Текст книги "Скандальное лето"

– Подождите, – взмолился он. – Я не могу…

Не обращая внимания на его слова, Лиза плотнее сомкнула губы, начав плавное движение вниз, потом вверх, все ускоряя страстный ритм, желая свести Майкла с ума, заставить его бессвязно лепетать. Он уже готов был сдаться, Лиза угадала это по тихим возгласам, срывавшимся с его губ. Но внезапно руки его сильнее сжали ее ладони, и одним мощным рывком он заставил Лизу выпрямиться.

Она попыталась высвободиться, но замерла, застигнутая новым чувством. Ее пальцы обхватили широкие запястья Майкла, скользнули к локтям, легли на мускулистые плечи. Ей хотелось запомнить это восхитительное ощущение, навсегда сберечь его в тайниках памяти. Мышцы Майкла напряглись, ладони сжали ее бедра, но Лиза не могла отвести глаз от его широких плеч, от великолепного сильного тела, такого изящного, такого совершенного, без единого изъяна. Ее пальцы впились в кожу Майкла.

Он сказал, что любит ее, и теперь Лиза никогда уже не сможет забыть его слова.

Эта мысль заставила ее вонзить ногти в плечи Майкла, терзая плоть. Наклонившись, Лиза нашла губами его губы. Собственный гнев смутил ее, но стоило Майклу ответить на поцелуй, и ярость Лизы слилась с неистовой жаждой. Его широкая ладонь стиснула ее затылок. Лиза прижалась к Майклу бедрами; с глухим рычанием он попытался сесть.

Лиза попробовала приподняться, встать на колени, но мешало богато расшитое платье. У нее вырвался возглас досады.

– Не шевелитесь, – шепнул Майкл и, подхватив Лизу на руки, приподнял над диваном. Комната закружилась перед ее глазами, а в следующий миг Майкл уже сидел, держа ее на коленях. Его восставший жезл касался ее разведенных бедер. Лиза замерла, захваченная этим ощущением.

Замер и Майкл. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. И вдруг Лизу охватил страх, холодный и острый, как ледяные иглы.

«Больше никогда».

Майкл заключил в ладони ее лицо и нежно поцеловал в губы.

Ледяные иглы хрустнули.

– Ты не забудешь?

Он шумно вздохнул.

– Ты останешься в моем сердце, – хрипло произнес он. – И я никогда не позволю тебе уйти.

Она взялась за край юбки одновременно с Майклом. Их руки столкнулись, Лиза едва не рассмеялась, но стоило ей увидеть серьезное, сосредоточенное лицо Майкла, как смех застрял у нее в горле.

Вместе они принялись поднимать скользкий шелк платья, складка за складкой, пока их обнаженные тела не соприкоснулись, чтобы мгновение спустя слиться воедино. Лиза качнулась вниз, принимая в себя плоть Майкла. Его бедра выгнулись ей навстречу, и на мгновение Лизу сковал страх, столь невыносимо острым было это чувство абсолютной близости.

Но в следующий миг Майкл поднял ее, обхватив за бедра, и испуг сменился пронзительным желанием вновь ощутить в себе его плоть. Она плавно скользнула вниз, шурша юбками.

– Да, вот так, – прошептал Майкл, целуя ее в щеку, в висок. – О, чувствовать тебя… – В его жарком шепоте звучала искренность. Никто и никогда не говорил Лизе прежде таких слов. – Следуй своим желаниям, – выдохнул он, касаясь губами ее губ, и вновь сделал выпад, отчего Лиза затрепетала, как натянутая струна. – Я хочу, чтобы ты застонала. Громко, не сдерживаясь. – У нее невольно вырвался стон. Голос Майкла завораживал, подчиняя ее себе, такую же власть над ней имело его тело. – Я хочу заставить тебя кричать, – хрипло произнес он.

Его горячие властные ладони стали ласкать самое потаенное и чувствительное местечко Лизы.

– Сильнее, – попросила она. Майкл ответил ей надорванным беззвучным смехом.

– Я люблю тебя, – задыхаясь, шепнул он, прильнув губами к нежной пряди волос у ее виска.

Лиза закрыла ему рот поцелуем. «Только не это, – безмолвно взмолилась она, лаская языком язык Майкла. – Никаких обещаний. Лишь настоящий миг».

