Текст книги "Клуб непобежденных"

– Кто надругался над Сильвией Блэр и убил ее? – тихо спросил Гриффин.

– Эдди Комо.

– Как вы познакомились?

– Грифф, старина, я в жизни не встречал Эдди Комо. О чем я вам и толкую. Я был знаком с Джимми Вудсом. Мы провели с ним некоторое время вместе, здесь, в старом добром «Максе».

– Меня не интересует твой козел отпущения. Я хочу знать о настоящем Насильнике из Колледж-Хилла. Скажи мне, кто из вас додумался до спринцевания?

В первый раз за все время Прайс дрогнул. Впрочем, он поспешил скрыть это и проворно улыбнулся. Однако его лежащие на коленях пальцы начали беспокойно теребить кандалы.

– Тебе ведь нравится это дело, правда, Гриффин? Оно сложное, запутанное. Умное. Ты всегда любил такие дела. Как ты думаешь, которая из трех женщин наняла убийцу? Или это кто-то из их родственников? Лично я поставил бы на ту, что холодна и бесстрастна. Как там ее зовут? Ах да, Джиллиан Хейз.

– Дэвид, у тебя десять секунд на то, чтобы сказать что-то полезное, или мы все уходим вот в эту дверь. Десять, девять, восемь, семь, шесть...

– Я знаю, кто настоящий Насильник из Колледж-Хилла, – быстро проговорил он.

Гриффин пожал плечами:

– Я не верю тебе. Пять, четыре, три...

– Эй, эй, не так скоро, приятель! Сбавь обороты. Остынь. Смотри на жизнь проще. Не я погнал эту волну. Он сам ко мне обратился.

Гриффин наконец сделал паузу.

– Насильник из Колледж-Хилла обратился к тебе?

– Да. Именно.

Но Гриффин уже понял, что он врет.

– Зачем?

– Не знаю. Может, прослышал о моей репутации. Может, хотел найти подходящего, приличного и скромного, собеседника. Я не могу отвечать за то, что творится в долбаной голове у какого-нибудь недоумка. Но, так или иначе, он пришел ко мне, и мы... э... мы поболтали кое о чем.

– О том, как совершить преступление?

– У каждого из нас был свой интерес.

– Как наколоть полицию.

Дэвид Прайс ухмыльнулся:

– О да! У каждого был свой интерес.

– Мои поздравления, Прайс, – нарушил молчание Фитц. – Ты только что признался в соучастии в серийных насилиях и убийствах. Теперь тебе придется колоться дальше – просто чтобы спасти свою глупую задницу.

Дэвид смерил детектива презрительным взглядом:

– От чего мне ее спасать? От тюрьмы, где я уже и без того мотаю пожизненный срок? Да ты, приятель, может, не слышал обо мне? Я тот парень, который развлекает детишек на игровой площадке. Я угощаю их конфетами, качаю их на качелях. А потом веду их к себе домой, в свой звуконепроницаемый подвал, где сдираю их нарядную одежку и...

– Ты по-прежнему не сказал ничего нового, – перебил его Гриффин. – Три, два, один...

– Он добавляет маленьких головастиков Комо в каждую упаковку для спринцевания, – выпалил Прайс.

– Мать твою! Это я сказал тебе об этом.

– Но идея-то была моя, – серьезно возразил Дэвид. – Эта ДНК – всегда чертова заморочка. Хм, вот почему мне приходилось потом закапывать мои сладкие лакомства. Чтобы дать возможность трупному разложению сделать свою грязную работу. И тогда меня осенило. ДНК, она ведь так любит сохраняться там, во всех этих глубоких, темных местах... Так почему бы не позволить ей делать это? Зачем спорить с природой? Не надо прятать ДНК, надо о ней открыто заявить. Парень, введи ее в игру, черт побери!

Гриффин встал и выпрямился:

– Спасибо за пересказ мне моей собственной теории. Ты дерьмо, Дэвид. Был и всегда им останешься.

