Текст книги "Пэт из Серебряной рощи"

Глава XX. Романтические берега

– К вечеру будет дождь, – сказала Джуди около полудня. – Посмотри, как хорошо видно твой холм.

Пэт надеялась, что дождь не пойдет. Они с Джинглом собирались отправиться к морю. К северу от Серебряной рощи виднелся залив и сияющая синяя гавань на востоке. До берега было полторы мили, но дети из Серебряной рощи редко туда добирались. В тот день Пэт чувствовала, что ей нужно взбодриться. Молодая кошечка Пуговица умерла утром без всякой причины. Больше не гулять ей в сумерках, не карабкаться по деревьям, не ловить мышек в заросшем старом саду, не греться на могильных камнях. Пэт, обливаясь слезами, похоронила крошечного зверька, который еще вчера был таким красивым. Кроме того, она поссорилась с Сидом из-за лягушки. Он держал бедняжку в ведре целую неделю, и Пэт ее жалела. Она видела мольбу в лягушечьих глазах, поэтому отнесла ее на поле с Прудом, и Сид два дня с ней не разговаривал.

Весь день раскаленный воздух волнами гулял над Лютиковым полем, а солнце ярко светило, как будто где-то на западе огромная ткачиха протягивала сверкающие нити между морем и небом. Но все равно вечер был приятным. Джингл, Пэт и Макгинти двинулись к берегу, хотя в низинах кое-где лежал туман, из которого гордо торчали елочки.

– Смотри там, не утони, – предостерегла Джуди, как всегда делала, когда кто-то шел к берегу. – И не свались с обрыва, и в прилив не попади, и не бегай по… – Они ушли задолго до того, как Джуди закончила перечислять опасности.

Пэт любила длинную дорогу из красной глины, которая вела к морю, прихотливо петляя среди елей. По обочинам росли фиолетовые кальмии, а вдоль заборов – таволга и голубоглазка. Джуди называла этот цветочек «поцелуйкой». Пэт это название нравилось больше, но при Джингле она его произнести не могла. Они шли вперед, высасывали мед из цветков клевера, а пес носился вокруг них, вывалив язык. Иногда они говорили, а иногда молчали. За это Пэт любила Джингла. С ним можно было помолчать.

На полдороге им пришлось завернуть к мистеру Хьюзу, к которому у Джингла было поручение от дяди. Дом у Хьюзов был довольно ветхий, но Джинглу нравились маленькие чистенькие окна. Джингл вообще всегда обращал на окна внимание, они его очаровывали. Он утверждал, что окна способны спасти или погубить любой дом.

– Пэт, сделать в твоем доме такие?

Пэт хихикнула. В этом воображаемом доме уже были окна всех видов.

Она предпочла бы подождать снаружи и полюбоваться окнами, хотя несколько стекол были разбиты, а в дырах торчали тряпки, но Джингл затащил ее внутрь. Джингл не мог в одиночку выстоять против трех девочек Хьюз.

Мистера Хьюза не было, и их попросили присесть и подождать. Все было не так, как дома. Над грязными тарелками вились мухи. Салли, Бесс и Кора Хьюз сидели рядышком и ехидно рассматривали гостей – вероятно, чтобы смутить их. Пэт знала их только понаслышке.

– На ком из нас ты женишься, когда вырастешь? – спросила Бесс у Джингла, сверкая зелеными глазами.

Джингл побагровел, сунул босые ноги под стул и не ответил.

– Какой ты трусишка, – хихикнула Салли. – Смотрите, он краснеет!

Джингл затравленно озирался и не говорил ни слова. Пэт впала в ярость. Девчонки смеялись над Джинглом! Она припомнила слово, которое услышала на проповеди в прошлое воскресенье. Пэт не представляла, что оно значит, но оно ей очень нравилось. Оно было величественное.

– Не обращай на них внимания, Джингл. Они просто протоплазма, – презрительно сказала она.

На мгновение это сработало, но потом темперамент Хьюзов взял верх.

– Жердь тощая! – крикнула Бесс.

– Креветка! – крикнула Кора.

– Идиотка! – крикнула Салли.

А потом все втроем крикнули:

– И нечего корчить из себя самую умную, Пэт Гардинер.

– Я ничего не корчу, – ледяным тоном сказала Пэт. – Но мне вас очень жаль.

Это задело девочек Хьюз.

– С чего это? – высокомерно рассмеялась Бесс. – Пожалей лучше свою старую ведьму Джуди. Она после смерти попадет в ад, как все ведьмы.

– И почему мама к тебе не приезжает? – спросила Салли у Джингла.

– Потому что это не твое дело, – ответила Пэт.

– А я не к вам обращаюсь, мисс Гардинер. Придержите язычок.

– В чем дело, почему шум?