Майкл теснее прижал к себе Лизу, и тревога ее развеялась. Он исполнил обещание заставить ее кричать: пронзительный вопль рвался из ее груди, клокотал в горле. Огненные стрелы наслаждения пронзили ее плоть. Оторвавшись от губ Лизы, Майкл нашел языком ее ухо.

– Воспари для меня, Лиза.

И она повиновалась с отчаянным, страстным криком, который не смогла бы сдержать, даже если б от этого зависела ее жизнь.

«Никогда, – сказала она себе, и мир вокруг поблек, погрузившись в темноту, словно спустилась ночь, принеся с собой горькое чувство потери. – Никогда больше».

Глава 18

В дверь спальни тихо постучали. Элизабет перекатилась на другой бок, натянув одеяло на плечи. Полоска света, пробивавшегося из-под темных штор, уже достигла бахромы ковра. Должно быть, время перевалило за полдень. Когда-то Лиза могла проспать весь день. Но теперь ей с трудом удавалось ненадолго забыться сном.

Слишком многое давалось ей теперь тяжело. Кокетничать. Смеяться. Предавать себя, намеренно не замечая собственных желаний. Разве она не овладела этим искусством в совершенстве за годы замужества? И не преуспела в нем еще больше, терпя дурное обращение Нелло? Почему же теперь она забыла все, чему так долго училась?

«Он никогда не будет твоим!»

Дверь со скрипом распахнулась. Лиза вскочила на постели, вне себя от гнева.

– Что…

– Виконт Санберн, – с несчастным видом объявила горничная и, отступив в сторону, пропустила Джеймса.

Держа руки в карманах, он пружинящей походкой вошел в комнату.

– Так вот где ты прячешься весь день. – Он улыбнулся краешком рта.

Лиза отбросила одеяло.

– Убирайся! У меня болит голова!

Но Джеймс и не думал уходить. Он медленно направился к кровати, потом внезапно остановился и, насмешливо выгнув бровь, критически оглядел спальню.

– Очаровательно, – протянул он. – Неудивительно, что ты о нас забыла.

Проследив за его взглядом, Элизабет невольно покраснела, отчего настроение ее испортилось еще больше. На ковре валялись брошенные переплетом вверх две раскрытые книги, рядом на столике стоял нетронутый поднос с чаем и пустая винная бутылка, там же лежал холодный компресс, от которого натекла лужица воды. Если бы какому-нибудь театральному режиссеру понадобилось изобразить сцену жалости к себе, лучших декораций и желать было нельзя.

Лиза набрала в грудь побольше воздуху, готовясь дать Джеймсу резкий и язвительный отпор, но не смогла придумать достойный ответ. Казалось, в голове у нее вязкая каша, раскисшая, как ее компресс. Минувшей ночью, вырвавшись из объятий Майкла, она ушла не оглядываясь. Он не стал ее останавливать, поскольку хорошо знал, какая мысль билась в ее глупой голове: «Этот мужчина никогда не будет твоим».

Элизабет и раньше приходилось принимать жестокие решения. Но на этот раз все было иначе. Уходя от Майкла, она будто ступала по острым ножам, словно вонзала в сердце осколок стекла. Ей и прежде случалось увлечься не теми мужчинами, она столько раз ошибалась. Но никогда еще она намеренно, хорошо сознавая, что делает, не предавала саму себя.

Покинуть Майкла – значило предать себя.

Какой вздор! Ведь у нее не было выбора!

Лиза снова упала на матрас, разбросав пуховые подушки.

– Уходи, – проворчала она. – У меня ужасное настроение. Я не гожусь в собеседницы. – Матрас прогнулся: Джеймс уселся на край кровати. Упрямый осел! – А Лидия знает, что ты врываешься в спальни к другим женщинам?

– О, это была ее идея, – рассеянно обронил Санберн. – Я не так глуп, чтобы атаковать львицу в ее логове.

Элизабет прикрыла глаза рукой.

– Я и впрямь так несносна? – «Пожалуй, да», – мысленно признала Лиза. Как ее только угораздило соблазнить мужчину, который никогда не будет принадлежать ей? Она ведь понимала это с самого начала. Какая вздорная, нелепая затея! Кем бы он ни был – простым деревенским доктором, братом герцога или нищим принцем, – этот человек не для нее. Как она могла помыслить, что подобная история закончится хорошо?

Джеймс укоризненно поцокал языком.

