Текст книги "Клуб непобежденных"

Глава 40
Прайс

– Нам нужен ордер...

– У нас веское основание...

– Насильник из Колледж-Хилла...

– Комо был донором в банке спермы в Потакете.

– Насильник, очевидно, получил доступ к этим образцам, чтобы подбросить ложные улики на места преступлений...

– Нам нужно посмотреть кое-какие личные дела. Как можно скорее!

Это было не самое изящное и внятное объяснение, какое Гриффин и Уотерс когда-либо представляли судье, но оно сработало. В пять часов одиннадцать минут они получили предписание. В «Корпорейт клин» они мчались со скоростью миль девяносто в час, с шальным, сумасшедшим скрипом, сжигая резину. Свернули на парковку и с визгом подкатили к парадным дверям.

Первое, что они увидели, был стоящий перед дверями Фитц. Он мертвой хваткой вцепился в руку мистера Грина и что-то ожесточенно ему втолковывал. Очевидно, мистер Грин старался выполнить свое обещание уйти домой в пять, а Фитц добросовестно выполнял свое клятвенное заверение стоять стеной у него на пути.

Гриффин затормозил точно перед ними, между тем как Уотерс высунул из окна ордер.

– Требуем немедленно предоставить доступ к личным делам ваших сотрудников! – распорядился Уотерс.

Сэл Грин вздохнул и потряс головой в ответ на их настойчивость, словно не находя слов. Потом повернул назад, к зданию.

Пять минут спустя он пнул ногой старый серый металлический картотечный шкафчик, выдернул нижний ящик и сделал гостеприимный жест в сторону открывшегося взору ряда файлов.

– Здесь мои нынешние работники.

Гриффин пожирал глазами личные дела: здесь было папок сорок – пятьдесят. Они не располагали таким временем.

– Люди, которые работают в банке спермы, – коротко бросил он. – Раньше и сейчас.

– Я меняю состав бригад – это не позволяет людям расслабляться.

– Период времени: с ноября по апрель, мистер Грин. Да шевелитесь же, мать вашу!

На какой-то момент ему показалось, что Грин начнет протестовать. Прижатые к бокам руки Гриффина начали чесаться. Он воспроизвел в уме, что говорила ему лейтенант Морелли. А также то, что говорили по тому же поводу его психотерапевт, братья и Уотерс. Но главным образом он ощущал, как погружается вниз, вниз, вниз, в тот темный подвал, с его аккуратными рядами скорбных маленьких могил.

Грин начал вытаскивать папки. Гриффин подумал, что это первое толковое решение, которое этот тип принял за весь день.

Он, Уотерс и Фитц начали пробегать глазами по личным делам сотрудников. Десять минут спустя Фитц вытянул приз.

– Я знаю, кто это! Рон Виджио! Я сам арестовывал его несколько лет назад. Тогда это был заурядный любитель подглядывать в окна. Впрочем, женщина потом застеснялась и не стала настаивать на обвинении.

– Подглядывающий любитель клубнички, – повторил Уотерс. – По мне, это звучит как потенциальный насильник.

– Эй, послушайте, я знаю только одно: его раз арестовали за взлом и проникновение, – заявил Грин. – Виджио сразу же сообщил мне об этом. Это было какое-то недоразумение; он хотел доставить сюрприз в квартиру своей девушки, а соседка все истолковала неправильно.

– Так его схватили за то, что он вломился в дом к женщине? – резко спросил Гриффин.

Грин пожал плечами:

– Его обвинили, но до суда дело не дошло. Во всяком случае, так мне было сказано.

Гриффин уже нажимал кнопки своего мобильника.

– Это сержант Гриффин. Мне надо, чтобы вы пропустили через базу данных одно имя. Рональд Виджио. ВИДЖИО. Да. Угу. – И две минуты спустя: – Его нынешний адрес? – Отлично. Пошли. – И забрал папку.

– Эй, погодите! – снова запротестовал Сэл Грин, но рядом никого уже не было.

* * *

Пять тридцать.

Появились судебные приставы штата и повели Дэвида к ожидающему его фургону для перевозки. Благодаря любезности своего адвоката, своевременно доставившего ему вещи, Дэвид теперь, впервые за год, надел свою одежду: пару брюк хаки, темно-синюю рубашку на пуговицах и темно-коричневые мокасины. Одежду, конечно же, обыскали и пропустили через металлодетектор. Как и его самого.

