Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1"

– Тебе.

На этом все остались довольны – за исключением разве что Лю Цингэ, – и Шэнь Цинцю радостно сделал ставку.

Его соседи принялись шёпотом переговариваться: «Кто вообще такой этот Ло Бинхэ? В первый раз о нём слышу!» Их едва ли можно было в этом винить: до сих пор Ло Бинхэ всегда был тише воды ниже травы, являя собой образ скромного ученика, который не кичится заслугами, – выполнив очередное сложное задание, он попросту исчезал, никогда не ища славы и не стремясь блеснуть талантами. Поскольку остальные понятия не имели об этом обстоятельстве, они решили, что Шэнь Цинцю, ставя целое состояние на ученика, и впрямь желает лишь поощрить его.

Тем временем собравшиеся под платформой молодые таланты в один голос принесли обеты, и тем самым было положено официальное начало соревнованиям.

Поскольку здесь собралось так много участников, они заходили через двенадцать проходов, независимо от того, к каким школам принадлежали. Ученики сделали первые неуверенные шаги по земле ущелья Цзюэди, и их опасное путешествие началось. Тем временем их пользующиеся заслуженной славой старейшины на вершине террас как раз покончили со ставками и принялись невозмутимо точить лясы, обмениваясь опытом и попутно лузгая тыквенные семечки.

Над местом проведения соревнований парила сотня духовных орлов, подчиняющихся заклятиям наблюдателей. На их когтях сверкали серебряные кольца с особыми кристаллами, отражение с которых передавалось прямиком на установленные на платформе зеркала из точно таких же кристаллов; по сути, это не так уж отличалось от камер видеонаблюдения.

– Разумеется, Гунъи Сяо вырвался вперёд с самых первых шагов, – сияя радостными улыбками, обменялись одобрительными замечаниями соседи Шэнь Цинцю.

На щите и впрямь возникли золотые иероглифы, где десятку первых отличившихся венчало имя Гунъи Сяо, напротив которого отразилось число двенадцать.

Это означало, что менее чем за половину большого часа он умудрился истребить дюжину монстров и заполучить двенадцать бусин!

За ним шла Лю Минъянь с шестью бусинами, отставая от лидера ровно вдвое.

На глади кристального зеркала возникло изображение молодого человека в белом, естественность и слаженность стремительных движений которого напоминали о текущей воде и плывущих облаках. В мгновение ока он молниеносным ударом меча обезглавил надрывно воющего призрака, который тотчас развеялся без следа.

Толпа взорвалась криками одобрения, расхваливая юношу на все лады, однако Шэнь Цинцю лишь сдержанно улыбнулся.

У этого баловня судьбы Гунъи Сяо выпендрёж пёр из всех щелей, а ведь по сути-то, хе-хе, он был не более чем пушечным мясом, разве что слегка повыше сортом, чем главный злодей.

Он был типичным представителем «красивых одарённых многообещающих молодых людей из состоятельных семей, успешных с малых лет, прирождённых лидеров и любимцев женщин», которому, как это ни прискорбно, предстояло стать шаблонным проходным персонажем, чьё единственное предназначение – оттенять крутость главного героя. Хоть на него дружно ставило большинство присутствующих, суля ему первое место, Гунъи Сяо, к огромному их сожалению, суждено было возглавлять список лишь до того момента, когда Ло Бинхэ соизволит пинком скинуть его с пьедестала.

Имя самого Ло Бинхэ пока что болталось в середине списка, отмеченное одной-единственной бусиной. Но, казалось, Шэнь Цинцю это нимало не тревожило, ведь он знал, что, едва настанет час крысы[102]102
  Час крысы 子时 (zǐshí) – первый большой час суток, длится с одиннадцати часов вечера до часу ночи.


[Закрыть], как разразится великая битва, занавес отдёрнется, и имя Ло Бинхэ неудержимо взмоет вверх!

Тем временем первый день собрания Союза бессмертных шёл своим чередом, близился час крысы. Высоко в небе золотая луна, круглая, словно колесо повозки, изливала ясный свет на террасы зрителей.

Шэнь Цинцю наконец нашёл среди множества кристальных зеркал то, что отражало Ло Бинхэ. Юноша медленно продвигался по лесу: на одежде ни единого пятнышка, в движениях – ни малейшего намёка на усталость, сияющие подобно звёздам глаза словно способны прозреть сквозь зеркало.

