Текст книги "Клуб непобежденных"

Глава 20
«Клуб непобежденных»

– Я стреляла в своего мужа.

– Ты стреляла в своего мужа?

– Сегодня ночью, когда он вернулся домой. Мне было очень страшно. Перед этим я только что получила еще одну открытку от Эдди Комо – с обратным адресом Джиллиан. И я... Богом клянусь... я сначала окликнула его по имени. Но он не отозвался. И тогда я спустила курок и... и ранила его в руку, ниже локтя. По-настоящему, сильно ранила. Врач был изумлен.

Джиллиан нахмурилась.

– Я думала, мы договорились: никакого оружия.

– Нет, Джиллиан, это ты сказала: «никакого оружия». А я все еще сохраняю за собой право думать самостоятельно. Да! И что? Как тебе это нравится? – Тон Кэрол стал взвинченным, вызывающим.

Напротив, голос Джиллиан, председательствующей на этом экстренно созванном заседании «Клуба непобежденных», был особенно холоден и уравновешен.

– Полагаю, главный вопрос: как это понравилось Дэну.

Мег вздохнула и поерзала, глубже вдвигаясь в кресло. Все шло вкривь и вкось. Кэрол была так возбуждена, что не могла даже усидеть за столиком, который они заказали в отдельном кабинете давно полюбившегося им ресторана в районе Федерал-Хилл. Джиллиан, в застегнутом до подбородка темно-синем костюме начальницы, сидела нарочито прямо, с величием английской королевы. Напряженность между двумя женщинами достигла небывалого масштаба. Мег оставалась вне этого противостояния. Она, как всегда, слишком слабо во всем разбиралась, чтобы испытывать напряжение или взвинченность. К тому же сегодня утром ей немало пришлось помаяться из-за первого в жизни похмелья. Во всяком случае, она считала, что это похмелье у нее первое.

– Как говорит моя мама, – подала голос Мег, – не могли бы вы обе поговорить молча?

Кэрол сверкнула на нее глазами. Взгляд Джиллиан был скорее ироничным.

– Тяжеловато приходится с утра? – спросила она.

– Пожалуй.

– Что, пришлось покланяться фаянсовому божку вчера вечером?

До Мег не сразу дошло. А, это она про рвоту.

– Нет. Во всяком случае, я не помню.

– Ну, ничего, жить будешь.

– Извините, – резко вмешалась Кэрол. – Я говорила о ранении своего мужа. Может, мне надо было убить его – чтобы привлечь немного внимания к себе?

– Уж не знаю, – ответила Джиллиан. – Ты для этого его подстрелила?

– Ради всего святого! Можно мне сказать?!

– Нет, послушай нас минутку...

– Не существует никаких «нас», Джиллиан! Только ты одна! Всегда была только одна ты! Мы с Мег – всего лишь витрина для твоего крестового похода за справедливостью. «Клуб непобежденных»! «Клуб взаимной поддержки»! Это просто насмешка. Этот «Клуб» не имеет никакого отношения к взаимной поддержке, он создан ради мести. Ты просто не имеешь права эксплуатировать это слово перед представителями прессы. Чем мы располагаем на сегодняшний день? Каков итог нашей деятельности? Эдди Комо убит. Я подстрелила своего мужа. Жертвой маньяка стала еще одна девушка, а пресса вопит о судебной ошибке. Что ты собираешься предпринять дальше, Джиллиан? Как намерена справиться со всем этим?

Джиллиан встала из-за стола. Прямая как палка, она медленно, с отрешенным видом обошла вокруг маленькое помещение, потом проделала этот путь еще два раза. Движения ее были скупыми и механическими. Лицо – бледным и непроницаемым. Ранее Мег видела ее в таком состоянии лишь однажды – в тот день, когда Эдди Комо впервые «вышел с ними на связь». По правде сказать, Джиллиан в тот день малость испугала ее.