– Хватит, Лиззи. – Он ласково потрепал Лизу по руке, но при виде ее слез нахмурился. Улыбка сошла с его лица. – Что случилось?

Искренняя тревога в его серых глазах расстроила Лизу еще больше.

– Ничего. – Она не вправе любить Майкла. Любовь не выдержала бы испытания бедностью. Вернее, не выдержали бы они сами. Брат герцога и «профессиональная красавица» – много ли счастья удастся им наскрести, перебиваясь кое-как на жалкие крохи, видя, как Лизины владения приходят в упадок, а арендаторы проклинают ее?

Но нищета, разделенная с Майклом, казалась ей счастьем.

Элизабет подавила стон. Какая безумная мысль! У нее явно помутилось в голове. Вот еще одно доказательство: это просто наваждение, безрассудная страсть, дурманящая, опьяняющая, но мимолетная. Увлечение пройдет.

– О да, – кивнул Джеймс. – Ты выглядишь просто превосходно. В самом деле, Лиззи, вспомни, с кем ты говоришь.

Лиза тяжело вздохнула. Джеймс действительно знал ее лучше многих других. В детстве они были дружны, как брат с сестрой. Родители Джеймса часто проводили лето в поместье Ситби, расположенном в часе езды к северу от Босбри, и всегда приглашали родителей Лизы погостить у них, на берегу океана.

Но Джеймса так долго не было в Англии… а вернувшись, он показался Лизе почти незнакомцем. Когда-то он был беспутным красавцем, немного жестоким. Теперь же на лице его читалось сочувствие, которого прежде он ни за что не показал бы. Лидия научила его быть счастливым. А по-настоящему счастливые люди… стремятся понять несчастье других. Но поскольку их жизнь так приятна и легка, им это редко удается.

Лиза знала, что родилась под несчастливой звездой. Ей не везет в любви. На мгновение ее охватил страх: вдруг это заразно? Она желала Джеймсу только добра.

Поэтому она сказала лишь:

– Должно быть, все ломают голову, где я.

Джеймс откинулся назад, опираясь ладонью на край кровати, и внимательно оглядел Лизу.

– Ну, я сказал бы, что ты не дала им скучать. Твой секретарь вошла сегодня утром в столовую во время завтрака со списком длиной в две мили, в котором значились всевозможные развлечения. Однако Хоторны уже несколько раз осведомлялись, сколько может длиться головная боль, и при этом обменивались многозначительными взглядами.

Элизабет раздраженно закатила глаза.

– Я бы столкнула лбами этих самодовольных индюков, пускай узнают на собственном опыте, что такое головная боль.

– Прекрасная мысль, – отозвался Джеймс. – Но не думаю, что ты и вправду мучаешься мигренью. Я спрошу тебя еще раз, а потом просто начну строить догадки и пересказывать слухи: что происходит?

Лиза отвернулась к окну.

– Тебя так долго не было. – Лишь проговорив вслух эти слова, Лиза осознала, как сильно ей недоставало Джеймса, как ее обижало и возмущало его отсутствие. Он был так нужен ей.

Санберн вздохнул.

– Да, Канада… – протянул он, будто само название страны все объясняло. – Чертовски трудно туда добраться и еще труднее оттуда выбраться. Порты скованы льдами, дороги занесены снегом, сугробы выше головы. Я даже немного испугался, что придется прокапывать путь обратно в Англию. Копать пришлось бы долго, только представь, мы выбрались бы на свет божий лишь в Китае, а оттуда поплыли бы морем.

Лиза не смогла сдержать улыбки.

– Но путешествие тебе понравилось. – Она угадала это по голосу Джеймса.

– Мне вряд ли понравилось бы, будь я один. Но видеть все глазами Лид… было так необычно, так ново. Это совсем другое дело.

Лиза с усилием сглотнула. Едва ли Джеймс способен был ее развеселить. Как и следовало ожидать, он совсем ошалел от любви и мог говорить лишь о своей жене, расхваливая ее на все лады.

«Как же ты ожесточилась, где твоя былая доброта?»

Элизабет закусила губу. Ох, мама. Мама пришла в восторг, узнав, что Джеймс женился. «Наконец-то он встретил достойную женщину. Я всегда знала, что так случится. И к тебе придет любовь, моя дорогая. Нужно лишь подождать».

