Текст книги "Скандальное лето"

Глава 15

Во время неспешного завтрака у озера Элизабет пыталась оценить достоинства Холлистера. Они сидели под зонтом, достаточно широким, чтобы укрыть от солнца обоих. Лиза втайне порадовалась этому, поскольку была смуглее Холлистера, белокожего, какими бывают лишь темноволосые ирландцы, – тот объяснил без малейшего смущения, что его матушка родом из Корка. Лиза решила, что ей нравятся мужчины, добившиеся успеха собственными силами. Его наружность казалась безупречной: насмешливые зеленовато-ореховые глаза, тонкие, изящные черты. Пожалуй, он был даже слишком красив, дамы не любят, когда их превосходят в миловидности.

Но Элизабет простила ему этот недостаток, поскольку его обхождение нравилось ей куда больше, чем чопорные манеры Уэстона. Она невольно залюбовалась лукавым изгибом его губ, будто созданных для усмешки. Холлистер обладал блестящим умом и неистощимым остроумием; свою речь он пересыпал меткими замечаниями и восхитительно тонкими шутками. Возвращаясь в дом вместе с Лизой, он кивнул в сторону Джейн Халл, шедшей впереди рядом с Майклом.

– Карабкается вверх, словно плющ, – заметил он. – Жаль, под рукой нет садовой лопатки. Вы не думаете его выполоть?

Лиза удивленно взглянула на него, но после короткого раздумья решила не притворяться, будто не понимает его намека.

– Я вовсе не собираюсь ловить в свои сети лорда Майкла.

Холлистер вздернул бровь.

– Меня всегда восхищала прямота в женщинах.

Похоже, он говорил правду. Холлистер и сам стремительно карабкался вверх подобно плющу – финансист, купивший себе титул. Однако он поспешил осудить Джейн за честолюбивые устремления. Это обстоятельство показалось Лизе любопытным и немного тревожным.

– А женское честолюбие? Его вы тоже одобряете?

– Безусловно. Хотя, должен признаться, я отдаю предпочтение приемам более изысканным, утонченным.

Легкая усмешка Холлистера не оставляла сомнений, что он заметил Лизин интерес и расценил его как увертюру к любовной игре.

При обычных обстоятельствах Элизабет скорее всего испытала бы досаду, обнаружив, что Холлистер с такой легкостью угадал ее намерения. Но его подкупающая откровенность смягчила ее, Лиза нисколько не рассердилась. Когда Холлистер взял ее под локоть, чтобы помочь обойти выступающий из земли корень, не представлявший ни малейшей опасности, она нарочно повернула руку так, чтобы, высвобождаясь, будто невзначай игриво коснуться пальцами его ладони.

Улыбка его тотчас увяла, глаза сверкнули, выдавая желание. Но этот огонек оставил Элизабет равнодушной, не вызвав и тени того страстного влечения, которое ей недавно довелось испытать.

Она нахмурилась было, но заставила себя улыбнуться. Шагавший впереди Майкл не делал ни малейшей попытки прикоснуться к Джейн. Глупая часть Лизиного существа обрадовалась этому, но разумная половина почувствовала досаду. Если Майкл просил распустить слухи о его интересе к миссис Халл, ему следовало по меньшей мере изобразить этот интерес.

Вернувшись в дом, Лиза поднялась к себе в спальню, чтобы принять ванну и отдохнуть. После нескольких часов ленивого безделья гости вновь собрались в гостиной для встречи с ясновидящей, синьорой Гарибальди.

Эта дама, темноволосая, с черными миндалевидными глазами, довольно моложавая для своих пятидесяти лет, легко сошла бы за итальянку, если б ее ремесло не требовало пространных речей. Протяжные гласные ясновидящей наводили на мысль о самых невероятных местах земного шара. Стоило ей открыть рот, и слышалась невообразимая смесь говоров юга Франции, Триеста и лондонских трущоб.

Но несмотря на сомнительное происхождение синьоры Гарибальди, ее низкий раскатистый голос тотчас заставил умолкнуть всех собравшихся.

