Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1"

Несчастный тотчас застыл – казалось, даже язык его завязался узлом, так что он больше не мог издать ни звука. Ноги монстра проникали всё глубже, отчего тело с головы до пят сотрясали судороги. Затем тварь выдернула ноги из висков, оставив в них окровавленные зияющие дыры, сквозь которые виднелась опустевшая полость: монстр высосал содержимое черепа досуха.

От столь ужасающего зрелища даже Ло Бинхэ на миг остолбенел, не в силах пошевелиться. Насытившись мозгом, похожий на человеческую голову паук принялся бегать вверх-вниз по телу, издавая пронзительные звуки наподобие детского плача.

И тут рот паука пронзила стрела из чистой духовной энергии, оборвав его стенания.

В наступившей тишине пред взорами растерянных учеников явился Шэнь Цинцю. Потирая ноющие от истошных криков монстра уши, он неторопливо оправил рукава, развернул складной веер и бросил себе под нос:

– До чего же шумная тварь.

Вот уж воистину скромное появление на сцене.

– Учитель!

При виде Шэнь Цинцю радость в сердце Ло Бинхэ мигом пересилила страх.

В глубине души он с самого начала этого беспредела знал, что Шэнь Цинцю, почуяв неладное, непременно поспешит в ущелье, чтобы их спасти.

Приняв расслабленную позу, мужчина оглядел собравшихся вокруг учеников.

– Кто-нибудь ранен? – как ни в чём не бывало поинтересовался он.

– Кроме нескольких шимэй на берегу реки… – отозвался Ло Бинхэ, – и того шиди, из которого монстр высосал все соки, больше никто не пострадал.

– Нелегко тебе пришлось, – посочувствовал ему Шэнь Цинцю.

– Этот ученик лишь выполнял свой долг! – Ло Бинхэ слабо улыбнулся, и его глаза вновь засияли.

Шэнь Цинцю невольно бросил взгляд на покрасневшие глаза Цинь Ваньюэ и возопил про себя: «И он ещё улыбается? Улыбается он! Ты в курсе, что ты только что потерял свою будущую жену?!»

Казалось, к этим молодым ученикам на выручку явился не выдающийся старейшина, а заботливая мамаша: они едва ли не висли у него на шее, рыдая без малейшего стеснения.

– Не стоит бояться и поддаваться панике, – попытался утихомирить их Шэнь Цинцю. – Главы ваших школ знают о происходящем, и в настоящий момент через барьер прошло немало старейшин, которые уже спешат вам на помощь. Всё, что от вас сейчас требуется, – это хорошенько позаботиться о собственной безопасности, и в скором времени вы непременно сможете выбраться отсюда.

Потерявшие рассудок от страха юные ученики жадно глотали каждое его слово, будто чудодейственные пилюли, которые наконец-то помогли им собраться с духом.

– Учитель, что это была за тварь? – не преминул спросить Ло Бинхэ.

С этим он в кои-то веки обратился по адресу. Непринуждённо, словно речь шла о семейных реликвиях, Шэнь Цинцю поведал:

– Неудивительно, что тебе не доводилось его встречать. Этот монстр именуется гуйтоучжу, иначе говоря, призрачноголовый паук. Его отличает поистине лютый нрав и жуткий облик. Гуйтоучжу способен приманивать добычу кличем, подобным плачу младенца. Когда добыча приближается на достаточное расстояние, монстр крепко прицепляется к её темени с помощью расположенных под головой присосок и пробивает череп невероятно острыми ногами, чтобы высосать мозг ещё живой жертвы.

Восхищённый глубиной его познаний, Ло Бинхэ не удержался от изумлённого возгласа:

– Что за ужасающие твари населяют мир демонов! Воистину, этот ученик – просто дремучий невежда.

По правде говоря, с тех пор как Мэнмо приступил к обучению Ло Бинхэ, у Шэнь Цинцю оставалось всё меньше того, что он мог преподать ему в сфере заклинательства или боевых искусств, и теперь, когда у него в кои-то веки появилась возможность покрасоваться перед учеником, он в глубине души почувствовал себя неимоверно крутым, вернув себе ореол наставника, по которому уже успел соскучиться.

– Такие создания, как гуйтоучжу, характерны для мира демонов и плохо приспособлены к климату мира людей, а потому неудивительно, что они редко встречаются даже в древних бестиариях. В другой раз, встретившись с этим монстром, сразу бей по вискам. Вам только что попался самец гуйтоучжу, ваше счастье, что это не самка, а то вам пришлось бы ещё тяжелее…

Не успели они обменяться парой фраз, как над головой послышался пугающий шорох.

