Текст книги "Скандальное лето"

Глава 12

– Весьма любопытно, – задумчиво протянула Кэтрин Хоторн, перебивая разговор шестерых гостей, сидевших за столом между нею и Лизой. – Не представляю, как можно было ошибиться в числе столовых приборов?

Ответ был прост: хозяйка не знала, что гадкая крыса испортит ей ужин. Однако признаться в этом Элизабет не осмелилась, опасаясь привлечь ненужное внимание к своим отношениям с подлым предателем.

Лиза, занимавшая место во главе стола, притворилась, будто не слышит замечание Кэтрин. С рассеянным видом она потянулась к бокалу, третьему за вечер (ей удалось быстро осушить первые два, пока горничные переставляли столовые приборы). И все же, как ни странно, Лиза не чувствовала опьянения. А может быть, пережитое потрясение, от которого у нее еще кружилась голова, ослабило действие вина.

Бессовестный лжец и вдобавок брат герцога Марвика. Какая горькая ирония, ни один драматург не смог бы выдумать подобный сюжетный поворот. Вот Нелло посмеялся бы!

Лорд Уэстон, сидевший справа от Лизы, сочувственно улыбнулся ей.

– Сейчас так трудно найти хорошую прислугу.

«У него очень милый нос, – подумала Лиза. – Прямой и твердый, не слишком большой. Правда, губы тонковаты, но зато эти честные губы не лгут».

– Вы совершенно правы, – отозвалась она.

– Похоже, Ронсон уже не тот, что прежде? Я бы с радостью сманил его к себе, – вмешался Санберн, занимавший место слева от хозяйки. До сих пор он был занят игривой беседой со своей женой. Они представляли собой забавную пару: Лидия, сдержанная, строгая ученая дама, и Джеймс, один из самых красивых мужчин в Англии, считавшийся до недавнего времени отъявленным шалопаем и повесой.

– Я вполне довольна Ронсоном, – возразила Лиза. Возможно, в эту минуту дворецкий стоял у нее за спиной. Она не осмелилась обернуться. Ронсон умел бросать ужасающе хмурые взгляды.

– Должно быть, старческое слабоумие? – с интересом спросил Джеймс.

Элизабет быстро повернула голову, но Ронсон покинул свое место возле буфета; должно быть, отправился проверить, как идут дела на кухне. Слава Богу!

– Всего лишь дурной характер, – отозвалась она. – Но слух у него превосходный, имей в виду.

– Тем лучше, – весело усмехнулся Джеймс. – Мы науськаем его на моего отца, надеюсь, он прикончит старика.

– Джеймс, – вмешалась Лидия с ноткой упрека в голосе.

Санберн вздохнул.

– Ты права, Лид. Это было бы слишком жестоко по отношению к бедняге Ронсону.

Лиза допила вино и довольно кивнула, когда лакей проворно наполнил пустой бокал. Ее слуги были великолепны. Хоть и не в меру горды.

– Если ты не хочешь, чтобы тебе добавили яду в суп, Джеймс, прибереги свои остроты для гостей. – Лидия внезапно отложила ложку. Боже милостивый! Какой досадный промах! Лиза посмотрела на Уэстона, который хмуро разглядывал содержимое своей тарелки. – Это всего лишь шутка, – торопливо проговорила она, пытаясь рассмеяться, поскольку никто не любит хмурых хозяев. Но смех вышел визгливым, словно скрип несмазанных петель. Или хохот безумца.

Неудивительно, что ей пришел на ум яд! Ее взгляд невольно устремился в сторону Майкла, сидевшего по диагонали от нее, напротив Лидии.

Майклу де Грею превосходно удавалось не замечать Элизабет. В эту минуту он увлеченно беседовал со своей соседкой, баронессой Форбс, которая была необычайно рада знакомству со «знаменитым доктором». По-видимому, она знала все о его больнице. Возможно, ей было известно и о других его талантах. Это объясняло ее неуемный интерес к нему.

Майкл де Грей был жалким повесой. Скромный, честный деревенский врач оказался распутником, известным своими любовными похождениями, или по крайней мере одним из них, – леди Хэверли сама давала пищу слухам, томно обмахиваясь веером и вздыхая всякий раз, когда упоминалось имя де Грея. Наверное, ей отчаянно хотелось напомнить всему свету, что и она некогда вызывала у мужчин желание. Леди Хэверли была старше де Грея на добрых пятнадцать лет.