– Меня пригласила сюда сегодня мадам Чаддерли, – объявила она, плотнее кутаясь в черную кружевную шаль, накинутую поверх черного шерстяного платья простого покроя с высоким воротом, которое свободно облегало ее талию и бедра, чем-то напоминая одеяния средневековых монахинь. – Но я пришла не для того, чтобы служить ей. Я не подвластна никому и ничему. Я служу одной лишь правде.

Начало вышло удачным. Элизабет отделилась от кучки гостей, внимательно следя за тем, как двое лакеев обходят комнату, приглушая свет газовых ламп и зажигая свечи.

– И мы должны это вытерпеть, не выпив ни капли? – послышался голос Санберна возле самого ее уха.

Но Лиза вовсе не была расположена шутить.

– О, ты еще здесь? – сказала она, не оборачиваясь. – А я-то гадала, не уехали ли вы с Лидией обратно в Лондон.

– Мы отправились прогуляться около десяти утра, – весело отозвался Джеймс. – Но прогулка неожиданно затянулась.

– О, могу вообразить. Так мне предстоит выслушать возмущенные жалобы какого-нибудь фермера, чьи посевы вы помяли?

– Нет, но Лидия совершенно очарована местными пирамидами из камней. Она никогда прежде не бывала в Корнуолле. Представляешь?

Элизабет обернулась, услышав вздох Джеймса. На лице его блуждала мечтательная, рассеянная улыбка. Проследив направление его взгляда, Лиза увидела Лидию. Виконтесса входила в комнату, поправляя длинные, до локтей, вечерние перчатки.

Лиза кашлянула.

– Джеймс, положение становится неловким.

– В каком смысле? – В голосе Джеймса слышалось искреннее недоумение.

– Ты так и льнешь к своей жене. Конечно, вы в дружеской компании…

– Да, Хоторны заставят нашего Спасителя рыдать от умиления в Судный день.

– Вы станете всеобщим посмешищем, если и в Лондоне будете продолжать в том же духе.

– Да ладно тебе, Лиззи. Ты хочешь сказать, что мужчина не может быть безумно влюблен в свою жену?

В разговор вмешался мужской голос:

– Это противоречит житейской мудрости. – Майкл встал рядом с виконтом.

– И как же звучит эта мудрость? – поинтересовался Санберн.

Майкл пожал плечами.

– Женитьба – самое надежное лекарство от любви.

– Ах да, – кивнул Джеймс. – Кажется, я уже слышал это от вас в школьные дни. А хотелось надеяться, что за минувшие годы вы успели взять на вооружение несколько новых острот. Прошу меня извинить… – Поклонившись Лизе и Майклу, Санберн пересек комнату и присоединился к жене, которая с интересом слушала тихую речь синьоры Гарибальди. В самом деле, выступление ясновидящей захватило всех, кроме Джейн. Склонившись к барону, она украдкой поглядывала на Майкла.

Лиза решительно расправила плечи.

– Вы ужасно себя ведете, – сердито сказала она. – Я не заметила, чтобы вы хоть раз прикоснулись к Джейн за целый день.

– Так я должен к ней прикасаться? – удивился Майкл. – Во время пикника я разговаривал с ней одной.

– Вы читали ей лекцию о врачебной гигиене!

Майкл состроил недовольную гримасу.

– Она спросила меня, правда ли, что мыло губительно для кожи. По правде говоря, Элизабет, не знаю, где только вы ее отыскали…

– Джейн интереснее, чем кажется. Возможно, если бы вы принимали ее всерьез, а не обращались с нею как с ребенком, который не знает, что нужно мыть руки перед обедом…

Майкл взял Лизу за локоть, заставив ее повернуться. В таинственном полумраке гостиной часть его лица скрывалась в тени, Лиза видела лишь половину его печальной улыбки.

– А теперь вы учите меня флиртовать? Пожалуй, мне следует оказать вам ответную услугу. Холлистер действительно интересуется минеральным составом земель в ваших владениях?

