Текст книги "Воина миров. Второе пришествие"

Часть III. Расплата

Глава 1

Человек в белом, плотно облегающем костюме стоит в окружении толпы. Люди держатся на расстоянии, давая простор для движений, окружают плотным кольцом. Лица сливаются в сплошную ленту неровного кружева, она опоясывает человека, чуть извивается, переливается оттенками кожи. Все напряжены, боятся пропустить мельчайшую деталь.

Перед человеком возникает ослепительный золотой шар, пульсирует, чуть приплясывает в воздухе. Шар срывается с места, уходит в высь. на его месте рождается прозрачная, сверкающая ледяными гранями призма, уносится догонять шар, ложится на прочерченный золотым сиянием овал. Фигуры пытаются догнать друг друга, но расстояние между ними неизменно. Человек следит за полетом глазами, тело расслаблено, поза спокойна.

Неуловимым броском призма прыгает за шаром, но в образовавшемся разрыве возникает черный цветок, раскрывшийся сотней бархатных лепестков. Равновесие восстановлено. на лицах зрителей появляются улыбки одобрения, эффектное начало нравится, но они ждут большего.

Стремительно, давая прежним фигурам сделать всего пару кругов, в хоровод врываются все новые и новые предметы. Их разнородность только сильнее раззадоривает публику, многие начинают хлопать в ладоши. Круг больше не вмещает всех предметов, он раздвигается, едва не касаясь пола. Теперь в бешеном хороводе гонятся друг за другом бумажный кораблик, вереница чашечек кофейного сервиза, стул с витиеватыми деревянными ножками и плетеной спинкой, свеча с нервно бьющимся пламенным язычком, колесо от велосипеда.

Рукоплескание сливается в единый шум, слышны возгласы, детский смех. Жонглер невозмутимо разглядывает безумный круговорот, удерживая его, казалось бы, всего лишь силой мысли. Дружный, монолитный вздох удивления накатывает от толпы словно морская волна. К хороводу присоединяется книжный шкаф, набитый томами в разноцветных переплетах. Завихрения воздуха от пролетающих вещей колышут черную прядь на лбу жонглера. Предметы реальны, шкаф поскрипывает, спицы в велосипедном колесе со свистом режут воздух.

Публика в восторге, овации не стихают, успех номера феноменален. Вдруг летящие предметы исчезают, оставляя после себя лишь завихрения бурлящего по инерции воздуха, и в круге остается только человек в белом. на его лице наконец появляется осмысленное выражение, проявление эмоций. Губы чуть тронуты улыбкой, глаза едва прищурены. Он делает медленный глубокий вдох.

Джек разлепил веки. Теперь добавился шкаф. Сон в очередной раз расширился, дополнился деталями, но суть была все той же.

Он прислушался к себе. Тело расслабленно лежало на мягком диване, Джек по-прежнему был в своей комнате, в обстановке ничего не изменилось. в организме тоже. Оставалась еще одна ритуальная проверка. Он скинул одеяло, поднялся, прошел в ванную. Без удивления изучил картину в зеркале – темноволосый мужчина, около тридцати. Усталые, не до конца оправившиеся ото сна глаза, подстриженные усики топорщатся, примятые подушкой, на щеках щетина. Расправил плечи, потянулся, хрустнули суставы. Облегченно вздохнул, привычно, не задумываясь, стал умываться.

«Что ж, теперь можно уже не ждать. Лозье оказался прав, слава Богу. Как бы отблагодарить его? Что можно дать человеку, спасшему тебе жизнь? Есть ли адекватный ответ?»

Иногда Джек позволял себе вспомнить, какой участи удалось избежать с помощью молодого доктора, рискнувшего всем ради сохранения человечности в некоем Джеке Ридле. Представив себя однажды тварью, сосущей кровь у обездвиженной жертвы, Джек уже не мог отделаться от этого кошмара. Он старался заглушить его в себе. в последнее время, воспоминание приходило все реже, но полностью не исчезло. Джек лишь научился рефлекторно переключаться на мысли о чем-нибудь другом. Этого удалось избежать, это в прошлом. Но надо подумать и о будущем.

«Скоро все это закончится. Теперь неудача очевидна всем, эксперимент будет прекращен. Может, сегодня? Но что же делать дальше? Я не могу остаться здесь. Встречаться с профессором после того, что он задумал сделать со мной? Найду ли я силы для этого?