Одна за другой на нитях белой паутины с ветвей начали свешиваться всё новые и новые головы.

Выражение лица Шэнь Цинцю мигом переменилось.

Как он мог забыть, что крик одной твари привлекает целый выводок её сородичей, который незамедлительно окружает жертв и нападает на них!

Один взмах складного веера – и вот уже порыв ветра перерубил десятки нитей паутины, так что гуйтоучжу с глухим стуком посыпались с ветвей, словно перезрелые фрукты.

– Бегите! – гаркнул Шэнь Цинцю.

Повинуясь приказу, Ло Бинхэ сорвался с места, и остальные, пользуясь тем, что оглушённые падением пауки ещё не пришли в себя, бросились вслед за ним. Отступая, они выстроились в цепь: Шэнь Цинцю прокладывал дорогу, а Ло Бинхэ служил замыкающим, и, охраняя находящихся в центре учеников, они с двух концов разили монстров с таким неистовством, что вскоре в воздухе повис кровавый туман, напитанный невыносимым зловонием от издыхающих пауков. Хоть гуйтоучжу были на удивление проворны и прыгучи, учитель и ученик не уступали им, пронзая их перекрещивающимися ударами прямо в воздухе, так что вскоре злосчастные монстры больше походили на сито, чем на пауков.

Быстро разобравшись, как бороться с противником, Ло Бинхэ уподобился карающей длани бога. Даже с закрытыми глазами он с лёгкостью сражал сразу двух или даже больше монстров одним движением меча. Кровавую бойню оглашали лишь пронзительные вопли погибающих пауков.

И всё же этих тварей было слишком много – уберечься ото всех не было никакой возможности. К тому же стоило Шэнь Цинцю задуматься, когда даст о себе знать его чертовски коварный яд, как он тут же почувствовал, что поток его духовной силы останавливается, и когда мужчина в следующий раз протянул руку, чтобы нанести удар, ничего не произошло.

Вот уж воистину, не буди лихо!

Поспешив превратить магическую атаку в обычный удар, Шэнь Цинцю взмахом веера рассёк прыгнувшего на него паука надвое, но этот манёвр не укрылся от внимательных глаз Ло Бинхэ:

– Учитель?

– Всё в порядке, – торопливо успокоил его Шэнь Цинцю. – Лучше побереги себя.

По счастью, он уже успел загнать свой отряд в особую зону. Будто врезаясь в невидимый барьер, пауки больше не решались приблизиться и с жуткими стенаниями скрывались из виду в зарослях кустарника.

Шэнь Цинцю наконец смог вздохнуть с облегчением.

Цинь Ваньюэ выглядела как никогда хрупкой и очаровательной, задыхаясь после недавней битвы.

– Учитель, почему эти монстры не осмеливаются сюда заходить? – не удержалась она от вопроса.

– Разве ты не помнишь, что за магический цветок растёт посреди ущелья Цзюэди?

По правде сказать, он и сам не помнил.

Уж простите, запомнить все измышленные автором виды местной волшебной флоры было и впрямь выше его сил!

Однако Ло Бинхэ тотчас предупредительно подсказал:

– Это тысячелепестковый лотос снежной чистоты!

Теперь-то Шэнь Цинцю точно знал, почему не мог воскресить в памяти это название.

Наименования вроде «снежный что-то там чего-то там» или «лотос такой-то сякой-то» встречались здесь куда чаще, чем дешёвый ширпотреб. Было бы воистину удивительно, если бы он всё это помнил!

– …Неплохо, это и в самом деле тысячелепестковый лотос снежной чистоты, – попугаем повторил за ним Шэнь Цинцю. – Этот цветок произрастал здесь, в дебрях ущелья Цзюэди, долгие тысячелетия. Он наделён воистину необычайной духовной силой, благодаря чему обладает природным свойством противостоять всему демоническому и может служить естественным барьером от монстров. Так что, пока мы остаёмся здесь, они не станут нам чересчур досаждать.

– Природным свойством противостоять всему демоническому? – внезапно переспросил Ло Бинхэ.

Он явно ловил каждое слово, и при виде вспыхнувших в его глазах искр, источающих странное мерцание, в сердце Шэнь Цинцю зашевелилось нехорошее предчувствие.

– Да, и что?

– Тогда, учитель… выходит, тысячелепестковый лотос снежной чистоты способен устранить демонический яд?

От этих немудрёных слов мужчина пришёл в полный ужас.

Это выражение лица… Неужто Ло Бинхэ и правда собирается… сорвать этот редчайший цветок, чтобы исцелить его от яда?