Однако он был не один.

Подавляющее большинство молодых людей предпочитало охотиться на монстров в одиночку: ведь как иначе поделить между собой полученные духовные бусины? В крайнем случае они объединялись по двое, по трое с хорошо знакомыми товарищами по оружию или братьями по школе.

Среди девушек тоже было немало талантливых совершенствующихся, наделённых потрясающей духовной мощью, однако в целом им всё же недоставало как физических, так и моральных сил, и потому они чаще искали поддержки. Как правило, ученицы ходили целой толпой из шимэй и шицзе, которых вдобавок связывали весьма близкие отношения, а потому по большей части они забавлялись, болтали, ссорились, смеялись, перешучивались и занимались прочей ерундой вместо того, чтобы охотиться на монстров, – одним словом, ничего особенного от них ждать не приходилось.

И всё же сейчас за Ло Бинхэ гуськом следовало то ли семь, то ли восемь юных дев, притом все как на подбор – нежные и изящные трепетные создания. Эта картина не могла не привлекать внимания: от Шэнь Цинцю не укрылось, что некоторые из тех, кто прежде любовался гордой статью Гунъи Сяо, перевели изумлённые взоры на Ло Бинхэ с его причудливым выводком.

Теснее всего к юноше жалась фигурка в золотистых одеяниях дворца Хуаньхуа, освещающая путь ночной жемчужиной[103]103
  Ночная жемчужина 夜明珠 (yèmíngzhū) – фосфорическое вещество, встречающееся и в живом мире, а в данном случае – ископаемый минерал, представляющий собой соль, испускающую зеленоватый фосфорический свет за счёт наличия в кристаллической решётке активированного люминофора.


[Закрыть].

Изящество и строгую красоту этой девушки ничуть не умаляла лёгкая хромота – похоже, она подвернула ногу, сражаясь с очередным монстром. Когда она заговорила, её голос звучал виновато:

– Шисюн Ло, мне так совестно! Ты только что спас всех нас, а теперь мы ещё и причиняем тебе неудобства! Если бы не необходимость защищать нас, ты бы уже давно ушёл далеко вперёд… Мы стали для тебя настоящей обузой!

Однако Ло Бинхэ с безупречной учтивостью ответил:

– Товарищам по совершенствованию надлежит заботиться друг о друге, так что я рад помочь.

Шэнь Цинцю был прекрасно знаком с этой ипостасью Ло Бинхэ в образе белого лотоса на ранних этапах его становления, а потому ничему не удивлялся.

Всё это время Ло Бинхэ одной рукой бился с монстрами, а другой прикрывал девушек, что, конечно же, изрядно замедляло его продвижение в рейтинге. Сражайся Ло Бинхэ в полную силу, он мог бы без малейших усилий составить конкуренцию Гунъи Сяо! Пока что даже у Мин Фаня в сравнении с ним дела обстояли весьма прилично… Однако всё это не имело значения, ведь до сих пор у Ло Бинхэ, можно сказать, не было шансов проявить себя!

И всё же у Шэнь Цинцю в голове всплыла мстительная мысль: «Мой ученик самый крутой в мире, и если бы не его чрезмерная доброта, не позволяющая ему притеснять других, он бы вам показал, каково вставать у него на пути!» При этом он и сам не знал, что породило его возмущение.

– Как я посмотрю, Цинцю, этот твой маленький ученик и впрямь наделён превосходными моральными качествами! – с благодушной усмешкой заметил Юэ Цинъюань.

Шэнь Цинцю невозмутимо принял комплимент, пряча улыбку за веером.

– Да уж, по нему и не скажешь, что его учитель – Шэнь Цинцю, – фыркнула Ци Цинци.

Сидящие рядом также принялись наперебой расхваливать достоинства Ло Бинхэ, однако искренности в их словах было немного. Что за прок в этих самых «высоких моральных качествах»? На собрании Союза бессмертных значение имела лишь сила, так что подобное поведение Ло Бинхэ они могли счесть разве что наивным и незрелым.

Когда взгляд сидящего рядом старого главы дворца Хуаньхуа упал на зеркало, показывающее лицо Ло Бинхэ, он еле слышно охнул и едва не вскочил с места. Хоть Шэнь Цинцю даже не смотрел в ту сторону, он прекрасно всё понял.

