Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1"

Глава 5
Лес Байлу

Ведь при виде Мобэй-цзюня у Шан Цинхуа внезапно вырвалось: «WTF?!»[116]116
  От англ. «What the fuck?», в пер. на русский – «Какого хрена?»


[Закрыть]

Если честно, тогда Шэнь Цинцю не придал этому особого значения, решив, что ослышался, но чем больше он об этом думал, тем больше подозрений на этот счёт у него зарождалось.

Закулисный злодей Шан Цинхуа (и он же по совместительству – служба поддержки), который, безусловно, должен был всецело подчиняться неумолимой воле сюжета, отчего-то не обеспечил ключевой эпизод главным реквизитом – чёрным лунным носорогом-питоном – это поневоле порождало изрядные сомнения. Однако если предположить, что он сделал это намеренно, чтобы воспрепятствовать закономерному развитию сюжета и, как следствие, предотвратить трагедию падения Ло Бинхэ в Бесконечную бездну, то это, безусловно, имело смысл.

В итоге они, как один, застыли в молчании, будто сражённые громом.

В конце концов Шэнь Цинцю не выдержал первым:

– Сюжет, полный дыр, как французский сыр! Завязки, которые ровным счётом никуда не ведут! Текст заставляет бомбить без передышки! Стиль на уровне ученика начальной школы! Если уж пишешь свой гаремник, то хотя бы пиши его как следует, вместо того чтобы выдавать за него какую-то слезодавилку!

– Я такая же жертва, как и ты, – отозвался Шан Цинхуа. – Как-никак я – автор этой книги, так что если уж я переселился не в главного героя, то должен был стать по меньшей мере Системой, так ведь? Кто же мог подумать, что, схлопотав удар током от розетки, я подвергнусь случайному распределению и окажусь в роли какого-то пушечного мяса!

– И всё же тебе повезло больше, – холодно усмехнулся Шэнь Цинцю. – Тебя, по крайней мере, ждёт приличная смерть от рук Мобэй-цзюня, когда твоя шпионская роль будет раскрыта. А ты ещё помнишь, что за участь готовит мне Ло Бинхэ?

– Сколько лет назад ты переселился? – уязвлённо вопросил Шан Цинхуа. – Едва попал сюда – и сразу на всё готовенькое? А я угодил в младенчество своего героя, всё детство прозябал в нищете, а затем долгие годы был внешним учеником, которого никто не ценит, – можешь сказать, что пережил что-то подобное?

Вдоволь померившись несчастьями, оба горе-совершенствующихся вынуждены были признать ничью. Наконец Шан Цинхуа тяжело вздохнул:

– Кто бы мог подумать, что здесь я встречу своего читателя. Вот уж воистину пути судьбы неисповедимы. Высшее счастье – повстречать на чужбине старого знакомого. Какой у тебя ID на Чжундяне? Может статься, мы знакомы.

– Непревзойдённый огурец[117]117
  Непревзойдённый огурец 绝世黄瓜 (Juéshì Huángguā) – Цзюэши Хуангуа. Не вполне приличное словосочетание, так как Хуангуа (黄瓜) – «огурец» – в переносном смысле означает… то самое.


[Закрыть], – ответил Шэнь Цинцю.

– Что-то смутно припоминаю, – задумался Шан Цинхуа. – Не ты ли с особым рвением неистовствовал в той ветке комментов, где требовали кастрировать злодея? А ведь это ты сам, то есть, кхе-кхе, оригинальный Шэнь Цинцю тянул лапы к крошке Нин Инъин…

Не зная, что и сказать на такое, Шэнь Цинцю попенял ему:

– Надо же, только это и запомнил. Ни к чему поминать прошлое. – Вновь приняв серьёзный вид, он продолжил: – Впрочем, хватит пустой болтовни. Сегодня я позвал тебя, потому что после собрания Союза бессмертных мне в голову пришёл способ, с помощью которого можно разрешить нашу общую проблему.

– Правда? – ошарашенно переспросил Шан Цинхуа.

– Стал бы я шутить такими вещами? – ответил Шэнь Цинцю. – Этот метод позволит гарантированно избавиться от самого корня проблемы, однако необходимо строжайшее соблюдение тайны – в таком случае удастся избежать любых осложнений. Всё зависит от тебя. Ты ещё помнишь ту штуку из твоего сеттинга, что появляется раз в тысячу лет? – перво-наперво осведомился он.

Шан Цинхуа поначалу не знал, что и сказать.

– Ну ты и спросил! Таких растений Бин-гэ за свою жизнь употребил штук восемьдесят, если не сто.

