Текст книги "Воры. История организованной преступности в России"
Автор книги: Марк Галеотти
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
К концу 1990-х эта бандитская группа стала основной в городе. Если в прежние времена рэкет воспринимался как простой отъем части средств у местных бизнесменов (обычно бандиты требовали 20–30 процентов от плановой прибыли), то теперь он превратился в оружие, позволявшее получать контролирующую долю в бизнесе. Тамбовские все чаще занимались организацией партнерств, созданием новых направлений бизнеса или инвестированием в уже имевшиеся. Эти компании не просто служили ширмой для криминальной деятельности, но и вполне успешно работали в легальном секторе. К примеру, частные службы безопасности, созданные группировкой, брали на работу своих боевиков, чтобы те получали официальное право носить оружие, но также и действительно оказывали услуги по обеспечению безопасности для своих клиентов. По словам одного бывшего клиента, эти услуги были вполне эффективными с экономической точки зрения: «Вы платили больше и получали за это парочку толстопузых бывших ментов, однако все знали, что вы находитесь под покровительством тамбовских, так что никто и не думал о том, чтобы вас грабануть»[392]392
Из разговора в Кембридже, 1997 год.
[Закрыть]. В этом смысле тамбовская группировка одной из первых уловила новую тенденцию в российском преступном мире – переход власти от «воров» к «авторитетам».
В частности, Тамбовская ОПГ вошла в местные секторы энергетики и транспорта, получив, по некоторым сведениям, контроль над «Петербургской топливной компанией» (ПТК) при отсутствии какого-либо противодействия со стороны местной администрации[393]393
Это одно из ключевых утверждений в книге Dawisha, Putin’s Kleptocracy, стр. 141–145.
[Закрыть]. В 2001 году министр внутренних дел Борис Грызлов заявил, что Тамбовская группировка контролировала до 100 промышленных предприятий в Санкт-Петербурге, а также имела серьезные интересы в четырех основных морских портах северо-западной России: в самом Санкт-Петербурге, а также в Архангельске, Калининграде и Мурманске[394]394
Интерфакс, 8 августа 2001 года.
[Закрыть]. Однако, как и расширение деятельности в середине 1990-х годов, это привело к смешанным результатам. Чем больше легитимных деловых интересов было у лидеров тамбовской группировки, тем чаще они были вынуждены действовать в правовом поле и тем сильнее становился разрыв между авторитетами и рядовыми бандитами. И чем больше легитимности и власти появлялось у лидеров тамбовской группировки в официальном мире (Кумарин/Барсуков даже получил прозвище «Ночной губернатор»), тем больше они теряли их в мире преступном.
Как следствие, началась еще одна война банд. В 1999 году местный политик – и покровитель тамбовских – Виктор Новоселов погиб в результате взрыва мины, которую киллер прикрепил к крыше его официального лимузина: ему оторвало голову. Еще один союзник тамбовских, владелец ночного клуба Сергей Шевченко, публично признававшийся в ходе предвыборных дебатов: «Разумеется, меня поддерживают преступные деньги, я бандит!»[395]395
Boston Globe, 6 декабря 1998 года.
[Закрыть], был арестован и обвинен в вымогательстве. Он пал жертвой заказного убийства на Кипре в 2004 году. Заявления о том, что Санкт-Петербург все больше привлекает внимание организованной преступности (смущавшие инвесторов и самого нового премьер-министра России и будущего президента, уроженца города Владимира Путина), власти города начали наводить порядок. ПТК, ранее бывшая закрытым акционерным обществом, была реорганизована в открытое, после чего начался процесс очистки компании от влияния тамбовских[396]396
Ленинградская правда, 23 мая 2003 года; Известия, 3 марта 2009 года; Новая газета, 1 ноября 2009 года.
[Закрыть]. Кумарин/Барсуков был неожиданно арестован в 2007 году и через два года приговорен к 14 годам заключения за мошенничество и отмывание денег[397]397
New York Times, 14 мая 2009 года.
[Закрыть].