Теперь лодыжки Дэвида, как и руки, были скованы. Судебные исполнители шагали справа и слева – по одному с каждой стороны, лица у обоих были суровые и мрачные. Дэвид втайне насмехался над своим конвоем. Усмехался над привлеченными ради такого случая в большом количестве тюремными надзирателями. Усмехался над синим тюремным фургоном. Он вообще был в отличном настроении.

Его погрузили в фургон.

– Только попробуй что-нибудь выкинуть, охламон, – предупредил один из судебных исполнителей, – и я сотру тебя в порошок. Capisce?

– Я не говорю по-итальянски, ты, умученный английским языком придурок.

Тот зарычал на него. Дэвид в ответ лишь улыбнулся.

Двери фургона закрылись. Скоро откроются ворота тюрьмы.

Пять тридцать пять пополудни. Свобода была так близка, что Дэвид ощущал ее вкус на губах. Еще пять – десять минут – и ворота тюрьмы распахнутся. Еще пять – десять минут – и начнется его настоящее путешествие.

«Спасибо, сержант Гриффин, – думал он. – Ну и, конечно, спасибо, Мег».

– Как видно, Рон Виджио не испытывал потребности сообщать работодателю весь свой криминальный послужной список полностью, – заметил Гриффин, яростно швыряя машину на магистраль, проходящую штатами, а Уотерс тем временем вызванивал подмогу. – Выяснилось, что Рона арестовали вовсе не за взлом и проникновение, а за сексуальное домогательство первой степени, то есть изнасилование. Кроме того, еще в середине девяностых он провел три года за решеткой за то, что вломился в дом к женщине.

– Итак, начинает он как простой любитель подглядывать, затем вламывается к женщине в дом, потом идет на изнасилование. Bay, да это прямо ходячий учебник.

– Да. К сожалению, обвинение в сексуальном домогательстве рассыпалось. Эта женщина прежде имела связь с Виджио – встречались недолгое время. Ну и поскольку она прежде спала с ним по доброй воле, забеспокоилась, что жюри не поверит ее заявлению. А может, просто стало не по себе при мысли о перспективе судебного процесса. Это ведь не по парку прогуляться.

– Зачем попадать на скамью подсудимых, когда можно запугать жертву?

– Вот именно. Виджио попал в следственный изолятор в декабре, а его обвинительница отозвала свой иск в январе. Вероятно, полицейский чин, осуществлявший за ним надзор как за человеком, бывшим под следствием, мог бы рассказать нам еще много всякого.

Гриффин подъехал к въезду в Крэнстон. Машины здесь двигались еле-еле, поэтому он включил мигалку и, чертыхнувшись, ринулся вперед, лавируя между ними. Какой-то хлыщ, пускаясь в обгон, выскочил прямо перед полицейской машиной. Гриффин резко придавил тормоз и разразился бранью, а Уотерс схватив мегафон, закричал:

– Немедленно возьмите вправо!

Это образумило придурка. Разумеется, водитель не преминул одарить их пакостным взглядом. Гражданские, мать их так!..

– Четыре недели из общего срока в предвариловке Виджио провел тогда же, когда там находился Прайс, – продолжал Гриффин, тяжело дыша и чувствуя, как ладони потеют, реагируя на выброс адреналина от бешеной езды и предвкушения предстоящего дела. Он углядел подходящую боковую улочку и при скорости больше восьмидесяти миль сосредоточил все внимание на рулевом колесе.

– У-ух ты, – протянул Майк. – Неужели простое совпадение?

– Или же в этом причина всего? К декабрю Виджио, вероятно, сообразил, что рано или поздно снова нападет на женщину, и это всего лишь вопрос времени. Но он также знал, что его ДНК и отпечатки уже содержатся в базе данных, и потому, как только он поддастся импульсу, два детектива вскоре постучат в его дверь. Тогда он вспомнил о старом добром Дэвиде Прайсе, который жил по соседству с копом и тем не менее сумел преспокойно замучить прямо на дому десятерых детей. О старом добром Дэвиде Прайсе, который так кстати оказался одновременно с ним в следственном изоляторе.

