Текст книги "Финиш"

Глава 36

Сесилия

Тобиас надевает недавно пошитый костюм от «Том Форд», который привез Ворон на побегушках, когда я уснула, специально по этому случаю. Тобиас потягивает за манжету рубашки, чтобы застегнуть ее, и с ухмылкой смотрит на меня в отражении зеркала. Я немыслимо возбуждаюсь, когда Тобиас рассматривает меня в черном кружевном комплекте белья, пока я выпрямляю утюжком волосы. Я еще не решила, хочу трахнуть или убить его, но точно знаю, что, пока мы вместе, эта дилемма станет обыденным делом.

Но причина моих истерзанных нервов сейчас заключается в том, что я готовлюсь к поездке в Вашингтон и встрече с самим президентом.

Тобиас снова обставил меня своими заговорами и интригами, планами, о которых я даже не подозревала, и преподнес это как «сюрприз».

– Я не обманывал, – заверяет он ровным голосом. – Это мой запасной план, моя Аве Мария.

– Скорее, манипуляция. И ты еще должен рассказать мне, что происходит.

– Ты заперла перед моим носом дверь, – говорит он и берет запонки, – потому я открываю окно.

– Не поняла.

– Скоро узнаешь.

Опускаю взгляд на его пальцы, смотря, как он застегивает запонки, а потом приподнимает бровь.

– А волосы должны дымиться?

Отдергиваю утюжок и с облегчением замечаю, что с волосами все в порядке.

– Хватит меня отвлекать! – возмущаюсь я.

Тобиас сдерживает улыбку.

– Trésor такая капризная, когда не получает полноценный восьмичасовой сон.

– Француз, не пеняй все на недосып. Я уже несколько недель плохо сплю по ночам.

– Тебе не давали уснуть стоны, а не возражения.

– Самодовольный мерзавец.

– Ton salaud[118]118
  Твой мерзавец (фр.)


[Закрыть].

Тобиас направляется ко мне, и от одного только кроя его костюма я пускаю слюни. Пусть отрицает, если хочет, но он по-прежнему тот высокомерный король, в которого я влюбилась много лет назад. Меня будоражит не от джина или бесконечных оргазмов, полученных несколько часов назад.

А от него.

Причина этому приятному возбуждению – он, мы.

В два шага он уверенно подходит ко мне, медленно снимает с вешалки выбранное мной обтягивающее платье и расстегивает его для меня. Я натягиваю его, а Тобиас застегивает молнию и, приподняв мне волосы, целует в шею.

– Это всего лишь визит домой. Не парься. Объясню по дороге. – Он поворачивает меня и прижимает спиной к комоду, опустив взгляд.

– Даже не думай, – предупреждаю я.

– Тебе решать, у этого комода или на заднем сиденье того лимузина.

– Мечтать не вредно, приятель. Возвращайся в свою каморку.

– Это сюрприз, – напоминает Тобиас, и я беру сумочку. Он выходит из спальни вслед за мной и кивком показывает на Ворона, которому поручили присматривать за Бо. Его походка выглядит непринужденной и, если честно, моя тоже, но я стараюсь не показывать ему свое воодушевление, потому что опять не имею понятия, что он замышляет.

Заперев дверь, поворачиваюсь к стоящему за спиной Тобиасу и собираюсь направиться к лимузину, как вдруг он останавливает меня, перегородив дорогу, и смотрит пронизывающим взглядом.

– Ты ее заперла.

– И? – с недоумением смотрю на него.

– Ты повернула замок три раза, – хрипло говорит он с горящим взором. – Ты повернула замок три раза, trésor. Ты этого даже не осознавала, да? – Тобиас толкает меня к двери и прижимается лбом к моему лбу, а потом вздыхает и смотрит, судорожно глотая.

– Тобиас.

Он еле уловимо качает головой и водит своим носом вдоль моего.

– Я… черт, Сесилия. Я спросил у тебя, считаешь ли ты, что для меня возможно обрести счастье, но это был нечестный вопрос, и ты не смогла на него ответить, – тихо говорит он. – Но я могу. Могу. Ты сделала меня счастливым.

От звучащих в его голосе эмоций у меня к глазам подступают слезы.

– Если бы мог, я сейчас встал бы на колени и попросил твоей руки.

Изумленно смотрю на него, а он берет мои руки в свои.

– Иногда я жалею, что не могу стать рядом с тобой таким же эгоистом, каким был раньше.