Миссис Хьюз вошла в комнату. На голове у нее красовалась старая фетровая мужская шляпа.

Миссис Хьюз плюхнулась в старое потертое кресло и хмуро посмотрела на детей.

– Тебя что, Джингл, по лицу ударили? Девочки, вы его дразнили? Не понимаю, почему бы вам не вести себя как взрослым людям. Джингл, не обращай на них внимания. Они просто любят повеселиться.

Повеселиться! Оскорблять гостей – это веселиться? Но тут наконец появился мистер Хьюз. Джингл передал ему дядины слова, и они ушли. Макгинти убежал далеко вперед и ждал их на дороге.

– Давай не думать о них и не портить прогулку.

– Дело не в их, – мрачно сказал Джингл, не думая про грамматику. – Дело в том, что́ они сказали про маму.

* * *

На берегу было так хорошо, что они скоро забыли о Хьюзах. Они прошли мимо старых, потрепанных ветром елей у Крошечной бухты и сбежали вниз, туда, где ветер встречался с морем. Мимо бесшумно, как привидения, проплывали рыбачьи лодки. Вдалеке грохотали волны, а рядом с ними море только тихо шуршало. Они бегали по берегу, наслаждаясь бьющим в лицо ветром. Они бродили по лужам между камней. Они строили «морские дворцы» из ракушек и плавника[17]17
  Плавни́к – здесь: обломки древесины, выброшенные морем на берег.


[Закрыть]. Наконец они сели на красный камень в неглубокой расщелине под обрывом и долго смотрели, как меркнет сиреневое небо. Где-то вдали, за краем мира, лежала волшебная страна.

– Пэт, ты хочешь отсюда уехать?

– Нет, – Пэт поежилась. – Не хочу уезжать из дома.

– А я бы уехал, – мечтательно сказал Джингл. – В мире столько интересного. Дворцы всякие, соборы. Я хочу научиться их строить. Но…

Джингл осекся. Он знал, что на это не стоит и надеяться. Насколько он понимал, жизнь он проведет, выбирая из почвы камни и корчуя молодые елочки на дядиной ферме.

– Джо все время говорит, что станет моряком, как дядя Гораций. Говорит, что ненавидит ферму. Но в последнее время он молчит, потому что папа его не слушает.

– На следующей неделе надо в школу. Ненавижу туда ходить. Мисс Чилдо хочет, чтобы я пошел в приготовительный класс, но что толку. Я же все равно не смогу учиться в колледже.

– А ты хочешь, Джингл?

– Конечно. Это же ступенька выше. Но я не могу.

– В следующем году меня тоже пригласят в приготовительный класс, но я не пойду, – решительно сказала Пэт. – Я не собираюсь в колледж. Останусь в Серебряной роще и буду помогать Джуди. Какой соленый воздух вкусный! Давай почаще ходить на берег?

– А туман над гаванью похож на стайку привидений. А вот тот маленький кораблик выглядит так, как будто уплывает за край света. Но вообще нам пора домой, потому что туман поднимается.

И тут они обнаружили препятствие. Пока они сидели, вода поднялась и теперь доходила почти до их ног. Камни внизу скрылись под водой. Оба вдруг побледнели.

– Мы не сможем обойти скалу, – прошептала Пэт.

Джингл посмотрел наверх. Может быть, перелезть поверху? Нет, не здесь. Слишком круто.

– Мы утонем, Джингл? – Пэт вцепилась в него.

Джингл ее обнял. Ради Пэт он должен был сохранять спокойствие.

– Конечно, нет. Видишь, там пещерка? Мы можем залезть туда. Я уверен, что туда прилив не дойдет.

– Джуди все время рассказывает про людей, которые пропустили прилив и утонули.

– Так это в Ирландии. Здесь никогда такого не случалось. Давай быстрее.

Джингл подхватил Макгинти. Вода уже доходила детям до колен. Страшно испуганные, они перебрались в маленькую пещерку. Строго говоря, бояться им было нечего. Пещера находилась выше, чем линия прилива. Но никто из них не знал этого в точности. Они сидели съежившись, рядом с Макгинти, который не боялся ничего. Рядом с двумя любимыми людьми он согласился бы сидеть в лапландских снегах или в прерии.

Через несколько минут Пэт перестала паниковать. Рядом с Джинглом она всегда чувствовала себя в безопасности. И вряд ли прилив мог быть таким высоким. Но когда они смогут выбраться отсюда? Дома с ума сойдут от страха. Надо было слушать Джуди!

Но несмотря ни на что, Пэт чувствовала, как это романтично. Прятаться в пещере от прибоя… с ней никогда не случалось ничего подобного. Что до Джингла, он был бы совершенно счастлив, если бы знал, что они в безопасности. Пэт была с ним наедине, что редко случалось с тех пор, как в Длинный домик переехала Бетс. Бетс ему в принципе нравилась. Но только рядом с Пэт он никогда не робел.