«Постой-ка. В оригинальном романе ты сорвал цветок для сестрички Цинь Ваньюэ аккурат в этом самом месте! И ты собираешься прямо при ней сорвать этот цветочек для другого человека – да ещё для мужика?»

Неужели нельзя оставить своей жене хоть немного достоинства?!

– Сейчас нам не до этого, – поспешно возразил Шэнь Цинцю.

Однако Ло Бинхэ не унимался:

– Этот ученик просит учителя дать ему ответ.

– Он не подействует, – отозвался Шэнь Цинцю.

– Как учитель может знать наверняка, не испробовав? – настаивал Ло Бинхэ. – Этот ученик понимает, что учитель не желает подвергать его опасности, но, не рискнув, этот ученик никогда себе этого не простит!

Но ведь это на самом деле неправильно!

«Выбрал же ты время, чтобы проявлять ученическую почтительность!!! Не могу же я выложить, что единственный способ нейтрализовать яд – это па-па-па с тобой?!»

Разумеется, Шэнь Цинцю скорее бы умер. Приняв холодный и недосягаемый вид, он процедил:

– Похоже, этот учитель слишком тебе попустительствовал, раз ты позволяешь себе разговаривать с ним в подобном тоне, да ещё в такой ситуации!

По правде говоря, за все прошедшие годы Шэнь Цинцю, как из-за неистребимого чувства вины за то, что ему предстоит сделать, так и из-за простого расположения, ни разу не допускал ни малейшей грубости по отношению к ученику. Заслышав эти слова, Ло Бинхэ застыл, словно от удара, и наконец-то покорно закрыл рот, однако во взгляде юноши сквозила прежняя непреклонность, а Чжэнъян не спешил возвращаться в ножны, свидетельствуя о том, что он не отступился от своего намерения нанести ущерб редкой флоре ущелья.

Похоже, ситуация зашла в тупик; но тут заросли высокой травы неподалёку от них зашевелились, и оттуда вывалился мужчина, следом за котором брела пребывающая в весьма плачевном состоянии группа учеников, явно только что побывавших в кровопролитном сражении.

Шэнь Цинцю вскинул насторожённый взгляд на пришельцев, и ему тут же показалось, будто по вискам долбанули тяжеленным молотом вроде того, которым орудовал старейшина Тяньчуй.

На самом деле со стороны предводитель потрёпанного отряда мог бы показаться красивым и талантливым молодым человеком, если бы каждое его слово и жест не были пропитаны неистребимым духом вульгарности. При виде Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ он расцвёл в улыбке, возвращая сияющий меч в ножны.

– Неужно это шисюн Шэнь? Раз уж нам посчастливилось встретиться, мне теперь не о чем беспокоиться.

«Не о чем беспокоиться, говоришь?! Зато мне теперь есть о чём!» – выругался про себя Шэнь Цинцю.

Ведь перед ним оказался виновник этой смуты собственной персоной!

Над этим самым Шан Цинхуа Шэнь Цинцю любил потешаться про себя: «Цинхуа[106]106
  Здесь игра слов, поскольку имя Шан Цинхуа является омофоном фразы «Поступил в Цинхуа», где Цинхуа – один из ведущих университетов КНР, входящий девятку элитных вузов Китая (Лига С9) наряду с Пекинским университетом.


[Закрыть], говоришь, хе-хе? Ну а я тогда поступил в Пекинский университет!»

Помимо того, что данный индивид являлся главой пика Аньдин, у него была иная важная функция в сюжете, а именно – он был архитектором катастрофы, которой завершилось собрание Союза бессмертных, пешкой демонов, много лет скрывавшей свою истинную сущность.

Изначально Шан Цинхуа был не более чем очередным безвестным младшим учеником пика Аньдин – пока, угодив в лапы одной из ключевых фигур мира демонов, не был вынужден стать его шпионом.

Хотя «вынужден» не совсем верное слово – скорее, он, не особо сопротивляясь, с радостью взялся за работу двойного агента, которую почитал куда более значительной и перспективной, чем его повседневные обязанности.

Следует воздать демонам должное, они не поскупились на поддержку для своего ставленника, так что вскоре ничем не примечательный молодой человек, без труда ловя благоприятные течения, подгоняемый попутными ветрами, сделал головокружительную карьеру, в конечном итоге заполучив пост главы пика Аньдин.

Но ему и этого было мало. Почему?

Да потому что Аньдин!

Даже само название этого пика – «стабильный и мирный» – намекало на то, что амбициозным людям здесь делать нечего. Сильная сторона этого пика традиционно соответствовала его имени: его специализацией издавна было материально-техническое снабжение.

