Текст книги "Скандальное лето"

Глава 14

Лиза одевалась, когда Мейтер ворвалась в ее спальню с новостями. Она только что видела, как лорд Майкл прогуливается с лордом Уэстоном по восточной лужайке.

– Разве он не должен был уехать?

– Да. – Лиза почти не почувствовала гнева. Возможно, сказывалась усталость – после второй бессонной ночи ей никак не удавалось стряхнуть оцепенение. Она знала, что Майкл не доехал до станции: за утренним чаем ей подали записку от кучера. Быть может… в глубине души она даже… испытала облегчение. Де Грей сдержал слово и не уехал. Однако это вовсе не означало, что она позволит ему остаться. – Я займусь лордом Майклом, как только оденусь, – пообещала она и отослала Мейтер присматривать за ним.

Не прошло и получаса, как Мейтер вернулась.

– Он присоединился к гостям за завтраком, мадам. Миссис Халл… громогласно выразила свой восторг, узнав о том, что планы лорда Майкла изменились.

Лиза сидела за туалетным столиком, Ханкинс закалывала ей волосы.

– Сделайте что-то простое, – пробормотала Лиза, раздумывая, чем занять гостей. Стрельба из лука и крокет не годились, требовался особый шик. – Похоже, все решили, что де Грей действительно в числе приглашенных.

– Да, мадам. – Мейтер нерешительно переступила с ноги на ногу. – Приказать лакеям выставить его за дверь?

– Нет, разумеется. Я же говорила вам, скандал нам не нужен. – Ханкинс отступила, и Лиза одобрительно кивнула. Горничная уложила ей волосы узлом на затылке, оставив надо лбом и на висках «локоны Жозефины»[8]8
  Прическа, впервые введенная в моду Жозефиной Богарне, императрицей Франции в 1804–1809 гг., первой женой Наполеона I.


[Закрыть]. – Жемчужные серьги, – проговорила Лиза, и Ханкинс вышла, чтобы принести украшения.

– Он только и делает, что ест! – Мейтер взволнованно сжала руки. Лиза могла лишь догадываться, что думает ее секретарь о внезапном повышении Майкла в ранге, но, судя по свирепому взгляду девушки, ей, как и Лизе, пришлось не по вкусу, что ее одурачили. – По моим подсчетам, на его тарелке было не меньше шести яиц.

Лиза невольно рассмеялась.

– Ну, мы не в таком отчаянном положении. Пожалуй, можно позволить ему съесть даже восемь яиц, если это утолит его аппетит.

– Я думала, вы не желаете видеть его здесь!

Глядя на себя в зеркало, Лиза увидела, как улыбка сползла с ее лица.

– Вы правы. – Ее шутливый тон был неуместен. Что же затеял Майкл?

В дверь постучали. Мейтер бросилась к двери, опередив подоспевшую Ханкинс.

На пороге стоял Майкл.

Лиза резко повернулась на табуретке. Новое безрассудство де Грея повергло ее в изумление. Пробраться к ней в спальню? Она полагала, что подобная наглость присуща лишь американцам.

– Вы не можете войти! – прошипела Мейтер. – Мадам еще одевается!

– Нет, – сказала Лиза, – пусть войдет. – Вновь повернувшись к зеркалу, она вгляделась в свое отражение. «Сегодня я не выйду из себя», – мысленно поклялась она. В самом деле, ей было мучительно неловко вспоминать свою вчерашнюю вспышку. Она всю ночь обдумывала события минувшего дня. Де Грей едва не довел ее до слез! Она неузнаваемо менялась, стоило ему появиться рядом.

Это недопустимо. Ее гости прибыли в Корнуолл, чтобы их развлекала Элизабет Чаддерли, великосветская красавица и безупречная хозяйка, известная своим гостеприимством. Появление Майкла де Грея стало для нее неожиданностью, но ему не удастся вновь застать ее врасплох.

Лиза улыбнулась своей знаменитой улыбкой, запечатленной на множестве фотографий. «Ваше лицо напоминает мне прекрасную маску, – как-то сказал ей один обожатель. – Я не могу прочесть ни одной вашей мысли».

