Текст книги "Страницы моей жизни"

Помню, как мы праздновали 75-летие С.М. Дубнова. Большой зал был полон публики. С речами выступали: Гранд-Рабэн (Главный раввин. – Прим Н.Ж.) города Парижа Жюльен Вейль, ученый историк Аншель, пишущий эти строки, Л.М. Познер. Настроение у всех приподнятое. Мы чествуем нашего славного историка, который так много поработал, чтобы дать русскому еврейству тщательно составленную всеобщую историю еврейского народа, начиная с древнейших времен до самого последнего времени. На его истории, написанной к тому же очень хорошим языком, воспитывался целый ряд поколений еврейской интеллигенции, и юбиляр, несмотря на свои 75 лет, еще продолжал работать с молодою энергией и редкою душевной свежестью. Это ли не праздник.

Легко себе представить, с каким радостным чувством мы посылали отсутствующему юбиляру наши горячие пожелания, чтобы он еще многие годы хранил свою душевную бодрость и продолжал свою плодотворную работу.

В другом настроении протекали три траурных вечера, устроенных нами в разное время в память умерших выдающихся еврейских общественных деятелей: М.М. Винавера, А.И. Браудо и Г.Б. Слиозберга. Все трое оставили глубокий след в истории еврейской общественности в России. Некоторым из нас они были близки как личные друзья и соратники в тяжелой борьбе за еврейское равноправие, борьбе, которую с величайшим упорством вел авангард еврейской интеллигенции в России. Каждый из них имел свои большие заслуги перед еврейством, и наша организация считала своим долгом посвятить памяти каждого из них особый вечер.

Собрания эти происходили при переполненных залах, и этот необыкновенный наплыв публики свидетельствовал об исключительном отношении собравшихся к тем, которые нас покинули навсегда, но которые отдали столько душевных сил служению своему многострадальному народу.

Как все поминальные вечера, эти собрания носили печально-торжественный характер, но в речах, произносившихся на них, не было уныния, наоборот, в них звучали бодрые ноты. Чувство печали почтительно уступало место гордому сознанию, что умершие оказались достойными сынами своего народа и что их жизненный путь составляет яркую страницу в истории еврейской общественности в России. И еще одной особенностью отличались эти три поминальные вечера. Представители русской передовой интеллигенции выразили желание вместе с нами почтить память М.М. Винавера, А.И. Браудо и Г.Б. Слиозберга, и их участие придавало нашим собраниям особый характер: оно свидетельствовало, что русские люди также высоко ценили ту роль, которую умершие прямо или косвенно играли в истории общероссийской общественности.

На вечере, посвященном памяти М.М. Винавера, с обстоятельными докладами выступали П.Н. Милюков и князь Оболенский. Первый дал подробную характеристику М.М. Винавера как политического деятеля и влиятельнейшего члена конституционно-демократической партии, а второй подробно обрисовал роль покойного в Государственной думе. Пишущий эти строки дал общую характеристику Винавера как политического и общественного деятеля, знаменитого адвоката и ученого-юриста, а Г.Б. Слиозберг в пространном докладе остановился на той огромной работе, которую выполнил покойный в качестве еврейского общественного деятеля в тех многочисленных организациях, в которых он принимал участие. И образ Винавера встал перед публикой, сосредоточенно слушавшей доклад, во весь рост.

На собрании, устроенном в память Г.Б. Слиозберга, председателем был избран П.Н. Милюков, который в обстоятельном докладе обрисовал покойного как общественного деятеля и человека. Остальные докладчики – Л.М. Брамсон, С.В. Познер, В.И. Гершун, Р.М. Бланк – делились воспоминаниями о покойном как о человеке, общественном деятеле и неутомимом заступнике за евреев – несчастных жертв жестоких ограничительных законов и административного произвола в самодержавной России. И присутствовавшие на собрании узнали то, что очень многим было уже известно. А именно, в лице Г.Б. Слиозберга смерть унесла большого человека-еврея, горячо любившего свой народ, преданного ему всей душою, жертвенно ему служившего всю свою жизнь.