– Послушай, – заговорил Джеймс, – жаль я не поехал домой. Мы два дня как покинули Монреаль, когда я получил твою телеграмму. Мне следовало бросить все и…

– Нет. – Украдкой вытерев нос, Лиза заставила себя повернуться к Санберну. – То есть я хотела сказать… это очень мило с твоей стороны, Джеймс. Но к тому времени мамы уже не стало. А потом… – Потом Лизе не хотелось заботливого внимания друзей и знакомых. Она пыталась забыть, заглушить боль безрассудными выходками и безудержными страстями. Какое-то время Нелло неплохо ей в этом помогал. – Я не была одна, – с трудом проговорила она.

Джеймс смотрел на нее с искренним сочувствием и пониманием.

– Этот негодяй тебя предал. Лучше б ему не появляться в твоей жизни.

Санберн так хорошо знал Лизу, что с легкостью читал ее мысли.

– Ты меня предупреждал. Мне следовало тебя послушать.

Джеймс склонил голову набок, рыжеватая прядь упала ему на глаза.

– Но ты плакала не из-за него, верно?

– Да. – Лиза нерешительно замолчала, борясь с желанием довериться Джеймсу. Но если он узнает о ее стесненных обстоятельствах, то попытается помочь. Заплатить ее долги ценой своего собственного благополучия. Лиза не могла этого допустить. Только не теперь. Отношения Санберна с отцом оставались натянутыми, его доход зависел от прибылей, приносимых заводами на севере страны. Пока Джеймс не унаследует отцовское состояние, он не вправе разыгрывать из себя героя.

Вдобавок, как бы он ни геройствовал, желая помочь, его жена едва ли одобрила бы подобную самоотверженность во имя дружбы с Лизой. Пожалуй, за время знакомства с Лидией Лиза нередко показывала себя не с лучшей стороны. Лидия всегда казалась ей невыносимо буржуазной. У нее такие строгие представления о приличиях!

– Это глупо, – произнесла наконец Лиза. В ее ровном голосе не слышалось и намека на боль, которая ее терзала. – Я просто… очень обеспокоена. Вначале женился ты. Потом Фин. – Фин, лорд Эшмор, тоже некогда был товарищем их детских игр, он часто гостил летом у Джеймса в Ситби. При мысли о молодой жене Фина Лиза скорчила недовольную гримаску. – И выбрал американку, подумать только! Да еще такую странную девицу. Конечно, она красива, не стану спорить, но когда мы виделись с ней в последний раз, она пыталась уговорить меня скатиться с холма ради забавы. На мне тогда было платье от Уорта[12]12
  Чарльз Фредерик Уорт (1825–1895) – знаменитый модельер английского происхождения, создавший в Париже собственный дом моды; ему заказывали костюмы представители девяти королевских дворов и самые богатые люди Европы.


[Закрыть], и, представь себе, на ней тоже!

Джеймс улыбнулся уголком рта.

– Фин и сам большой чудак. Возможно, и мы им кажемся странными.

– Пожалуй. – Вдобавок Фин, наверное, может себе позволить сколько угодно платьев от Уорта. Лиза горестно вздохнула. – Как бы то ни было, кажется, все друзья моего детства устроили свою жизнь. Я очень счастлива за вас, но, наверное… начинаю понимать, что мне не суждено жить в любви, подобно вам.

Джеймс недоверчиво рассмеялся.

– Насколько я мог заметить, внизу печально бродят по меньшей мере два холостяка, которые жадно ловят каждое твое слово. Не стану утверждать, что оба они созданы для тебя, но если ты хочешь найти свою любовь, тебе, конечно же, рано отчаиваться.

Элизабет изумленно округлила глаза.

– Уэстон и Холлистер? Ты и вправду думаешь, будто я могла бы связать свою жизнь с одним из них?

Брови Джеймса удивленно поползли вверх.

– Кто говорил об Уэстоне? Я подумал о де Грее.

На мгновение у Лизы перехватило дыхание. Если бы брак с Майклом мог спасти ее от разорения! Если бы жизнь походила на сказку со счастливым концом…

– Лорд Майкл – второй сын, – хрипло проговорила она и, прочистив горло, добавила: – Ты не думаешь, что мне следует метить выше? Разве я не достойна стать женой принца или короля?

Джеймс внимательно вгляделся в ее лицо.

– Несомненно, – чуть помедлив, отозвался он. – Разумеется, я вижу, как ты на него смотришь. Похоже, здесь что-то кроется.