– Сейчас бы эти противные девчонки не стали над нами смеяться, – хихикнула Пэт. – Жаль, что я разозлилась. Джуди всегда говорит, что нельзя так унижаться.

– Я не разозлился, – сказал Джингл. – Но мне было больно, потому что они сказали правду.

Пэт сочувственно сжала его ладонь.

– Джингл, она обязательно приедет.

– Я уже не надеюсь, – горько сказал Джингл. – Она ни разу даже открытки к Рождеству мне не прислала.

– А она не отвечает на твои письма?

– Я их не отправляю, Пэт, – грустно сказал Джингл. – Ни одно не отправил. Я пишу их каждое воскресенье и складываю в коробку. Она не ответила на первое, и я перестал их посылать.

Пэт стало совсем грустно. Она очень жалела Джингла, который каждую неделю писал письма и никогда не отсылал их. Повинуясь порыву, она обняла Джингла и поцеловала в щеку.

– Пэт, ты удивительная, – сказал Джингл.

Далекие берега теперь стали неясными серыми тенями. Их окружала ночь.

– Давай что-нибудь представлять, – предложила Пэт. – Вот, например, если бы камни могли танцевать…

– Давай выдумаем что-нибудь про тот дом.

Старый дом стоял на краю обрыва. И это была не простая рыбачья хижина, каких на берегу было множество. Два поколения назад его выстроил эксцентричный англичанин, который привез из Англии всю семью и устроился здесь. Он был очень богат и каждый день устраивал празднества, пока не умерла его жена. Тогда он покинул Остров так же внезапно, как и приехал сюда. Его дом так никто и не купил. Постепенно стекла разбились, трубы попадали. Теперь по комнатам, где когда-то гремела музыка и звучал смех, гуляли только ветер и туман. В темноте старый дом выглядел очень таинственно, как выглядят даже обычные здания на пороге ночи – казалось, что он хранит мрачные секреты.

– Как ты думаешь, там кого-нибудь убили? – по спине Пэт пробежала сладкая дрожь.

Они населили старый дом призраками тех, кто когда-то там жил, выдумали о нем множество страшных небылиц. Англичанин убил свою жену, выбросил ее в море, похоронил ее под домом, ее дух до сих пор там скитается. В бурю дом плакал и стонал, а в лунные ночи по нему бродили беспокойные тени. В какой-то момент собеседники напугали сами себя до полусмерти, и Макгинти тоскливо завыл, наслушавшись их заунывных историй. Залива они уже не видели – только слышали прибой. Шумели волны. Иногда до пещерки долетали брызги. Море плакало, накатывая на пустой берег. Ветер выл, как придуманные ими призраки. Пэт прижалась к Джинглу.

– Хорошо бы кто-нибудь пришел.

Желания редко исполняются быстро, но в этот раз им повезло. Сначала забрезжил тусклый свет керосиновой лампы. Вскоре они увидели лодку и неясную фигуру рыбака. Джингл заорал, и лодка подплыла ближе. Энди Морган поднял фонарь и посмотрел на них.

– Это же парень Гордонов и Пэт Гардинер! Что вы тут делаете? Прилив упустили, что ли? Ладно, повезло вам. Я плыл в Крошечную бухту за солью и услышал вашу собаку. Слезайте осторожнее. Куда вам?

* * *

Когда детей высадили в бухте, они немедленно побежали домой. Шел теплый дождь, но они его не замечали. Наконец они ворвались в кухню Джуди, ускользнув от ветра, дождя и тьмы. Дом как будто обнял их.

Джуди была в ужасе.

– Вы до костей промокли! Смотрите, сляжете!

– Джуди, мы согрелись, пока бежали. Не сердись. И не говори никому. Мама будет бояться, когда мы снова пойдем на берег. Я переоденусь в сухое, а Джинглу дадим рубашку Сида. И дай нам чего-нибудь поесть, мы такие голодные!

– Да вы бы потонули, если бы старый Энди Морган не проплывал мимо. В первый раз он оказался там, где надо. Если бы вы просидели там до отлива, был бы скандал.

– Девочки Хьюзов все равно будут дразниться, – рассмеялась Пэт.

– Что с них взять, – презрительно сказала Джуди, выслушав историю. – Лучше бы Салли не выправляли язык. Она ведь долго не разговаривала – в три годика ее зачаровала змея.

– Змея, Джуди?

– А я что говорю? Змея заползла к ним на крыльцо и напугала девчонку. Мать прогнала ее палкой, но было уже поздно. Салли закричала, как будто ее саму ударили. Мне про это рассказал старик Хьюз. До шести лет Салли шепелявила так, что ни слова не разберешь. Думали, что девочку подменили злые духи. Как, ты говоришь, их назвала?