Вечер, устроенный нами в честь А.И. Браудо, был по преимуществу вечер воспоминаний, так как покойный принадлежал к той редкой категории общественных деятелей, которые мало говорят, но много делают. Но то, что он делал, носило большею частью конспиративный характер, и мало кто знал, что многочисленные статьи, появившиеся в европейской и американской прессе, о политическом положении России и о жестоких гонениях на евреев были инспирированы или им присланы из Петербурга, и что некоторые дипломатические представления американского и английского правительств русскому правительству по поводу страшных гонений на евреев были сделаны на основании данных, добытых и присланных тем же А.И. Браудо. Но после февральской революции и большевистского переворота в России за рубежом о конспиративной деятельности А.И. Браудо можно было уже говорить открыто, и много удивительных вещей узнали собравшиеся на поминальный вечер о самом А.И. Браудо и о его плодотворной деятельности, и из обстоятельной биографии покойного, прочитанной Л.М. Брамсоном, из сообщений П.Н. Милюкова и В.Л. Бурцева, а также из личных воспоминаний, которыми поделились с нами Г.Б. Слиозберг, С.В. Познер, Ю.Д. Бруцкус и Р.М. Бланк. Пользуюсь случаем отметить, что помимо своих общественных заслуг А.И. Браудо обладал редкою способностью располагать к себе людей, и это помогало ему не только завязывать широкие связи в разных слоях русского общества, но завоевывало ему сердца всех близко знавших его. Мы, его товарищи по работе, не только высоко его ценили за преданность нашему общественному делу, но искренне его любили. В Кружке русско-еврейской интеллигенции нас было пять человек, работавших вместе с А.И. Браудо в Петербурге: пишущий эти строки, Л.М. Брамсон, Ю.Д. Бруцкус, С.В. Познер и Р.М. Бланк. И чувствуя потребность воздать должное памяти покойного мы внушили Кружку мысль издать особый сборник, посвященный А.И. Браудо. И такой сборник, рисующий в многочисленных статьях обаятельную личность покойного, был издан в 1937 году. Многие из этих статей нельзя читать без глубокого волнения, а вся книга представляет собой поистине нерукотворный памятник над безвременной могилой А.И. Браудо (он умер в Лондоне на шестидесятом году своей жизни).

И еще о двух торжественных наших собраниях мне хочется рассказать. В 1937 году и советская Россия, и зарубежные колонии устраивали пушкинские вечера по случаю столетия со дня смерти великого поэта, и наше объединение решило в свою очередь устроить пушкинский вечер, так как и мы, русско-еврейская интеллигенция, также преклонялись перед гениальным поэтом – гордостью России, как и русская интеллигенция и интеллигенция всего мира.

Как мы и предполагали, на пушкинский вечер пришло очень много народа. С речами о поэте выступили всего два оратора: М.Л. Слоним и наш крупный поэт и художник Залман Шнеур, но их речи были настолько оригинальны по содержанию и настолько ярки по форме, что и публика, и мы, организаторы вечера, слушали их не только с захватывающим интересом, но и с неподдельным волнением. Не удивительно, что весь зал наградил говоривших громкими аплодисментами.

После речей Слонима и Шнеура известная артистка Шушана Авит с большим чувством продекламировала стихотворение Пушкина «Пророк», и мне тогда казалось, что все в зале почувствовали, какой великий дар принес человечеству этот безвременно погибший поэтический гений, а у меня все время звучали в ушах стихи Лермонтова на смерть Пушкина:

Какой светильник разума угас,

Какое сердце биться перестало.

Расходилась публика после этого собрания с каким-то особенно светлым чувством в душе, ведь ее ввели в святая святых художественного творчества гениальнейшего русского поэта.

Вечер памяти Толстого прошел так же торжественно, как и пушкинский. Тот же М.Л. Слоним прочел нам в высшей степени интересный по содержанию и блестящий по форме доклад о творчестве великого русского романиста. Затем Л.М. Брамсон и наш прославленный скульптор Н.Л. Аронсон поделились с нами своими воспоминаниями о своих личных встречах и беседах с Львом Николаевичем; С.В. Познер прочитал интересный доклад об отношении Толстого к евреям; и, наконец, артистка Художественного театра Крыжановская со свойственным ей талантом прочла отрывок из произведения Толстого (кажется, из «Воскресения»). И сотни и сотни людей, слушавших с напряженным вниманием докладчиков, чувствовали, какие удивительные духовные сокровища внес в мировую литературу великий писатель земли русской.

