Текст книги "Воры. История организованной преступности в России"

Многие направления бизнеса на территории Дворника перешли под контроль «вора» по кличке Рак, представителя сети Тариэла Ониани. Если Дворник был, по сути, головорезом, хищником, охотившимся на все, что попадалось на пути, то Рак был профессионалом, бизнесменом-преступником, умело приумножавшим активы, попадавшие ему в руки. Он получил свою кличку из-за присущей ракам особенности питаться любой пищей. Он нашел новое применение для борделей, попавших ему под контроль. В некоторых случаях он начал использовать их для отмывания денег или вбрасывания на рынок фальшивых купюр. В другие он привез экзотических рабынь из Средней Азии. Как ни ужасно, но его действия получили полное одобрение местных коррумпированных полицейских чинов: чем выше оборот бизнеса и чем серьезнее преступления, с которыми он связан, тем выше ожидаемый размер взяток. Таким образом, как минимум в Капотне российский экономический кризис означал плохие времена для потребителей и небольших контор, а крупные бандиты и коррумпированные чиновники паразитировали и на тех, и на других.

Разумеется, не стоит делать масштабные экстраполяции на опыте одного района, особенно столь бедного и убогого по московским стандартам (хотя на это можно вполне обоснованно возразить, что Москва в целом – очень зажиточный город лишь по российским стандартам). Тем не менее важно отметить, что в разгар кризиса появились новые возможности для тех, кто был готов ими воспользоваться. Девальвация рубля означала, что банды, бизнес которых приносил доллары, евро или другую твердую валюту, получили непропорционально большую покупательскую силу в России. Прежде всего это торговля наркотиками, однако пользу из ситуации извлекли и банды, способные предложить иностранным преступникам услуги по отмыванию денег. Кроме того, в иностранной валюте происходят расчеты между хакерами, а также международная торговля женщинами или оружием.

Золотые дни сырных контрабандистов

Россия объявляет войну сыру и обрушивается на «молочную мафию».

Новостной заголовок CNN, 2015 год[612]612
  CNN, 20 августа 2015 года.


[Закрыть]

Итак, перед бандитами, имевшими возможность действовать за пределами России, открылись величайшие возможности. Однако для многих это означало необходимость создавать новые связи и альянсы, что, в свою очередь, привело к новым сложностям. К примеру, некий Петр Банан после финансового кризиса 2008 года создал нишевое криминальное предприятие на основе небольшой московской компании, занимавшейся грузоперевозками. Он унаследовал ее от старшего брата, погибшего в ДТП, которое некоторые его коллеги считали следствием «разборки». Поначалу он пошел по стандартному пути и использовал грузовики для перевозки контрабанды и контрафакта, но вскоре понял, что может заработать серьезные деньги, занимаясь перевозкой героина. К 2012 году он уже осуществлял ежемесячные поставки в Белоруссию для продажи местной банде, которая затем перевозила героин в Литву. Это приносило ему основные доходы. Однако после 2014 года с героином начал успешно конкурировать новый товар, нелегально поступавший в Россию, а именно сыр.

Петр Банан обнаружил, что Белоруссия уже много лет используется для переправки различных видов контрабанды в Европу и обратно. Поддельные сигареты и героин отправлялись на запад, а ворованные автомобили и не облагавшиеся налогами предметы роскоши – на восток[613]613
  Vadzim Smok, ‘The art of smuggling in Belarus’, OpenDemocracy: Russia, 2 февраля 2015 года.


[Закрыть]. Когда Кремль ввел контрсанкции на западные продукты питания в 2014 году, потребители, жаждавшие итальянской салями и французских сыров, были вынуждены обратиться к черному рынку, и Белоруссия стала одним из ключевых поставщиков. Как это ни странно, но усилия Москвы по борьбе с «серым рынком» – компаниями, пытавшимися обойти режим контроля, – привели лишь к тому, что значительная доля рынка перешла к откровенным контрабандистам, имевшим многие годы опыта и коррупционные связи, позволявшие перевозить товары через границу. Так, одна-единственная банда «сырных контрабандистов», разгромленная в 2015 году, аккумулировала, по данным полиции, около 2 миллиардов рублей (примерно 34 миллиона долларов) всего за шесть месяцев[614]614
  Daily Telegraph, 18 августа 2015 года.


