Текст книги "Путь Моргана"

– Нищим не пристало привередничать. – Росс пощелкал пальцами, подзывая собаку. – Как дела, Мактавиш?

Мактавиш завилял хвостом и принялся ласкаться к гостю.

– Помимо всего прочего, я когда-то был трактирщиком в Бристоле, – объяснил Ричард, подбрасывая полено в печь, – поэтому я многое повидал и знаю суть вопроса. Те, кто привык каждый день пить ром или джин, не могут обойтись без них. Это справедливо и для женщин. Только отсутствие материалов и военное положение помешали колонистам соорудить тут перегонные аппараты. Я охотно сделаю такой аппарат и буду следить за его работой, но…

Протянув руки к огню, Росс хмыкнул:

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Когда здесь появится перегонный аппарат, найдутся люди, которым станет мало полпинты рома в день, а также те, кто захочет нажиться на продаже рома.

– Вот именно, сэр.

– На твоем огороде вырос отличный сахарный тростник.

Ричард усмехнулся:

– Я так и думал, что когда-нибудь он нам пригодится.

– А сам ты пьешь, Морган?

– Нет, ни капли, майор Росс.

– У меня есть один офицер-трезвенник, лейтенант Кларк, которому я и поручу эту работу. И поищу исполнительных рядовых тебе в помощники. Стэнфилд, Хейс и Джеймс Редман не станут пить ром и продавать его, а капитан Хантер, – Росс скривился при упоминании имени врага, – порекомендовал своего канонира Драммонда, помощника боцмана Митчелла и матроса Хиббса. Значит, в твоем распоряжении будет шесть человек и один офицер.

– Но строить винокуренный завод здесь, в долине, нельзя, – твердо заявил Ричард.

– Согласен. У тебя есть предложения?

– Нет, сэр. Я не бываю нигде, кроме как на лесопилках.

– Дай-ка подумать, Морган… – отозвался Росс, нехотя поднимаясь. – А тем временем пусть Лоурелл соберет урожай тростника.

– Конечно, сэр. Но ему я скажу, что вы приказали мне сварить сахар, чтобы подсластить чай для офицеров.

Майор одобрительно кивнул и ушел осматривать строящуюся мельницу. Урожай пшеницы был так велик, что для измельчения зерна не хватало ручных жерновов и рабочих рук. Пришлось сооружать большой мельничный жернов, который приводили в действие мужчины. Росс уже давно задумал превратить работу на мельнице в наказание, заменяющее порку, – не потому, что сочувствовал колонистам, а потому, что убедился: порка хороша лишь в некоторых случаях, к тому же плеть калечит людей. А если приковать виновника цепями к жернову на неделю или на целый месяц и заставить его трудиться, сам человек не пострадает, зато надолго запомнит урок.

Строительство дорог, ведущих в Болл-Бей и залив Каскад, наконец завершилось. Прокладывать восточную дорогу к Энсон-Бей предстояло в начале июня, и едва колонисты приступили к этой задаче, она принесла им приятный сюрприз: около сотни акров пологих холмов и долин, обнаруженных на полпути в Энсон-Бей. По какой-то неизвестной причине здесь почти не росли ни сосны, ни другие деревья. Расценив эту находку как подарок судьбы, майор Росс немедленно решил основать в долине новый поселок. Возле дороги в залив Каскад было решено заложить поселок для матросов; Филлипберг разрастался, тут жили колонисты, которые обрабатывали волокна льна, превращая их в парусину.

Поселок неподалеку от Энсон-Бей назвали в честь ее величества королевы Шарлотты – Шарлотт-Филд. Ричард не удивился, когда узнал, что главой нового поселка назначен лейтенант Ральф Кларк, а в помощь ему приданы рядовые Стэнфилд, Хейс и Джеймс Редман. Именно в Шарлотт-Филде предстояло построить винокуренный завод – в этом Ричард не сомневался.

И он был прав. Вскоре Ричарду предложили подыскать место для новой лесопилки в окрестностях Шарлотт-Филда. Долина приятно поразила его. Здесь землю сплошь покрывало ползучее растение, которое напоминало Кларку английский плющ. Вместе с кустом, ветки которого были усеяны шипами длиной в два дюйма, этот плющ мог служить отличной живой изгородью – в том числе и для загона, предназначенного для свиней.

