Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1"

Разумеется, это была не обычная вода, а не имевшая истока чистая утренняя роса, до предела насыщенная духовной энергией, – лишь на ней мог взрасти гриб солнечной и лунной росы, а он, в свою очередь, созрев, погружал в воду нити мицелия и тем самым обогащал её духовной энергией – таков был извечный круговорот энергии, которому никогда не суждено иссякнуть.

Восхитившись прекрасным зрелищем, Гунъи Сяо наконец понял, что за причина сподвигла двух глав пиков хребта Цанцюн на это путешествие.

Однако один вопрос по-прежнему не давал ему покоя: хребет Цанцюн – крупная школа, знаменитая, помимо прочего, волшебными травами и чудодейственными лекарствами, так что там каждый день собирают множество редких и ценных растений; пусть даже произрастающий здесь гриб бессмертия уникален и бесценен, не похоже, чтобы он был на самом деле способен даровать бессмертие или же обеспечить вознесение. Так зачем двум главам пиков брать на себя такой труд, чтобы, самолично преодолев тысячи ли, достать этот гриб?

Тем временем в глазах Шэнь Цинцю мир сузился до ослепительно-белой поросли крохотного гриба бессмертия на островке посреди озера. Подобрав подол, он бестрепетно ступил в воду. Пройдя несколько десятков шагов, он по пояс погрузился в озеро Лушуй, но по-прежнему не чувствовал ни тепла, ни прохлады. Казалось, пропитав одежду, вода просочилась и сквозь кожу, будто оросив сердце живительным потоком.

Подняв взгляд, Шэнь Цинцю воззрился на нежные белые ростки. Хоть они были совсем малы, словно стебельки едва проклюнувшихся бобов, если подыскать для них место со столь же хорошим фэншуем, посадить их там и взрастить согласно плану, тогда…

Глядя на несколько десятков нежных белых росточков на земляном холмике, Шэнь Цинцю на мгновение заколебался: в конце концов, то, что этот гриб вырос здесь, было настоящим чудом; если он сейчас заберёт их все без остатка, можно ли счесть этот поступок варварским? Но, обдумав это, он решил, что если не выкопает их сейчас, то потом их повыдёргивает другой злодей, а это ещё более жестоко. К тому же даже если он по случайности напортачит с одним из ростков, у него будет множество других, чтобы спасти положение: в его ситуации была нужна безупречная страховка и абсолютная уверенность в результате.

Наконец решившись, он с предельной осторожностью извлёк из земли все ростки с небольшим количеством почвы и спрятал в рукав.

Он всё ещё держал в руках последний росток, собираясь убрать его к остальным, когда за спиной неожиданно послышался отчётливый звон извлекаемого из ножен меча.

Обернувшись, он увидел Гунъи Сяо с обнажённым клинком. Юноша не сводил с него непреклонного взгляда.

Сперва Шэнь Цинцю подумал, что Гунъи Сяо ополчился на него из-за того, что он покусился на драгоценный гриб, однако потом увидел то же выражение на лице Шан Цинхуа и, мигом насторожившись, затаил дыхание.

Внезапно из воды выскочило какое-то крупное длинное создание, похожее на гигантскую рыбу, и бросилось на Шэнь Цинцю.

Прямо на него летело бледное застывшее лицо – это и впрямь было то самое существо, что преследовало их всю дорогу!

В тот же миг Гунъи Сяо сложил печать из пальцев, и его длинный меч устремился к монстру, подобно сверкающей молнии. Однако после того, как выпад твари не увенчался успехом, она тотчас ушла под воду и больше не показывалась. Её трепыхания взбаламутили слежавшийся за много лет песок на дне озера, так что в потемневшей воде уже ничего невозможно было разглядеть. Вернув меч в ножны, Гунъи Сяо позвал:

– Старейшина Шэнь, скорее выходите из воды!

– Нет повода для беспокойства, – с улыбкой откликнулся Шэнь Цинцю. – Я всего лишь собираюсь немного развлечься рыбалкой.

Он вновь замер, плавно доставая из рукава талисман.

– Боюсь, что одного талисмана против подобного существа… – начал было Гунъи Сяо.

Но не успел он вымолвить «будет недостаточно», как онемел от изумления – ведь стоило Шэнь Цинцю потереть талисман, будто пачку юаней, и одна полоска бумаги в его руках обратилась в целую дюжину.

Сжав талисманы, Шэнь Цинцю с силой ударил кулаком по воде.