Он двинулся к двери. И тогда Дэвид Прайс бросил ему вслед:

– Он знал Эдди Комо. Эдди, возможно, его не знал. Но он встречался с великим Эдди Комо. Встретился с ним как-то под вечер. Провел с ним, вероятно, минут десять – как раз хватило, чтобы бедный глупый Эдди успел упомянуть, что работает в Центре переливания крови. После этого, мой друг, приговор ему был подписан. Насильник из Колледж-Хилла получил своего козла отпущения.

Гриффин медленно обернулся:

– Так он следил за Эдди Комо?

– Он выполнял свое домашнее задание.

– И что, воровал использованные презервативы у него из мусорного бака?

У Дэвида на лице появилось его излюбленное выражение проныры.

– Я не стану отвечать на этот вопрос. Но это ведь ключевой вопрос, не так ли? Как украсть у человека его мумбо-юмбо? Только это не значит, что совсем нельзя эту штуку отследить.

– Я не верю тебе.

– А что тут за китайская грамота, Грифф? Во что тут не верить? В то, что я помог кому-то нападать на молоденьких студенток? Или что вы до сих пор никак не можете нас остановить? У вас серийный насильник разгуливает на свободе, детектив сержант Роун Гриффин. Некто, кто выглядит как Эдди Комо, имеет голос, как у Эдди Комо, и результаты анализа дает, как Эдди Комо. Другими словами, у вас нет ни единой гребаной зацепки насчет того, кто он такой на самом деле. Так что лучше сядь. И послушай меня. Потому что я действительно знаю чертово имя, и за это имя я хочу у вас кое-что получить. И вы дадите мне все, что я попрошу, а не то мое лицо появится в пятичасовых «Новостях», где я расскажу перепуганной общественности, как один коп, не в меру возомнивший о себе, занимающий не свое место, намеренно и упрямо пренебрегает важнейшим свидетельским показанием, которое могло бы остановить негодяя, убивающего их драгоценных дочерей. Ну что? Как тебе такое?

Гриффин шагнул вперед. Потом сделал еще шаг и еще. «Дыши глубже!» – кричало его сознание. Но он плевал на эти предупреждения. Его руки были сжаты в кулаки, мускулы напряглись, и лицо выражало лютое бешенство. Ему следовало прикончить Прайса еще тогда. Следовало раскидать своих собственных товарищей, чтобы добраться до него и оторвать к чертям его поганую, хитрую, лживую голову.

– Ты не выйдешь отсюда! – рявкнул он. – Что бы ты ни наплел, тебе отсюда не выйти!

– Гибнут молоденькие студентки...

– Ты убил десятерых детей!

– Гарантирую вам к ночи еще один труп. Можете на это рассчитывать.

– А я гарантирую тебе перевод в «Супер Макс»! Никакого столярного дела, йоги и сидения в буфете! Вместо этого остаток дней ты будешь гнить в одиночной камере шесть на восемь!

– Ты хочешь наказать меня, сержант Гриффин, или хочешь остановить человека, который охотится на хорошеньких брюнеток? Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Родители будущих жертв Насильника из Колледж-Хилла затаив дыхание ждут твоего ответа.

– Ах ты, ничтожная тварь... – зарычал Фитц.

Дэвид нетерпеливо оборвал его.

– В шесть часов вечера, – твердо заявил он, не сводя глаз с лица Гриффина. – Требую стандартного, рутинного увольнения на три часа. Я надеваю уличную одежду, вы оставляете на мне наручники. Я выхожу на волю под вашим надзором. Вот такая сделка.

– Нет.

– Да. Или я прямиком обращаюсь к СМИ и рассказываю им, что тот самый сыщик, который пытался свернуть мне шею полтора года назад, теперь из чистой мстительности не желает защитить их драгоценных маленьких девочек. Подумай об этом, парень. Не заключишь со мной сделку – погибнут новые девушки. Не желаешь иметь дела со мной – публика скушает тебя на обед. – Дэвид поднял взгляд на висящие над головой часы. – Сейчас десять утра. До полудня у тебя есть время, чтобы принять решение.