Майор Росс лично выбрал место для винокуренного завода – в стороне от дороги на Энсон-Бей, перед самым Шарлотт-Филдом, неподалеку от ручья, который стекал по склону холма, сливался с другими ручейками и образовывал небольшую речушку, которая впадала в Сидней-Бей неподалеку от его западной оконечности, Пойнт-Росса. За дополнительную плату три пехотинца и три матроса расчистили место для деревянного строения и сложили в поленницу дубовые поленья. Местным белым дубом топили печи и в коптильне, и там, где обжигали известь, поскольку он сгорал дотла. Каменные глыбы, из которых предстояло сложить очаг, приволокли каторжники из Сидней-Тауна, которые вскоре собирались переселиться в Шарлотт-Филд. Те же каторжники приступили к строительству самого здания. Росс разыскал медные баки, несколько кранов и клапанов, медные трубы и чаны из распиленных пополам бочонков. Ричард сам собрал перегонный аппарат. К его удивлению, строительство винокуренного завода удалось сохранить в тайне; сахарный тростник и початки кукурузы просто исчезли со складов и попали под пресс.

Спустя четыре недели ему удалось получить первый продукт перегонки. Вице-губернатор опасливо попробовал его, поморщился, сделал еще один глоток и допил всю четверть пинты: он был неравнодушен к рому, как и многие другие колонисты.

– Вкус отвратительный, Морган, но в остальном он ничем не отличается от обычного рома, – заявил Росс, расплывшись в улыбке. – Благодаря тебе мы избавлены от мятежа и убийств. Со временем вкус рома станет мягче, однако вряд ли у нас хватит терпения ждать. Кто знает, может, вскоре мы будем снабжать Порт-Джексон, помимо извести и древесины, еще и ромом?

– Если вы не возражаете, сэр, я хотел бы вернуться на лесопилку, – признался Ричард, у которого вид перегонного аппарата пробуждал досадные воспоминания. – А здесь надо только подкладывать сырья, следить за огнем и подливать воды, поэтому помощники справятся и без меня. Стэнфилд возьмет на себя одну задачу, Драммонд – другую. Если же на складе остался хороший ром, можно смешать его с продуктом перегонки, подержать в дубовой бочке и посмотреть, что получится.

– Ты будешь следить за работой завода вместе с лейтенантом Кларком, Морган. Но ты совершенно прав: тебе незачем зря терять время, наблюдая за работой аппарата. – Росс прошелся по комнате, причмокивая губами и явно пребывая в наилучшем расположении духа. – Проводи меня до Сидней-Тауна, – попросил он, а затем вспомнил про остальных работников и похлопал каждого по плечу. – Как следует охраняйте эту штуковину, ребята, – дружелюбно посоветовал он, не переставая улыбаться. – Она принесет каждому из вас лишних двадцать фунтов в год.

Дорога шла между стройных сосен и поднималась на вершину горы Георга, откуда открывался изумительный вид на океан, Сидней-Таун, лагуну, полосу прибоя и два прибрежных острова. Остановившись, майор Росс залюбовался своими владениями.

– Морган, я решил отпустить тебя на свободу, – произнес он. – Как ты понимаешь, снять с тебя всю вину я не могу, но заменю каторгу условным наказанием, а со временем отправлю прошение о твоем помиловании его превосходительству губернатору Порт-Джексона. По-моему, ты заслужил прощение, и не просто потому, что отбыл срок каторги, – насколько я помню, он заканчивается в марте девяносто второго года?

У Ричарда перехватило горло, глаза наполнились слезами. Он попытался ответить, но не смог и лишь молча кивнул, смахивая слезы. Свободен. Свободен!

Майор устремил взгляд на остров Филлипа.