Пещеру сотрясла цепь взрывов!

Поверхность озера разверзлась, выбросив двенадцать фонтанов в чжан высотой.

Укрывавшаяся на дне озера человекоподобная змея также взлетела в воздух, приземлившись прямо у ног Шан Цинхуа.

Промокший до нитки Шэнь Цинцю наконец выбрался на берег и взглядом подал знак Гунъи Сяо, который послушно перевернул существо, используя рукоять меча.

При виде открывшейся их глазам картины все трое застыли в немом изумлении.

После продолжительного молчания Шэнь Цинцю повернулся к Шан Цинхуа:

– Ну и что это за штука?

Тот сумел выдавить всего три слова:

– …Понятия не имею.

Он и правда не знал.

Это будто бескостное существо с закрытым длинными волосами лицом, с головы до ног покрытое жёсткой чешуёй, местами ободранной, больше напоминало какого-то облезлого удава, чем человека.

Изначально Шэнь Цинцю думал, что это призрак женщины, но теперь, приглядевшись как следует, убедился, что в этом до безобразия раздутом лице всё же угадываются мужские черты.

Повернувшись к Шэнь Цинцю, Шан Цинхуа неуверенно пробормотал:

– …Неужто я правда?.. – При этом его взгляд вопрошал: «Неужто я правда написал нечто подобное?»

– …Вроде нет, – отозвался Шэнь Цинцю. Если бы описание эдакого красавца в оригинале превышало десять иероглифов, то он бы уж точно его запомнил!

В конце концов оба испытующе воззрились на Гунъи Сяо, и тот слегка сконфуженно признался:

– Если уж господам бессмертным наставникам неведомо, что это такое, то этому юнцу и подавно.

– Позвольте мне кое-что сказать, – внезапно заговорил Шан Цинхуа. – Быть может, этот монстр не от рождения такой.

Шэнь Цинцю отметил, что это замечание не лишено смысла: это причудливое создание меньше всего напоминало обычное живое существо – скорее, уродливую особь или же какой-то гибрид.

– Возможно, перед нами жертва небесной кары, проклятия или неудачной попытки совершенствования путём запретных техник, – задумчиво предположил он.

– Все три упомянутых старейшиной случая вполне могли породить такого монстра, – согласился Гунъи Сяо.

При слове «монстр» змееподобный мужчина принялся бешено молотить хвостом, будто это не на шутку его разозлило. Шан Цинхуа невольно попятился:

– Юный герой, молодой господин Гунъи, не стоит говорить всё, что приходит в голову, – похоже, он нас понимает. Давайте-ка подберём какое-нибудь другое слово, другое!

Тем временем змей так и пожирал глазами рукав Шэнь Цинцю. Несмотря на то, что это существо казалось злобным и столь отвратительным, что при одном взгляде на него начинало тошнить, Шэнь Цинцю заметил, что сияющие из-под копны спутанных волос глаза ясны, словно воды озера Лушуй.

Внезапно его осенило:

– Немудрено, что он напал на нас. Вот, взгляните, – Шэнь Цинцю указал на глаза существа, – подобная ясность взгляда развилась благодаря ежедневному питью не имеющих источника росных вод. В зазорах между чешуйками можно заметить зелёный и красноватый мох, как две капли воды похожий на тот, что произрастает на стенах. Должно быть, он постоянно возвращается в эту пещеру, быть может, даже питается духовной росой озера Лушуй.

Забрав ростки гриба солнечной и лунной росы, Шэнь Цинцю нарушил круговорот духовной энергии; лишившись важного компонента экосистемы, духовная энергия мало-помалу иссякнет, и озеро постепенно превратится в лужу затхлой воды, а со временем может пересохнуть и она. Потому-то это существо не оставляло их в покое, выжидая подходящей возможности для нападения.

– Старейшина Шэнь, – продолжал недоумевать Гунъи Сяо, – если этот монстр питается водой из озера, то разве он не достиг бы лучших результатов, поедая непосредственно гриб бессмертия? Отчего же он до сих пор не извёл все ростки?

– Это создание привязалось к нам, ещё когда мы ехали через лес Байлу, – ответил Шэнь Цинцю. – И тогда свет, отразившийся от лезвия меча, будто ожёг его, заставив отступить. Боюсь, что это существо не переносит света, в особенности солнечного и лунного, потому-то ему только и остаётся, что скрываться под сенью леса, в этой пещере или же под водой. – Указав на падающий со свода столб света, он продолжил: – Гриб бессмертия день и ночь заливают лучи небесных светил – само собой, он не мог до него добраться.

