Текст книги "Финиш"

И тем самым соглашаюсь на новый договор, благодаря которому еще некоторое время буду у Антуана под каблуком. Но меня гложет не моя принудительная верность ему. Если я смогу контролировать клуб и отношения, тогда у меня получится разобраться с Антуаном, даже если за этим грядет объявление войны и его свержение. Из-за случившейся несколько часов назад ссоры между мной и братьями чувствую себя побежденным, чего, в принципе, не мог себе и представить.

С этого момента что бы я ни делал, чувствую, что потерял все.

Несколько часов назад она проснулась и, несомненно, почувствовала себя попранной самым непостижимым образом. А меня рядом не было. Я мог бы попытаться объясниться, привести доводы в пользу своих решений, но меня там не было. И я понимаю, что теперь аргументы не возымеют должного эффекта.

Подавив чувство вины, обвожу взглядом небо над Шарлотт, зная, что у меня связаны руки. Та беспомощность, что я ощущаю, неминуема, мои судьба и будущее уже предопределены, но в кабинет входит Шелли с чашкой кофе.

– Дорогой, выглядишь ужасно. Выпей. – Она ставит чашку на стол.

В голове крутятся осуждающие слова Шона и Дома, челюсть болит от удара, нанесенного Шоном, а изнутри меня разрывает от их последних слов. Шелли стоит возле стола, и я чувствую ее беспокойство и сомнение. Наконец она говорит:

– Знаю, сейчас неподходящее время, но тебе зво…

– Прими сообщение.

– Он сказал, это срочно, дело касается некой Сесилии.

Волосы на затылке встают дыбом, я иду прямиком к мигающей лампочке на столе и поднимаю трубку.

– Он представился?

Она кивает.

– Роман Хорнер.

Тот телефонный звонок и происходившее на протяжении нескольких часов после него я столько раз проигрывал в памяти, что теперь словно проживаю все заново. Сначала встреча с Романом, изменившая мое представление о нем, а потом ужасные два часа, что я провел за рулем на пути в Трипл-Фоллс, намереваясь ее перехватить. С той самой минуты, когда Дом лежал у нее на руках, умирая, и до того мгновения, когда после этого мы посмотрели друг другу в глаза и я наказал ей больше сюда не возвращаться. Моя жизнь была уничтожена за двадцать четыре часа, и началась война.

В ту ночь я действительно потерял все. Контроль, брата, Сесилию, клуб – все, что было мне дорого, – потому что сомневался, принимая решения, руководствуясь своими чувствами. Я не имею права снова повторять эту ошибку. Не имею права сомневаться. Не могу ее потерять из-за этого. Если хочу одолеть Антуана, то должен позволить бесчувственному солдату – тому монстру, что живет во мне, – взять верх.

Не могу позволить любви принять за меня ни единого гребаного решения.

Надвигается буря, и я ее не вижу, но чувствую – как чувствовал много лет назад. Черт возьми, я обязан разгадать его намерения, его игру. И – самое главное – должен просчитать все на несколько ходов вперед.

Без Пало я легкая мишень. И телефонный разговор с Антуаном не убедит меня в обратном. За последний месяц, не получив от него весточки, знаю, что рано или поздно он все же позвонит. Но тогда я буду готов. Последние шесть лет я выполнял его приказы, параллельно с этим пытаясь навести собственный гребаный порядок. Мои намерения избавиться от него отходят на второй план, восстановление клуба важнее. Пока мы заново воссоздавали его, я намеревался держать Антуана под контролем, но с внезапным появлением Сесилии и моими попытками вернуться к ней прождал слишком долго, чтобы нанести ему удар.

Я никогда не повторю одну и ту же ошибку дважды.

Из-за любви я сделал это заявление ложью.

Я, черт возьми, люблю.

Если этот подонок хочет войны, то я уже давно перестал пытаться поддерживать мир.

Приняв решение, бегу к дому и через двадцать минут выезжаю с подъездной дорожки на «Камаро».

Глава 34

Сесилия

– Заказ готов, – слышу я Трэвиса, отправляя сообщение Тобиасу. Сегодня утром он был особенно молчалив, что несколько меня тревожит. Я осторожно вылезла из постели, быстро поцеловав в губы, а он, не просыпаясь, попытался притянуть меня к себе.

– Я заберу, босс, – заявляет Алена, новая сотрудница.