Поклонник отпустил комплимент. Но Лиза только теперь это поняла.

Майкл подошел ближе, его отражение появилось в зеркале.

– Доброе утро, – поздоровался он.

– Еще один превосходный костюм, – заметила Лиза. На этот раз в тонкую полоску. – Должно быть, вы прячете здесь целый гардероб. Вы думали, в деревне не вынесут вида сюртуков столь безупречного покроя? Уверяю вас, даже простые доктора могут одеваться хорошо.

Грустная усмешка тронула губы Майкла.

– О, я слышу комплименты в адрес моей одежды. А я было приготовился увернуться от вазы. Кажется, мне наконец улыбнулась удача.

– Все мои вазы тщательно выбирались, – вздохнула Лиза. – Я пожалела о потере, как только услышала звон осколков.

Майкл уловил издевку в ее голосе.

– Я не стою этой жертвы, верно? – Лиза небрежно пожала плечами. «Да», – говорила ее улыбка. – Возможно, вы измените мнение, когда услышите мое предложение, – произнес Майкл.

Мейтер вздрогнула, несомненно, расценив его слова как увертюру к обольщению. Лиза успокаивающе улыбнулась в ответ на ее возмущенный взгляд.

– Мейтер, дорогая, я попрошу вас и Ханкинс оставить нас на несколько минут. – Горничная только что вернулась с футляром для драгоценностей. Лиза взяла его, прежде чем кивнуть в сторону двери.

– Но… – Мейтер устремила непреклонный взгляд в пространство между Лизой и назойливым гостем. – Мадам, вы у себя в гардеробной!

– Значит, не следует рассказывать всем и каждому, где мы, – отозвалась Лиза. – Вы ведь не хотите, чтобы наша приватная беседа завершилась скандалом… или браком. – Она лукаво подмигнула Майклу. – Видит Бог, это не поможет нам достигнуть цели. Лорду Майклу нужна безгрешная девственница, а мне… ну, вы знаете, кто мне нужен.

Рот Мейтер изумленно округлился. Ханкинс, повидавшая вещи и похуже (достаточно того, что она знала Нелло), взяла секретаря под руку и вывела из комнаты.

Как только дверь за ними закрылась, Лиза вновь повернулась к зеркалу, взяла пудреницу и медленно провела пуховкой по лицу. Она верно сказала Кэтрин Хоторн: бессонные ночи портят цвет лица и не идут на пользу коже.

– Ваше предложение, сэр? – заговорила она. Если де Грей вздумает с ней заигрывать, у нее есть в запасе пара язвительных колкостей.

– Я предлагаю помочь вам заполучить Уэстона.

Пуховка взлетела вверх, подняв легкое облачко пудры.

– Что, прошу прощения?

– Я хорошо его знаю. – Лиза заметила в зеркале движение: Майкл повертел в руках шляпу, которую прежде держал под мышкой. – Мы знакомы со школьной скамьи. Вы неверно взялись за дело. Ему нравятся скромные, застенчивые женщины. Стыдливый румянец, а не насмешки.

– Понимаю. – Отложив пуховку, Лиза потянулась за румянами.

– И никаких румян.

Лизина рука замерла над баночкой с румянами, в душе ее медленно закипал гнев. Волна ярости принесла ей невольное облегчение. Оставаясь спокойной, Лиза чувствовала себя погасшей свечой, холодной, застывшей во мраке.

– Думаю, я знаю, как привлечь интерес мужчины, но благодарю вас за совет.

Майкл порывисто шагнул к ней.

– Я знаю, о чем говорю. Однажды вы предложили мне дружбу. И я пытаюсь теперь быть вам другом. Вам нужны деньги. У меня их нет. Но я знаю, как помочь вам добыть их. Больше того, я мог бы оказать влияние на Уэстона. Или на Холлистера, если вы предпочтете его. Вовремя вставить слово, мимоходом бросить намек, дать совет.

Лиза посмотрела на свою руку, сжимавшую баночку. Проклятие, еще одна веснушка. Прямо на среднем пальце.

– Вы хотите сказать, что… поможете мне заполучить мужа?

