Текст книги "Корабль-звезда"

26

Редвинг выплыл из смутного сна о заплывах в теплом океане, лениво дрейфуя… к мелодии вызова с мостика. Он ненавидел стандартные сигналы и установил вместо них Пятую симфонию Бетховена, от требовательного напора четырех основных нот которой пробудился и на сей раз. Если бы в течение десяти секунд капитан не дал ответа, громкость вызова удвоилась бы. Он успел на девятой.

– А? Ага, слушаю.

– Капитан, – сказал высокий тревожный голос Айян Али, – монетки перестали докладывать. – На этой неделе она вахтенная по мостику. Было семь минут пятого утра по корабельному времени.

– Сколько? – Он еще не вполне очухался.

– Все. Их отметки на сканах просто исчезли. Я следила за ними на главном экране, оверлеем с полными стереосигналами в оптическом спектре. Отметки начали исчезать в точке, расположенной под углом 28.7 градуса к нам, и оттуда через все навигационное представление точно волна прокатилась. Кажется, что за сто сорок девять секунд все они были выведены из строя. После этого я ни от одной еще не добилась отклика.

– Похоже на массовый системный глюк.

– Я проверила. Артилект-внутрисистемщик говорит, все в порядке.

– А два других что сказали?

– Я их активировала в режиме частичной загрузки, чтобы время сэкономить. Только диагностические подпрограммы. Я попросила проанализировать статистику системы за последний час. Все в порядке.

– Ну, если все артилекты так говорят, значит, это правда. – Он торопливо размышлял над проблемой, но не мог ничего придумать. – Запустите снова. Поищите во всем спектре. И проверьте все счетчики частиц. Всё, что у нас есть, скормите артилектам.

– Слушаюсь, сэр. Позвонить?..

– Да. Карлу позвоните. И Фреду.

– Слушаюсь, сэр.

– Я уже иду.

Он достиг мостика через две минуты, без труда застегнув на себе униформу – он в последнее время как следует упражнялся с тяжестями и бегал, так что сумел сбросить лишний жирок, – и затянув липучки на обуви. Он увидел, что Айян Али небывало встревожена. Глубокие морщины на ее лбу выдавали не усталость, а беспокойство.

– В полном спектре ничего особенного, – сказала она пронзительным голосом. – Счетчики частиц проверила, тоже ничего необычного. Спектры ион-циклотронного резонанса и магнитозвуковые – тоже. Но альфвеновский спектр почти на порядок мощности скакнул.

Артилект внутрисистемной диагностики подкинул ей спектр, отобразив его поверх визуальной модели ближнего космоса. Зеленый волновой фронт катился через область пространства, где были прежде рассредоточены умные монетки, и по мере его приближения отметки их гасли. Айян Али вызвала виртуальный слайдер времени и прокрутила запись вперед-назад.

– Интересно, как эти магнитные волны сумели вывести из строя наши монетки.

– Да наверняка сбили с орбит, – сказал Карл. Он неслышно вошел на мостик, Фред за ним. – Альфвеновские волны способны к нелинейному распаду на волны достаточно короткие, чтобы те попали в резонанс с монетками. Монетки сбило с орбит, а их навигационные модули вырубились.

– Возможно, что монетки полностью сожжены, – сказал Фред.

Карл ткнул пальцем в спектры.

– Заметили? Они распространяются от Струи. Превосходный пример Vernichtungswille[13]13
  Стремление уничтожить (нем.)


[Закрыть], как говорят у меня на родине.

– Это что, ответ Птиц на наш отказ? – спросила Айян Али.

– Похоже, что да, – отозвался Фред. – А вот глянь-ка… – Запись прокрутилась в обратном направлении к более ранним часам, Фред коснулся нужной отметки на слайдере, запустил ролик снова. При этом дисплей пересекла бурная голубая волна. Он проследил ее вспять, разбил на фреймы и увеличил. – Да, точно, следы ведут к Струе. Что значит голубой цвет?

– Кодировка высокоэнергетических ионов, – Айян Али повозилась с разрешением и поймала заузленный участок джета. Уплотняясь, завитки магнитного потока собрались в более крупный вихрь, который и вылетел наружу.