– Мы не заключаем сделок с педофилами.

– Конечно же, заключаете. Вы заключаете сделки со всеми, кто располагает чертовой информацией. Ну а теперь задай мне вопрос, Грифф. Давай, парень. Спроси меня о том, что на самом деле хочешь узнать. – Дэвид всем телом подался вперед. Он глазел на Гриффина с той самой широкой, просветленной улыбкой на круглом лице мальчика из церковного хора.

– Тебе не удалось нанести ей душевную травму, – вдруг ни с того ни с сего бросил Гриффин.

Дэвид Прайс прищурился.

– Тебе нравится думать, что удалось. Но это не так. Синди была лучше тебя, Дэвид. Взгляни правде в глаза. Она была и лучше меня.

– Задавай свой чертов вопрос! – пролаял Дэвид.

– Зачем тебе трехчасовое увольнение, ты, маленький дерьмовый псих?

Дэвид наконец с облегчением откинулся на стуле. Похоже, в первый раз с момента начала допроса он выглядел удовлетворенным. Он посмотрел на Фитца, на Шарпантье, а затем вновь перевел взгляд на Гриффина.

– Я хочу повидать свою дочь. Чтобы никаких тюремных интерьеров, тюремщиков и комнат для свиданий. Только я и она, тет-а-тет. Вероятно, это вообще единственный раз, когда я смогу увидеть ее, поэтому хочу, чтобы свидание прошло на высшем уровне. Возьми в толк, парень, дед и бабка никогда не привезут ее сюда.

– Дед и бабка?

– Да, Том и Лори Песатуро. Или Мег вам не говорила? Молли Песатуро – моя дочь. Видишь, я убивал не всех маленьких девочек, Грифф. Некоторым я позволял размножаться.

Через пять минут Гриффин, Фитц и Шарпантье снова были на тюремной автостоянке. Все они жадно вдыхали свежий, бодрящий воздух за пределами тюрьмы. Позже придется долго стоять под душем, чтобы начисто оттереть кожу от тюремной скверны.

– Он не выйдет на волю, – безжизненным голосом проговорил Гриффин. – Ни в шесть вечера, ни в какое другое время. Ни на три часа, ни на сколько-нибудь еще. Этот человек не получит свободы, точка!

Руки Гриффина двигались сами по себе, не подчиняясь его воле, левую ногу сводило судорогой, в ушах звенело. Да, звенело не переставая. Проклятие, он вполне мог сейчас тронуться умом. Вероятно, помешательство – это то, чем приходится платить за общение с такими, как Дэвид Прайс. Гриффин повернулся к Шарпантье:

– Мне нужны списки, уйма списков. Имена всех, кто навещал Дэвида Прайса, писал и звонил ему. Имена всех заключенных, которые могли войти с ним в контакт, в каком бы то ни было виде, форме и обличье. Имена всех известных друзей, родственников и знакомых указанных заключенных, особенно тех, что с криминальным прошлым. А потом мне понадобится список тех из числа этих заключенных, кто был недавно выпущен на свободу. Вы поняли?

– На это уйдет время, – хмуро сказал Шарпантье.

– У вас есть два часа. Мобилизуйте все ресурсы.

Шарпантье кивнул, сел в машину и поехал в свой сырой и затхлый подвальный офис. Гриффин и Фитц остались на парковке одни.

– Он не выйдет, – снова повторил Гриффин.

– Нам придется над этим потрудиться.

– Он не выйдет!

– Так найдите проклятого насильника, мать его так!

– Так найду, мать его! – Гриффин грохнул кулаком по корпусу своего «форда-тауруса».

Фитц грохнул в ответ.

Гриффин рывком распахнул дверцу.

– У него есть какой-то план.

– Несомненно.

– Он все это заранее продумал. Запустил в движение. Не позволяйте этим бархатным щечкам ввести себя в обман. Он ломаного гроша не даст за свою дочь. У него на уме что-то другое.

– Вы так думаете?