«Вот ты и сам это признал!» – подумал Шэнь Цинцю.

Вздохнув, он прошептал ему на ухо пять слов.

Шан Цинхуа сперва вздрогнул, но мгновение спустя наградил Шэнь Цинцю многозначительным взглядом.

– Почему ты так на меня смотришь? – не выдержал тот.

– Да так, – отозвался Шан Цинхуа. – Я давно подозревал, что ты, братец Огурец, мой верный читатель, просто выражаешь свои чувства не вполне привычным образом. Я напрочь позабыл про эту штуковину, едва написал про неё, а ты умудрился вытащить её из какого-то тёмного угла. Сказать по правде, я тронут.

И что, скажите на милость, на это можно ответить? Наконец Шэнь Цинцю предложил:

– Ну так завтра мы с тобой спустимся с гор, чтобы отправиться на поиски.

– Завтра? – изумился Шан Цинхуа. – Тебе не кажется, что это слишком… поспешно? – Запинаясь, он добавил: – Честно говоря, я… не помню, где это вообще. Сам посуди: на почти двадцать миллионов иероглифов текста он упоминается всего лишь один раз! Дай мне поразмыслить над этим как следует, не спеша, и как только я что-нибудь надумаю, сразу же тебе скажу.

– Что ж, значит, нам предстоит ждать, пока из мира демонов, заливая путь кровью, не явится Бин-гэ на пару с Мобэй-цзюнем, чтобы, когда придёт время, один из них прибил меня, а второй – тебя, – проникновенно произнёс Шэнь Цинцю. – Надеюсь, хотя бы к этому моменту у тебя в голове наконец что-нибудь зашевелится.

– Ну ладно, – буркнул Шан Цинхуа. – К завтрашнему дню точно вспомню!

По крайней мере, главе пика Аньдин не обязательно заниматься столь тривиальными вещами, как распределение новых учеников, обеспечение их форменной одеждой и прочими пустяками.

Вернувшись к себе, Шан Цинхуа всю ночь напролёт добросовестно ломал голову над поставленным вопросом, переворачивая вверх дном моря и реки своей памяти, пока наконец предрассветная мгла не одарила его озарением, позволившим нарисовать галочку на карте.

При виде её Шэнь Цинцю торжествующе хлопнул по столу и, схватив Шан Цинхуа в охапку, тотчас сорвался в путь. Поездка обещала быть весьма приятной: они ели и пили вдоволь, то летели на мечах, то ехали в повозке.

Однако у этого путешествия имелся один крохотный, но ощутимый изъян: стоило Шан Цинхуа взять в руки вожжи, как он тут же принимался охать и причитать.

– Почему это я всё время должен платить за гостиницу и питание? И почему править повозкой тоже приходится мне?

– Имей совесть, – невозмутимо отвечал Шэнь Цинцю из повозки. – Глава школы самолично выделил тебе средства на эту поездку, всё, что тебе приходится делать, – это вынимать их из кошеля.

Вспомнив о настойчивых просьбах Юэ Цинъюаня перед отъездом, Шан Цинхуа вновь испытал горькую обиду. На что это вообще похоже: «Шиди Шан, придётся мне вверить Цинцю твоему попечению на время вашего путешествия. Прошу, позаботься о нём как следует, памятуя о его отравлении».

Будучи автором, который изначально не жалел сил, чтобы слепить из Шан Цинхуа низкопробного злодея, теперь эксперт Сян Тянь Да Фэйцзи вынужден был на собственной шкуре испытать мытарства своего героя.

У работы в службе снабжения в самом деле нет никаких перспектив, все видят в нём лишь няньку! Так можно ли винить оригинального Шан Цинхуа в том, что в своём стремлении к лучшей доле он не чурался никаких средств? Теперь-то многострадальный автор понимал его как никто другой!

– Руки и ноги у тебя работают, так почему бы тебе… Чтоб меня!

Он столь резко натянул поводья, что повозку ощутимо тряхнуло. Отодвинув занавесь, Шэнь Цинцю насторожённо спросил:

– В чём дело?

По обе стороны от дороги вздымался лес. С вековых деревьев дождём сыпались листья, густые кроны скрадывали солнечный свет, так что земли не достигал ни единый лучик.

– Ну и чего вопишь? – Так и не обнаружив ничего подозрительного, Шэнь Цинцю всё же не ослабил бдительности.

До сих пор не отошедший от потрясения Шан Цинхуа пробормотал:

– Я только что видел женщину, которая ползла по земле, словно змея! Если бы я не остановил повозку, мы бы её переехали!

Это и впрямь звучало более чем необычно.