«Авторитеты» с деловым мышлением сохранили доминирование в организации, однако были вынуждены признать, что им недостает способностей, чтобы управлять бандой как единым слаженным бизнесом или полностью отказаться от своих корней. Кроме того, им было не по силам бросать вызов государству. В итоге термин «Тамбовская» редко услышишь в Санкт-Петербурге в наши дни, несмотря на то что эта сеть остается ключевым игроком не только в городе и в Ленинградской области, но и на всем северо-западе России. Ее ареал простирается более чем на 1000 километров на север в сторону Мурманска, более чем на 700 километров на северо-восток в сторону Архангельска и почти на 1000 километров на юго-запад в сторону Калининграда. Она значительно развилась и занялась контролем мелких предприятий разного профиля, переместившись в новые направления бизнеса, такие как торговля метамфетаминами и контрабанда. Роль основной группы теперь заключается в разрешении споров и защите сети в целом (особенно при вторжениях «горцев»), а также в управлении международным потоком товаров – наркотиков, людей, краденых автомобилей, контрабанды – и денег.
Во многом свою главную роль основная группа выполняет за границей. Многие из лидеров Тамбовской (или Тамбовско-Малышевской[398]398
Меньшая по размеру Малышевская группировка была в целом интегрирована в состав Тамбовской, особенно за пределами России.
[Закрыть]) группировки осели в Испании, другие – в Германии, странах Балтии и так далее. И дело не в том, что насилие и принуждение перестали играть важную роль; скорее основная группа сохраняет свое влияние над достаточно бесформенной сетью (распылившейся до степени, при которой у нее почти исчезает идентичность), контролируя доступ к деньгам, возможностям и стилю жизни, который можно обрести за границей. «Бандиты» могут быть сколь угодно сильны на родине, но, по мнению испанского полицейского, если они «хотят активно участвовать в деятельности тамбовской группировки за границей, им необходимо дружить с “авторитетами”»[399]399
Из разговора в Гааге, 2013 год.
[Закрыть].
Тем не менее в случае потери контроля над заграничными связями «авторитеты» смогут сохранять доминирующее положение дома, только пока у них есть деньги на взятки коррумпированным чиновникам и вознаграждение «бандитам». В случае, если чиновники столкнутся с последствиями антикоррупционной кампании Москвы, прибыль преступников – «белых воротничков» окажется под угрозой, а «бандиты» почуют силу, тамбовской сети придется вернуться к более жестоким и кровавым видам криминального бизнеса, в частности к транспортировке наркотиков и людей. Если «авторитеты» надеются и дальше полагаться на контакты, деловые активы и навыки, сформировавшиеся за многие годы их процветания, тогда, возможно, дни такой организации сочтены. Она может распасться или смениться новыми структурами, так что не исключено, что Тамбовская группировка находится в стадии угасания.
Криминальная сеть солнцевских
С развалом советской системы возникли самые мощные российские преступные синдикаты с точки зрения богатства, влияния и финансового контроля… Их лидерство, структура и деятельность олицетворяют новое поколение российских преступников.
Что происходит, когда ваша организация оказывается настолько успешной, что вырастает до неуправляемых пределов? Чаще всего в такой ситуации структуры превращаются в «криминальные сети», и это лучше всего заметно на примере пресловутой солнцевской сети. Она получила название по юго-западному пригороду Москвы, в котором зародилась и последовательно росла – однако можно сказать, что в ходе этого процесса утратила и идентичность, и концентрированность. Изначально она имела форму «основной группы», однако постепенно переродилась в более аморфную структуру, в которой есть более сильные и более слабые участники, однако полного контроля нет ни у кого[401]401
Этот раздел основан на моей статье «Empire of the sun: Russian organised crime’s global network», Jane’s Intelligence Review 20, 6 (2008), используется с разрешения. См. также Валерий Карышев, Солнцевская братва: история группировки (М.: ЭКСМО-Пресс, 1998); А. Константинов, Бандитская Россия, стр. 73–168.
[Закрыть].
Солнцевская группировка была основана в середине 1980-х двумя сравнительно молодыми бандитами, известными под кличками Михась и Авера. Показательно, что ни один из них не был «вором в законе». Скорее они были предвестниками нового поколения современных российских «авторитетов», преступников-бизнесменов, заинтересованных в том, чтобы заработать побольше денег, особенно не светясь. На свое счастье, они смогли установить контакты с представителями традиционной преступности и даже пригласить к сотрудничеству бывших участников банды Геннадия Карькова («Монгола»). Карьков был, возможно, самым влиятельным из королей преступного мира Москвы вплоть до ареста и обвинения в вымогательстве в 1972 году. Его банда продолжала действовать, пока он находился в тюрьме, и оказалась крайне важной для стремившихся к власти Михася и Аверы. Она обеспечила им ресурсы и помогла обрести репутацию в преступном мире.