– Взгляни, – сказал Фред, – по Струе кинки идут, и быстро. Они сходятся к этому узлу, и… вперед, в синеву.

Карл кивнул.

– Так излучаются альфвеновские волны. Чисто сработано, нечего сказать. Они умеют контролировать магнитные поля Струи и фокусировать их.

– И уничтожили наши монетки. – Редвинг оглядел собравшихся. – Чтобы показать нам, на что способны.

Молчание. Они глядели на него в ответ, словно вопрошая: «А как нам теперь поступить?»

– Офицеры, я попрошу вас выслать небольшой спутник в разведывательный полет над ободком Чаши. У нас нет никаких данных снаружи, а Айян Али сообщила, что несколько часов назад поступил сигнал от Клиффа. Чисто текстовый. Они у Зеркальной Зоны. Если бы удалось подвести туда небольшой спутник – с внешней стороны Чаши, – может, смогли бы наладить устойчивый канал.

Фред долгое мгновение смотрел на Редвинга.

– Вы хотите рискнуть спутником?

– Думаю, нужно выяснить, как далеко готовы зайти Птицы, – ответил Редвинг, стараясь говорить спокойно и следя, чтобы лицо ничего не выражало. – Что касается дальнейших мер, то… – он кивнул Карлу, – Карл снабдил меня кое-какими данными, и мы их обсудим на общем совещании в 8:00. – Он помолчал, выдерживая паузу. Пора выйти на публику, решил он. – Вольно.

Начал он с новостей. Докладывала Айян Али, стоя у видеостены. Все бодрствующие члены экипажа сидели за самым большим столом на борту: форма, чисто выглаженная паровым утюгом, в глазах у всех понимание, что это не обычная летучка.

Айян мрачно говорила:

– Мы запустили спутник в сторону ближайшего края Чаши. Микроспутник на ионном движке, довольно скоростной. Я провела его над горным хребтом, который граничит с ободом Чаши. Вот последовательность снимков.

На экране сменялись картинки, перескакивая во времени, отчего казалось, будто горы внизу зуммируются. Даже в сиянии вечного дня вершины гор были покрыты снежными шапками. Редвинг подумал, что это, вероятно, из-за близости внешней стороны, где, как теперь было известно, царил жуткий холод, и небольшой толщины атмосферы у обода. Дыхание космически низких температур замораживало здешнюю воду.

Ракурс съемки метнулся вперед, показав приближение кромки Чаши. Зонд снял то, что было впереди по курсу, позади и по сторонам. Далеко слева замерцала атмосферная пленка, удерживавшая воздух. В той же стороне вспыхнула яркая точка.

– Останавливаю, – сказала Айян Али. – Отметьте вспышку в ближнем УФ на этом кадре. Микросекундный предвестник.

– Чего? – спросил Карл.

– Вот чего. Следующего кадра.

Айян Али продемонстрировала большое белое пятно в той же точке, слева от спутника. Рот ее искривился в сардонической усмешке.

– И это всё.

– Что произошло? – спросил Карл. – Где следующий кадр?

Усмешка Айян Али стала холодной.

– Нет больше ничего. Передача прекратилась. Вот рентгеновский снимок той области. Я вела наблюдение за зондом, просто на всякий случай.

Появились тусклые рентгеновские снимки горной области и кромки Чаши. Вероятно, качество пострадало от мелких частиц солнечного ветра. У самого края виднелась яркая резкая точка.

– Это наш гибнущий зонд. Спектры и анализ диаграммы рассеяния показывают, что выстрел, уничтоживший его, и был тем импульсом, чей предвестник мы наблюдали в УФ. Гамма-луч.

– Откуда? – спросил Редвинг, уже зная ответ, но полагая, что Айян Али нужно дать возможность проявить себя.

– Из той большой штуковины, похожей на пушку, дальше по кромке, сэр.

– Это рентгеновский лазер?

Айян Али покачала головой.

– Рентген весь от вторичной эмиссии, я по спектру сразу вижу. А гамма-детектор дал более подробную картинку. Вот.

Еще одна яркая точка, на сей раз фон отсутствовал вовсе: вспышка на черном поле.

– Мощность источника на этом снимке превышает рентгеновскую на пять порядков.