– Даже насильники нуждаются в ролевых моделях для подражания, – заметил Уотерс.

– К несчастью для нас. Ну а теперь – к несчастью и для Виджио. Держись, мы у цели. – Гриффин с опозданием заметил дорожный указатель, ударил по тормозам и на остаточном движущем импульсе задней части машины влетел в поворот. Потом поспешно выключил мигалку и сбавил газ. Он не хотел спугнуть Виджио, несясь по улице со всей полицейской амуницией. Сначала они просто потихоньку проедутся, чтобы оценить свою цель.

Детективы подъехали к нужному дому и тут же заметили человека, выходящего из парадной двери и направляющегося к стоящей на подъездной дорожке машине. На мужчине были темно-синие брюки, голубая рубашка из ткани шамбрэ, и, по крайней мере со спины, он мог бы сойти за двойника Эдди Комо. Наше почтение, Рон Виджио!

– Господи Иисусе! – в благоговейном ужасе пробормотал Уотерс.

– Он хочет дать деру! – предостерег Гриффин и схватился за рацию: – Всем! Зеленый свет, зеленый свет, зеленый свет!

Гриффин резко бросил машину в сторону, на подъездную дорожку, заблокировал автомобиль Виджио и нажал на тормоз. Виджио вскинул голову и увидел устремившиеся к нему две гражданские машины и один полицейский «лендкрузер». И тогда он бросился бежать.

– Вперед, за ним! – Гриффин уже выскочил из машины. Впереди он увидел Фитца, швырнувшего свой «таурус» на другую подъездную дорожку, чтобы остановить уносящего ноги подозреваемого. Виджио вскочил на капот приближающегося «тауруса», спрыгнул с другой стороны и припустил дальше.

Окрестность огласили крики.

– Стой! Полиция! – громовым голосом ревел Уотерс.

Жители выглядывали из домов и застывали с разинутыми ртами при виде разгоревшейся суматохи. Вопили выскочившие из подъехавших внедорожников полицейские в форме, тоже устремляясь в погоню.

Гриффин возглавлял гонку. Вот он перескочил через капот машины Фитца и грозным ураганом помчался по переулку. Он покажет Рону Виджио, что это значит – пробегать милю за пять минут. Смутно, боковым зрением, скорее чутьем, Гриффин осознавал, что где-то рядом бежит Уотерс. На некотором расстоянии пыхтел, задыхаясь, Фитц.

Виджио бросил лихорадочный взгляд через плечо и увидел, как стремительно сокращается расстояние между ним и преследователями. Он метнулся вправо, нацеливаясь в проход между двумя маленькими домами, и перепрыгнул через невысокий деревянный забор. Вскрикнула женщина. Залаяла собака. Все это Гриффин слышал смутно, точно издалека. Он, будто с шестом, перелетел через изгородь, почти нагнал Виджио и спикировал беглецу под ноги.

Но в последнюю секунду Виджио крутанулся влево, увертываясь от захвата, и достиг высокой решетчатой ограды. Гриффин упал наземь, перекатился кубарем и тут же снова вскочил, успев заметить, как Виджио и Уотерс скрываются за барьером. Вспрыгнув на ограду, он снова бросился в погоню.

Теперь они находились в чьем-то дворе, напоминавшем кладбище. Маленький белый домик одиноко торчал среди нагромождения погнутых, полусожженных автомобильных останков. Какое-то мгновение Гриффин вообще не мог ничего разобрать. Потом услышал металлическое лязганье – это Виджио на бегу задел груду ржавых колпаков от колес, а через долю секунды увидел Уотерса, стрелой мелькнувшего из-за другого раскуроченного автомобиля.

Гриффин прикинул, куда движется Виджио, углядел его несомненную цель – детский велосипед, стоявший у передней двери домика, – и рванул туда с другой стороны.

Он возник как из-под земли в двадцати футах от Виджио.

– Стоять! – проревел Гриффин.

Ошеломленный Виджио подскочил, беззвучно вскрикнув от неожиданности.

И тут Уотерс в летящем прыжке подсек его.