– Да.

Лиза взглянула на свое отражение. Красивое лицо, хотя слишком круглое для великой красавицы. Будь у нее острые скулы, как у Майкла, ее не так пугало бы приближение старости. И все же она выглядела юной, хотя, возможно, благодаря волнению, оживившему ее лицо. Конечно, только молодые женщины способны чувствовать такую сильную, неподвластную логике обиду.

Стряхнув оцепенение, Лиза потянулась к футляру с серьгами. Итак, ее любовник, бывший любовник, любовник на час, пожелал помочь ей привлечь внимание другого мужчины.

– Забавно, – с усилием проговорила она. Жемчужины как назло выскальзывали из пальцев. Одна серьга никак не хотела продеваться в ухо.

Внезапно Майкл оказался у Лизы за спиной.

– Позвольте мне, – сказал он. Лиза ощутила тепло его тела и легкий знакомый аромат мускуса, его запах. Майкл наклонился, и она замерла, не в силах пошевелиться, оттолкнуть его, сказать «Уходите».

Его дыхание коснулось ее щеки. Пальцы нежно отвели прядь волос, тронули мочку уха, по телу Лизы пробежала дрожь. Теплое, легкое прикосновение. Эти большие руки умели делать самую тонкую работу. Ловким, почти неосязаемым движением он продел серьгу в крохотную дырочку. Его губы, должно быть, случайно, коснулись краешка Лизиного уха.

Ее руки беспомощно повисли над туалетным столиком, потом упали на колени. Она перевела дыхание.

Казалось, в воздухе витает что-то волнующее, невыразимое, хрупкое. Но с каждым мгновением эта парящая легкость ускользала, молчание наливалось тяжестью. Лиза почувствовала, как к горлу подступает ком, и судорожно сглотнула. Собравшись с духом, она отыскала глазами в зеркале отражение Майкла. Веки его были сомкнуты. Но он тотчас открыл глаза, словно почувствовав ее взгляд.

– Они идут вам. – Кадык его дернулся. – Серьги.

На губах Лизы показалась вымученная слабая улыбка. Майкл выглядел чуждо и неуместно в ее гардеробной. Лучи, проникавшие сквозь кружевные занавески, озаряли мягким рассеянным светом его высокую, широкоплечую фигуру. В другом настроении Лиза, возможно, оценила бы по достоинству это зрелище.

Он так сильно сжал шляпу, что край ее замялся.

Заметив это, Лиза, сама того не желая, испытала странное чувство – смесь сожаления и сострадания, которого Майкл вовсе не заслуживал.

Глухую тоску и желание.

– Вы хотите помочь мне найти мужа?

На лице его промелькнула гримаса боли? Нет. Должно быть, Лизе это только почудилось. Майкл решительно выпятил подбородок.

– Да, – ответил он.

В его голосе звучала сталь. Непоколебимая уверенность.

– Тогда не смотрите на меня так.

Негромко рассмеявшись, Майкл отвернулся к окну. На щеке его дергался мускул. Мгновение спустя он снова встретил ее взгляд.

– Я мог бы сказать вам то же самое.

– Это было бы глупо, – возразила Лиза. – Я же говорила вам, вы были для меня лишь развлечением на один вечер.

– Разумеется. – Он глубоко вздохнул и улыбнулся, отчего возле уголков его глаз заиграли крошечные морщинки. Неотразимая улыбка. Она, словно крючок, зацепила сердце Лизы. – Весьма приятное развлечение, но мимолетное.

Эти слова отозвались в ней пронзительной болью, но Лиза не подала вида. Они с Майклом заключали сделку на особом, понятном лишь им двоим языке.

– Теперь уже почти забытое, – добавила она, желая испытать де Грея.

– Таковы обстоятельства, – согласился он.

«Что ж, будем цивилизованными людьми», – решила Лиза. Она не вышвырнет Майкла за дверь, а он не станет закатывать сцен. Закрыв футляр для серег, она медленно провела пальцем по обтянутой бархатом крышке.