И, разумеется, все адепты пика Аньдин, включая главу, были подобны кирпичикам, которыми затыкали всевозможные бреши: сегодня тут требуются несколько кули для перетаскивания тяжестей, а завтра там нуждаются в доставке припасов. Ворота сломаны? Найдите адептов Аньдин для ремонта. Понадобился извозчик? Просто пошлите на пик Аньдин. Расходы в этом месяце вышли за пределы нормы и требуются дополнительные средства? Ну так дайте знать на пик Аньдин, они всё устроят.

Даже если глава этого пика обладает деловой хваткой, которая даст фору училищу «Ланьсян» и сто очков вперёд компании New Oriental[107]107
  С частным Шаньдунским высшим профессионально-техническим училищем «Ланьсян» 蓝翔 (lánxiáng) связано множество громких слухов: после того как в «Нью-Йорк Таймс» по ошибке назвали «Ланьсян» базой китайских вооружённых сил по подготовке хакеров, оно стало предметом шуток среди китайцев, а в 2014 г. прокатилась волна слухов, что у директора училища три удостоверения личности и он избивает свою жену. В результате шутки про училище «Ланьсян» широко распространились даже в сериалах и фильмах, при этом само училище эти шутки только приветствует: собрав эту бесплатную «рекламу», они сделали ролик продолжительностью в полчаса.
  New Oriental, или XDF (Синьдунфан) 新东方 (xīndōngfāng) – крупнейшая китайская образовательная компания.


[Закрыть], может ли он стяжать заслуженную известность? Величие? Или хотя бы покрасоваться безумной крутостью и крышесностым выпендрёжем?

Может ли он вообще считаться полноценным главой пика?

Даже простому одарённому младшему ученику с другого пика и то достаётся больше почестей!

Потому-то Шан Цинхуа без колебаний и сделался ручной собачонкой демонов. Вознамерившись во что бы то ни стало способствовать установлению их господства над людьми, он был способен на любые злодеяния.

Вот почему у Шэнь Цинцю от одного его вида скрутило желудок.

– Шиди Шан. По дороге сюда вы часом не видели какого-нибудь огромного монстра?

– Огромного монстра? Таких не было, – растерялся Шан Цинхуа.

Сердце Шэнь Цинцю ёкнуло. Как это – не было?

Появление этого самого «огромного монстра» было одним из ключевых моментов сюжета. В оригинальной книге родство Ло Бинхэ с демонами раскрылось после того, как на место проведения собрания Союза бессмертных запустили хэй юэ ман си – чёрного лунного носорога-питона.

Защищая остальных, Ло Бинхэ, не щадя себя, ринулся в схватку с чудовищем, смертоносность которого полностью соответствовала его гигантским размерам. Разумеется, подростку не под силу одолеть эдакую тварь; но что же произойдёт, если он всё-таки будет сражаться? Взрывная эволюция[108]108
  Взрывная эволюция – в оригинале 爆种 (bàozhǒng) – в пер. с кит. «взрыв семени». Термин из аниме-сериала Mobile Suit Gundam SEED, где SEED-factor (семя) – аббревиатура от Superior Evolutionary Element Destined-factor: концепция о продолжении человеческой эволюции, согласно которой те, кто обладает SEED-фактором, способны перейти на следующую стадию развития, при этом у человека улучшаются рефлексы и увеличивается скорость обработки информации. Обычно этот переход происходит в экстремальных ситуациях, часто при стремлении защитить кого-либо.


[Закрыть]!

Таким образом истинное лицо Ло Бинхэ было явлено Шэнь Цинцю, после чего старый мерзавец «пожертвовал родственными отношениями ради великой цели» и одним ударом отправил ученика прямиком на следующий уровень.

За всё время пребывания в ущелье Цзюэди Шэнь Цинцю ни разу не удалось ощутить даже отголоска демонической энергии хэй юэ ман си, не говоря уже о том, чтобы услышать его характерный вопль, вошедший в легенды как «глас, равно походящий на шипение питона и рёв носорога», а теперь и Шан Цинхуа утверждает, будто не видел ничего похожего, – тут волей-неволей насторожишься. Но если главный реквизит так и не будет доставлен вовремя, не может же он столкнуть Ло Бинхэ в Бесконечную бездну просто так, за здорово живёшь?

Шэнь Цинцю украдкой бросил взгляд на безмолвного ученика. Судя по светящемуся в его глазах упрямству, этот юнец всё ещё раздумывал, не срезать ли цветок вопреки велению учителя, тем самым поставив под угрозу всех остальных. В его непреклонном взгляде Шэнь Цинцю почудился отголосок лёгкой обиды.