– Сегодня ночью кто-то вторгся в пределы моей частной собственности, нарушил покой моего жилища, – отрешенно сообщила Джиллиан. – Кто-то отсоединил все лампы в системе световой охраны у меня во дворе, затем подошел к дому и с помощью краскораспылителя написал на оконном стекле в комнате моей матери: «Эдди Комо жив». Потом снова подсоединил лампы. Господи, чтобы выйти из нервного шока, матери понадобилась кислородная подушка. Думаешь, я не знаю, что такое страх, Кэрол? Думаешь, не понимаю, что творилось у тебя в голове вчера вечером, когда кто-то неведомый крался по твоему коридору? Будь у меня в тот момент пистолет, я бы тоже подстрелила кого-нибудь. И скорее всего какого-нибудь глупого соседского мальчишку, устроившего все это. Вот почему я сказала: никакого оружия.

– Ты же у нас святая, Джиллиан...

– Проклятие! Ты хочешь этого разговора, Кэрол? Отлично. Меньше чем через десять минут здесь будут детектив Фитц и сержант Гриффин, так что давай поскорее разделаемся с этим.

– Вот в этом ты вся, Джиллиан. Я пытаюсь что-то по-человечески обсудить, а ты опять хватаешься за повестку дня.

Джиллиан поджала губы, потом перевела взгляд на Мег:

– Хочешь выйти из игры?

– Что?

– Ты хочешь выйти из игры? С тебя довольно? Тебе надоел наш «Клуб»?

– Я... нет... – растерянно промолвила Мег. И повторила, уже более твердо: – Нет. Я не хочу выйти.

– Почему?

– Потому что... потому что мы нужны друг другу. Ну сами посудите. Кто еще стал бы выслушивать рассказы о ночных хулиганствах и подстреленных мужьях и при этом не смотреть на нас как на чокнутых. Такие разговоры со всеми прочими людьми показались бы чистым сумасшествием.

– Но они и есть чистое сумасшествие! – нетерпеливо воскликнула Кэрол. – Именно это я и пытаюсь вам втолковать. Прошел год. Мы уже выросли из учтивых бесед, разглагольствований о правах жертв и о судебной стратегии. Во всяком случае, пора бы вырасти. Если у нас «Клуб непобежденных», тогда самое время поговорить о том, как нам остаться непобежденными. Или – не остаться. Если, конечно, тебе не претят эти разговоры, Джиллиан. Тебе нет равных, когда нужно пригласить представителей полиции, чтобы те отчитались перед нами о ходе следствия. Или попросить Д'Амато, чтобы тот объяснил нам тактику ведения судебного процесса. Но когда дело доходит до нас самих – совершенно одиноких, предоставленных самим себе, усталых, издерганных морально и физически, – ты прекращаешь деятельность. Ты всячески стараешься устраниться. Мало того – ты и нас вырубаешь. А это несправедливо. Скажу честно: если бы я нуждалась в подобном обращении, то отправилась бы домой, к мужу.

– С пистолетом? – уточнила Джиллиан.

– Да! Будь у меня хоть капля мозгов, – огрызнулась Кэрол.

Джиллиан усмехнулась. Однако это бледное подобие улыбки лишь подчеркнуло ее неимоверную усталость.

– Прости, – тихо сказала она.

Кэрол посмотрела на нее с подозрением. Мег зевнула, мысленно желая, чтобы на этом их перепалка и закончилась. Характеры обеих были совершенно не схожи, но, несмотря на это, Джиллиан и Кэрол нуждались друг в друге. Да и все они нуждались друг в друге, особенно теперь, когда еще одна девушка пала жертвой насильника и убийцы. Мег непрестанно думала, что на ее месте могла бы оказаться она. А бедная Джиллиан, должно быть, все время вспоминает Триш. После такой ночи, как сегодня, может ли она не вспоминать о Триш?

Надменно вздернутый подбородок Джиллиан чуть-чуть опустился. Она твердым взглядом посмотрела на Кэрол.

– Возможно, ты права... – Голос Джиллиан оборвался. Она прокашлялась, затем сделала еще одну попытку. – Когда у меня стресс, когда я охвачена негодованием, мне легче переносить это, если я сосредоточена на определенной цели. Разработать план контратаки, довести его до конца... Мне важно действовать. Поддерживать движение. Вероятно, я навязываю этот стиль и вам.

– У меня все не так, – покачала головой Кэрол. – Я возвращаюсь в тот же самый дом, к тому же самому мужу, который не явился вовремя, в ту же самую комнату на втором этаже, куда через окно когда-то проник негодяй и сломал мне всю жизнь. У тебя есть возможность отвлечься, дистанцироваться от каких-то вещей. Мег тоже имеет такую возможность. А я – нет. Та ночь как вязкая глина, в которой я застряла и все буксую и буксую колесами не в силах выбраться.