– Обстоятельства подчас бывают весьма досадными. И почти всегда неожиданными. Но полагаю, друзья могут легко уладить любое недоразумение. – Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга в зеркале. Наконец, глубоко вздохнув, Лиза поднялась и повернулась к Майклу. Он возвышался над ней на целую голову, но, стоя перед ним, Лиза чувствовала себя увереннее. Вдобавок теперь она не видела в зеркале своего лица, не следила за сменой выражений, мелькающих на нем. – Ваш брат скоро узнает, что вы здесь, – предупредила она. – Хоторны отправили дюжину писем нынче утром.

Майкл хмуро кивнул:

– Я это предвидел. Но пора мне выйти из тени на свет. Я получил письмо от брата… похоже, он решил повысить ставки в этой нелепой игре. Хотя, возможно, я ошибаюсь, называя это игрой, ведь он… – Майкл покачал головой, и Лиза невольно вздрогнула. Ей еще не приходилось видеть его таким обеспокоенным.

«Меня воспитывал брат». Майкл упомянул об этом в тот далекий день, когда они вместе ходили к Брауардам, незадолго до рождения ребенка Мэри. С отцом Майкла, покойным герцогом Марвиком, был связан какой-то давний скандал… очень громкий, неприглядный. Кажется, речь шла о разводе. Внезапная догадка ошеломила Лизу. «Меня воспитывал брат». Тогда, на цветущем лугу, Майкл рассказал ей о себе, но подлинный смысл его слов ускользнул от нее.

Лиза решительно стиснула зубы. Вежливость – это одно, сочувствие – другое. Жалость способна завести слишком далеко.

– Я почти не знаю вашего брата, – призналась она. – Но он не производит впечатления человека, умеющего прощать.

– Как бы то ни было, я не могу больше прятаться. – Майкл нерешительно замолчал. – Сказать по правде… в этом отношении вы, наверное, могли бы мне помочь.

– Вот как? – Лиза не представляла себе как.

– Кажется, миссис Халл пользуется безупречной репутацией, – начал он, и Лиза невольно съежилась, будто готовясь к удару. – Вправе ли я… О ней не ходят слухи, о которых мне еще предстоит узнать?

«Нет, нет, нет…»

– Нет, – с усилием произнесла Лиза. – Думаю, она провела не так много времени в моем доме, чтобы о ней начали судачить.

Майкл скупо усмехнулся в ответ на эту колкость. «Не следовало так уничижительно отзываться о себе, – с запоздалым раскаянием подумала Лиза. – Нельзя делать себя мишенью для собственных язвительных острот».

– Значит, она именно то, что мне нужно. Прекрасная отговорка, чтобы успокоить моего брата. Я стану уделять больше внимания миссис Халл. Возможно, даже отпущу ей несколько восторженных комплиментов в присутствии Хоторнов. Слухи разнесутся мгновенно.

– В этом нет нужды. – Собственный голос вдруг показался Лизе чужим, будто другая, незнакомая ей женщина произносила заученные слова, поддерживая беседу; самой же ей хотелось лишь одного – остаться одной, укрыться в темной комнате с наглухо затворенными ставнями. Джейн Халл. – Я тоже умею писать письма. И у меня великое множество друзей, которые любят посплетничать. Так мне написать, что вы ясно выразили свои намерения, или поведать о вашем недавно пробудившемся интересе к миссис Халл?

– Пусть будет что-то среднее, – немного подумав, отозвался Майкл. – Да, – кивнул он. – Скажите, что я с восхищением отзывался о ней и осторожно интересовался ее видами на будущее. Как по-вашему, звучит убедительно?

– Да, вполне правдоподобно. – Этому разговору следовало положить конец. Немедленно. Но Лизины губы сами собой произнесли: – Думаете, ваш брат одобрил бы подобный выбор? Ведь миссис Халл вдова.

Майкл помедлил, прежде чем ответить, как будто вдовство – всего лишь несчастливое стечение обстоятельств – в самом деле бросает тень на женщину. – Не думаю, что ее первое замужество станет препятствием. Во всяком случае, мой брат не сможет прямо возразить. Главное, убедить его, что я занят поисками жены.

