Текст книги "Отец Магистр Игнатий"

4. Франция

Игнатий всегда с благодарностью вспоминал курсы лекций, которые слушал во время учебы в Парижском университете. В 1532 г. он писал своему брату Мартину Гарсии, настоятельно советуя ему послать своего сына Мильяна в этот университет. Он писал: «Я считаю, что ни в одном другом месте христианского мира ты не сыщешь таких возможностей, как в этом университете»[364]364
  Epplgn I, 78.


[Закрыть]. Он повторил тот же совет в 1539 г. в письме к своему племяннику Бельтрану после смерти Мартина, поскольку его все еще заботило образование Мильяна[365]365
  Epplgn I, 148.


[Закрыть].

Когда Общество начало основывать коллегии в разных городах, Игнатий решил, что в качестве учебного плана они должны принять «парижский метод» (modus Parisiensis).

Весной 1540 г. несколько молодых иезуитов были направлены в Париж для завершения образования под руководством Диего де Эгиа. Позднее, в 1541 и 1542 г., к ним присоединились и другие. В том году им пришлось искать убежища в Лувене, поскольку в связи с враждой между Франциском I и Карлом V подданные императора были изгнаны из Парижа. В 1543 г. студенты получили возможность вернуться, но чуть позже они вновь получили приказ уехать. Однако им удалось остаться в Париже тайно, смешавшись с другими студентами в Ломбардской коллегии.

Во Франции у Общества было два покровителя: кардинал Лотарингии Шарль де Гиз и епископ Клермона Гийом дю Пра. В Триденте последний завязал хорошие отношения с иезуитами, присутствовавшими на Соборе. В Париже у него был дом, который он отдал в распоряжение иезуитов-схоластиков. Он также желал учредить еще одну коллегию в Оверни, на территории своего диоцеза.

Однако жестокое разочарование помешало счастливому воплощению этих замыслов. Чтобы Общество могло быть учреждено во Франции на законных основаниях, оно должно было получить юридическое признание, называемое «натурализацией». Король Генрих III в 1550 г. пожаловал им такое признание устно, а в 1551 г. – письменно. Но для того, чтобы этот королевский документ обрел законную силу, его должен был утвердить французский парламент. Этот орган отказался дать свое подтверждение. Кроме того, в 1553 г. он усложнил дело, передав его факультету богословия в университете, который был настроен по отношению к Обществу еще более враждебно, чем парламент. 1 декабря 1554 г. факультет издал постановление, крайне неблагоприятное для Общества. Это было серьезное препятствие. Но Игнатий не терял мужества; он сказал даже, что никогда не позволит этой проблеме лишить его сна[366]366
  Da Camara, Memoriale, no. 131, в FN, I, 606.


[Закрыть]. Следуя обычной своей тактике, он включил в игру и человеческие средства. Он позаботился о составлении письма к государям, губернаторам и университетам городов, где работали иезуиты, в котором просил их выступить в защиту Общества. Прежде всего, нужно было подчеркнуть ту поддержку, которую оказывали Обществу Папы[367]367
  Ibid., nos. 131–132, in FN, I, 607.


[Закрыть].

Форма, на которой он настаивал при составлении этого письма, показывает, какого образа действий Игнатий придерживался в важных делах. Письмо должно было быть написано такими словами, чтобы власти Парижского университета – если оно попадет к ним в руки – прочли его с удовлетворением, и чтобы оно было для них назидательно. Увидев первый набросок письма, Игнатий остался недоволен и приказал составить второй. Он лично внес исправления во второй вариант «и просил других читать и перечитывать его столько раз, что это заняло более двух с половиной часов, почти три. Отец проявил восхитительное внимание; ибо, хотя он проявляет внимание ко всему, что делает, в этом случае он был еще более внимателен»[368]368
  Ibid., no. 149, in ГУ, I, 615–616.


[Закрыть].

Вопреки мнению тех, кто склонялся к резкому тону и говорил, что следует опротестовать декрет университета, он избрал мирные средства, сославшись на слова Иисуса: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин 14, 27)[369]369
  Ibid., no. 145, nFN, I, 615–616.