Ну и что с того? Майкл де Грей вовсе не отличался взыскательным вкусом. Однако за ним утвердилась слава утешителя вдовушек!

Щеки Лизы вспыхнули от унижения. Что ж, теперь она сама пополнила число безрассудных вдов, побывавших в его объятиях! Стала одной из множества цепких, жадных до любви женщин, готовых на все ради малой крохи внимания мужчины, подобного де Грею…

– Миссис Чаддерли, – воскликнула Кэтрин Хоторн веселым звонким голосом. – Какая вы угрюмая! Думаю, я тоже выглядела бы хмуро, будь мои слуги столь забывчивы! Не понимаю, как могло случиться, что на столе не хватило приборов?

Взгляды всех присутствующих обратились на хозяйку, один лишь любимец вдов продолжал смотреть на баронессу.

– Не стоит беспокоиться, – произнесла Лиза. Только бы избавиться от этого наглеца. Незаметно вышвырнуть его из дома, но прежде отвлечь внимание остальных гостей. Однако расставание с ним отнюдь не будет мирным. – Должна сознаться, это моя вина, что одного прибора не хватило. Надеюсь, вы не обидитесь, дорогая? У меня совсем вылетело из головы, что вы тоже приедете.

Кэтрин и бровью не повела.

– О, нисколько, – рассмеялась она. – Сказать по правде, я и сама почти забыла, что собираюсь к вам. Эти мелкие, незначительные события так легко ускользают из памяти!

Глубоко вздохнув, Лиза напомнила себе, что пригласила Кэтрин не без умысла. Манеры Джейн следовало отшлифовать, вдобавок мисс Хоторн уж точно не позволит скучать никому из гостей. И все же в эту минуту Лизе захотелось послать проныру к дьяволу, поскольку вездесущая Кэтрин мешала ей разделаться с лжецом, сидевшим за ее столом.

– О, у вас такая занятая жизнь, дорогая! Не сомневаюсь, все ваши дни расписаны и вы с трудом вырвались сюда. Но будьте осторожны, не переусердствуйте. Я нахожу, что регулярный отдых весьма благотворно сказывается на внешности. Вам в самом деле следует уделять ему больше времени.

– Очко в пользу Лиззи, – усмехнулся Санберн, поднимая бокал с вином. Год назад он осушил бы бокал и наполнил снова, присоединившись к Лизе в четвертом раунде, но женитьба изменила его привычки: виконт поставил вино на стол, едва пригубив.

Лиза перевела взгляд с его бокала на свой, и на нее нахлынула странная грусть. Крепко выпить в компании куда приятнее, чем в одиночестве.

Майкл не пил вовсе. Перед ним стоял нетронутый бокал. Какую подлость задумал этот человек? В голову полезли самые ужасные догадки, но Лиза попыталась отмахнуться от них: не хотелось верить в худшее. Даже если Майкл знал, что Нелло наставлял рога его брату, бессмысленно наказывать за это ее. Ведь, путаясь с герцогиней, Нелло обманывал и Лизу.

Возможно, Майкл даже не подозревал о связи Нелло с герцогиней. Быть может, это просто злосчастное совпадение. И в таком случае… Лизу внезапно охватил неистовый гнев. Разумеется, этому наглецу не требовалось взбодриться глотком вина, чтобы чувствовать себя непринужденно за ее столом. Какое редкостное бесстыдство! Он небрежно развалился на стуле, не показывая, что замечает, как Кэтрин, словно невзначай, касается грудью его руки.

Боже праведный! Лиза предупреждала Майкла, что рядом с ее именитыми друзьями ему будет неуютно, хотя его брат знатностью превосходил всех в этой комнате!

Ей хотелось задушить Майкла, чтобы стереть довольную усмешку с его лица.

Наконец де Грей заметил яростный взгляд Лизы. На мгновение они встретились глазами. В сиянии свечей его обведенное тенями лицо с выступающими скулами напоминало лики святых на средневековых фресках. Колеблющийся свет смягчил линию его носа. Де Грей выглядел настоящим красавцем. Образцом совершенства. Неудивительно, что Кэтрин старалась изо всех сил отвлечь его внимание от баронессы!