– Хорошо. – Лиза почувствовала головокружение. Куда девался ее гнев? Ей следовало рассердиться. – Что ж, тогда… пожалуй, я пойду вниз завтракать.

– Конечно. Теперь, когда мы заключили соглашение. – Шагнув вперед, Майкл протянул руку. Лиза испуганно замерла, не решаясь ответить на рукопожатие.

Наконец, изобразив улыбку, она пожала его грубоватую ладонь, которая тотчас выскользнула из ее пальцев.

Да. Она сумела это сделать. И теперь не отступится. Иного выбора у нее нет.

Майкл улыбнулся ей.

– Итак, мы снова друзья. Товарищи, связанные единой целью.

– Тогда вперед, к нашей общей победе, – провозгласила Лиза, жестом указав Майклу на дверь.

Поскольку мистические сеансы проводят с наступлением темноты, Лиза распорядилась, чтобы медиумы не показывались в дневное время. Для гостей она приготовила всевозможные развлечения: теннис на траве, кегли, стрельбу по глиняным птицам, пикник у озера… Не слишком оригинально, но для небольшой компании в самый раз.

Как вскоре выяснилось, гости были согласны на все, лишь бы исправно подавали шампанское. Хоторны первыми сделали свой выбор, пригласив Джейн с Тилни сыграть в теннис. Опыт подсказывал Лизе, что Кэтрин будет пить, пока язык у нее не начнет заплетаться, потом впадет в дремоту, а протрезвев, снова примется накачивать себя шампанским. Она и теперь уже ступала не совсем твердо, отчего за ее игрой было забавно наблюдать, в особенности за ужасной, хотя и весьма точной подачей. В первые же пять минут Джейн пришлось трижды уворачиваться от мяча, который так и норовил подбить ей глаз.

Неподалеку, на достаточном расстоянии, чтобы не помешать игре в теннис, леди Форбс с лордом Холлистером упражнялись в стрельбе, целясь из дробовиков в глиняных фазанов, которые «взлетали» из-за небольшого ограждения, сооруженного как раз по этому случаю. Размеренные звуки выстрелов добавляли остроты общему веселью, как и растущая уверенность, что из двух стрелков леди Форбс заслуживает пальмы первенства.

Стрельба из лука по мишени никого не заинтересовала. Остальные гости, не считая Санбернов, которые снова подозрительно отсутствовали, медленно бродили под полосатыми тентами возле площадки для тенниса, отдавая должное напиткам и свежей клубнике с топлеными сливками. Плавно текли разговоры. Все, кто побывал на «Микадо»[9]9
  «Микадо, или город Титипу» – комическая опера А. Салливана, либретто У. Гилберта; премьера состоялась в 1885 г. в Лондоне.


[Закрыть], нашли спектакль великолепным. Недавнее назначение Сесила, третьего маркиза Солсбери, премьер-министром вызвало жаркие споры об ирландском гомруле[10]10
  Гомруль – движение последней трети XIX – начала XX в. за ограниченное самоуправление Ирландии при сохранении верховной власти английской короны.


[Закрыть], но Лиза положила им конец, предложив тост за собравшееся приятное общество. Погода стояла превосходная. Все сошлись во мнении, что и на следующий день дождя не будет.

Лиза медленно направилась к Уэстону, который, не пожелав участвовать в дебатах вокруг гомруля, о чем-то тихо беседовал с Майклом. Приближаясь, она почувствовала странное волнение. Оба мужчины отличались высоким ростом, но рядом с крупной, мускулистой фигурой Уэстона сухощавый Майкл напоминал поджарую борзую.

Многие женщины предпочитают гору мышц. Должно быть, это как с устрицами, решила Лиза. К ним привыкаешь не сразу, их нужно прежде распробовать, зато потом входишь во вкус.

Майкл коротко взглянул на нее. На губах его мелькнула заговорщическая улыбка. А в следующее мгновение он подмигнул Лизе.

Оставалось лишь уповать, что его предложение серьезно, поскольку он мог с одинаковой легкостью как помочь, так и помешать ей.

Отбросив с лица развевающиеся ленты, украшавшие ее шляпку, Лиза лучезарно улыбнулась Уэстону.