С парковки слышится громкий звук знакомого двигателя, привлекая внимание всех собравшихся в кафе. Через секунду машина Тобиаса с визгом подлетает к дверям, и меня охватывает паника, а по рукам ползет холодок. Моя «беретта» слишком далеко, и я оглядываю кафе, ищу любого, кто может показаться угрозой. Через мгновение Тобиас выходит из «Камаро». Одетый в потертые джинсы, черную футболку и такого же цвета шерстяную кофту, подчеркивающую каждый мускул напряженных плеч, он выглядит измученным и морально опустошенным. Но меня вынуждают насторожиться выражение его лица и стремительная походка. Когда он влетает в кафе, все резко смолкают. Я чуть не отбрасываю коньки, услышав за спиной голос Мариссы:

– Черт, подружка, что ты натворила?

Он – воплощение угрозы. Тобиас смотрит на меня горящим взором, в котором бушует адское пламя, и подбирается ко мне, стиснув зубы. Обходит стойку, откровенно начхав на устроенный им спектакль. Сглотнув, готовлюсь к ссоре, но, когда Тобиас подходит, в его глазах мелькают эмоции, которых мне не понять. Тяжело дыша, он выглядит так, словно вот-вот взорвется, и смотрит на меня, явно дожидаясь объяснений, но не требуя их. Когда он протягивает руку, я чудом не вздрагиваю.

– Пойдем со мной. – Голос у него хриплый, словно Тобиас всю дорогу сюда кричал.

– Тобиас, я на работе.

Он кивает стоящей за мной Мариссе, и я поворачиваюсь, увидев, что она улыбается, как душевнобольная.

Предательница.

– Ее не будет до конца дня.

– Тобиас, – начинаю было возражать, но он хватает меня за затылок и наклоняется, смотря прямо в глаза. Его взволнованный взгляд пробивает брешь в моей решимости. Это уже не тот мужчина, которого я поцеловала на прощание сегодня утром. Это мужчина, который во вторую нашу встречу разорвал мою душу одним поцелуем.

– Не обсуждается.

Он подхватывает меня с пола, и я снова начинаю возражать. Вокруг нас все смеются. Я едва успеваю передать заказ, и Марисса заверяет, что управится, пока Тобиас выносит меня из кафе. Непринужденно открыв дверь машины, он сажает меня в «Камаро», и через секунду мы выезжаем с парковки. Вжавшись в сиденье из-за скорости, с которой мы едем, восхищенно любуюсь его профилем и силой, которую он излучает, легко переключая передачи.

– Что, черт возьми, происходит? – В моих словах слышится страх и претензия.

Тобиас резко дергает головой, пресекая на корню мои возражения. Он сурово сжимает челюсти, а в глазах видна решимость. Несмотря на ощущение, будто он полностью контролирует себя, чувствую, что он буквально разваливается на части.

Он делает поворот на бешеной скорости, а затем резко сворачивает направо на дорогу, ведущую к моему дому. Тобиас продолжает молчать, а у меня в голове проносится почти тысяча возможных причин, почему он так расстроен. Он резко останавливается у дома и, не успеваю я моргнуть, вытаскивает меня из машины и тащит в дом, держа за запястье. Я пытаюсь выдавить из себя, когда он отпирает дверь:

– Тобиас…

Когда мы оказываемся в доме, Тобиас прижимает меня к двери и сурово смотрит.

– Кинг, может, ты объяснишь, что случилось?

– Что случилось? – Голос у него хриплый. – Я потерял тебя. Я, черт возьми, тебя потерял. А я на это не подписывался!

Внимательно смотрю ему в лицо в поисках ответа, и вдруг мое внимание привлекает собранная спортивная сумка, лежащая буквально в паре метров. Тобиас замечает, куда я смотрю, и поворачивается ко мне, его намерения ясны.

Он готов к этой ссоре.

– НЕ СМЕЙ МЕНЯ БРОСАТЬ! – Мольба исходит от меня, но кричит не мое сердце. Кричит моя душа.

– Я должен. Всего на несколько дней. Я вернусь…

– Нет! – Яростно качаю головой. – Нет!

– Trésor, – голос у него немного дрожит, – пожалуйста, посмотри на меня.

Он явно намерен меня оставить. Поворачиваю голову, чувствуя боль в груди такой силы, что не могу дышать. Но внутри что-то надламывается, тело горит от злости, и мой боевой дух возвращается.