Лиза попыталась высвободиться, но Майкл лишь усилил хватку.

– Он деловой человек, – ответила она, не скрывая раздражения. – Его интересует состояние горнодобывающей промышленности в наших краях.

– О, готов поспорить, у него нет инженеров, способных просветить его на сей счет. – Взгляд Майкла скользнул вниз и задержался на ее губах. – Признаю, я не прав. Возможно, он ловил бы каждое ваше слово, даже если б вы несли тарабарщину. Ему просто хотелось следить за вашими губами, когда вы говорите.

Комплимент, скрытый в его словах, почему-то рассердил Лизу. Она резко вырвала руку.

– А я думаю, его действительно занимало то, что я говорю. Он с восхищением отозвался о моей учености. Вы только представьте: мужчина очарован моим умом больше, чем лицом!

Майкл недовольно нахмурился.

– А я, по-вашему, нет?

Лиза шумно вздохнула.

– Опомнитесь, Майкл. Ваш интерес меня не заботит.

Позади раздался легкий гул голосов. На одно ужасное мгновение Лизе показалось, что все слышали и теперь обсуждают ее глупый выпад.

Но нет, синьора Гарибальди только что сделала весьма впечатляющее заявление. Свободное пространство вокруг прорицательницы внезапно расширилось, будто все вдруг отступили на шаг.

Лиза почувствовала себя чертовски глупо. Что она делает? Стоит здесь и пререкается с Майклом? Они бранятся, словно… пара любовников.

– Не падайте духом, – произнес Майкл. – Я слышал от Уэстона, что Холлистер жаждет вступить в брак с женщиной, которая помогла бы ему проникнуть в высшее общество и обзавестись влиятельными друзьями. Думаю, вы вполне подходите для этой роли… даже если Холлистеру это пока не приходило в голову.

– Как мило, что вы принимаете мои интересы так близко к сердцу, – процедила Лиза сквозь зубы. – Но не стоит беспокоиться. Присмотритесь внимательнее, и вы убедитесь, что я способна завоевать мужчину без посторонней помощи.

Уходя, она услышала тихий шепот Майкла:

– О, я всегда внимательно наблюдаю за вами.

От этих слов легкая приятная дрожь пробежала у нее по спине. Стараясь выбросить из головы мысли о Майкле, Лиза присоединилась к гостям и тотчас забыла обо всем, стоило ей услышать речь прорицательницы.

– Грядет великая война, – говорила синьора Гарибальди, закрыв глаза и сурово нахмурив лоб. – Я вижу поля, залитые кровью. Кровь, железо и дым, страшный дым. Этот дым убивает, стоит его вдохнуть…

Боже милостивый! Это никуда не годится!

– Синьора, – вскричала Лиза, но ее перебил Уэстон:

– Германцы, готов поспорить! Наверняка это проклятые немцы!

– Ja, – подтвердила синьора, – ohne jeden Zweifel. – Немецкая речь в ее устах звучала так же чудовищно, как и английская, выдавая в прорицательнице иностранку. – Вне всякого сомнения, – повторила она, рассеянно перейдя с одного языка на другой.

– А теперь расскажите нам что-нибудь повеселее, пожалуйста, – попросила Лиза.

– Но это страшно интересно, – возразила Лидия. – Синьора говорила об огромных железных конях. Как вам, возможно, известно, многие индейские племена Северной Америки называют так поезда.

– Должно быть, армия будет перемещаться главным образом на поездах, – проговорила баронесса Форбс.

– А почему не магическим дуновением ядовитого дыма? – протянул Тилни. – Выдыхаемого гигантскими драконами, не иначе.

Со стороны Хоторнов послышались смешки, и тревожное, мрачное настроение, охватившее многих гостей, рассеялось. Синьора Гарибальди со вздохом открыла глаза.

– Видения ускользают. Но если вы дадите мне минутку… – Встретив яростный взгляд Лизы, она заметно вздрогнула. – О, я вижу новую картину. Картину…

– Любви? – робко предположила Джейн. Уэстон широко улыбнулся ей, и она, покраснев, опустила голову.