Уехать домой? Но мой дом в Англии. в изувеченной, опустошенной, чудовищно растоптанной стране, где хозяйничают безжалостные твари. Уехать в другую страну? Но куда? Весь мир замер в ожидании прорыва чудовищ с острова. Европа собирает последние силы. от более удаленных областей мы до сих пор не получили ответа. Что там происходит? Даже мистер Чи не рискнул возвращаться в Китай. Нет, это будет бегство. Очередное, позорное, трусливое бегство от смертельной угрозы. не таким ли образом я оказался здесь?

Все ищут способ победить в этой войне. Все на свой лад, даже Уотсон, будь он проклят в своем безумстве, но и он стремится найти выход. а что же я? Уехал с базы, не сумев приспособиться, найти свое место. Надеялся на что-то важное, что случится здесь, в Лилле, а что получил? Метнулся из ада в ад, но который из них оказался горячее?

Нет, нельзя отступать от своей цели. Она никуда не исчезла, просто временно отошла на второй план, заслоненная более яркой перспективой. Это оказался обман. Что ж, пусть так. Это всего лишь ценный опыт, надо заставить его служить себе, чтобы дальше идти еще увереннее в успехе».

Джек принял решение достаточно легко. Сказывалась тренировка, умения, выработанные за время последних мытарств. в этом было даже что-то привычное. Скоро все и вернется на привычные места. Страшный эпизод, который удалось пережить, уйдет в прошлое. Только нужно набраться терпения и довести все здесь до конца. Чтобы не иметь к себе претензий. Ради собственной совести.

«Раз судьба не дает в руки шанса на решительный прорыв, придется карабкаться, ползти, вгрызаться зубами, цепляться ногтями. Лишь бы вперед. Медленно, но верно. Приближать победу примитивно, день за днем, отдавая себя, рискуя жизнью, убивая врагов одного за другим. Сопротивляться хоть как-то».

Обрывок сна снова ворвался в бодрствующий разум. Перед ним кружились фигуры, стараясь догнать друг друга в бесконечном цикле. Но он отчетливо понимал, что они всецело в его власти. Словно каждый предмет зажат в невидимый кулак, будто у Джека сотня рук, каждая крепко держит свой предмет и ведет по назначенному пути, как по рельсам, не сбиваясь, уверенно, и не чувствуя усталости. и в любой момент он может сделать с ними все, что угодно. Но его пока интересует только круговорот, простое движение, вызывающее предсказуемую реакцию у публики.

Глава 2

Уотсон делал последние приготовления к осмотру Джека. с минуты на минуту тот должен был прийти в лабораторию. Рядом деловито суетился Лозье, переставлял склянки, скрывал напряжение тем, что насвистывал незатейливую мелодию.

«Волнуется, – подумал Уотсон. – Это хорошо. Стресс часто идет на пользу, помогая свершиться тому, что должно произойти».

Джек постучал, вошел, не дожидаясь ответа. Тщательно выбрит, причесан, аккуратно застегнут на все пуговицы.

«Интересный момент, – отметил профессор. – Подчеркивает свою человечность? Уделяет особое внимание мелочам, имеющим отношение ко внешности? Надо не забыть обдумать эту особенность. Раньше за ним такого не замечал».

– Доброе утро, дорогой мой! – Уотсон раскинул руки и шагнул к Джеку. – Прекрасно выглядите, очень за вас рад.

– Здравствуйте, – ответил Джек, тщательно скрывая внутреннее напряжение. «Что за лицемерие! Говорить теперь о внешнем виде!»

– Располагайтесь, – старик пригласительно указал на кресло. – Процедура вам знакома, ничего не изменилось.

«Вот именно, – съязвил про себя Джек. – Ничего не изменилось. Неужели это совершенно не бросается в глаза? Когда он заговорит об этом?»

Он молча сел, принялся закатывать рукав рубашки. Показался сгиб локтя, испещренный, как у наркомана, красными точками уколов от многочисленных заборов крови на анализ. Доктор Лозье подскочил, четким движением воткнул иглу. Он склонился над Джеком так, что его лицо было видно только пациенту, подмигнул, рот дернулся в улыбке.

– Кажется, все идет по плану, – спросил он. – Да, мсье Ридл?

– Вам виднее, – буркнул Джек.

– Я просто уверен в этом, – прошептал Лозье. – Скоро все решится. Осталось не долго.