– Ты о чем?

– Ни о чем, – тихо говорит он. – Но хочу кое-что сказать. Вообще никогда не рассчитывал произнести это. – Тобиас протяжно вздыхает и пристально смотрит на меня. – Я рад, что ты любила Дома, и рад, что он познал, каково быть любимым тобой, потому что любовь твоя необыкновенна, Сесилия.

– Тобиас… – Он набрасывается на мои губы и целует так, что мне не хватает воздуха, а потом отстраняется.

– Ты превыше всего остального, – заверяет он, смотря мне в глаза, хватает за руку и ведет к лимузину, а у меня кружится голова от его признаний. Когда водитель открывает дверь, из машины выходит Тайлер и с ослепительной улыбкой осматривает нас с Тобиасом.

– Боже, ты все это время сидел здесь?

– Привет, красавица, – говорит Тайлер, и я прыгаю в его распростертые объятия. – Какого черта так долго? – спрашивает он, уткнувшись подбородком мне в плечо, а потом отпускает. – Я так разозлился, что не смог нормально тебя удивить.

Я киваю за плечо.

– Это он виноват. Наряжался целых полчаса.

Тобиас косится на меня.

– Пятнадцать минут я потратил на то, чтобы написать свое имя языком – фамилию и имя, – без тени смущения заявляет он, и мои щеки обжигает румянцем.

Тайлер со смешком качает головой, а я испепеляю Тобиаса взглядом.

– Тебе что, пятнадцать?

– Чудилы, вы собираетесь сесть в лимузин? Мы опаздываем.

Тобиас подгоняет меня, я сажусь и слышу их приглушенный разговор.

– Похоже, у вас все наладилось? – задает вопрос Тайлер.

– Хвала Господу. Я почти отрастил пивной живот и начал подыскивать газонокосилку.

– Я все слышала, – огрызаюсь, и они оба засовывают голову в лимузин, увидев мой недовольный взгляд. Не могу сдержать смех при виде их застигнутых врасплох лиц. Мужчины садятся, и я радуюсь, что сижу напротив Тобиаса и могу любоваться им в костюме. Мало того, я смотрю и на Тайлера, который с возрастом стал только красивее. Огонек в его теплых карих глазах, обрамленных морщинками, немного потух от тягот жизни, но это ни капли не умаляет его привлекательности. Мальчишеская миловидность исчезла, сменившись точеными чертами, но всякий раз, как Тайлер улыбается, видны ямочки на щеках. И я этому рада. С нашей последней встречи в его выдержке чувствовалась усталость.

Мне непривычно видеть Тобиаса и Тайлера вместе. А зная, кто они, как познакомились, чего вместе достигли, я восхищаюсь ими.

Если бы мир узнал их историю, то в нее бы никто не поверил. Даже мне до сих пор трудно в нее поверить.

– Не нервничай, – говорит Тайлер, заметив, что я не нахожу себе места. – Престон тебя полюбит. И Молли. Она хороший человек. Кстати, прекрасно выглядишь, Си.

– То же самое хотела сказать о тебе. Выглядишь просто потрясающе. Встречаешься с кем-нибудь?

Проигнорировав пылающий ревностью взгляд, которым меня удостоили за этот вопрос и комплимент, упрямо смотрю на Тайлера. Он едва заметно качает головой, и взгляд его тускнеет от боли.

– Сейчас не до этого.

Тайлер не готов. Даже спустя столько времени. Со смерти Дельфины прошло несколько лет, а он пока и не пытается ее забыть. К сожалению, я понимаю его чувства, потому что сама испытала похожее. Он потерял женщину, которую считал своей настоящей любовью, и не по собственному выбору, не из-за эгоизма, страха или иной идиотской причины, которая разлучает возлюбленных. Повисает долгое молчание. Мы с Тобиасом переглядываемся и явно думаем об одном и том же.

– А вы наконец-то осознали, какими были идиотами? – подхватывает Тайлер. – Потому что я реально из-за этого на вас в обиде.

– Осознали, – признается Тобиас, не сводя с меня взора.

– Пока пытаемся понять, кто из нас больше идиот, – многозначительно произношу я.

– Рад видеть вас такими счастливыми, – замечает Тайлер. – Вы это заслужили. – Он бросает на меня многозначительный взгляд. – Мне поручали временами проверять, как ты. Я был зол, что ты не вернулась раньше, чтобы устроить ему головомойку.