Проклятие! Как ей это удается? И с такой легкостью?

Элизабет незаметно подступила ближе к Холлистеру, лениво рассматривавшему свои ногти.

– О да, любви! – пылко воскликнула синьора. – Я вижу… так много любви. Это судьба, предопределение. Дайте мне вашу руку, дитя! – Она потянулась к Джейн.

– Для этой цели мы специально пригласили хироманта, – веско проговорила Лиза. Сейчас ее заботила отнюдь не судьба Джейн.

– Ну конечно, – покладисто согласилась синьора, отдернув руку. – Дайте-ка мне поглядеть… о! Я вижу вас, мадам Чаддерли!

Нет, это было шито белыми нитками. Лизе не понравилась ухмылка Кэтрин.

– А почему бы не мисс Хоторн? – спросила она, жестом указав на Кэтрин. – Ваше видение не касается ее?

Ясновидящая послушно повернулась в сторону мисс Хоторн. Холлистер, наклонившись к Лизе, шепнул ей на ухо:

– Вы тоже обладаете магической силой, мадам? Кажется, вы способны каким-то непостижимым образом направлять эти видения.

Лиза тихонько рассмеялась.

– А если да, разве я призналась бы вам в этом, сэр? Женщина должна оберегать свои тайны.

– Возможно, вы правы. Если тайн не так много. Но я убежден, что, неспешно изучая вас, мужчина всякий раз будет находить все новые и новые… приятные темы для размышлений.

Сердце Лизы учащенно забилось. Кажется, дело пошло на лад. Интересно, видит ли ее Майкл? Помимо собственной воли она бросила быстрый взгляд через плечо.

Майкл смотрел на нее так, словно в зале никого больше не было.

Затаив дыхание, Лиза вновь повернулась к Холлистеру. К несчастью, тот проследил за ее взглядом, на лицо его набежала тень.

– Не понимаю, почему некоторые люди отказываются участвовать в веселье, – с улыбкой произнесла Лиза. – Как хозяйка я считаю своим долгом занимать гостей. Но боюсь, умение веселиться – природный дар.

Губы Холлистера снова растянулись в усмешке.

– Которым вы обладаете в полной мере. Ваше приглашение заставило всех моих друзей завидовать мне.

Краем глаза Лиза заметила, как Уэстон повернулся и разглядывает Джейн. Ладно, пусть девчонка забирает его себе.

– А вы, согласившись приехать, вызвали зависть ко мне у всех моих знакомых.

Глаза Холлистера сузились. Он медленно многозначительно улыбнулся.

Итак, началось. Сдерживая дрожь, Лиза с чувством торжества продела руку ему под локоть.

– Не хотите ли пройтись со мной по залу, сэр? Быть может, мы узнаем, сбылись ли ожидания наших с вами завистников.

– С удовольствием. – Уверенно взяв Лизу под руку, Холлистер повел ее вдоль стены в другой конец зала.

Он был остроумен и блестяще эрудирован, что удивительно для финансиста. Вдобавок он открыто выказывал свой интерес. Но, парируя его остроты, Лиза ловила себя на том, что внимание ее рассеивается. Одна половинка ее смеялась и флиртовала, пристально следя за каждым своим движением, расправляла плечи и выгибала спину, чтобы наилучшим образом продемонстрировать достоинства своей фигуры. Другая половинка то и дело поглядывала на мужчину, стоявшего поодаль и не спускавшего с нее глаз. Казалось, его взгляд осязаем, как прикосновение пальцев к щеке.

Его внимание… смущало Лизу. Конечно, всякая женщина живет с ощущением, что за ней наблюдают и каждый ее поступок оценивают и взвешивают. Но прежде Лизе никогда не приходилось кокетничать с одним мужчиной при тайном содействии другого. Заигрывать с Холлистером, зная, что Майкл следит за ней, было захватывающе и… необычайно эротично, с растущим смятением призналась себе Лиза.