Джек посмотрел, как шприц наполняется густой красной жидкостью, что-то неразборчиво промычал. Когда Лозье отошел, Уотсон склонился к Джеку и сказал:

– Дайте-ка взглянуть на вас.

Он посветил фонариком в зрачки, заглянул под веки, померил пульс. Блестящим молоточком проверил рефлексы.

– А теперь, молодой человек, посмотрим на интересные картинки.

Уотсон сходил за папкой, принес, положил на стол, сел напротив Джека. в папке была пачка белых листков, размалеванных хаотичными кляксами, цветными пятнами, линиями, фигурами. Иногда попадались фотографии и даже короткие обрывки текста. Уотсон поочередно показывал Джеку листы, задавал дурацкие вопросы, записывал в журнал. Джек поначалу внимательно изучал рисунки, отвечал, тщательно обдумывая. Профессор хмыкал, иногда довольно крякал, писал, не пропуская ни слова.

Через некоторое время Джеку начало надоедать. Он ощутил раздражение, готовое вырваться наружу, но решил подавить его. Картинки профессора перестали вызывать интерес. Он отодвинул восприятие зрительной информации на второй план, больше усилий уделив борьбе с нервозностью. Ответы Джека стали быстрыми, автоматическими, короткими. Профессор заметил это, поднял на Джека глаза, забавно увеличенные толстыми линзами, секунду вглядывался в лицо Джека. Затем, крякнув еще сильнее, продолжит эксперимент. Рука старика писала все быстрее, стараясь успеть за ответами Джека.

Ему удалось сохранить самообладание. Листы кончились, профессор сложил их в папку, убрал, полистал журнал, перечитал некоторые места. Джек устало откинулся на спинку кресла, закрыл глаза.

«Ну теперь, наконец, он отстанет от меня? Что за странные манипуляции? Очевидно же, что все идет не так, как он рассчитывал. Почему бы не признаться во всем сразу, это помогло бы избежать позорного лицемерия, которым он сейчас занимается».

– Ну, молодой человек, порадовали вы меня, – сказал Уотсон и отложил журнал. Теперь он с довольным видом смотрел на Джека. – Даже добавить нечего. Задерживать вас больше не могу, идите, отдыхайте, делайте, что хотите.

«Больше всего я хочу покончить с этим фарсом! и убраться отсюда поскорее».

– До свидания, профессор, – сухо ответил Джек и поднялся.

Снова подошел Лозье, протянул руку. Молча попрощались рукопожатием, Джек вышел.

Профессор деловито потер ладони. Удовлетворение явно читалось на его лице, он снова взял журнал и пошел в дальний угол, чтобы спокойно еще раз перечитать записи. Лозье в замешательстве наблюдал за ним.

«Что происходит? – он терялся в догадках. – Что это такое? Бравада, гордость? Старик впал в юношеский максимализм, выдает желаемое за действительное? не может же быть, чтобы он не видел, что все идет не по его сценарию. Или это хорошая мина при плохой игре? Он стремится сохранить свое лицо, удержаться на месте, боясь быть выброшенным отсюда? Но скоро все станет известно штабистам. Они давно не проверяли нас, пора бы уже устроить расспросы».

Лозье отошел к своему столу, плюхнулся на стул, тупо уставился на полированную плоскость. Что-то витало в воздухе, словно слабый аромат, но концентрация настолько незначительна, что невозможно определить источник. Намек на намек на подозрение.

«Откуда в нем такая самоуверенность? Неужели старик сошел с ума и занимается самовнушением, все больше отдаляясь от реальности? Это уже начинает граничить со слепотой. Делать комплименты о внешнем виде человеку, которого намерился превратить в… – Лозье передернуло. Волнение подкатило, грозя выдать себя в жестах, интонации, принимаемых решениях. – Нужно замаскировать свое состояние. Иначе все сорвется».

Доктор встал, состроил целеустремленную мину на лице. Подошел к лаборанту, спросил о чем-то, касающемся анализов. Выслушал ответ, кивнул, двинулся к двери скорым шагом. Прямая по-солдатски спина скрылась за дверью.

Уотсон украдкой поглядывал на молодого доктора. Склонившись над журналом, он не читал, а наблюдал за реакцией коллеги, отмечая мелкие движения, позы, характерные особенности построения фраз.