[Закрыть]. Он ни в коем случае не хотел предпринять шаг, который мог привести к непоправимому конфликту между Обществом и университетом.

К счастью, обеим сторонам представилась хорошая возможность внести ясность в ситуацию и обсудить все спорные вопросы. В августе 1555 г. в Рим прибыли четыре доктора Парижского университета, сопровождавшие кардинала Лотарингии в дипломатической миссии к Папе Павлу IV. Одним из них был доминиканец Жан Бенуа, тот самый человек, который составил декрет университета. Игнатию сообщили об этом, и он не упустил этого случая. Ему удалось устроить совещание между четырьмя докторами и четырьмя иезуитами: Лаинесом, Поланко, де Фре и Олабе. До нас дошли два сообщения, написанные в связи с этим. Одно из них принадлежит Олабе, а другое – Поланко[370]370
  Сообщение Олабе опубликовано Орландини, Historiae Societatis lesu pars prima, Liber XV, nos. 46–61; сообщение Поланко находится в Epplgn, XII, 614–629.


[Закрыть]. В результате переговоров четыре доктора остались довольны. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы заставить университет отказаться от предпринятых шагов. Этот конфликт был окончательно разрешен лишь после смерти Игнатия.

Несмотря на все трудности, Общество все-таки было учреждено во Франции. Игнатий освободил Пасказа Броэ от всех должностей, которые он занимал в Италии и в 1552 г. направил его во Францию, чтобы он вел дела Общества у себя на родине. В 1555 г. была создана провинция Франции, и Броэ стал ее провинциалом. В 1554 г. число иезуитов, проживавших в Париже, достигло двенадцати. В 1556 г. стало возможно исполнить желание Гийома дю Пра, учредив коллегию в Бийоме, который находился невдалеке от Клермон-Феррана и принадлежал к его диоцезу. В 1556 г. при этой коллегии состояло десять иезуитов, а число студентов достигало 800. Коллегия полностью содержалась за счет ее благодетеля епископа.

Глава 15
«Идите по всему миру». Миссии

1. Общество Иисуса – орден миссионеров

В соответствии со своим происхождением и «Конституциями» Общество Иисуса – орден, прежде всего, миссионерский. Его цель, как было заявлено уже в первой булле об утверждении Общества в 1540 г., – распространение веры. Общники дают особый обет послушания Верховному Первосвященнику, согласно которому они должны без увиливаний и отговорок следовать туда, куда прикажет Его Святейшество, «будь то к туркам, будь то к любым другим неверным, а также в страны, именуемые Индиями, или к любым еретикам, схизматикам, или даже к любым верным»[371]371
  «Уложения Института», Regimini, in ConsMHSJ, I, 27.


[Закрыть]. Готовность отправиться в любое место, «будь то к верным или к неверным», – это образ жизни, к которому готовят кандидатов в Общество.

Истоки этого миссионерского призвания следует искать в призвании самого Игнатия. Если паломничество в Святую землю могло быть для новообращенного из Лойолы преходящим актом благочестия, то для Игнатия, совершившего Духовные упражнения в Манресе, оно превратилось в постоянный жизненный план. Когда в 1523 г. Игнатий отправлялся в плавание в Иерусалим, у него было твердое намерение остаться там на всю жизнь, чтобы посвятить себя делам благочестия, посещению святых мест и «помощи душам», под которыми в данном случае он понимал души магометан. Мы уже знаем, что осуществить этот замысел, который он так долго лелеял, ему не удалось.

Монмартрский обет, который Игнатий и его товарищи принесли в 1534 г. и обновляли в два последующие года, был обетом миссионерским. Как пишет Поланко, они желали «отправиться в Иерусалим, а затем, если представится возможность, проповедовать неверным или же умереть среди них за веру Христову»[372]372
  PolSum, no. 57, in FN, I, 185.