– Что ж, от такого немудрено заорать, – признал Шэнь Цинцю.

Из леса не доносилось ни звука, странная тварь больше не показывалась, однако Шэнь Цинцю отнёсся к произошедшему со всей серьёзностью: вместо того, чтобы задёрнуть занавесь, он уселся на козлы рядом с Шан Цинхуа, сложив пальцы в призывающую меч печать, и принялся украдкой всматриваться в обочины дороги. Другую руку он запустил в мешочек с закусками, извлёк оттуда горсть дынных семечек и в порыве щедрости протянул их Шан Цинхуа.

– А сейчас побудь послушным мальчиком: ступай в повозку и погрызи их в своё удовольствие.

Хоть Шан Цинхуа неплохо справлялся с разнообразнейшими поручениями, в столкновениях с монстрами толку от него было и впрямь немного. Всецело признавая свои слабые стороны, он покорно поднялся с места, взял семечки и принялся их щёлкать – по одному на каждый шаг лошади. Спустя одну палочку благовоний они столкнулись… с серьёзным затруднением.

Двое мужчин молча уставились на прекрасно знакомую им цепочку из шелухи от тыквенных семечек на дороге.

– Гм, сомнений нет, – наконец подал голос Шан Цинхуа. – Эта шелуха – насыщенно-красная снаружи и золотистая внутри – точно от ароматных семечек лунгу с хребта Цанцюн, которые я только что съел.

– В курсе я, что вы на своём пике ещё и семечками спекулируете, – бросил Шэнь Цинцю. – Проехали.

В таком случае возникал вопрос: как они умудрились вернуться на то же место, никуда не сворачивая? Мужчины, не сговариваясь, воззрились друг на друга. Гуй да цян[118]118
  Гуй да цян 鬼打墙 (guĭ dă qiáng) – в пер. с кит. «призрак возводит стены». Относится к феномену хождения кругами, «чёрт водит кругами».


[Закрыть] – водящий кругами призрак – старый как мир сюжет китайской классики.

Шан Цинхуа тут же пришёл в голову известный народный метод:

– Почему бы нам не попробовать сбрызнуть глаза лошади мочой девственника?

– …Пощади самоуважение лошади, – возмутился Шэнь Цинцю. – Зачем брызгать ей в глаза всякими выделениями? Да и где я возьму тебе мочу мальчика в этом безлюдном горном краю?

Тут он обнаружил, что Шан Цинхуа не сводит с него пристального взгляда.

– Что ты на меня уставился? – спросил Шэнь Цинцю. – Лично я… Впрочем, не будем сейчас об этом. Уж тебе ли, как автору, не знать, что, хоть с виду мой персонаж всегда был возвышен и чужд страстей, в душе он тот ещё развратник! Днями напролёт предаваясь грязным помыслам, он уже в юности ударился в амурные похождения, а в молодые годы повадился ходить по проституткам. И ты серьёзно думаешь, что при всём при этом я могу оказаться девственником? Насчёт тебя также надеяться не на что, Шан Цинхуа от своего коллеги по злодейскому цеху недалеко ушёл.

Недоумённо наморщив лоб, Шэнь Цинцю хлопнул себя по бедру и, обернувшись, принялся рыться в повозке, но вдруг оставшийся снаружи Шан Цинхуа взвыл, словно волк или неупокоенный дух. Схватив то, за чем полез, Шэнь Цинцю высунулся с криком:

– Ну что там ещё?

Шан Цинхуа был так напуган, что выпалил на одном дыхании:

– Едва ты залез в повозку, какая-то мохнатая хрень потёрлась о мою шею, а когда я поднял голову, там была копна волос, а за ними – большое белое лицо, которое я не смог рассмотреть, чтоб меня!

Шэнь Цинцю огляделся, но, само собой, не увидел и следа странной твари.

Усевшись рядом с Шан Цинхуа, он развернул карту и приподнял брови:

– Что бы ни представляло собой это существо, сообразительности ему не занимать.

– С чего ты это взял? – вскинулся Шан Цинхуа.

– Ему хватает ума пощипывать лишь мягкую хурму[119]119
  Хватает ума пощипывать лишь мягкую хурму – в оригинале идиома 柿子挑软的捏 (shì zi tiāo ruǎn de niē), в пер. с кит. «выбирает мягкую хурму, чтобы щипать её». Обр. в значении «задиры выбирают слабых» или «молодец против овец».


[Закрыть], которую легче запугать. – Похлопав спутника по плечу, он добавил: – Опять же, как бы страшно оно ни выглядело, это – тоже твоё детище, так с чего тебе его бояться?

