Текст книги "Рассказы, повести, сценарии и другое"

Когда на землю опускается мгла, а луна не видна за суконным одеялом туч, они появляются из своих укрытий. Их движения беззвучны, взмах крыл не слышен, они источают едва уловимый, проникающий во все поры, щели, трещины, разъёмы земли, запах. При первых признаках опасности их мелкие, острые коготки готовы намертво вцепиться в любой неподвижный предмет. Существа, наделённые людской молвой таинственной злой силой. Летучие мыши – нетопыри…

Если потрясти погремушку, высохший горох, заполняющий её внутренности, затарахтит не тише кастаньет, или даже литавр, всё зависит от близости к уху. Отчасти газеты и радио, но главным образом телевидение, как самое доступное, привлекательное средство восприятия звука и образа, исполняют своеобразную роль руки, которая то отдаляет от нас погремушку, то приближает. И вещают, истерят, пришепётывают, уговаривают, растолковывают политики, представители исполнительной власти, эксперты, комментаторы, политологи. Да ещё мелькают, несутся, кружат кадры: казни, убийства, катастрофы, старые, скорбные лица детей и глаза стариков, исполненные детского недоумения; дрыгаются в эстрадной падучей безголосые певицы, танцуют и жеманятся мужчины с размалёванными лицами и в женских платьях, вышагивают женщины с подбритыми затылками, плоские, как доска для серфинга. Телевидение – новый ловец душ человеческих, его власть повсеместна и безгранична, оно стирает, нивелирует грань меж реальным и ирреальным. Домашний тиран и мучитель своим циклопическим мерцающим оком постоянно участвует в жизни любого человека, формирует вкусы, стиль жизни, взгляды, навязывает распорядок дня и манеру поведения. Исподволь, незаметно будит в нас демонов, таких вроде бы не страшных, не слышных. Нетопыри появляются из нашего мутного подсознания, вылетают на волю.

 
«Не помню сам, как я вошёл туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа».
 

Правда, когда – Юлиан Тувим воскликнул: «Какое гениальное изобретение радио – одно движение руки и ничего не слышно!» Но нет, нас уже втянули в наркотическое безумие, в зависимость, едва войдя в дом, включаем всё, что говорит и показывает. А коли нет тишины, нет и мысли.

Понятие «попса» подразумевает, как правило, только музыкальную эстраду, хотя вполне возможно применить его ко всем сферам культуры. (А propo, наши нувориши от политики своеобразно понимают, что такое культура. Заметьте – одна из структур при Президенте называется: «Совет по культуре и искусству»! Хотя первоначально предлагалось создать совет по культурной политике государства. Вероятно, главный культурный советник при Президенте имеет весьма своеобразное представление о содержании термина «культура». ) Вольно или невольно, но масс-культура, попса и пошлость как бы слились в одно понятие, стали синонимами. И свершается круговорот: сначала попса внедряется в массы, а затем, укоренившись, обжившись, возвращается социальным заказом.

Крушение тоталитарной идеологии прорвало плотину, и закрутился водоворот, и понёсся поток, сметая всё на своём пути. Сорвало маяки и бакены, нет ориентиров, хватаешься за всё, что мчится и плывёт мимо. Лишь бы зацепиться, не утонуть, не захлебнуться свободой слова, образа, жеста, звука. Но искусство хрупко, а пошлость – бессмертна и крепка, как скала. Она, эта скала, пока и задержала несущиеся воды.

Кажется, в «Орфее» Кокто: «Зеркалам надо чаще думать о смерти»? Если относиться к телевидению, кинематографу, эстраде и литературе, как к зеркальному отражению жизни, то нынче мы глядимся в кривые зеркала. Помнится, на заре перестройки, по коридорам киностудий бродили странные личности, наперебой предлагающие деньги для создания фильмов. Это были люди без прошлого, без лица, без устремлений иных, кроме, как отмыть теневые доходы. Они же быстренько сколачивали издательства. Сообразно своему вкусу и пониманию нанимали создателей картин и писателей. Легализовав деньги, теперь можно подумать и о прибыли. Те же, безликие и бесшумные «они», быстренько поняли, что наш российский кинематограф невозвратен, дохода немедленного не даёт, явно не выдерживает конкуренцию с американским. Зритель же, устав от псевдо-правды, котурн и диктата партийной идеологии, жадно набросился на второсортицу американского кино (а что ещё «они» могли по дешёвке закупать и подороже продавать у нас?). Такую же второсортицу заказчики пытались заставить делать российских сценаристов и режиссёров, кроме того, в кино хлынул поток дилетантов. Всё это обернулось жалким эпигонством, беспомощным как в творческом, так и в техническом отношении. Критики дружно заголосили о крахе российского кинематографа. На книжный же рынок в немыслимых, не перевариваемых количествах были выброшены зарубежные и отечественные детективы. Если раньше ЦК КПСС утверждал: народ не поймет, теперь «они» говорят: народ ваши выкрутасы покупать не будет, ему чего-нибудь попроще надо. И навязывают, навязывают до оскомины. Вот несколько цитат:

1. – Отвали, мочалка!

У неё захватило дух, горячее желание поднималось снизу и затопило всё существо.

