Текст книги "Путь Моргана"

Китти побледнела.

– А я досталась вам? – выговорила она.

Ричард ободряюще улыбнулся.

– Я не насильник, Китти, я вовсе не намерен добиваться твоих ласк угрозами или уговорами. Ты будешь моей служанкой. В ближайшее время я сделаю пристройку к дому, чтобы у каждого из нас была своя комната. Взамен я прошу от тебя лишь одного: выполнять работу, которая тебе под силу. В дальнем конце огорода я строю свинарник – майор Росс обещал дать мне свинью, за которой тебе придется присматривать, как и за курами, когда они у нас появятся, и за огородом. Мой товарищ Джон Лоурелл сторожит огород и выполняет тяжелую работу. Если колонисты узнают, что ты принадлежишь мне, тебя никто не посмеет обижать.

– Значит, у меня нет выбора? – спросила она.

– А если бы у тебя был выбор, как бы ты поступила?

– Стала бы служанкой Стивена, – просто ответила Китти.

Ни лицо, ни глаза Ричарда не изменились, но Китти почувствовала, как в душе у него что-то произошло. Но он ответил своим обычным тоном:

– Это невозможно, Китти. Даже не мечтай о Стивене.

Остаток дня пролетел почти незаметно; Ричарда навестила миссис Лукас, задыхавшаяся от быстрой ходьбы.

– Я опять жду ребенка, – объявила она, грузно опустившись на стул. – Видишь ли, я беременею, стоит моему Нату снять штаны. А у меня уже двое детей.

– Мальчики или девочки? – осведомилась Китти, радуясь этому бесхитростному разговору больше, чем серьезной беседе с Ричардом.

– Годовалые девочки-близнецы – Мэри и Сара. Но на этот раз я чувствую себя совсем иначе – пожалуй, теперь родится мальчик. – И она обмахнулась самодельной соломенной шляпой. – Ричард сказал, ты упомянула про девушку по имени Энни, которая где-то здесь, на острове. Я хочу взять ее в помощницы, если сумею найти, – думаю, ей будет лучше жить у супружеской пары, чем у одинокого мужчины.

– В этом я уверена, миссис Лукас. Энни такая же, как я.

Оливия хитро прищурилась. «Так, значит, вот какая у тебя гостья, Ричард! Стивен говорил, что ты по уши влюблен, и сегодня я надеялась наконец-то увидеть тебя счастливым. Вряд ли найдется женщина, способная отвергнуть такого мужчину. Но твоей избранницей оказалась вовсе не женщина, а глупенькая девочка, к тому же девственница. Ты думаешь, что в тюрьме и на корабле она успела повзрослеть, но я-то не раз встречалась с такими девчонками, как Китти. К ним не пристает грязь, потому что они ведут себя тихо, как мышки. В Порт-Джексоне она умерла бы одной из первых, а на Норфолке ей придется узнать то, чему не смогла научить ее тюрьма: самое большее, на что может рассчитывать каторжница, – встретить доброго, порядочного мужчину. Такого, как мой Нат. Или Ричард Морган».

Размышляя подобным образом, Оливия Лукас ненавязчиво объясняла Китти, как следует вести себя в обществе мужчин.

Беседу прервал приход Стивена и Джонни Ливингстона, принесших кровать. Спохватившись, Оливия заторопилась домой, а трое мужчин и Китти принялись за воскресный обед, импровизированное пиршество, какое только позволили устроить их скромные запасы, – гороховую кашу с кусочком солонины, рис с луком, кукурузный хлеб. На десерт Ричард подал бананы со своих пальм, на которых эти сытные плоды поспевали раньше, чем на многих других.

Китти молча слушала, как беседуют мужчины, и понимала, что впервые в жизни оказалась свидетельницей мужского разговора и очутилась в компании мужчин. Эти полчаса привели ее в полное смятение: оказывается, она так мало знала! Но, внимательно слушая и запоминая, она могла бы кое-чему научиться, а Китти нравилось учиться. Выяснилось, что мужчины не сплетничают так, как женщины, хотя эти трое дружно посмеялись над рассказом красавца Джонни о жестокой ссоре между майором Россом и капитаном Хантером. В основном разговор вертелся вокруг строительства, наказаний, древесины, камня, извести, гусениц, инструментов, выращивания овощей.