– Он не выйдет, – снова произнес Гриффин. – Ни сейчас, никогда.

Но, отъехав от стоянки тюрьмы особого режима, оба увидели, как к ней сворачивает белый новостной фургон десятого телеканала.

Глава 32
Молли

Фитц вел машину. Гриффин возился с телефоном. В первую очередь он позвонил Уотерсу:

– Вот вкратце суть. Дэвид Прайс утверждает, что знает настоящего Насильника из Колледж-Хилла и готов поделиться с нами этой информацией в обмен на личную встречу вне стен тюрьмы со своей давно утраченной дочерью Молли Песатуро. У нас два часа на то, чтобы принять решение.

– Как ты сказал?!

– Кроме шуток. Послушай, ты все еще в Крэнстоне?

– Да, слоняюсь по барам, как ты и просил.

– Отлично. Плюнь на Эдди Комо. Достань фотографию Тани Клемент. Походи по округе с этой фотографией.

– Фотографию Тани? Думаешь, верная подруга в этом замешана?

– Половина того, что говорит Дэвид, – ложь, но он прав в одном: Эдди Комо был невиновен. Настоящий Насильник из Колледж-Хилла использовал его в качестве козла отпущения, чтобы совершить идеальное серийное преступление. Так вот, для того, чтобы сделать это, настоящему насильнику пришлось добыть где-то семенную жидкость Комо. Логично предположить, что имеет смысл начать поиски с Тани.

– Она замышляла против отца своего ребенка?

– Судебный иск на пятьдесят миллионов, Майк. Подумай об этом. Все, что ей надо было для этого сделать, – принести в жертву одного парня. А потом ей – да и Эдди-младшему – уже никогда не придется ни о чем беспокоиться.

– Что ж, когда ты так формулируешь... – согласился Уотерс.

– Да. И помни: у тебя только два часа. Желаю повеселиться!

Гриффин отсоединился и тут же набрал другой номер. Через полминуты на другом конце линии раздался голос сержанта Наполеона.

– Сержант! Я звоню от имени детектива Фитцпатрика. Он хотел бы, чтобы вы провели несколько анализов.

– Ух, ох! – заохал Наполеон.

Гриффин притворился, что не слышит.

– Детектив Фитцпатрик блестяще вычислил источник ДНК Эдди Комо. Он считает, что его сперма была впрыснута в тела жертв насилия с помощью баллончика гигиенического средства для спринцевания. Что вы на это скажете?

Наступило секундное молчание. Фитц вращал глазами в безмерной признательности. Потом Наполеон сказал:

– Вот дерьмо на палочке. Черт, а ведь неглупо придумано.

– Такое в принципе возможно?

– Конечно. Вы впрыскиваете семенную жидкость в баллончик, малость встряхиваете, а потом выдавливаете содержимое в полость тела. В итоге постельное белье запачкано, а вагинальные мазки и прочее покажут тот же самый результат анализа – как будто бы спринцевание использовалось для того, чтобы удалить сперму. Конечно же, это предполагает, что насильник пользовался презервативом, а иначе мы обнаружили бы также ДНК и другого типа.

– Да, я вполне уверен, что пользовался. У вас эти баллончики еще сохранились?

– Ну, вы же знаете нас, провиденских копов. У нас так заведено – мы очень бережно обращаемся с ценными уликами.

– Неужели? Хм. Ну ладно, хватит болтать. О'кей, так, значит, вы могли бы проанализировать содержимое этих упаковок, верно? Если ДНК находится внутри самих баллончиков, тогда безусловно...

– Да, хорошо. Я проверю. Ради детектива Фитца, конечно.

– Последний вопрос. Вы говорите, что семенная жидкость должна быть свежей для того, чтобы дать положительный результат на содержание живых сперматозоидов. А что, если она была заморожена?

– Вы имеете в виду: заморожена сразу после семяизвержения, а затем разморожена при использовании?

– Ну да.