– Важный разговор? – Если мужчины продолжали обсуждать ирландский вопрос, Лиза намеревалась вмешаться.

– Необычайно важный, – отозвался Уэстон.

– Ну, это как посмотреть, – заметил Майкл. – Мы говорили о лошадях. Уэстон недавно был на торгах. – Легкий ветерок растрепал его блестящие темные волосы. Майкл чуть тряхнул головой, сбрасывая упавшие на глаза пряди.

Элизабет тотчас узнала этот изящный жест, и ей вдруг стало больно. Такие мгновения будто созданы для любовной игры. Любовница протянула бы сейчас руку и отвела волосы с его лица. Лиза помнила, какие они нежные и гладкие на ощупь, теплые, согретые солнцем…

Она сжала в кулак пальцы, подавляя запретное желание.

– Я люблю лошадей, – весело проговорила она. – Вы себе что-нибудь нашли?

– Я заприметил весьма многообещающего жеребца от Пандоры и Аполлония, – сказал Уэстон.

– О! – радостно встрепенулась Лиза, готовая поддержать разговор о лошадях. – Того самого Аполлония, который выиграл Приз королевы Анны четыре года назад?

Заметное удивление Уэстона доставило ей удовольствие.

– Ну да, того самого. Значит, вы следите за скачками?

– Да, я… – Бросив взгляд на Майкла, Элизабет осеклась. Тот едва заметно покачал головой. – То есть, конечно, я читаю газеты. – До недавнего времени она с наслаждением играла на скачках. – При такой родословной жеребенок должен быть очень хорош. Это выгодное вложение.

Отступив на шаг, чтобы укрыться от взгляда приятеля, Майкл подмигнул Лизе.

– Несомненно, – нахмурился Уэстон. – Хотя, разумеется, я считаю скачки скорее искусством, нежели источником дохода.

Лиза в досаде закусила губу. «Хлопайте ресницами, – наставлял ее Майкл по дороге в малую столовую. – Представьте, что вы едва оторвались от матушкиной юбки и теперь, восторженная и наивная, с изумлением смотрите на мир широко открытыми глазами».

Лиза презрительно фыркнула, услышав этот совет. Уэстон всегда считался довольно сдержанным, «застегнутым на все пуговицы», но наивная простушка, которую предлагал ей разыгрывать Майкл, вряд ли могла вызвать интерес у мужчины.

Однако… выгода – мотив не слишком благородный, это верно.

– О, я совершенно с вами согласна, лорд Уэстон, – проворковала она сладким голоском. – На самом деле, к стыду своему, я ничего не понимаю в лошадях. Просто… некоторые из них такие хорошенькие.

Стоило ей это произнести, как Уэстон заулыбался вновь.

– Ах да. Леди и их пони.

Пони?

– Леди и их пони, – с простодушной улыбкой кивнула Лиза. О чем это он, черт возьми? Она не садилась на пони, с тех пор как ей исполнилось шесть.

– У меня есть маленькая племянница. Она потребовала себе белоснежную кобылку и воображает, будто это единорог. – Улыбка Уэстона смягчилась, на лице его читалось умиление и нежность. – Малышка мечтает заполучить каждую лошадку, что попадется ей на глаза. У нее огромная конюшня, и все ее любимцы не выше двух футов ростом!

Лиза рассмеялась вместе с Уэстоном, хотя, сказать по правде, не находила его сравнение лестным для себя.

Но с другой стороны, говоря о ней, он вспомнил о детях! Это обнадеживало.

– Да, – мечтательно вздохнула она. – Пони совершенно обворожительны!

Уэстон обвел глазами луг.

– Здесь прекрасные места для охоты. Наверное, вы временами забавляетесь лисьей травлей?

Элизабет вопросительно взглянула на Майкла, но бесстрастное выражение его лица не дало ей подсказки. Неужели Уэстон считает охоту неженским занятием? Не может быть. Тогда он самый странный англичанин из всех, кого Лиза встречала в жизни. Какой вздор! Она вовсе не собиралась взвешивать каждое свое слово. Едва ли на суждения Майкла можно безусловно полагаться.