– А почему вы не продадите этот дом? Почему не переедете? – с любопытством спросила Мег.

– Дэн любит его, – ответила Кэрол.

– Ну, тебя-то он наверняка любит больше.

Кэрол промолчала, но выражение ее лица было весьма красноречиво.

– Он настолько с тобой не считается? – мягко поинтересовалась Джиллиан. Атмосфера в комнате как-то неуловимо изменилась. Смягчилась, пожалуй. Ослабло напряжение. А Мег опять подумала о той бедной, бедной девушке. Вот они тут борются, спорят друг с другом, а за всем этим – та бедная, бедная девушка.

– Дэн настолько не считается со мной, что я не понимаю, зачем он вообще приходит домой. – Плечи Кэрол поникли, злое выражение лица сменилось страдальческим, что было гораздо хуже. – Он не желает со мной разговаривать. Ни спорить, ни скорбеть, ни рационально рассуждать. Эта тема находится под запретом у нас в доме. Мы живем точно бок о бок с гигантским слоном, которого оба молчаливо сговорились не замечать.

– И вы никогда не говорили о том, что с тобой произошло?

– Сначала мы говорили о том, что сказали доктора. Затем – о том, что сказала полиция или что сказал прокурор. Иногда мы обсуждаем то, что сказала наша группа. Почему же, мы разговариваем – о том, что сказал кто-то другой.

– Должно быть, это нелегко для него, – заговорила Мег. – Я имею в виду, что он мужчина. Возьми моего отца. Он до сих пор корит себя за то, что, когда Эдди напал на меня, его там не было – он был далеко. Твой муж, наверное, ощущает это как стопудовый груз на шее. Интересно, что говорят ему другие мужчины.

– Другие мужчины?

– Ну да, конечно, мужчины тоже разговаривают. Ну не совсем... не в прямом смысле. Я хочу сказать... не так, как мы. Но вот смотри. Он мужчина, но все его приятели знают, что его жену изнасиловали в собственном доме. От этого он наверняка чувствует себя... ужасно. Как первостатейный неудачник. Что это за мужчина, если он не в состоянии защитить женщину, которую любит? Я знаю: если бы что-то подобное случилось с моей мамой, отец пустил бы в ход кастет. А потом, вероятно, циркулярную пилу. А потом бы дядя Винни... Ладно, это уже другая история.

– Откуда ему было знать, что происходило в ту ночь? – пожала плечами Кэрол.

Джиллиан взглянула на нее:

– Ты сказала ему об этом?

Кэрол, помедлив, покачала головой.

– Почему?

– Потому что я обвиняю его в этом, понятно? В ту ночь я молила Бога, чтобы Дэн явился. Я лежала на этой кровати, и этот негодяй проделывал со мной такое, чему нет названия, а я все надеялась, что вот-вот придет Дэн. А это все продолжалось и продолжалось до бесконечности! Но он так и не пришел. Где все это время был мой муж, когда я так в нем нуждалась? Как он мог не прийти?

– Он же не мог знать... – начала было Джиллиан.

– Ты же сама говоришь, что Дэн всегда работает допоздна, – заметила Мег.

– Да не было его на работе! Проклятие! – Кэрол тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками. А когда подняла голову, лицо ее было залито слезами. – Я подозревала это уже несколько месяцев. Все эти задержки... Эти внезапные «деловые встречи»... Тогда я стала вечерами названивать ему в офис. Ответа я ни разу не получила. Никто ни разу не снял трубку. И в тот вечер я тоже звонила в половине десятого. Там никого не было. Никого. Поймите это. Мой муж не спас меня от насильника, потому что был слишком занят, развлекаясь со своей подружкой.

– О Кэрол...

– О Кэрол!