– Значит, мы правильно полагали, – сказал Редвинг невыразительным тоном. – Это гамма-лазер.

И посмотрел на Бет. С момента ее возвращения он неизменно приглашал девушку на технические летучки, поскольку надеялся, что опыт пребывания среди чужаков натолкнет Бет на полезные мысли.

– Насколько мне известно, человечеству такие энергии так и остались недоступны. Офицер Марбл, вы видели у Птиц свидетельства этой технологии?

Бет покачала головой.

– Мы оружия совсем не видели. А может, просто не понимали, что это оно. Но вряд ли Птицы нуждались в нем. Мы же сидели в клетке.

Айян Али проговорила:

– Орудия такого класса на вращающемся полом мире очень опасны. Один выстрел по оболочке, и все гибнут.

Карл сказал:

– Была давным-давно – еще до нашего отлета, имею в виду, – на Земле исследовательская программа по высокочастотным лазерам, но до гаммы они не добрались. На таких крошечных длинах волн лазер способен фокусироваться в очень маленькие цели, и не нужна высокая мощность, чтобы разнести мишень на ошметки.

– Плохо дело, – отозвался Фред. – Мы теперь зонды на ту сторону не запустим. Птицы любые наши сенсоры собьют. Мы тут как в бутылке сидим.

– Несомненно, они рассчитывают, что мы вернемся и сдадимся на их милость, – сказала Айян Али.

– А мы этого не сделаем, – ответил Редвинг.

Команда молчала. Пора менять направление разговора. Иногда так зарождаются свежие идеи. Он сплел пальцы и подался вперед.

– Бет, вам не кажется, что, возможно, с Птицами удастся договориться и они отпустят нас на Глорию?

Бет со вздохом поглядела на экран, где застыла картина гибели спутника.

– У них крайне иерархизированное общество. Та крупная, что нас допрашивала, Мемор, вела себя точно владычица мира. Вряд ли они позволят нам улететь, чтобы мы первыми добрались до Глории.

– А мы это можем, – сказала Айян Али. – Ведь теперь выхлоп их Струи нас не затормозит.

Редвингу припомнилась лекция по ксенобиологии во время предполетных тренировок. Лектор тогда говорил: «Люди и животные взирают друг на друга через пропасть взаимонепонимания. С чужаками пропасть окажется вдвое шире». А чем они тут занимаются? Пробуют понять, какими стратегиями переговоров станет руководствоваться общество инопланетян, порожденное немыслимо древней цивилизацией. Он некоторое время позволял команде перебрасываться идеями, чтобы они притерлись к ситуации. Да, решил он, пожертвовать одним зондом было правильно; таким образом исключается всякая возможность, что Народ блефует.

– Итак?.. – Он выдерживал паузу; стало так тихо, что Редвинг слышал шелест воздуха в кондиционере. – Давайте им ответим.

Он жестом дал слово Карлу, тот поднялся и прошел к видеостене. Экран показал Струю при максимальном увеличении: рубиновые линии магнитного поля, пылающие оранжевые трубки раскаленной плазмы, охваченные ими, и сама Чаша – абстрактный схематический набросок.

– Мы им по копчику вмажем. В области Свища джет сильно сужается. Обратите внимание на спиральную конфигурацию магнитных полей, удерживающих плазму и сужающих поток. Чистая работа.

– В чем состоит идея? – спросила Бет.

– Пролететь сквозь Струю. Возмутить джет. Пускай вокруг Свища погуляет.

Все так и уставились на Карла, разинув рты. Рассеянно скользя взглядом по их зубам, он отметил, что у Бет один резец в пятнышках и чуть сколот. Бет выдохнула:

– Я же нас провела по Струе, помнишь? Помнишь? Все равно что корабль через ураган провести. Хочешь снова?

Редвинг долгое мгновение следил, как на ее лице бушует страх. И вспоминал многие часы напряжения, когда с них градом лился пот, когда корабль потрескивал и стонал, а Бет, порой мучаясь неуверенностью, вела судно через области рывков и жутких выкручивающих толчков. Тогда весь экипаж был на пределе. Но другого варианта не оставалось. А сам Редвинг неуверенности не проявлял ни на миг. Такова была его работа. В итоге результат оправдал усилия.