Чтобы подтвердить свою гипотезу, Шэнь Цинцю извлёк из рукава один из хрупких ростков и покачал им перед собой. И точно: глаза человека-змея загорелись – он мгновенно вскинул голову, обнажив в оскале ряд острых белоснежных зубов.

При виде этого Гунъи Сяо вновь ткнул его рукоятью меча, опрокинув на спину. Человек-змей из последних сил извивался у их ног, но перевернуться обратно не мог. Юноша же обратил клинок остриём вниз, явно собираясь пронзить жалкую тварь.

– Постой! – поспешил остановить его Шэнь Цинцю.

– Старейшина? – непонимающе воззрился на него Гунъи Сяо.

– Разве ты сам не упоминал, – деликатно заметил Шэнь Цинцю, – что живущие в нескольких ли от леса Байлу простые люди никогда не подвергались нападению демонических тварей?

– Верно, – согласился Гунъи Сяо.

– Это свидетельствует о том, что это существо никогда не творило зла; к чему же поступать с ним так жестоко? Опять же, этот змей каждый день приползает сюда, чтобы собирать росу, – так что, выходит, это мы вторглись в его жилище, потревожив его.

Разумеется, Гунъи Сяо не мог не прислушаться к словам старейшины, к тому же в них не было ни толики неправды. В самом деле, если бы этот монстр осмелился убить или ранить человека, то адепты дворца Хуаньхуа давным-давно выследили и истребили бы его, так что одно то, что он до сих пор был жив, говорило в его пользу. Возвращая меч в ножны, Гунъи Сяо, к своему изумлению, заметил, что Шэнь Цинцю не спускает с этой простёртой на земле уродливой твари прямо-таки любящего взгляда – выходит, старейшина Шэнь, как и настоятели из монастыря Чжаохуа, исповедует милосердие по отношению ко всем живым существам. Откуда ему было знать, что Шэнь Цинцю с той же силой притягивали такие вот неопознанные монстры, с какой типичных завсегдатаев Чжундяна – состязающиеся в красоте нефритовые сестрички.

Но никто из покидающих пещеру не заметил, что мучительные спазмы человека-змея прекратились – теперь он лишь слегка дрожал. Его деформированное тело украдкой прижалось к нежному ростку гриба бессмертия, а сияющие глаза будто принадлежали совсем иному существу: они светились во тьме пещеры, словно два факела.

На выезде из леса Байлу Гунъи Сяо принялся уговаривать их посетить дворец Хуаньхуа, чтобы как подобает уведомить старого главу Дворца о их визите, однако Шэнь Цинцю вывернулся:

– Вы уже столько для нас сделали, что, право, нам совестно обременять вас ещё сильнее.

«Шутишь, что ли? – подумал он при этом. – И что нам, спрашивается, делать во дворце Хуаньхуа? Устроить совместное любование грибом бессмертия? А что, если твои старейшины не смогут удержаться от того, чтобы поднять вопрос о праве собственности на него?»

Видя, что Гунъи Сяо ещё не оставил эту идею, Шан Цинхуа поспешил поддержать коллегу:

– На сей раз нам и правда пора откланяться, мы воспользуемся любезным предложением молодого героя Гунъи в следующий раз. Если же в будущем вы посетите хребет Цанцюн, старейшина Шэнь не поскупится, чтобы как следует принять вас на своём пике Цинцзин.

Вышеупомянутый глава пика бросил на него тяжёлый взгляд, и Шан Цинхуа тут же заткнулся.

Вновь придав лицу приличествующее случаю выражение, Шэнь Цинцю с лёгкой улыбкой добавил:

– Шиди Шан всё верно говорит, в надлежащее время пик Цинцзин будет ожидать вашего визита.

Гунъи Сяо был наслышан о том, что царящая на пике Цинцзин атмосфера полностью соответствует его названию: «тихий и безмятежный». Его превыше всего ставящие гармонию и покой обитатели редко привечали гостей извне, а потому юноша не мог понять, было ли это приглашение простой формальностью, но всё же улыбнулся в ответ:

– Старейшина Шэнь, я сохраню ваши слова в памяти и, как знать, быть может, в будущем побеспокою вас своим визитом. Кому в этом случае мне надлежит передать визитную карточку?

– Просто передайте её моему ученику Ло Бин… – не задумываясь, начал Шэнь Цинцю.