– Ты обещал, что мы будем принимать решения вместе. Ты обещал никогда меня не покидать!

– А ты обещала позволить мне тебя защищать. И это обещание важнее остальных.

– Нет! Это обещание важнее тех, что дала я, а не тех, что дал ты. Тебе это с рук не сойдет. Если выйдешь за дверь, между нами все кончено. Если выйдешь из дома, я больше никогда не пущу тебя обратно. Никогда.

– Я должен. Должен это сделать. А ты должна мне доверять.

Не веря своим ушам, качаю головой.

– Ты никогда не перестанешь разбивать мне сердце, да? Никогда не перестанешь мне лгать! – Я понимаю, что снова закрываюсь от него, и Тобиас тоже чувствует, поскольку слышу, как у него вырывается мучительный стон, когда он напирает, пытаясь получить желаемый ответ.

– Послушай, у меня нет выбора, – это приказ. Приказ мужчины, который много лет назад ворвался в мое сердце. Это говорит мой воскресший король. Это он сейчас просит его выслушать – мужчина, который распланировал всю свою жизнь. Мужчина, с которым я познакомилась много лет назад, и мужчина, которого я сейчас испепеляю взглядом. Вот только он уже принял решение.

– Мне надоело слушать, раз эта сумка еще существует. Иди на хрен, Тобиас.

– Перестань, Сесилия, – возражает он, но я этого не потерплю. Ни в этот раз, ни в любой другой.

– Если ты уедешь, между нами все кончено. Все легко и просто.

Исходящие от него рвение и эмоции слишком сильны, чтобы я могла отвести взгляд. Облегчение приносит только пощечина, гнев высвобождает боль, которую я ему причиняю. Я хочу разорвать его на куски. На глаза наворачиваются жгучие слезы, когда Тобиас сжимает мои волосы в кулаке и наклоняется, смотря мне в глаза.

– Ты должна мне доверять. Я делаю это для того, чтобы мы прожили эту жизнь намного дольше.

– Ну а я тебе не доверяю. Ты мое доверие еще не заслужил. Даже близко. И если выйдешь за эту дверь, никогда не получишь ни моего доверия, ни меня. Никогда, мать твою!

Схватив меня за подбородок, он заставляет смотреть ему в глаза, но я закрываю их и начинаю постепенно от него отгораживаться, пока по щеке катится слеза.

– Не делай этого, – предупреждаю я. – Если уйдешь, ты убьешь нас. Я не блефую, Тобиас. Я дам тебе все что угодно, кроме этого.

В его глазах появляется понимание, и теперь он знает, что я не шучу.

– Это ты должен мне доверять, Тобиас. Ты должен доверять мне, но не можешь, правда? После всего, что мы пережили, ты до сих пор не веришь в нас. Что бы с нами ни произошло, что бы ни встретилось на нашем пути, с какой бы опасностью мы ни столкнулись, мы сможем противостоять ей вместе, но ты отказываешься в это верить. Ты как будто запрограммировал себя. Но послушай меня: я слабину не дам. Я тебя не прощу. Если ты вот так нас сломишь, я больше никогда тебя не прощу.

– Сесилия, посмотри на меня.

– Тобиас, лучше не стоит, потому что сейчас я вижу только гребаного лжеца, который постоянно разбивает мне сердце и нарушает свои обещания. Еще десять минут назад я видела человека, ради которого готова была жить в вечном аду. Это единственное, что ты можешь сделать, если хочешь покончить с нами навсегда.

Хлопаю ладонями по его груди.

– Так близко. Я была чертовски близка. Похоже, бог любит троицу?

– Сесилия…

Он действительно собирается уйти. Он меня бросает.

– Вот и все, Тобиас. Это единственное из твоих решений, которое приведет нас к миру или сломает окончательно. И это твой выбор. Я свой сделала. Тебе только нужно довериться мне. Другого не дано. Я не жду, что ты сделаешь верное заключение, твое время уже на исходе. Ты, черт возьми, дал мне обещание. И первые два уже нарушил, отказавшись сообщить, что происходит. Думаешь, я не понимаю, что ты что-то скрываешь? Думаешь, я так плохо тебя знаю? Ты ничего не сможешь от меня скрыть!

– Я не знаю, что происходит, – взрывается он, – и это не ложь! Я не могу рассказать тебе правду, если я ее не знаю! Я не знаю, что происходит, и не смогу защитить нас, если буду и дальше находиться в неведении.