Ей не следовало поддаваться этому соблазну. Не следовало поворачиваться так, чтобы Майкл мог видеть ее улыбку так же ясно, как Холлистер. Не следовало скашивать глаза на Майкла всякий раз, когда Холлистер наклонялся, чтобы шепнуть ей на ухо новую остроту.

Но украдкой поглядывая на Майкла, она неизменно встречала его взгляд, устремленный на нее. И ей вовсе не привиделось, что с каждой минутой застывшее лицо его становилось все отчужденнее, все холоднее.

Возможно, Майкл занимал не половину ее внимания, а больше, потому что когда он внезапно отделился от стены и подошел к кучке гостей, окружавшей провидицу, Элизабет вдруг запнулась. Повисла неловкая пауза. Впрочем, Лиза почти тотчас опомнилась.

– …А я предпочитаю Монте-Карло, – сказала она. «Куда это он направился? К Джейн. Ну конечно! Самое время последовать моему совету». – Ставки там выше, и тому, кто любит играть, лучшего места не найти.

– Вы учите грешить самого дьявола, – улыбнулся Холлистер. – Я игрок не только по роду занятий, но и по натуре, миссис Чаддерли. Нажив состояние игрой на бирже, я намерен его приумножить из чистого удовольствия, зная наверняка, что мне это под силу.

Его откровенность все больше изумляла Лизу.

– Весьма смело, – заметила она. – Однако вы должны знать, подобные разговоры в этом кругу дурно скажутся на вашем реноме.

– Сказать по правде, меня не слишком интересует наше окружение, – возразил Холлистер. – Ведь я сейчас говорю только с вами, не так ли?

Это замечание заставило наконец Лизу отдать собеседнику все свое внимание. Она впилась глазами в его лицо. Ее вдруг охватила неуверенность. Холлистер говорил так, будто знал о Лизиных денежных затруднениях и предлагал избавить ее от них. Он перечислял свои достоинства, словно желая убедить ее предпочесть его другим поклонникам.

Так откуда это смятение? Разве не к этому она стремилась? Где же долгожданное облегчение?

– О, я не любительница разносить сплетни, – произнесла она. – Если вы об этом, сэр. Я не стану пересказывать ваши слова.

Холлистер рассмеялся.

– О, вы можете пересказать их кому угодно, миссис Чаддерли. Я не намерен оправдываться перед кем бы то ни было. – Лиза растерянно моргнула. Это была ее собственная философия. – Но признаюсь вам, – продолжал Холлистер, – я пришел бы в уныние, узнав, что вызывал и ваше неодобрение. Поскольку думал, что нашел в вас родственную душу. – Улыбаясь, он смерил ее восхищенным взглядом, в котором сквозило столь откровенное желание, что Лизин пульс невольно участился. – Вы отважная женщина, презирающая условности и обладающая… Как вы это назвали? Ах да, умением веселиться.

Оставалось лишь радоваться. Холлистер был красив, уверен в себе, вдобавок Лиза тоже признала в нем родственную душу. Наверное, именно таким мужчиной стала бы она сама, распорядись природа иначе. И все же куда приятнее испытывать судьбу, играя на бирже, чем выбирая себе мужа!

Элизабет становилось все больше не по себе. Она высвободила руку из-под локтя Холлистера.

– Это звучит как прелюдия к предложению. Возможно, непристойному.

– Значит, вы неверно меня поняли, – возразил Холлистер. – Стоило ли отправляться в Корнуолл ради короткой интрижки, есть множество домов и поближе.

Лиза пристально вгляделась в его лицо. Сердце ее отчаянно колотилось. Она не верила своим ушам. Холлистер готов был затронуть главный вопрос, занимавший все ее мысли, и так скоро!

Слишком скоро. Он ничего о ней не знает.

– С того мгновения, как я впервые увидел ваши фотографии, – прошептал он, – я понял, что нашел женщину, знающую себе цену.

– Какой вздор! – Оглушительный рев барона Форбса заставил Лизу с Холлистером обернуться. Гости, собравшиеся вокруг прорицательницы, недоверчиво качали головами.