Едва отзвучали эти слова, в воздухе повисла неловкая тишина.

Мгновение спустя Шэнь Цинцю развернул веер и неторопливо взмахнул им пару раз, прежде чем поправиться:

– …Шисюну Ло Бинхэ, Мин Фаню.

Сердце Гунъи Сяо захлестнули смешанные чувства.

До него доходили слухи о том, что глава пика Цинцзин после гибели любимого ученика на собрании Союза бессмертных погрузился в тяжкую скорбь: вот уже долгое время он ходит потерянный, будто вместе с учеником утратил душу, – и сегодня Гунъи Сяо убедился, что он и вправду не в силах примириться с тем, что Ло Бинхэ больше нет в живых. Быть может, старейшина Шэнь приехал за грибом бессмертия в надежде развеяться и хоть ненадолго позабыть о своём горе, а иначе зачем бессмертный наставник явился самолично? Несомненно, старейшина Шан присматривает за ним, чтобы не дать ему совершить чего-нибудь необдуманного. Подумать только, всю дорогу старейшина Шэнь вынужден был улыбаться через силу, дабы никто не заметил его боль, а он, Гунъи Сяо, своими легкомысленными словами разбередил его рану, воскресив тягостные воспоминания… Воистину, как велика сила привязанности между учителем и учеником!

И пока их пути не разошлись, Гунъи Сяо не мог удержаться от того, чтобы не оборачиваться на Шэнь Цинцю каждые десять шагов; при этом в его взгляде читались смущение, понимание, сострадание и неподдельное восхищение; от подобного внимания у Шэнь Цинцю поневоле волосы вставали дыбом.

Он всего лишь оговорился по рассеянности, а Гунъи Сяо уже навоображал себе невесть чего?

Едва юноша удалился, сидящий рядом Шан Цинхуа задумчиво вздохнул:

– Так это правда. С самого начала правда.

– О какой такой правде ты тут бормочешь? – от души пнул его Шэнь Цинцю.

– Братец Огурец, я уж давно за тобой наблюдаю, и позволь кое-что тебе сказать, потому что я уже не в силах держать это в себе. Ты и в самом деле видишь в Ло Бинхэ своего маленького обожаемого ученика, которого надо холить и лелеять? – Шан Цинхуа продолжил, подкрепляя свои выводы неоспоримыми свидетельствами: – Я слышал, как ученики твоего пика говорят о том, что шисюн Шэнь после собрания Союза бессмертных будто утратил душу и мыслями витает неведомо где. Ты неоднократно звал Ло Бинхэ и часами напролёт вздыхал на могиле его меча. Прежде я отказывался в это верить, но сегодня наконец увидел собственными глазами. Братец Огурец, вот уж никогда бы не подумал, что ты такой человек!

«И снова это долбаное „утратил душу“! – кипятился про себя Шэнь Цинцю. – Неужто эти слова лягут несмываемым пятном на жизнь этого старика?! И с каких пор мои ученики, прежде являвшие собой образцы высокой культуры, заделались завзятыми сплетниками? Болтают всякую ерунду где ни попадя, совершенно не щадя репутацию своего учителя!»

Тем временем Шан Цинхуа продолжал напрашиваться:

– Братец Огурец, позволь спросить: кто для тебя на самом деле Ло Бинхэ? Помнится, ты был большим его фанатом, и, сколько бы негатива ты ни изливал на моё творчество, Бин-гэ от тебя ни одного дурного слова не досталось. Так он для тебя герой книги или всё же…

Внезапно Шэнь Цинцю почувствовал, как по его спине поползли мурашки.

С каких пор сам великий эксперт Сян Тянь Да Фэйцзи донимает его вопросами, которые больше пристали бы шушукающимся в тёмной спальне общежития старшеклассницам? «Признайся, а ведь ты запала на ХХХ!» – «Н-нет, что за глупости ты городишь, что у меня с ним может быть?!» – «Отвертеться пытаешься?~ Тут нечего стыдиться! O(∩_∩)O хи-хи» – «Достала до смерти, спи уже!..»

«Разрази его гром. Прямиком с девятых небес», – чертыхнулся про себя Шэнь Цинцю.

На самом деле Шан Цинхуа был абсолютно ни в чём не виноват – он лишь искренне желал поделиться своими соображениями. Это сердце Шэнь Цинцю выворачивало всё наизнанку, придавая словам товарища какой-то странный оттенок.

– Чего ждём? – нетерпеливо перебил он Шан Цинхуа.