У Лизы сжалось горло. «Вы хотите, чтобы я высказал все начистоту? Я ведь это сделаю, вы знаете. Я скажу это вам и любому, кто пожелает услышать».

В этот миг Лиза поняла, что имел в виду Майкл. Ее охватило страстное, нестерпимое желание рассказать о нем, признаться с гордостью, что они были близки, похвастать пережитым счастьем.

Но герцог Марвик желал, чтобы его брат выбрал себе супругу с безупречной репутацией. И Лизе никогда не стать женой Майкла. Иначе Майкл неизбежно потеряет больницу.

– Твое лицо говорит красноречивее слов, – заметил Джеймс.

Элизабет покачала головой.

– Значит, оно говорит вздор.

– Признаюсь, я удивился, когда впервые об этом задумался. Ты и Святой Майкл? Он всегда был надменным святошей. А теперь чертова больница. Странно, что его до сих пор не посвятили в рыцари.

Этот нелестный отзыв поразил Лизу.

– Ты неверно судишь о нем. В нем нет ни капли самодовольства.

– Вот как? – Джеймс пожал плечами. – Не знаю, мы были не особенно близки в школе. Но он всегда был чертовски суров и беспощаден в своих суждениях. Хотя при таком брате… – Санберн недобро усмехнулся. – Марвик настоящий тиран, он из того же теста, что и мой отец. Так что, пожалуй, я беру свои слова обратно. Мне нравится де Грей хотя бы потому, что у него хватило храбрости бросить вызов мерзавцу. Готов поспорить, Марвик мечтал об ином, куда более блестящем поприще для своего брата, нежели медицина.

Лиза нахмурилась, раздосадованная этим замечанием.

– Но его больница – величайшее достижение! Второй такой нет во всей Англии! Там… самый низкий уровень смертности. Если Марвик не видит, что его брат добился грандиозных успехов, то он просто глупец!

Джеймс не ответил, задумчиво глядя на нее. В наступившей тишине Лиза вдруг поняла, как прозвучали ее слова, будто услышала себя со стороны: она только что с горячностью защищала Майкла. Так кто здесь глупец? Похоже, не Марвик. Она вновь закрыла глаза.

– Леди Элизабет де Грей, – произнес Джеймс. – Звучит прекрасно.

Лиза закусила губу.

– Не нужно, Джеймс.

– Людям он нравится. Его охотно примут в кругу наших друзей. Конечно, на мой вкус, он немного угрюмый…

– Угрюмый? – Лиза вытаращила глаза на Джеймса. – И это говорит мне мужчина, женившийся на леди-профессоре?

Санберн весело ухмыльнулся.

– Но Лидия вовсе не угрюмая. Ты сама увидишь, когда познакомишься с нею поближе. Ее ум, Лиззи… это нечто необыкновенное. Мне никогда не удается постичь ход ее мысли. Не перестаю удивляться, как я до сих пор ей не наскучил!

Что за вздор!

– Ты никогда не бываешь скучным. И если Лидия не угрюмая, то лорд Майкл и подавно.

– Но ведь он работает, знаешь ли. На его фоне все мы кажемся лентяями. – Джеймс нерешительно помолчал. – И потом та ужасная история с его родителями. Неудивительно, что он всегда… держался немного замкнуто. Вот откуда его резкость и язвительность.

Лиза повертела в руках кружевную отделку покрывала.

– Помнится, был громкий скандал в суде?

– Да, безобразный развод. Старый герцог обвинил свою жену во всех возможных грехах, самых непристойных, о которых не принято упоминать в печати. Да и сам герцог предстал не в лучшем свете. – Джеймс вздохнул. – Впрочем, я довольно смутно помню ту склоку. В основном по глупым шуткам в школе. Де Грей стал мишенью для насмешек со дня своего появления. Ему пришлось вынести немало издевательств, как ты можешь себе представить. Но он не оставался в долгу. – На губах Санберна мелькнула улыбка. – Дрался, как дикий маленький зверек. Чертовски ловко орудовал кулаками. Не то чтобы я его осуждал, – хмуро добавил Джеймс. – Мало чести пасовать перед обидчиками. В таких случаях следует платить той же монетой.