Но сейчас потребность не столь однозначна. Можно тут курсировать, тянуть время, но не получится улететь. Они будут проедать свои запасы, а отряд Клиффа – блуждать, подвергаясь опасностям.

Он медленно проговорил:

– Думаю, необходимо показать им, что мы не собираемся играть по их правилам. Что мы не подчинимся и не дадим себя захомутать ради членства в клубе.

Долгое молчание. Лица напряжены, губы сжаты в белые узкие полоски: страх, тревога, озадаченность. Карл сказал:

– Когда ты вела нас через Свищ, Бет, меня еще не разморозили, но позже мы с Фредом провели расчеты. Физика несложная. Десять часов, вряд ли дольше.

Редвинг видел, что команда все еще чересчур ошеломлена, чтобы согласиться.

– Технические аспекты потом обсудим. На мостике все время будут дежурить три члена экипажа на правах пилотов. Фактически вы все тут понесете вахту. Предупредите пальцезмеек, чтобы пристегнули ремни.

Карл произнес официальным тоном:

– Я хотел бы, чтобы все ознакомились с расчетами и симуляциями, которые я провел. Разброс условий довольно широкий. Артилекты-навигаторы поработали как следует, просчитывая траектории и отдачу потока плазмы Струи в нашей воронке. Наши носовые поля сожмутся, массопоток плазмы повысится – но это вести хорошие, ведь и тяга возрастет. Там полно ионов для нашего термояда. Думаю, что…

– Технические аспекты потом обсудим, да. – Редвинг улыбнулся, стараясь придать себе уверенный вид. – Спасибо, Карл.

Бет посмотрела ему прямо в глаза.

– Сэр, мы ни хрена не знаем о том, как Птиценарод мыслит.

– Действительно, это так.

– И не понимаем, как они ответят. – Бет явно встревожилась, взгляд ее метался вокруг стола в поисках поддержки.

– У них имеется представление о переговорном процессе: из общения через Тананарив это ясно. Они уничтожили наши монетки и, вероятно, спутник. Давайте покажем, что мы тоже умеем драться. Око за око.

Команда воззрилась на Редвинга. Айян Али смотрела на него чуть расширенными, все еще шокированными глазами; неподвижный взгляд Фреда, как всегда, был испытующим; Карл пытался бодриться. Бледное лицо Бет пошло красными пятнами; она не сводила глаз с капитана.

Он встал.

– Я официально уведомляю вас, что мы ответим Птиценароду. Но прежде чем дать ответ, сблизимся со Струей и проведем приготовления.

Присутствующие поднялись и стали молча расходиться. Никто не оглядывался, кроме Бет. Она выждала, пока все уйдут, и закрыла дверь.

– Вы знаете, а хорошо будет наконец что-то предпринять… Мне в их тюрьме не понравилось. Но пускай мы оттуда и выбрались, вокруг оказалась новая тюрьма, только просторней.

Редвинг подмигнул.

– Размером с целую звездную систему?

Девушка рассмеялась, протяжно вздохнула и вышла.

Часть девятая
В бегах

Одни народы крепки умом, а другие – задним умом.

Тобайас Смоллетт

27

Клифф устал от путешествий. Колоссальные расстояния Чаши постепенно накладывали отпечаток, который не удавалось стереть ни дремой в неудобных, не для людей предназначенных креслах, ни безвкусной едой из автоматов линий доставки, ни наушниками, блокировавшими монотонное гудение и жужжание бесконечных систем дальнего транспорта. Масштабы Чаши соответствовали звездным системам, а людям привычны гораздо меньшие.

Кверт и подчинявшиеся ему силы провели отряд Клиффа извилистым лабиринтом туннелей, удаляясь от внешней стороны Чаши и обиталища Ледоразумов. Потом посадили на маглев-поезд. Новые туннели. Временами через пролетавшие мимо большие кварцевые окна удавалось разглядеть фрагмент какого-нибудь странного пейзажа; они неслись по шахтам, едва уловимо изгибавшимся на расстояниях, сравнимых с межпланетными.