– Свободным станешь не только ты, но и Лукас, Филлимор, Райс, старший Мортимер и так далее. Все вы получите землю и будете сами себе хозяевами, ибо с тех пор, как я знаю вас, вы вели себя, как подобает порядочным людям. Исключительно благодаря таким, как вы, мы выжили на острове Норфолк, а я сумел управлять им, как это делал до меня лейтенант Кинг. Отныне ты свободный человек, Морган, а это значит, что тебе, как старшему пильщику, будут платить двадцать пять фунтов в год. Кроме того, ты будешь получать вознаграждение за работу на винокуренном заводе – пять фунтов в год, и еще двадцать фунтов – за то, что сделал перегонный аппарат. А поскольку правительство не снабдило нас деньгами, выплачивать твое жалованье наличными мы не сможем. Ты получишь векселя, которые будут учтены в правительственных книгах расходов. Этими векселями ты сможешь рассчитываться с властями острова и с частными торговцами. Никому не проговорись о винокуренном заводе: возможно, я вскоре закрою его, я просто провел опыт, поскольку не желаю, чтобы офицеры флота и матросы сами занялись перегонкой рома. Меня гложет совесть и терзают сомнения, – закончил он, помрачнев. – Лейтенанту Кларку я могу доверять: он не проговорится никому, даже своему дневнику. Ему прекрасно известно, что записи должны отражать не только его, но и мои добродетели. Да, я понимаю его стремление к славе, но иногда дневники попадают в чужие руки.

За время этой тирады Ричард успел опомниться.

– Я в вашем распоряжении, майор Росс. Больше мне нечем отблагодарить вас за доброту. – Улыбка засветилась в его глазах, которые вдруг стали ярко-голубыми. – Но я хотел бы просить вас об одном одолжении. Нельзя ли мне, как свободному человеку, пожать вам руку?

Росс охотно протянул руку.

– Я иду в Сидней-Таун, – сообщил он, – а тебя, Морган, попрошу вернуться на завод и принести мне столько этого жуткого пойла, чтобы разбавить оставшийся ром к ужину. – Он состроил гримасу. – Птицы с горы Питта надоели мне, как и всем колонистам, но думаю, никто не станет жаловаться, если сможет чем-нибудь запить эту еду.

Свободен! Он свободен! Причем помилован, а это много значит. Просто отбыть срок каторги и стать вольным поселенцем – одно дело, а получить помилование – совсем другое. С него снята вина.

* * *

Четвертого августа колонисты Сидней-Тауна заметили вдалеке парус и сразу забыли о работе, дисциплине, болезнях и здравом смысле. Лейтенант Кларк и Джордж Джонстоун, ставший капитаном, взошли на гору Георга и подтвердили, что это действительно парус, но корабль неспешно проплыл мимо острова. При сильном южном ветре высадка в Сидней-Бей была невозможна, поэтому капитаны Джонстон и Хантер направились в залив Каскад, воды которого были тихими, как в мельничном пруду. Однако корабль обогнул остров, направляясь на север, и в сумерках исчез за горизонтом. Все жители Сидней-Тауна, долины, Шарлотт-Филда и Филлипберга пришли в отчаяние. Корабль прошел мимо! Можно ли вообразить себе большее разочарование?

На следующий день майор Росс послал доверенных людей на вершину горы Питта, но все напрасно: корабль исчез, словно его и не было.

Седьмого августа жителей Сидней-Тауна на рассвете разбудил вопль часового: с юга к острову приближался корабль.

Ветер дул со стороны острова, поэтому судно за полдня так и не сумело приблизиться к нему, но зато поодаль появился второй парус. На этот раз островитяне были твердо уверены, что их заметили.

Лейтенант Кларк в шлюпке направился ко второму судну и получил разрешение подняться на борт. Кораблем «Сюрприз» из Лондона командовал Николас Энстис, который некогда был первым помощником капитана на «Леди Пенрин», а еще раньше служил на невольничьем судне. Кларку сообщили, что «Сюрприз» везет двести четыре каторжника на остров Норфолк – вот весь груз корабля. Пока Кларк боролся с досадой и гневом, Энстис добавил, что второе судно, «Юстиниан», везет только запасы провизии. Обитателям Порт-Джексона и Норфолка больше не придется голодать. К тому времени на острове осталось запасов муки и солонины всего на три недели.