– Протоплазмой, – гордо сказала Пэт.

– Хм, звучит неплохо, – кивнула Джуди. – А теперь ешьте и расходитесь спать.

– Джуди, если бы ничего никогда не происходило, жить было бы скучно. А если жить без приключений, что тогда вспоминать к старости?

– Это ты умно сказала, – заметила Джуди с восхищением.

Глава XXI. Что бы сказала Джуди?

В сентябре Пэт на несколько дней уехала в Сильвербридж к тете Хейзел. И там было весело до тех пор, пока не пришло известие, что Крошка и Сид слегли с корью. Пэт пришлось задержаться, и она лечила тоску по дому постоянными письмами.

«Моя возлюбленная Элизабет!

Мне кажется, что „возлюбленная“ звучит приятнее, чем „дорогая“. Наступил мой день рождения – и твой день рождения, и мы не можем провести их вместе. Но я все равно весь день о тебе думаю и люблю тебя. Правда, здорово, что мы родились в сентябре? По-моему, это одно из лучших событий моей жизни, ведь я люблю сентябрь больше всех месяцев. Кажется, что год перестал нестись вперед и можно остановиться и подумать.

Бетс, подумай только. Нам по двенадцать лет. Совсем недавно я была ребенком. А через год мы уже станем девушками! Незамужняя тетушка дяди Роберта говорит, что только ты вступаешь в пору отрочества, годы начинают лететь вперед, и ты однажды просыпаешься старухой, не успев ничего заметить. Бетс, представляешь нас старыми? Я – нет.

Здесь очень хорошо. У тети Хейзел хорошенький домик, но я бы хотела, чтобы ты была рядом. Окно в моей спальне выходит на сад, а слева виднеется маленькая долина, заросшая молодыми елочками и полная теней. Елочки молодые, а тени древние. Они симпатичные, но я их немного боюсь, потому что они очень старые. Когда я это сказала, тетя Хейзел рассмеялась и заявила, что это все Джуди Плам, которая пичкает нас рассказами об эльфах. Но, по-моему, это совсем другое. Просто тени всегда казались мне живыми. Особенно на границе лунного света и сумерек.

Я часто хожу к брату дяди Роберта, он живет через дорогу. Там я играю с Сильвией Сириллой Мэдисон. Красивое имя. Такое звонкое, бурливое, как ручеек. Она милая девочка, но ты, Бетс, конечно, намного лучше. Она мне нравится, а тебя я люблю. Сильвия Сирилла считает, что Сид очень красивый. Мне это почему-то не нравится. А когда так говорит ее взрослая сестра Мэтти, я горжусь. Почему так?

Берт, старший брат Сильвии Сириллы, сказал, что я хорошенькая. Но, наверное, это он из вежливости.

Тетя Хейзел учит меня делать мережку и варить ириски. Мне нравится, но Сильвия Сирилла говорит, что это старомодно. Она говорит, что девушки теперь должны делать карьеру. У нее будет карьера. А я не хочу. Кому-то ведь надо и ириски варить. Между прочим, Сильвия Сирилла ест их с большим удовольствием.

Джен Кэмпбелл – лучшая подруга Сильвии Сириллы. Она веселая, но ненавидит, если ее кто-то обходит. Когда я сказала, что у Сида и Крошки корь, она гордо заявила, что у нее только в прошлом году была корь, свинка, ветрянка, да еще и ухо болело, а теперь ей вырежут гланды. Я почувствовала себя ужасно неопытной.

Джен говорит, что хотела бы быть мальчиком. Я – нет. А ты? По-моему, быть девочкой здорово.

Я сижу на чердаке, а за окном идет дождь. Я люблю сидеть на чердаке в дождь. За окном такая сладкая влажная темнота. Дядя Роб говорит, что я, как кошка, на чердак лезу, но ведь из одного окна видна гавань, а из другого – Серебряная роща. Отсюда она похожа на маленькое белое пятнышко среди берез. Твой дом я не вижу, зато вижу Туманный холм. Только теперь он к северу от меня, а не к востоку. Очень странно. Как у Алисы в Зазеркалье.

Сегодня над гаванью метались длинные серые тени. Как будто крылья из тумана. Очень странно было на них смотреть. Почти больно, но при этом так красиво. Бетс, так хорошо быть живой и видеть всякое!

Я хочу рассказать тебе секрет. Я больше никому в мире его не скажу. Я знаю, что ты не будешь смеяться, и я не могу иметь от тебя секретов.