– Но что-то ты все же знаешь, верно? Достаточно, если понимаешь, где нужно искать эту правду, так? – возражаю я и снова плачу, когда Тобиас опускает взгляд в пол. – Ты все рушишь. Мы только что вернулись к тому, что у нас было, а ты все портишь, потому что, черт возьми, не хочешь мне довериться!

Тобиас прижимает меня к двери, и в его глазах вспыхивает огонь. Я толком не уверена, кто кого удерживает, но мое проклятое сердце еще борется, тогда как надежда угасает. И я не сомневаюсь в каждом сказанном мной слове. Этого простить я не смогу. И не хочу.

У него вырывается болезненный стон, Тобиас накидывается на меня с обжигающим поцелуем, но я отстраняюсь, укусив его за губу, на что он только довольно стонет. Я толкаю его в грудь.

– Больной ублюдок, прощального поцелуя ты от меня не получишь. Тебе всегда нравился вкус слез, причиной которых становился ты сам.

– О да, верно, я чертовски болен. И мне надоело бояться того, чего я не вижу. Я ничего не смогу сделать, если не знаю, что происходит! Не смогу защитить тебя, если не знаю, что грядет! – Он качает головой так, словно я круглая дура, и, развернув меня, наваливается всем телом и прижимает к двери. Я с досадой кричу, разозлившись из-за того, что не могу даже пошевелиться, что он силой меня удерживает. Тобиас слишком силен, и я против него беспомощна.

– Ненавижу тебя, – вырывается из недр души, когда он наваливается на меня всем весом, и гнев покидает его тело.

– Je t’aime[115]115
  Я люблю тебя (фр.)


[Закрыть], – говорит Тобиас, прижавшись грудью к моей спине, а лбом – к плечу. – Не отталкивай меня, Сесилия. Дождись меня.

– Нет!

– Не отгораживайся от меня. Прошу. Я вернусь. Мне нужно два дня. Два дня. Неужели ты не можешь дать мне всего два дня?

– Даже двух минут не дождешься. Если задержишься дольше, между нами все кончено, и меня не волнует, останешься ты или нет.

– Сесилия…

– Нет!

Он придавливает меня грудью, пытаясь навязать свою волю. Чувствую, как его сердце лихорадочно бьется возле моей лопатки, а потом Тобиас обвивает рукой мою талию и, расстегнув на мне джинсы, стягивает вниз.

– Перестань! – кричу я, когда он стаскивает с меня кроссовки и носки. Брыкаюсь, но Тобиас одной рукой прижимает меня к двери.

Он хватает меня за рубашку, и я скрещиваю на груди руки.

– Прекрати! Ты не заставишь меня раздеться!

Он ударяет кулаком в дверь, и рама сотрясается.

– Ты мне обещала, Сесилия!

– А ты обещал мне!

– Да как ты не понимаешь? Я могу украсть твое время, внимание и даже твое тело, но не могу забрать то, за чем возвращался!

– Вот именно, и этого ты как раз не поймешь. Не поймешь, если снова так со мной поступишь! Если выйдешь из дома – назад не приму.

Он издает утробный рык и поворачивает меня, сорвав рубашку, а я вонзаю ногти ему в плечи, пытаясь оттолкнуть.

– Хватит, Кинг! Какого черта ты творишь?

Ничуть не смутившись, он раздевает меня, потому что терпение у него кончилось, стягивает лифчик и трусики, пока я не оказываюсь перед ним полностью обнаженной.

– Нельзя так поступать и снова пытаться со мной переспать. – Я пытаюсь обойти его, но Тобиас с легкостью меня поднимает. Царапаю его, пока он не укладывает меня рядом с диваном. Тобиас дергает меня за руку, повернув лицом к спинке дивана, а потом, схватив кистью обе мои руки, сжимает их у меня за спиной. Сопротивляюсь, брыкаясь в его хватке, но он крепко меня держит.

– Какое же ты чудовище!

Он невозмутимо отвечает:

– Только когда приходится, и им я становлюсь ради тебя.

Пытаюсь вырваться, но тщетно, поскольку Тобиас обездвиживает своей силой. От его предательства меня захлестывает гнев, какого я прежде не чувствовала.

– Если планируешь провернуть эту хрень, тогда смотри мне в лицо, трус!