– Чего? – ошарашенно переспросил тот.

Шэнь Цинцю протянул ему кнут.

– Гунъи Сяо ушёл, теперь ты за кучера.

– …Почему бы тебе для разнообразия не заняться этим самому?

– Тебе же было велено войти в положение больного.

«Нашёл тоже инвалида! – возмутился про себя Шан Цинхуа. – Который только что играючи разделал под орех неведомую тварь, при этом подорвав целое озеро, полное духовной энергии!»

Забравшись в повозку, Шэнь Цинцю встряхнул рукавами. Согласно его расчётам, до возвращения Ло Бинхэ из преисподней в мир людей оставалось ещё пять лет. Если за это время не произойдёт ничего непредвиденного, он и впрямь сумеет спасти свою жизнь.

Однако при этом он не учёл крутых поворотов «Пути гордого бессмертного демона»: если в каком-нибудь из ключевых моментов сюжет не сделает внезапного рывка в сторону, такую писанину никто не признает мало-мальски увлекательной!

Глоссарий

Предупреждение: Поскольку значения иероглифов, составляющих имена персонажей, очень разнообразны, здесь приведены лишь приблизительные варианты перевода имён.

[Современный Китай]

Шэнь Юань 沈垣 (Shěn Yuán) – имя героя – Юань – в пер. с кит. означает «стена, город, правительственное учреждение» и также может быть фамилией. Неистовый хейтер «Пути гордого бессмертного демона», душа которого по воле Системы после смерти переселилась в тело главного злодея романа Шэнь Цинцю, чтобы видоизменить сюжет произведения, «превратив этот убогий текст в добротное, атмосферное произведение уровня классики».

В романе Шэнь Юаня, главным образом, привлекала личность главного героя, Ло Бинхэ, и разнообразные монстры, знания о которых – его конёк. Также он интересуется различными заклинательскими техниками.

ID: Непревзойдённый огурец 绝世黄瓜 (Juéshì Huángguā) – Цзюэши Хуангуа, не вполне приличное словосочетание, так как Хуангуа (黄瓜) – «огурец» – в переносном смысле означает… то самое.

Эксперт Сян Тянь Да Фэйцзи 向天打飞机菊苣 (Xiàng Tiān Dǎ Fēijī-jújù) – в пер. с кит. «Самолёт, Стреляющий в Небеса», также является эвфемизмом для слова «дрочить». ID автора «Пути гордого бессмертного демона», настоящее имя которого неизвестно.

[Мир романа «Путь гордого бессмертного демона»]

Мир людей

Школы совершенствующихся:

Хребет Цанцюн 苍穹山 (Cāngqióng shān) – в пер. с кит. «хребет Лазоревого свода». Расположен в восточной части континента. Является самой прославленной из крупных школ совершенствующихся. Состоит из двенадцати пиков 峰 (fēng), каждому из которых свойственна особая специализация. Все двенадцать пиков соединяет Радужный мост 虹桥 (Hóngqiáo) – в пер. с кит. «арочный мост», обр. в знач. «радуга». Магическим барьером служит «Лестница В Небеса» 登天梯 (Dēng Tiāntī) из тридцати тысяч ступеней, по которой не в силах подняться простой смертный.

Пик Цюндин 穹顶峰 (Qióngdǐng fēng) – в пер. с кит. «пик Купола» – «административный» пик, глава которого осуществляет управление всей школой. В настоящее время глава пика – Юэ Цинъюань.

На заднем склоне горы расположены пещеры Линси 灵犀洞 (Língxī dòng) – в пер. с кит. «пещеры Единства душ» (или Чудесного рога единорога), являющиеся идеальным местом для совершенствования, а потому лишь достигшие определённого уровня могут получить у главы школы разрешение для медитации в них.

Юэ Цинъюань 岳清源 (Yuè Qīngyuán) – фамилия означает «горная вершина, пик», а также «старший правитель из вассалов», имя – «чистый источник», а также «очищать, приводить в порядок». Глава хребта Цанцюн, а также глава пика Цюндин. В оригинальном романе погиб, пронзённый десятью тысячами стрел, по вине своего шиди Шэнь Цинцю, которому всегда благоволил.

Меч: Сюаньсу 玄肃剑 (Xuánsù jiàn) – в пер. с кит. «чистый и свежий, надменный, суровый, мрачный и холодный», таким эпитетом описывают осень.