– А что это был за корабль, который прошел мимо, не отвечая на наши сигналы? – спросил Кларк.

– «Леди Джулиана». Он вез женщин-каторжниц в Порт Джексон, но из-за сильной течи был вынужден взять курс прямиком на Вампоа. Там судну предстоит принять на борт груз чая, однако вначале заделать брешь, встав на ремонт в сухой док, – объяснил Энстис. – «Юстиниан» и «Сюрприз» отправятся в Вампоа, едва закончится разгрузка.

Даже Лен Дайер и Уильям Фрэнсис энергично взялись за работу, наполняя шлюпки обоих кораблей овощами для изголодавшихся по зелени команд, однако о разгрузке пока нечего было и думать. Шлюпки привезли на остров письма из Англии и Порт-Джексона, а также нескольких офицеров. С разгрузкой решили подождать и при необходимости провести ее в заливе Каскад. Обезумевший от восторга лейтенант Кларк получил целых четыре толстых письма от своей обожаемой Бетси, узнал, что она и малыш Ральфи здоровы, и немного успокоился.

Губернатор Филлип в письме к майору Россу сообщал, что «Запас» уплыл в Батавию, чтобы привезти обратно столько провизии, сколько вместят его тесные трюмы, а может, и зафрахтовать какое-нибудь голландское судно, чтобы доставить в Порт-Джексон побольше еды. Кроме того, в Батавии лейтенанту Филиппу Гидли Кингу предстояло пересесть на судно Ост-Индской компании, идущее в Кейптаун или даже в Лондон. Как только «Запас» вернется в Порт-Джексон и будет разгружен, он отправится к острову Норфолк за капитаном Джоном Хантером и матросами с «Сириуса», но губернатор Филлип сомневался, что это случится до начала тысяча семьсот девяносто первого года. Филлип добавлял, что теперь, когда на острове вдоволь припасов, у майора Росса нет никаких причин по-прежнему править по законам военного времени. Их следует немедленно отменить. Майор яростно выругал Кинга, понимая, что это его рук дело. Но как еще он мог заставить работать матросов Хантера, если не пригрозить им смертной казнью?

Из Порт-Джексона прибыли и другие плохие вести. Грузовое судно «Блюститель» отплыло из Англии, нагруженное провизией, и скупило чуть ли не весь скот в Кейптауне, перед последним этапом пути в Ботани-Бей. В канун сочельника тысяча семьсот восемьдесят девятого года корабль находился в тысяче миль от Кейптауна и продолжал мирно плыть по невысоким волнам, когда впереди был замечен летний айсберг. Капитан «Блюстителя» ошибся в расчетах, не зная, сколько воды скот выпивает за день, и потому решил воспользоваться случаем, наколоть льда и пополнить запасы пресной воды. Матросы быстро справились с работой, и вскоре «Блюститель» отплыл от ледяного острова. Капитан Райу, убедившись, что айсберг остался позади, ушел в свою каюту обедать. Но пятнадцать минут спустя корабль понесло на айсберг кормой, руль был сломан, корабль получил пробоину в нижней части корпуса. Вода в трюме прибывала медленно, поэтому капитан Райу решил, что сумеет вернуться в Кейптаун. Весь скот сбросили за борт, в пяти шлюпках разместились все члены экипажа и несколько каторжников-умельцев, владеющих ремеслами. Но матросы прихватили с собой ром, боясь медленной смерти среди ледяного океана, и поэтому все пять шлюпок отплыли от корабля, по самые борта нагруженные пьяными. Только одна из них достигла суши. «Блюститель» тоже добрался до берега, правда, лишь после длительного и бесцельного кружения по южной части Индийского океана. Он встал на якорь неподалеку от Кейптауна, почти все содержимое трюмов к тому времени пришло в негодность. То, что удалось спасти, перегрузили на борт «Леди Джулианы», первого корабля, направляющегося в Ботани-Бей и прибывшего к мысу Доброй Надежды после катастрофы. Но когда в Кейптаун через несколько дней пришел «Юстиниан», местным жителям было нечего продать экипажу: «Блюститель» увез весь скот и потерял его в пути. То же самое относилось и к личному имуществу губернатора Филлипа, майора Росса, капитана Дэвида Коллинза и других старших офицеров. Росс так и не оправился от сокрушительного удара: он впустую потратил уйму денег, поручив доверенному лицу приобрести животных для личного хозяйства и разведения.