Он ощущал рывки и толчки, вызванные перемещением с огромной скоростью, но спустя время разум переставал регистрировать их как отдельные события, сводя к длинной симфонии одинаковых раздражителей. Иногда Клиффу казалось, что он понимает, где, в астрономическом смысле, они едут: через мелькавшие мимо окна он замечал звезду, Струю и горизонт. Но спустя несколько часов, после новых поворотов и рывков, появлялось новое окно, и Клифф опять терялся в догадках.

Теперь же они двигались пешком, по местности, напомнившей ему пустыни Калифорнии: чахлые колючие кустарники, бежевые овраги, затянутое дымкой небо, порою попадаются зигзагообразные деревца. Такое впечатление, в Чаше они везде произрастали. Гравитация тут отличалась, была существенно ниже. Клифф чувствовал, как его немного тянет вбок, и догадывался, что они сейчас, вероятно, куда ближе к Свищу.

Из дымки вдалеке вынырнули занятные приземистые постройки, до них, по прикидкам, было километров десять; комплекс венчала коническая центральная башенка. Клифф вдохнул сухой, чуть дразнивший ноздри резковатым ароматом воздух, прищурился на яркое солнце. Здорово стоять по пятки в солнечном сиянии. Вечном солнечном сиянии.

Кверт вывел их на поверхность из хорошо замаскированного люка. Много часов крались они по каким-то трубопроводам и переходам подземной системы, однажды пришлось пробираться через канализацию, за которой располагался скоростной траволатор. Потом на поезде. Вечный день Чаши корежил циркадные ритмы. Клифф замерил их и обнаружил, что отряд сбился на тридцатичасовой цикл. Благословенная темнота ночной стороны корпуса, наверное, могла бы помочь, не будь они так измотаны.

– Думаешь, тут мы в безопасности? – спросила Ирма у Кверта.

– Нужно дальше, – сказал Кверт, обозревая местность. – Нет безопасности. – Остальные силы нервно топтались с лапы на лапу и поглядывали на зигзагообразные деревья.

– А какая тут опасность? Тепло хоть…

Ирма была мерзлячка, ночами в поисках тепла она частенько прижималась к кому-нибудь из мужчин. Никто не придавал этому значения; большую часть времени они спали вповалку, отключившись от мира.

– Кахалланцы. По форме скорее на вас, чем на нас, похожи. Давние Адапты. Народу верны.

Ирма нахмурилась.

– И что нам делать?

– Найти… – Кверт помолчал, словно переводя в уме со своего языка. – Летучую рыбешку. Так сказали бы, наверное.

– Там можно укрыться. – Терри указал в сторону низких холмов слева. Клифф отметил, что он теперь стал более нервным, но и энергичным.

– Мимо пройдем, – сказал Кверт, но силы неуверенно зашушукались. Клифф впервые видел, чтобы они так явственно выказали свое понимание англишского. Наверное, сильно встревожены: лапы переступают с места на место, головы дергаются в поисках возможной угрозы.

– Так давайте побыстрей, – ответил Айбе. Он тоже выглядел бодрым. Кожа у всей команды облупилась от постоянного солнца, но не слишком загорела. В спектре этой звезды ультрафиолета было немного.

Они двигались длинными прыжками: пониженная гравитация придавала этим движениям изящество. Клифф наслаждался ощущением зависания на пару секунд с раскинутыми ногами в высшей точке прыжка. Как ни нравилась ему темнота лабиринтов у корпуса, а солнце все ж приятней.

– Кахалланцы! – воскликнул один из силов.

Кверт замер, развернулся. Остальные за ним.

Вдали между зигзагообразными деревьями и кустарниками перемещались какие-то фигуры.

Сначала Клиффу показалось, что они четвероногие, но когда одна фигура пробежала через проплешину между кустами цвета ржавчины, он понял, что у чужаков две ноги. На бегу они странно пригибались вперед и наклоняли тело. У них были крупные угловатые головы.

– Тут кахалланцев много, – пояснил Кверт.

– И что нам делать? Вступить в бой?

– Не знаю.

Кверт и силы задумчиво наблюдали за приближением кахалланцев. Тех и вправду было много.