– Конечно, – с готовностью отозвался Наполеон. – Если сперма была заморожена в течение семидесяти двух часов, сперматозоиды сохранятся вплоть до размораживания. Банки спермы постоянно так делают. – Тут до Наполеона окончательно дошел весь смысл. – У-х ты! – восхищенно протянул он. – Как интересно! И тогда мертвые оживают.

– И тогда мертвые оживают, – мрачно подтвердил Гриффин и пробормотал: – Достану даже из могилы... Спасибо, сержант. Фитц будет держать с вами связь.

Он захлопнул свой телефон, и в этот момент Фитц сказал:

– Мы в Крэнстоне. Мег или Таня? Кто вас интересует в первую очередь?

– Мег, – без запинки ответил Гриффин. – Я хочу дать детективу Уотерсу время побольше разузнать о светских знакомствах Тани. Если ему хоть немного повезет, он обеспечит доставку авиабомбы, а тогда уже мы выйдем на охоту и нанесем решающий удар.

Фитц метнул на него хмурый взгляд:

– Я не говорил вам в последнее время, что я вас люблю?

– Нет. Но за это я напущу вас на нее первым.

– А, черт! И я просто обожаю эту работу!

– Два часа на все, помните об этом, Фитц. Помните об этом.

* * *

Было чуть меньше, когда Гриффин и Фитц подкатили к парадной двери дома Песатуро.

До контрольного срока оставалось всего полтора часа, а им было пока почти нечем похвастаться. Ох, ну и удивился же Гриффин, когда на стук ему открыла Джиллиан Хейз.

– Сержант! – опешила она.

Он не дал ей договорить:

– Мне надо поговорить с Мег. Немедленно!

Гриффин почти что силой протиснулся мимо Джиллиан и вихрем ринулся через небольшой коридор к гостиной; следом за ним бежал Фитц.

– Но ее здесь нет! – крикнула ему в спину Джиллиан, тоже устремляясь за ними.

– Где она?

Гриффин ворвался в гостиную. Родители Мег, Том и Лори, сидели бок о бок на диване. Том был замкнут, угрюм и вид имел самый гнетущий. Лори оберегающим жестом обеими руками обнимала Молли. Судя по ее лицу, она недавно плакала. Напротив них сидели Топпи и Либби Хейз. Словно одна большая, дружная семья. Господи, как раз то, что нужно им с Фитцем.

Гриффин обернулся к Джиллиан, очевидно, единственной, кто был способен говорить на этой встрече.

– Где Мег? – снова спросил Гриффин.

– Мы не знаем.

– Вы ее потеряли?

– Она... – Джиллиан покачала головой. – Мы не знаем. У Гриффина чуть не сорвалось с языка непечатное слово, но он вспомнил о присутствии ребенка и прикусил язык. Обратившись к чете Песатуро, он кивнул в сторону их внучки.

– Уведите ее из комнаты.

– Я, право же, думаю... – начала было возражать Лори.

– Уведите ее из комнаты!

– Я уведу, – вызвалась Топпи. Она встала, подошла к Молли и взяла ее за руку, но сначала бросила на Гриффина осуждающий взгляд. Он с лихвой вернул его обратно. Это уже не был прежний ироничный и дружелюбный сержант Гриффин. Дружелюбный сержант Гриффин был теперь грозен и натянут как струна. Что ж, пора показать этим людям, что есть страх Божий!

– Вы! – Он указал в сторону Джиллиан, которая стояла с гордо вскинутой головой, крепко упираясь ногами в пол, готовая к бою. – Если вы хотите остаться в этой комнате...

– Я гость в доме Песатуро. Они попросили меня прийти.

– Если вы хотите остаться в этой комнате...

– Вероятно, они предчувствовали, что вы поведете себя как тупоголовый упрямец и полезете в драку по этому поводу.

– Я арестую вас за то, что вы создаете помеху правосудию.

– Ох, да бросьте! – презрительно фыркнула Джиллиан. – Мы все беспокоимся за Мег.

– Джиллиан, сядьте и замолчите. Мне нужно поговорить с четой Песатуро, и, если только вы не их адвокат, я не хочу слышать от вас ни единого звука.