«Смазливым личиком Ло Бинхэ наверняка пошёл в мать, так что при виде него старый глава Дворца не мог не вспомнить о своей любимой ученице. Вот только, должно быть, он счёл это сходство случайным, ведь откуда ему знать, что Ло Бинхэ – не кто иной, как её сын?»

В это же время в дебрях ущелья Цзюэди Ло Бинхэ хладнокровно раздумывал над тем, что ему делать со всей этой толпой слабосильных девиц.

Само собой, совесть не позволила бы ему просто взять и бросить на произвол судьбы этих молодых да ранних учениц из дворца Хуаньхуа, и в то же время он не мог упустить возможность блестяще проявить себя на собрании Союза бессмертных и тем самым стяжать славу для своего учителя.

В тот момент, когда Ло Бинхэ раздумывал, как бы от них всех отделаться, Шэнь Цинцю всерьёз полагал, что он напропалую флиртует с одной из девушек, рассыпая фонтаны искр.

А ведь это была та самая сестричка, с которой Ло Бинхэ предстояло впервые покувыркаться! Да-да, та самая Цинь Ваньюэ, сяо шимэй Ваньюэ!

Именно в том эпизоде, где она помогла Ло Бинхэ лишиться невинности, она произвела на Шэнь Цинцю наиболее глубокое впечатление. После этого её роль сводилась главным образом к тому, чтобы становиться жертвой бесконечных интриг в столь же бесконечном гареме Ло Бинхэ. Лишь такой «выдающийся талант», как Сян Тянь Да Фэйцзи, был способен настрочить гаремный роман так, что получилась форменная «История Чжэнь Хуань»[104]104
  «История Чжэнь Хуань», или «Легенда о Чжэнь Хуань» 甄嬛传 (Zhēn Huán chuán) – китайский сериал из 76 серий, снятый в 2012 году, повествует о девушке эпохи Цин по имени Чжэнь Хуань, которая в семнадцатилетнем возрасте попала в императорский дворец.


[Закрыть].

«Уж лучше бы мне пришлось читать цветистое описание спаривания призрачноголовых пауков в десятки тысяч слов, чем вникать в то, как Ша Хуалин в очередной раз терзает Цинь Ваньюэ, благодарю покорно!»

При виде стройной вереницы, следующей за Ло Бинхэ, будто за спасителем, Шэнь Цинцю быстро скис.

Некоторым из этих учениц и впрямь недоставало подготовки для боя с монстрами, но, немного приспособившись, они всё же могли бы проявить свои таланты в полной мере. Однако были среди них и откровенно бездарные экземпляры, которые вместо того, чтобы благоразумно воздержаться от участия в столь тяжёлом состязании, прицепились к Ло Бинхэ как репей в надежде урвать пару-тройку бусин и занять чужое место в списке.

Повстречай эти проныры Ло Бинхэ более поздней версии, он бы тут же избавился от них не моргнув глазом! Воистину, доброму человеку все горазды сесть на шею!

Так они и продвигались какое-то время. Подавляющее большинство мелких монстров, которые нападали, пользуясь темнотой, Ло Бинхэ уничтожал единым щелчком пальцев, не удосуживаясь даже извлечь меч из ножен, и всё же ему не удавалось набрать желаемый темп.

И что же было тому причиной?

Ближайшая ученица из дворца Хуаньхуа принялась канючить, прижавшись к Цинь Ваньюэ:

– Старшая сестрица, у меня ужасно болят ноги!

Ло Бинхэ остановился, но вместо того, чтобы обернуться к девушке, он опустил голову и принялся массировать виски.

При виде такой реакции Цинь Ваньюэ забеспокоилась.

– Ваньжун, ты можешь потерпеть? – склонившись к сестре, шёпотом попросила она. – Нам непременно нужно ускориться!

– Но у меня правда очень болят ноги! Я больше и шагу ступить не в состоянии! – всхлипнула та в ответ. – Мы шли целый день, а тут даже искупаться негде! У меня всё тело зудит!

Многие из неподготовленных членов команды тут же принялись ей поддакивать. Будь Шэнь Цинцю облечён полномочиями судьи, он бы давным-давно лишил их права на участие в соревновании и вышвырнул бы из ущелья Цзюэди восвояси.