– Мне случается охотиться, – проговорила она, – но, признаюсь, меня больше привлекает преследование, нежели убийство.

Уэстон издал короткий смешок и покосился на Майкла. Лиза вдруг поняла, что ее замечание прозвучало двусмысленно. Подобную реплику мог бы подать какой-нибудь закоренелый холостяк или… веселая вдовушка.

Однако Уэстон, слава Богу, не усмотрел в ее словах фривольности.

– Значит, вы задумали устроить для нас охоту?

Этого не было в Лизиных планах. Она и вправду не одобряла убийство лис.

Внезапно ее озарило вдохновение.

– Нет, сэр, ведь лисички тоже прелестные создания. Они слишком очаровательны, чтобы их убивать. Лисы почти такие же милые, как лошади! Они… напоминают мне собак, – быстро добавила Лиза. Уэстон недоуменно моргнул. На лице его застыло изумление. Черт побери! Лисы в самом деле чудо. А если Уэстон не любит собак, то он переодетый француз. – Щенков! – воскликнула она. – Я так люблю щеночков!

Уэстон пожал плечами.

– Жаль, конечно, что щенки имеют обыкновение вырастать. Вдобавок собаки линяют, от них повсюду шерсть. А лисы, как вам, должно быть, известно, хищники.

– Уэстон всегда держит в гостиной трех или четырех страшилищ, – заметил Майкл. – Чудовищно уродливые собаки. Не думаю, что он расчесывает им шерсть.

Элизабет вежливо кивнула, надеясь, что ее улыбка и тщательно продуманный наряд – кремовый костюм с розовой отделкой – придают ей девическое очарование.

– О, я обожаю животных, – прощебетала она. – Мне нравится все… пушистое.

Боже праведный! Лиза почувствовала, как ее натянутая улыбка превращается в гримасу.

Уэстон разглядывал ее с добродушным удивлением, явно забавляясь.

– Вот как? Неужели наша прославленная миссис Чаддерли, любимица Лондона, тоже была когда-то девочкой, мечтавшей о единорогах?

Возможно, это скрытая насмешка? Намек на ее целомудрие[11]11
  Единорог – символ чистоты и непорочности.


[Закрыть]? Лиза простодушно похлопала ресницами.

– Какая девушка не мечтает о единороге, сэр? Возможно, мне и сейчас хотелось бы повстречать его!

Пораженный Уэстон рассмеялся:

– Господи! Это… ну, должен сказать, миссис Чаддерли, я и вообразить себе не мог, что вы так…

Лиза ждала, пока он закончит фразу, которая, говоря по совести, могла прозвучать как комплиментом, так и оскорблением. Но Уэстон умолк, растерянно повернувшись к Майклу, будто ища помощи. Майкл тотчас вмешался в разговор.

– Миссис Чаддерли так многогранна, – произнес он, глядя Лизе в лицо. – Простому смертному не постичь всей сложности ее натуры.

«Отвернись, – приказала себе Лиза. – Скорее». Но она чувствовала себя беспомощной, как змея перед заклинателем. Эти безжалостные голубые глаза пронзили ее взглядом. Майкл и не подумал отвернуться.

– Красиво сказано, – заметил Уэстон. Спасительная помощь де Грея явно принесла ему облегчение, что вовсе не обрадовало Лизу. Но помогло рассеять чары. Она обвела взглядом лужайку, а когда вновь покосилась на Майкла, тот уже хмуро смотрел в сторону теннисистов.

Похоже было, что Уэстон не расположен продолжать беседу. Наступившее молчание начало казаться Лизе тягостным. Она мучительно старалась найти тему для разговора, но ничего не приходило в голову. Это было так на нее не похоже! Ей хотелось, чтобы Майкл ушел. Рядом с ним ей никак не удавалось собраться с мыслями.

Затянувшуюся паузу прервал крик, донесшийся с площадки для тенниса. Повернувшись, Лиза увидела, как барон Форбс помогает Джейн подняться с земли. Теннисная ракетка лежала примерно в десяти футах от них, словно отброшенная какой-то загадочной силой.