* * *

Десять минут спустя Рон Виджио сидел в наручниках на заднем сиденье «лендкрузера» полиции штата Род-Айленд и угрюмо молчал, отказываясь отвечать. Оставив его пока в покое, они нагрянули к нему в дом. В ванной комнате Уотерс обнаружил аккуратно составленные коробки с латексными перчатками. В кухонном чулане Фитц обнаружил три ряда упаковок с гигиеническим средством фирмы «Беркли и Джонсон», все с ароматом полевых цветов. Ну и, конечно же, еще пузырьки, найденные ими в морозилке.

Кухонный стол хранил в себе початую упаковку воспламенителей для модельной ракетной техники и был покрыт какой-то серой глиной. Гриффин подозрительно понюхал серый материал, потом оставил его для идентификации Джеку-и-Джеку. После этого они тщательно обследовали комнаты наверху, затем ванную комнату на нижнем этаже и все стенные шкафы. Но нигде никаких следов Мег не обнаружили.

В конце концов Гриффин раскопал под лестницей дверь, ведущую в подвал. Он перевел дыхание, сделал знак Уотерсу, и они вместе спустились по ступеням в темную глубину.

– Мег? – позвал Гриффин. Что-то задело его макушку. Конец шнурка для включения верхнего света.

Из темноты по-прежнему не раздалось ни звука.

Приготовившись к самому худшему, он дернул за шнур и включил освещение.

Тридцать секунд спустя они с Уотерсом промерили шагами всю длину сырого, промозглого, но совершенно пустого помещения.

– На полу даже нет никаких следов, – сказал Уотерс. – Не думаю, чтобы в последнее время сюда кто-то спускался.

Гриффин тоже раздумывал над этим.

– Машина? – предположил он, нахмурившись.

– Очевидно.

– Черт!

Они двинулись обратно – вверх по ступеням и вон из дома. С машиной явно что-то не так. А багажник машины – того хуже. Лучше держаться вместе. Памятуя об уроках минувшего года.

Дверь со стороны водителя не была заперта. Уотерс, в перчатках, открыл ее, а Гриффин обежал вокруг, направляясь к багажнику. В руке он держал пистолет, на всякий случай. Навел оружие на багажник. На счет «три» Уотерс рывком откинул крышку.

– Эй! – произнес он секунду спустя. – А не бомба ли это?

* * *

Кэрол шевельнулась. Дэн не знал, свидетельствовало ли это движение о хорошем или о плохом. Поначалу конвульсивно сжималась только ее правая рука. Он расценил это как добрый знак и начал гладить пальцы жены, что-то говорить, убеждать, призывая ее вернуться к жизни.

Затем начала подергиваться левая нога, и в дыхании возникла какая-то заминка. Дэн не понимал, что это значит. Доктора сказали ему, что высокая доза амбиена и алкоголя в ее сердечно-сосудистой системе эффективно заблокировали жизнедеятельность организма. Теоретически, однако, почки должны сделать свою работу, удаляя вредные примеси из системы кровообращения, и тогда Кэрол придет в сознание. По крайней мере они на это надеялись.

Что означает подергивание – признак возвращения к жизни? Случалось ли, что люди приходили в сознание после того, как пережили затруднение с дыханием?

Дэн ласково похлопал Кэрол по руке, отвел волосы с бледного холодного лба.

– Ну давай, милая, – бормотал он. – Возвращайся ко мне, родная. Все будет хорошо. Обещаю тебе, на этот раз все пойдет иначе.

Ее левая нога снова дернулась. Дыхание перешло в икоту.

Дэн всем телом подался вперед. Он неотрывно смотрел вниз, на тихое, безжизненное лицо жены, такое же красивое сейчас, как тогда, когда он увидел ее в первый раз.

И вдруг Дэн осознал, что впервые за все время грудь ее уже не вздымается. Дыхание не вернулось.

Тревожно запищал аппарат. Дэн уронил на постель руку жены и выбежал в коридор, крича как ненормальный:

– Помогите, помогите! Кто-нибудь, помогите нам! Пожалуйста!

* * *

Пять часов сорок пять минут.

Массивные тюремные ворота распахнулись. Синий транспортный фургон выкатился за пределы тюрьмы. Все еще улыбающийся Дэвид Прайс отправился в путь. В доме Песатуро лейтенант Морелли оговаривала последние детали предстоящей встречи, включая оснащение Тома и Лори пуленепробиваемыми жилетами.