Кажется, я влюбилась, в прошлое воскресенье, в восемь часов. Тетя Хейзел отвела меня на духовный концерт трех слепых. Один играл на пианино, другой на скрипке, а третий пел. Он пел как ангел, Бетс. У него темные волосы, красивый нос и чудесные голубые глаза, хотя он слепой. Когда он запел, я почувствовала что-то такое странное в животе. Я подумала, что постигаю религию, как говорит Джуди, но потом вдруг поняла, в чем дело, потому что у меня задрожали колени. Я как-то спросила у Джуди, как узнать, что я влюбилась, и она сказала: „У тебя ноги затрясутся“.

Как бы мне хотелось умереть за него. Хорошо, что тетя Хейзел надушила мне ладони туалетной водой, и на мне было голубое платье и маленькое голубое ожерелье, пусть он их и не видел. Ужасно было бы влюбиться в старой одежде, или с насморком, как у бедной Сильвии Сириллы. Она весь вечер шмыгала носом.

Я никогда этого не забуду, Бетс. Но любовь продлилась недолго. К утру понедельника она закончилась. Это было ужасно, потому что я думала, что это будет длиться вечность, как в книгах. Теперь я ничего к нему не чувствую, но при воспоминаниях немного кружится голова. Я ветреная, да?

Скорее бы вернуться к тебе. Я зачеркиваю в календаре каждый день и молюсь, чтобы никто в Серебряной роще больше не заболел. Ни читай стихов под сосной, пока я не вернусь. Я не могу думать, что ты там без меня.

Пора идти спать. Дядя Роб говорит, что это „сон красоты“. Мне нравится эта фраза. Как будто можно лечь спать уродиной и проснуться красавицей. Тебе-то не надо, конечно, ты и так красавица, а я?

Наверное, выйти замуж за слепого не так и плохо, ему же нет дела до того, как ты выглядишь. Но вряд ли я его еще увижу.

Думай обо мне, когда можешь.

Вечно твоя

Патрисия.

P.S. Тетя Хейзел говорит, что мне надо сделать стрижку. Но что скажет Джуди?»

* * *

«Милая мамочка!

Я все время пытаюсь представить, что ты здесь и что ты обнимаешь меня. Я очень по тебе скучаю. Днем обычно происходит что-нибудь приятное, но ночью я думаю о тебе. Ты по мне скучаешь? А Серебряная роща? Милая Серебряная роща. Когда я вечером поднялась на чердак и посмотрела в ее сторону, то ничего не увидела. А потом зажегся свет, и я подумала, что могла быть с вами, с Джуди и Мистером Томом, и немного поплакала.

Так хорошо, что Сид и Крошка выздоравливают. Надеюсь, Крошка меня не забыла. Хорошо, что ты запекла письмо в духовке, чтобы на него не попали микробы. Ужасно было бы заболеть здесь, когда я уже готова возвращаться. Милая мама, я надеюсь, у тебя не было мигреней.

Я каждый вечер читаю из Библии и молюсь. Здесь гостит мисс Марта Мэдисон. За глаза дядя Роберт называет ее Незамужней Тетушкой, причем слышно, что с большой буквы. Каждый вечер она приходит ко мне и спрашивает, молилась ли я. Я не люблю, когда чужие люди вмешиваются в мои молитвы. Скоро год, как папа вернулся домой с Запада, но я каждый день благодарю за это Бога. Я никогда не устану Его благодарить. Джен говорит, что у нее там родня и что это чудесная страна, но ведь это не Серебряная роща.

Одна вещь тут мне очень нравится. Овечья шкура у кровати. Очень приятно вставать на мягкую шкуру, гораздо приятнее, чем на холодную клеенку или на плетеный коврик. Мама, мы можем завести шкуру? Если Джуди не возражает.

Я сегодня получила чудесное письмо от Бетс. Мама, я так ее люблю. Хорошо, что у меня есть такая хорошая подруга. Ее голос похож на песни ветра. А глаза у нее, как твои. Кажется, что она знает что-то очень хорошее.

Ты лучшая мама в мире. Я люблю писать письма, потому что некоторые вещи проще написать, чем сказать.

Мама, а можно мое новое платье на зиму будет красное? Я люблю мягкие яркие цвета вроде красного. Сильвия Сирилла говорит, что хотела бы новое платье каждый месяц, но я не хочу. Я люблю носить одежду долго, чтобы успеть ее полюбить. Жалко, что прошлогоднее коричневое платье стало мне мало. Мы с ним столько повеселились. Пожалуйста, не отдавай Джуди мои старые вещи на тряпки, пока я не вернусь. Я знаю, что она положила глаз на мою желтую блузку, но ей же можно удлинить рукава.

Над гаванью встает очень красивая луна, а ветер воет довольно грустно. Джуди говорит, что в три года я сказала, глядя на полную луну, что это кто-то несет по небу фонарик. Я правда так сказала?