– Пожалуй, нужно прибавить света, – сказала Лиза. – Здесь слишком темно.

– Господи, неужели нам так уж необходимо видеть, что мы едим? – поинтересовался Джеймс. – Какое варварство… – Он внезапно вздрогнул и осекся.

– Чудесное угощение, – вмешалась Лидия. – Мне хотелось бы получше его рассмотреть.

– Ой, – поморщился Джеймс. – Нога, которую ты пинаешь, принадлежит твоему любящему мужу. Поосторожнее с ней.

– Какая дивная ваза стоит в середине стола, – с нажимом отвечала виконтесса.

– В самом деле, Лид, ты запросто могла бы играть в футбол.

– О, света довольно, оставьте все как есть, – проговорил Уэстон, тепло улыбаясь Лизе. – Вы превосходная хозяйка, миссис Чаддерли, никто другой не смог бы создать такую приятную атмосферу. Вдобавок, как я слышал, нас ждет незабываемая неделя – вы приготовили для нас множество чудес!

Элизабет заставила себя улыбнуться в ответ. К дьяволу де Грея! Она займется им позднее, а пока пусть флиртует, с кем ему вздумается. Охота началась. Ее добыча здесь, рядом. Завтра можно будет отбросить утомительные формальности и рассесться за столом, пренебрегая правилами. Холлистер поведет ее к столу, и она займет место между двумя холостяками, достойными внимания.

– Кто-то раскрыл мой секрет, – покачала головой Лиза. – Я не упоминала об увеселениях, хотела устроить сюрприз!

Уэстон улыбнулся шире, показав красивые зубы, ровные, ослепительно белые. Элизабет сомневалась, что после Нелло сможет вновь заинтересоваться блондином, однако окончательно еще не решила.

– Миссис Халл лишь намекнула, – запротестовал Уэстон. – И уверяю вас, я обещал хранить тайну.

Джейн? Лиза взглянула на дальний конец стола. О чем думала эта девчонка, делясь секретами с Уэстоном? Джейн попыталась задержать Лизу на пути в обеденный зал. По неопытности она и не подумала скрыть потрясение, вызванное неожиданным появлением де Грея в образе светского льва. Но теперь она, похоже, пришла в себя. И слишком тесно льнула к Холлистеру. Почему Тилни с Найджелом не займутся наконец делом?

Элизабет изобразила любезную улыбку.

– Милая миссис Халл. Я так рада, что она согласилась присоединиться к нам. Боюсь, она все еще оплакивает своего покойного супруга. О, это была великая любовь. Бедняжка уверяет, что ни один мужчина не сравнится с ним.

Санберн издал тихий понимающий смешок. Придется позднее поговорить с ним.

– Мне жаль это слышать, – растерянно произнес Уэстон. – Не знал, что миссис Халл овдовела совсем недавно.

– Да, она только что сняла траур.

Уэстон медленно кивнул.

– Тогда нам нужно постараться развеселить бедняжку.

– Разумеется, – подхватила Лиза. – Но рана еще свежа, и, думаю, мы должны быть очень осторожны, чтобы не разбередить ее.

– О, – послышался знакомый голос. Голос Майкла. – Миссис Чаддерли рассказывает вам о своих правилах, Уэстон?

Сердце Лизы пропустило удар. Ах, этот низкий вкрадчивый голос. Наверняка все услышали в словах де Грея издевку, увидели его язвительную усмешку.

Лиза не подозревала, что ее деревенский доктор способен находить удовольствие в злобных выпадах. Но ведь де Грей… не был деревенским доктором. Он был незнакомцем, весьма искушенным в тонкостях светской жизни.

Лиза с усилием сглотнула горький комок, подступивший к горлу. Как глупо, на какой-то миг она испытала укол разочарования.

– Правила? – удивился Уэстон.

Лиза послала Майклу предостерегающий взгляд. Де Грей откинулся на спинку стула, на губах его блуждала легкая улыбка. Проклятие! Лиза скрипнула зубами. Не важно, что фрак сидит на нем безупречно, а белоснежный галстук подчеркивает твердую линию подбородка. Какую бы хитрую игру он ни задумал, желая заставить ее поплатиться за излишнюю доверчивость, она не позволит ему разрушить ее замысел.