Китти заметила, что Стивен любит прикосновения. Проходя мимо Ричарда или Джонни, он клал ладонь им на плечи или спины, а однажды шутливо взъерошил короткие волосы Ричарда так, как густую шерсть Мактавиша. Но мимо Китти он проходил как будто опасливо, стараясь не задеть ее, и ни разу не обратился к ней – впрочем, как и остальные двое.

«Кажется, обо мне забыли, – размышляла Китти. – Никто из них ни разу не взглянул на меня так, как я охотно посмотрела бы на Стивена, – с любовью и обожанием. Встретившись со мной взглядом, все они поспешно отводят глаза. Почему?»

Разговор вел Стивен, избегая неловких пауз; Китти решила, что Ричард обычно более разговорчив, чем сегодня. В этот день он отвечал только на вопросы товарищей, временами его взгляд становился отсутствующим. Когда мужчины встали и отправились осматривать новый свинарник, Китти принялась убирать со стола и мыть посуду, не желая следовать за остальными. Только тогда она поняла, что это ее присутствие смущало мужчин, в особенности Ричарда.

«Комендант потребовал, чтобы каждый мужчина, имеющий свой дом, поселил у себя женщину, и это вызвало раздражение у Ричарда и, вероятно, у Стивена, поскольку они друзья. Для них я помеха. В будущем надо постараться почаще оставлять их вдвоем».

В ту ночь Ричард спал в кровати такой же конструкции, что и кровать Китти, – на деревянную раму была натянута веревочная сетка. Вскоре после наступления сумерек он велел Китти ложиться, а сам перенес свечу на письменный стол, установил на подставке книгу и углубился в чтение. Какое бы преступление он ни совершил, сонно думала Китти, он воспитанный человек, настоящий джентльмен. Даже у хозяина дептфордского поместья не было таких изысканных манер.

Наутро в понедельник Китти проснулась, когда Ричард уже ушел: еще на рассвете он отправился на лесопилки и вернулся только к обеду, принеся ей пару башмаков. Наскоро перекусив холодными остатками вчерашнего ужина, он провел почти весь обеденный перерыв в свинарнике. Это строение имело площадь около двадцати квадратных футов, его стены состояли из кольев, укрепленных на невысоком каменном фундаменте.

– Свиньи роют землю, – объяснил Ричард, – поэтому их нельзя держать просто в загоне, как овец или коров. И кроме того, им нужна защита от солнца, чтобы не погибли от перегрева. Хотя свиной навоз воняет, сами свиньи – чистоплотные существа, они гадят лишь в одном углу свинарника. Поэтому нам будет нетрудно собирать их навоз – это прекрасное удобрение.

– Собирать навоз придется мне? – спросила Китти.

– Да. – Ричард усмехнулся. – Тогда ты поймешь, что мыться необходимо каждый день.

Он предупредил, что вечером не придет домой, и разрешил Китти самой съесть весь ужин. Ричард привык сам заботиться о себе и обычно ужинал со Стивеном, закоренелым холостяком, не терпевшим в доме женщин. Ричард объяснил Китти, что они со Стивеном хотят поиграть в шахматы, и велел ей ложиться спать, не дожидаясь его. Какой бы наивной ни была Китти, такие объяснения показались ей неубедительными. Стивен вовсе не походил на закоренелого холостяка. Впрочем, она понятия не имела, как ведут себя холостяки. Еще за ужином в воскресенье она поняла, что мужчины избегают женского общества, стесняющего их.

Во вторник явился пехотинец и сообщил, что Китти вызывают в Сидней-Таун, чтобы опознать человека, ограбившего ее. За время пребывания в доме Ричарда Китти почти ничего не видела, и открывшийся перед ней вид на долину Артура ошеломил ее. По обе стороны от дороги на пологих склонах холма росли пшеница и кукуруза, кое-где виднелись дома, рядом с ними Китти разглядела несколько амбаров и сараев, а также пруд, в котором плескались утки. А потом дорога сделала поворот, и ее взгляду предстали несколько рядов деревянных домов, образующих улицы. Широкая ярко-зеленая болотистая низина отделяла их от нескольких крупных строений у подножия холмов. Китти прошла мимо дома Стивена Донована, не узнав его.