«Парень, кажется, очень доволен, – думал Уотсон. – Это хорошо. Он проделал отличную работу. Даже удивительно, насколько ему удалось быстро усвоить все, что я обрушил на него по моей теории. Понимание сущности генов не каждому под силу. Определенно, у него огромная перспектива. Только вот как узнать, насколько он способен выдерживать удар? Как жаль, что этого не избежать. Надо как-то суметь помочь ему пережить это испытание. Ошибки нелегко признавать, еще труднее делать из них правильные выводы. Но он нужен мне, я даже не надеялся, что появится такой способный ученик».

Профессор устало закрыл глаза, снял очки. Машинально протер стекла о полу пиджака, вернул на место. Сморщенной старческой рукой провел по щеке, подбородку. Старая проблема так просто не давалась.

«Что же сделать? Доброта, великодушие, сочувствие? Возможно. ни в коем случае не давать ему увериться в том, что весь мир против него. Мало ли что взбредет в молодую горячую голову. Такой груз знаний может сломить, если не поставить подпорку. Он так дерзок в своих поступках, целеустремлен. Надо же, решиться на такое! Хорошо, что удалось вовремя найти выход. Но без шокирующего удара не обойтись. Как ни прискорбно, но все идет именно к этому. Но еще есть время, чтобы придумать способ решения нашей проблемы».

Глава 3

Кларк торжествовал. Давно уже не ощущал себя на коне, в родной стихии – управление подчиненными, принятие важных стратегических решений, поддержание статуса лидера. Сидя в бункере, вынашивая план, он направлял всю энергию на самого себя. Усилия оказались вложены не напрасно. Эффект был великолепен, гораздо мощнее ожидаемого.

Он вальяжно прохаживался по широкому, уходящему в даль пространству, занятому теперь партизанской базой. Глория-Холл, ближайшая к их прежнему укрытию станция лондонской подземки, гостеприимно приняла отряд, предоставила невиданные до тех пор просторы, способные вместить десять таких отрядов. Перроны и идущий между ними пассажирский проход сливались в единую площадку, станция была из новых, простейшей конструкции, без архитектурных излишеств. Все пространство отлично просматривалось, в одном из концов виднелась лестница, поворачивающая за угол, уходящая наверх, к наземному вестибюлю. Вестибюль был давно разрушен. Блочные перекрытия современного дизайна громоздились грудой, перекрывая спуск, незаметно сливаясь с окружающей разрухой, царящей в этом районе Лондона.

Разведчики проверили все закоулки и служебные ходы. в помещениях, обычно скрытых от пассажирских глаз, расположились склады, столовая, совещательная комната. Огромное пустое пространство перрона тоже не пустовало. Его решили отвести для размещения спасаемых местных жителей, которые периодически, по нескольку человек попадались партизанам во время вылазок. Иногда приходилось вступать в короткие бои с мародерами, но Кларк был безжалостен к ним. Это было наилучшей маскировкой.

Если встреченные люди не были сумасшедшими, давно утратившими связь с реальностью, если они не выжили лишь чудом, из-за своей паранойи умудрившись не попасть на глаза патрулям, им находилось место среди партизан. Тех больных, которых уже не спасти, Кларк приказал добивать. Это было трудным решением, как казалось окружающим, но аргументы он придумал слишком убедительные, чтобы нашлись несогласные. в критический момент в отряде не должно быть ни одного ненадежного человека. Требовать дополнительного рейса подводной лодки, чтобы перевозить в Европу умалишенных – штаб не пойдет на такое.

Сейчас все силы направлены только на укрепление позиций и продвижение вперед. Подготовка плацдарма для наступления, создание новых видов оружия, проверка их в сражении. Внезапные короткие вылазки, болезненные уколы, мгновенное исчезновение нападающих. Разветвленная сеть канализационных туннелей, путей подземки, соединяющих надежно укрытые под разрушенным городом станции метро – идея использовать все это действительно была превосходной.

В штабе восприняли известие восторженно, оценили поступок артиллеристов, предложивших идею переселения. Кларк мгновенно получил необходимую ему поддержку сверху и признание тех, кто был рядом. Боден с облегчением вернулся к исполнению обязанностей заместителя по оружейной части, не выказывал и тени недовольства или недоумения по поводу того, что руководить базой поручено бывшему сержанту. Ситуация была настолько нестандартной, враг – настолько нетипичным, стратегия – непривычной, что не приходилось удивляться, что управлять доверено человеку, показавшему необходимые для этого способности. Кларк постарался сделать эти способности очевидными и не упускал случая, чтобы подтвердить и укрепить свое право. в его руках сосредоточена теперь сила, сравнимая с той, что была до нашествия марсиан. Только теперь это официальное войско, присланное сюда из Европы, выполняющее великую миссию.