– К чему утруждаться? Ты ведь ненавидишь меня за то, кто я есть.

– Я ненавижу тебя за то, что ты скрываешь!

– Но сейчас-то я не скрываюсь. – Он наклоняется, накрыв меня своим телом, и шепчет на ухо, а в глазах у меня стоят слезы.

Тобиас говорит полным злобы голосом:

– Эта ярость, беспомощность, которую ты сейчас чувствуешь, страх от незнания, что тебя ждет, унизительная уязвимость, которая чертовски тебя бесит, лишает сил. – Он рычит, и каждое слово ранит сильнее предыдущего. – Ровно то же самое, что чувствую я каждый раз, как тебе что-то угрожает. И я не знаю, кто это или что, но ты все равно отказываешься от моей гребаной защиты.

Его слова проникают в мое сознание, и когда Тобиас меня отпускает, я разворачиваюсь и бью его по груди, лицу, шее, вымещая всю свою злость. Он принимает каждый удар, даже не дрогнув, но в его глазах сверкает ярость, пока я не довожу себя до изнеможения. Мой боевой дух дает слабину, и я едва слышу Тобиаса, в глазах которого появляется отчаяние, положив конец моей злости. И все же набрасываюсь на него с кулаками, а он часто дышит.

– Я лишь хотел, чтобы ты понимала, как дорого мне обходятся твои победы. – Он сглатывает, в голосе еще слышна ярость, но в глазах сияет поражение. – Ты выиграла, Сесилия. Черт возьми, я дам тебе выиграть, хоть и не знаю, что это значит.

– Я тебя ненавижу, – сиплым голосом говорю я. Силы покидают меня, но в глазах читается гнев.

– У меня есть обоснование для каждого поступка в прошлом и будущем. И мне жаль, что этого тебе мало, но плевать – лишь бы твое сердце продолжало биться и оставался маломальский шанс, что ты простишь меня за усилия. – Его голос срывается на каждом слове. – Но если ты лишишь меня и этого, у меня ничего не останется. Ты оставишь меня ни с чем.

Когда я осознаю силу его жертвы, то перестаю злиться и обхватываю его лицо руками. Тобиас в ярости вырывается из моих рук.

– Я твоя, – заверяю его я и сжимаю еще крепче, но Тобиас отводит взгляд. Целую его в подбородок, в шею, чувствуя, как он весь дрожит от злости и несколько раз сглатывает. Схватив его за рубашку, встаю на цыпочки и провожу языком по его шее. – Ты получишь мое доверие. Получишь мою преданность. Ты получишь меня всю.

– Любовь нас не спасет, – огрызается он.

– Может, и нет. Но любовь и доверие – единственное, что может спасти тебя и меня. Ты должен мне доверять, Тобиас.

Он чертыхается, как загнанный в клетку зверь, а я всячески стараюсь усмирить его гнев, прижимаюсь всем телом, вожу рукой по его груди, а потом обхватываю ладонью член. Тобиас хватает меня за запястье, останавливая, и я морщусь. Он обрушивает на меня яростный взгляд.

– Тобиас, я с тобой, – шепчу я и прижимаюсь к нему. Он вздергивает подбородок в знак отказа и отступает, воздвигая между нами стену, которую я не принимаю.

Решительно делаю шаг вперед, водя руками по его телу, и Тобиас презрительно смотрит на меня, но я чувствую, как грань между ненавистью и любовью становится тоньше. Мне знакома эта грань, мы и раньше находились под ее властью, и я знаю, что победит в нашем случае – что всегда побеждает.

Тобиас шарит взглядом по моему телу, часто дыша, его гложет ярость, и между нами вспыхивает знакомое сильное желание.

– Будь ты проклята, – цедит он сквозь зубы. От злости его голос становится хриплым, Тобиас отталкивает мои руки, а в его глазах пылает обещание устроить мне мучения другого рода.

Сделав шаг назад, он начинает снимать кофту, воспламенив меня одним только взглядом, и свитер падает на пол. Тобиас хватается за кромку футболки, она скользит по его точеному торсу и тоже падает в груду одежды. Сверкая янтарными глазами, он снимает ботинки и расстегивает джинсы, а я завороженно наблюдаю за тем, как он скидывает их вместе с боксерами и носками. Налившийся кровью член покачивается, и при виде него рот у меня наполняется слюной. Голые, мы упиваемся видом друг друга, тяжело дыша и обнажая наши души и сердца. А через мгновение Тобиас прижимает меня к себе, не дав его поцеловать, снова отворачивает и ставит коленями на край дивана.