Не могу обойти молчанием еще одно наше собрание, которое было далеко не торжественное, но которое по своему характеру и по составу лиц, выступавших на нем с речами, представляло собою интерес с общественной точки зрения. Я имею в виду собрание, устроенное Кружком русско-еврейской интеллигенции вскоре после прихода Гитлера к власти в Германии. Целью собрания было выяснить отношение русской интеллигенции к Гитлеру и гитлеризму, к гитлеровской Германии. Поэтому мы разослали приглашения целому ряду видных русских политических деятелей и писателей, прося их прийти на наше собрание и принять участие в обмене мнениями по поводу прихода Гитлера к власти. И я должен отметить, что из приглашенных лиц не пришло на наш вечер всего три-четыре человека, и то эти лица прислали нам письма с подробным изложением их отношения к гитлеризму. Помню, присутствовали на собрании Н.Д. Авксентьев, И.А. Бунин, А.И. Куприн, П.Н. Милюков, А.М. Ремизов и Н.А. Тэффи.

Прислали пространные письма с пространным изложением своего взгляда на поставленную на обсуждение тему Н.А. Бердяев, Е.Д. Кускова и Шмелев.

Прошло собрание чрезвычайно оживленно, причем различный подход к теме как Милюкова и Куприна, Авксентьева и Ремизова, Бунина и Бердяева и т. д., равно как и различная манера трактовать такую острую тему, все же не помешали всем присутствующим на этом вечере единодушно осудить весьма сурово гитлеровский национал-социализм, под революционной фразеологией скрывающий самый мрачный обскурантизм и самую варварскую тиранию. Само собою разумеется, что наполнившая зал публика, на 90 % еврейская, была нам весьма благодарна, что мы дали ей возможность выслушать из уст лучших представителей русской интеллигенции такое безоговорочное осуждение гитлеровского режима.

Вообще, можно сказать, что все собрания, на которых выступали представители русской интеллигенции, вызывали к себе со стороны наших постоянных слушателей особый интерес. Помню, что весьма многолюдными были собрания, на которых выступали Н.А. Бердяев и Г.П. Федотов. Первый прочитал доклад на тему «Христианство и антисемитизм», а второй на тему «Христианство и иудаизм». Оба высокообразованные и блестящие писатели, они заинтересовали публику оригинальностью своего подхода к темам. И так как оба они к тому же религиозные люди, на свой манер, то доклады их были проникнуты особенным настроением, которое невольно передавалось всем присутствовавшим на собрании. Благодаря этим своим особенностям оба докладчика имели огромный успех.

В 1938 году в комитете Объединения русско-еврейской интеллигенции был поставлен вопрос о выпуске сборника, целиком посвященного вопросам русско-еврейской жизни. В пользу настоятельной необходимости издания такого сборника высказывались такие соображения: находящаяся в рассеянии часть русского еврейства и, в особенности русско-еврейская интеллигенция, могла бы играть заметную роль в общественной жизни, если бы она была организована, если бы в ней непрестанно поддерживался интерес к вопросам, выдвигаемым жизнью, путем систематического осведомления о событиях текущей жизни. Отмечалось, что очень и очень русские евреи уже по одному тому не могут проявить своей инициативы в обслуживании еврейских интересов и в отстаивании еврейских прав, что за отсутствием еврейских периодических изданий на русском языке не знают, какие задачи ею ставятся на очередь и какие решения ею диктуются в разных странах. Таким образом, намеченный сборник, который мы себе представляли в виде ежегодника, должен был прежде всего дать информационный материал о положении евреев во всех странах их рассеяния. Но помимо информационной части нам представлялось крайне необходимым дать в этом ежегоднике ряд статей как посвященных обсуждению важнейших проблем еврейской современности, так и трактующих извечный вопрос нашего национального бытия. Словом, мы полагали, что намеченный нами сборник должен будет дать каждому еврею минимум сведений, нужных ему для того, чтобы сознательно относиться к тем сложным и трагическим явлениям, коими полна еврейская жизнь за последние десятилетия. Надеялись мы также, что такой ежегодник найдет внимательных читателей и среди той части русской интеллигенции, которая при всем своем отвращении к антисемитизму часто лишена самых необходимых сведений о том, как живут, трудятся, творят свою культуру и борются за свои человеческие права евреи в странах рассеяния.