Пик Цинцзин 清静峰 (Qīngjìng fēng) – название пика в пер. с кит. «спокойный, мягкий, безмятежный; чистота и покой». Адепты этого пика совершенствуются в науках и искусствах.

Шэнь Цинцю 沈清秋 (Shěn Qīngqiū) – в пер. с кит. фамилия означает «влага, жидкость, сок», а также «тонуть, погружаться, пристраститься, погрязнуть в чём-либо», имя означает «чистый осенний воздух», «прозрачное небо осени» (имеется в виду погода поздней осени). Глава пика Цинцзин.

В оригинальном романе – главный злодей, который из зависти издевался над своим учеником Ло Бинхэ, а позже сбросил его в Бесконечную бездну во время собрания Союза бессмертных. Сгубил своего шисюна, главу школы Юэ Цинъюаня, также он обвинялся в смерти главы пика Байчжань Лю Цингэ и подозревался в домогательствах по отношению к своей ученице Нин Инъин. В «Пути гордого бессмертного демона» ему была уготована самая жуткая смерть посредством обращения в человека-палку (отсечение конечностей и языка).

В результате загадочной болезни его тело занял попаданец Шэнь Юань.

В одежде предпочитает цвет цин (см. цвет цин).

Меч: Сюя 修雅剑 (Хiūyǎ jiàn) – в пер. с кит. «изысканный, изящный, лишённый вульгарности».

Ло Бинхэ 洛冰河 (Luò Bīnghé) – фамилия героя происходит от названия реки в провинции Шанси; сокращённое название реки – Ло, или Лошуй 洛水 (Luòshuǐ), этот же иероглиф входит в название древней столицы Китая Лояна, само название реки означает «ледяная вода». Имя героя некоторым образом повторяет фамилию, означая «замёрзшая река», «река льда», «ледник».

Главный герой «Пути гордого бессмертного демона». Ученик пика Цинцзин, в дальнейшем – личный ученик Шэнь Цинцю.

В младенчестве лишился родителей, был усыновлён бедной прачкой, которая впоследствии скончалась от болезни. Его настоящая мать – совершенствующаяся, любимая ученица старого главы дворца Хуаньхуа, отец – Тяньлан-цзюнь, небесный демон. В романе «Путь гордого бессмертного демона» ему предстояло подчинить себе миры людей и демонов, обзаведясь многочисленным гаремом, подвергнув жестоким пыткам и ужасной казни своих врагов и тех, кто наносил ему обиды в детстве, – в первую очередь Шэнь Цинцю.

Мечи: Чжэнъян 正阳剑 (Zhèngyáng jiàn) – в пер. с кит. «сила стоящего на юге солнца, полдень», а также «стоять лицом к солнцу» и «разгар лета», где Чжэн 正 (zhèng) – «честный, законный, правильный», Ян 阳 (yáng) – «положительный», а также «мужская духовная энергия», как в «инь и ян».

Синьмо 心魔 (Xīnmó) – в пер. с кит. 心 (xīn) – «сердце, дух, желания, воля, решимость», 魔 (mó) – «злой дух, демон, одержимость, магия».

Нин Инъин 宁婴婴 (Níng Yīngyīng) – фамилия переводится как «тихая, спокойная». Имя означает «щебет, чириканье», отдельно иероглиф 婴 (yīng) означает «младенец, малыш». Любимая ученица Шэнь Цинцю; шицзе Ло Бинхэ, его единственная подруга детства, а в оригинальном романе – одна из его будущих жён. В «Пути гордого бессмертного демона» также сопровождала его в Царство снов, где помогла ему вырваться из барьера Мэнмо.

Мин Фань 明帆 (Míng Fān) – фамилия юноши означает «ясный, светлый», а также «отчётливо понимать», а имя – «парус». Изначально – старший ученик пика Цинцзин. Подстрекаемый Шэнь Цинцю, издевался над Ло Бинхэ и даже снабдил его поддельным руководством по совершенствованию, которое должно было навредить Ло Бинхэ. В дальнейшем Ло Бинхэ предал его мучительной смерти, сбросив в яму с десятью тысячами муравьёв. Втайне восхищается пиком Байчжань и шишу Лю.

Пик Байчжань 百战峰 (Bǎizhàn fēng) – в пер. с кит. «пик сотни битв». На этом пике основной упор сделан на обучение боевым искусствам. Глава пика традиционно не имеет личных учеников, ученики обучаются боевым искусствам самостоятельно. Адепт, одолевший главу пика Байчжань в бою, занимает его место.