Элизабет деланно рассмеялась.

– Интересно, о чем теперь рассказывает синьора? Снова о странной войне? – Лиза несказанно обрадовалась поводу сменить тему разговора. Проклятые фотографии! Холлистер влюбился в ее лицо.

Но откуда это горькое разочарование? Ведь лицо – главная ее надежда, разве нет? Лиза всегда полагалась на свою внешность.

– О войне, о любви или о неожиданной удаче, – протянул Холлистер. – Возможно, о давно потерянном родственнике. У этих комедиантов есть свои излюбленные приемы.

– Уверен, миссис Халл жаждет узнать, встретит ли она родственную душу, – громко произнес Уэстон.

Джейн, игривая, как котенок, манерно прикрыла глаза рукой в изящной перчатке.

– Боже мой, – пролепетала она. – Не дразните меня!

Майкл заметил наконец, что у него появился соперник. Выступив вперед, он мягко заставил Джейн отвести руку от лица.

– Не смущайтесь, – сказал он с такой нежностью в голосе, что в комнате на мгновение воцарилась изумленная тишина. – Вы вправе проявить любопытство.

Кэтрин и Найджел Хоторн обменялись многозначительными взглядами.

– Что ж… – Лиза вдруг почувствовала, что больше не в силах флиртовать. Во всяком случае, пока не выпьет несколько бокалов вина. – Не позвонить ли мне, чтобы принесли напитки?

В десять часов утра на следующий день Элизабет вошла в главный холл и, понизив голос, чтобы не услышали наверху, спросила:

– Есть письма, достойные внимания?

Ронсон вздернул бровь, выражая свое неодобрение, но услужливо подал приготовленную стопку писем.

Лиза торопливо просмотрела их, настороженно поглядывая по сторонам, не видит ли кто. Она желала знать, кому адресуют корреспонденцию ее гости. Только Тилни и Кэтрин Хоторн писали Нелло – ни Найджел, ни остальные не отправляли ему посланий. Лизе хотелось убедиться, кто из гостей ее друг, а кто всего лишь шпион.

Внимание Лизы привлекло одно из писем, адресованное его светлости герцогу Марвику. Этот твердый, уверенный, хотя и не слишком изящный почерк она видела впервые.

Ронсон осторожно кашлянул.

– От лорда Майкла, мадам.

Да. Ей следовало догадаться, чья это рука. Каким-то загадочным образом почерк Майкла напоминал его походку. Лиза так и видела этот уверенный размашистый шаг.

Совсем в иной манере говорил Майкл о Марвике. Лиза задумалась, пораженная этим контрастом. Возможно, письмо заключало в себе открытый вызов, но Лиза готова была прозакладывать остатки имущества, что Майкл писал о своей искренней тревоге за брата.

Она больше не разговаривала с де Греем минувшим вечером, после того как ясновидящая принялась рассказывать о сердечных склонностях. Он был слишком занят, оказывая Джейн знаки внимания, а Лиза… устроила себе передышку, вернувшись к обязанностям хозяйки. Посылая Холлистеру многообещающие улыбки, чтобы держать его на крючке, она медленно обходила гостей, отпуская искрометные замечания и самые смелые шутки.

Вечер прошел весьма успешно. Джейн восторженно принимала ухаживания Майкла.

Лиза выпила достаточно, чтобы рухнуть на кровать и заснуть, едва поднявшись к себе в спальню.

Но Майкл не спешил в постель. Он не ложился, сочиняя письмо к брату, который вовсе не заслуживал писем.

Ее первым побуждением было отправиться на поиски де Грея. Спросить, что он написал. Майкл выглядел таким встревоженным, когда говорил о Марвике… Ему не с кем поделиться своими тревогами, ведь он держит в секрете странности и капризы брата.

В секрете от всех, кроме нее.

Лиза закусила губу. Ей вовсе не хотелось испытывать симпатию к Майклу. Но любовь, способная выдержать запугивание и угрозы, невольно вызывала восхищение. Подобная преданность представляла де Грея в самом благоприятном свете.