И по этому приблизительному плану составлялся сборник. Были тщательно собраны статистические данные о численности всего еврейского населения на свете и о числе евреев, живущих в тех странах Европы и Америки, где они осели компактными массами. Далее были составлены специальные статьи о положении евреев в странах Центральной Европы, советской России, Палестине и в Соединенных Штатах Северной Америки. Признали мы также необходимым поместить в нашем сборнике обстоятельные сведения о характере деятельности центральных еврейских организаций социальной помощи.

Чтобы читатель мог получить общее представление о главнейших этапах пройденного еврейским народом тяжелого исторического пути, была естественна сжатая хронология еврейской истории от разрушения Иерусалимского храма Титом до конца ХIХ столетия.

Наконец, помимо информационной части, видными еврейскими писателями был написан ряд очерков и исследований, трактовавших наиболее актуальные вопросы еврейской жизни.

В 1939 году наш сборник вышел из печати обширным томом, приблизительно в 400 страниц убористой печати. Назвали мы его «Еврейский мир», так как, по идее, он должен был открыть перед читателем еврейскую жизнь во всем ее многообразии и со всеми присущими ей печальными особенностями.

Еврейская современная печать встретила выход нашего сборника весьма сочувственно. В некоторых газетах о нем были даны очень лестные отзывы, и такое отношение еврейской прессы к нашему начинанию нам, конечно, доставило большое удовлетворение. Но не менее ценны были для нас благоприятные отзывы о нашем ежегоднике отдельных читателей – еврейских интеллигентов.

Мне лично пришлось выслушать чрезвычайно ободряющие отзывы о нашем ежегоднике. Один, например, заявил мне, что «Еврейский мир» был для него настоящим откровением, так много нового и интересного он почерпнул из этого сборника. Другой откровенно сознался, что только прочитав наш сборник, он осознал всю сложность и весь трагизм еврейской проблемы. Третий находил, что сборник «Еврейский мир» должен быть настольною книгой во всякой еврейской интеллигентной семье, читающей по-русски, так много важных и нужных каждому еврею сведений содержит он. А между тем все эти читатели были образованными людьми, хорошо разбиравшимися в сложных вопросах общего характера. Их незнакомство с еврейской жизнью и ее мучительными вопросами объяснялось просто тем, что они стояли в стороне от нее, поглощенные вопросами и проблемами, которые ставила перед ними каждодневная общая еврейская жизнь, в которую они, в силу обстоятельств, вошли целиком.

Само собою разумеется, что и хвалебные отзывы еврейских газет, и лестные суждения о нашем сборнике читателей будили в нас энергию и воодушевляли на дальнейшую работу. Ободренный успехом ежегодника, наш комитет Объединения русско-еврейской интеллигенции решил в том же 1939 году приступить к изданию периодических сборников – «трехмесячников», но наступившая война разрушила все наши планы; по мере того как разгорался военный пожар, члены комитета и члены объединения покидали Париж, их разметало по всей Франции, и деятельность объединения прекратилась.

В заключение мне хочется сказать несколько слов о той особенной атмосфере, в которой протекала работа сначала кружка, а потом комитета Объединения русско-еврейской интеллигенции.

Нас не только объединяла общность идейной работы, но нас также связывали тесные узы личной дружбы. Наши взаимные отношения были проникнуты искреннею симпатией, а потому наши субботние встречи в кафе являлись для нас не только деловыми собраниями, но также приятным дружеским времяпрепровождением. Характерно, что у нас очень редко возникали разногласия, и если они и обнаруживались, то мы их устраняли самым миролюбивым и дружеским образом. И это нам удавалось благодаря широкой терпимости, которую каждый из нас проявлял по отношению к мнению своих товарищей.

Не удивительно, что я, как и другие члены нашей организации, посещал наши собрания с величайшей охотой и пунктуальностью. Про себя скажу, что я, несмотря на свой преклонный возраст, всегда отправлялся на наши собрания с радостным чувством. Я знал наперед, что проведу несколько часов в кругу друзей и что, решая вместе с ними ряд деловых вопросов, я в то же время отдохну душой.

Легко себе представить, с какою искреннею радостью я узнал, что некоторые мои друзья, бывшие члены парижского объединения, успевшие пробраться в Нью-Йорк, воскресили там наше Объединение русско-еврейской интеллигенции и возобновили успешно его деятельность. Горячо их приветствуя мысленно за их инициативу и мужество, я от всей души желаю им, чтобы они выполнили там свою миссию еще с лучшими результатами, чем те, которых мы добились в Париже.