– Нет, – решительно произнесла она. – Вы ослышались, сэр. Мы говорим о развлечениях, которые я задумала. – «Если он вновь заговорит о правилах, я… швырну в него тарелку с супом».

– О, приношу свои извинения, – учтиво ответил он. – Разумеется, о развлечениях. Хотя в обществе такой хозяйки, как вы, увеселения кажутся излишними. – Его улыбка стала шире, в уголках губ обозначились складки. Они выглядели нелепо на гладком лице и вовсе не шли ему. Морщины – признаки старения, де Грей был слишком молод для них. «Боже, ему всего тридцать! Он просто мальчишка!»

Пребывавший в блаженном неведении Уэстон расценил реплику Майкла как приглашение нарушить этикет и ответил, глядя поверх головы баронессы:

– Признаюсь, де Грей, я был удивлен, увидев вас здесь. Не думал, что вас можно вытащить из Лондона. Но если кто-то и способен совершить такое чудо, то только миссис Чаддерли.

– О да, – прошептал Майкл. – Наша дорогая мисс Найтингейл.

Пальцы Лизы непроизвольно стиснули столовый нож. Как смеет этот негодяй дразнить ее? У него хватает наглости потешаться над ее простодушием, напоминая, как она старалась заслужить его одобрение и радовалась его похвалам.

«Я плохо разбираюсь в людях. Вечно меня привлекают обманщики».

– Да, – заговорила она. – Я обещала лорду Майклу приятный сюрприз, способный отвлечь его от привычной лондонской рутины. То есть собрание мастеров, чье ремесло – духовные откровения. Думаю, его прельстила опасность, ибо, как все мы знаем, некоторые откровения бывают весьма нежелательными.

Тихо смеясь, Майкл поднял бокал с вином. Этот насмешливый жест едва ли можно было принять за тост. Пламя свечей, отражаясь в бокале, отбрасывало красноватые отблески на его горло. «Добрый знак, – угрюмо сказала себе Лиза. – Если я перережу ему глотку рыбным ножом, цвет будет ярче».

Де Грей оказался еще большим лжецом, чем Нелло. Тот по крайней мере скрывал лишь свои низкие намерения и неверность. Но не свое имя!

– Звучит интригующе, – встрепенулся Уэстон. – Похоже, это загадка. Можно мне попытаться ее разгадать?

«Ни за что больше не буду доверять своим инстинктам», – с горечью подумала Лиза.

– О, разгадка проста, – обронила Лидия. – Наша хозяйка пригласила множество…

– Ни слова больше, – оборвал ее Санберн. – Пока Лиззи держит в руке этот нож.

Выпустив нож, Лиза сцепила руки на коленях под скатертью. Казалось, ужин никогда не кончится.

– Что ж, ладно, – озадаченно протянула Лидия. – Знаете, миссис Чаддерли, я хотела вам сказать… после того как из печати вышел мой хвалебный отзыв на книгу о мистицизме, я встретила близ Альберты[6]6
  Провинция Канады.


[Закрыть] одного шамана, который предсказывал будущее по связкам костей. Он полностью опроверг утверждения Белойта о племенной магии.

– В самом деле? – Лиза понятия не имела, кто такой Белойт. Возможно, автор книги? Майкл вновь повернулся к леди Форбс, словно не заметил Лизиной ярости или вовсе не придал ей значения. Она метнула ему в спину ненавидящий взгляд.

– Представьте себе, – увлеченно продолжала Лидия. – Если бы мне удалось убедить его приехать со мной в Англию, он произвел бы здесь сенсацию. Ведь мы охотно верим во всякую мистическую чушь, не правда ли? Быть может, тут кроется нечто большее, нежели пустой каприз? Возможно, мы нуждаемся в загадочном. Капелька таинственности придает особую остроту нашей вере.

И Лидия принялась рассуждать дальше, превратив чинный ужин в лекцию об антропологических диковинах.

Слава Богу! Лиза облегченно вздохнула, радуясь неожиданной передышке. Откинувшись на спинку стула, она попыталась выровнять дыхание и усмирить бешеное биение сердца.

– Интересный вопрос, – отважился вставить слово Уэстон. – К примеру, мне кажется, есть нечто загадочное и непостижимое в христианском понятии чуда. Но, согласитесь, тайна лежит в основе любой религии. Ибо кому ведомо лицо Всевышнего?