– Не припомню, чтобы писал такое… – пробормотал Шан Цинхуа. – Послушай, братец Огурец, – с изрядным скепсисом воззрился он на Шэнь Цинцю, – что ты надеешься разглядеть на этой карте? Это карта всего континента: пусть на ней и отмечен лес Байлу, размером он не больше точки.

– Сам посмотри, – предложил Шэнь Цинцю, тыкая пальцем в точку под галочкой, отмечающей лес Байлу. – Вот здесь.

Как хребет Цанцюн, так и монастырь Чжаохуа гордо возвышались на востоке, обитель Тяньи помещалась ближе к центру карты, к югу же простирались владения дворца Хуаньхуа.

Точка, представляющая собой лес Байлу, находилась аккурат на их границе, обведённой бледной тушью.

– Выходит, они себе и лес Байлу загребли? – наконец сообразил Шан Цинхуа. – И то, на что мы наткнулись, – никакой не гуй да цян, а их защитное магическое поле?

Всякая крупная школа обладала собственным охранным магическим полем, дабы посторонние не могли забрести на её территорию. К примеру, хребту Цанцюн таким барьером служила Лестница В Небеса: не знающий пути простой смертный будет до изнеможения карабкаться по её тридцати тысячам ступеней, но так и не достигнет вершины, так что ему только и останется, что дожидаться охраняющих лестницу адептов, чтобы те спустили его вниз. Ну а здесь, по всей видимости, путник без провожатого обречён на вечное хождение по кругу.

«Эй, Система! Ты тут?» – мысленно воззвал Шэнь Цинцю.

Подождав, он так и не получил ответа и постучался ещё раз:

«А как же твое „Система доступна в режиме онлайн 24 часа в сутки“? Если сейчас же не объявишься, накатаю на тебя отрицательный отзыв!»

Как и следовало ожидать, эта угроза тотчас возымела действие:

[Приветствуем вас! Система вошла в режим гибернации. В настоящий момент доступен только замещающий бот с искусственным интеллектом. Если вам требуются другие услуги, просим вас задействовать собственные ресурсы.]

«Режим гибернации, вы подумайте!» – Шэнь Цинцю чуть не упал.

Поразмыслив над этими словами, он припомнил, что в последнее время Система и впрямь не утруждала себя начислением или снятием баллов притворства и изменением прочих выдуманных ей на ходу причудливых показателей.

Впрочем, бот не подкачал:

[В настоящее время подключение Системы к основному источнику энергии «Ло Бинхэ» прервано. Все ресурсы пущены на фоновое техническое обслуживание и обновление. С восстановлением подключения Система вновь будет активирована. Благодарим вас за запрос, желаем вам успешного периода самообслуживания.]

«Если старая версия Системы то и дело давала мне по яйцам, – взвился Шэнь Цинцю, – то новая, надо думать, просто разобьёт их вдребезги?!.. Впрочем, не суть – куда важнее то, что Ло Бинхэ с самого начала был её источником энергии, чтоб его!»

Шэнь Цинцю попытался было задать ещё несколько вопросов, но вместо ответа раз за разом получал одно и то же сообщение.

Что это за искусственный интеллект такой, как две капли воды похожий на бота QQ[120]120
  QQ – в оригинале 扣扣 (kòukòu), обозначение самого популярного в КНР мессенджера QQ.


[Закрыть]? И у тебя ещё хватает наглости называть его «интеллектом»?

Тогда Шэнь Цинцю похлопал по плечу сидящего рядом Шан Цинхуа:

– Стукни-ка в свою Систему, погляди, как она там, выходит на связь?

Тот моргнул и спустя мгновение ответил:

– Говорит, что у неё техобслуживание.

«Вот те раз! Выходит, Ло Бинхэ служит основным источником энергии не только для моей Системы – стоило ему отсоединиться, как парализовало все системы разом!» – подивился Шэнь Цинцю.

Разумеется, положение было так себе, но была в нём и хорошая сторона: на то время, пока Ло Бинхэ прокачивается в Бесконечной бездне, всего-то замораживается шкала баллов притворства. Если подумать, то это обстоятельство было весьма кстати, ведь, хоть теперь нельзя эти самые баллы грести, Система не может их и снимать – а что это, как не свобода от любых запретов и ограничений?!

Утешая себя подобным образом, Шэнь Цинцю внезапно заметил странное движение в зарослях кустарника у дороги.

– Выходи! – гаркнул он, щёлкая пальцами.