Лю Цингэ 柳清歌 (Liǔ Qīnggē) – в пер. с кит. фамилия Лю означает «ива», имя Цингэ – «песня без аккомпанемента», «чистая песнь». Глава пика Байчжань. Старший брат Лю Минъянь. Непревзойденный мастер боевых искусств.

На страницах «Пути гордого бессмертного демона» остался «закадровым» извечным противником Шэнь Цинцю, к которому сразу проникся глубокой неприязнью. Его гибель в результате искажения ци стала решающим обвинением против главного злодея (тот усугубил его состояние, что и привело к смерти Лю Цингэ).

Меч: Чэнлуань 乘鸾剑 (Chéngluán jiàn) – в названии меча есть Луань 鸾 (luán) – феникс с красными или голубыми перьями, изображённый на мече Лю Цингэ. Чэн 乘 (сhéng) – «колесница» (в т. ч. колесница дхармы в буддизме), а также «возноситься». В образном значении чэнлуань 乘鸾 (chéngluán) – «искать счастливую пару» (поэтому узор в виде самки и самца феникса сочетается с образным значением имени меча), а также «отходить в мир иной», «выдающиеся герои, корифеи», «шедевры».

Пик Сяньшу 仙姝峰 (Xiānshū fēng) – в пер с кит. «прелестная небожительница», обр. в знач. «красавица».

Ци Цинци 齐清萋 (Qí Qīngqī) – в пер. с кит. её фамилия означает «ровный, аккуратный», имя – «чистая роскошь». Глава пика Сяньшу. Прямолинейная и решительная, в оригинальном романе она недолюбливала Шэнь Цинцю, держась от него в стороне.

Лю Минъянь 柳溟烟 (Liǔ Míngyān) – фамилия «Лю» означает «ива», «грациозный и гибкий, как ива», имя – «туманная дымка». Старшая ученица Ци Цинци, младшая сестра Лю Цингэ. В оригинальном романе – будущая жена Ло Бинхэ. Одна из главных героинь «Пути гордого бессмертного демона», разительно отличающаяся от прочих женских персонажей тем, что наделена не только прекрасной внешностью, но также выдающимися талантами.

Меч: Шуйсэ 水色 (Shuǐsè) – в пер. с кит. «цвет воды».

Пик Цяньцао 千草峰 (Qiāncǎo fēng) – в пер. с кит. «пик тысячи трав». Адепты этого пика специализируются на целительстве.

Му Цинфан 木清芳 (Mù Qīngfāng) – в пер. с кит. его фамилия означает «дерево», имя – «чистый аромат». Глава пика Цяньцао. Шиди Шэнь Цинцю и Лю Цингэ. Непревзойденный врачеватель.

Пик Ваньцзянь 万剑峰 (Wànjiàn fēng) – в пер. с кит. «десять тысяч мечей». Гора мастеров, изготавливающих мечи. Именно там ученики хребта Цанцюн получают свои мечи.

Пик Аньдин 安定峰 (Āndìng fēng) – в букв. пер. с кит. «стабильный, устойчивый, спокойный». Адепты этого пика представляют собой «службу материально-технического снабжения»: обеспечивают товарищей по школе всем необходимым, занимаясь вопросами закупок, доставки, распределения и ремонта.

Шан Цинхуа 尚清华 (Shàng Qīnghuá) – его имя в пер. с кит. «изящный, изысканный, утончённый» (о стиле), а также «красивый» и «благородный, знатный». Глава пика Аньдин. Предатель своей школы, давно вступивший в сговор с демонами, благодаря которым достиг высокого положения. Подстроил появление опасных монстров на состязании собрания Союза бессмертных.

Пик Кусин 苦行峰 (Kǔxíng fēng) – в пер. с кит. Кусин – «самоистязание, подвижничество; вести аскетическую жизнь; аскетический».

Дворец Хуаньхуа 幻花宫 (Huànhuā gōng) – в пер. с кит. «волшебный/иллюзорный/призрачный цветок», где 幻 (Huàn) – «иллюзия; призрак, химера; фантазия; мечта; превращение, метаморфоза, вводить в заблуждение; сеять сомнения». Школа совершенствующихся, развивающая разнообразные направления – в частности, цимэнь дуньцзя (см. Исчисление судьбы). Имеет самые тесные контакты с миром простых людей и вследствие этого самая богатая. Делают наибольший финансовый вклад в организацию собраний Союза бессмертных, а потому пользуются неоспоримым правом их проведения.