– О, вы совершенно правы! Должно быть, я неточно выразилась! – Лидия наклонилась вперед, лицо ее оживилось, порозовело. Санберн улыбнулся, глядя на жену с обожанием. «Телячьи нежности», – проворчала про себя Лиза. Не в том она была настроении, чтобы умиляться, глядя на влюбленных голубков. – Оставим в стороне религию, – произнесла Лидия. – Возможно, эта одержимость мистицизмом – свидетельство, что обществу чего-то недостает. Или выражение общественной потребности верить в существование мистического, не поддающегося научному объяснению. Да, в самом деле! Кажется, это Хобарт утверждал, что общество характеризуется той главной идеей, которая владеет умами людей. Разумеется, он развивал свою мысль на примере албанцев и традиции гьякмаррья, но в нашем случае…

Джеймс тронул локоть жены.

– Не забудь перевести для нас, дорогая.

– О! – Лидия залилась краской. – Гьякмаррья – албанская философия мести.

Лиза кивнула. Она успела успокоиться и прийти в себя. Настало время взять бразды правления в свои руки.

– Мне нравится эта философия, – улыбнулась она. – Вы говорите, месть? Расскажите подробнее, пожалуйста.

Намек был весьма прозрачен. Майкл подавил смешок. Он с радостью предоставил бы Лизе возможность отомстить. Позднее, оставшись с нею наедине, и лучше бы вблизи кровати. Впрочем, стена или кушетка тоже сгодились бы.

Майкл наслаждался этим спектаклем, чувствуя себя последним негодяем. Как только Элизабет отменила свое приглашение на ужин, он принял решение. Никаких признаний. Майкл задумал сменить тактику: заставить брата действовать, а заодно встретиться с Элизабет Чаддерли лицом к лицу на равных.

Вновь поставив перед собой четкую цель, он ощутил необычайный прилив сил. Элизабет пришла в ярость – что ж, он ее успокоит. Объяснится и принесет извинения. Они вместе посмеются, перечисляя общих знакомых. Элизабет поймет, что не нужно унижаться перед ним, просить прощения за былое высокомерие. А потом, смягчив ее гнев, он овладеет ею.

Майкл не насытился одной встречей с Элизабет. После столь впечатляющей интерлюдии обладание этой женщиной обещало еще большее наслаждение. Правда, помехой могло стать ее новообретенное чувство благопристойности, однако Майкл не сомневался, что сумеет легко устранить это хрупкое препятствие, оставшись с нею наедине. Он напомнит Элизабет, как она наслаждалась преимуществами своего вдовьего положения в скромном домике лесника.

– Как вы познакомились с миссис Чаддерли, лорд Майкл?

С трудом оторвав взгляд от хозяйки дома, Майкл посмотрел на баронессу, приятную женщину, пышную, как сдобная булочка.

– Мы познакомились совсем недавно благодаря счастливой случайности. А вы? – Майкл прежде не встречал Хоторнов, но после недолгого пребывания в их обществе понял, почему этих двоих включили в список гостей: они легко вписывались во «фривольную компанию». А вот леди Форбс явно выпадала из своего окружения, что озадачило Майкла.

Баронесса улыбнулась.

– О, я знаю Элизабет с самого детства. Вернее, с тех пор как она начала выезжать в свет, а это, по моему разумению, то же самое.

– Вот как? И какой она была в ту пору? – Майкл не мог представить себе Элизабет невинной дебютанткой, лишенной окружавшей ее ауры искушенности. Попытка вызвать в воображении этот образ неожиданно смутила и взволновала Майкла. Самообладание служило Элизабет броней. В сторожке лесника Майклу на краткий миг удалось сорвать с нее этот панцирь, но видеть ее беззащитной в окружении толпы ему не хотелось. Без невидимого щита красивая женщина становится легкой добычей для волков, ищущих поживы.

– О, разумеется, она была прекрасна, как сама луна. – Баронесса умолкла, ожидая, пока лакей сменит суповые тарелки на блюда для рыбы. – В этом нет ничего удивительного, как и в ее шумном успехе. Но если бы вы перенеслись назад, в прошлое, то не узнали бы ее. Тогда Элизабет была более робкой, застенчивой… мягкой. Как жаль! Этот подлец был ее недостоин. – Баронесса огорченно поцокала языком, прежде чем вонзить вилку в рыбу.