Значит, записаться на собрание Союза бессмертных со столь нежными ножками – это вы можете. Ладно, но коли уж вы явились сюда, зачем же висеть на шее у других, подобно жёрнову? Посмотрели бы лучше на Лю Минъянь – между ней и вами настоящая пропасть! Неудивительно, что она – главная героиня!

Однако отделаться от Цинь Ваньжун и впрямь не представлялось возможным, ведь, наряду с Цинь Ваньюэ, ей предстояло стать цветочком на клумбе Ло Бинхэ, а это значило, что, согласно общепризнанным законам жанра, она точно никуда не денется, какая бы неотвратимая смерть ей ни грозила.

Шэнь Цинцю охватило необычайное раздражение.

«Бинхэ, ты… тебе непременно нужно тащить в свой гарем всё что ни попадя?.. Не стоит хватать в объятия любую девицу, на которую можно взглянуть без содрогания! Твоему учителю больно смотреть на подобный контингент, в самом деле больно!»

Бросив осторожный взгляд на спину Ло Бинхэ, Цинь Ваньюэ шепнула Цинь Ваньжун:

– Сестрёнка, мы без того доставили шисюну Ло слишком много беспокойства… – Поскольку она и дальше желала полагаться на помощь Ло Бинхэ, чтобы заполучить более-менее приличное место в рейтинге участников, ей было совершенно ни к чему, чтобы выходки младшей сестры раньше времени истощили его терпение.

– Но ведь шисюн Ло такой добрый, он не будет против, – как ни в чём не бывало заявила Цинь Ваньжун. – Правда ведь, шисюн Ло?

Юноша наконец обернулся. На его лице играла лёгкая улыбка, неотразимая и безукоризненная, но он так и не произнёс ни слова. При виде этой безмолвной улыбки Цинь Ваньюэ внутренне содрогнулась, сама не зная почему.

Однако у Цинь Ваньжун вместо мозгов в голове была хлопковая вата. Восприняв его реакцию как знак согласия, она бросилась к ближайшей речушке, напевая: «Ла-ла-ла!»

Вот и оно! Шэнь Цинцю не сводил напряжённого взгляда с зеркала.

Ло Бинхэ оторопел – судя по её словам, он решил, что она и впрямь собралась купаться. Однако, по счастью, будущий цветик его гарема был не настолько экзотичен: она лишь стянула обувь и носки и опустила ступни в воду.

А ведь это было верховье речушки – что, если кто-то пожелает из неё напиться… В душе Шэнь Цинцю мысленно поставил свечку за тех, кто находился ниже по течению.

Большинство спутниц тотчас последовали примеру Цинь Ваньжун и как ни в чём не бывало затеяли радостную возню.

Ло Бинхэ не знал, что и делать; поскольку стыдливость не позволяла ему приблизиться, всё, что ему оставалось, это предупредить их издалека:

– Заходить в воду ночью небезопасно. Уважаемые соученицы, лучше бы нам всё-таки поскорее двигаться дальше.

Что-то в этой сцене показалось Шэнь Цинцю несколько странным: разве в оригинальном романе Ло Бинхэ стоял так далеко? Он не мог ошибаться: там его ученик, поддавшись стремлению защитить девушек (или, вернее, покорившись эгоистической тяге эксперта-Самолёта к неприкрытому фансервису), вместе с ними пошёл к речушке, чтобы насладиться обольстительной сценой лёгкого стриптиза… Да это же просто наглядное пособие для фут-фетишистов!

В ответ на предостережения Ло Бинхэ эти юные бесстыдницы лишь рассмеялись, крикнув ему в ответ:

– Всё в порядке! Шисюн Ло, ты тоже иди к нам!

При виде подобного зрелища даже главы школ перед кристальными зеркалами лишились дара речи.

Шэнь Цинцю с окаменевшим лицом взывал в душе: «Ло Бинхэ, чего же ты ждёшь? Ещё немного – и ты упустишь такой горячий эпизод!»

Понимая, что поведение Цинь Ваньжун иначе как непристойным не назовёшь, Цинь Ваньюэ принялась робко извиняться за неё:

– Прости нас, шисюн Ло. Мои шимэй впервые участвуют в собрании Союза бессмертных… – При этом она выглядела столь хрупкой и беспомощной, что на неё жалко было смотреть. Закусив губу, будто её терзала подлинная душевная боль от принятия нелёгкого решения, она попросила: – Если наше общество тяготит шисюна Ло, просто оставь нас и двигайся дальше, мы как-нибудь сами…

На самом деле в горестном выражении её лица и закипающих в глазах слезах не было ни капли искренности; и всё же какой мужчина, моральные принципы которого хоть чего-то да стоят, согласится на подобное предложение?!