Услышав знакомый шум, он остановился. в туннеле показался отблеск луча фонаря, освещавшего путь небольшому отряду. Через минуту под грохот железных колес на станцию вкатилась вагонетка с тремя солдатами, везущими аккуратно уложенную кучу мешков. Распределение сил по соседним станциям уже требовало налаживания регулярного сообщения между образовавшимися подразделениями.

На главной станции, где размещался Кларк, обнаружилось подземное депо, где стояли несколько поездов, грузовые вагонетки. на складах, в мастерских путейщиков хранилось множество инструментов и запасов запчастей, подручного ремонтного материала. Все пустили в ход, чтобы оснастить базы с должной тщательностью, получить собственные производственные мощности, обрести дополнительную порцию независимости. Все ради оперативности, мобильности и скрытности. Каждый рейс подводной лодки был риском. Партизаны до сих пор не знали, насколько внимательно марсиане наблюдают за Темзой и прибрежной линией Ламанша. на Марсе были каналы, но не было морей и океанов. Люди не знали, догадываются ли чудовища об их способности перемещаться под водой.

«Совсем скоро мы будем полностью готовы, – раздумывал Кларк, – чтобы проводить более крупные операции. Наступает момент для решительного броска. Осталось только дождаться нового оружия, обещанного штабом. Почему не сообщают, что это будет за оружие? Боятся нарушить секретность? Но почему? Мы не давали повода подозревать нас в разглашении секретов. Да и кому? Чудовищам? Ничего не понятно, а выяснить, задавая вопросы штабистам – невозможно. Подозреваю, что они исчерпали доверие, разрешив организовать местную жизнь по моему плану. Теперь будут ждать результатов. и мы дадим эти результаты! Лишь дождемся оружия, ведь уже сообщили, что пришлют со дня на день».

– Ну что, командир, груза все нет? – звонкий женский голос вывел его из задумчивости.

Кларк обернулся. Погруженный в размышления, он не заметил, как его догнала Аннет.

«Интересно. Сколько раз уже замечаю, что она будто читает мои мысли. Неужели так бывает? Что это, совпадение мироощущений?»

– Не терпится в драку? – спросил он, сам того не зная, подражая Криспину.

– Неужели, я настолько кровожадна?

«В последнее время девчонка проявляет такую активность, что хватило бы на десять мужиков. Если бы все были такими! не так уж тут много женщин, но с остальными все ясно – приплыли с первой партией или попались нашим разведчикам. и те и другие не рвутся в бой. Они либо на кухне, либо в таком ужасе от происходящего наверху, что их туда пинками не выгонишь. а Аннет, насколько я понимаю, примчалась сюда по своей воле. Интересно, что ей движет? Совпадения мироощущений…»

– Надеюсь, не больше чем я, – Кларк нахмурился. Смутное ощущение замаячившей на горизонте угрозы повлияло на настроение, добавило мрачных красок, толкнуло течение мыслей в новое русло.

«Расслабляться не следует. Власть всегда притягивает. Ввязавшись в гонку, вынужден оглядываться назад. Хорошо догоняющему – преследуемые впереди, всех видно, можно планировать атаки. Лидер гонки должен работать на два фронта. Сзади опасность не меньшая, чем впереди. Как незаметно подкралась сейчас девчонка…»

Аннет заметила помрачневшее лицо командира, мгновенно сменила тон.

– Ну что ты, разве здесь кто-нибудь может быть больше тебя? – перевод разговора в шутливую форму был ее излюбленным приемом.

Чуть-чуть лести, прикрытой толстым слоем двусмысленных подначек. не придерешься – остроумная, неунывающая девушка, способная найти каплю веселья в любой тяжелой ситуации. с тех пор, как в отряде новый командир, Аннет получила заметно больше свободы по части влияния на принимаемые в отряде решения. Укрепление влияния на коллектив достигается не только через волевые решения и выполнение авантюрных планов. Если нельзя силой и внушительным внешним видом…