Группа Клиффа снова пустилась в бегство. Кверт жестом указал направление: от зигзагообразных деревьев, где мелькали кахалланцы, к постройкам, в нескольких километрах по пыльной равнине. Клифф полагал, что они зря высовываются на открытое пространство, но вскоре Кверт, возглавлявший отряд, свернул в овраг, достаточное укрытие от прямого обстрела. На бегу у Клиффа щипало в носу от поднятой ударами ног о землю пыли. Они выкладывались на полную. У землян были лазеры, а у силов – свое оружие, но преследователи сильно превосходили численностью. Прежде Клиффу не выпадало повода задуматься, почему обитатели Чаши, как правило, легко вооружены. Хотя Птицы причинили силам жуткий урон, возможность стычки с другими видами он расценивал как невысокую. В повадках силов чувствовалось неправдоподобное, дзенское спокойствие перед лицом ужаса.

Они спугнули крупных птиц, внезапно взлетевших с деревьев и кустов кругом. Птицы сбились в стаю, издавая низкие протестующие крики. В низкой гравитации существам с большими крыльями хватало слабого ветерка, чтобы взмыть в небо. Наверное, этим странным четверокрылам не по нраву, когда через их владения бесцеремонно несутся.

Пыль продолжала щипать ноздри; ее кислый запах помогал сфокусироваться. Клифф поднял глаза на крупных птиц, паривших в воздухе, и вспомнил, как обрадовался, впервые в жизни увидев балтиморскую иволгу. Они тогда почти вымерли. Опасность всепланетной катастрофы миновала, но многие птицы едва уцелели, и Клифф завороженно наблюдал за ее великолепным пламенным оранжевым оперением и черным плюмажем. Он раньше видел балтиморских иволг на изображениях какого-то древнего геральдического символа, но разве могли они равняться с этой хрупкой маленькой красоткой. Птицы Чаши, кричавшие над головой, совсем не были на нее похожи, но зрелище тем не менее вызвало такие же ощущения. Какая древняя и величественная эта структура, и сколько здесь дикой жизни: почему же так мало ее уцелело на Земле? В прошлом человечество понастроило слишком много мрачных огромных городов, чьи испарения все еще господствовали в атмосфере, несмотря на реализованные с тех пор геоинженерные проекты.

Вопрос этот снова всплыл в его сознании, спровоцированный буйством дикой жизни и взмахами крыльев над головой. Пот стекал в глаза и пощипывал их, но Клифф и этому был рад. Он вспоминал унылые серые пейзажи американского Запада после Великой Засухи. Безжизненные нагие скелеты деревьев Сьерра-Невады: сосновые леса, и без того почти исчезнувшие, дожирал очередной пожар, и черные клубы дыма неделями стелились над Оуэнс-Вэлли. Мрачные пустынные пригороды, шеренги брошенных машин по обочинам; непрестанный шепот песка на горячем ветру, уже ободравшем с автомобилей краску.

У Клиффа от усталости жгло подошвы.

Он встряхнулся, помотал головой, чтобы пот не заливал глаза. Отряд держался кучно, потел, пыхтел, но люди преодолевали резь в легких и бежали, бежали, бежали. Порою удавалось отстраниться от суетных мгновений, найти убежище в мыслях, воспоминаниях, мечтах – да в чем угодно, только чтобы ушел омерзительный страх стать чужой добычей. Он подумал о своем отряде. Снова в бегах. Снова на нем ответственность за остальных.

Как удалось сберечь подобное разнообразие биосферы на колоссальном артефакте? Тут, блин, совсем как в Центральном парке старого Манхэттена, еще не затопленном поднявшимся морем. Естественная среда обитания жизненных форм, убежище, управляемый симулятор дикого мира в мире искусственном. Драгоценность в бетонной короне.

Только это не парк. Это место живое, оно саморегулируется и движется к определенной цели. Придется приписать такую заслугу Птицам, его правителям. Каким-то образом они избежали излишеств, едва не погубивших Землю.

Клифф продолжал бежать.

Остальные обливались потом, стараясь не отставать. Силы неслись грациозными длинными скачками, неизменно опережая людей. Землян одолевала усталость, от них разило потом, но постройки уже замаячили впереди.