Расположен в южной части континента, на его границе находится лес Байлу. Магическим барьером им служит заклятье, действующее наподобие гуй да цян – 鬼打墙 (guĭ dă qiáng) – «водящего кругами призрака», – которое вынуждает посторонних на вечное хождение кругами у их границы.

Старый глава Дворца 老宫主 (Lǎo Gōngzhǔ) – глава дворца Хуаньхуа, учитель матери Ло Бинхэ. Имя этого персонажа в романе не упоминается.

Гунъи Сяо 公仪萧 (Gōngyí Xiāo) – имя Сяо 萧 (Xiāo) означает «полынь, заброшенный, застойный», а также «торжественный, почтительный». Старший ученик дворца Хуаньхуа, выдающийся и талантливый и, как следствие, притягивающий всеобщее внимание. Помимо развитых способностей, обладает на редкость богатым воображением.

Цинь Ваньюэ 秦婉約 (Qín Wănyuē) – в пер. с кит. Ваньюэ – «покорная, уступчивая, изящная, тактичная». Ученица дворца Хуаньхуа. Согласно оригинальному роману – первая жена Ло Бинхэ. Во время собрания Союза бессмертных попыталась заслонить собой Ло Бинхэ, отчего была отравлена Неисцелимым ядом, после чего Ло Бинхэ излечил её несколько нетрадиционным способом (демоническая кровь в результате «парного совершенствования» нейтрализовала яд).

Цинь Ваньжун 秦婉容 (Qín Wănróng) – в пер. с кит. Ваньжун – «ласковое выражение лица, мягкая манера». Ученица дворца Хуаньхуа. Младшая сестра Цинь Ваньюэ, легкомысленная и капризная, в оригинальном романе – жена Ло Бинхэ.

Монастырь Чжаохуа 昭华寺 (Zhāohuá sì) – назв. в пер. с кит. «ясный цветок». Центр буддизма. Как и хребет Цанцюн, расположена в восточной части континента. Во время собрания Союза бессмертных адепты этой школы поддерживали магический барьер, отделяющий ущелье Цзюэди от остального мира.

Обитель Тяньи 天一观 (Tiānyīguān) – назв. в пер. с кит. «единые небеса». Центр даосизма. Расположен в центральной части континента.

Собрание Союза бессмертных 仙盟大会 (xiān méng dàhuì) – мероприятие, проводящееся раз в четыре (или три) года, своего рода «конкурс молодых талантов» в среде совершенствующихся, в котором участвуют все крупные школы. Проводится в различных местах, формат проведения также меняется. Нарушившие правила лишаются права участия на три собрания. В описанном здесь собрании Союза бессмертных участники должны убивать согнанных в изолированном барьером ущелье Цзюэди монстров, чтобы получать бусины чёток 念珠 (niànzhū), зрители наблюдают за ними с помощью кристальных зеркал, сигнал на которые передаётся с таких же кристаллов на лапах духовных орлов.

Другие локации мира людей:

Город Шуанху 双湖 (Shuānghú) – название города пер. с кит. как «два озера». Место стартового задания Шэнь Цинцю – усмирения демона Кожедела, снимающего кожу с молодых красивых женщин.

Старый господин Чэнь 陈老爷 (Chén lǎoyé) – богатый землевладелец города Шуанху, организовавший обращение за помощью к совершенствующимся с хребта Цанцюн. Демон Кожедел убил его наложницу Сян-эр 香儿 (Xiāngr) (в пер. с кит. «ароматная»).

Де-эр 蝶儿 (Diér) – в пер. с кит. 蝶 (Dié) означает «бабочка, мотылёк». Юная красивая наложница старого господина Чэня.

Ущелье (долина) Цзюэди 絕地谷 (Juédìgǔ) – 絕地 (Juédì) в пер. с кит. «захолустье, глухой угол, отрезанное от внешнего мира место», «тупик, безвыходное положение», а также «крайне опасное место». Место проведения собрания Союза бессмертных, где Шэнь Цинцю предстояло сбросить Ло Бинхэ в Бесконечную бездну.

Лес Байлу 白露林 (Báilù lín) – в пер. с кит. «лес Белых рос», по названию 15-го сезона китайского сельскохозяйственного календаря, знаменующего середину осени. С окончанием этого сезона с каждым днём становится всё прохладней, и содержащаяся в воздухе влага конденсируется в виде белой росы на траве и листьях деревьев.