Два офицера – Китти не отличала морских офицеров от пехотинцев – ждали ее возле большого двухэтажного здания, которое, как потом выяснилось, служило казармой для пехотинцев. Поблизости выстроилось несколько мужчин-каторжников, офицеры были в париках и шляпах, со шпагами. Все каторжники были одеты в рубахи.

– Мистрис Кларк? – спросил старший из офицеров, пронзая ее взглядом светло-серых глаз.

– Да, сэр, – пролепетала Китти.

– Это на вас тринадцатого августа близ Каскад-роуд напал какой-то мужчина?

– Да, сэр.

– Он домогался вас и разорвал ваше платье? И вы убежали в лес?

– Верно, сэр.

– Что же сделал этот человек потом?

Густо покраснев и стыдливо опустив глаза, Китти объяснила:

– Сначала он пытался догнать меня, а потом услышал голоса. Он схватил мой узелок и одеяло и двинулся в сторону Сидней-Тауна.

– А вы провели ночь в лесу, не так ли?

– Да, сэр.

Майор Росс повернулся к лейтенанту Ральфу Кларку, который, услышав историю Китти от Стивена Донована и ее подтверждение – от Ричарда Моргана, с любопытством разглядывал свою однофамилицу. Он сразу понял, что Китти вовсе не шлюха: она была такой же робкой и воспитанной, как мистрис Мэри Брэнхем, родившая в Порт-Джексоне сына от одного из матросов с «Леди Пенрин». Мэри и ее младенца привезли сюда на борту «Сириуса», Кларк заинтересовался этой молодой женщиной, как только ей поручили готовить еду для офицеров. Мэри была на редкость миловидна и чем-то напоминала его возлюбленную Бетси. Теперь, когда Кларк знал, что Бетси и малыш Ральфи живы и здоровы, и когда у него появился собственный уютный дом, он решил взять Мэри в экономки. Ее малыш уже начинал ходить и доставлял матери немало хлопот. Да, Мэри Брэнхем будет рада такому повороту судьбы. Разумеется, записывать эти мысли в свой дневник Кларк не стал: дневник предназначался для милой Бетси и потому не содержал подробностей, которые могли бы шокировать или взволновать ее. Конечно, Кларк изредка упоминал в дневнике ничтожных шлюх из числа каторжниц, но ни разу не высказал одобрения в адрес какой-нибудь из женщин, привезенных на остров.

Приняв решение относительно собственного будущего и участи Мэри Брэнхем, Кларк вопросительно взглянул на майора.

– Лейтенант Кларк, пройдитесь вместе с мистрис Кларк вдоль шеренги. Пусть посмотрит, нет ли среди этих людей того, кто напал на нее, – приказал Росс, собравший всех каторжников, когда-либо подвергавшихся наказаниям за изнасилования.

Лейтенант Кларк осторожно взял Китти под локоть, провел ее вдоль шеренги хмурых мужчин и привел обратно к майору.

– Он есть среди них? – отрывисто спросил Росс.

– Да, сэр.

– Который?

Китти указала на беззубого мужчину. Оба офицера дружно закивали.

– Благодарю вас, мистрис Кларк. Рядовой проводит вас домой.

Китти направилась прочь.

– Это Том Джонс Второй, – сообщил ей рядовой по пути.

– Мистер Донован сразу понял, что это был он.

– Да, мистер Донован знает в лицо всех каторжников.

– Он очень добрый человек, – печально отозвалась Китти.

– Для «мисс Молли» он не так уж плох. Он не какой-нибудь слюнтяй и размазня. Я своими глазами видел, как он до полусмерти избил здоровенного верзилу. Мистера Донована лучше не злить.

Китти молча кивнула. Шагая по дороге рядом с рядовым, она вскоре забыла про Тома Джонса Второго.

По вечерам Ричард по-прежнему уходил, но далеко не всегда играть в шахматы со Стивеном. Он дружил с супругами Лукас, с Джорджем Гестом, с рядовым Дэниелом Стэнфилдом и многими другими островитянами. Китти обижало то, что никто из этих друзей никогда не приглашал ее к себе, – значит, все считали ее просто служанкой Ричарда. Она была бы не прочь обзавестись подругами, но о судьбе Бетти и Мэри она ничего не знала, а Энни трудилась не покладая рук в доме Лукасов. Знакомство со вторым помощником Ричарда, Джоном Лоуреллом, стало для Китти нелегким испытанием: смерив ее пренебрежительным взглядом, Джон запретил ей приближаться к его курам и огороду.