Боже! Что я делаю! Лиза поспешно вернула письма Ронсону.

– Если увидите Мейтер, скажите ей, что я отправилась побеседовать с хироманткой, – торопливо проговорила она. Лиза хотела удостовериться, что больше не будет разговоров о войнах, ядовитом дыме и германцах.

Майкл пробудился довольно поздно. Накануне он просидел полночи, сочиняя письмо к брату – несколько вежливых осторожных строк, содержащих намек на его интерес к одной скромной молодой вдове. Задача оказалась непростой: заставить Аластера заглотнуть наживку, чтобы тот не усмотрел в письме вызова или насмешки.

Следуя по галерее в малую столовую, где его ожидал поздний завтрак, Майкл заметил впереди Элизабет, торопливо пересекавшую холл. Поддавшись внезапному порыву, он укрылся за статуей. Перед тем как повернуть в боковой коридор, Элизабет бросила взгляд через плечо, что еще больше укрепило подозрения Майкла: она что-то скрывала.

Майкл боролся с желанием последовать за ней. Не одно лишь письмо не давало ему уснуть минувшей ночью. Его терзала жестокая… ревность. Теперь он это ясно сознавал. Возможно, Элизабет спешит на свидание с Холлистером?

Эта мысль вызвала у Майкла досаду на самого себя. Пусть миссис Чаддерли добивается своей цели, его это не касается. Он голоден. Ему следует сидеть за обеденным столом, бросая нежные взгляды на Джейн.

Да, но любопытство – выдумка дьявола. Бесшумно выступив из-за своего укрытия, Майкл крадучись последовал за Элизабет и, повернув за угол, увидел, как она поднимается по лестнице.

– О! – Она остановилась, обращаясь к кому-то скрытому от глаз Майкла. – Мисс Трелони! Вот вы где! – Майкл нырнул под лестницу, обратившись в слух. – А я искала вас, – продолжала Элизабет. – Вы не получили мою записку?

Ответ прозвучал слишком тихо, чтобы Майкл смог его разобрать, но мгновение спустя ступени заскрипели – Элизабет и другая дама возвращались.

Майкл попятился, пытаясь укрыться в тесном темном закутке, и едва не сбил мраморный античный бюст с пьедестала. «Чертовски странное место для скульптуры», – проворчал он про себя. Римский сенатор с лавровым венком на голове, безносый, но не утративший былого величия, укоризненно взирал на него.

– …Привести в порядок мысли, – произнес тихий женский голос, принадлежавший спутнице Элизабет. – Чтобы получать послания из потустороннего мира, мне нужна ясная голова.

Значит, это очередная провидица.

Скрип ступеней прервался. Судя по звуку, женщины стояли прямо у Майкла над головой.

– Кстати об этом, – заговорила Элизабет. – Непривычная нерешительность в ее голосе заставила Майкла насторожиться. – Я хотела спросить, возможно ли…

– Что? – послышался вежливый вопрос. Должно быть, девушка была совсем юной.

– Быть может, вы умеете немного управлять своими видениями.

Майкл едва удержался от смеха. Маленькая плутовка! Вчера вмешательство Элизабет выглядело слишком явным, сегодня она решила действовать украдкой.

Прорицательница соображала не так быстро, как Майкл.

– О нет, – простодушно призналась она. – Я смотрю на ладонь и говорю то, что вижу, эта сила мне неподвластна. Примите мой совет, не верьте тому, кто станет убеждать вас, будто способен получать особые знания по своему выбору…

– Да-да, я понимаю, что… духи или те силы, что помогают вам, вольны поступать, как им вздумается, открывая или утаивая правду, – торопливо проговорила Элизабет. – Но я забочусь о своих гостях. Скажите, вы могли бы не останавливаться излишне подробно на сердечных делах в своих предсказаниях?

Наступило короткое молчание.

– Ладонь многое может поведать нам о любви, – последовал осторожный ответ.