[Закрыть].

У Петра Банана почти не было опыта в обращении с новым товаром. Для того чтобы войти в новую для себя отрасль «серых гастрономов», он был вынужден завести новых партнеров. Одним из них стал белорусский чиновник, связанный с агрокомбинатом, управлявшим импортными потоками. Его пригласил в дело шурин, который был членом банды, покупавшей у Банана героин. Кроме того, в деле участвовал и чиновник Россельхознадзора, федеральной службы РФ по ветеринарному и фитосанитарному надзору, обеспечивавший официальную сертификацию товаров для последующей продажи. Затем некоторая доля сыров оказывалась в московских супермаркетах, однако основная распределялась по мелким продуктовым магазинам, и это вынудило Петра Банана вступить в партнерство с дагестанской бандой, контролировавшей их сети.

С одной стороны, это можно посчитать классическим примером предпринимательства «на лету», которое много лет считалось сильной стороной российских бизнесменов, умевших торговать и героином за евро, и запрещенными продуктами за рубли. Однако в ходе этого процесса Банан впал в полную зависимость от коррумпированных чиновников и от банд с Северного Кавказа, которые имели довольно натянутые отношения со славянскими и грузинскими группами, доминирующими в московском преступном мире. Возможно, это сулило ему неприятности в будущем, но он, как и многие другие мелкие преступники-предприниматели, был вынужден пользоваться теми возможностями, которые плыли в руки.

Новые возможности

С одной стороны, это сложные времена, однако с другой – появилось множество новых способов зарабатывать деньги: от покупки оружия из Донбасса до контрабанды запрещенных товаров в Россию. Можно было уверенным лишь в одном: так, как было раньше, уже не будет. Прежний порядок вещей испытывает все больше давления.

Аналитик Интерпола, 2015 год[615]615
  Электронное письмо, 2015 год.


[Закрыть]

Постоянное ухудшение экономической ситуации сделало борьбу за контроль и за ключевые потоки доходов – особенно новые – важной, как никогда прежде. Северный маршрут для афганского героина сохранил свою прежнюю привлекательность, но новым игрокам крайне трудно в него включиться. А банды, действующие вдоль основных артерий, участвуя в процессе или взимая плату за отсутствие неприятностей, становятся все богаче. Благодаря этому богатству банды могут подкупать чиновников, искать новые источники доходов, удерживать своих лидеров и «солдат» и привлекать новых участников, в том числе недовольных членов других банд.

Рост криминальных связей с Белоруссией привел к резкому обогащению банд в ближайших к границе русских городах, например в Брянске и особенно в Смоленске – благодаря выгодному местоположению на трассе Москва – Минск. В прежние времена эти банды не представляли собой ничего выдающегося в картине преступного мира. До 2014 года их можно было считать бедными родственниками мощных московских и петербургских сетей. Однако теперь они внезапно начали процветать, получив возможность облагать данью поток контрабандных товаров. Это обеспечило им дополнительные ресурсы для привлечения новых участников, подкупа чиновников и инвестиций в новые криминальные проекты. Впрочем, в долгосрочной перспективе еще более интересные возможности предлагает Китай, хотя русским бандам сложнее туда вклиниться и порой приходится соглашаться на подчиненное положение. Распад Дальневосточного воровского общака после смерти Джема (Евгения Васина) в 2001 году и неспособность сходки 2012 года разрешить споры между «восточными» оставили этот рынок открытым, только налетай (см. главу 9). Конфликты между бандами, действовавшими на побережье страны, на границах и в глубине континента, усилились, и это позволило закрепиться в регионе китайцам, корейцам и даже якудзе.

Действия Владимира Путина по дальнейшей легитимизации своего правления, включая подкуп ближайших союзников с помощью различных престижных проектов, создают различные виды новых возможностей, больших и малых. Одним из самых неоднозначных «призов» в этой раздаче была зимняя Олимпиада 2014 года в Сочи, и, возможно, именно события вокруг ее организации и привели к убийству Усояна в 2013 году. Общие затраты на этот проект составили 55 миллиардов долларов, что сделало его самыми дорогими зимними Олимпийскими играми в истории[616]616
  Martin Müller, ‘After Sochi 2014: costs and impacts of Russia’s Olympic Games’, Eurasian Geography and Economics, 55, 6 (2014).