– Подлец? Так миссис Чаддерли пережила какую-то любовную драму до замужества?

– Ее покойный муж, – пояснила леди Форбс и сделала паузу, чтобы прожевать кусок. – Никто не верил мне, когда я называла его злобным негодяем. «Скучный, как банкир», – это худшее, что говорили о мистере Чаддерли. Но в том, что другие ошибочно принимали за степенность и рассудительность, я ясно видела недостаток доброты, твердолобость и вздорность.

Элизабет никогда не упоминала о своем муже. В разговорах она касалась вскользь лишь недавнего разочарования. При этой мысли Майкл почувствовал… растерянность. Он вдруг понял, как мало ему известно о миссис Чаддерли.

Какая досада! Связь с женщиной с прошлым – занятие утомительное.

Майкл нахмурился. Нет, здесь что-то не так. Он всегда предпочитал женщин с прошлым. Невинные девушки не привлекали его: они ожидали того, чего он не мог им дать.

Должно быть, он никогда прежде не возражал против запутанных историй прошлого своих любовниц, потому что не желал ничего знать о них.

Но с Элизабет было все иначе.

Он пришел сюда, потому что хотел, чтобы Элизабет увидела в нем равного себе. Мужчину, достойного ее внимания.

Эта мысль привела Майкла в изумление. Достойного мужчину? Смешно. У него нет денег. Брат об этом позаботился. К тому же Аластер ни за что не признает Элизабет подходящей партией.

Внезапно Майкла охватила ярость. К дьяволу Аластера, какая разница, одобрит ли он Элизабет или нет.

Подняв взор, Майкл обнаружил, что баронесса выжидающе смотрит на него, и лишь тогда осознал, что в разговоре повисла пауза.

Он с трудом привел в порядок мысли.

– Значит, не повезло в любви. – Он уловил в своем голосе настойчивую нотку, и это обескуражило его еще больше. Зачем он задает эти вопросы? Куда разумнее было бы оставить тайну неразгаданной, разве нет? Загадка придает остроту любовной интриге. А большего… ему не нужно.

– О, без сомнения, страшно не повезло. – Леди Форбс подняла бокал с вином и так тяжело вздохнула, что едва не расплескала бордо. – Разумеется, бедняжка старается казаться веселой, но последние новости наверняка привели ее в бешенство.

Должно быть, баронесса говорила о помолвке безымянного мерзавца. Странно, что ей пришло на ум слово «бешенство».

– Или разбили ей сердце, – произнес Майкл.

Леди Форбс рассмеялась, словно услышала остроумную шутку.

– Разбили сердце? Элизабет Чаддерли? Хотела бы я увидеть мужчину, которому такое под силу! Только самый могучий топор способен пробить эту броню. – Майкл отпил глоток вина, пытаясь скрыть изумление. Неужели друзья Элизабет так мало ее знают? В день летнего солнцестояния он заглянул ей в глаза и увидел отнюдь не железную леди. – Во всяком случае, – равнодушно добавила баронесса, – тут нужен настоящий мужчина, а не это ничтожество, мистер Нелсон.

Нелсон. Майкл накрепко вцепился в это имя, словно стрелок, выбравший цель. Ему захотелось немедленно отправиться в библиотеку Элизабет и поискать справочник Дебретта[7]7
  Генеалогический справочник британской аристократии.


[Закрыть]. Нелсон. Это имя ни о чем не говорило Майклу.

– Кажется, я не знаком с этим человеком. Но если он пользовался благосклонностью миссис Чаддерли и переметнулся к кому-то другому, то он просто глупец.

– Как романтично, – послышался голос Найджела Хоторна, сидевшего напротив баронессы. Его соседка Джейн Халл беспокойно ерзала за столом, то избегая взгляда Майкла, то жадно пожирая его глазами. – Удивительно, что подобные романтичные рассуждения исходят от вас, милорд. Позвольте заключить, что пребывание в сельской местности пробудило в вас рыцарский дух?

Майкл никогда прежде не встречал ни брата, ни сестру Хоторнов, но они явно интересовались его особой и немало знали о нем.