Указатель имен

Авксентьев Николай Дмитриевич (1878–1943), в 1907–1908 член ЦК партии эсеров и редактор газеты «Знамя труда». В 1917 председатель Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, с июля по сентябрь – министр внутренних дел Временного правительства. Непримиримый противник большевиков, в 1918 избран председателем нового «Временного всероссийского правительства» (Уфимской директории). После переворота, совершенного Колчаком, был арестован, а затем отправлен за границу. Активно сотрудничал в эмигрантской прессе.

Адрианов Григорий Васильевич (1859 – после 1917), инженер, один из разработчиков Транссибирской железнодорожной магистрали. В 1897–1901 руководил строительством линии Карымская – Забайкальская. Его именем названа одна из станций Забайкальской ж. д. Один из авторов книги «Сеть железных дорог России в будущем» (1908).

Айзенберг Лев Моисеевич (1867 – 195?), петербургский адвокат, специалист по вопросам права жительства для евреев. В советские годы один из редакторов журнала «Еврейская летопись» (1923–1926).

Азеф Евно Фишелевич (1869–1918), один из лидеров партии эсеров, тайный сотрудник департамента полиции с 1893. В 1903 возглавил Боевую организацию, принимал участие в подготовке многих террористических актов партии, чем приобрел неограниченное доверие революционеров. Одновременно информировал департамент полиции: в 1905 выдал почти весь состав Боевой организации – 17 человек; предотвратил покушение на Дурново, Николая II и т. д. В 1908 был разоблачен и приговорен ЦК партии к смерти, но скрылся. В 1910 под чужим именем поселился в Берлине, вел жизнь рантье и успешно играл на бирже. В 1915 арестован в Берлине, два года провел в тюрьме. В 1917 сотрудник германского МИДа.

Акулов Иван Алексеевич (1888–1937(1939)), в 1907 вступил в РСДРП, большевик. Активный участник Октябрьской революции и Гражданской войны. В 1918–1922 – секретарь краевых и областных комитетов РКП(б) (Урал, Оренбург, Киргизия, Крым). С 1923–1931 – на руководящей партийной, профсоюзной, советской работе. С 1931 – первый заместитель председателя ОГПУ. С 21 июня 1933 по 1935 – прокурор Союза ССР. С 1935 – секретарь ЦИК СССР. В 1937 репрессирован.

Аладьин Алексей Федорович (1873–1927), из зажиточных крестьян; будучи студентом Казанского университета, арестован за пропаганду среди рабочих и выслан в Архангельскую губернию. В 1895 бежал за границу. В 1905 вернулся в Россию. Выбран в I Государственную думу от крестьянской курии Симбирской губернии, выделялся как талантливый оратор. В 1906–1917 жил в Великобритании, оказывал помощь политическим эмигрантам. В июле 1917 вернулся в Россию, установил тесные контакты с генералом Корниловым. После провала корниловского выступления арестован. После Октябрьской революции освобожден. В период Гражданской войны примкнул к Белому движению, штабс-капитан Донской армии. В 1920 занимался эвакуацией войск из Крыма. Умер в Великобритании.

Александр II (Освободитель) (1818–1881), российский император с 1855. Инициатор ряда либерально-демократических реформ, в т. ч. отмены крепостного права (1861). Убит народовольцами 1 марта 1881.

Александр III (Миротворец) (1845–1894), российский император с 1881. При нем произошел отказ от либерально-демократических реформ его предшественника Александра II.

Алексеев Михаил Васильевич (1857–1918), генерал от инфантерии с 1914. Командующий Северо-Западным фронтом, с 1915 начальник штаба Ставки. В феврале 1917, стремясь спасти монархию, убедил Николая II отречься от престола. В марте – мае 1917 Верховный главнокомандующий, затем советник Временного правительства. После Октябрьской революции участвовал в создании Добровольческой армии, весной 1918 стал ее верховным руководителем. Умер в Екатеринодаре от болезни сердца.

Алексеев. (?) Возможно, речь идет об Алексееве Николае Александровиче (1873–1972), военврач. С конца 1896 вел пропаганду среди рабочих. В январе 1898 арестован по делу петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса. В конце 1899 бежал из ссылки за границу. В 1900–1905 жил в Лондоне; был секретарем 3-го съезда РСДРП (1905). В 1911–1915 работал врачом в Восточной Сибири. После Февральской революции 1917 член Иркутского совета военных депутатов; участник Гражданской войны; в 1920–1921 на большевистской работе в Енисейской губернии. С 1922 работал в Москве в Главполитпросвете, Коминтерне, затем на научно-преподавательской работе. Делегат XXII съезда КПСС (1961).