– Так как прикажете мне затрагивать эту тему? – охрипшим голосом осведомилась Кэрол. – Ну? Смелее! «Послушай, Дэн, я попрошу прощения за то, что меня изнасиловали, если ты попросишь прощения за свою любовную интрижку». А может, так: «Дорогой Дэн, прости меня за то, что из-за эмоционального стресса я стала развалиной и нервы у меня ни к черту. Только и ты сперва попроси прощения за то, что не явился вовремя домой и не защитил меня от подонка». Или так: «Я извинюсь за то, что не смогла родить детей, если ты извинишься за то, что постоянно пренебрегаешь мной, за то, что всю жизнь на первом месте у тебя работа, за то, что запер меня в этом гигантском мавзолее в четыре тысячи квадратных футов, который напоминает мне о том, как я одинока». А что остается у нас впереди? Только стариться на глазах друг у друга да постоянно осознавать, как жестоко обманула нас жизнь?

– Это общая проблема всех браков, ты же знаешь. Сначала люди хотят быть вместе, а потом оказывается, что постоянная близость порождает взаимное неуважение.

– Ты все еще любишь его? – спросила Джиллиан.

– О Господи, да, – ответила Кэрол и снова заплакала.

Долгое время никто из них не произносил ни слова.

В дверь кабинета постучали, а в следующую секунду показалась голова официантки, давней союзницы в их сходках.

– Джиллиан, приехали полицейские.

Джиллиан посмотрела на Кэрол:

– Хочешь, отложим эту встречу?

Мег подумала, что в этой реплике Джиллиан как ни в чем другом выразился ее призыв к примирению.

Кэрол уже начала потихоньку приходить в себя. Взяв со стола салфетку, она промокнула заплаканное лицо.

– Нет, пусть заходят. Мы должны услышать об этой девушке. Мы должны знать.

– Вероятно, подражатель, – бросила Джиллиан.

– Нет, – громко и отчетливо сказала Мег.

– Мы не знаем этого.

– Я знаю.

– Мег...

– Нет! Если Кэрол имеет право на нервный срыв, то я тоже имею право на собственные ощущения. А во всем происходящем что-то не так. От всего происходящего веет какой-то большой неправдой. Понимаете, эта девушка, она ведь тоже одна из нас! Только ей уже ничем нельзя помочь.

Кэрол и Джиллиан смотрели на нее с неодобрением. Они опять сплотились на основе общих чувств к чудаковатой малышке Мег. Но Мег твердо стояла на своем. Она была абсолютно убеждена. Она знала, что это так. Знала – и все. Сегодня утром те глаза вновь следовали за ней. И впервые она со всей очевидностью ощутила: смерть Эдди Комо не конец их мытарствам, это новое начало.

Бедная, бедная девушка...

– Пусть заходят, – кивнула Джиллиан официантке.

– Прости, Кэрол, – пробормотала Мег.

– Прости, Кэрол, – сказала Джиллиан.

Потом все трое замолчали, потому что в комнату вошли детектив Фитцпатрик и сержант Гриффин.

Глава 21
Фитц

Когда Гриффин уже во второй раз за столь короткое время нанес визит потерпевшим, ему сразу пришло в голову что ни одна из трех женщин уже не выглядит сейчас такой же невозмутимой, как накануне. У сидящей на противоположном конце стола Кэрол Розен щеки и глаза покраснели и распухли. Похоже, она только что плакала. На бледном лице стоящей во главе стола Джиллиан Хейз залегли темные тени: видимо, она не заснула ни на минуту прошлой ночью. И наконец, лицо сидящей ближе всех к двери Мег Песатуро имело одутловатый, нездоровый вид. Наверное, она переживала похмелье. Очевидно, после вчерашнего шампанского – в утренний выпуск теленовостей репортерша Морин включила показания очевидцев с места событий в ресторане «Улица Надежды».

Женщины еще не знали этого, но быстро становились центром крупнейшей юридической сенсации. И все это после того, как Эдди Комо был мертв уже целые сутки. И Гриффин спрашивал себя, что же принесут следующие двадцать четыре часа.

– Джиллиан. Кэрол. Мег, – приветствовал Фитц по очереди каждую даму. Гриффин заметил, что Фитц, осознавал он это или нет, всегда приветствовал женщин в одном и том же порядке. «По ранжиру, – решил его напарник. – В порядке уменьшения тяжести понесенных утрат».

Дамы ничего не ответили. Они смотрели на сыщиков тусклыми, безжизненными глазами людей, которые услышали скверные новости и хотят одного – оправиться от них.