Элизабет легко догадалась, о чем подумал Санберн. Больше всего Джеймс ненавидел отца за то, что тот бросил свою дочь Стеллу, оставив на произвол мужа, жестокого тирана. Сестра Джеймса убила мужа и находилась теперь в лечебнице для душевнобольных в Кенте.

– Стелла не отвечает на мои письма, – тихо сказала Лиза. Когда-то они со Стеллой были очень близки. Но все попытки Лизы поддержать сестру Джеймса, напомнив о былой дружбе, разбивались о молчание Стеллы. – Ты говорил, что ей… стало лучше. Но она не пишет. Не знаю почему.

Джеймс неопределенно пожал плечами:

– Не могу сказать. Я добился бы ее освобождения хоть завтра, если б она захотела. Но Стелла будто чего-то ждет. Может, смерти нашего отца? Что ж, я ее не виню. – Губы Джеймса сурово сжались. – Ей не место в лечебнице, Лиззи. Она так же разумна, как ты или я. – Он горько рассмеялся. – Пожалуй, даже разумнее. Я виделся с ней незадолго до своей свадьбы. Я говорил тебе?

– Да, – прошептала Лиза.

Джеймс сокрушенно покачал головой.

– Она прекрасно выглядела. И все же Стелла настаивала на том, чтобы остаться… взаперти, словно зверь… – Санберн шумно вздохнул. – Лидия говорит, я должен оставить сестру в покое. Не нужно пытаться ее образумить. Следует ждать, пока она будет готова.

Лиза накрыла ладонью руку Джеймса. Гримаса боли на его лице заставила ее сердце сжаться.

– Лидия права, – мягко проговорила она. – Дай Стелле право выбирать. Она вернется к нам, когда придет время.

Джеймс на мгновение сжал пальцы Лизы, прежде чем отнять руку.

– Черт побери, – проворчал он. – Я восхищаюсь де Греем. На удар нужно отвечать ударом. На несправедливость – яростью. Если ты в аду, так сожги его дотла. Это лучше, чем покорно терпеть.

Немного встревоженная, Лиза откинулась на подушки. Если Джеймс решил, что Майкл чем-то похож на Стеллу, то теперь непременно станет его расхваливать, пытаясь представить перед Лизой в самом выгодном свете.

– Джеймс, Майкл меня не интересует. – «Ради него и ради себя самой ты не должна думать о нем», – напомнила себе она.

Санберн кивнул.

– Ты маленькая пессимистка, измученная жизнью, и я обожаю тебя за это. Но послушай бывалого человека: любовь еще способна превратить тебя в оптимистку.

Лиза невесело усмехнулась.

– В тебе говорит не оптимизм, а идеализм, Джеймс. Даже если бы кто-то и нашел свою любовь…

Немного помолчав, Санберн ласково заметил:

– Кто-то вроде тебя?

Лиза почувствовала тяжесть в груди, словно сердце ее превратилось в камень.

– Найти свою любовь еще не значит сохранить ее.

– Вот как? – Джеймс поднялся. Улыбка на его губах вовсе не казалась ободряющей. – Так докажи это, – предложил он. – Спустись в гостиную и пофлиртуй с Уэстоном для меня.

В отсутствие Лизы гости занимали себя как могли. Кэтрин Хоторн прониклась необъяснимым интересом к Уэстону. Джейн угрюмо дулась. Как только Лиза вышла на террасу, где был подан вечерний чай, Холлистер тотчас попытался увлечь ее в сторону для приватной беседы.

Глядя на его спокойное красивое лицо, Лиза неожиданно почувствовала досаду. Заговаривать о женитьбе после столь непродолжительного знакомства просто оскорбительно. Не мог Холлистер хотя бы притвориться, будто его интересует, что Лиза за человек? Или по крайней мере изобразить волнение, беспокойство? Он определенно возомнил, что с его деньгами, красивой наружностью и новоиспеченным титулом сможет без труда заполучить Элизабет Чаддерли.

Она отклонила его приглашение, сославшись на обязанности хозяйки, а затем старательно избегала его общества, постоянно разговаривая с кем-то другим. Со всеми, кроме Майкла, которого она сторонилась.

А Майкл, казалось, твердо решил помогать ей в этом.

В половине восьмого все перешли в гостиную, и Лиза, не заметив Майкла, приблизилась к кучке гостей, в которой он стоял. Свою ошибку она поняла, лишь когда Майкл отвернулся, чтобы направиться к Джейн и Форбсам. Вопреки всякой логике его бегство уязвило Лизу. Глядя ему в спину, задыхаясь от бессильного гнева, она почувствовала растерянность и боль, словно стрела пронзила ей сердце.