Поэтому, увидев возле дома женскую фигуру, Китти была готова встретить гостью самой радушной улыбкой и поклоном. На «Леди Джулиане» эту женщину подняли бы на смех, ибо она была разодета ярко и вместе с тем вульгарно – в черно-красное полосатое платье, шелковую алую шаль с длинной бахромой, туфли на высоких каблуках и со сверкающими пряжками и в чудовищную черную бархатную шляпу с красными страусовыми перьями.

– Добрый день, мадам, – поздоровалась Китти.

– И вам тоже, мистрис Кларк, – так, кажется, вас зовут, – отозвалась гостья, входя в дом и с любопытством оглядываясь. – А он неплохо устроился, верно? – продолжала она. – И книг у него прибавилось. Все свободное время он читает. Так уж устроен Ричард.

– Присаживайтесь, – предложила Китти, указывая на стул.

– И мебель у него не хуже, чем у майора, – добавила особа в красно-черном платье. – Меня всегда удивляло редкостное везение Ричарда. С какой бы высоты он ни упал, он, как кошка, всегда успевает перевернуться и встать на лапы. – Она смерила Китти взглядом маленьких черных глаз, сведя прямые густые брови на переносице. – Я никогда не считала себя красавицей, – заявила она, закончив осмотр, – но по крайней мере я одеваюсь со вкусом. А вы невзрачны и худы как жердь, детка.

Китти изумленно приоткрыла рот.

– Простите, что вы сказали?

– То, что вы слышали. Вы попросту дурнушка.

– Кто вы такая?

– Я миссис Ричард Морган. Ну, что вы теперь скажете?

– Мне почти нечего сказать, – отозвалась Китти, оправившись от потрясения. – Рада познакомиться с вами, миссис Морган.

– Господи Боже, – покачала головой миссис Морган. – Что это Ричард затеял?

Не зная, что ответить, Китти промолчала.

– Вы, случайно, не его любовница?

– Нет-нет, что вы! – Китти решительно потрясла головой. – Какая я глупая! Я думала…

– Да уж, сразу видно, что глупа. Так вы ему не любовница?

Китти вздернула подбородок.

– Я – его служанка.

– Да ну? Скажи-и-ите пожалуйста!

– Если вы миссис Ричард Морган, – при виде пренебрежения гостьи Китти осмелела, – почему же вы не живете здесь, в этом доме? Будь вы здесь, Ричарду не понадобилась бы служанка.

– Я не живу здесь потому, что не хочу, – надменно заявила миссис Ричард Морган. – Я экономка майора Росса.

– В таком случае не стану вас задерживать. Вероятно, вы очень заняты.

Гостья встала.

– Ни кожи ни рожи! – бросила она напоследок, направляясь к двери.

– Да, я дурнушка, миссис Морган, но это не значит, что у меня нет никаких шансов. А вы, случайно, не любовница майора?

– Мерзкая тварь!

И миссис Морган вышла из дома, хлопнув дверью и качнув перьями на шляпе.

Потрясенная не только поведением и речами миссис Морган, но и собственной дерзостью, Китти долго сидела неподвижно, перебирая в уме подробности этой встречи. Судя по виду, ее гостье давно минуло тридцать, она одевалась вульгарно и была лишена обаяния и привлекательности. Вспомнив о своей единственной встрече с майором Россом, Китти пришла к выводу, что миссис Морган отнюдь не его любовница: майор производил впечатление разборчивого и брезгливого человека. Так зачем миссис Ричард Морган приходила сюда, и, что еще важнее, почему она не живет здесь? Закрыв глаза, Китти мысленно представила себе недавнюю гостью, вспомнила боль, печаль и гнев в ее глазах. Отлично сознавая свое бессилие, миссис Ричард Морган попыталась прикрыть его надменностью и агрессией, ни в коем случае не желая показаться отвергнутой и брошенной. «Откуда я узнала это? – удивилась самой себе Китти. – Но я точно знаю, знаю наверняка – это не она бросила его, а он выгнал ее! Иначе и быть не могло. Несчастная женщина!»