[Закрыть]. Отчасти это отражает объективные проблемы проведения зимних Игр в субтропическом регионе, однако во многом связано с запредельным уровнем растрат и воровства. По данным международной некоммерческой организации Transparency International, коррупция привела к росту затрат на этот проект на 50 процентов, то есть было украдено не менее 15 миллиардов долларов[617]617
  Christian Science Monitor, 5 февраля 2013 года.


[Закрыть]. Усоян был первым из крупных игроков, кто оценил денежный потенциал решения о проведении Игр в Сочи, принятого в 2007 году. В Сочи располагалась одна из его основных баз, так что он быстро занялся строительным и гостиничным бизнесом.

Справедливости ради стоит отметить, что все же основные суммы были «распилены» коррумпированными чиновниками и бизнесменами. Тем не менее присутствие Усояна («он был все равно что местным губернатором, только из преступного мира… главой альтернативного правительства»[618]618
  Guardian, 4 февраля 2013 года.


[Закрыть]) было слишком заметным, и конкуренты регулярно устраняли его локальных агентов и подручных. В 2009 году «вор» Алик Миналян (Сочинский) был убит в Москве (возможно, во время визита к Усояну)[619]619
  РБК, 16 января 2013 года.


[Закрыть]. В 2010 году на двоих людей Усояна было совершено покушение в Сочи, и один из них – спекулянт недвижимостью Эдуард Кокосян (Карась) – погиб[620]620
  Лента, 26 октября 2010 года.


[Закрыть].

Основные деньги на проекте заработали олигархи, получившие миллиардные контракты, однако даже такая работа субподрядчиков, как предоставление рабочих (которых часто привозили из Средней Азии и потом насильно возвращали на родину), позволяла криминальным игрокам получать деньги от строительства.

Принятое правительством в 2009 году решение о запрете азартных игр и создании четырех (впоследствии шести) зон казино по подобию Лас-Вегаса оказало свое неизбежное влияние на преступный мир[621]621
  Reuters, 1 июля 2009 года.


[Закрыть]. В реальности это дало такой же эффект, как и «сухой закон» в США, и горбачевская антиалкогольная кампания. Люди, предпочитавшие время от времени поиграть в азартные игры, переместились в подпольные, никем не регулировавшиеся казино под управлением организованной преступности. Помимо конкуренции в индустрии самих азартных игр, новые площадки, зачастую расположенные у границ страны, обеспечивают новые перспективы преступного бизнеса. Согласно изначальному плану, игровые зоны должны были располагаться в районе Владивостока (для тихоокеанского рынка), Калининграда (для Европы), в городе Азов в юго-западном регионе (для Ближнего Востока), а также на Алтае (для Средней и Передней Азии). Затем к ним добавились Ялта и Сочи. Основной приоритет отдавался зоне в Уссурийском заливе в районе Владивостока, открывшейся в 2015 году. Банды (как и местные коррумпированные чиновники) взяли под контроль стратегическую недвижимость и строительные компании, после чего занялись через них махинациями со строительными контрактами[622]622
  Financial Times, 13 сентября 2015 года.


[Закрыть]. Потенциальная прибыль от этих новых предприятий, как и в иных случаях, привлекает новых игроков и способствует разрушению сложившегося положения вещей.

Хакер, или «кибервор»

Все знают, что русские хороши в математике. Наши программисты – лучшие в мире, и поэтому наши хакеры – тоже лучшие в мире.

Генерал-лейтенант Борис Мирошников, руководитель отдела «К» (киберпреступления) МВД, 2005 год[623]623
  ZDNet, 6 апреля 2005 года.


[Закрыть]

Пожалуй, одна из самых серьезных трансформаций российского преступного мира произошла не в реальном, а в виртуальном пространстве. Страна много лет была источником первоклассных программистов и хакеров – по целому ряду причин. В 1990-е годы, когда хакерская деятельность только зарождалась, ее развитие стимулировала комбинация качественного математического образования и примитивного оборудования (что заставляло программистов глубже изучать машинный код, а не полагаться на уже готовые программы), а также отсутствие достойных законных возможностей для карьеры. В наши дни у программистов есть намного больше возможностей найти работу, как в России, так и за границей. Они могут пойти в такие российские компании мирового уровня, как «Лаборатория Касперского», занимающаяся обеспечением компьютерной безопасности. Однако в стране до сих пор сохраняется наследие прежних времен. Хакеры занимаются своим делом и из любви к искусству, и руководствуясь более деструктивными мотивами.