Незамужняя Тетушка говорит, что простыни надо перекладывать лавандой. Когда я сказала, что мы берем клевер, она только фыркнула. Вчера тетя Хейзел сказала, что я могу приготовить на обед яблочный крамбл[18]18
  Крамбл – ирландский пирог.


[Закрыть], но ничего не смогла сделать, пока Незамужняя Тетушка на меня пялилась. Так что получилось плохо, и я чувствовала себя униженной. Хотя слово все равно какое-то странное.

По-моему, мать Сильвии Сириллы слишком возится со своей гостиной. Она всегда закрыта, шторы опущены, и туда допускаются только самые важные посетители. Хорошо, что мы живем во всем доме.

Незамужняя Тетушка говорит, что ночью будут заморозки. Надеюсь, что нет. Не хочу, чтобы цветы опали, пока я не вернулась. Но я сегодня видела, что с тополей падают желтые листья. Выходит, лето кончилось.

Я послала тебе поцелуй вместе с ветром. И в этом письме еще много поцелуев, по одному для каждого, и еще для папы и для Крошки. Хорошо, что от любви письма не становятся тяжелее, иначе я не смогла бы себе позволить нужное количество марок.

Новый ребенок тети Хейзел очень милый, но не такой красивый, как была Крошка. Мама, в Серебряной роще живут лучшие люди на свете! Мы отличная семья. А ты лучше всех.

Твоя преданная дочь Пэт.

P.S. Тетя Хейзел говорит, что мне надо сделать стрижку. Думаешь, Джуди все еще против? Сильвия Сирилла говорит, что мама сердилась на нее целую неделю за стрижку, но теперь ей даже нравится».

* * *

«Милый Сид!

Так хорошо, что тебе стало лучше и ты уже можешь есть. Незамужняя Тетушка говорит, что после кори нельзя есть много, но Джуди, наверное, лучше знает. Ужасно, что ты болел, а меня не было рядом, чтобы освежать твое пылающее лицо или что-то вроде. Но я знаю, что Джуди присмотрит за тобой, если мама будет слишком занята с Крошкой.

Мне здесь нравится. Здесь хороший красивый дом, а тетя Хейзел разрешает мне не ложиться до половины десятого. Но я очень хочу домой. Я надеюсь, что не подхвачу корь, но мне кажется, что болеть весело. Все вокруг тебя бегают. Когда ты выздоровеешь, надо сходить на Тайное поле и посмотреть, как поживают елочки.

Сильвия Сирилла говорит, что Фред Дэвидсон и его сестра Мюриэл любили друг друга, как мы с тобой, но потом поссорились и больше не разговаривают. Сид, давай никогда не ссориться. Я этого не переживу.

К тому же они всего лишь Дэвидсоны.

Сильвия Сирилла говорит, что Петерсоны из Южной долины думали, что Миртл Петерсон сбежала с возлюбленным. Но оказалось, что она просто утонула. А еще Сильвия говорит, что Мэй Бинни – твоя девушка. Это же неправда? Ты же никогда не будешь гулять ни с кем из Бинни? Они нам не ровня.

Я бы хотела, чтобы ты женился на Бетс, когда вырастешь. Пусть она переезжает в Серебряную рощу. Она любит ее не меньше, чем я. И будет хорошей женой. И не будет возражать, что я живу с вами.

Если у серо-белой кошки родятся котята, пусть Джо одного для меня прибережет.

Скоро надо будет пахать. Я вернусь домой и помогу тебе собирать яблоки. Берт Мэдисон научил меня вязать морской узел. Я тебе покажу, если ты не покажешь его Мэй Бинни.

Твоя любящая сестра Пэт.

P.S. Тетя Хейзел говорит, что мне надо сделать стрижку. Думаешь, мне пойдет? Но что скажет Джуди?»

* * *

«Дорогой Джингл.

Очень великодушно с твоей стороны писать мне так часто. Я рада, что ты скучаешь. Никто из Серебряной рощи не сказал, что скучает. Наверное, Сид с Крошкой были слишком больны, а Винни и Джо уже выросли и не так уж меня любят.

Я сижу на чердаке. Я люблю сидеть тут и смотреть, как чернеют деревья, и слушать, как ветер завывает в трубе. Такой ветер, как сегодня, Джуди называет призрачным. Я вспомнила стихи, которые ты читал в последний день в Счастье.

 
И неумолчный ветер выл,
Как хор восставших из могил.
 

Я всегда чувствую от этих слов такой приятный страх. Хорошо, что ты это понимаешь. Сид считает, что это все ерунда. Он смеется, когда я пытаюсь понять, что говорят деревья и почему ветер всегда плачет. Но ты надо мной никогда не смеешься. Каждый вечер я лежу и представляю звук капель, падающих с камня в нашем Счастье.