Довольно! Этому следует положить конец.

Во время бесконечно долгого обеда Лиза заставляла себя перебрасываться обычными колкостями с Хоторнами и Тилни, смеялась вместе с гостями над предсказаниями медиума и отделывалась туманными замечаниями в ответ на настойчивые расспросы о вечерних увеселениях. Она не собиралась пить так много, да в этом и не было смысла: у нее и без того кружилась голова, мысли ворочались тяжело, будто мельничные жернова. Но вежливость требовала поднимать бокал всякий раз, когда произносились тосты, а о еде она думать не могла – ее тарелка с закусками оставалась нетронутой. Когда Лиза поднялась из-за стола, ей показалось, что пол у нее под ногами качается. Пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

– Боже праведный! – Она тонко, пронзительно рассмеялась, сказав что-то насчет ковра, – споткнуться о ковер, как глупо! Но ее уловка никого не обманула. Лиза поняла это по тому, как быстро отвела взгляд Лидия. Леди Санберн обладала даром выражать крайнюю степень неодобрения одним лишь поворотом головы.

В следующий миг к Лизе подскочил Холлистер и галантно подхватил ее под руку. Если бы Лиза в первый же вечер не отказалась следовать традициям, Холлистер не смог бы ее сопровождать: этикет предписывал дамам перейти в гостиную, пока мужчины наслаждаются своими сигарами в курительной. Но поскольку хозяйка поднялась, все тотчас встали из-за стола и направились к дверям, оживленно обсуждая предстоящее выступление медиума. Голова кружилась так сильно, что Лиза не могла высвободиться из рук Холлистера, не рискуя вновь потерять равновесие. Нет, только не это. Сердце ее отчаянно колотилось, готовое вырваться из груди. Слишком много вина и мало пищи.

– Возможно, вам следует немного отдохнуть, прежде чем вы присоединитесь к гостям, – заговорил Холлистер, увлекая за собой Лизу в сторону от остальных. Она попыталась вырваться, но приступ головокружения заставил ее замереть на месте. Впервые в жизни ее охватила паника. Впервые Лиза по-настоящему пожалела, что вообще пила. Тело не желало ее слушаться. Ее захлестнул острый необъяснимый страх. «Ты дома, – напомнила она себе. – В полной безопасности».

– Я прекрасно себя чувствую, – возразила она, но комната вновь завертелась у нее перед глазами, и Холлистер рассмеялся.

– Да, так было до того, как вы выпили пятый бокал.

Смех его звучал вполне добродушно, но Лизин страх лишь усилился. Какой женщине понравится, если мужчина тайком следит, сколько она выпила? Лиза крепко уперлась ногами в пол.

– Я не…

– Я только хочу проводить вас в вашу спальню, – произнес Холлистер. – У меня в мыслях не было воспользоваться…

– Я избавлю вас от подобного искушения, – раздался спокойный голос де Грея. По телу Лизы прокатилась волна облегчения. Майкл шагнул вперед и обнял Лизу за талию, оттеснив Холлистера.

Сквозь расстилавшуюся перед ней мутную пелену тумана Лиза краем глаза заметила, как Хоторны застыли в дверях и наблюдают эту сцену. Подоспевший на помощь Джеймс увлек их в холл.

Боже милостивый! Лизе захотелось провалиться сквозь землю. Одно дело нарочно напиться до беспамятства, и совсем другое – обнаружить, что ты случайно перебрала лишнего. Она вспомнила прошлогодний бал у Стромондов и свою безобразную ссору с Нелло. Лиза выпила тогда слишком много шампанского, что еще больше распалило ее ярость, и позднее Джеймсу пришлось вызволять ее из уборной, где она очнулась, распростертая на полу.

Почему же это происшествие не испугало ее? Как могла она смеяться над ним на следующий день? Теперь, вспоминая события того злополучного вечера, Лиза едва не разрыдалась. Что же случилось с ней за минувший год? «В кого ты превратилась? – упрекнула ее мама. – Разве об этом ты мечтала в юности?»

Лиза с усилием выпрямилась.

– Я прекрасно себя чувствую, – заявила она. «Сегодня я не свалюсь в беспамятстве». – Лорд Майкл меня проводит.