Молли сказали, что они собираются поиграть в одну игру. Они едут в парк на пикник, который устраивают полицейские. Там они поучаствуют в небольшой драке понарошку, поедят пирожных, и она посмотрит, как полицейские выполняют свою работу. Может прийти и еще один человек, он тоже примет участие в игре. Но пугаться не надо. Это будет часть представления.

Молли слушала их с печально-серьезным выражением лица. Дети всегда знают, когда взрослые говорят неправду.

Они вышли из дверей, угрюмые, в мрачном настроении. И тут у Морелли зазвонил сотовый телефон.

Звонил Гриффин.

– Мы его взяли, взяли, взяли! Мы нашли целые штабеля коробок с латексными перчатками, упаковки со спринцеванием. Рон Виджио, бывший уборщик банка спермы в Потакете, несомненно, и есть Насильник из Колледж-Хилла.

– А Мег? – быстро спросила Морелли. Том и Лори застыли как вкопанные, уставившись на нее.

– Ее здесь нет.

– Где же тогда, черт побери?

– Пока не знаем. Виджио молчит. Но мы на него надавим, восстановим перед ним картину его преступлений, и он непременно расколется. Мы найдем ее, лейтенант. Это только вопрос времени.

Морелли посмотрела на Тома и Лори.

– Мы схватили того, кто, возможно, и есть Насильник из Колледж-Хилла, – тихо сказала она им, – но мы не нашли Мег.

– У них есть какие-нибудь зацепки? – спросила Лори.

– Сержант Гриффин считает, что надо подождать, это всего лишь вопрос времени.

– Сколько ждать? Есть ли у нее еда, вода? Что, если ее увезли из города? Мы хотим, нам необходимо, чтобы наша дочь осталась жива и здорова!

– Не выпускайте его, лейтенант! – взволнованно говорил в трубку Гриффин. – Не выпускайте Прайса! Мы справимся сами. Нам больше не нужен Прайс.

Морелли снова посмотрела на встревоженные лица супругов Песатуро. Бросила взгляд на свои часы. Пять пятьдесят пять.

– Мне очень жаль, лейтенант. Слишком поздно.

Глава 41
Добряк

Мег было очень страшно. Ее руки и плечи адски болели, разрываемые острой болью. Пальцы свои она едва ощущала. Они были медлительными, вялыми, неживыми, словно отделились от тела и больше ей не принадлежали.

Порой Мег ощущала какую-то влагу в волосах – медленную, равномерную струйку. Сначала она думала, что протекает потолок. Теперь понимала, что это струилась кровь из ее стертых, разодранных запястий.

Мег все еще продолжала раскачиваться взад и вперед, но теперь уже медленнее и с меньшей силой. Иногда стенной анкер шевелился, но все же крепко сидел в стене. Мег была хрупкая, восхитительно тоненькая и стройная. То есть она не обладала достаточной массой, чтобы выполнить эту работу. А сейчас Мег чувствовала себя безмерно усталой. По временам на нее нападало странное, гипнотическое состояние, когда нельзя было сказать, бодрствует она или бредит. Губы ее высохли и потрескались. Запекшийся язык был тяжелым и словно приклеился во рту.

Мочевой пузырь больше не подчинялся ей и потихоньку подтекал. Мег не была в уборной с раннего утра и не могла больше выдержать. Ощущение стыда было сильнее дискомфорта. Взрослая женщина с мокрыми штанами – такое никуда не годилось.

А сейчас, в довершение несчастья...

Мег испытывала что-то вроде тоски по своему тюремщику. В глубине души она искренне желала, чтобы он вернулся. Пожалуй, ее смутное, истощенное сознание надеялось, что он снимет ее с крюка, облегчит боль в плечах. Мег мнилось, что, быть может, он действительно отведет ее в ванную, как обещал, позволит вновь почувствовать себя человеком.

И если после этого прикоснется к ней, потребует какой-то компенсации...

По крайней мере она больше не будет в темноте. Не будет пропадать здесь одна, с мокрыми джинсами и кровоточащими запястьями. Одна в сыром, пропахшем плесенью подвале, слишком похожем на могилу.