[Закрыть]. Но это намерение им тоже не дано было осуществить. Однако эта кажущаяся неудача лишь расширила горизонты этих людей, раскрыв перед ними весь мир. Они ничему не будут отдавать предпочтения. Они будут отправляться туда, куда пошлет их Папа.

Когда Игнатий был избран генералом Общества, он уже не мог быть миссионером; но на всю жизнь он сохранил желание быть им. Он мечтал о самых трудных миссиях – в Северную Африку и в Эфиопию – и в этих странах хотел окончить свои дни. Поскольку он не мог оставить свой пост, ему приходилось быть миссионером, не уезжая из Рима, отправляя в миссии своих сынов, давая им мудрые наставления о том, как им следует действовать, с огромным интересом читая их отчеты, утешая и вдохновляя их письмами.

При жизни основателя самыми прочными и развитыми, с точки зрения числа миссионеров и начатых ими дел, были миссии в Индии и Бразилии. Обе страны были объявлены независимыми провинциями ордена, Индия – в 1549 г., а Бразилия – в 1553. Делались попытки организовать и другие миссии, например, в Латинскую Америку или Эфиопию, но их удалось сделать постоянными лишь после смерти Игнатия. Некоторым другим начинаниям, например миссии в Конго, в то время было суждено остаться лишь бесплодными попытками.

2. Индия и Дальний Восток

Великим миссионером молодого Общества был св. Франциск Ксаверий. Рибаденейра уловил предвестие миссионерского призвания Ксаверия в истории, рассказанной ему Лаинесом. Когда общники путешествовали по Северной Италии и, вероятно, когда они были в Венеции, Ксаверий и Лаинес обычно спали в одной комнате. Нередко Ксаверий, сильно впечатленный каким-нибудь сновидением, будил своего товарища. Однажды он сказал: «О Иисусе! Как же я устал! Знаешь ли, мне приснилось, будто я нес на плечах индийца, а он был такой тяжелый, что я не мог его нести»[373]373
  FN, II, 381–382.


[Закрыть]. Херонимо Доменеч добавляет, что, когда они вместе с Ксаверием были в Болонье, Франциск говорил о великом желании отправиться в Индию[374]374
  Ibid.


[Закрыть].

Несмотря на все эти предзнаменования будущей судьбы Ксаверия, его отъезд в Индию состоялся лишь благодаря счастливой случайности. По желанию короля Португалии Жуана III Игнатий послал в Индию Симона Родригеса и Николаса Бобадилью. Родригес тут же отправился из Рима в Португалию. Бобадилья должен был ехать вместе с португальским послом Педру ди Маскареньясом. Но в то время, на которое был назначен отъезд, он заболел. Тогда, как говорит Рибаденейра, Игнатий, который в то время также был болен и не вставал с постели, призвал Ксаверия и сказал: «Магистр Франциск, вы уже знаете, что по приказу Его Святейшества двое наших должны ехать в Индию и что одним из них мы избрали магистра Бобадилью. Он не может путешествовать по болезни, а посол не может ждать, пока он выздоровеет. Возьмите это задание на себя». «С великой радостью и готовностью Ксаверий ответил: “Ну, конечно! Вот я!” (Plies, sus!Heme aqui). И вот, в тот же день или днем позже, починив старые штаны и поношенную сутану, он уехал»[375]375
  Ibid. См. также RibVita, II, xvi, in FN, IV, 303.


[Закрыть]. Это было 16 марта 1540 г. Надо заметить, что в то время Общество еще не было формально утверждено, и Игнатий еще не был генералом. Но Ксаверий расценил это поручение как ясное знамение воли Божией.

Король и весь двор так высоко оценили то, что Родригес и Ксаверий совершили в Лиссабоне, пока готовились к отплытию, что Жуан III пожелал оставить их в Португалии. Наконец, было принято решение, что Родригес останется, а Ксаверий поедет в Индию. Он отплыл из Лиссабона 7 апреля 1541 г. и после тринадцати долгих месяцев плавания высадился в бухте Гоа 6 мая 1542 г.