Алко Илья Соломонович (1890–1935), эсер.

Альперин Абрам Самойлович (1881–1968), юрист, предприниматель. Один из лидеров ростовских евреев, финансировал формирование казачьих партизанских отрядов. Автор популярного лозунга: «Лучше спасти Россию с казаками, чем потерять ее с большевиками». С 1919 в эмиграции в Париже. В годы Второй мировой войны руководитель еврейского движения Сопротивления в оккупированной зоне Франции, один из создателей (1946) и председатель (с 1947) Общества помощи русско-еврейской интеллигенции им. Тейтеля (Тейтелевского комитета).

Андреюшкин Пахомий Иванович (1865–1887), народник. В конце 1886 примкнул к террористической фракции «Народной воли» и вместе с А.И. Ульяновым и др. подготавливал покушение на Александра III. 1 марта 1887 арестован, впоследствии казнен в Шлиссельбургской крепости.

Аникин Степан Васильевич (1868–1919), писатель. Родился в мордовской крестьянской семье. В 1900 примкнул к партии эсеров. Депутат I Государственной думы от крестьян Саратовской губернии. Организатор и один из руководителей фракции «Трудовая группа». После роспуска Думы жил по преимуществу в Петербурге и был деятельным членом центрального комитета Трудовой группы. С 1909 по 1914 в эмиграции в Швейцарии. Участник 1-го Всероссийского съезда крестьянских депутатов (май 1917). Автор политических памфлетов, статей, очерков, сборников рассказов, составитель сборников мордовских сказок. Литературный псевдоним Чардымский.

Анненский Николай Федорович (1843–1912), экономист, общественный деятель, старший брат поэта Иннокентия Анненского. С конца 60-х гг. – в народническом движении. Сотрудничал в «Отечественных записках», «Деле», «Русском богатстве» и др. Подвергался арестам, в 1880 – административной ссылке. В 80–90-х гг. руководил статистическими работами губернских земств Казани и Н. Новгорода. В 1896–1900 заведовал статистическим отделом Петербургской городской управы. В 90-х гг. видный представитель либерального народничества. В 1903–1905 один из руководителей «Союза освобождения». В 1906 участвовал в создании партии «Народные социалисты».

Анский (Ан-ский) Семен Акимович (настоящее имя Шломо Зейнвил Раппопорт) (1863–1920), писатель, этнограф и общественный деятель. Член редакции журнала «Еврейский мир». Большую часть жизни посвятил изучению и описанию своего народа и его традиций. После его смерти собранная им уникальная коллекция предметов быта была завещана Историческому музею, затем перешла Музею этнографии.

Анцелевич, знакомый М.А. Кроля, работавший его переводчиком в Китае.

Арабажин Константин Иванович (1866–1929). Родился в Украине в русско-украинской семье, двоюродный брат писателя Андрея Белого. Образование получил на историко-филологическом факультете Киевского университета (1884–1890). Принимал участие в деятельности нелегальных кружков. В дальнейшем активно занимался литературоведческой деятельностью и преподаванием. В 1891 переехал в Петербург, где преподавал русский язык и литературу в различных учебных заведениях. Вместе с В.В. Барятинским был редактором газеты «Северный курьер» (Петербург, 1899–1900), сотрудничал также в «Биржевых ведомостях». В 1913 профессор русского языка и словесности Гельсингфорского университета. Возглавлял русскую общину в Финляндии. В связи с усилением антирусских настроений в 1920 был фактически выслан из страны. Последние годы провел в Риге, став профессором русской литературы Латвийского университета. В 1929 трагически погиб, попав под трамвай.

Араканцев Михаил Петрович (1863–?), из донских казаков. По образованию юрист, товарищ прокурора таганрогского окружного суда; журналист; член I и II Государственной думы и депутат Донских войсковых кругов; член партии кадетов. В Думе был избран председателем 1-го отдела Думы, членом редакционной, бюджетной, распорядительной комиссий, а также товарищем председателя Казачьей фракции в Думе. Входил в комиссию по расследованию причин еврейского погрома в Белостоке.