– Спасибо, что нашли время со мной встретиться, – официальным тоном произнес Фитц, выдвигая стул и собираясь присесть. – Уверен, все вы помните детектива сержанта Роуна Гриффина, которого я представил вам вчера. Я попросил сержанта Гриффина в порядке профессиональной любезности присоединиться к нам сегодня. Поскольку события вчерашней ночи, возможно, связаны со смертью Эдди Комо, сержант принимает участие также в расследовании, проводимом городской полицией.

Гриффин улыбнулся дамам, стараясь дольше обычного не задерживаться взглядом на Джиллиан. Профессиональная корректность. Приходится уважать ее правила. Вот Фитц только что приветствовал его на этой встрече старых друзей, одновременно твердо поставив чужака на место. Ничего не добудешь в обход этих парней из городской полиции.

– Итак, – оживленно начал Фитц, – как я понимаю, вчера ваши семейства были несколько взволнованны.

– Да, – ответили хором Джиллиан и Кэрол.

Улыбка Фитца сделалась напряженной.

– Начнем с вас, Кэрол.

– Я получила письмо, – скованно промолвила блондинка. – В розовом конверте. Якобы от Джиллиан, с ее обратным адресом. На почтовый штемпель я не посмотрела. Однако когда вскрыла, оно оказалось от Эдди.

– Оно у вас еще цело?

– Я знаю порядок, – вскинула голову Кэрол.

– Очень хорошо. Что говорилось в записке?

– "Я до тебя доберусь. Даже с того света" Я... у меня... началась небольшая паника. Я была дома одна, и от этого страх усилился. Поэтому я достала из сейфа пистолет. А затем... э... по несчастной случайности... кончилось тем, что я выстрелила в вернувшегося Дэна.

– Слишком близко к сердцу приняли свои семейные проблемы, да, Кэрол?

– Я действительно ошиблась!

– Угу. И как он себя чувствует?

– Его жизнь вне опасности. Правда, нужно время, чтобы рука зажила. Ну и еще, наверное, он не сразу будет вновь без опаски входить в свой собственный дом. Мне-то хорошо знакомо это состояние.

Сделав вид, что не услышал горечи в тоне Кэрол, Фитц перевел взгляд на Джиллиан.

– Теперь ваша очередь.

– Кто-то отключил сигнальные датчики перед нашим домом и красной краской с помощью распылителя написал на окне спальни моей матери «Эдди Комо жив». Потом снова включил сигнализацию, желая убедиться, что она проснется и увидит его художества, а сам удрал. Хорошая новость: моя мать после приступа уцелела. Плохая новость: хулигану несдобровать. Во всяком случае, когда я до него доберусь, – бесстрастно, четкими, рублеными фразами отчиталась Джиллиан.

Фитц что-то буркнул себе под нос. Вероятно, он уже прочел полицейские отчеты по Ист-Гринвичу, где приводились те же сведения, и, разумеется, с фотографиями. Он повернулся к Мег:

– А вы что скажете?

Девушка пожала плечами:

– Ничего. Признаюсь: у меня самая настоящая скука.

– Возблагодарим Бога за эти маленькие подарки. Вы трое все прибавляете и прибавляете нам бумажной работы, а в городе уже скоро не хватит рядовых полицейских, чтобы работать по этим делам. – Голос Фитца звучал грубо и неприязненно. Всю ночь он провел на ногах. Работал на месте преступления в Колледж-Хилле, а также, с помощью сотового телефона, восстанавливал по клочкам и крупицам картину других событий. Двадцать четыре часа без сна не лучшим образом сказываются на человеке. Глаза Фитца покраснели, лицо осунулось. Редкие пряди седеющих темно-русых волос буйно и воинственно топорщились на голове, а облегающую живот мятую белую рубашку украсили два новых пятна. Кажется, то были горчица и кетчуп. Видимо, обедать и завтракать ему пришлось на бегу, ухватив что-то в закусочной «Хейвен бразерс», рядом со зданием мэрии. В той, что уже многие годы обслуживала людей в синем, которые могли с непреложностью доказать это уровнем холестерина в своей крови. Гриффин, поспавший лишь час с небольшим, хорошо представлял, как это бывает.

– Что вы имеете в виду? – спросила Джиллиан.