Джиллиан выразительно посмотрела на него. Правда, уже в следующий момент сухо и чопорно прошла в другой конец комнаты и села на стул, рядом с инвалидным креслом матери. И замолчала. Но в этот момент Либби Хейз показала ему язык. «О Господи, дай мне сил...»

– Вы! – ткнув пальцем в сторону Тома, уже тише произнес Гриффин. Действительно, было нелегко продолжать разоряться, глядя на мокрое от слез лицо Лори. – Объяснитесь!

– Это было давным-давно. Мы думали, что это не имеет отношения к делу...

– Ваша дочь имела связь с известным педофилом, а вы думали, что это не имеет отношения к делу?

– Этот человек за решеткой!

– Но не благодаря вам, а через несколько часов его там не будет!

Том замолчал и поник. Как-то сразу, в один миг, его массивные плечи обмякли. Он выглядел жалким и несчастным.

– Клянусь Богом, сержант, мы не знали. Пока вы не позвонили, мы даже не подозревали, что он имеет какое-то отношение... Ох Господи, Мег...

Детективы дали Тому несколько мгновений, чтобы он справился с собой. Все равно, Гриффину, так или иначе, пришлось сосчитать до десяти. В ушах у него звенело уже почти беспрерывно. Он знал – уронив взгляд на свои руки, увидит, что они дрожат. Если сядет на стул, начнут неудержимо трястись колени. «Потихоньку, медленно выбирай леску, спускай пары, сбавляй обороты...» Каких бы дров ни наломали эти люди, они сильно поплатились за это. Да и ему самому нужно еще некоторое время продержаться с холодной головой.

– Быть может, лучше начать с самого начала, – негромко промолвила Джиллиан. Судя по всему, в этой трудной ситуации она все-таки взяла на себя роль поверенного семьи Песатуро и участливо смотрела на Тома и Лори. Гриффину это не нравилось, хотя он сам не понимал почему.

– Мег было тогда всего тринадцать, – пробормотала Лори. – Мы и понятия ни о чем не имели. Совершенно ни о чем таком. Пока однажды я не увидела, что она горько рыдает, свернувшись в калачик на полу в ванной. Оказывается, Мег только что сделала тест на беременность, и он оказался положительным. Мы даже не знали, что она с кем-то встречается.

– Как Мег познакомилась с Прайсом? – спросил Фитц.

Гриффин повернулся к Тому и подумал, что уже знает ответ. Его бывший сосед, как и Том, был электриком...

– Моя работа... – последовал вполне предсказуемый ответ. – Мы вместе выполняли один заказ – прокладка электрокабеля постоянного тока. Он казался таким славным парнем. Хорошо помню, что он мне тогда понравился. И работу выполнял исправно. Ну и однажды упомянул, что у него нет никого из близких. Родители умерли, уж не помню почему. Ну и я вроде как прикипел к нему душой. Ему было лет двадцать пять. И вот, значит, время от времени я стал приглашать его к нам на обед.

– Он был всегда такой вежливый, – промолвила Лори, глядя в пол. Кажется, она никак не могла оправиться. – «Спасибо», «пожалуйста», «да, мэм». Даже помогал нам мыть посуду. – Она наконец подняла глаза. – Я знала, что Мег на него запала. Он был приятным молодым человеком, и, конечно же, в тринадцать лет Мег уже замечала это. Но я считала это школьной влюбленностью. Ну, вроде тех чувств, какие девочка испытывает к помощнику отца или к посыльному из магазина. Она ведь была еще так молода, я и представить себе не могла...

– Вы никогда не видели их вместе? – осведомился Фитц.

Супруги покачали головами.

– Никогда, – сказал Том. – Она тайком ускользала по ночам. Я и помыслить не мог, что ей такое придет в голову. И я был уверен, что он никогда не посмеет предложить ей подобное. Говорю вам: с Мег не было проблем. Она была хорошей девочкой, в школе получала хорошие отметки. О, Мег...