«Недурно сказано, мисс Трелони».

– Мм, – замялась Элизабет. – Прекрасно. Однако примите во внимание, одна наша гостья недавно овдовела, она не вынесет, если ее сердечные дела станут предметом обсуждения. В самом деле, я уверена, обещание будущей счастливой любви оскорбит бедняжку. Ее зовут миссис Халл. Молодая, очень светлая блондинка. Она только что сняла траур, знаете ли.

Майкл нахмурился. Неужели Элизабет интригует против него? Или она просто хочет отдалить Уэстона от Джейн? Вчера она явно отдавала предпочтение Холлистеру, стараясь его очаровать.

– Понимаю, – ответила мисс Трелони. – Конечно, я не хотела бы никого обидеть.

– Разумеется, нет! А что до остальных… ну, я, например, просто жажду услышать счастливые известия, подсказанные вашими видениями. Да-да, я пришла бы в восторг, узнав, что найду родственную душу здесь, среди гостей!

– Родственную душу?

– Да, так, кажется, говорят.

О «родственной душе» упоминал Уэстон. Майкл решил, что получил ответ на свой вопрос. Как ни странно, он испытал облегчение. Холлистер был ему неприятен. Наглый выскочка. Так и норовил прижаться к Элизабет, нашептывая что-то ей на ухо.

– Родственная душа, – медленно произнесла мисс Трелони, ее голосу вторил легкий скрип карандаша. Хиромантка делала заметки, догадался Майкл. – Какой-то определенный цвет волос?

– О Господи, я даже не знаю, – отозвалась Элизабет. – В конце концов, это ваш дар. Темные у него волосы или светлые… трудно сказать.

– Картина расплывается, – сочувственно заключила мисс Трелони.

– Совершенно верно! Тает в густом тумане!

– Хорошо. – Вновь послышался скрип ступеней – дамы направились вниз. – Будьте спокойны, мадам, мне уже приходилось… совершенствовать свои предсказания, я весьма опытна в тонкостях подобного рода и не разочарую вас.

Казалось, женщины пришли к полному согласию.

– О, я нисколько в этом не сомневаюсь! – воскликнула Элизабет. Наступило молчание, и Майкл решил было, что дамы выскользнули через какую-то дверь, прежде им не замеченную. Но стоило ему отделиться от стены и шагнуть к выходу из закутка, как разговор возобновился, заставив Майкла замереть на месте. – Есть еще кое-что, – произнесла Элизабет тоном более сдержанным.

– Вот как? Умоляю, скажите мне, миссис Чаддерли! Я готова исполнить любое ваше пожелание.

– Речь идет об одном джентльмене. Его зовут лорд Майкл. Темные волосы. Прямой римский нос. – Майкл ухмыльнулся. Римский? Это явная… лесть. Он обратился в слух. Даже если бы земля у его ног вдруг разверзлась, явив ужасную ядовитую змею, он не сдвинулся бы с места ни на дюйм. – Я думаю, ему… крайне необходим некий знак свыше.

– Все мы нуждаемся в мудром руководстве, – торжественно подтвердила мисс Трелони. После короткой паузы она добавила: – В какое русло, по вашему мнению, следовало бы направить мысли лорда Майкла?

Майкл ждал, с трудом сдерживая смех, готовясь услышать какое-нибудь зловещее, леденящее душу пророчество.

– Его брат. Не могли бы вы мягко заверить лорда Майкла, что у его брата все будет хорошо… Думаю, это то, что нужно.

Улыбка сползла с лица Майкла.

Мисс Трелони пообещала выполнить просьбу миссис Чаддерли, и шаги женщин замерли в отдалении. Над Майклом вновь сомкнулась глубокая тишина. И все же он не мог пошевелиться. Он стоял, положив руку на голову римского сенатора, чувствуя себя хрупким как стекло. Такой доброты он не ожидал. Не заслуживал. Майкл закрыл глаза.

Развлечение на один вечер. Не больше. Как нелепо лгали они друг другу.