– Ты должен был сообщить, что у меня были веские причины вернуться.

– Не мог. У меня начальник – псих.

– Да? Ну что поделать, – пожимаю я плечами, и мы печально улыбаемся. – Но не только мы заслуживаем счастья.

Тайлер подмигивает, но я вижу в его глазах мольбу не продолжать этот разговор. Не хочу, чтобы в будущем он жил без любви, это я точно знаю. Мне горько даже при мысли об этом.

Поболтав с нами о том о сем, Тайлер поднимает перегородку и смотрит на часы.

– Приедем примерно через восемьдесят минут.

– Можешь рассказать, – убеждает Тобиас, и Тайлер кивает.

– Я могу рассказать почти все, но Престон лучше объяснит, чтобы не пришлось слушать дважды.

– Прошу, не томите, – умоляю их, заметив, что Тайлер зовет Президента по имени. Я и впрямь еду на встречу с лидером свободного мира. С Президентом, которому мой великолепный любовник и вторая половинка помог заполучить эту должность, воспользовавшись планом, придуманным ими еще в юности. И, боюсь, что как только приеду туда, не смогу уделить должного внимания подробностям. Я нечасто поддаюсь тревоге, но это то еще, черт возьми, событие. Переводя взгляд с Тобиаса на Тайлера и обратно, замечаю их нерешительность.

– Я хочу нас узаконить, – без обиняков заявляет Тобиас.

– Что? – этого я от него никак не ожидала.

– В каком-то смысле, – добавляет Тайлер.

– То есть?

– То есть нам больше не придется скрываться от «Большого брата» и нам не будет грозить тюремный срок.

Я смотрю на них.

– Вы серьезно?

Оба кивают.

Тобиас наклоняется вперед и берет меня за руку, а я говорю:

– Это твой запасной план, твое окно?

– Trésor, это все равно произойдет.

– Но… это противоречит всему, за что ты ратуешь. Зачем тебе… – Я качаю головой. – О, нет, черт возьми, нет, не смей использовать меня в качестве предлога.

– Я пойду на все, чтобы ты была в безопасности.

– Но это… Тобиас, это конформизм! – кричу я. – Нет, – гаркаю я на Тобиаса и поворачиваюсь к Тайлеру, еще раз решительно рявкнув: – Нет.

– Говорил же, что ей не понравится, – с едва заметной улыбкой говорит Тобиас.

– Монро пробудет на своем посту самое большее семь лет, – напоминаю я ему. – А потом что?

Тобиас пожимает плечами.

– Тогда за это время нам предстоит очень много всего провернуть. Так не может продолжаться вечность.

– А как же остальные, что по поводу…

– Они согласятся или могут валить на все четыре стороны, – говорит Тайлер. – Сесилия, это не ликвидация, а переход на следующий уровень. Никакого ЦРУ или чего-то в этом роде. Не делай поспешных выводов. Но раз у нас есть возможность развернуться без лишнего риска, то оно того стоит. Мы хотим поменяться и работать с правительством, которому доверяем. В этом и заключался весь смысл. Если это временно, а история убеждает, что так и будет, то мы воспользуемся возможностью, пока она у нас есть. Если бы я не считал эту затею путной, то не стал бы ее обсуждать. Сейчас мы в состоянии прописать собственные правила.

– Я не понимаю. Почему сейчас? – Но ответ знаю. Смотрю на Тайлера, вытаращив глаза, и беззвучно произношу: – Какого черта?

Смотря на меня в ответ, он остается бесстрастным.

– Дело выгорит. Уж поверь.

Качаю головой и смотрю на Тобиаса.

– Не делай этого. Ты не обязан.

– На самом деле обязан, trésor.

– Я, черт подери, не сокровище, не нежная роза, не увядающая фиалка, не девица в беде и не гребаная мышь! И тоже способна на многое, так что, как только представится возможность, уж я вам устрою!

Они разражаются смехом, когда я в ярости скрещиваю руки на груди.

– Говоришь как истинная королева, – задумчиво произносит Тобиас.

– Не делай это ради меня, пожалуйста, – умоляю, чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы от злости. – Из-за этого вы не станете для меня героями.

– Повторю еще раз. – Тобиас бьет себя в грудь. – Злодей.

– Да, ужасный ты человек. Что еще ты потеряешь ради меня?

– Все, – не сомневаясь, говорит он. – Но смысл не в потере.