«Обиделся он, ты подумай! – возмутился про себя Шэнь Цинцю. – Я ведь делаю это для твоего же блага! Если уж тебе позарез надо сорвать цветочек, то хотя бы не ошибись с тем, кому его преподнести – и уж, пожалуйста, не этому учителю, благодарю покорно!»

– На пути сюда мы потеряли немало учеников из разных школ. Эти демоны осмелились покуситься на столпы мира совершенствующихся! – с неподражаемой горечью и гневом изрёк Шан Цинхуа. – Те, кто впустил сюда этих монстров, – воистину жестокие подлецы, не имеющие ни стыда, ни совести, потерявшие человеческий облик кровожадные твари!

От подобного бесстыдства Шэнь Цинцю попросту лишился дара речи.

«Разве не ты – тот самый подлец, что впустил сюда этих монстров? Это вообще нормально – клеймить себя такими словами? Заметь, тебя никто за язык не тянул…» – В этот момент его ворчание было прервано самым что ни на есть беспардонным образом: земля у него под ногами внезапно содрогнулась, вокруг зловеще покачнулись горы.

Перепуганные ученики едва держались на ногах, их панические вопросы слились в единый гул. Зрачки Шэнь Цинцю резко сузились: эта дрожь земли не предвещала ровным счётом ничего хорошего.

Такое землетрясение в добрых семь с половиной баллов не могло вызвать ничто иное, кроме…

…разверзнувшейся Бесконечной бездны!

Гордое звание Бесконечной бездны носила пограничная зона между мирами людей и демонов.

Как любая уважающая себя область перехода, она полнилась неизведанными опасностями, причудливыми искривлениями, завихрениями и разрывами пространства, а также потоками пышущей жаром лавы.

Большинство учеников, прорывавшихся сюда с боем, были истощены как физически, так и морально, а потому столь сильное землетрясение окончательно их подкосило. Кое-как держались на ногах лишь Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ и Шан Цинхуа.

Открытие Бесконечной бездны свидетельствовало о появлении в мире людей какого-то мощного демона. Трое мужчин замерли в ожидании, задержав дыхание.

И вот из сгустившейся тьмы медленно выступила мужская фигура.

Едва узрев отчуждённое, холодное, будто лёд и иней, лицо незнакомца, Шэнь Цинцю догадался, кто это.

Покосившись на побледневшего Шан Цинхуа, он едва не прыснул со смеху, хотя ситуация совсем к этому не располагала.

Однако веселье тут же выветрилось, сменившись судорожными соображениями: что этот демон, правая рука Ло Бинхэ, его верный пособник в убийствах, поджогах и прочих зверствах, делает в этом эпизоде?

Мобэй-цзюню[109]109
  Мобэй-цзюнь 漠北君 (Mòběi-jūn) – в букв. пер. с кит. Мобэй – «пустынный Север», Цзюнь – «Повелитель». Также Мобэй в пер. с кит. – «Пустыня Гоби».


[Закрыть], который принадлежал ко второму поколению древнего демонического рода со строгими устоями, предстояло унаследовать северные рубежи мира демонов. Целые дни напролёт он проводил в праздности, появляясь как дух и исчезая будто призрак, холодный и безучастный ко всему. Однако этому независимому персонажу предстояло быть побитым Ло Бинхэ на средней стадии раскрытия читерских способностей главного героя, после чего Мобэй-цзюнь непостижимым образом должен был склонить перед ним голову, подчинившись его воле. Так Ло Бинхэ и обзаведётся преданным мальчиком на побегушках, круче которого только яйца.

«Однако… постойте-ка, согласно оригинальному роману, от его появления нас отделяет по меньшей мере пять сотен глав. Куда ж ты лезешь раньше времени, а, почтеннейший?»

Шан Цинхуа поспешил выступить вперёд, резко вопрошая:

– Кто вы, ваша милость[110]110
  Ваша милость 阁下 (Géxià) – гэся, букв. «Ваше Превосходительство».


[Закрыть]? Зачем вы здесь?

«Можно подумать, это не твой непосредственный руководитель, – раздражённо подумал Шэнь Цинцю. – Разве не он приказал тебе выпустить всех этих опасных тварей на собрании Союза бессмертных? Впрочем, валяй, продолжай ломать комедию!»

Мобэй-цзюнь слегка склонил голову набок, причём половина его красивого лица скрылась во тьме – от этого зрелища поневоле бросало в дрожь. Стоило ему поднять палец, и невидимая мощь вздёрнула Шан Цинхуа в воздух, с силой швырнув о вековое дерево, отчего он тут же вырубился, извергнув такой фонтан крови, что Шэнь Цинцю не мог не восхититься про себя:

«Какое усердие, какая преданность! Братец, а ты и впрямь готов на всё ради карьеры!»