Обрадованная своей сообразительностью, Китти присела на постель, переоделась в тюремную рубашку и при свете догорающих в печи углей стала ждать Ричарда. Где он проводит сегодняшний вечер?

Его мерцающий факел показался на тропе через два часа после наступления темноты. Как обычно, Ричард наскоро перекусил на лесопилке и отправился на винокуренный завод, чтобы убедиться, что там все в порядке, проверить, сколько рома получено, и записать цифры в особую тетрадь. Вскоре завод предстояло закрыть: запас сахара и бочек иссякал. За время работы было изготовлено пять тысяч галлонов рома.

– Почему ты еще не спишь? – спросил Ричард, закрывая дверь и подбрасывая в огонь поленья. – Почему дверь осталась открытой?

– Сегодня ко мне приходила одна гостья, – многозначительно произнесла Китти.

– Она уже ушла?

Ричарда явно не интересовало имя гостьи, и Китти надулась.

– Это была миссис Ричард Морган, – сообщила она с видом обиженного ребенка.

– Так я и думал, – коротко отозвался Ричард.

– Вы не хотите узнать, что здесь произошло?

– Нет. Ложись спать.

Китти послушно направилась к постели, слишком устав за день, чтобы спорить, но неожиданно выпалила:

– Я знаю, вы бросили ее. Бедная женщина!

Дождавшись, когда Китти заснет, Ричард переоделся в ночную рубашку. Он уже напилил досок для пристройки, а теперь начал заготавливать камни для фундамента, чтобы привезти их к дому в ближайшую субботу. Через месяц у Китти появится собственное жилье, и он вновь сможет спать в одиночестве. Надо сделать в ее пристройке отдельный вход, а внутреннюю дверь между домом и пристройкой снабдить прочным засовом. Ричарду надоело спать в одежде и постоянно чувствовать себя под надзором. Китти родилась в тысяча восемьсот семидесятом году, как и малышка Мэри. Ричард уже давно понял, что повел себя как старый глупец, не сообразив вовремя, что эта девушка слишком молода. Но даже признавая это, он не мог не поглядывать на нее. Китти лежала неподвижно, свернувшись клубком на кровати.

На следующий день, когда Ричард в полдень вернулся домой, чтобы перекусить, она спросила:

– Что значит «мисс Молли»?

Кусок хлеба застрял в горле у Ричарда. Чуть не подавившись, он закашлялся и попросил Китти постучать его по спине, а потом принести воды.

– Извини, – наконец пробормотал он, вытирая выступившие на глазах слезы. – Так о чем ты спрашивала?

– Что значит «мисс Молли»?

– Понятия не имею. А почему ты вдруг спросила об этом? Из-за разговора с Лиззи Лок? – Выражение его лица выдавало тревогу.

– Кто такая Лиззи Лок?

– Миссис Ричард Морган.

– Значит, вот как ее зовут! Странное сочетание – Лиззи Лок. Это вы бросили ее, верно?

– Мы никогда не были вместе, – возразил он, стараясь отвлечь внимание Китти от вопроса о «мисс Молли».

Огромные глаза Китти удивленно блеснули.

– Но ведь вы женаты!

– Мы поженились в Порт-Джексоне. Это был благородный порыв, о котором я вскоре горько пожалел.

– Понимаю, – произнесла она так, словно и вправду все понимала. – Я знаю, что значит поддаться благородному порыву, а потом пожалеть о нем. Со мной такое бывало.

– Ты думаешь, я жалею о том, что приютил тебя?

– Я стеснила вас, – напрямик объяснила Китти. – Мне не верится, что вам и в самом деле была нужна служанка, но поскольку майор Росс велел вам выбрать одну из женщин, вы выбрали меня. – Она вдруг осеклась, заметив, как изменился взгляд Ричарда, склонила голову набок и вгляделась в его лицо. – У вас в доме и без меня чисто и уютно, – дрогнувшим голосом добавила она. – Ваша жизнь и без меня полна событий.

Ричард встал и отнес на кухонный стол свою миску и ложку.

– Нет, – возразил он, обернувшись с улыбкой, от которой у Китти сжалось сердце, – в моей жизни чего-то не хватает. И я не собираюсь отказываться от подарков судьбы.

– Когда вы вернетесь? – спросила она, увидев, что Ричард направился к двери.

– Рано, вместе со Стивеном, – откликнулся он, не оборачиваясь. – Мы будем копать картошку.