Согласно нескольким аналитическим отчетам по этой сфере, в 2011 году Россия получила около 35 процентов глобальных доходов от киберпреступлений, то есть между 2,5 и 3,7 миллиарда долларов[624]624
  Moscow News, 21 ноября 2011 года.


[Закрыть]. Это значительно выше доли страны в глобальном рынке информационных технологий, составлявшей в то время около 1 процента. Несмотря на лидерство Китая и США, поражает, насколько велика доля русских в глобальных киберпреступлениях. По состоянию на 2017 год в число пятерых «самых разыскиваемых ФБР» киберпреступников входят четверо русских (один из них – гражданин Латвии) и группа иранских хакеров[625]625
  CNN, 16 марта 2017 года.


[Закрыть]. В Россию ведут следы махинации с использованием хакерской программы Anunak, которая позволила в 2015 году украсть около 1 миллиарда долларов примерно у 100 финансовых учреждений по всему миру. Русским оказался и человек, получивший кличку Король спама (занимающий скромное седьмое место в списке Spamhaus «Top Ten Worst»). Его зовут Петр Левашов. Он был арестован в Испании в апреле 2017 года[626]626
  Krebs on Security, 10 апреля 2017 года; Reuters, 9 апреля 2017 года.


[Закрыть].

Подобно тому как российские банды оказывают услуги в разных криминальных областях по всему миру, многие иностранные компьютерные преступники все чаще пользуются программами и инструментами, созданными в России, или услугами предприятий типа пресловутой организации Russian Business Network (RBN). Она обеспечивала безопасный, «пуленепробиваемый» хостинг для всех, от хакеров до педофилов, а также занималась спамом и кражей личных сведений. Компания по интернет-безопасности VeriSign описывала RBN как «худшую из худших… наемника и поставщика услуг для масштабных преступлений»[627]627
  Цит. по The Economist, 30 августа 2007 года.


[Закрыть]. По некоторым данным, в какой-то момент она была так или иначе связана с 60 % всех киберпреступлений в мире[628]628
  Guardian, 15 ноября 2007 года.


[Закрыть]. RBN начала свою деятельность в Санкт-Петербурге в конце 1990-х, хотя формально ее веб-сайт появился лишь в 2006 году. Организация казалась совершенно неприступной. Государство не могло найти ни ее, ни ее участников. По слухам, она имела мощную «крышу» – как из-за своей готовности помогать российским спецслужбам в некоторых операциях (например, в массивной атаке на информационную инфраструктуру Эстонии в 2007 году), так и из-за того, что ее главарь, известный под кличкой Flyman, был связан с влиятельным петербургским политиком[629]629
  Joseph Menn, Fatal System Error: The Hunt for the New Crime Lords who are Bringing Down the Internet (New York: PublicAffairs, 2010), стр. 266.


[Закрыть]. После 2007 года об этой группировке почти ничего не слышно, но не исключено, что она просто работает на серверах в других юрисдикциях и под разными названиями[630]630
  Newsweek, 29 декабря 2009 года; Guardian, 15 ноября 2007 года.


[Закрыть].

Как правило, хакеры, работающие в России, не входят в состав преступных сетей. Скорее их нанимают для конкретных операций, как профессиональных киллеров, специалистов по подделке документов или по отмыванию денег. Чаще всего они формируют свои собственные виртуальные группы и сети, не зависящие от государственных границ и национальностей, и совершают преступления либо в собственных интересах, либо по заказу той или иной банды. По некоторым сведениям, именно они выступали в качестве технических экспертов, взломавших полицейские базы данных для японских якудза в 1990-е годы[631]631
  The Economist, 26 августа 1999 года.


[Закрыть], переводивших украденные деньги за границу для австралийских бандитов в 2000-е[632]632
  Stephen McCombie et al., ‘Cybercrime attribution: an eastern European case study’, Proceedings of the 7th Australian Digital Forensics Conference, 2009.