Прежде всего им удалось привлечь Япончика – знаменитого «вора в законе» старой школы. Бывший боксер Иваньков был арестован и приговорен в 1982 году к 14 годам лишения свободы. Во время пребывания в тюрьме он был формально «коронован». Кроме того, солнцевские вступили в альянс с Сильвестром – Сергеем Тимофеевым – и его набиравшей обороты Ореховской бандой, основанной в 1988 году. Основными участниками банды были молодые спортсмены и «афганцы». Нехватку деловых навыков они компенсировали насилием и дерзостью. И в этом смысле они идеально дополняли бизнес-империю солнцевских, активно развивавшуюся благодаря горбачевским реформам.
В то время в преступном мире Москвы назревал конфликт между славянами и кавказскими «горцами». Солнцевские, особенно после установления союза с ореховскими, приняли на себя роль фактического координатора российских банд. Их способность совмещать деловые и дипломатические навыки «авторитетов» с безжалостной жестокостью «воров» особенно ярко проявилась после того, как Иваньков досрочно вышел из тюрьмы в 1991 году. Он возглавил контратаку против «горцев», использовав свой авторитет внутри «воровского мира» для получения поддержки со всей страны. К концу года между двумя сторонами было достигнуто непростое перемирие[402]402
Московские новости, 26 ноября 1995 года.
[Закрыть].
После того как угроза со стороны «горцев» снизилась, большинство славянских банд в Москве признали солнцевских как первых среди равных. Солнцевская группировка напрямую контролировала преступную деятельность на юго-западе города и в некоторых центральных районах, а ореховская раскололась, поскольку Тимофеев предпочитал более сдержанный подход, чем Михась. Некоторое время ореховские славились своей склонностью к насилию и готовностью нарушать и законы, и соглашения преступного мира, однако в 1994 году Тимофеев был убит, и банда распалась. Основная ее часть переместилась к солнцевским после убийства в 1995 году преемника Тимофеева, Макса (Игоря Максимова).
Было ясно, что непокорные городские банды больше не желают иметь единого повелителя. Грузинский крестный отец Отари Квантришвили был убит в 1994 году, видимо, именно из-за своего желания выстроить в Москве собственную империю. С другой стороны, потенциальная прибыль в условиях упорядоченной экономики преступного мира, а также необходимость сохранения баланса между славянами и «горцами» означали необходимость в появления какого-то арбитра. И солнцевская группировка вполне могла играть эту роль. К середине 1990-х она стала доминирующей в Москве вместе с более локальной и иерархичной Измайловско-Гольяновской и подконтрольными чеченцам Центральной, Автомобильной и Останкинской бандами.
При этом солнцевская группировка раскинула свою сеть контактов и участников по всей России. Она одной из первых начала активно использовать возможности, возникшие благодаря неуклюжей и слабо отрегулированной версии рыночной экономики, принятой Ельциным. Группировка занялась банковским делом и финансами. Бизнес-этика, сформулированная основателями сети, вовсе не исключала вымогательство и рэкет, однако все же подразумевала, что их «крыша» теперь является чем-то большим, чем выкуп, полученный посредством угроз и давления. Солнцевская группировка стала своеобразным квазигосударственным органом, обеспечивавшим выполнение договоров. С учетом того, что российские арбитражные суды, в которых разбирались коммерческие споры, были в 1990-е годы крайне неэффективными, отсталыми и коррумпированными, получение долгов или компенсаций за несоблюдение договора было долгим процессом с неочевидным исходом. А солнцевские предлагали решить споры по-своему за определенную долю от оспариваемой суммы (обычно 20 процентов, что было ниже средней «ставки»), без лишнего шума и волокиты. В этом смысле солнцевские не только извлекали прибыль из неэффективности российского государства, но и превратили паразитический по сути процесс в активное партнерство с теми самими компаниями, у которых они прежде вымогали деньги.