К ней присоединилась Кэрол:

– Так это был он? Скажите нам, детектив. Это сделал он?

Фитц откачнулся назад, и стул начал балансировать на двух ножках. Он обводил взглядом комнату, по очереди пристально разглядывая каждую женщину и давая себе время обдумать ответ.

– Он ли это сделал? Вот уж поистине вопрос на миллион долларов. Если под словом «он» вы подразумеваете Эдди Комо, а под словом «это» вчерашнее нападение на девушку в Колледж-Хилле, тогда ответ будет «нет». Я видел тело. Сержант Гриффин видел тело. Эдди Комо мертв. – Стул Фитца с грохотом вновь опустился на все четыре ножки. – Как я понимаю, вы, леди, даже пили шампанское по случаю его смерти.

Кэрол испуганно вздрогнула. В следующий миг все три дамы покраснели.

– Джиллиан, Джиллиан, Джиллиан, – мягко распекал ее Фитц, обратив взгляд во главу стола. – Я думал, вы благоразумнее. Неужели вы полагали, что вчера утром пресса не будет следовать за вами по пятам, где бы вы ни находились? Неужели всерьез считали, что в полном людей ресторане хотя бы один-два посетителя не проболтаются?

– Это была моя идея, – призналась Кэрол.

– Не имеет значения, – оборвала ее Джиллиан. – Мы все решили заказать шампанское. И все втроем пили его. Если людей это беспокоит, то это их проблема. Мы не политики, баллотирующиеся на высокий пост. Мы даже не кинозвезды и не местные знаменитости. Мы обычные люди, это наше частное дело и никого, кроме нас, оно не касается.

– Что за наивность! – воскликнул Фитц. – Вы сами весь год гонялись за прессой. В тот самый момент, как вы пошли на это, ваши проблемы перестали быть частным делом и стали всеобщими. Теперь вам уже не отыграть назад.

– Этот человек совершил над нами насилие! Теперь он умер. Как, по их мнению, мы должны были реагировать? Рвать на себе волосы? Бросаться с рыданиями на его могилу?

– Это сослужило бы лучшую службу!

– Кому?! Он убил мою младшую сестру. Будь он проклят, Эдди Комо! Будь он проклят!

– Проклят, Джиллиан? Или убит?

Джиллиан шумно, негодующе выдохнула. Потом отошла от стола.

– Знаете что, Фитц? Вы продолжайте говорить, а я приглашу своего адвоката.

Фитц метнул взгляд на Гриффина. Вообще-то Гриффин не собирался пока заводить этот разговор, ну да какого черта!

– А может ли ваш адвокат объяснить, зачем вы недавно сняли деньги с вашего сберегательного счета? – осведомился Гриффин.

– Вижу, вы хорошо потрудились, сержант.

– Стараюсь, – скромно ответил он. И Кэрол, и Мег с любопытством уставились на подругу. И если Джиллиан не слишком удивил этот вопрос, то они были явно удивлены.

– Мне нужны были деньги, – ответила Джиллиан, помолчав.

– Зачем?

– На личные нужды.

– На какие именно?

– На личные нужды, не связанные со смертью Эдди Комо.

– И вы готовы это доказать? – спросил Гриффин.

– Сержант, вы меня в чем-то обвиняете?

– Нет.

– В таком случае мне незачем что-то доказывать.

Гриффину оставалось только кивнуть. Он уже имел случай наблюдать, как это происходит. Джиллиан по праву гордилась умением сохранять внешнее хладнокровие и, когда на нее начинали давить, становилась еще невозмутимее. Правда, за исключением прошлой ночи. Вот тогда ее никак нельзя было назвать спокойной и сдержанной деловой женщиной. Густые длинные волосы беспорядочно разметались, беспорядочные движения выдавали неподдельный страх и неистовую ярость. А руки, вцепившиеся в его плечи, действительно искали поддержки, потому что ноги у Джиллиан подкашивались, словно под тяжестью тех корявых, растекающихся, кровавых букв, что были намалеваны на ее окне. Ее мать! – внезапно дошло до Гриффина. Джиллиан спокойна, когда дело касается ее самой. Но когда кто-то угрожает ее близким...

Дурацкая для данной ситуации мысль мелькнула у Гриффина: его жене понравилась бы Джиллиан Хейз. И следом возникла совсем уж неподходящая мысль: он сам начинает проникаться к ней симпатией.