[Закрыть] и предоставлявших данные кредитных карт итальянцам в 2010-е[633]633
  ‘Palermo: hacker russi clonavano carte di credito statunitensi’, Polizia di Stato, 29 сентября 2015 года.


[Закрыть].

Война или мир?

Новой криминальной революции не будет. Можно констатировать – эпоха криминальных войн в прошлом.

Министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев, 2009 год[634]634
  Независимая газета, 10 февраля 2009 года.


[Закрыть]

Мне еще не приходилось видеть ни одного сотрудника полиции, который сказал бы хорошие слова о Рашиде Нургалиеве, бывшем сотруднике КГБ, девять лет возглавлявшем Министерство внутренних дел (2003–2012). По словам одного из его прежних подчиненных, в течение этого периода Нургалиев «считал своей работой сохранение в стране покоя, и ничего больше»[635]635
  Из разговора в Москве, 2015 год.


[Закрыть]. Это была не очень проницательная позиция, поскольку очевидно, что все новые вызовы и возможности, описанные выше, приведут к серьезной трансформации и российского преступного мира, и более широкой преступной диаспоры, ориентированной на Россию. Возможно, войны и не будет, но революция в том или ином виде практически гарантирована.

Каким бы сильным ни было давление на российский преступный мир, многие из его участников хотят сохранить статус-кво и избежать масштабных конфликтов. Даже Ровшан Джаниев стремился не к разрушению всей системы, а к более сытному месту за общим столом. Все крестные отцы в стране понимают, что повсеместная война за территории не только поставит их самих, их организации и накопленные ими состояния под угрозу со стороны конкурентов, но и заставит власти перейти к жестким и решительным действиям. По мысли генерал-лейтенанта Игоря Зиновьева, главы МУРа, «лидеры криминальной среды девяностых – уже немолодые люди. Большинство из них давно легализовались – кто-то возглавил фонд, кто-то входит в состав руководства какой-либо коммерческой структуры… Возвращение девяностых им ни с какой стороны не выгодно»[636]636
  Коммерсантъ, 7 ноября 2014 года.


[Закрыть].

Кроме того, похоже, что и сами власти пытаются предотвращать более-менее серьезные конфликты. К примеру, вскоре после убийства Деда Хасана полиция предприняла необычный ход. Она арестовала старших подручных Тариэла Ониани, собравшихся для обсуждения новой ситуации[637]637
  Interfax, 26 January 2013.


[Закрыть]. Их продержали в полиции всю ночь, а затем выпустили, дав понять, что полиция знает, кто они такие и где их можно найти. Тем не менее в течение обозримого будущего можно ждать сохранения напряженной и опасной ситуации с мало предсказуемым исходом[638]638
  Этот раздел основан на моей статье «Return of mob rule: the resurgence of gangsterism in Russia», Jane’s Intelligence Review 25, 4 (2013), используется с разрешения.


[Закрыть]. Даже сами преступники надеются на мир, однако боятся войны:

Представители криминального мира придерживаются того же мнения: кровавые перестрелки уже не вернутся, для решения проблем есть другие методы – мошенничество, подкуп, война компроматов. Вчерашние бандиты повзрослели и стали серьезными людьми, которые занимаются честным бизнесом. Но, видимо, не все вопросы решаются без применения оружия, в некоторых случаях действует самый верный метод «нет человека – нет проблем»[639]639
  Комсомольская правда, 2 ноября 2009 года.


[Закрыть].

Траектория российского преступного мира в следующие несколько лет будет определяться несколькими факторами: сохранит ли единство большинство славянских банд и не возникнут ли конфликты внутри общины «горцев»; включатся ли в эти потенциальные конфликты чеченцы, сила и репутация которых непропорционально выше их численности. Не до конца понятны и планы некоторых ключевых фигур, а также намерения и интересы государства. Возможны четыре основных сценария. Первый состоит в поддержании мира благодаря значительной огневой мощи. Стороны будут стремиться избегать масштабных конфликтов и передела преступного мира. Славянские банды и чеченцы сохранят единство и смогут угрожать возмездием нарушителям спокойствия – при негласном или даже активном одобрении со стороны государства.