Здоровым уголком своего сознания Мег понимала, что это нехорошие мысли. Эти мысли позволяли преступнику остаться победителем. Она должна держаться стойко, быть сильной. Она должна презирать боль. Сосредоточиться на своем гневе, как говорила Джиллиан.

«Мы не жертвы. В ту самую минуту, как мы начинаем верить, что мы жертвы, мы тем самым позволяем насильнику выиграть. Да, когда дело доходит до грубой животной силы, леди, то, пожалуй, мы не можем защитить наши тела. Но мы всегда можем управлять своим разумом».

О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть все это кончится. Прежде, чем ее руки сдадут окончательно. Прежде, чем она сделает что-нибудь, о чем будет жалеть. Прежде, чем...

Прежде, чем придет Дэвид Прайс.

* * *

Дэвид не мог как следует видеть из своего фургона, что происходит снаружи. Это транспортное средство не имело боковых окон, а между ним и судебными исполнителями находилась сетчатая перегородка, которая смазывала вид через ветровое стекло.

Но Прайса это вполне устраивало: ему было незачем знать, где он находится и куда его везут. Это не имело никакого отношения к тому, что ему сейчас предстояло.

Дэвид наклонился вперед, притворяясь, что хочет размять спину. Затем беспокойно заерзал из стороны в сторону. Пальцы заскользили вдоль левого рукава рубашки, пока не наткнулись на тоненький деревянный предмет, вшитый в манжету.

Эта штуковина была едва заметна. Толщиной всего в четверть дюйма, густо лакированная деревянная отмычка была заткнута внутрь верхнего шва манжеты, где грубая ткань и без того образовывала толстый рубец. Виджио, даже если бы не годился ни на что больше, во всяком случае, хорошо выполнял инструкции. Затем движением, которое отрабатывал на протяжении последних четырех месяцев, Дэвид наклонился вперед и куснул нижнюю кромку правой штанины. Внутри брючной манжеты язык нащупал поджидающее его сокровище – то, что выглядело как раскрошенные кусочки белого мела. Кусочки алказельцера – слишком маленькие, чтобы их было легко заметить, и, как и деревянная отмычка, не обнаруживаемые металлодетектором.

Иногда самые простые вещи дают наилучший результат.

Дэвид втянул в рот кусочки таблетки из брючного обшлага и начал жевать.

Сорок секунд спустя из глубины горла у него вырвался булькающий звук.

Судебный исполнитель бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– Какого черта? – воскликнул он.

У Дэвида Прайса, скрючившегося в задней части фургона, изо рта шла пена.

* * *

Сержант Гриффин в упор смотрел на Рона Виджио.

– Где она?

– Не знаю, о ком вы говорите.

– Не разыгрывай передо мной дурака. Где она?

– Моя бабушка уже много лет как умерла, но спасибо, что спросили.

– Ты у нас в руках, Виджио. Мы знаем все о том, как ты похитил образцы из банка спермы, потом впрыснул их в баллончики с гигиеническим средством. Тебе уже светит обвинение в двух убийствах, не говоря о четырех оскорблениях сексуального характера первой степени. Считай, что ты уже за решеткой, миляга Ронни. Раскалывайся немедленно и, быть может, получишь надежду еще увидеть когда-нибудь свет Божий.

Сидящий на заднем сиденье полицейской машины Виджио демонстративно зевнул.

– Ты что, стараешься выгородить Дэвида Прайса? Да ведь он-то уже продал тебя с потрохами. Через три часа, после окончания свидания с дочерью, он назовет нам твое имя.

Виджио рассмеялся.

– Мы взяли тебя из-за него, Виджио. Если бы он не сказал нам, что ты встречался с Эдди Комо, мы бы не догадались проверить персонал банка спермы.

Виджио нахмурился.

– Да, это так. У тебя все прекрасно складывалось. У тебя был превосходный замысел, свой блестящий маленький план. Только вот Дэвид Прайс... Он был твоим слабым звеном. Вот кто втянул тебя в это дело. Ты-то думал, что он тебе помогает, а на самом деле он всю дорогу играл тобой. Ты вовсе не блестящий криминальный ум, каким себя воображаешь. Ты всего-навсего пешка в руках Дэвида Прайса.