Из ножен на его поясе легко выскользнул Сюя и, послушный воле владельца, запорхал в воздухе, делая выпады и хлеща наотмашь, однако эта тварь оказалась невероятно юркой и извивалась в кустарнике, будто амурский вьюн[121]121
  Амурский вьюн 泥鳅 (níqiu) – рыба из семейства гольцов, длинная и гибкая рыбёшка до 28 см в длину, песочного цвета с рядами тёмных крапинок, с четырьмя парами чувствительных усиков у рта и короткими прозрачными плавниками, в чём-то похожая на угря. Широко распространена в Восточной Азии. Обычно живёт в мелководных ручьях и речках с медленным течением, но во время засухи может жить в лужах и даже в слое грязи, поскольку способна дышать всей поверхностью кожи и даже заглатывать воздух.


[Закрыть], так что из сотни ударов ни один не попал в цель.

Внезапно перед глазами Шэнь Цинцю мелькнула ослепительная вспышка, и пронзительно завывающее существо отпрыгнуло на несколько чжанов[122]122
  Чжан 丈 (zhàng) – около 3,25 м.


[Закрыть] назад.

Кустарник уже был искромсан в пух и прах, так что за ним никто не смог бы укрыться, однако проныра, по всей видимости, давно спаслась бегством – нигде не было ни движения.

Но он ведь сейчас не применял никакую мощную технику, так ведь? Казалось, причиной стал лишь отражённый его мечом солнечный луч.

– Оно что, боится света? – спросил Шан Цинхуа, склонившись к Шэнь Цинцю. – Тьфу ты, это и правда всего лишь призрак женщины! Такого я точно не писал!

Они собрались было без помех обсудить произошедшее, когда их ушей достиг еле слышный шорох шагов.

Техника незнакомца была столь безупречна, что, окажись на их месте совершенствующиеся более низкого уровня, они точно не заметили бы, что рядом кто-то есть. Из гущи леса выступил юноша в белом.

В его руке сверкал обнажённый меч, однако при виде незваных гостей настороженность на его лице тут же сменилась изумлением, и он поспешно вложил клинок в ножны, дабы поприветствовать их как должно.

– Этот юнец обнаружил странные колебания энергии у границы и потому поспешил сюда, но я не мог знать, что к нам пожаловали бессмертные мастера Шэнь и Шан, а потому прошу простить меня, что не вышел встретить вас.

Шэнь Цинцю не преминул отметить, что молодой человек весьма красив, однако же никак не мог признать его.

– И кто же сей юный герой? – вежливо поинтересовался он.

От такого вопроса юноша чуть не упал.

– Сразу видно, что ты других ни во что не ставишь, – прошипел ему на ухо Шан Цинхуа. – Это же Гунъи Сяо!

Того, казалось, слегка огорчило, что мастер Шэнь не удосужился запомнить его имени – пусть Ло Бинхэ и сместил его с первого места в рейтинге, он всё же занял второе место, добившись весьма впечатляющих результатов. К тому же ещё до собрания Союза бессмертных он удостоился высокой чести сопровождать старого главу Дворца во время визитов в другие школы – то, что Шэнь Цинцю умудрился его не узнать, и впрямь не поддавалось никакому разумению.

– Воистину настоящие таланты проявляют себя с юных лет! – воскликнул Шэнь Цинцю.

– Этот юнец не заслужил подобной чести, – скромно отозвался Гунъи Сяо. – Осмелюсь задать вопрос господам главам пиков: отчего они заранее не уведомили дворец Хуаньхуа о своём визите на границу его владений? Горько думать, что из-за этого вам был оказан столь дурной приём.

Выходит, они и впрямь прибрали к рукам лес Байлу. Как прославленный ученик, получающий жалованье от дворца Хуаньхуа, Гунъи Сяо не мог не задуматься над тем, зачем, в самом деле, двое глав пиков с хребта Цанцюн тайком прокрались на их территорию.

– Мы вовсе не планировали посещать дворец Хуаньхуа, у нас есть лишь небольшое дело в лесу Байлу, – пояснил Шэнь Цинцю.

Загадочно упомянув про некое «дело», Шэнь Цинцю прямо дал понять, что не желает развивать эту тему. Разумеется, Гунъи Сяо тоже не осмелился продолжать расспросы: как-никак представителю младшего поколения не подобает допытываться у старших об их намерениях. Немного поколебавшись, юноша наконец предложил:

– Хотя цели старших мастеров неведомы этому бездарному юнцу, он всё же осмелится предложить им свою помощь.

Едва шевеля растянутыми в лёгкой улыбке губами, Шэнь Цинцю шёпотом обратился к товарищу по команде:

– Если сейчас отпустим его, то через какое-то время за нами сюда явится целая компания. Почему бы и впрямь его не прихватить? По крайней мере, он умеет драться.