Здесь не место рассказывать об апостольских достижениях Ксаверия, однако полезно было бы по порядку проследить его шаги, чтобы увидеть, как при жизни Игнатия Общество распространялось в странах Дальнего Востока.

Первым местом его апостольского служения стала область мыса Коморин, где он трудился, обращая параван, касту ловцов жемчуга. В Траванкоре, по его собственным словам, он за месяц обратил 10000 человек. 1 февраля 1546 г. он отправился в плавание за 1740 миль, чтобы трудиться на Молуккских островах. Две недели спустя он высадился на острове Амбон. Некоторое время он провел на островах Тернате и Моротай. Вернувшись в Малакку, он познакомился с японцем по имени Андзиро, искавшим духовного наставника, который вернул бы мир в его неспокойную совесть. Он нашел такого наставника в Ксаверии и поехал с ним в Гоа. После надлежащей подготовки Андзиро принял крещение и христианское имя Павел. Это произошло в соборе Гоа 20 марта 1548 г.

Из разговоров с японцем Ксаверий заключил, что в Японии есть великие возможности для распространения христианства. Достигать же этого нужно методом убеждения и примером доброй жизни, ибо японцы во всем руководствуются законами разума. Воодушевленный этими надеждами, Ксаверий вновь отплыл в Малакку 15 апреля 1549 г., а оттуда 24 июня в Японию. С собой он вез множество даров для «короля Японии» и множество рекомендательных писем от губернатора Индии и от епископа Гоа.

В день Взятия Божией Матери на небо, 15 августа того же 1549 г., он прибыл в порт Кагосима, родной город своего приятеля Андзиро. Он оставался в Японии до ноября 1551 г. Мы видим его в Ямагути, Мияко (нынешнем Киото), вновь в Ямагути и при дворе короля Бунго. Величайшей его удачей было, вероятно, его служение в Ямагути, где он обратил около 500 человек. Но японская миссия была, прежде всего, исследованием. Другие миссионеры своей кровью и проповедью завершат дело распространения христианства в Стране восходящего солнца.

В Японии Ксаверий пришел к заключению, что для того, чтобы служение там было удачным, лучше будет начать с Китая. Ибо в Японии он столкнулся с вопросом: как христианство может быть истиной, если оно не известно в Китае? Поэтому он решил отправиться в Небесную империю, но раньше он должен был довершить свое дело в Индии. Поэтому в декабре 1551 г. мы вновь видим его в Малакке. Здесь его ждало письмо от Игнатия, в котором говорилось, что тот назначает его провинциалом Индии и всех стран Востока[376]376
  Письма о назначении Ксаверия провинциалом датированы 10 октября 1649 г. Текст находится в Epplgn, II, 557–558.


[Закрыть]. Вернувшись в Гоа, он попытался решить те многочисленные насущные проблемы, с которыми там столкнулся. Но своего решение поехать в Китай он не изменил. Его не пугали ни опасности пути, ни казнь, которая грозила всем, кто осмелится проникнуть в Китай без разрешения. Ему пришел на ум предлог, который помог бы ему обойти это препятствие: представиться членом посольства короля Португалии. Но это оказалось невозможным. Тогда он решил добиться хотя бы того, чтобы кто-нибудь отвез его на побережье Кантона. Ему удалось отплыть туда на небольшом судне. Однако ему не суждено было ступить на континент. Вскоре после высадки на острове Шанчуань в десяти километрах от берега он тяжело заболел. В ночь со 2 на 3 декабря 1552 г. он мирно скончался. Ему было всего сорок шесть лет, из которых около одиннадцати с половиной он провел на Востоке.

В биографии Игнатия нужно особо подчеркнуть близкую дружбу между этими двумя великими людьми – Игнатием и Ксаверием. Игнатий заканчивает одно из писем своему старому парижскому товарищу следующими красноречивыми словами: «Всецело твой, не забывающий тебя никогда и ни в какое время, Игнатий». В своем ответе Ксаверий повторяет эти слова и продолжает: «Я плакал, когда читал эти слова, и плачу сейчас, когда пишу их, вспоминая былые времена и ту великую любовь, которую ты мне выказывал всегда и выказываешь теперь»[377]377
  Письмо от 9 января 1552 г. в EppXav, II, 287.