Голодная смерть никому не грозила. Но требование отмены военного положения и гибель «Блюстителя» заставили майора пожалеть о том, что он не привык заливать горе ромом.

Часть грузов с «Юстиниана» и «Сюрприза» выгрузили на берег в последующие дни, но все каторжники – сорок семь мужчин и сто пятьдесят семь женщин – пока оставались на борту. Женщин доставила в колонию «Леди Джулиана», первый из пяти кораблей, отправившихся в Порт-Джексон с начала июня. Само собой, Филлип ожидал прибытия грузового судна. Обнаружив, что первый долгожданный корабль не привез ничего, кроме женщин и одежды, он пал духом. Затем на горизонте появился «Юстиниан», а следом за ним – «Сюрприз», «Нептун» и «Скарборо», совершивший второе плавание к берегам Нового Южного Уэльса.

– Какой ужас! – твердил доктор Мюррей с «Юстиниана», окруженный офицерами с острова Норфолк. Он был бледен и тяжело дышал. – «Сюрприз», «Нептун» и «Скарборо» везли в Порт-Джексон еще тысячу каторжников, но из них двести шестьдесят семь погибли в пути. На берег высадили только семьсот пятьдесят девять человек, из которых почти пятьсот смертельно больны. Я думал, его превосходительство губернатор лишится чувств, и никто не смог бы обвинить его в слабости. Вы не представляете, вы просто не представляете себе… – Мюррей осекся. – Министерство внутренних дел сменило подрядчиков, три корабля поступили в распоряжение компании, которая прежде занималась перевозкой рабов, ей заплатили заранее – с условием, что все каторжники будут доставлены в колонию живыми и невредимыми. В сущности, подрядчику была выгодна смерть каторжников еще в начале плавания. Поэтому бедолаг не кормили. На протяжении всего плавания с них не снимали кандалы старого образца – железные прутья длиной в фут, приклепанные к ножным браслетам. Хотя им позволяли подниматься на открытую палубу, они просто не могли этого сделать. Они были лишены возможности передвигаться. Даже негры не выдержали бы шести-восьминедельное плавание в таких условиях – можете представить себе, что стало с людьми, которые провели в кандалах в трюме корабля почти год?

– Они умерли в муках, – произнес Стивен Донован сквозь зубы. – Будь прокляты все невольничьи суда мира!

Больше никто не отозвался, и Мюррей продолжал:

– Хуже всех обстояло положение на «Нептуне», на «Скарборо» оно было немногим лучше – на борт приняли шестьдесят лишних человек, а свободного места осталось гораздо меньше, чем во время первого плавания. Сносные условия были на «Сюрпризе», но и на нем умерли тридцать шесть из двухсот пятидесяти четырех каторжников. Клянусь вам, мы то захлебывались рвотой, то обливались слезами. Эти несчастные превратились в живые скелеты, они продолжали умирать, пока мы помогали им выбраться из трюмов, задыхаясь от вони. Они умирали на палубах, в шлюпках, по пути на берег. Тех, кто был еще жив, приходилось сразу мыть, ибо одежда кишела вшами, тысячами вшей – ведь я не преувеличиваю, мистер Уэнтуорт?

– Ничуть, – подтвердил еще один вновь прибывший, рослый, светловолосый, симпатичный парень по имени Дарси Уэнтуорт, назначенный помощником доктора на Норфолке. – «Нептун» казался нам судном из ада. Я отплыл на нем из Портсмута в качестве доктора, но ни разу за время плавания меня не позвали на нижнюю палубу – напротив, запретили спускаться туда. Мы изнывали от тюремной вони, но когда я спустился в трюм в Порт-Джексоне, чтобы помочь вывести каторжников… Боже! Не знаю, как описать то, что я увидел! Черви, разлагающиеся трупы, тараканы, крысы, блохи, мухи, вши – и среди них еще живые люди, представляете? Нам казалось, что всякий, кто выжил в этом аду, должен сойти с ума.