Шан Цинхуа, который, в свою очередь, этого не умел, так же тихо отозвался:

– А если он не позволит нам забрать гриб солнечной и лунной росы, что тогда? Ведь, как гласит пословица, «то, что растёт во дворе моей усадьбы, – моё, и то, что растёт у моего забора, – тоже моё». Потом не говори, что я не предупреждал тебя относительно логики дворца Хуаньхуа.

– Ты что, совсем тупой? – беспардонно шепнул Шэнь Цинцю. – Когда придёт время, просто возьмём гриб и ретируемся. Отнять его у нас силой он не сможет, и даже если он вернётся к своему учителю, чтобы настучать на нас, мы просто забьём на всё да свалим отсюда, прежде чем они нас хватятся.

– А что, если это приведёт к конфликту между нашими школами? – не унимался Шан Цинхуа.

– Что для тебя важнее – дипломатические отношения или твоя собственная жизнь? Выбирай.

– Ну ладно, берём его с собой! – мигом разобрался с этой дилеммой Шан Цинхуа.

Подняв голову, Шэнь Цинцю решительно велел Гунъи Сяо:

– В путь!

В результате тяжёлая физическая работа по управлению повозкой была препоручена младшему поколению.

Придерживая вожжи, Гунъи Сяо поинтересовался:

– Старейшина Шэнь, этот юнец не в силах понять одной вещи.

– Прошу, говори, – милостиво позволил Шэнь Цинцю.

– Исходя из уровня совершенствования, коего достигли старейшины, на то, чтобы разрушить наше магическое поле, да так, чтобы даже духи о том не проведали, им бы не понадобилось и мгновения. Что же послужило причиной возмущения духовной силы?

– Причиной возмущения послужило не разрушение магического поля, а моя схватка со странным демоническим созданием, – пояснил Шэнь Цинцю.

– Со странным демоническим созданием? – удивился Гунъи Сяо.

– По правде говоря, я не до конца уверен, что это демон, – признал Шэнь Цинцю, – однако облик этого существа столь уродлив, что оно не походит ни на одно из нормальных созданий мира людей.

– В окрестностях леса Байлу можно увидеть дым людских поселений на расстоянии десятка ли, – продолжал недоумевать Гунъи Сяо, – но мы никогда не слышали о вторжениях демонических тварей – тут даже тигров и прочих опасных хищников не водится.

– Что же это тогда было, в конце-то концов? – всерьёз задумался Шэнь Цинцю. – На удивление гибкий скелет, кожа бледная, будто кость, и всклокоченные волосы, скрывающие раздутое лицо, словно у выловленного из воды тела человека, умершего от голода.

– Чем бы оно ни было, лучше ему здесь больше не появляться, – искренне ответил Гунъи Сяо. – А если оно вновь объявится, старейшинам не придётся марать об него руки, этот юнец справится с ним сам.

В его словах звучало неподдельное почтение: хоть он почти ничего не знал о мастере Сюя, лишь пару раз видел его издали, довольно было и того, что личный ученик Шэнь Цинцю превзошёл его, заняв первое место в рейтинге. Этот человек также спас немало адептов дворца Хуаньхуа, а потому Гунъи Сяо не мог не проникнуться к нему глубочайшим уважением.

При этом Шэнь Цинцю отметил, что его манеры были скромными до застенчивости; и этим, и внешностью Гунъи Сяо напоминал Ло Бинхэ, принадлежа к тому же типу добрых и чувствительных людей с прекрасной улыбкой на не менее прекрасном лице, а потому при взгляде на него Шэнь Цинцю не мог не вспоминать о своём ласковом и послушном ученике, которого ещё не коснулась тьма, и не проникнуться невольным расположением и к этому юноше.

При квалифицированном содействии Гунъи Сяо путешественники быстро преодолели защитное поле дворца Хуаньхуа и определились с направлением.

В оригинальном произведении месту произрастания гриба солнечной и лунной росы уделялось не больно-то много внимания: упоминалось лишь, что его можно найти «в пещере, вход в которую скрыт пышной растительностью», и, чтобы припомнить эти скупые строки, Шан Цинхуа пришлось пойти на риск состариться раньше времени. И немудрено – ведь этот представитель местной флоры не удостоился того, чтобы главный герой пустил его в дело; напротив, его собирался использовать один из противников Ло Бинхэ.

Но именно поэтому Шэнь Цинцю и решился на этот шаг: если бы гриб солнечной и лунной росы влиял на основную линию сюжета или это было бы одно из многочисленных волшебных растений, которые Ло Бинхэ использовал для прокачки, он бы к нему даже не притронулся.