Однако восхищение тотчас сменилось унынием. Шэнь Цинцю так и знал, что ему в любом случае придётся брать всё в свои руки.

Заслонив дорогу Мобэй-цзюню, он простёр к нему меч и ровным голосом, лишённым как робости, так и высокомерия, произнёс:

– Ты демон?

На редкость дурацкий вопрос, учитывая, что только слепой мог не заметить окружавшее Мобэй-цзюня тёмное облако демонической энергии.

Мелькнула белая тень: это Ло Бинхэ без лишних слов заслонил собой учителя.

Только что он препирался с ним, но теперь, перед лицом могущественного врага, он бросился защищать своего наставника, не раздумывая. Сказав, что это нимало его не тронуло, Шэнь Цинцю изрядно покривил бы душой.

Вот только из-за этого он всё сильнее проникался чувством, что тому, что он собирается сделать с Ло Бинхэ, воистину нет никакого оправдания; уж лучше бы его ученик остался в стороне.

– Отойди, Бинхэ, – велел он.

Юноша не ответил, но и с места не сдвинулся, продолжая мерить взглядом Мобэй-цзюня: против всех ожиданий, величие и мощь демона ничуть его не устрашили.

– Ого, – вырвалось у Мобэй-цзюня, будто он обнаружил что-то, способное пробудить его интерес.

– С каких это пор ученик лезет вперёд учителя? – возвысил голос Шэнь Цинцю.

– Так ты ученик хребта Цанцюн? – подал голос Мобэй-цзюнь.

– Личный ученик главы пика Цинцзин хребта Цанцюн Ло Бинхэ, – холодно произнёс юноша. – Прошу вашу милость о наставлении.

– Тот, кто бессмертный, – не бессмертный, – ухмыльнулся Мобэй-цзюнь. – Тот, кто демон, – не демон. Занятно.

При этих словах Шэнь Цинцю почудилось, будто в кромешной тьме блеснул луч света.

Может ли такое быть, что… Мобэй-цзюнь появился здесь… чтобы занять место хэй юэ ман си – чёрного лунного носорога-питона, тем самым послужив необходимым для развития сюжета реквизитом?

Слова «тот, кто бессмертный», должно быть, относились к лежащему рядом Шан Цинхуа, который не забывал старательно харкать кровью, даже изображая потерю сознания: принадлежа к числу совершенствующихся, он в то же время старательно тянул лямку служения демонам, так что и впрямь едва ли был достоин звания бессмертного. Что же до «демона», то к кому ещё это могло относиться, как не к Ло Бинхэ?

Мысли Шэнь Цинцю завертелись с бешеной скоростью: он пытался понять, возможно ли, что Мобэй-цзюнь с первого же взгляда раскусил столь тщательно скрытую правду о происхождении его ученика? При виде напряжённо сведённых бровей учителя Ло Бинхэ решил, что причиной тому – его непослушание, и поспешил объясниться:

– Учитель, боюсь, он не даст уйти ни одному из нас. Лучше уж нам держаться вместе, чтобы объединить силы для битвы.

«Хоть ты и прав, толку с этого чуть», – подумал Шэнь Цинцю, вслух же сказал:

– Из-за своего непослушания ты лишь потеряешь жизнь без малейшего смысла.

– Умереть за учителя или умереть с учителем – высшее счастье для этого ученика, – отчеканил Ло Бинхэ.

– Собираешься сразиться со мной? – презрительно процедил Мобэй-цзюнь. К его чести, он не добавил чего-то по-настоящему оскорбительного вроде «не знаешь высоту неба и толщину земли». Шэнь Цинцю мысленно признал: «Твоё же счастье, что ты этим ограничился: не пройдёт и трёх лет, как Ло Бинхэ раскатает тебя одной левой, да так, что ты с земли подняться не сможешь, после чего тебе придётся стать его верным прихвостнем, и тогда эти слова пришлись бы плевком в твою собственную физиономию».

– Что ж, поглядим, – сказал Мобэй-цзюнь.

Не успел он закончить фразу, как температура воздуха резко упала.

Шэнь Цинцю лёгкой поступью обогнул ученика, левой рукой извлекая из ножен Сюя; даже если его попытка отразить атаку Мобэй-цзюня на поверку окажется бесполезной, главное – что он сможет задержать его хоть ненадолго, а там будь что будет. Правой рукой он схватил Ло Бинхэ, будто орёл цыплёнка, и отшвырнул его за пределы досягаемости демонической энергии, а затем развернулся к Мобэй-цзюню, чтобы встретить его удар!