Но прежде чем Ло Бинхэ успел ответить, со стороны речушки раздался пронзительный визг.

Выражение лица юноши мигом переменилось. Не обращая внимания на побелевшую от страха Цинь Ваньюэ, он ринулся на крики.

В тот же миг прикованные к зеркалам зрители повскакивали с мест, трепеща от ужаса.

Выхватив меч из ножен, Ло Бинхэ вскинул его со словами:

– Что случилось?

Только что в речушке мирно плескалось с полдюжины девиц, теперь же двух из них недоставало – в том числе и Цинь Ваньжун.

Шэнь Цинцю про себя раздосадованно возопил: «Вот видишь! Я ж говорил: поторопись! Зашибись, одна из твоих прекрасных жёнушек только что была да сплыла! И как ты теперь собираешься отыгрывать ту сцену с тройничком с неполным комплектом красоток-сестёр Цинь?»

Меньше всего на свете он ожидал, что одно из основных действующих лиц гарема главного героя умудрится помереть так бездарно!

– Только что, не знаю как, под водой возникло чёрное пятно! – заголосила одна из девиц. – Мы и глазом моргнуть не успели, как эта неведомая тварь затянула под воду обеих шицзе!

Свободной рукой Ло Бинхэ принялся поспешно вытаскивать на берег остолбеневших от ужаса учениц. Едва он протянул руку за последней, как та будто поскользнулась, и вода мигом сомкнулась у неё над головой – она исчезла прямо на глазах потрясённых наблюдателей!

В то же мгновение гладь речушки взбурлила тёмной энергией. Впившись взглядом в кристальное зеркало, Шэнь Цинцю увидел, что вода почернела от пелены колышущихся в ней длинных волос. Меж чёрных шелковистых нитей сочилась алая кровь, которую быстро смывало потоком. Эта шевелящаяся масса казалась ещё более густой и отвратной, чем волосня Садако[105]105
  Садако – кит. 贞子 (Zhēnzi) – Чжэньцзы – юрэй (призрак умершего в японской мифологии) из серии романов и фильмов «Звонок».


[Закрыть]!

Кто-то воскликнул:

– Нюй юань чань!

В то же время в ущелье Цзюэди Ло Бинхэ также догадался, что это за тварь. Направив энергию меча в реку, он выкрикнул:

– Отойдите от воды! Это – нюй юань чань из мира демонов!

Какое-то время большое тёмное пятно продолжало ворочаться на глубине, затем раздалось внезапное урчание, и скопление волос с чавкающим звуком исторгло из себя аморфную массу.

Это были останки трёх девушек – монстр пожрал плоть и кровь, оставив лишь болтающуюся на костях мокрую кожу.

О том, каким образом чудовище сделало это, свидетельствовали расширенные поры, к которым всё ещё крепились пучки волос, жадно высасывающих остатки жизненных соков и духовной энергии.

Это и было самой жуткой особенностью нюй юань чань: способность просачиваться в мельчайшие отверстия.

Столпившиеся на берегу ученицы перепугались до смерти; оглашая лес отчаянными криками и рыданиями, они попрятались за спиной Ло Бинхэ. При виде того, сколь ужасная кончина постигла её младшую сестру, Цинь Ваньюэ чуть не лишилась чувств.

По счастью, она была слишком смышлёной, чтобы в самом деле хлопнуться в обморок, ведь в противном случае кто бы позаботился о ней самой после того, как все ударятся в бегство?!

Способный передвигаться и по воде, и по суше монстр нюй юань чань, досуха высосав трёх девушек на дне реки, явно собирался вылезти на берег, чтобы продолжить застолье. Лицо Ло Бинхэ было холодно как лёд. Щелчок пальцев – и на их кончиках расцвели языки пламени, подпитываемого духовной энергией. Пылающий сгусток ринулся к коварному монстру, и чёрные волосы тут же охватил огненный ореол. Чудовище вынуждено было убраться обратно под воду и больше не отваживалось высунуться. Всё это Ло Бинхэ проделал одним исполненным убийственной мощи безупречным движением, не оставляющим монстру ни малейшей возможности увернуться.