Работа на огороде тоже была частью его жизни.

Китти нравился ухоженный огород Ричарда, но работа в свинарнике отнимала у нее слишком много времени. Огасту привели сюда уже отяжелевшей, с каждым днем она становилась все прожорливее. Китти и в голову не могло прийти, что ей придется отбывать срок, ухаживая за четвероногой злобной обжорой вроде Огасты. Поскольку Ричард редко бывал дома днем, Китти пришлось научиться орудовать топором, рубить капустные листья и ветки папоротника, чтобы тут же скормить их ненасытной Огасте, и корзинами носить из амбара кукурузные початки. Китти помнила, как кентские фермеры дорожили кукурузой, как любовно растили ее. Если Огасту и теперь невозможно накормить досыта, что же будет, когда она принесет дюжину поросят?

Китти не раз с благодарностью вспоминала три месяца, проведенных ею в обществе кухарки из дептфордского поместья: хотя самой Китти не позволяли готовить, она с любопытством следила за манипуляциями кухарки и сейчас обнаружила, что вполне способна стряпать простую пищу. Поскольку коров на острове не было, а козьего молока хватало лишь детям, о молочных кушаньях нечего было даже мечтать; свежего мяса тоже недоставало – птицы с горы Питта уже улетели (Китти только слышала о них, но так и не успела попробовать их мясо). К счастью, недостатка в овощах – зеленой фасоли и капусте – не было; Ричард выращивал на своем огороде турецкий горох, а после прибытия «Юстиниана» в пекарне каждый день начали выпекать свежий хлеб. Больше всего Китти скучала по чаю. На «Леди Джулиане» каторжницам часто выдавали чай с сахаром, и хотя некоторые пассажирки предпочитали выменивать на них ром, остальные наслаждались сладким чаем как самым изысканным лакомством. Во время приступов морской болезни Китти удавалось удерживать в желудке только чай, а на острове его не было.

К приходу Ричарда и Стивена она приготовила вареный картофель с отварной солониной, которые выставила на стол вместе с буханкой пшеничного хлеба.

Друзья явились, нагруженные коробками и мешками.

– Капитан Энстис сегодня торговал на берегу, – объяснил Ричард, – и я накупил кучу разных вещей – котелки, настоящий чайник, сковороды, кастрюли, жестяные миски и лохани, оловянные тарелки и кружки, ножи и ложки, неотбеленный коленкор и даже корундовый порошок. Ты только посмотри, Китти! Еще я купил фунт малабарского перца, ступку и пестик! – Он выложил на стол квадратную деревянную коробочку. – А это китайский зеленый чай для тебя.

Китти прижала ладони к щекам, боясь расплакаться.

– Для меня?!

– А почему бы и нет? – удивленно переспросил Ричард. – Я знаю, как ты соскучилась по чаю. Я купил и чайник для заварки, а сахар у нас есть свой: я срежу для тебя стебель сахарного тростника и нарежу его на мелкие кусочки. Тебе останется только измельчить их молотком и сварить сироп.

– Но вы потратили столько денег! – в ужасе ахнула Китти.

– Ричард – щедрый и добрый человек, – объяснил Стивен, помогая другу разгружать деревянные сани. – Кстати, Ричард, тебе несказанно повезло. Я знаю Ника Энстиса: это скупердяй и выжига, каких мало.

– Все дело в том, что я выложил на прилавок золотую монету, – сообщил Ричард. – Энстис рассчитывал разве что на векселя, а о золоте даже не мечтал. Чтобы заполучить монету, он снизил цены на четверть.

– Сколько же у тебя золота? – полюбопытствовал Стивен.

– Достаточно, – безмятежно отозвался Ричард. – Я получил его в наследство от Айка Роджерса.

Стивен застыл как громом пораженный.

– Так вот почему Ричардсон пощадил Джо Лонга, когда лейтенант Кинг назначил ему сто ударов плетью за кражу лучших башмаков! Ну и скрытный же ты человек, Ричард! Должно быть, ты заплатил и Джеймисону – он подтвердил, что Джо слишком слаб, чтобы вынести порку. О Господи!

– Джо ухаживал за Айком. А теперь я в ответе за Джо.

Они уселись за стол, чтобы воздать должное еде. Все трое были слишком непритязательными людьми, чтобы отказываться от донельзя опостылевшей снеди.