– Итак, вы обнаружили, что она беременна. – Гриффина поджимало время. – Она сказала вам, что отец – он?

– Она была так расстроена, – проговорила Лори. – Мег все нам рассказала.

– Вы говорили с ним?

Том досадливо и неловко поежился, и Гриффин истолковал это движение так, что разговор состоялся, но толку от него было мало. Тем не менее кулаки Тома и лицо Прайса при этом близко познакомились друг с другом. Гриффин все прекрасно понял.

– Если Мег было всего тринадцать лет, – вставил Фитц, – тогда по закону это форменное изнасилование. Почему вы не подали заявление? Не добились ареста паразита?

Том и Лори обменялись несчастными взглядами.

– Мы были в полной растерянности, – еле слышно ответила Лори. – Мег была унижена, напугана, ошеломлена, сердце ее было разбито. Кажется, она считала, что по-настоящему любит его. По ее словам, он предлагал ей жениться. Мы даже... – Она глубоко вздохнула, стараясь справиться с собой. – Все это казалось ужасной ошибкой. Мы с отцом уделили дочери недостаточно внимания. Мег не проявила необходимой рассудительности. Обращение в полицию только вытащило бы все это на свет и навредило бы. Поймите, мы не знали, что Дэвид и раньше проделывал такие вещи, и даже в страшном сне помыслить не могли, что он продолжит заниматься этим. Совратить тринадцатилетнюю девочку, конечно, плохо, но все-таки... Мы же никак не могли знать... – Она искренно посмотрела на Гриффина. – Пожалуйста, поверьте нам. Мы не могли знать.

– Вы скрыли преступление, – резко, напрямик бросил им Гриффин. – Ей стало жаль преступника? А как насчет десяти других семей, которых Дэвид подверг мучениям?

– У меня есть родственники, – прошептала Лори. – В северной части штата Нью-Йорк. Мы отослали ее туда на весь срок. А я стала говорить людям, что беременна. А потом, когда подошло время, я... мы... у нас появилась чудесная маленькая дочка. Мы любим ее, сержант. – Она опять подняла на него умоляющий взгляд. – Обстоятельства были отвратительны, но Молли просто чудо. Я рада, что она у нас есть, и мы уже так давно считаем ее своей дочерью. Что до меня, то она и есть самая настоящая моя дочь. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее.

– Он хочет видеть ее, – сказал Гриффин.

– Нет!

– Прайс располагает информацией о Насильнике из Колледж-Хилла. На самом деле мы приходим к выводу, что он принимал самое непосредственное участие в создании этого преступника, и запустил в движение всю эту адскую машину.

– Эдди Комо мертв, – твердо произнесла Джиллиан с другого конца комнаты.

Гриффин обернулся и сверкнул на нее глазами:

– Да, но это не он изнасиловал и убил вашу сестру.

Воцарилось молчание. Даже руки Либби совершенно неподвижно застыли на ее книжке с картинками. Как осознать сказанное, что ответить? У Гриффина с Фитцем было больше времени, чем у других, чтобы примириться с фактами, но и они до сих пор пребывали в состоянии шока.

Наконец молчание нарушил Фитц:

– Мы... э... мы получили результаты анализа на ДНК, проб, взятых с тела Сильвии Блэр. Пробы соответствует пробам Эдди Комо.

– Что?! – Возглас принадлежал Джиллиан. Она была бледна и потрясена. – Но это невозможно!

– Мы сейчас отрабатываем версию, что ДНК Эдди была специально привнесена на места преступлений как отвлекающий маневр. Цель – направить следствие по ложному следу. Спринцевание использовалось не для того, чтобы удалить семенную жидкость из полостей тела, а затем, чтобы впрыснуть ее туда. – Фитц вдруг замолчал и в следующую секунду, кажется, сам того не замечая, высказал вслух пришедшую на ум мысль: – Так ведь это объясняет, почему Эдди так охотно согласился сдать анализ на ДНК. Бедняга ведь знал, что не совершал этих преступлении.