Больно схватив меня за волосы, он медленно ведет свободной ладонью по животу, просовывает два пальца между ног, и у меня вырывается тихий стон. Слышу за спиной стон Тобиаса, когда он чувствует, какая я мокрая, а потом начинает безжалостно трахать меня пальцами. Задыхаясь от резких движений, раздвигаю ноги шире, чувствуя, как между ними скапливается влага.

– Ненавидишь меня? Что ж, тогда я тоже тебя ненавижу, – язвительно шепчет он, и я начинаю дрожать от приближения оргазма, как вдруг Тобиас вытаскивает пальцы. Это наказание за мою победу, но я была к этому готова.

– Тогда ненавидь меня.

Он хватает меня за задницу, раздвигая ноги и коснувшись членом ягодиц. Тобиас снова погружает пальцы в мое влажное лоно, и из его горла вырывается мучительный стон. Он растягивает меня, и сердце заходится в бешеном ритме, клитор пульсирует. Тобиас ведет ладонью вверх по моей спине, хватает за горло и сжимает его, а я прогибаюсь в пояснице, когда он вводит в меня головку члена, прижимает затылком к своей груди и, полностью вторгнувшись в меня, смотрит в глаза. Мы замираем, и Тобиас закрывает глаза.

– Putain.

После нескольких первых толчков сжимаюсь вокруг него. Когда Тобиас снова смыкает пальцы на моем горле, у меня неудержимо дрожат бедра. Он пристально смотрит на меня сверху вниз горящими глазами.

Нападая.

Заявляя права.

Негодуя.

Схватив его сзади за шею, я прижимаюсь к нему, пока он трахает меня сильными толчками. Его глаза вспыхивают, когда я замираю, чувствуя, как разливается по всему телу экстаз, а Тобиас, не сводя глаз, вторгается в меня, разрывая на части.

От следующего толчка я кончаю, и тело безудержно дрожит, пока Тобиас продолжает решительно брать меня в темпе, доводящем до исступления. Никогда еще меня не трахали так свирепо, но я не могу насытиться.

Вскоре я опять возбуждаюсь и, прогнувшись еще сильнее, снова кончаю – снова, снова и снова. Тобиас смотрит на меня, как одержимый, говорит за него только желание в его глазах, тогда как лицо искажается в ярости. Намерения Тобиаса становятся ясны.

Наказание.

Снова спустившись с волны экстаза в знакомый пепел, обмякаю в объятиях Тобиаса и тут же получаю сильный шлепок по заднице.

Всем телом цепляюсь за эту боль, когда удовольствие наполняет меня без остатка. Тобиас приоткрывает рот, на мгновение потеряв власть над собой, и я прогибаюсь под его огненным взглядом еще сильнее, приподняв попу. Через несколько секунд снова кончаю, оргазм захлестывает волна за волной, а Тобиас яростно трахает меня, вложив во фрикции весь свой гнев.

– Я получу все? – издевательски подтрунивает он, пальцем вторгаясь в запретную зону, и в воздухе повисает угроза.

– Да-а-а, – со свистом вырывается у меня, а через секунду я сжимаю его внутренними мышцами. Ноги подкашиваются, Тобиас набирает темп, смыкая пальцы вокруг моего горла, словно находясь в нерешительности. Вижу удовольствие в его глазах, когда он на пару секунд лишает меня возможности дышать, подводя к новому оргазму – на сей раз еще более сильному.

Когда я почти падаю от экстаза, Тобиас чертыхается и стаскивает меня с дивана. В следующее мгновение ударяюсь коленями о деревянный пол, а Тобиас хватает меня за волосы и толкает в рот толстый член, пока я не начинаю им давиться. Сделав несколько движений бедрами, он рычит и кончает мне в рот, почти доставая до задней стенки глотки. Принимаю его удовольствие, наслаждаясь каждой секундой, и чувствую, как снова пробуждается желание, пока вылизываю член от основания до кончика. Тобиас с восторгом наблюдает за этим, и в его глазах вспыхивает легкое удивление. Наконец выпустив его член, я облизываю губы, произнося только одну просьбу:

– Еще.

Тобиас так же сурово поднимает меня с пола, несет в кровать и дает ровно то, о чем я просила.