– Если не ошибаюсь, сегодня весь день ты провел в Шарлотт-Филде? Наверное, ты еще не знаешь, что стало с человеком, который ограбил Китти, – заговорил Стивен, когда с едой было покончено и Китти принялась мыть посуду в большом новом жестяном тазу, а не в ведре, как прежде.

– Ты прав, я ничего не знаю об этом. Рассказывай.

– Тома Джонса Второго заковали в кандалы и отправили на мельницу. Вчера ночью он взломал замки на кандалах и сбежал в лес – должно быть, чтобы разыскать Грея.

– Птицы уже улетели, теперь обоим придется голодать.

– И я так думаю. Рано или поздно они вернутся на мельницу.

Ричард и Стивен встали, Ричард обнял друга за плечи и увел его за дверь, подальше от Китти.

– Стивен, предупреди майора, что на острове назревает заговор, – сообщил Ричард. – Дайер, Фрэнсис, Пек и Пикетт украли сахарный тростник, растущий в дальнем углу огорода. Сегодня я слышал, как все четверо расспрашивали Энстиса, не найдется ли у него медных баков и медных труб.

– Почему бы тебе самому не рассказать об этом майору? Винокуренный завод – дело твоих рук.

– Именно поэтому я прошу об одолжении тебя. Стивен, мне приходится быть настороже. Если я заговорю о заговоре, майор, узнавший, что каторжники и пехотинцы где-то добывают ром, может решить, что я все выдумал, чтобы свалить свою вину на других.

«О чем они там шепчутся? – думала Китти, вытерев миски и ложки полотенцем, расставив их на полке, а потом начав перемывать новые оловянные тарелки, кружки и приборы. – Я и вправду стала для них помехой!»

Китти была слишком занята, чтобы путешествовать по острову за пределами участка, принадлежащего Ричарду. В Сидней-Тауне она побывала лишь несколько раз – на церковной службе и по вызову майора, чтобы опознать грабителя, и ничего не успела разглядеть толком. В ней проснулись сноровка и навыки, присущие фермерам: для жизни, которую вынужден был вести Ричард, он при всем желании не мог бы выбрать лучшей помощницы.

Китти часто слышала разговоры о гусеницах, а восемнадцатого октября наконец увидела их сама. Пшеница на участке Ричарда уже начинала колоситься, а на полях губернатора ее прибили к земле сильные соленые ветры, от которых, впрочем, погибли далеко не все растения. Год выдался засушливым, положение спасали только ночные ливни, утихавшие к утру. Возможно, именно по этой причине нашествие гусениц зимой не состоялось. И вдруг однажды все растения на полях словно покрылись шевелящимся зеленым ковром из тонких гусениц длиной в целый дюйм. А Ричарду вновь повезло: Китти не боялась ни гусениц, ни червяков, ни жуков. Она безо всякого отвращения собирала прожорливых насекомых, хотя смесь мыла с табаком успешнее отпугивала их. Всем женщинам на острове – кроме тех, что прислуживали пехотинцам и работали на лесопилке, – поручили собирать гусениц и опрыскивать растения. Через три недели прожорливые вредители исчезли. Вскоре предстояло собирать кукурузу, пшеница должна была созреть к началу декабря. Согласно распоряжению майора Росса островитяне сдавали на правительственные склады лишь небольшую часть урожая, выращенного на своей земле, но Ричард продолжал методично относить на склад все излишки, за которые с ним расплачивались векселями. Остальное шло к столу для него и Китти, а также на корм Огасте или же приберегалось для следующего сева.

Орудуя мотыгой или пропалывая грядки на корточках, Китти думала о том, что климат Норфолка на редкость благоприятен – здесь не ощущалось недостатка в теплых и солнечных, но нежарких днях. А когда растения начинали увядать от засухи, ночью небо посылало проливной дождь, утихающий к утру. На кроваво-красной рыхлой почве пышно разрастались любые растения. Конечно, Китти по-прежнему тосковала по родному Кенту, однако остров Норфолк словно заворожил ее. Дождливые ночи и солнечные дни превращали его в уголок из волшебной сказки.