Аргунов Андрей Александрович (настоящая фамилия Воронович) (1866–1939). Один из организаторов партии эсеров (в 1905–1908 член ЦК). После Октября член антибольшевистского «Союза возрождения России», заместитель председателя Уфимской директории (1918). Во время переворота в Омске в ночь на 18 ноября 1918 был арестован и выслан за границу. Жил в Чехословакии. Создатель и глава организации «Крестьянская Россия» (1922, с 1927 – Трудовая крестьянская партия).

Аронсон Наум Львович (1872–1943), скульптор. Им были выполнены портреты Моцарта, Вагнера, Шопена, Бетховена, Данте, Пастера, Л. Толстого Тургенева, Фета, Ленина. В 1900 был награжден золотой медалью на Всемирной выставке в Париже. Активно занимался еврейской общественной деятельностью, был в числе учредителей Общества друзей еврейской музыки в Париже.

Архангельский Василий Гаврилович (1868–1948), эсер, публицист, прозаик, педагог. Член II Государственной думы. Во время Первой мировой войны находился в ссылке в Иркутске. Вместе с А.Р. Гоцем издавал газету «Сибирь». После Февральской революции возвратился в Петроград. На III съезде партии эсеров был избран в состав ЦК. Редактировал газету «Земля и воля». После Октября жил в эмиграции в Праге, член Совета Русского заграничного исторического архива, его управляющий (1928–1934).

Астров Николай Иванович (1868–1934), один из учредителей партии кадетов (1905; с 1907 член ЦК). В 1914–1917 один из создателей и руководителей Всероссийского союза городов. В марте – июне 1917 московский городской голова. После октября 1917 участник антибольшевистского подполья (член «Национального центра» и др. нелегальных организаций). Член Уфимской директории и Особого совещания при Добровольческой армии. С 1920 в эмиграции, организатор и глава Русского заграничного исторического архива в Праге. Написал «Воспоминания» (Париж, 1941).

Ахад-Гаам (псевдоним, настоящее имя Ашер Гинцберг) (1856–1927), еврейский писатель-публицист и философ, активный сионист. С 1896 по 1902 редактировал в Одессе газету «Га-Шилоах». Во время погромов в Кишиневе выступил за создание еврейской самообороны в России. В 1905–1906 принимал участие в работе съезда Союза для достижения полноправия еврейского народа в России. В 1907 переехал в Лондон, где продолжал заниматься общественной деятельностью. В 1917 советник одного из лидеров сионистского движения Хаима Вейцмана. Сионистская молодежная организация «Бней-Моше» («Сыновья Моисея») считала его своим председателем. Последние годы жизни провел в Тель-Авиве.

Ашенбренер Михаил Юльевич (1842–1926), дворянин, подполковник. С 1881 – член военной организации «Народной воли». В марте 1883 арестован. По процессу 14-ти в 1884 приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой, которую отбывал в Шлиссельбурге. В 1904 был направлен под полицейский надзор в Смоленск. Продолжал заниматься революционной деятельностью, помогая партии эсеров, но не вошел в нее из-за несогласия с тактикой индивидуального террора. Пользовался большим авторитетом и популярностью как ветеран революционного движения, борец против самодержавия. Занимался литературным трудом, печатался в журналах «Былое», «Минувшие годы», читал лекции в Смоленском политехническом институте. В последние годы жизни занимался научной работой в Химическом институте имени Л.Я. Карпова, стал его директором, активно участвовал в организации Биохимического института Наркомзема.

Ашешов Николай Петрович (1866–1923), писатель, журналист, литературный критик. Окончил Московский университет (юридический факультет) Печатался в газете «Курьер». С 1900 жил в Петербурге, где работал в редакциях многих газет, публикуя в них свои обзоры политических событий в России. В 1905 избран в состав Комитета петербургской группы Союза российских писателей. В 1920–1923 выступал с лекциями о деятелях революционного движения в России.

Аюшиев, представитель родовой знати хоринских бурят.

Аюшиев Галдан, святой лама.

Бадаев (Бодаев) Венедикт Арсентьевич, участник народовольческого движения. Один из организаторов Молодой партии «Народной воли», которая зародилась как оппозиция старому руководству «Народной воли».

Бак Юлиан Борисович, известный предприниматель, издатель газеты «Речь» – центрального органа партии кадетов. Выходила в Петербурге с 1906 по 1917.