Успех влечет успех, и солнцевская группировка продолжала расти. Особенную роль в этом процессе сыграло падение рубля в 1998 году, из-за которого многие локальные банды оказались в состоянии, близком к банкротству, и были вынуждены обращаться к более мощным и платежеспособным партнерам. К 2000-м годам, несмотря на то что солнцевская группировка базировалась в Москве и примыкавших к ней регионах, включавшим Тверскую, Рязанскую, Самарскую и Тульскую области, у нее имелись серьезные интересы в Нижнем Новгороде, Казани и Перми. Она даже присутствовала на территории Украины (особенно в Крыму и в Донецком регионе, населенном этническими русскими), в Литве и русскоязычном северном Казахстане, а также в Европе, Израиле и США.
Однако именно это расширение привело к диффузии группировки. Ее границы стали намного более проницаемыми, а аффилированные с ней и верные ей банды все же сохраняли свои связи с другими объединениями преступного мира. К примеру, один участник банды, проживающий в Европе, жаловался, что ему стало сложно связаться с участниками сети в Москве, когда его основной связной сменил телефонный номер и мобильного оператора[403]403
Из оперативных материалов («прослушки»), которыми поделились со мной следователи в 2006 году.
[Закрыть]. У группировки не было единого «общака», хотя таковой имелся у некоторых входивших в нее банд и «бригад». Это было вызвано проблемами как с управлением подобным фондом, так и со сбором «взносов» с членов банды, разбросанных по всей стране и миру, для которых солнцевская группировка не была основным партнером.
В результате организация превратилась в полноценную сеть из небольших банд, криминализованных предприятий и отдельных бандитов, которые были заняты своими делами и почти не взаимодействовали с другими участками сети. Такие сети можно считать своеобразными клубами: членство в них достаточно неформально и поддерживается через связи и спонсорскую помощь со стороны основных деятелей. Некоторые из них возглавляют мощные «бригады», а другие просто достаточно богаты, харизматичны и обладают большими связями для того, чтобы считаться «авторитетами». Эти связи могут быть постоянными или случайными, сильными или слабыми, гармоничными или напряженными. Порой они основаны на эмоциональных соображениях: хотя ореховская банда и исчезла, ее ключевые участники, работавшие на Сергея Тимофеева, активно работают и поддерживают отношения, хотя бы ради памяти о старых временах. Но самое интересное заключается в том, что в течение как минимум десятилетия о солнцевской группировке было невозможно говорить как об организации, которая реально сама что-то делает. В ней нет централизованного контроля или дисциплины, позволяющей наказывать тех, кто нарушает неформальные правила. Группировка стала настолько успешной, что переросла рамки преступной организации.
Кто бы что ни говорил, но Россия имеет богатую и запутанную преступную экосистему. Организованная преступность – от уличных банд и мелких «бригад» до транснациональных сетей – расширилась, заполнила множество ниш и реализует множество возможностей не только в России, но и в торговой, инвестиционной, миграционной и даже культурной деятельности по всему миру. Кроме того, она включает в себя ряд особых субкультур со своими уникальными профессиональными и этническими особенностями. И теперь давайте поговорим о них.
Глава 10
Чеченцы
Бандиты для бандитов
Один волк гоняет овец полк.
Русская пословица
Борз[404]404
По-чеченски «волк» (прим. пер.).
[Закрыть] (я не указываю настоящее имя этого человека по очевидным причинам) выглядел как типичный пожилой чеченец: это был проворный человек за шестьдесят с обветренным лицом в глубоких морщинах, говоривших о годах тяжелой жизни под открытым небом. При этом у него были очаровательная улыбка и горящие глаза. В его речи и движениях было столько энергии, что он казался намного моложе своих лет, полный живости и неудержимости. А помимо всего этого он был одним из самых опытных и высокооплачиваемых киллеров в Москве.