[Закрыть]. В другой раз, сообщая Игнатию о своем намерении отправиться в Японию, он заключил письмо словами, в которых проявил себя как истинный ученик, взращенный школой Упражнений: «Итак, дорогой и досточтимый отец души моей, завершая свое письмо, я прошу тебя о милости (и преклоняю колена, когда пишу это, словно ты стоишь предо мною) ревностно препоручать меня Господу нашему в молитве и жертвоприношении, дабы Он позволил мне познать Его святую волю в этой жизни и даровал мне благодать исполнить ее в совершенстве… Самый недостойный из твоих сынов, Франциск»[378]378
  Письмо от 12 января 1549 г. в EppXav, II, 16.


[Закрыть].

Об уважении, с которым Игнатий относился к Ксаверию, говорят, помимо прочего, и два следующих красноречивых свидетельства: во-первых, свобода передвижений, какую давал ему Игнатий, например, в случае упомянутого путешествия в Японию, во-вторых, его вызов в Рим, который содержится в письме Игнатия от 28 июня 1553 г. Цель этого вызова состояла в том, чтобы оповестить короля Португалии и Святой престол о делах Индий, дабы помочь им «в принятии необходимых и важных решений в духовных вопросах ради блага этих новых христианских народов, а также давних христиан, живущих в этих странах»[379]379
  EppIgn,V, 150.


[Закрыть]. Существует мнение, что, призывая Ксаверия в Рим, Игнатий желал подготовить его к тому, чтобы он стал его преемником на посту генерала Общества. Но замысел Божий оказался иным. Когда Игнатий писал это письмо, он еще не знал, что друг его полгода назад предал душу Господу. Весть о смерти Ксаверия достигла Рима лишь в начале 1555 г., но даже и тогда она считалась еще не вполне достоверной.

О состоянии иезуитских миссий на Востоке на момент смерти Игнатия можно сделать выводы на основе точных данных, содержащихся в каталоге, который был опубликован в Гоа в конце 1555 г.[380]380
  В MHSJ, Documenta Indica, III, 409–412.


[Закрыть] В этих отдаленных землях трудилось 78 иезуитов, 28 из которых были священниками. Из этих 78 миссионеров семеро были направлены с миссией в Эфиопию. Помимо иезуитов, служивших в Индии, 3 священника и 7 схоластиков работали на Молуккских островах, 4 священника и 8 братьев в Японии; 1 священник и 1 брат в Ормузе. У Общества были коллегии (иногда очень маленькие) в Гоа, в Бассейне, в Кочине, в Квилоне и в Ормузе. На этом острове, расположенном у входа в Персидский залив, самоотверженно трудился Гаспар Берсе, направленный сюда Ксаверием. Здесь же в 1555 г. находились отец Антонио де Эредиа и брат Симон де Вера. У иезуитов в Индии было еще несколько миссий: в Тхане, на Коморине и в Сан-Томе (Мадрас).

3. Америка

Отдаленные истоки иезуитских миссий в Америке можно увидеть в одном предложении, от которого Игнатий счел нужным отказаться. Он сам рассказывает об этом в «Автобиографии». В 1540 г. Хуан де Артеага, его бывший товарищ по Барселоне и Алькале, был назначен епископом Чиапы в Мексике. Тогда он написал Игнатию, предлагая этот сан кому-нибудь из нового Общества. Игнатий не принял предложения, несомненно, потому что уже тогда предвидел тот принцип Общества, согласно которому иезуиты должны отказываться от всех церковных должностей[381]381
  «Автобиография», § 80.


[Закрыть].

Поступали и другие предложения – также отвергнутые Игнатием – от Хуана Берналя Диаса де Луко, епископа Калаорры и члена Совета по делам Индий и от Васко де Кироги, епископа Мичоакана, просившего прислать ему несколько членов Общества.