Их ладони столкнулись. В лёгких Шэнь Цинцю тотчас вскипела кровь, хлынув в горло, словно он получил удар в грудь. Казалось, вся его духовная энергия разом бесконтрольно взбурлила. Пусть Шэнь Цинцю достиг немалых результатов в достижении бессмертия, что он мог противопоставить тому, кому в будущем предстояло стать верным помощником разрушителя миров, повелителя демонов Ло Бинхэ?!

Но он просто обязан сделать всё от него зависящее!

Единственный способ выжить в этом бою – забыть о страхе смерти. Свыше десяти лет зачитывавшийся романами в жанре уся и сянься, Шэнь Цинцю прекрасно знал, что эксцентричный соперник такого типа – храбрец с завышенным самомнением – неизбежно проникнется хотя бы подобием уважения к врагу, который борется до последней капли крови, нипочём не желая сдаваться; а вот кого он точно не пощадит, так это бесхребетного труса с заячьим сердцем.

Ло Бинхэ, которого учитель, застав врасплох, отшвырнул в сторону, умудрился развернуться, на ходу вытаскивая Чжэнъян. Мобэй-цзюнь освободил одну руку и послал заряд прямиком в направленное на него сверкающее остриё. Неспособный сопротивляться проникающей в каждую пору демонической энергии, меч яркой вспышкой разлетелся на осколки.

Тем временем Мобэй-цзюнь одной ладонью без труда удерживал натиск двух рук Шэнь Цинцю, явно одерживая верх в этом противостоянии; когда ему это наскучило, он попросту оттолкнул соперника:

– Природные данные ниже среднего, основам боевых навыков недостаёт гибкости, техники отжили своё. Исчезни.

Шэнь Цинцю не ответил.

Пусть он и не считал себя первейшим талантом мира людей, однако можно было смело сказать, что в пределах тысячи ли ему не было равных. И техники хребта Цанцюн вовсе не были отжившими своё, они зиждились на древних традициях. Но в устах Мобэй-цзюня всё что угодно обращалось в отбросы. Окажись на месте Шэнь Цинцю оригинальный глава пика Цинцзин, он от возмущения выхаркал бы не менее трёх шэнов[111]111
  Шэн 升 (shēng) – мера объёма для жидких и сыпучих тел, равная 1,04 литра.


[Закрыть] крови, а потом, рыдая, бросился бы домой, чтобы всаживать иголки в куклу обидчика.

Потеря меча ничуть не смутила Ло Бинхэ, но когда он увидел, что после удара ладони Мобэй-цзюня внутренним органам учителя был нанесён столь тяжкий ущерб, что меж его стиснутых зубов заструилась алая кровь, глаза юноши тут же налились морозной тьмой, окружавшая его аура в корне переменилась. При виде этой устрашающей перемены в бледно-голубых глазах Мобэй-цзюня мелькнула вспышка холодного света. Внезапно воздух стремительно сгустился, образовав чёрный ледяной меч, который тотчас разделился надвое. Два меча породили четыре, те – восемь, и вот уже сотни лезвий со всех сторон устремились к Шэнь Цинцю, выстроившись в боевой порядок!

Против этих мечей обычные способы защиты были бессильны, ведь они состояли из чистой демонической энергии. Духовная энергия Шэнь Цинцю почти истощилась, так что это противостояние походило на битву искры огня со вздымающимся до небес валом цунами – иными словами, его исход был предрешён.

Ожидая, что в следующий же момент на него обрушится убийственный ливень, Шэнь Цинцю отчаянно взревел в душе: «Я чуть ли наизнанку не вывернулся, а он по-прежнему держит меня за полного нуба[112]112
  Полного нуба – в оригинале 战五渣 (zhàn wǔ zhā) – сокращённое от 战斗力只有五的渣滓 (zhàndòulì zhǐyǒu wǔ de zhāzǐ), в пер. с кит. «мусор с боевыми способностями пять», игровой сленг, синоним «полный отстой» или «боевые способности на нуле». В русскоязычной среде игроков в сетевые компьютерные игры термин «нуб» означает «плохой, неопытный игрок, новичок».


[Закрыть]?!»

Откуда столько хейта?! Неужто его даже не удостоят более приглядной смерти, чем превращение в решето сотнями чёрных демонических клинков? Кто сможет вынести подобное зрелище?!

Тем не менее время шло, а нестерпимая боль всё не приходила.