Шэнь Цинцю мысленно вскинул в воздух табличку: «10 очков Ло Бинхэ!»

Подобрав оброненную Цинь Ваньюэ ночную жемчужину, юноша воздел её над головой, словно маяк; свет помог оцепеневшим ученицам наконец прийти в чувство.

– Не разбегайтесь! – велел им Ло Бинхэ. – Соберитесь в одном месте и держитесь друг друга! – С этими словами он вытащил сигнальный огонь и запустил в небо.

Всех участников снабдили сигнальными огнями, чтобы они могли позвать на помощь, если повстречают монстров, которым не в силах противостоять. Впрочем, на собраниях Союза бессмертных никогда не выпускали столь опасную нечисть. Применивший сигнальные огни трижды автоматически выбывал из соревнования, и потому обычно к ним прибегали лишь в самом крайнем случае. Однако в этот самый момент непрерывная череда сигнальных огней расцветила небо над ущельем Цзюэди. В оригинальном романе это была поистине прекрасная сцена, но сейчас она заставила всех созерцающих её замереть от ужаса и горя.

Потому что каждый из этих огней означал, что юный ученик столкнулся со смертельно опасным монстром!

– Кристальные зеркала! Скорее поглядите на кристальные зеркала!

Оттуда доносились истошные крики и отчаянные рыдания. Некоторые зеркала показывали тела убитых учеников, на других окровавленные юноши и девушки с полными ужаса глазами бились из последних сил, восклицая:

– Почему? Почему они здесь оказались… Их ведь не должно здесь быть!

– На помощь! Учитель, спаси меня! Братец, помоги…

Внезапно с кристального экрана раздался хриплый вопль, духовные орлы разразились тоскливым клёкотом, и поверхность зеркал сделалась чёрной как смоль.

– Что происходит? – принялись переговариваться недоумевающие зрители.

Этот хриплый крик не мог принадлежать никому иному, кроме как костяному орлу мира демонов – кровожадному и безжалостному монстру!

Шэнь Цинцю не без оснований опасался, что эти твари растерзали контролируемых совершенствующимися орлов и разбили их духовные кристаллы вдребезги.

Вода, земля, воздух – все стихии так и кишели смертоносными монстрами… Этим кровожадным тварям точно было не место на собрании Союза бессмертных!

Хоть Шэнь Цинцю был мысленно готов к происходящему, от чудовищной величественности разворачивающейся перед ним картины у него занемела кожа затылка и похолодели кончики пальцев. Он в самом деле больше не мог внушить себе, что всего лишь смотрит кульминацию чересчур реалистичной драмы, как ему представлялось изначально.

А за пределами ущелья Цзюэди, на высокой террасе, происходящее произвело эффект разорвавшейся бомбы. Даосы из обители Тяньи сурово вопрошали:

– Что там творится? Список монстров для собрания Союза бессмертных строжайшим образом выверялся, как в него могла затесаться такая тварь, как нюй юань чань?

Немало учеников дворца Хуаньхуа уже были убиты. Старый глава Дворца, вскочив с места, потребовал:

– Снимите барьер!

Мощный барьер, ограждавший ущелье Цзюэди, поддерживали около сотни монахов из монастыря Чжаохуа. Настоятель уже собирался применить заклятие передачи звука на тысячи ли, чтобы сообщить им приказ старейшины, однако Юэ Цинъюань остановил его:

– Нельзя снимать барьер!

– Что глава школы Юэ желает этим сказать? – оторопел старый глава Дворца.

Ущелье Цзюэди превратилось в смертоносную ловушку для более чем сотни питомцев хребта Цанцюн, так что у Юэ Цинъюаня должны были быть чертовски серьёзные причины для подобного заявления!

Что до Шэнь Цинцю, то он сразу понял, что имел в виду Юэ Цинъюань, а потому ответил вместо него:

– Снятие барьера и в самом деле позволит ученикам спастись, однако не следует забывать, что вместе с ними на свободу вырвутся и бесчинствующие там монстры. Всего в какой-то паре ли отсюда уже можно учуять дым от людских поселений – представьте себе, что начнётся, когда туда устремится тьма чудовищ? Наши ученики, по крайней мере, способны им противостоять – а как быть обычным людям, лишённым духовной силы?