Единственное упоминание о Латинской Америке, которое можно встретить в корреспонденции Игнатия, находится в его письме от 12 января 1549 г. Обращаясь к провинциалам Франсиско де Эстраде и Мигелю де Торресу, он говорит им следующее: «Вы можете послать несколько человек в Мексику, если это покажется вам полезным, по чьей-либо просьбе или без таковой»[382]382
  Epplgn, II, 302.


[Закрыть]. Но при жизни основателя эта миссия не состоялась. И лишь второй его преемник Франциск Борджа первым направил иезуитов во Флориду, Мексику и Перу.

Но еще при жизни св. Игнатия при очень благоприятных обстоятельствах была начата миссия в Бразилию. Симон Родригес хотел сам отправиться туда. В конце концов он направил туда Мануэля ди Нобрегу, который вместе с пятью другими иезуитами отплыл из Лиссабона 1 февраля 1549 г. с эскадрой генерал-губернатора Томе ди Созы. Они высадились в Байе 29 марта того же года. В числе этих первопроходцев был схоластик по имени Хуан де Аспилькуэта, племянник знаменитого наваррца, доктора Мартина де Аспилькуэты, и родственник Франциска Ксаверия.

Миссия, порученная этим миссионерам, была тройной.

Она включала в себя проповедь веры язычникам, пастырскую заботу о португальцах и христианское воспитание детей.

Вторая экспедиция из четырех священников последовала в 1550 г. Третья, 1553 года, включала трех священников и четырех братьев, среди которых был и будущий апостол Бразилии Хосе де Анчьета, в то время молодой девятнадцатилетний схоластик. Он родился в Л а-Лагуна на острове Тенерифе, и был сыном Хуана де Анчьеты из дома с тем же именем, который находился в Уррестилье, в Гипускоа, из древнего рода, связанного брачными узами с родом Лойола.

9 июля 1553 г. Игнатий назначил Мануэля ди Нобрегу провинциалом новой иезуитской провинции Бразилии, состоявшей примерно из тридцати священников и братьев, включая схоластиков. Разделившись, они направились в города Ильеус, Порту-Сенуру, Эспириту-Санту, Сан-Висенти и в деревню Пиратининга. В деревне Пиратининга в 1554 г. была основана коллегия Сан-Паулу, чье имя позже перешло к возникшему здесь огромному бразильскому мегаполису, который и по сей день называется Сан-Паулу.

Глава 16
Святой Игнатий и Восток

Когда Игнатий покинул Лойолу и Манресу и направился в Иерусалим, он видел перед собой двойную цель: вести благочестивую жизнь, посещая святые места, и «помогать душам». Под «душами» он понимал тогда души магометан Палестины и христианских паломников, приехавших посетить Гроб Господень. В Монмартрском обете, согласно формулировке Лаинеса, идеалом общников было служение «среди верных и неверных»[383]383
  FN, I, 110.


[Закрыть]. Под словом «неверные» тогда понимались как язычники, так и еретики и схизматики. В булле об утверждении Общества, пожалованной Павлом III в 1540 г., соответствующая цель Общества получила более четкое определение: здесь говорилось, что все желающие вступить в Общество должны быть готовы без всякого различия отправиться в любое место, куда направит их Папа, «будь то к туркам, будь то к любым другим неверным, а также в страны, именуемые Индиями, или к любым еретикам, схизматикам, или даже к любым верным»[384]384
  RegiminimilitantisEcclesiae [4] и Exposcitdebitum [4] в CozlsMHSJ, I, 27, 378.


[Закрыть]. Таким образом Общество ясно заявило о своей готовности служить Востоку.

Помимо случайных попыток такого служения, таких, как призыв в Рим двенадцати греческих студентов или направление нескольких иезуитов в общины несториан, деятельность Игнатия, связанная с Востоком, была сосредоточена вокруг двух замыслов. Многие годы он заботливо лелеял их, но ни одно из этих начинаний так и не удалось довести до конца при жизни святого. Один из этих замыслов состоял в основании трех коллегий – в Иерусалиме, на Кипре и в Константинополе; другим предприятием должна была стать миссия в Эфиопию.