Я встретился с ним в кафе аэропорта Шереметьево. Аэропорт был наполовину укутан в брезент – там шел долгожданный ремонт. Москва желала смахнуть пыльный советский образ и примерить образ сверкающей западной столицы. Чуть раньше в тот же день мне позвонил хороший знакомый и сообщил, что мне стоит кое с кем познакомиться. С кем же? Знакомый объяснил, что это чеченец, профессиональный киллер, желающий уйти на «пенсию» и не имеющий ничего против разговора со мной. С одной стороны, я не мог бороться с искушением поболтать с киллером, но с другой – область моих интересов приучила меня к осторожности на грани паранойи. Кафе в аэропорте казалось идеальным местом для встречи: с одной стороны, это было публичное место, а с другой – оно находилось в кордоне металлодетекторов и неулыбчивых представителей службы безопасности, камер видеонаблюдения и собак-ищеек.
Борз оказался именно таким, каким я себе представлял его до встречи. Он тут же дал мне понять, что, хотя большинство чеченцев – мусульмане, они относятся к догматам веры без фанатизма. Он достал бутылку водки и настоял, чтобы мы выпили не только за мир и дружбу, но и за пророка Мухаммеда, да пребудет с ним мир и благословение Аллаха. Казалось, что наше общение доставляет ему удовольствие. Хотя Борз на некоторые конкретные вопросы отвечать отказался, он был прирожденным рассказчиком. В многом эти байки отражали историю всего чеченского народа в последние десятилетия. Становилось понятно, почему их так боялись и почему они стали легендами российского преступного мира. Свою роль сыграло и угнетение чеченского народа Россией. Как выразился Борз, «русские научили меня желанию убивать, а затем – тому, как делать это хорошо»[405]405
Из разговора в Москве, 2009 год.
[Закрыть]. Он рассказывал так, что его истории сложно пересказать своими словами, а еще сложнее в них поверить. Когда через несколько дней после нашей встречи я привел ряд его утверждений сотруднику московского уголовного розыска, я ждал, что мой собеседник скажет, мол, мне встретился этакий кавказский Мюнхгаузен, который вешает лапшу на уши доверчивому иностранцу, готовому его угостить. Офицер посмотрел на меня без тени улыбки. «Все это правда. И, скорее всего, он не рассказал тебе самого главного. Это серьезный, очень серьезный человек»[406]406
Из разговора в Москве, 2009 год.
[Закрыть].
Рожденные на крови
Не сломимся, не взрыдаем, не забудем!
Надпись на мемориале жертвам депортации в Грозном
Чеченцы, национальным символом которых является волк, парадоксальным образом гордятся всеми ужасами, которые им довелось пережить. Впрочем, это вполне объяснимо, если учесть, что они выжили, не сломились и остались неукротимыми. В 1990-е годы страна столкнулась с их борьбой за независимость (то затухавшей, то вновь вспыхивавшей) и с невероятно сильным ростом чеченской «братвы» внутри российского преступного мира.
Чеченцы, чья земля была завоевана Российской империей в XIX веке по мере ее расширения на юг в горные районы северного Кавказа, периодически бунтовали, когда им казалось, что захватчики ослабели или отвлеклись на что-то другое. Российское государство каждый раз жестоко подавляло эти восстания, однако так и не смогло отбить у народа желание быть свободным. Сталин, верный себе, нанес самый убийственный удар в 1944 году, когда чеченцы воспользовались нападением нацистов на СССР для серии очередных бунтов. 23 февраля – в день, совпавший с Днем Красной армии в советском календаре, – всему населению Чечни вместе с этнически родственным народом, ингушами, было приказано явиться к зданиям местных партийных комитетов. Так было положено начало операции «Чечевица», насильственной депортации двух народов – целиком, всех мужчин, женщин и детей. Это был жестокий, бесчеловечный процесс, в результате которого умерло от четверти до половины представителей этих народов. Они были рассеяны по территории Сибири и Средней Азии, и где-то среди обломков этого человеческого кораблекрушения оказались новорожденный Борз и его семья. Чеченцам было разрешено вернуться на родину только после смерти Сталина.
Сестра Борза умерла в переполненном и неотапливаемом железнодорожном вагоне. Охранники просто выбросили ее тело наружу на одной из остановок. Оставшаяся часть семьи добралась до Братска в юго-западной Сибири, где им было приказано остаться. В итоге они прожили там 25 лет. Борзу, его старшему брату и их родителям чудом удалось пережить изнурительно жаркое лето с постоянными атаками полчищ комаров. Им не выделили никакого жилья, а их продуктовые карточки принимали далеко не в каждом магазине.