– Что я могу сказать? Свежий воздух творит чудеса. – Майкл бросил взгляд на Хоторна. Эту породу людей он хорошо знал еще со школьных времен. Длинное худое лицо Найджела выдавало злобный нрав. Но такие, как Хоторн, способны нападать только в толпе. Оставшись один на один с противником, они скулят и трусливо поджимают хвост. Безобидные и жалкие, они вызывают лишь презрение. – Надеюсь, вы почувствуете это на себе. Новизна приятно удивит вас.

Хоторн рассмеялся и, подняв бокал, задумчиво повертел его в руке.

– Интересно… как давно вы наслаждаетесь свежим воздухом? С остальными гостями мы столкнулись на вокзале Сент-Панкрас, но не припоминаю, чтобы я видел там вас.

– Ты не должен его упрекать, – сладко проворковала мисс Хоторн, сидевшая справа от Майкла. Весь вечер она проговорила с Тилни, занимавшим место наискось от нее, на другой стороне стола, рядом с Джейн. Однако, обращаясь к своему собеседнику, Кэтрин то и дело терлась грудью о правую руку Майкла, словно задалась целью самым откровенным образом продемонстрировать ему свои формы. – Возможно, де Грей ехал не первым классом, – продолжала мисс Хоторн, скосив на Майкла темно-карие глаза. – Не все, знаешь ли, могут себе это позволить.

Тилни заинтересованно наклонился вперед.

– Я тоже не видел, как вносили ваш багаж.

Глаза миссис Халл комично округлились. Она испуганно оглядела своих соседей, будто только сейчас поняла, что окружена хищниками.

– Я весьма польщен, – ответил Майкл и ободряюще улыбнулся Джейн, когда ее затравленный взгляд метнулся к нему. – Я понятия не имел, что местопребывание моей скромной особы так живо интересует тех, кто не был знаком со мною до сегодняшнего дня. Смею предположить, дружба возникает в самых невероятных местах, куда заносит нас судьба. Хотя подчас сама дружба бывает сомнительной.

Глаза Тилни мстительно сузились, и Майкл усмехнулся, откровенно забавляясь. Он снова был в своей стихии, превращение далось ему легко. Благородное происхождение дает неоспоримые преимущества: сын герцога волен держаться с надменностью, непростительной для деревенского доктора.

Кэтрин рассмеялась хриплым зазывным смехом.

– Корнуолл и вправду место сомнительное. Не понимаю, как мы позволили Лизе уговорить нас на подобную авантюру.

– О, – возразил Тилни, – это еще пустяки. Помните прошлую зиму в Монте-Карло? Боже праведный, я потерял половину своего годового дохода за одну ночь.

Они продолжили разговор на отвлеченные темы. Но до самого конца ужина Майкл внимательно прислушивался к беседе, собирая по крупицам портрет Элизабет. Когда-то она призналась ему, что со своими лондонскими друзьями бывает совсем иной…

Эта женщина казалась воплощением фривольности.

Обычно Майкл не интересовался светскими развлечениями, но ведь речь шла о ней…

Покончив с десертом, он повернулся к хозяйке, сидевшей во главе стола. Миссис Чаддерли храбро встретила его взгляд. Вскинув голову и расправив плечи, она решительно сжала губы. Майкл почувствовал, как в горле булькает смех: Элизабет походила на солдата, изготовившегося к битве. Но стоило ей подняться, и его веселье увяло.

Пламя свечей озаряло золотым сиянием ее кожу, лаская, словно страстный возлюбленный. В это мгновение она была так прекрасна, что у любого мужчины перехватило бы дыхание. Но Майкла завораживала сокрытая в ней таинственная сила. Элизабет заставила всех умолкнуть, не произнеся ни слова. Она держалась с королевским величием. Вот только улыбка на ее губах была фальшивой. Никто другой не заподозрил обмана, но Майкл чувствовал его нутром.

– Думаю, мы можем пренебречь обычными формальностями, – произнесла Элизабет. – Давайте перейдем в гостиную, если никто не возражает.

Все поднялись и направились к двери, но Майкл нарочно замедлил шаг. Пропустив вперед последнего из гостей, он почувствовал, как тонкие пальцы сжали его локоть.

– Да, миссис Чаддерли? – нисколько не удивившись, проговорил он.

– А вы, – свистящим шепотом отозвалась она, – пойдете со мной.