Ни один из присутствующих глав школ и старейшин не нашёлся что возразить, так что платформа погрузилась в мрачное молчание. Сколь бы невероятными способностями они ни обладали, достигнув стадии «золота и киновари» или «изначального младенца», они всё же были не в силах повернуть время вспять.

– Но если нельзя снимать барьер… что же тогда делать? – спросил павший духом даос.

– Раз они не могут выйти, остаётся только нам войти, – отрубил Лю Цингэ.

Его товарищи по хребту Цанцюн обменялись выразительными взглядами. Юэ Цинъюань провозгласил:

– Собратья по совершенствованию должны понимать, что сегодняшние события – плод коварного замысла. Кто-то желает использовать этих монстров, чтобы одним ударом истребить наше будущее и нашу опору: молодые таланты. В сложившейся ситуации нам не остаётся ничего иного, кроме как продолжать поддерживать барьер. Пожелает ли кто-нибудь из наших собратьев войти в ущелье вместе с моей школой Цанцюн, дабы обуздать нечисть и спасти учеников?

Чтобы прорубить кровавый путь в ущелье, истребляя монстров, требовалась не только сила, но и изрядная доля мужества.

– Дворец Хуаньхуа считает своим долгом присоединиться к вам, – первым откликнулся старый глава Дворца.

Так вышло, что большинство участников этого собрания Союза бессмертных принадлежало именно к его школе, к тому же они вложили самые значительные средства, так что их неизбежно ожидали наибольшие потери. После того, как кто-то встал во главе, недостатка в желающих присоединиться не наблюдалось: герои вызывались один за другим. Даже те немногие, кому не достало бы смелости на подобное начинание, теперь словно очнулись, вспомнив о том, что опасность грозит и их талантливым, драгоценным ученикам!

Шэнь Цинцю сделал шаг вперёд, собираясь присоединиться к очереди добровольцев, но Лю Цингэ тут же преградил ему путь зачехлённым мечом. Не переменившись в лице, Шэнь Цинцю двумя пальцами отвёл ножны в сторону.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Твой яд, – лаконично пояснил Лю Цингэ.

– Верно, – вмешался Юэ Цинъюань. – Тебе не следует забывать о твоём отравлении, так что предоставь нам позаботиться об учениках пика Цинцзин.

Действительно, если после входа в ущелье Цзюэди яд внезапно активизируется, в результате чего у Шэнь Цинцю случится застой духовной энергии в самый разгар битвы с опасным монстром, то ему неоткуда будет ждать помощи.

Однако Шэнь Цинцю покачал головой:

– Как может учитель отсиживаться здесь, когда его ученикам грозит опасность? Если я не способен защитить собственных учеников, то я больше не заслуживаю звания главы пика Цинцзин.

Ко всему прочему, он ведь был ключевым действующим лицом этого эпизода – что же будет, если он не явится на съёмочную площадку?

В голове тут же раздался сигнал:

[За формирование позитивного имиджа отрицательного героя, развившее глубину персонажа, вам начислено 30 баллов притворства!]

«Это всё равно что предлагать мне кусочек сахара перед тем, как всадить в меня нож», – мысленно закатил глаза Шэнь Цинцю.

Видя, что никакие уговоры не заставят его переменить решение, Юэ Цинъюань нехотя попросил:

– Тогда будь крайне осторожен. Если встретишь монстра, которому не сможешь противостоять, немедленно зови нас на помощь!

Сам Шэнь Цинцю был настроен куда оптимистичнее относительно своей способности совладать с опасностями ущелья Цзюэди, ведь, помимо уверенности в своём уровне совершенствования и духовных силах, у него имелось ещё более существенное преимущество. Различные виды монстров, населяющие страницы «Пути гордого бессмертного демона», интересовали его куда сильнее разновидностей жёнушек Ло Бинхэ ещё в бытность его читателем. Он совершенно не держал в памяти, какая из героинь после того, как кто-то наносил ей очередную мелкую обиду, убегала любоваться на звёздное небо вместе с Ло Бинхэ, а порой даже умудрялся путаться в их именах, но зато отчётливо помнил характерные признаки и слабости каждого монстра.

Если что-то, помимо всесторонней осведомлённости о сюжете книги, и можно было назвать чит-кодом самого Шэнь Цинцю… так это его познания о монстрах!