Виджио поджал губы. Несмотря на все его старания, было видно, что он начинает заводиться.

Гриффин пожал плечами, выпрямился, скрестил руки на груди и бросил на Виджио презрительный взгляд, означавший, что с этим дураком говорить бесполезно.

– Пешек приносят в жертву, Виджио. Парни вроде Прайса поступали так во все времена. Почему, ты думаешь, мы здесь? Прайс захотел купить себе свободу, поэтому он тебя и продал. Теперь он встречается со своей маленькой дочкой, а ты ради него сядешь в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Вряд ли это справедливо. Где Мег, Виджио? Отвечай сейчас, пока у тебя еще есть шанс.

– Пошел к черту!

– Возьми в толк, Виджио. Дэвид тебе не поможет. Ты попался, тебя накололи, обвели вокруг пальца. Все, на что ты рассчитывал, уже не состоится, все кончено. Чем ты еще ему обязан?

Взгляд Виджио непроизвольно метнулся к своей машине, заблокированной на обочине. Гриффин перехватил этот взгляд. Он посмотрел в ту сторону, и тут до него дошло.

– Там, в машине, еще одна бомба, не так ли, Виджио? Только теперь вместо наемного убийцы жертвой должен был стать Дэвид Прайс. Ты собирался ее подключить, а потом посмотреть, как твой любимый пособник взлетит на воздух. Черт, будь я проклят! Значит, и впрямь нет никакой верности между ворами. Постой! – Голос Гриффина изменился. Он резко и взволнованно подался вперед, наклоняясь к негодяю. – Ведь это значит, что Дэвид Прайс должен был сесть в эту машину. Говори, что ты знаешь, ублюдок! Что за дьявольщину спланировал Дэвид Прайс?

* * *

Джиллиан мерила шагами гостиную в доме Песатуро; Либби и Топпи молча наблюдали за ней. Правая рука ее безжалостно теребила медальон Триш. Левая была сжата в кулак за спиной.

– Это неправильно, – обратилась она к Либби и Топпи, хотя к этому моменту они, видимо, уже устали от ее тирад. – Мы сейчас нужны Тому и Лори. Мы нужны Мег. Мы должны что-нибудь делать!

– Джиллиан, – терпеливо и твердо промолвила Топпи, – мы не профессионалы. Иногда самое правильное – это ждать.

– Но ведь Дэвид Прайс вот-вот получит именно то, чего добивался! Не может быть, чтобы не существовало какого-то иного способа! Господи, почему я не могу придумать какой-то иной способ?

Либби вздохнула. Топпи выразительно уставилась на Джиллиан.

– Откуда нам знать, что он назовет имя преступника? – продолжала Джиллиан. – Гриффин прав. После того как встретится с Молли, Прайс может наплести все, что угодно, или вообще отказаться говорить. А тогда уже будет невозможно ничего поделать.

– Они могут отправить его в «Супер Макс», – сказала Топпи. – Или наказать тем, другим, способом, особым режимом изоляции.

– Ох, как будто Дэвида Прайса это очень заботит. Он обожает эти игры, он чувствует себя в своей стихии, когда заставляет всех плясать под свою дудку. Он любит, чтобы все было так, как он задумал. – Джиллиан вдруг резко оборвала себя и нахмурилась. – Ха!

– Что такое? – спросила Топпи.

– Дэвид любит, чтобы все было так, как он задумал, – медленно повторила Джиллиан. – Но вот эта встреча... Он позволил полицейским самим выбрать для нее место и маршрут, каким его повезут туда. Сам же назначил только время. Если он действительно что-то замышляет, то, казалось бы, должен был сам выбрать место. Какое-то место, которое хорошо знает или где мог бы расставить свои мины-ловушки. Или попросить Насильника из Колледж-Хилла расставить их. Это было бы логично. Дэвид помогает Насильнику совершить идеальное преступление. Взамен насильник помогает Дэвиду бежать из тюрьмы.

– Но возможно, он ничего и не замышляет, – возразила Топпи. – Вы слышали, что сказала лейтенант Морелли. Полиция бросила на проведение этого свидания все свои силы и резервы. Прайсу вряд ли удастся выйти из тюремного фургона и пройтись по земле.