Тем не менее им удалось выжить. Они заняли заброшенную избу и добывали себе пропитание охотой за чертой города. В 1947 году отец Борза смог найти работу на строительстве нового лагеря для заключенных. Удивительно, но в том же 1957 году, когда семье Борза было разрешено вернуться на родину, сам он пошел добровольцем в Советскую армию. Об этом он рассказал, пожав плечами, как об обычной «мужской работе». Думаю, что этот выбор был лучше, чем тяжелая жизнь в Братске или попытки его семьи вернуть себе хутор, где за время их отсутствия поселилась русская семья (это дело началось обращениями в суд и в местный комитет КПСС, а закончилось угрозами и сгоревшим автомобилем). Борз стал снайпером и разведчиком и после десяти лет службы вернулся домой сержантом. Он стал заниматься различными махинациями с применением силы и дорос до преступного синдиката в Шали, втором по размеру городе Чечни. По его словам, «как только я вновь обрел свою семью, своих братьев, мы принялись заботиться друг о друге. Мы сражались, жили и росли вместе».
И нужно сказать, что им удалось добиться определенного успеха. Его «карьера» была непростой, однако ко времени нашей с ним встречи он уже стал одним из самых опасных киллеров в Москве. Количество трупов на его счету не столь впечатляюще, как, например, у Александра Солоника (о котором мы расскажем в главе 13), однако, как сказал он сам с затаенной гордостью, он не был обычным киллером-«торпедой». Скорее он специализировался на рискованных операциях, жертвами которых должны были становиться видные фигуры криминального мира. Сколько ему платили, чтобы «заказать» кого-то? Борз не ответил на этот вопрос, однако, по моим подсчетам, он мог жить припеваючи, выполняя один-два заказа в год. Сотрудник МУРа, который говорил мне о «серьезности» моего собеседника, показал мне список жертв, которые приписывались Борзу. Позднее до меня дошли слухи, что некоторые из этих убийств совершили его молодые родственники, пользовавшиеся его «франшизой». Его история наглядно показывает, как росло чеченское меньши́нство, лишенное собственности, подвергавшееся преследованиям, обладающее выносливостью и мастерством в искусстве насилия. В какой-то момент они начали охотиться не на обычных людей, а на другие банды. И, зная свирепость чеченцев в схватке, эти банды предпочитали откупаться от них, а не вступать в конфликт.
Горцы
Наша главная проблема связана с теми, кто приезжает с Северного Кавказа; российские преступники постепенно становятся легитимными, а эти парни не меняются.
В разговорах с российскими правоохранителями быстро замечаешь, что они охотно обсуждают грузин, чеченцев и других уроженцев кавказского региона: почти никто не сомневается в том, что именно они составляют основную массу организованной преступности в России. И действительно, по состоянию на 2004 год около 35 процентов «воров в законе» по разным данным относилось к этническим грузинам (численность которых составляет не более двух процентов от населения бывшего СССР)[408]408
Георги Глонти и Гиви Лобжанидзе, Профессиональная преступность в Грузии: воры в законе (Тбилиси: Центр по изучению транснациональной организованной преступности при Американском университете, 2004), стр. 34.
[Закрыть]. Исследователь Дина Сигель, изучившая данные об известных «ворах в законе» в 2011 году, отмечала, что более чем у половины из них грузинские имена, а «по данным российского Министерства внутренних дел более половины из 1200 “воров в законе” – иммигранты из Грузии»[409]409
Dina Siegel and Henk van de Bunt (eds), Traditional Organized Crime in the Modern World: Responses to Socioeconomic Change (New York: Springer, 2012), стр. 35, 39.
[Закрыть]. Однако так ли это важно? Когда ценность титула «вор в законе» заметно снизилась, российские преступники уже не зацикливались на этом, однако грузины и другие преступники с Кавказа, особенно армяне, с готовностью принимают его (порой платя немалые деньги). Реальное количество этих так называемых апельсинов (псевдоворов) в этом смысле не имеет особого значения.
Учитывая, что численность чеченцев (менее 1,5 млн) и грузин (менее 1 млн) в 143-миллионном населении России невелика, становится понятно, что в «горцах» – выходцах с Кавказа – есть что-то особенное. Чеченцы представляются самостоятельной силой. Это проявляется хотя бы в том, что если грузины и другие народы составляют значительную долю «воров в законе», то среди чеченцев им стал всего один, Султан Балашихинский, причем еще в те времена, когда это имело значение[410]410
Известия, 27 января 1994 года.