Зная о привычках капитанов торговых судов, Стивен спросил:

– Кто командует «Нептуном»?

– Зверюга по имени Дональд Трейл, – ответил Уэнтуорт. – Он притворялся, будто не понимает, из-за чего мы подняли такой шум. Не знаю, сколько рабов он ухитрялся довезти живыми до Ямайки! Его, да и Энстиса, волновало только, сумеет ли он продать грузы в Порт-Джексоне по немыслимым ценам, чтобы закупить ром.

– Я слышал о Трейле. – Лицо Стивена исказилось. – Он способен заставить негра жить потому, что продать можно лишь живых рабов. Сделать его подрядчиком было все равно что дать волю убийце. Черт бы побрал все министерство!

– Он был равнодушен даже к участи пассажиров, заплативших за проезд, – добавил Уэнтуорт, качая головой. – Мы думали, что совесть заставит его немного потесниться, чтобы всем хватило места, но не тут-то было! На борту «Нептуна» находились несколько офицеров и рядовых, направленных для прохождения службы в Новый Южный Уэльс. Капитану Джону Макартуру с женой, двумя детьми и слугами пришлось ютиться в крохотной каюте, им было запрещено входить в большую каюту или появляться на палубе – они могли пользоваться лишь коридором, кишащим каторжницами и заставленным ведрами с нечистотами. Младенец умер, Макартур жестоко сцепился с Трейлом и его боцманом и в Кейптауне перебрался на «Скарборо», но было уже поздно: здоровье самого Макартура пошатнулось. Мне известно, что и его сын тоже болен.

– Как же удалось выжить вам, мистер Уэнтуорт? – спросил майор Росс, который до сих пор не проронил ни слова.

– С трудом. Хорошо еще, мне разрешали выходить на палубу. После того как Макартур перебрался на «Скарборо», мы с женой заняли их каюту и вздохнули чуть свободнее. – Он вдруг оскалился. – В Англии у меня есть влиятельные родственники. Я немедленно напишу им, требуя призвать Трейла к ответу за все его преступления!

– Не надейтесь, что справедливость восторжествует, – посоветовал ему капитан Джордж Джонстоун. – Лорд Пенрин и сторонники работорговли пользуются в парламенте большим влиянием, чем десяток герцогов и графов.

– Расскажите, что стало со всеми этими несчастными в Порт-Джексоне, – попросил майор Росс доктора Мюррея.

– Его превосходительство губернатор распорядился вырыть братскую могилу у окраины поселения, – объяснил Мюррей, – туда перенесли мертвых, мистер Джонсон провел панихиду. Славный человек этот Джонсон – он был добр к выжившим, он сам спускался на нижнюю палубу «Нептуна», чтобы помочь нам вывести каторжников, над могилой он произнес трогательную речь. Но засыпать могилу было нечем. Трупы завалили камнями, чтобы до них не добрались хищники. «Сюрприз» отплыл к острову Норфолк, а люди продолжали умирать десятками, как умирают и по сей день. Губернатор Филлип вне себя от горя и гнева. Мы везем его письмо, адресованное лорду Сиднею, но, боюсь, оно дойдет до министерства лишь после того, как в колонию будет отправлена новая партия каторжников – на тех же судах и в тех же ужасных условиях. Подрядчикам платят заранее, а они доставляют в Порт-Джексон трупы!

– Трейл только радовался, узнавая о том, что его пассажиры гибнут, – добавил Уэнтуорт. – На «Нептуне» умерли и несколько солдат.

– Если я правильно понял, «Нептун», «Сюрприз» и «Скарборо» привезли почти тысячу каторжников-мужчин? – спросил Росс.

– Да, а еще в грязном коридоре на «Нептуне» держали десяток женщин. Остальных послали в колонию раньше, на «Леди Джулиане».

– Что же стало с ними? – мрачно осведомился Росс, вспоминая сто пятьдесят семь живых скелетов, высаженных на берег залива Каскад.