Некоторые каторжницы, с которыми Китти познакомилась на «Леди Джулиане», теперь жили в домах друзей Ричарда. Аарон Дэвис, местный пекарь, приютил у себя Мэри Уокер и ее ребенка. Джордж Гест выбрал восемнадцатилетнюю Мэри Бейтман, которую Китти хорошо знала и любила, но чувствовала в ней какую-то странность, приближающееся безумие. Эдвард Рисби и Энн Гибсон были счастливы вместе и собирались пожениться, как только на острове появится священник. Эти женщины и Оливия Лукас часто навещали Китти, и она с удовольствием предлагала им чай с сахаром. Мэри Бейтман и Энн Гибсон были беременны, а Мэри Уокер, чья дочь Сара Ли уже делала первые шаги, ждала первенца от Аарона Дэвиса. Только Китти Кларк оставалась бездетной.

Ловля рыбы почти прекратилась. Шлюпка с «Сириуса», которая прежде выходила на лов за пределы лагуны, потерпела крушение, пытаясь вывезти с «Сюрприза» шесть женщин и ребенка одной из них. Все гребцы утонули, как и человек, поплывший спасать их; из трех выживших женщин одна была матерью утонувшего ребенка. Редкие уловы целиком доставались офицерам, которые не желали делиться ни с матросами с «Сириуса», ни с бывшими каторжниками. Зато «Юстиниан» привез семена и ростки различных растений, в том числе и бамбука, и Ричард раздобыл один саженец, из которого надеялся вырастить бамбук для рыболовных удочек.

Шарлотт-Филд охватила паника. Одна из живых изгородей, которую составляли ползучие растения и кусты с колючими шипами, вспыхнула, и пламя перекинулось на кукурузное поле. Поначалу жителям Сидней-Тауна сообщили, что вся кукуруза сгорела дотла, но лейтенант Кларк, отправившийся на место происшествия, вскоре вернулся и доложил майору Россу, что пострадало всего два акра. Благодаря отваге каторжников огонь удалось потушить. В награду лейтенант Кларк выдал жителям Шарлотт-Филда по паре новых башмаков с правительственного склада.

Дарси Уэнтуорт собирался переселиться в Шарлотт-Филд вместе со своей любовницей Кэтрин Кроули и маленьким Уильямом Чарлзом, когда будет построен дом: его назначили старшим надзирателем и доктором поселка. Обязанности последнего были самыми разнообразными: доктор и принимал роды, и решал, сколько ударов плетью выдержит провинившийся каторжник. Если виновницей была женщина, Уэнтуорт проявлял снисходительность к ней – в отличие от лейтенанта Кларка, который, ненавидя женщин из Шарлотт-Филда, неизменно назначал им самое суровое наказание.

К нескрываемой радости Китти, еда в доме Ричарда вскоре стала разнообразнее. Ричард своими руками установил железную полку чуть выше середины большого очага, а над огнем – прочный вертел. Чтобы протушить блюдо, Китти закрывала котлы, оставляла открытыми те, в которых варился суп, в ее распоряжении были сковороды и чайник, который постоянно кипел в углу печи, чтобы хозяйка могла угостить неожиданных гостей чаем или вымыть посуду горячей водой. Ричард изобрел приспособление, которое он назвал сберегателем мыла, – проволочную корзинку на проволочной рукоятке, в которую Китти клала обмылки, а потом опускала ее в воду для мытья посуды, таким образом не теряя ни капли мыла.

Ричард решительно заставил Джона Лоурелла отдать ему несколько кур и уток, поэтому у Китти прибавилось подопечных, а в меню изредка начали появляться яйца. Огаста принесла двенадцать поросят, но съела самых слабых, предусмотрительно оставив в живых всех шестерых отпрысков женского пола и двух – мужского, которых Ричард собирался зажарить на Рождество. Весь выводок принадлежал хозяину. Если какой-нибудь хозяин свиньи желал продать мясо или приплод губернатору острова, с ним расплачивались векселями, а тем, кто хотел засолить мясо, предоставляли соль и бочки. Росс недвусмысленно дал островитянам понять, что добивается одного: чтобы они как можно меньше зависели от наличия запасов провизии на складах. Такие колонисты, как Аарон Дэвис, Дик Филлимор, Нат Лукас, Джордж Гест, Джон Мортимер, Эд Рисби и Ричард Морган, уже сумели наглядно доказать, что планы Росса со временем станут реальностью.