[Закрыть]. И вряд ли дело в том, что чеченцы недостаточно жестоки, круты или не способны к дисциплине, чтобы заслужить «коронацию». Скорее их просто не интересовал «воровской мир» как таковой.
Помимо чеченцев, немало других банд состоит из «горцев», причем самыми влиятельными на момент написания этой книги были две сети – группировки Усояна и Ониани (в их прежнем виде) – и третья банда из представителей разных национальностей, сформированная азербайджанским преступником Ровшаном Джаниевым (Ровшаном Ленкоранским) и пытавшаяся изменить сложившийся порядок вещей. В той или иной степени все они используют разные комбинации клановой социальной организации, культуры бандитизма, вендетты и жесткой лояльности интересам друг друга, а не страны. Тот факт, что они происходят из стран, в которых государство часто было слабым и/или отстраненным, лишь помогал им развиваться и процветать. Во многом напоминая сицилийцев (эту параллель проводили Ф. Варезе и другие исследователи), «горцы» на протяжении многих поколений для защиты и разрешения споров полагались на параллельные квазигосударственные структуры, а не на государство, которому они не верили. И из этого выросла повсеместная и пагубная преступная традиция[411]411
Federico Varese, ‘Is Sicily the future of Russia? Private protection and the rise of the Russian Mafia’, European Journal of Sociology 35, 2 (1994).
[Закрыть]. Хотя следующая глава будет посвящена обсуждению других «горцев», чеченцев стоит рассматривать как особый случай.
Если славянские банды обладают превосходством в политической и, возможно, экономической власти в российском преступном мире, а грузины составляют большинство «воров» – хотя и не большинство преступников в стране, – то что может считаться отличительной особенностью «горцев» Северного Кавказа, в частности чеченцев? Ответ – связи и репутация[412]412
Этот раздел основан на моей статье «Blood brotherhood: Chechen organised crime», Jane’s Intelligence Review 20, 9 (2008), используется с разрешения.
[Закрыть]. Чеченские преступники, которых часто называют «чеченской братвой» (иногда «чеченской общиной»), не имеют общей формальной структуры. При этом они представляют вполне конкретную преступную субкультуру, дистанцированную от «мейнстрима» российского криминального мира. Характерная комбинация современного «брендинга» и бандитской традиции означает, что они занимают настолько крепкое положение в представляемой картине криминального мира России, что могут даже использовать определенную «франшизу». Местные банды, в которых вообще нет чеченцев, соревнуются – и платят – за возможность действовать в качестве их представителей на местах.
Бандитизм и сопротивление глубоко укоренились в чеченской национальной идентичности – и не в последнюю очередь в традиционном образе «абрека», благородного разбойника, преступления которого объясняются справедливой вендеттой или отказом подчиняться неправедным действиям властей[413]413
Отличное описание традиций абреков можно найти в Bruce Grant, The Captive and the Gift: Cultural Histories of Sovereignty in Russia and the Caucasus (Ithaca, NY: Cornell University Press, 2009); Rebecca Gould, ‘Transgressive sanctity: the abrek in Chechen culture’, Kritika 8, 2 (2007). Исследования на русском языке – Юрий Ботяков, Абреки на Кавказе: социокультурный аспект явления (СПб: Петербургское востоковедение, 2004); В. O. Бобровников, Мусульмане Северного Кавказа: обычаи, право, насилие (М.: Восточная литература, 2002).
[Закрыть]. Абрек – самодостаточная и своенравная фигура, кавказский Робин Гуд, как правило, часто собирающий банду отчаянных единомышленников, которые грабят богатых, кормят бедных, защищают слабых и приводят в ужас продажных чиновников. Несмотря на всю мифологичность, образ «абрека» до сих пор помогает современным бандитам обрести некоторую долю легитимности.