– Им повезло! – оживился доктор Мюррей. – «Леди Джулиана» принадлежит одному из подрядчиков, мистеру Ричардсу. Самое худшее, что можно сказать об этом корабле, – что его экипаж провел время так приятно, как на винокуренном заводе. Да еще в обществе женщин! Неудивительно, что судно двигалось с черепашьей скоростью.

– Значит, нам есть за что быть благодарными, – подытожил Росс. – Несомненно, нашим повитухам вскоре придется трудиться не покладая рук.

– Да, некоторые каторжницы беременны. А есть среди них и те, кто недавно родил.

– А сорок семь мужчин? Они из Порт-Джексона или их привезли на одном из адских кораблей?

– Это новая партия каторжников, самые крепкие из них. Впрочем, работать никто из них пока не в состоянии. Хорошо еще, они в своем уме и могут пережевывать пищу.

Островитяне давно поняли, что где-то на Норфолке изготавливают ром, но с самого начала Роберт Росс смешивал его с ромом из старых запасов и называл пойлом из Рио. Продукцию Ричарда он разливал по пустым дубовым бочонкам, добавляя в нее хороший бристольский ром с «Юстиниана», чтобы проверить, каким он станет, когда отстоится. Этот неприкосновенный запас лейтенант Кларк и Ричард спрятали в сухом и надежном месте. Перегонный аппарат продолжал работать: майор Росс подсчитал, что к тому времени, как будет получено две тысячи галлонов дистиллята, запасы сахарного тростника и бочонков иссякнут. Он решил сразу после этого поручить Моргану разобрать аппарат и спрятать его. Уступая голосу рассудка, Росс пришел к выводу, что часть ячменя, выращенного на острове, придется употребить для изготовления пива, к тому же «Юстиниан» среди прочих грузов привез хмель. Теперь даже каторжникам не придется пить одну воду.

Боже милостивый, как управлять всеми этими мужчинами и женщинами, которых правительство короля отдало на съедение паразитам и двуногим чудовищам? Росс приказывал казнить и пороть людей, но вместе с тем заботился о них и не давал им умереть с голоду. Осознал ли Артур Филлип, что нечеловеческие условия жизни на невольничьих судах во второй раз за год спасли его от голодной смерти? Что случилось бы, если бы все тысяча двести каторжников сошли на берег крепкими и здоровыми? Провизии, привезенной «Юстинианом», хватило бы всего на несколько недель. Бог спас Новый Южный Уэльс, сделав своими помощниками бездушных капитанов невольничьих судов. Но кто поплатится за это, когда Бог потребует расплаты?

Утром десятого августа, перед началом вывоза каторжников с «Сюрприза», майор Росс собрал всех своих подчиненных вокруг флагштока и обратился к ним с речью.

– Наша участь улучшилась благодаря запасам провизии, которые позволят нам продержаться некоторое время, – звучно произнес он. – Поэтому я отменяю военное положение. Но это не значит, что вам отныне все позволено! Даже лишившись права предавать вас смертной казни, я все равно вправе пороть вас до полусмерти – и буду пороть за провинности! Численность населения острова увеличится и достигнет семисот восемнадцати человек, а остров и без того перенаселен. К тому же большинство вновь прибывших – женщины, мужчин намного меньше, да и те больны. Значит, голодных ртов прибавится. В каждый дом будет поселен еще один человек, ибо я не намерен строить отдельные бараки для женщин. Размещением вновь прибывших займутся те, кому непосредственно подчиняются каторжники, – мистер Донован и мистер Уэнтуорт. Каждый из вас, будь он матросом, пехотинцем, помилованным каторжником или каторжником, отбывающим срок, обязан позаботиться по крайней мере об одной женщине. Офицеры могут поступать так, как сочтут нужным. Но прежде выслушайте меня внимательно: дважды предупреждать я не собираюсь! Я не допущу, чтобы женщин избивали, унижали или превращали в игрушки для мужчин. Помешать совокуплениям я не могу, но не стану проявлять снисходительность к тем из вас, кто окажется зверем. За изнасилование и избиение женщин любой из вас получит пятьсот самых хлестких ударов плетью – это касается как пехотинцев и матросов, так и каторжников.