Как поживает Макгинти? Обними его от меня. У Незамужней Тетушки есть собака, но мне ее жаль. Она никогда не выпускает ее из вида, и бедняжке не с чем поиграть, кроме резиновой крысы. У Сильвии Сириллы несколько собак – собака Берта, собака Миртл и собака Фэмели, но они не такие красивые, как Макгинти. У отца дяди Роба, который живет неподалеку, есть собака, но довольно унылая. Дядя Роб говорит, что эта собака такая усталая, что прислоняется к забору, чтобы полаять. Кстати, я нашла в альбоме у тети Хейзел чудесное стихотворение „Собачий ангел“. Я плакала, когда его читала, потому что думала о тебе и Макгинти. Я почти видела, как Макгинти выскальзывает из врат рая, пробегая между ног Святого Петра к тебе. Джингл, я уверена, что у милых собак вроде Макгинти есть душа.

Интересно, понравился бы тебе дом тети Хейзел? Думаю, ты бы сказал, что он слишком высокий. Но внутри тут очень мило. Только нет заднего крыльца, чтобы на нем сидеть, нет круглого окна и высоких часов.

Кстати, Джингл. Старый мистер Петер Морган из гавани сказал, что в юности он был пиратом и зарыл многомиллионное сокровище на острове в Вест-Индии, а потом потерял это место. Если бы он сказал мне это четыре года назад, я бы поверила, но уже слишком поздно. Я уже не такая легковерная, как раньше.

Забор за домом дяди Роберта разделяет владения Королевы и Принца[19]19
  Остров принца Эдуарда административно делится на три округа – Принца, Королевы и Короля.


[Закрыть]. Очень интересно думать, что можно попасть в другую страну, если просто перелезть через забор. Я каждый день туда лазаю, чтобы у меня было приключение. Тетя Хейзел говорит, что меня несложно порадовать, но это же хорошо. Зачем нужна жизнь без радости? И без Бетс, Джинглов, Сидов, Джуди и Серебряных рощ.

Твой друг Пэт.

P.S. Тетя Хейзел говорит, что мне надо сделать стрижку. Тебе понравится?»

* * *

«Милая Джуди!

Я уехала уже целую вечность назад и ужасно скучаю по тебе и нашей старой кухне. Кухня тети Хейзел очень современная, но не такая уютная. Когда по ночам мне становится совсем грустно, я поднимаюсь на чердак и смотрю на огни Серебряной рощи. Представляю, что вы делаете, как ты печешь хлеб и говоришь сама с собой. А Мистер Том думает что-то, сидя на скамейке. Тут нет кошек, потому что часто приезжает Незамужняя Тетушка дяди Роберта, а она их не любит. А я не люблю ее, и хорошо, что у меня не такой нос, как у нее. Но мне ее немного жалко, Джуди, потому что она очень одинокая. У нее никого и ничего нет.

У тети Хейзел на кровати для гостей лежит очень красивое голубое покрывало, расшитое веерами. А тот коврик, который ты сплела, лежит в гостиной. Она им очень гордится и всем показывает. У нее нет салона, а то бы она положила коврик туда. Тут модно иметь салоны, так говорит Сильвия Сирилла. Не знаю, что бы она сказала, узнай, что у нас их два.

Мама говорит, что на зиму мне сошьют красное платье. Надеюсь, она позволит мне носить красную шляпку. Джен Дэвидсон говорит, что у нее будет две новые шляпки. Она говорит, что Дэвидсоны всегда так делают. Но ведь нельзя носить больше одной шляпки за раз. Тетушка фыркает, когда я говорю про одежду, но тетя Хейзел говорит, что она просто не может себе ничего позволить, и если бы дядя Роберт ей не помогал, ей нечем было бы наготу прикрыть.

Милая Джуди, Незамужняя Тетушка говорит, что нельзя рассказывать сказки про эльфов и даже про Санта-Клауса. Но я все равно буду верить в ведьмины круги, в подкову над дверью, в метлы. Так же гораздо веселее. Если ты во что-то веришь, какая разница, существует оно или нет.

Здесь нельзя перекусывать между едой. Наверное, так полезнее, но когда приходит пора ложиться спать, я всегда вспоминаю про твои яйца в масле. Мне кажется, что поесть перед сном очень полезно. Тетя Хейзел хорошо готовит. Она делает очень вкусный кекс с цветной прослойкой. Вот бы мне тоже научиться его готовить. А вот клюквенные пироги у нее не такие вкусные, как у тебя, слишком сладкие.

Мама Сильвии Сириллы готовит вкусные топленые сливки. Но все остальное она готовит не так хорошо. Все обычно выглядит очень вкусно, но только выглядит. То много соли, то мало, то какой-то приправы не хватает.