– Расскажите нам о новом нападении, – попросила Джиллиан.

– Вы прекрасно знаете: я не имею права обсуждать текущее полицейское расследование, – заявил Фитц.

– Но, детектив... – возразила Кэрол.

– Фитц! – подхватила Мег.

Фитц лишь тряхнул головой. Он был сердит и расстроен. Даже Гриффин заметил это. Будь он наивнее, пожалуй, вообразил бы, что холодное противостояние женщин задело чувства сыщика.

– Мы могли бы помочь, – сказала Джиллиан.

– Выпили бы еще шампанского?

– Мы совершили глупость, – призналась Кэрол. – Ну пожалуйста, детектив. Нам необходимо знать, вы же понимаете. Сначала эти новые послания, потом вандализм в доме Джиллиан, а потом – новое нападение на девушку в Колледж-Хилле. Кажется, что сходишь с ума.

– Новые послания? – оживился Гриффин. – Почему во множественном числе?

Кэрол и Мег повернулись к Джиллиан.

– Я тоже получила одно. В пятницу. Компьютерный диск, отправленный мне на дом, с обратным адресом моего офиса. На штемпель я тоже не посмотрела. Казалось бы, мы должны быть более искушенными... – Она невесело улыбнулась. – На диске был видеофайл. Злобно улыбающаяся физиономия Эдди Комо, который говорил, что доберется до меня, отомстит за все случившееся, даже если ему придется вернуться с того света. Я знаю, мне следовало сразу рассказать вам об этом, детектив Фитцпатрик. Но в тот момент я не придала диску большого значения, сочтя это последней злобной эскападой перед предстоящим процессом. Он до этого уже написал нам так много всякой всячины. Я решила, что глупо нервничать из-за еще одной проделки.

– Этот диск у вас?

– Да, вместе с конвертом и всем прочим. Хотя я трогала его голыми руками. Мне следовало вначале приглядеться к нему более внимательно. Сожалею, что не сообщила.

Фитц сокрушенно вздохнул. Усталый и удрученный, он, похоже, был сыт по горло всем этим. Преступники, конечно, дело скверное, но каждый детектив, занимающийся расследованием убийств, скажет вам, что иметь дело с жертвами порой куда хуже. К ним начинаешь привязываться. А потом с самыми лучшими намерениями они зомбируют тебя по полной программе, и тебе остается только убеждать себя в том, что они не виноваты. Люди есть люди. И каждый совершает ошибки.

– Значит, у нас появилась новая тема, – подытожил Фитц. – Эдди Комо жаждет мести даже с того света.

– Интересный подбор слов, – отметил Гриффин.

Джиллиан тоже это поразило.

– Да, – сказала она. – Как будто он знал, что ему суждено умереть.

В комнате воцарилось неприятное молчание.

– Не хотите же вы сказать... – начала Кэрол.

– Что он подстроил собственную смерть? – нахмурившись, подхватила Мег. – Какой дурак станет это делать?

– Возможно, просто совпадение, – пожал плечами Фитц. – Не забывайте, реальная жизнь бывает чуднее художественного вымысла.

– Детектив, – умоляюще обратилась к нему Джиллиан, – это несчастье прошлой ночью... Из всех людей только вам известно, что для нас всех это значит. Мы понимаем, что вы нам ничего не должны. Понимаем, что существует полицейская процедура... Но это касается нас так близко. После всего, что мы пережили. Прошу вас.

Фитц помялся еще немного – вероятно, чтобы сохранить лицо, но исход был предрешен. Он потер свои глаза, обведенные красной каймой, провел рукой по жидким волосам.

– Ладно. Вы все равно узнаете, потому что пресса к вам тоже пожалует. Произошло еще одно изнасилование. Жертва – студентка университета Брауна. На нее напали в ее собственной квартире, связали десятью полосками латекса, изнасиловали, а затем... задушили. Официально признана погибшей на месте.

– Как ее звали? – спросила Мег.

– Вы действительно хотите это знать?

– Да.

– Сильвия Блэр.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать.

– Что она изучала?

– Точно не знаю. Психологию, кажется. Мы еще собираем сведения о жертве.

– Она была красива?