Традиция сопротивления
Чеченцы и вторгшиеся на их землю казаки (солдаты-земледельцы) сталкивались и нападали друг на друга начиная с XVII века. В XIX веке Российская империя завоевала Северный Кавказ и поставила его под свой контроль путем карательных операций и депортаций, достигших своей кульминации в действиях Сталина, которые привели практически к геноциду. Бесконечные трагедии ложились в основу мощного национального фольклора, а образ абрека-бандита совпал с образом борца за свободу народа. Его битва обречена на поражение, поскольку государство, царское, советское или постсоветское, всегда было гораздо сильнее, однако путь абрека состоит как раз в том, чтобы сражаться, невзирая на последствия. Хасуха Магомадов, так называемый «последний абрек», сражавшийся против советской власти в годы Второй мировой войны, был убит лишь в 1976 году, в возрасте 71 года, после штурма его укрытия силами КГБ и милиции. В момент гибели он держал в руке пистолет ТТ.
Традиция вновь обрела важность с развалом СССР. В результате местных президентских выборов 1991 года большинство чеченцев поддержали Джохара Дудаева, военного летчика, ставшего политиком-националистом. Чеченцы объявили о независимости, однако Москва не захотела ее признать. Неловкие попытки вогнать Чечню обратно в Российскую Федерацию лишь привели к объединению народа вокруг Дудаева и двум чеченским войнам: первой, 1994–1996 годов, в которой чеченцы по сути заставили Москву признать свою частичную автономию, и второй, с 1999 года, которая вновь заставила их уйти в подполье. И хотя исследователь Ребекка Гульд вполне справедливо отмечает, что никто из лидеров антироссийского сопротивления, будь то националисты или исламисты, открыто не называл себя абреками[415]415
Gould, Transgressive sanctity, стр. 275.
[Закрыть], тем не менее я на основании личного опыта могу сказать, что чеченцы – особенно в Москве, возможно, желающие восстановить культурные традиции или продемонстрировать, что они не забыли своих корней, – иногда называли этим словом бунтарей-раскольников типа Шамиля Басаева и Салмана Радуева.
Еще в царские времена ловкость и удаль чеченцев стали в России притчей во языцех. Генерал Алексей Ермолов, командующий царскими войсками на Кавказе, высказывал особое раздражение этим «упрямым и опасным народцем», а один из его офицеров признавал, что в горах и лесах ни одно войско в мире не может победить чеченцев из-за их меткости, отчаянной смелости и отличных военных навыков[416]416
Мемуары барона Торнау, цит. по John Baddeley, The Russian Conquest of the Caucasus (London: Longmans, Green, 1908), стр. 266.
[Закрыть]. Их способность противостоять российским войскам, превосходящим их по численности и вооруженным самым современным оружием, лишь укрепила их образ.
В то же время чеченские бандиты становились все более мощной силой в российском преступном мире, хотя, вопреки легендам, они не были ни всемогущими, ни вездесущими. Во времена Дудаева Чечня стала настоящей вотчиной криминала. В республике процветали фаворитизм, коррупция, непотизм и кумовство. Численность чеченской полиции внезапно выросла с 3000 человек, по стандартам советских времен, до 14 отдельных служб общей численностью около 17 000 вооруженных служащих, когда сотни бывших боевиков и киллеров массово давали присягу и становились «полицейскими»[417]417
Aude Merlin and Silvia Serrano (eds.), Ordres et désordres au Caucase (Brussels: Editions universitaires de Bruxelles, 2010), стр. 134–135.
[Закрыть]. А центральный банк Чечни стал настоящей мечтой мошенников, фальшивомонетчиков и специалистов по отмыванию денег. Только в 1992 году из Центрального банка России через так называемые авизо было украдено не менее 60 миллиардов рублей (что в те времена равнялось 700 миллионам долларов). Авизо представляли собой подтверждающие документы, которые использовались для управления сделками между разными подразделениями российской банковской системы. Коррумпированные сотрудники чеченского банка составляли такие документы, а их сообщники потом везли их в Москву и снимали там по ним деньги. Когда Москва решила вернуть средства по авизо от своих чеченских партнеров, оказалось, что в архиве банка таинственным образом не оказалось никаких документов, касающихся денег или клиентов[418]418
Sebastian Smith, Allah’s Mountains: Politics and War in the Russian Caucasus, rev. edn. (London: I. B. Tauris, 2006), стр. 133.
[Закрыть]. Желание видеть Чечню частью Российской Федерации дорого обошлось Москве.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