Кузен отца Сильвии Сириллы на прошлой неделе попытался перерезать себе горло в Шарлоттауне, но Сильвия Сирилла говорит, что у него ничего не вышло, его отвезли в больницу и зашили.

Свекровь тети Хейзел и ее свекор живут рядом. Миссис и мистер Джеймс Мэдисон. Я часто у них бываю со всякими поручениями. Мистер Джеймс считает меня бесполезной, потому что я не могу съесть тарелку овсянки. Он говорит, что это королевское блюдо. Но я-то не королева. Они гордятся своей старшей дочерью Мэри. Она училась в университете, а теперь преподает в колледже и выиграла какую-то награду. Наверное, здорово быть умной. Мистер Джеймс любит дразнить свою жену. Когда отец Сильвии Сириллы спросил у него, женился бы тот снова, он рассмеялся и сказал, что да, но на другой женщине. Миссис Джеймс почему-то не смеялась. Говорят, в юности мистер Джеймс отличался диким нравом, но он говорит, что зато о нем много рассказывают, а так был бы он скучным старым дедом.

Я тут собираю истории, Джуди, так что когда я буду старая, как ты, мне будет что рассказать. Например, о призраке на ферме дяди Сильвии Сириллы, с усами. В смысле, у призрака усы. Правда здорово? Представляешь призрака с усами? А у Джен Дэвидсон есть кузен, который плачет, когда напьется. Я подумала, что это он так жалеет, что напился, а Джен говорит, что он жалеет, что не напивается чаще. Старый мистер МакАлистер в понедельник приходил к мистеру Джеймсу и сказал, что пришел бы в воскресенье, но весь день боролся с сатаной. Думаешь, Джуди, так и было? Или он поэтически выразился? Его брат был ужасным человеком и умер, грозя небу кулаком. Братья Молтби помирились, а до того тридцать лет не разговаривали. По-моему, теперь они стали неинтересные. Дядя Роб говорит, что они просто забыли причину ссоры, но возобновят ее, если кто-то вспомнит. А мистер Гордон Кейс, если жена не хочет его слушать, садится плести кружева. Она терпеть этого не может и сразу уступает.

А вот самая смешная история. Несколько лет назад старый Сэм МакКензи заболел в Шарлоттауне, и все думали, что он умрет. Он был очень богатый и важный, так что гробовщик мистер Троттер сразу понял, что семья закажет ему хороший гроб, и купил его заранее, потому что была зима и он боялся, что пролив замерзнет. А старый Сэм взял и выздоровел, и мистер Троттер остался с дорогущим гробом, который никто не хотел брать. Но он держался, а несколько месяцев спустя старый Том Рамзи, тоже богатый и важный, внезапно умер, когда никто не ждал. Мистер Троттер объявил семье, что у него есть подходящий гроб, и старого Тома Рамзи похоронили в гробу Сэма МакКензи. Секрет кто-то разболтал, и Рамзи пришли в ярость, но не выкапывать же его было.

Это моя самая смешная история. А самая милая – про старого мистера Джорджа МакФейдена, который умер четыре года назад и отправился в рай. Сначала он не нашел там никого с Острова, но потом узнал, что их в раю держат взаперти, чтобы они не убежали обратно на Остров. Это мне рассказал мистер Джеймс Мэдисон, но не смог объяснить, откуда они это знают. Мне кажется, это правда, Джуди. Если бы я попала в рай, я бы тоже хотела вернуться в Серебряную рощу.

Прошлой ночью был такой ветер, что я боялась, что он повалит деревья. Если Джо оставил мне котенка, давай ему сливки. У Джен Дэвидсон есть тетя, которая выходила замуж четыре раза. Джен ею гордится, но дядя Роб говорит, что нельзя так разбрасываться мужьями в наше время, когда всем не хватает. Думаю, он так дразнит Незамужнюю Тетушку. Мэдж Дэвидсон выходит замуж на Крофтера Картера. Росс Хэллидей и Меринда Бейли поженились. Они были обручены пятнадцать лет и, наверное, устали. Миссис Сэмюэл Картер умерла, в пятницу будут похороны. Сильвия Сирилла говорит, что тут ужасно часто хоронят людей, но мистер Картер говорит, что похороны дешевле свадеб.

Надеюсь, Джуди, ты устала читать такое длинное письмо. Я писала его каждый день понемножку, записывала все, что приходило мне в голову. Я скоро вернусь, и мы сможем поговорить. Не разрешай переставлять мебель, пока меня нет. Если конверт будет пухлый, это потому, что в нем миллион объятий.

Твоя Пэт.

P.S. Тетя Хейзел говорит, что если сделать стрижку, то у меня волосы потемнеют. Как думаешь, Джуди?

П.»