Тем временем в ущелье Цзюэди Ло Бинхэ силился успокоить перепуганных до смерти сестёр и братьев по оружию. В подобной обстановке самым главным было не дать им разбежаться, ведь в противном случае, если они вновь повстречаются с демоническими тварями, всё закончится ещё хуже.

В ночи завывал ветер, со всех сторон доносились душераздирающие вопли то ли людей, то ли чудовищ. Более чувствительные ученики давно уже плакали навзрыд, обхватив головы руками. Цинь Ваньюэ побелела от страха, однако при взгляде на прислонившегося к дереву Ло Бинхэ с Чжэнъяном в скрещенных руках, невозмутимого в своей бдительности, готового встать на пути любой опасности, что грозит им из мрака, в её сердце поневоле разлилось сладостное тепло.

Окажись рядом с ней Шэнь Цинцю, его сердце сплетника мигом охватил бы восторг: «Поздравляю, сестричка, ты в него втрескалась!»

В этот самый момент из зарослей кустарника послышался шорох. Взгляд Ло Бинхэ похолодел, наливаясь стальным блеском. Он собрал в ладони сгусток духовной энергии, готовясь её применить.

Шорох нарастал: кто-то явно приближался к ним в густой траве. Казалось, сердца молодых людей готовы выскочить наружу, однако никто не закричал – быть может, потому, что ученики уже вышли за грань обычного испуга.

Внезапно раздался глухой стук, будто что-то свалилось на землю, и в следующее мгновение нечто круглое выкатилось из травы прямо им под ноги.

Человеческая голова!

Плотно сомкнутые веки, окровавленное лицо, спутанные, словно птичье гнездо, волосы. В оригинальном романе это была по-настоящему пугающая сцена, однако в подобном положении какая-то безобидная мёртвая голова куда предпочтительнее монстров-людоедов, так что при виде неё многие ученики даже вздохнули с облегчением.

– Этот… этот шисюн… – дрожащим голосом произнесла Цинь Ваньюэ. – Кто-нибудь знает, из какой он школы?

Остальные приблизились, чтобы опознать голову, и один за другим облегчённо выдохнули:

– Нет, не наш.

– В первый раз его вижу.

Ло Бинхэ тем временем продолжал всматриваться в тёмный кустарник. Его не оставляла мысль, что поблизости должно находиться тело этого несчастного и, возможно, он сможет определить его происхождение по одежде, так что юноша усилил поток боевой ци на ладони и углубился в заросли.

Как он и полагал, за кустами обнаружился окоченевший труп, облачённый в одежды цвета морской волны: выходит, это был начинающий ученик обители Тяньи. Едва бросив взгляд на кромку одеяния, Ло Бинхэ вздохнул: должно быть, этот ученик отправился на собрание Союза бессмертных, чтобы набраться опыта, – откуда ему было знать, что здесь его ждёт лишь безвременная гибель!

Продолжая осматривать тело, Ло Бинхэ перевёл взгляд выше – и замер от ужаса.

На шее имелась голова!

Тогда откуда же взялась та, что выкатилась к ним?

Ло Бинхэ ещё не успел развернуться, а окрестности уже залило ясное сияние, испускаемое лезвием Чжэнъяна.

– Прочь от этой головы! – что было сил выкрикнул юноша.

Он ещё не успел закончить фразу, как мирно покоившаяся на земле голова внезапно открыла глаза!

Их исполненный злобы взгляд обвёл столпившихся вокруг учеников. В следующее мгновение из шеи высунулось восемь длинных тонких членистых ног, густо усеянных шипами, и голова вскочила на них!

Ближайший юный ученик не успел отпрянуть, и монстр запрыгнул ему прямо на голову. Заорав не своим голосом, юноша выхватил меч из ножен и принялся беспорядочно размахивать им так, что окружающие торопливо попятились. Ло Бинхэ не решался необдуманно бить тварь мечом, боясь попасть по голове сотоварища; откуда ему было знать, к сколь ужасным последствиям это приведёт? Охваченный паникой ученик едва не задыхался, чувствуя, как отвратительная тварь ползает по его скальпу. Во власти отчаяния он развернул меч, собираясь вонзить его в собственную макушку, но не успел он толком поднять руки, как восемь тонких ног наконец нашли нужную позицию и внезапно с силой вонзились ему в виски!