Холлистер хмуро перевел взгляд с Лизы на Майкла.

– Вы уверены? – Лиза кивнула, и он отступил на шаг. – Что ж, хорошо. Встретимся позднее, миссис Чаддерли.

Когда Холлистер удалился, Лиза последовала было за ним, но Майкл удержал ее.

– Одну минуту.

Он стоял рядом, чуть позади Лизы. Ей не хотелось смотреть ему в лицо. Не хотелось, чтобы он видел ее такой. С ним она никогда не напивалась, ей не было нужды накачивать себя спиртным.

– Все в порядке, – подтвердила она. И в самом деле, головокружение почти прошло.

– Хорошо. Но сделайте несколько глубоких вдохов и выпейте воды. Сейчас… – Поддерживая Лизу за талию, он потянулся к столу и взял полупустой бокал. – Это мой, – сказал он, передавая ей бокал, будто Лиза сама не знала – Майкл единственный из всех гостей наряду с вином пил воду. Накрыв ладонью руку Лизы, он помог ей поднести бокал к губам.

Майкл обращался с ней словно отец с ребенком. Она должна была бы почувствовать унижение. Но в душе ее вспыхнуло совсем иное чувство. Слезы обожгли глаза. «Вы всегда будете… вы всегда так нежно заботились бы обо мне? Так терпеливо?»

Она неуверенно отпила из бокала, боясь, что желудок отторгнет воду. Но, сделав глоток, Лиза поняла, что именно это ей и было нужно. Внезапно она поперхнулась и закашлялась.

И тотчас Майкл обнял ее сзади, мягко прижав к груди.

– Допейте, – прошептал он ей на ухо. – Обопритесь на меня.

Лиза на мгновение замерла, не в силах пошевелиться. Казалось, на нее снизошло откровение. Руки Майкла, обнимавшие ее, несли утешение, покой, безмятежность. «Обопритесь на меня».

«Да, – шепнула мама. – Это то самое».

Горло Лизы сжалось так сильно, что страшно было глотнуть. Вздумай Хоторны вернуться, они застали бы картину весьма любопытную, но Лизу это не заботило.

– Допейте, – повторил Майкл. Его резкий голос вернул Лизу к действительности. Она быстро допила воду и, повернувшись в объятиях Майкла, поставила бокал на стол. Лакеи столпились в дверях, не решаясь прервать немую сцену. Лиза кивком разрешила им войти и, уставившись на стол, попыталась совладать с собой. Ее взгляд скользнул по усеянной крошками скатерти и десертным тарелкам, задержался на увитом цветами серебряном канделябре. Она боялась заглянуть в лицо Майклу и увидеть презрение. – Вам лучше? – спросил он.

Лиза неохотно высвободилась из его рук. В сиянии свечей лицо его казалось печальным и суровым. Какие мысли его терзали?

Лиза никогда ни перед кем не извинялась за свои выходки. Еще чего!

«Возможно, тебе следует извиниться перед собой».

– По крайней мере я не свалилась в уборной, – горько усмехнулась она. – Можете расспросить об этой истории лорда Санберна, если хотите.

Выражение лица Майкла осталось прежним.

– Вы думаете, это что-то изменит, Элизабет?

Лиза не совсем поняла смысл его слов. Вернее, она надеялась, что понимает, и боялась вдруг обнаружить, что ошиблась.

Или что оказалась права: Майкл не для нее.

– Я хотела бы знать, собираетесь ли вы уехать, – произнесла она. Ее голос предательски дрожал. – Возможно, так будет… проще. Для нас обоих.

– Если вы пьете из-за меня, – тихо отозвался Майкл, – то я уеду нынче же вечером.

Лиза с шумом втянула воздух.

– Нет. – Ей казалось необычайно важным объяснить ему, что он ошибается. – Это началось задолго до нашей встречи. И это… – «Не всегда было так плохо». – Я никогда не пью в одиночестве. Я не стала бы… – «Пить, будь вы рядом».

– Тогда, возможно, вам следует подумать о том, чтобы сменить друзей.

Послышалось приглушенное звяканье посуды, которую собирали слуги. Лиза испугалась того, что могла сказать, продолжая стоять здесь. Голубые глаза Майкла не отрывались от ее лица. Светлые, с золотыми искрами. Самые красивые глаза на свете.