– Послушайте, Мег, уймитесь, – досадливо взмахнул рукой детектив. – Нельзя так изводить себя. Ее больше нет. И выяснять все это... Вы только даром будете терзаться и не спать по ночам.

– Нам необходимо это знать, – тихо промолвила Мег. – Мне необходимо это знать.

– Мег, это вам ничуть не поможет.

Она кротко улыбнулась:

– Мне не нужно помощи, детектив. Я должна узнать побольше о Сильвии Блэр, молодой студентке колледжа – такой же, как Триш Хейз, как я. В конце концов, у нас здесь «Клуб» тех, кто остался в живых. А одна из обязанностей выживших – узнавать как можно больше о других жертвах и всегда помнить о них.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Фитц не знал, куда девать глаза. Также – и Гриффин. Сейчас он впервые что-то угадал в этих женщинах, в их группе, в этом «Клубе». Они сплотились, стали единым целым. Они придавали друг другу силы. И Сильвия Блэр, если бы не погибла, если бы осталась в живых...

Фитц выглядел постаревшим. У него был вид опытного детектива, повидавшего на своем веку чертову уйму преступлений, а вот эта последняя сцена будет той самой, которую он никогда не забудет. Многие его сослуживцы из этих мест любили удаляться на покой во Флориду, но даже там, по словам большинства, их преследовали мучительные образы. Слишком много печальных лиц смотрели на них из безмятежных голубых вод, когда они забрасывали в них удочки, пытаясь тихо и спокойно удить рыбу.

– Судя по фотографиям, она была очень хорошенькой. Длинные темные волосы, большие карие глаза. Бывшая чемпионка школы по легкой атлетике. Имела хорошие оценки. Посещала клуб «Бойз энд герлз» в Потакете.

– Постоянный донор, – отметила Джиллиан.

– Да, – выдохнул Фитц. – Да.

– Все это так похоже на него. – Кэрол обвела взглядом собравшихся. – Приходится признать...

– Думаете, что это был подражатель? – спросила Джиллиан.

– Вполне возможно. Взять портрет жертвы: молодая, брюнетка, студентка колледжа – никакого бинома Ньютона тут нет. Все, что требуется от подражателя, – это включить телевизор и посмотреть на портрет Мег или Триш. Связь с донорскими компаниями также упоминалась в «Новостях», поскольку Эдди работал флеботомистом в Центре переливания крови. А информация насчет латексных жгутов всплыла вскоре после его ареста. Вот вам и готово. Почерк преступника налицо, можно подражать.

– А есть следы взлома? – осведомилась Джиллиан.

– Нет.

– Про это в «Новостях» не было.

– Возможно, преступление совершил не чужак.

Джиллиан непонимающе нахмурилась, потом сообразила.

– Вы имеете в виду, что это был кто-то из знакомых девушки – например отвергнутый приятель? А чтобы замести следы, обставил дело так, будто действовал Насильник из Колледж-Хилла.

– Не исключено.

– А у нее был отвергнутый приятель?

– Прошло всего восемь часов. Задайте мне этот вопрос часа через два.

– Что насчет отпечатков пальцев?

– Множество самых разнообразных.

– ДНК?

Фитц помедлил, метнул нерешительный взгляд на Гриффина. Но тот предпочел промолчать – в конце концов, Фитц хозяин на этой вечеринке. Джиллиан, однако, была слишком догадлива. Глаза ее расширились. Лицо побледнело. Она обхватила себя руками.

– Нет, – прошептала она.

– Да, – ответил Фитц.

– Но про спринцевание ничего не говорилось в «Новостях». Ни в одном из сообщений никогда не появлялась эта информация.

Кэрол медленно пыталась сообразить, что к чему, обводя комнату диким, растерянным взглядом.

– Вы хотите сказать... все то же самое?!

– Одноразовое косметическое средство с ароматом полевых цветов фирмы «Беркли и Джонсон». – Вздохнув, Фитц поднял руку к своему изможденному лицу и начал тереть его. Гриффин вспомнил, что поступил точно так же, когда Фитц сообщил эти новости ему. Это самое косметическое спринцевание штука упрямая, на кривой козе его не объедешь. Можно по-разному представлять картину преступления, интерпретируя улики так и эдак, пока дело не доходит вот до этой.