Джиллиан досадливо сверкнула на нее глазами:

– Конечно же, он что-то замышляет. Если бы Прайс действительно хотел видеть свою дочь, он стал бы настаивать на этом до заключения в тюрьму. Так что в этой истории Молли вообще ни при чем. Все дело в стремлении Прайса вырваться из тюрьмы. – Она помолчала, потом снова начала рассуждать вслух. – И еще в мести. Сперва он подстроил так, что первой жертвой оказалась Мег, потом организовал убийство Эдди Комо, с тем чтобы вовлечь в дело Гриффина. Его действия всегда носят личный характер, почти автобиографический: та же самая жертва, тот же самый детектив. Но Прайс не стал выбирать место. Почему он не стал выбирать место?

И тут глаза Джиллиан расширились.

– О нет!

– Что?

* * *

– Это случится совсем в другом месте! Неужели вы не понимаете? Снайперы, лейтенант и Молли... все это лишь прикрытие, для отвода глаз полиции. Он не настаивал на определенном месте, потому что и не собирался туда ехать! Что бы он ни планировал сделать, это произойдет по дороге! Скорее, где телефон, где телефон? Мне надо позвонить Гриффину.

* * *

Из кабины тюремного фургона, который катил по шоссе номер два в Крэнстоне, судебный пристав Джерри Эткинс спешно радировал в полицейский автомобиль, едущий перед ним:

– Что-то случилось с Прайсом. У него пена идет изо рта. Господи, кажется, у него начались конвульсии. Что нам делать?

Пауза.

– Не можем же мы вот так дать ему умереть... Он ведь должен сказать имя проклятого насильника. Погодите. Ух ты! Он вырубился. Лежит на полу. Черт, сейчас подавится языком. Нужно немедленное медицинское вмешательство. Сюда, скорее!

Едущий впереди «лендкрузер» полиции штата резко развернулся и двинулся к парковочной площадке перед рестораном. Эта часть магистрали номер два представляла собой улицу, пролегающую вдоль бесконечной торговой зоны. Не самое удобное место для непредвиденной остановки тюремного фургона с опасным преступником. Но тут из задней части фургона донесся новый пугающий грохот – это неистово задергались закованные в кандалы ноги Прайса.

Второй полицейский «лендкрузер» подъехал сзади, чтобы создать что-то вроде заграждения у края парковки. Парковка была не очень переполнена. В сложившихся обстоятельствах не приходилось рассчитывать на лучшее.

Джерри выпрыгнул из кабины фургона. У него был маленький набор для оказания первой помощи и лишь самое слабое представление о том, как надо действовать.

– Вызовите «скорую»! – крикнул он полицейским.

– Мы говорим с лейтенантом!

– Она знает, как оказывать первую помощь?

– Не снимай с него кандалы!

– Господи, я что, идиот?

Джерри рывком распахнул боковую дверь фургона. Прямо за ним следовал его напарник. Очевидно, полицейские все же считали их идиотами, потому что офицер конвоя Эрни оттолкнул обоих назад. Сначала он вглядывался несколько секунд внутрь фургона, расстегнув кобуру и держа руку на рукоятке пистолета.

– Мать честная!

Джерри с напарником протиснулись мимо Эрни и тоже охнули. Тощее тело Дэвида Прайса, словно сложилось в несколько раз и теперь представляло собой беспорядочное нагромождение скованных железом рук и ног – бесформенную груду, которая была неестественной для человеческого тела. Пока они трое оторопело пялились на Прайса, его тело вдруг снова конвульсивно дернулось, а голова откинулась назад. Перед ними возникло жуткое лицо человека с закатившимися глазами, который пытался смотреть на них в упор белками глаз.

Джерри всколыхнулся первым:

– Скорее, скорее, выпрямите его. Надо разжать ему рот палкой, пока он не откусил себе язык. – Он запрыгнул в фургон и схватился за скованные ноги Дэвида. Эрни подскочил со стороны плеч.

У Джерри мелькнула дикая мысль. Руки Прайса были не там, где им надлежало быть. Что произошло с толстым ремнем, который должен был связывать его руки с поясом? Взгляд пристава упал на пол, и он увидел маленькую деревянную щепку. Очень похожую на отмычку. А затем, в следующую секунду...