– Смотрите, куда подаете! – пронзительно взвизгнула Джейн.

Кэтрин, стоявшая по другую сторону сетки, надменно вскинула голову.

– Суть игры в том, чтобы отбить мяч.

– Не удивлюсь, если кто-то умрет на этом корте, – проворчал Майкл. – Один сильный удар в висок…

– Не думал, что теннис может походить на бой гладиаторов, – усмехнулся Уэстон. – Вы готовы поиграть в доктора?

– Я не играю подобными вещами, Уэстон.

Неужели и впрямь в голосе Майкла прозвучала нотка враждебности?

– Должно быть, на теннисном корте вам нет равных, – поспешно обратилась Лиза к Уэстону. – Я не ошибаюсь? Говорят, вы великолепный спортсмен! Думаю, слухи не лгут.

– Какие добрые слухи, – отозвался Уэстон. – Полагаю, опровергать их было бы неучтиво. Да, вы совершенно правы, мадам. Роль зрителя меня не прельщает. – Силы небесные! Уэстон слегка согнул руки, демонстрируя свою мощь. Лиза сочла это добрым знаком. – Я уже предложил де Грею партию в теннис.

– Вас ждет поражение, – весело объявил Майкл.

– Значит, оно будет первым, – с тем же задором ответил Уэстон.

Мужчины, свирепо улыбаясь, посмотрели друг другу в глаза. О Боже! Мужское соперничество. Что ж, Лиза знала, как обратить его себе на пользу.

Нежно коснувшись локтя Уэстона, она проникновенно проговорила:

– Я верю в вас, сэр.

– И правильно делаете, – ужасающе серьезно ответил тот. – Может, наш приятель и выглядит крепким, но, уверяю вас, в университете он не показывался на игровых площадках.

– Представьте себе, я полагал, что в университете следует учиться.

– На спортивных площадках тоже есть чему поучиться! – возразил Уэстон. – Там куется честь, храбрость, основательность, спортивный дух…

– Действительно, – перебил его Майкл. – Все это пригодится мне, когда я вздумаю поиграть в доктора. Что там у вас? Лихорадка? Ну-ну, старина, подберитесь, выше голову. Не подводите команду!

– Он вечно сидел, уткнувшись носом в книгу, – сообщил Уэстон Лизе, качая головой, и укоризненно поцокал языком.

Она ответила ему рассеянной улыбкой, обдумывая услышанное. Значит, Майкл был книжным червем. Эта новость огорошила Лизу. Интересно, каким он был в юности? Наверняка долговязым и неуклюжим. Но уже тогда он был увлечен наукой и не походил на других представителей своего круга, столь хорошо знакомых Лизе. Неудивительно, что он отдавал всего себя занятиям: невозможно стать врачом, ведя обычную праздную жизнь аристократа, предаваясь пьянству, разврату и увеселениям, как это делают остальные отпрыски благородных семейств в университетские годы.

– О, настал наш черед! – воскликнул Уэстон. Джейн гордой поступью покидала корт, а Кэтрин с Тилни, следуя за ней, обменивались язвительными насмешками. – Сразимся, де Грей?

Элизабет собралась с духом, чтобы разыграть свою роль. Вновь слегка коснувшись локтя Уэстона, она потупилась, будто смущенная собственной смелостью.

– Удачи, милорд.

– О, мне она не понадобится, – живо откликнулся Уэстон. Эта реплика привела Лизу в замешательство.

Майкл снова подмигнул ей, Лиза в ответ надменно изогнула бровь.

Мужчины направились к корту, она проводила их взглядом. Для человека, провозгласившего себя атлетом, Уэстон двигался на удивление скованно, держа спину неестественно прямо, словно он шомпол проглотил. Бедра его тоже казались одеревенелыми. Весьма… мужественная походка, заключила Лиза. А Майкл…

Майкл шел широким, размашистым шагом. В его движениях сквозила решительность. Длинные ноги ступали твердо. Бедра двигались плавно.

Должно быть, он превосходно танцует, подумалось ей. Она уже знала, что еще умеют эти бедра.

Лиза с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и отвернулась. Пора отправляться на поиски Холлистера.