Этому могла быть лишь одна причина: если, конечно, Мобэй-цзюнь, внезапно лишившись рассудка, не отозвал свои мечи, только один человек мог встать между Шэнь Цинцю и их смертоносным строем.

Восстановив самообладание, он медленно поднял голову.

Ну разумеется.

Бесчисленные ледяные лезвия были разбиты – и не просто разбиты, а раскрошены в пыль, ибо от них не осталось ни следа, кроме сверкающих в лунном свете чёрных кристалликов льда, медленно опадающих на землю, словно капли дождя.

Эта картина поневоле завораживала. Однако стоящего в её центре Ло Бинхэ, в глазах которого кружила та же пурга, что завивалась вокруг него, иначе как «устрашающим» назвать было нельзя.

Шэнь Цинцю опустился на землю, прислонившись к дереву, сглотнул застоявшуюся кровь и в ожидании, пока циркулирующая энергия уврачует его ранения, принялся наблюдать за раскалывающей горы до основания битвой величайших демонов этого мира.

Печать с демонической крови Ло Бинхэ ещё не была сорвана – Мобэй-цзюнь пока лишь прощупывал его, хотя от их битвы всё вокруг погрузилось в первозданный мрак. Противники налетали друг на друга, словно яростные океанские валы: оба испускали столь мощные волны демонической энергии, что она окутала небо плотным покровом.

И всё это в сфере воздействия до предела насыщенного духовной энергией тысячелепесткового лотоса снежной чистоты – так ведь называется эта штука? Да, так и есть – и к нему, если верить написанному, не осмелится приблизиться ни единое демоническое существо; однако после того, как вездесущая тёмная энергия будто покрыла его слоем копоти, несчастное растение моментально завяло и сгнило до самых кончиков корней. Стоило барьеру ослабнуть, как из темноты один за другим полезли прятавшиеся доселе монстры, привлечённые запахом крови.

Несколько гуйтоучжу подкрались к лежащим без сознания ученикам хребта Цанцюн и, забравшись им на головы, уже готовились вонзить покрытые шипами ноги в их виски. Поскольку Шэнь Цинцю израсходовал практически все духовные силы без остатка, ему только и оставалось, что хватать человекоголовых пауков за грязные спутанные патлы и отшвыривать подальше. При этом он, что греха таить, целился в предателя Шан Цинхуа!

Тем временем Мобэй-цзюнь убедился, что достаточно изучил противника, и приготовился нанести решающий удар. Щелчком пальцев он послал багряно-красный поток света прямиком в лоб Ло Бинхэ.

Едва коснувшись кожи юноши, багряный свет впитался в неё, проступив огненно-красной печатью[113]113
  Печать 纹章 (wén zhāng) – вэнь чжан – в букв. пер. с кит. «герб». Оттиск печати, наложенной на кровь Ло Бинхэ, и в то же время метка его принадлежности к роду демонов, что-то вроде иероглифа, как на личной печати.


[Закрыть]. Ло Бинхэ в пылу схватки даже не понял, что случилось, – он ощутил лишь внезапный приступ головной боли, от которой у него едва не подкосились колени. Его тело словно распирал бешеный импульс, которому он не мог найти выхода. Единым движением руки он послал в грудь Мобэй-цзюня заряд демонической энергии, по мощи равный пушечному ядру.

Хоть Мобэй-цзюнь рассеял его единым взмахом руки, невероятная сила этого удара удивила даже его – хотя бы самую малость.

– Неплохо, – одобрительно бросил он.

Нимало не заботясь о том, способен ли Ло Бинхэ в нынешнем состоянии понимать его слова, он продолжил рассуждать сам с собой:

– В мире людей тебе не место. Почему бы тебе не вернуться к корням?

Вот теперь-то Шэнь Цинцю мог быть уверен на все сто процентов. Да, не вовремя явившийся Мобэй-цзюнь и впрямь заменил чёрного лунного носорога-питона. Следовало признать, что в сравнении с оригиналом он подошёл к выполнению задачи куда более основательно. Он, он, он… кто бы мог подумать, что он собственноручно сорвёт печать, блокирующую демоническую кровь Ло Бинхэ!

Сделав своё дело, Мобэй-цзюнь попросту развернулся и ушёл!

Этот NPC ни на шаг не отступал от своей роли, предпочитая не тянуть канитель, что в точности соответствовало его характеру в оригинальном романе. Когда бы Ло Бинхэ ни нуждался в нём, он появлялся как по волшебству – так что притянутость его действий за уши можно было объяснить лишь оригинальностью и независимостью этого персонажа, не имеющей ничего общего с логикой, просто смиритесь!