Клифф чувствовал присутствие гуманоидов, перебегавших среди зигзагообразных деревьев вокруг, но не видел их. Сколь глупо удирать на своих двоих от преследователей, как Homo sapiens sapiens сотню тысяч лет назад. Среди фантастических конструкций их низвели до положения…

Тут до него дошло. Чаша, огромное факсимиле планетной экосистемы, сохраняла управляемость и устойчивость потому, что она была куда крупней обычных миров. Здесь хватало места всем.

Но как предотвращают распространение множества разумных видов за пределы первоначально отведенного им ареала? Загадка.

Времени на отвлеченные рассуждения, однако, не осталось. Постройки были уже рядом, а ноги точно свинцовые.

Говори быстро, действуй резко. Кто ему это советовал?

Они вбежали в тень серых башен из необработанного камня, у подножия которых располагался настоящий лабиринт серебристых металлических статуй. Скульптуры изображали гуманоидов в разных позах, но в основном – боевых, со всевозможным оружием: мечами, щитами, стрелами и так далее. Нагие приземистые тела казались крепкими, угловатыми: бочки мышц над короткими бед– рами и толстыми ступнями. Ребра, по впечатлению, обвивали все туловище, а руки могли поворачиваться во все стороны: локтей было по две пары. Некоторые статуи изображали стоящих гуманоидов, а в воздухе вокруг них мерцали надписи на непонятном языке; ловя взгляд Клиффа, они загорались ярче. Умная система регистрирует взгляд и увеличивает яркость? Беглецы достигли большой башни с заостренной, точно клинок, вершиной в центре шестиугольной площади. К ней сходилось множество замысловато выложенных угловатыми булыжниками дорог, чтобы продолжиться по сторонам башни и уйти в перспективу. Картина была величественная и мрачная, как и плоская стена башни, утыканная странными узловатыми и шишковатыми выступами.

Беглецы остановились попить воды, а Клифф тем временем принялся разглядывать каменную постройку. Тут метрах в пятидесяти над его головой медленно раскрылся глаз.

Он понял, что это именно глаз, хотя цветом око не отличалось от грязно-бежевой стены башни. Зеленая центральная часть напоминала радужку. Постепенно овал размахом в несколько метров скосился вниз, посмотреть на пришедших. Одним глазом.

– Что… – Клифф изумленно взирал на колоссальный зрачок в центре ока. Казалось, тот смотрит прямо на него. Глаз в скале? Глаз с хрусталиком и сетчаткой?

– Каменный разум, – лаконично объяснил Кверт, быстро развернулся и поглядел вдаль.

Клифф посмотрел налево и увидел, как среди скульптур пробираются приземистые гуманоиды. Их было много, и двигались они на удивление проворно. Издав раздраженное сопение, они присели на корточки, потом начали извлекать из неисчислимых карманов коричневых одеяний странные приспособления и надевать их на концы длинных труб.

– Химический огнестрел, – сказал Айбе. – Столько хайтека вокруг, а старая классика не сдается.

– Или им не разрешают пользоваться более продвинутым оружием, – предположил Терри.

– Мы видели уже такого гуманоида, разве не помнишь? – сказала Ирма. – Он открыл люк, ведущий куда-то вниз, среди голой равнины. А когда заметил нас, то просто удалился.

Айбе проговорил:

– Ну да, может, стоило туда заглянуть. Мы так вымотались, может, там бы какое-нибудь подходящее укрытие нашлось.

Клифф слышал в его словах неозвученный упрек. Тогда он настоял двигаться дальше, и они подчинились.

– Наверное, эти гуманоиды – вроде службы техподдержки, – мягко возразил он. – Они работают на Птиц и следят, чтобы Чаша не оскудевала.

Тут гуманоиды снова зашевелились, и люди смолкли. Отряд поворачивался, следя, как гуманоиды обходят их с флангов.

– Кахалланцы, – нарушил молчание Кверт. – Задержать нас хотят, а сами сообщение Народу пошлют.

Терри прошептал:

– И как мы выберемся?

Не успел Кверт ответить, как над площадью прокатилась низкая монотонная нота. Она исходила вроде бы отовсюду, и Клифф не столько услышал ее, сколько почувствовал всем телом. Тон изменился, завершая длинное раскатистое аааххххмммммм.

– Сядьте, – сказал Кверт. – Слушайте. Каменный разум пробуждается.