– Не делай меня крайней, пожалуйста.

– Хорошо, не буду.

Во мне загорается надежда.

– Я пойду на это ради Шона. Скоро у него родится еще один ребенок.

Умолкаю со своими претензиями. Тобиас сообщил мне эту новость не для того, чтобы сделать больно, но, переглянувшись с ним, понимаю: он боится того, что может произойти.

– Сесилия, – говорит Тайлер, отвлекая меня. – Я обещаю. Все будет хорошо.

Глотаю подступивший к горлу ком и смотрю на Тобиаса с Тайлером, прекрасно понимая, что они все равно осуществят свои замыслы – с моей поддержкой или без нее.

– Ты всю жизнь положил на то…

– Чтобы поменять правила, – заявляет Тобиас. – Мы те, кто мы есть.

Пока мы едем в комфортной тишине, задумываюсь над его словами. Тайлер говорит:

– Ты совсем взрослая, Си.

Смотрю на него и встречаюсь с его теплым взглядом.

– Просто ты… – Он качает головой. – Когда я с тобой познакомился, ты была… ты сильно изменилась.

– То же самое могу сказать о тебе.

Он поворачивается к Тобиасу.

– Ты окольцуешь эту женщину или нет?

Тобиас внимательно на меня смотрит – молча и безо всяких намерений отвечать на этот вопрос. Он спрашивал, хочу ли я детей, а примерно час назад признался, что женился бы на мне, если бы был эгоистом, что еще сильнее сбило меня столку. Отвожу взгляд и смотрю в окно.

– Тайлер, он еле пережил шесть недель домашнего быта, – ухмыляюсь я. – Будь к нему милостив.

Глава 37

Сесилия

Застегнув пиджак и вставив в ухо наушник, Тайлер выходит из лимузина и ведет нас к подземному входу.

Мы идем по длинному пустому коридору и заходим в лифт, а через несколько минут оказываемся в Овальном кабинете, где президент нависает над своей женой, которая сидит на диване и, похоже, устраивает ему взбучку.

– …упрямый ты засранец.

– Родная, не будь такой грубой. – Он смотрит на нас с улыбкой истинного политика. – У нас гости.

Первая леди замечает нас и встает, а на ее сердитом лице появляется лукавая улыбка. Президент останавливает взгляд на Тобиасе, а через секунду они кидаются друг другу навстречу, хлопают по спине и обнимаются.

– Давно не виделись, – говорит президент, когда они размыкают объятия и несколько секунд смотрят друг на друга, а потом проводит по Тобиасу оценивающим взглядом. – Отличный костюм. Хорошо выглядишь, брат.

– А вот ты – погано, – острит Тобиас.

– Спасибо работе. По прогнозам, к концу первого срока буду выглядеть на сорок с небольшим.

Его жена подает голос:

– Тысячу раз я убеждала тебя не обращать внимания на эту чушь.

Президент обращает взгляд сверкающих глаз на меня, а я так взволнована, что сильно краснею.

– Теперь понимаю, почему ты проявил такой интерес к Вирджинии.

Тобиас поворачивается и, с гордостью посмотрев на меня, протягивает руку, представляя меня.

– Господин президент…

– Прекрати так обращаться, Кинг, – говорит первая леди.

– Это Сесилия Хорнер.

– Очень приятно с вами познакомиться, сэр, – пожимая ему руку, дрожащим голосом говорю я, не веря в то, что сейчас происходит. Еще несколько часов назад я находилась в Вирджинии, ругалась в гардеробе с Тобиасом, пока он срывал с меня белье и, безрассудно вылизывая, требовал, чтобы я надела платье. А теперь стою в Овальном кабинете.

– Зови меня Престон.

– А я Молли, – вторит ему жена и окидывает меня взглядом. – Выходит, это ты наша беглянка.

– Видимо, я сбежала недостаточно далеко.

В ее глазах появляется веселый огонек.

– Надеюсь, ты устроила ему веселенькую жизнь.

– Еще какую, – вклинивается Тобиас.

– Для меня и правда огромная честь познакомиться с вами, – говорю я, воспользовавшись моментом. Еще со времен предвыборной кампании Молли Монро стала для меня своего рода кумиром. И на камеру, и за кадром она не несла чушь и держала в узде СМИ. Она – человек прямолинейный и привыкла говорить в лицо все, что думает. У меня сложилось впечатление, что она искренне ратует за свое дело, плюет на мнение посторонних, а еще обладает потрясающим чувством стиля.