Законы жанра неумолимы: тот, кто позарится на принадлежащее главному герою, рискует уподобиться тому, кто, пытаясь украсть курицу, в итоге потеряет горсть риса[123]123
  Пытаясь украсть курицу, в итоге потерял горсть риса 偷鸡不成蚀把米 (tōu jī bù chéng shí bǎ mǐ) – кит. пословица, означающая, что в попытке достичь выигрышной позиции человек может оказаться в ещё худшем положении.


[Закрыть], а вот покушение на имущество сотоварища-злодея ничем не чревато.

Хоть лес Байлу был весьма обширен, по счастью, такая пещера там была всего одна – это избавило путников от множества трудностей.

Шэнь Цинцю щёлкнул пальцами, и на их кончиках расцвёл язычок ярко-жёлтого пламени. Ещё один щелчок – и трепещущий огонёк поплыл вглубь тёмной сырой пещеры, оставляя за собой мерцающий хвост, который освещал дорогу.

Сперва им удавалось идти плечом к плечу, но вскоре проход сузился настолько, что мужчинам пришлось протискиваться боком. Не помогало делу и то, что тоннель петлял, словно кишка гигантского зверя.

Света едва хватало, и даже огонёк Шэнь Цинцю уже едва теплился, так что он запустил ещё несколько огненных шаров, которые тут же устремились друг за другом. Гунъи Сяо был замыкающим; Шан Цинхуа изначально вообще выразил желание подождать их у входа, но Шэнь Цинцю бесцеремонно затащил его внутрь. То ли от страха, то ли ещё от чего рука товарища то и дело касалась локтя идущего впереди Шэнь Цинцю, и от этого по его телу пробегали мурашки.

Наконец Шэнь Цинцю решил, что с него хватит. Поскольку рядом был посторонний, он понизил голос до шёпота:

– Может, хватит меня лапать?

Ответа не последовало, однако прикосновения прекратились. Кто же знал, что стоит Шэнь Цинцю продолжить двигаться вперёд наощупь, как Шан Цинхуа вновь примется за своё, на сей раз пнув его по голени!

– Твою ж мать! – во всеуслышание выругался Шэнь Цинцю.

Откуда-то сзади тотчас раздался голос Шан Цинхуа:

– Шисюн-Шэнь-что-вы-только-что-сказали?

Его слова казались растянутыми оттого, что успели несколько раз отразиться от изгибов прохода в горной породе. Оказывается, ускоряя шаг, Шэнь Цинцю изрядно оторвался от плетущегося нога за ногу Шан Цинхуа, который, в свою очередь, задерживал Гунъи Сяо, так что они давно уже разделились.

Но если это был не Шан Цинхуа, то кто же только что до него дотрагивался?

Или, может быть, не кто, а что?

Шэнь Цинцю замер как вкопанный. С каменным лицом похлопав себя по рукам, он попытался избавиться от ползающих по ним мурашек.

Несколько шаров огня всё ещё плавали в воздухе, догорая во мраке.

«Враг во тьме, я же на свету»[124]124
  «Враг во тьме, я же на свету» 敌暗，我明 (dí àn, wǒ míng) – кит. поговорка, означающая, что враг в более выгодной позиции.


[Закрыть], – пришла ему в голову поговорка.

Стремительным разворотом левой кисти Шэнь Цинцю беззвучно извлёк из рукава несколько талисманов, в то время как правой рукой он медленно вытаскивал Сюя. Исходящее от меча сияние наконец осветило проход. Что впереди, что позади его глазам представал лишь чёрный камень теряющихся во тьме стен тоннеля, источающих влажный рыбный запах.

Внезапно Шэнь Цинцю сообразил, что, когда он получил по голени, это не очень-то походило на удар ступни, скорее… головы!

Он резко опустил взгляд, и тот уткнулся в обращённое к нему бледное одутловатое лицо!

Талисманы вылетели из левой руки Шэнь Цинцю прямо в лежащее на земле лицо, и в тот же момент тесный тоннель взорвался вспышками огня и сверканием молний. Вытащить меч он так и не смог: проход был так узок, что его локоть тотчас врезался в стену, и рукоять клацнула о камень.

Невероятно гибкое, будто бескостное существо скользило по земле со змеиной грацией, уворачиваясь с такой ловкостью, что даже на столь близкой дистанции у Шэнь Цинцю не было ни малейшего шанса в него попасть. Когда он наконец-то сумел вытащить меч, неведомое создание уже развернулось и со свистом уползло в направлении отставших Шан Цинхуа и Гунъи Сяо.