– Но как же записки? – настаивала Джиллиан. – Все эти звонки и письма... Он досаждал нам!

– Заявляя о своей невиновности, – уточнил Гриффин. – А вы, находясь за решеткой за преступления, которых не совершали, – вы бы так не поступили?

Губы ее двигались, она хотела что-то сказать, но не находила слов.

– А пленка! – наконец воскликнула Джиллиан. – Пленка, которую он прислал мне. Там-то были угрозы! И в письме Кэрол. «Я достану тебя из могилы». Что это значило?

– А вы уверены, что они были от Эдди?

– Я... ну... – Она нахмурилась. – На пленке был он сам.

– Видеофайл, верно? Якобы от человека, изображение которого транслировалось по всем каналам почти год. – Гриффин посмотрел на нее. Она закрыла глаза.

– Мог быть подделан, – прошептала Джиллиан.

– Это часть подставы. Можете мне не верить, но, как только вы упомянули пленку, я тут же подумал о Дэвиде Прайсе. Это было так похоже на то, что мог бы сделать он.

– О Боже! – Джиллиан в ужасе прикрыла рот рукой. – Бедный Эдди Комо. О, бедный парень...

– Не понимаю, – сказал Том Песатуро. – Вы говорите, что все это сделал кто-то другой?

– Такова гипотеза на данный момент.

– Так кто же он, черт возьми?

– Если бы мы это знали, мистер Песатуро, нас сейчас здесь не было бы.

– Но этому типу помогал Дэвид Прайс?

– Так нам представляется.

– Зачем?

– Чтобы выбраться из тюрьмы, мистер Песатуро. Чтобы снова попасть в большой мир, где он сможет насиловать и убивать маленьких детей. А зачем бы еще, вы думали?

– Нет! – выкрикнула Лори. Она была в исступлении. – Нельзя ему позволять! Не выпускайте его!

Гриффин пожал плечами:

– Он говорит, что это единственный способ. У нас на свободе разгуливает сексуальный маньяк, который во всех отношениях формально является Эдди Комо. У нас нет его отпечатков пальцев, нет его ДНК, у нас нет даже его описания. А по словам Прайса, настоящий Насильник из Колледж-Хилла к ночи убьет еще одну девушку, если мы не дадим Дэвиду трехчасовую увольнительную, чтобы навестить вашу внучку.

Гриффин в отчаянии повернулся к Тому:

– Ради Бога, мистер Песатуро, ну почему вы или Винни не расправились с подонком, когда у вас была такая возможность? Он обрюхатил вашу тринадцатилетнюю дочь. Этого вам было мало?

– Мы же не знали, – буквально простонал Том. – А Мег была так заморочена, считая, будто любит его, что я опасался, перенесет ли она, если он вдруг исчезнет. Затем, после его ареста... когда все мы узнали, что он собой представляет... Мег заперлась в своей комнате и плакала, пока не заболела. Не могла ни есть, ни спать, у нее были жуткие кошмары. Мы боялись, что она не выкарабкается. Поэтому поклялись никогда больше не упоминать его имени. Сделали вид, что всего этого вообще не было. В конце концов, ведь Дэвид исчез из нашей жизни навсегда. В газетах говорилось, что он никогда не выйдет на свободу, никогда не увидит света дня...

– Мы начали лгать, – пробормотала Лори. – Понимаете, в нашей новой жизни уже не было Дэвида Прайса. Оставалась только Молли, наша новая дочка. И так было гораздо лучше. В эту ложь было гораздо легче поверить.

– Что ж, добро пожаловать обратно, в реальный мир, миссис Песатуро. В мир, где существует чудовище по имени Дэвид Прайс. Который, судя по всему, теперь работает рука об руку с серийным насильником и убийцей. Почему, как вы думаете, именно Мег стала первой жертвой Насильника из Колледж-Хилла?

Том опять застонал:

– Дэвид хотел отомстить. После всего, что сделал с Мег, он же еще хотел отомстить...

– Да, мистер Песатуро. И, зная Прайса, боюсь, это только начало.