– Прошу простить меня за такой выплеск эмоций. Мой муж-болван, похоже, считает, что подловить меня на вранье о времени окончания рабочего дня – хорошая идея. Он почему-то решил, что это он тут начальник.

Престон настороженно смотрит на нас.

– Я мог выбрать дебютантку из любого штата, а выбрал самую несносную, самую упрямую женщину на свете, чтобы она изводила меня до самой смерти.

– Да, и смерть наступит раньше, если продолжишь и дальше так сжимать челюсти, – говорит Молли, не удостоив его и взглядом, и я, не выдержав, смеюсь. Тайлер показывает, что еще вернется, и, подмигнув мне, закрывает дверь.

– Для нас, девочек, я запланировала вертолетную прогулку, небольшую экскурсию по Вашингтону, пока мальчики будут обсуждать дела.

Мешкаю, потому как не хочу выходить из комнаты, но это не заседание клуба, а правительство Соединенных Штатов, потому просто придется поверить, что мои ребята поделятся потом информацией.

– Ну ничего себе, – искренне говорю я.

– Не уводи ее сразу же, – говорит Престон и садится на диван.

– Вы не возражаете против «Мимозы»? – спрашивает Молли и берет с подноса два бокала. – Престон рано вас разбудил, но предстоит чертовски скучный день, потому мне не помешало бы немного алкоголя.

– Конечно, – говорю я и оглядываюсь на Тобиаса, который смотрит на меня так, словно я самый важный человек в этой комнате. В его глазах я вижу очевидное признание в любви и отвожу взгляд, когда обстановка слишком накаляется, а это сейчас не к месту.

– Ого, как непривычно такое видеть. Правда, Прес? – спрашивает Молли, и в ее голосе проскальзывает бостонский акцент, когда я забираю протянутый ею бокал.

– Конечно. Не забудь законспектировать, – подтрунивает он и берет ее за запястье, когда она подносит к губам бокал. – Только один, – дает он наказ и переводит взгляд с Тобиаса на меня. – Мы готовимся к ЭКО. Вот почему в последнее время она немного свихнулась. Думаю, скоро примется бросать вызов нашим парням в армрестлинге.

Они не скрывали от СМИ свое стремление создать семью, но я восхищена тем, как открыто они об этом говорят. Видно, как сильно они хотят стать родителями, чтобы соответствовать истинному определению первой семьи, и я всем сердцем надеюсь, что их желание осуществится.

– Если я и свихнулась, – язвит Молли, – то потому, что вышла замуж за человека, который может управлять страной, но работает без продыха.

– Который в последнее время не дает тебе продыха, – многозначительно поправляет он. – Не принижай сегодня мою мужественность, тигренок. И не сомневайся: вечером я сделаю тебе ребенка, – горячо выпаливает в ответ Престон. – А потом еще пять, чтобы тебе каждый день приходилось мириться с шестью моими копиями.

Они смотрят друг на друга с надеждой, и когда Молли ко мне поворачивается, я замечаю в ее глазах грусть.

– Это наша четвертая попытка. Но сейчас все пройдет успешно, – шепчет она. – Я это чувствую. – Молли хватает с подноса еще одну «Мимозу», осмелившись возразить Престону. Он ободряюще сжимает ее колено, откидывается на спинку дивана и закидывает ногу на ногу. Я восхищена тем, что в жизни он еще красивее.

Камера не передает его истинной красоты.

– Поверить не могу, что вы учились вместе.

– Хорошее было время, – говорит Престон. – Держу пари, он не рассказывал тебе о той ночи, когда спас мне жизнь.

– Ты преувеличиваешь, – замечает Тобиас.

– Черта с два, – парирует Престон.

– Похоже, я у тебя в долгу, Тобиас, – пожимает плечами Молли. – Хотя в долгу ли?

– Так держать, женщина, – улыбается жене Престон и бросает на нее пылкий взгляд, позволив нам с Тобиасом заглянуть в их личную жизнь. Тобиас берет меня за руку, Престон прочищает горло, и тут в комнату входит Тайлер.

– Готов? – спрашивает Престон и встает.

– К черту, сначала съешь завтрак, а потом дела.

– Молли…

Она поворачивается и грозно на него смотрит, а он прикусывает кулак, а потом грозит им ей в ответ. И я в ту же минуту в них влюбляюсь.