Если коалицию, поддерживающую статус-кво, все же вынудят пойти на ограниченный передел преступного мира, результатом может стать отсрочка апокалипсиса. Возможно, им удастся подкупить одних «повстанцев» и заставить замолчать других, тем самым снизив напряжение и избежав масштабного конфликта с серьезными последствиями. Однако иногда управлять частичной реорганизацией бывает сложнее, чем просто запрещать любые изменения, и существует вероятность возникновения как минимум локальных конфликтов.

Возможно, что конфликт будет нарастать, но только в пределах общин «горцев». В настоящее время многие считают это самым правдоподобным сценарием. В результате теоретически могла бы возникнуть единая сеть «горцев», однако вероятнее, что «горцы» окажутся фрагментированными и ослабнут, что даст возможность славянам (и, возможно, чеченцам) расширить круг своей деятельности за пределы привычных регионов.

Наименее вероятный исход предполагает, что, несмотря на нежелание основных участников, будут возникать конфликты на базе нынешней взрывоопасной смеси поколенческой, этнической, экономической и личной конкуренции. Хотя масштабный конфликт и не продлится дольше нескольких лет, как это было в 1990-х, значительное и кровавое перераспределение баланса сил в преступном мире приведет к росту уличного насилия и масштабным политическим последствиям. В бой могут оказаться втянуты местные элиты и представители спецслужб, связанные с организованной преступностью. И можно предположить, что Кремль не будет сидеть сложа руки и наблюдать за возвращением «беспредела».

Сейчас невозможно предсказать, какой сценарий возьмет верх. Существующее давление приводит не только к ухудшению отношений между бандами, но и к подрыву их внутренних связей. К примеру, в 2008 году под Санкт-Петербургом были убиты два участника тамбовской группировки. Оба были участниками группы, которую контролировал бандит по имени Василий Химичев, подчинявшийся «тамбовскому» авторитету по кличке Хохол, ныне живущему за границей[640]640
  Время новостей, 18 июня 2009 года.


[Закрыть]. По всей видимости, убийства стали следствием внутренней борьбы в тамбовской группировке вокруг растущего бизнеса, связанного с оборотом наркотиков. Аналогичным образом арест в 2016 году Шакро Молодого (см. главу 11) поднял вопрос о разделе его криминальной империи. Впрочем, этот вопрос был на некоторое время отложен после того, как в феврале 2017 года его прежние подельники получили сообщение, начинавшееся словами «Я еще жив» и предостерегавшее против таких шагов[641]641
  Life News, 7 марта 2017 года. Калашов отрицает свою вину, и на момент написания книги его дело еще рассматривалось в суде.


[Закрыть]. Хотя власти и провели формальное расследование того факта, что данное сообщение вышло за пределы зоны строгого режима Лефортовской тюрьмы, некоторые осведомленные наблюдатели рассказывали мне, что это было сделано именно с целью избежать «каннибализации» его сети, которая почти гарантированно привела бы к вспышке насилия.

Проект по строительству нового государства Владимира Путина предполагал негласную договоренность с преступниками, которые избежали уничтожения только благодаря тому, что признали главенство правящего режима и отказались от безудержного уличного насилия эпохи 1990-х. Баланс сил сместился обратно к политическим элитам, напоминая времена СССР. Государство вновь стало «самой большой бандой в городе», а локальные и национальные политические/административные персоналии стали значительно сильнее, чем их партнеры из криминального мира. Однако эту банду нельзя считать единой, а хватка Путина постепенно ослабевает, особенно учитывая слухи о возможном преемнике. Эта ситуация таит в себе ряд опасностей. Если у представителей высших эшелонов власти нет особых причин бояться преступников или прибегать к их помощи – хотя они часто вращаются в одних и тех же социальных кругах, – на локальном уровне возможности для углубления сотрудничества между политиками и преступниками более очевидны, и эти отношения не носят столь одностороннего характера. Вследствие подобной ситуации, даже если правительство решит серьезно бороться с коррупцией и организованной преступностью, это встретит противодействие на местах со стороны союза между бандитами, их клиентами и покровителями. А любой конфликт будет подрывать основополагающий элемент мифологии, связанной с легитимизацией президента Путина, а именно того, что он – единственный человек, который смог наконец восстановить порядок в России.