Клифф прикинул обстановку. Их окружило не менее пары сотен гуманоидов. Вид у чужаков был недружелюбный, у многих имелись накидки вроде бронежилетов и длинные трубы вроде гранатометов. Темные лица ни на миг не отворачивались, контролируя каждое движение отряда. В гуманоидах чувствовалась едва сдерживаемая боевая энергия. Клифф задумался, а откуда он это знает, и понял, что подсознательно считывает их язык тел. Может, такие позы универсальны, встречаются у многих рас? А возможно, вся совокупность видовых качеств приматов претерпевает конвергенцию, движимая потребностью в общении, откуда бы ни произошли первоначальные качества. Мириады едва уловимых жестов раскрывают суть с первого взгляда.

Ирма тихо проговорила:

– Они опасны. Нам их не одолеть. Что, так и будем ждать, пока песенка закончится?

– Долгий голос, – сказал Кверт. – Они слушают.

– И что? – спросил Айбе. – Как долго это продлится?

– Камень говорит о множестве смертей, – сказал Кверт, низко склонив морду; глаза его дергались вверх-вниз в непонятном Клиффу выражении.

Тона песни сместились выше по октавам, шриии кинннн ауииии оооээээииинннеееее… Воздух словно бы сгустился от напряжения под ударами звуков. Клифф ощущал, как низкочастотные ноты побуждают мышцы пуститься в пляс, а тело – сгибаться и разгибаться, резонируя с могучей песней, наполнявшей сухой воздух.

– Оно… оно играет на нас, – выдавил он. – Этот звук…

– Рассказывает о гибели своих великих, – сказал Кверт. – Было давно.

Силы выстроились полукругом, обратившись мордами к угрожающе молчаливым гуманоидам. По сигналу Кверта силы изогнули лапы, подставив солнцу внутренние сочленения, игравшие роль локтей. Клифф увидел, как в локтевых ямках проявляются и выступают наружу черные узкие прутки. Кончики их поблескивали на ярком солнце. Он так и не научился различать самцов и самок силов, но это и не имело значения: все они проделали один и тот же физиологический фокус, выдвинув из внутренних локтей черные стрелы. Один сил резко опустил лапу: вылетела стрела, описав длинную стремительную параболу. Клифф поразился элегантности и точности выстрела: наконечник стрелы пронзил небольшую деревянную эмблему на вершине высокой каменной статуи гуманоида с бочкообразным торсом, угодив точно в центр этой детали, и черное древко еще некоторое время дрожало, рассеивая нерастраченную энергию. Это был вызов, сомнений нет.

Гуманоиды, однако, не ответили. Они переминались с ноги на ногу, покачивали головами, но молчали. Раскатистые ноты стихли; Клифф решил, что песня, или что это было, подошла к концу. Повисла мертвая тишина. Силы зыркали на гуманоидов, напрягая черные стрелы в локтевых колчанах. Клифф задумался, как такое стало возможным. Генетические эксперименты? Система защиты, которая всегда с тобой. Не нужно таскать при себе отдельные лук и колчан, если черные костяные прутья с блестящими заостренными наконечниками все время готовы вылететь по мановению конечности. Лапы остаются свободными, так что при желании можно пользоваться и другим оружием. Но у силов, заслонявших собой земной отряд, другого оружия не имелось. Ни пистолетов, ни каких-то других пушек. В отличие от гуманоидов. Те как раз нарушили молчание резкими визгливо-каркающими воплями.

Язвительные замечания? Насмешки? Трудно судить. Вопли оборвались, и Клифф ощутил, как у него внутри все напряглось, быстро и болезненно запульсировало. Две группировки чужаков глядели друг на друга, обмениваясь сигналами, которые тоже вроде как были универсальны: настороженно щурились, рычали, шипели и сопели. Пыль вздымалась от шарканья ватаг, напрягались и расслаблялись мышцы лап, рук и туловищ. В недвижимом воздухе поплыли тяжелые запахи, явно источаемые телами противников и, как полагал Клифф, сотворенные эволюцией давным-давно, на планетах, далеких от этой потрясающей сцены. Время словно застыло, придавая невероятную резкость всем чувствам. Оценивающие взгляды, неспокойные глаза.