Он замолчал, хмуро вглядываясь в лица безмолвных слушателей и с досадой отмечая злорадство в глазах капитана Джона Хантера: тот один понял, что майору Россу пришлось отменить военное положение по приказу его превосходительства, и восторжествовал.

– Офицеры флота и матросы, не желающие оставаться здесь, могут уплыть на «Запасе». А я намерен сократить численность населения Сидней-Тауна, раздав большинству колонистов земельные участки – при условии, что они согласятся кормить кого-нибудь из привезенных мужчин или женщин. Правительство не претендует на то, что вырастет на вашей земле, но как только она начнет приносить урожай, пайки с правительственных складов будут урезаны. Однако все вы получите право продавать излишки правительству, получая за них определенную плату, – это опять-таки касается и свободных колонистов, и каторжников. Те каторжники, которые будут усердно трудиться, возделывая свои участки, и продавать урожай правительству, вскоре получат помилование – разумеется, если будут достойны его. Некоторых из вас я вскоре объявлю свободными людьми в награду за работу. Правительство выделит каждому жителю острова по акру земли и свинью. Домашней птицы у нас слишком мало, но те из вас, у кого есть деньги, могут купить индеек, кур и уток – как только их поголовье возрастет.

По толпе пробежал ропот, одни колонисты оживились, другие приуныли. Далеко не каждого обрадовало известие о том, что ему отныне придется работать не покладая рук, пусть даже на самого себя.

А майор продолжал:

– Ричард Филлимор, ты можешь выбрать себе акр земли к востоку от Сидней-Тауна. Натаниель Лукас, тебе достанется акр земли на окраине Сидней-Тауна, где ты сейчас живешь. Джон Райс, можешь выбрать себе участок рядом с участком Ната Лукаса, возле ручья, текущего между казармами пехотинцев и внутренним рядом домов. Джон Мортимер и Томас Краудер, ваши участки будут находиться рядом с акром, принадлежащим Райсу. Ричард Морган, тебе достанется земля там, где ты сейчас живешь, в долине.

Остальным я сообщу местонахождение их участков, как только мистер Брэдли составит карту острова. Экипаж «Сириуса» может заняться расчисткой земли вдоль дороги к заливу Каскад. Те, кто занят вымачиванием льна, и ткачи, прибывшие на «Сюрпризе», поселятся в Филлипберге, рядом с будущей ткацкой фабрикой.

Поднявшийся шум он заглушил единственной фразой:

– А теперь разойдись!

Ричард вернулся на лесопилку в долине, охваченный радостным возбуждением, в котором была примесь досады. Росс подарил ему акр земли, на котором стоял его дом, – чудесный подарок, поскольку этот участок уже был расчищен и возделан. Такие же дары получили Нат Лукас и Ричард Филлимор, а Краудеру, Райсу и Мортимеру предстояло еще выкорчевать деревья на своей земле. Досаду вызывало лишь одно: майор Росс явно решил положить конец его уединению. Лоурелл теперь жил в собственной хижине, и Ричард понимал, что к нему подселят какую-нибудь женщину, отправить которую к Лоуреллу будет невозможно. Несмотря на тихий нрав, Лоурелл наверняка пожелает насладиться соседкой, независимо от ее желания. Значит, придется поселить ее здесь, в единственной комнате. Ричард понимал, что он вынужден изменить планы на будущие выходные, а он собирался порыбачить с западных скал и прогуляться в компании Стивена. Но вместо этого придется делать пристройку к дому. Не задавая лишних вопросов, Джонни Ливингстон изготовил для Ричарда сани на гладких полозьях, в которые Ричард впрягался сам, словно лошадь. На этих санях он по ночам перевозил сырье к винокуренному заводу, поскольку никому не мог поручить подобную задачу. Сани заменяли ему прочную и вместительную ручную тележку и были неоценимым приобретением. А теперь на них понадобится возить каменные глыбы с каменоломни, чтобы заложить фундамент для пристройки. Черт бы побрал всех женщин на свете!