– Осторожно, к вам ползёт та самая тварь! – выкрикнул Шэнь Цинцю.

Едва заслышав эти слова, Шан Цинхуа тут же развернулся:

– Юный герой, быстрее! Давай поменяемся!

В самом деле, как можно заставлять тыловика сражаться в авангарде!

Гунъи Сяо рад бы был последовать его словам, но проход был до того узок, что, даже когда он повернулся боком, между телом и стеной едва проходил кулак, так что юноша никак не мог протиснуться мимо Шан Цинхуа. В этот момент до них вновь донесся вопль Шэнь Цинцю:

– Смотрите под ноги! Оно ползёт по земле!

Вновь развернувшись, Шан Цинхуа узрел скользящую к нему с тихим шорохом человекоподобную змею и, недолго думая, плашмя бросился на землю.

Гунъи Сяо, никогда прежде не сталкивавшийся с подобной тварью, порядком оторопел, а когда ещё и старейшина Шан свалился как подкошенный, его лицо поневоле вытянулось. Однако он быстро взял себя в руки и со словами «Прошу меня извинить!» одним прыжком перескочил через Шан Цинхуа…

Как бы нелепо это ни выглядело со стороны, тыл и авангард тем самым произвели успешную рокировку…

Их ушей вновь достиг предостерегающий крик Шэнь Цинцю:

– Не вытаскивайте мечи!.. – Однако не успел он закончить фразу, как Гунъи Сяо уже бездумно дёрнул за рукоять, совершив ту же самую ошибку: стоило клинку наполовину выйти из ножен, как навершие повстречалось со стеной.

К нему уже на всех парах нёсся Шэнь Цинцю с обнажённым мечом наперевес.

– Вот недотёпа! – выпалил он, не задумываясь.

Гунъи Сяо почувствовал себя несправедливо обиженным. На самом деле Шэнь Цинцю и сам понимал, что юноша всего лишь чересчур быстро отреагировал, не успев дослушать слова старшего, – любой на его месте поступил бы так же. Однако прежде, когда Шэнь Цинцю доводилось действовать рука об руку с Ло Бинхэ, тот всегда понимал его без слов, в точности следуя замыслу учителя. Невольно сравнивая этих двоих, Шэнь Цинцю в очередной раз с тоской вспомнил своего беспроблемного ученика.

Тёмный извилистый проход, казалось, был создан специально для этого вёрткого существа. К тому времени, как Шэнь Цинцю успел извлечь новую пачку талисманов, оно уже исчезло без следа.

– Старейшина Шэнь, только что… – не в силах поверить увиденному, спросил Гунъи Сяо, – эта змея и есть та демоническая тварь, которую вы повстречали в лесу Байлу?

– Она самая, – согласился Шэнь Цинцю. – Не знаю, как ей удалось улизнуть, учитывая, что мы зажали её с двух сторон в этой кишке.

Шан Цинхуа как ни в чём не бывало поднялся на ноги и неторопливо отряхнулся.

– Проползла мимо меня, – сказал он.

Казалось, Гунъи Сяо утратил дар речи.

– Ладно, идём дальше, – рассудил Шэнь Цинцю. – И на этот раз не отставайте.

Это замечание было совершенно излишним: теперь Шан Цинхуа даже под страхом смерти не удалился бы от него дальше чем на пару чи[125]125
  Чи 尺 (chǐ) – единица длины, равная около 32,5 см.


[Закрыть]!

Когда от резких поворотов у них уже слегка закружилась голова, узкий проход внезапно закончился. Глубоко в недрах горы перед ними наконец открылся просторный зал.

По правде говоря, прежде Шэнь Цинцю никак не мог взять в толк, отчего гриб солнечной и лунной росы произрастает в таких глубинах, куда уж точно не проникают ни солнечные, ни лунные лучи. Заслышав подобное название, сразу думаешь об организме, зародившемся в результате взаимодействия духовной энергии земли и неба, ниспосылаемой светилами. Теперь-то он наконец понял.

В высшей точке свода пещеры образовалась обширная трещина, сквозь которую, словно свет прожектора над сценой, падал столб солнечных или лунных лучей, освещая островок в центре озера. Этот крохотный участок земли в окружении сверкающих вод являл собой превосходное место для произрастания гриба солнечной и лунной росы.

– Озеро Лушуй, – уверенно заявил Шан Цинхуа. – Это точно оно.

Итак, с местом они не ошиблись. Удостоверившись в этом, Шэнь Цинцю вздохнул с облегчением.