* * *

Сидя напротив Престона, Тобиас разражается смехом, и от этого звука я прерываю разговор с Молли. Уже много лет не слышала, чтобы он так хохотал, если вообще когда-нибудь слышала. Несколько опешив, смотрю на мужчин.

– Нам повезло, согласна? – спрашивает Молли, отпивая апельсиновый сок, на который перешла после второго бокала. Она наблюдает за разговаривающими мужчинами. – Мы сидим с двумя самыми могущественными мужчинами в мире, но не это делает их особенными. Как раз наоборот, так их труднее любить. Не уважать, а именно любить.

Я киваю, соглашаясь.

– Но это делает особенными нас, – продолжает Молли. – Это не просто ухаживание, когда парень встречает девушку, и они влюбляются. Это пожизненная верность мужчинам, которых не устраивает обычная жизнь. Иногда это скорее напоминает навязчивую идею, чем миссию, которая проверяет женщину на предмет того, насколько далеко она готова зайти. – Она улыбается мне. – Но ради этого мужчины я готова на все. Буду рядом, когда он так напортачит, что не сможет оценить свои достоинства и успехи. Буду рядом, когда он начнет в себе сомневаться и это начнет сказываться на наших отношениях. Буду рядом в самые его темные дни, накрасив губы, уложив волосы и надев самые высокие каблуки, потому что ему это нужно. Я не хочу, чтобы он менялся. Не хочу, чтобы он перестал быть собой – ни ради меня, ни ради будущего ребенка. – Она переводит взгляд на меня. – Но я прижму его железные яйца этими самыми каблуками, если он перестанет давать то, что нужно мне. – Она подмигивает и отпивает сока, а я по блеску в ее глазах понимаю, что, возможно, в стакане у нее не только сок. Мне становится жарко, и я понимаю, что Тобиас наблюдает за мной, заинтересовавшись, о чем мы тихонько шепчемся.

Молли с улыбкой смотрит на Тобиаса, а после поворачивается ко мне.

– Сесилия, у тебя есть туфли на каблуке?

– Я уже их надела, – заверяю я ее и, чокнувшись с ней стаканом, отпиваю из него.

Через два часа, стоя в Парадной столовой Белого дома, смотрю на висящий над каминной полкой портрет Линкольна, написанного Джорджем Хили, и диву даюсь, как мне повезло тут оказаться. Я устала, но держусь, потому что день был волнительный, а еще у меня теперь есть личный номер первой леди. Смотрю на честного Эйба и задаюсь вопросом, был ли он честен на самом деле, приходилось ли ему пачкать руки и был ли у него демон, подобный тому, с каким сражается Тобиас.

Зачарованно смотрю на портрет и вдруг чувствую, как другой мужчина, более напористый в стремлении добиться справедливости, обнимает меня за талию и тычется носом в шею.

– Как все прошло?

– Вполне неплохо.

– Ты серьезно?

– Я удивлен тем, насколько сейчас счастлив.

– Хорошо, скоро я вытяну из тебя подробности.

– Я расскажу тебе после того, как немного поспим. Ты будешь присутствовать на следующей встрече. Я договорился.

Киваю и поворачиваюсь к нему.

– Знаешь, это нечестно, – тихо говорю я.

– Что именно?

– Ты достоин признания за все свои заслуги, как и остальные участники. Я знаю, что все пачкали руки, возможно, у них тоже есть свои демоны. Безгрешных среди них нет. Ты достоин… большего. Достоин признания за все, что сделал, Тобиас.

– Я добился этого нечестным путем, – непринужденно признает он. – А даже если бы они не запачкали руки, то мнение сложилось бы обратное. Многие из них были хорошими людьми, на которых давили другие. И мне плевать на дурную славу.

– Знала, что ты так скажешь.

– Потому что это правда. Единственный человек, чье мнение и порицание меня волнует, стоит передо мной. И пока она так на меня смотрит, я буду считать себя признанным и оцененным.

– Я вижу тебя. Даже то, что ты скрываешь.

Тобиас молчит, а потом быстро меня целует и смотрит на Эйба.

– Trésor, как бы ни манила меня мысль окрестить Белый дом, а мгновение я и впрямь об этом думал, все же здесь слишком много мертвецов с зоркими глазами.

Смеюсь и обнимаю его, а он нежно шепчет мне на ухо:

– Поехали домой.

– Веди, мой король.