– Пошли в койку, ну прошу! – прохрипела она.

Он схватил её горячие, как печь, плечи, приподнял и бросил на пол. Потом вошёл в…

2. «Ему с группой легионеров предстояло задушить в зародыше военный переворот в одной из самых жарких и поистине варварских стран – Гвинее… В два мощных стремительных прыжка он, как пантера, обрушился на спину часового и резким ударом ладони перебив ему хребет…»

3. «Ему хотелось любоваться, восхищаться и бедственно рыдать от любви».

Ну, довольно. Все цитаты взяты из романов российских авторов. Причем, №1 – мужчина. №№2,3 – женщины. Вам ещё не хочется «бедственно рыдать»?! В анонсах, предваряющих подобные книги, читателя уверяют: это бестселлеры, имеющие фантастический успех.

Наверно мы вступили в эпоху языка аннотаций, протоколов, выжимок. Аннотация сюжетов, милицейские протоколы событий, выжимка чувств. Нарушаются законы жанров, потому что нет таких жанров в литературе. А ведь именно слово, литература могут сохранить нацию, как нацию, не дать ей исчезнуть с лица земли. Авторам бесчисленных романов, заполонивших прилавки магазинов, столы возле метро и в подземных переходах, недосуг работать над слогом и языком. Уж они-то не воскликнут: «Мне доставалось трудно всё то, что достаётся легко природному писателю. Я до сих пор, как ни бьюсь, не могу обработать слог и язык свой, – первые, необходимые орудия всякого писателя…», – писал в письме Плетнёву Н. В. Гоголь. Наших-то авторов литературного ширпотреба не заботят психологическая достоверность характеров, сюжетная стройность, или фабульная строгость. Это Гоголя волновало: «Кто бы ты ни был, мой читатель, на каком бы месте ни стоял, в каком бы звании ни находился, но если тебя вразумил Бог грамоте и попалась уже тебе в руки моя книга, я прошу тебя помочь мне… На всякой странице есть что поправить: я прошу тебя, читатель, поправь меня…»

Нынче искусство перестало быть единственно главным в жизни бывшего советского человека. А на самом деле никогда и не было. Это ведь очередной миф, который тщательно создавала партия, для того, чтобы насильно приручить своих подданных к книгам и фильмам, а затем через них влиять и влиять, формировать нужную идеологию, мировоззрение. Поэтому нелепыми кажутся стенания по поводу гибели искусства. И тогда были единицы кинокартин, зато десятки безвкусного, пустого, тупого середняка. И в те годы было мало хороших писателей и множество плохих. Сколько надо взорвать, раскопать и промыть кимберлита, чтобы образовались алмазные россыпи?!

«Ах, надоело, – говорят многие, – хватит, всё это трюизмы, сотни раз произнесённые. Сейчас другие ориентиры – деньги, комфорт, карьера. Народу нужен достаток, защищённость, зрелища брутальные, сочные, а не литература». Так-то оно так, да не совсем. В октябре прошлого года был проведён репрезентативный социологический опрос. И очень любопытные вещи обнаружились. Вот некоторые цифры: 21% опрошенных читают постоянно, 14% сетуют на то, что остаётся для чтения мало времени. При этом детективы, фантастику, приключения читают 52%, современную художественную литературу 29%, классику 27%. Можно конечно ужаснуться – более половины опрошенных «книгочеев» не хотят читать русскую классику! Ну, во-первых, в эти 52% входят и любители фантастики, во-вторых, при всеобщей озабоченности в поисках заработка и дефицита времени довольно затруднительно в метро или троллейбусе погружаться в мир высокой прозы. Похороны литературы состоялись, а она и не думала умирать! И потому так болезненно воспринимается безответственность и цинизм издателей. Интересно, проводят ли они свои собственные опросы, привлекают ли при изучении читательского спроса социопсихологов и других специалистов?!

На книжных прилавках постоянно и в изобилии присутствуют Александра Маринина, Татьяна Полякова, Николай Леонов, Михаил Рогожин, Чингиз Абдуллаев. Есть и другие, но о них в другой раз.

Мужчины у нас нынче пишут дамские романы. «Это была она! Актриса, львица, пожирательница мужей и предмет его юношеских вожделений… Затяжное, импульсивное блаженство долго не отпускало Татьяну…» Роман Михаила Рогожина «Лярва». Есть там и фашистка-садистка, греческий миллионер, любовница из Интерпола, уголовники и всякое такое-этакое. Уж и не знаешь, читая этот многостраничный опус, плакать или смеяться. Опус, напичканный бесконечными комплексами, мутными потоками слов, больными нереализованными мечтами. Кстати, без актрисы практически ни один современный роман не обходится. Модная нынче профессия. Особенно мужчины их любят. Николай Леонов «Дьявол в раю»: «Гуров и Мария (актриса, возлюбленная „важняка“ – следователя по особо важным делам) предавались отдыху: он созерцал окружающий их покой… ночь благоухала пряно, волнующе… словно высеченная из золотистого мрамора богинеподобная Мария…» Не в шутку, всё всерьёз. И за этой словесной мишурой не скрывается ничего – нет характеров, нет острых сюжетных поворотов, ни тебе дьявола, ни тебе рая. Небрежно скроенное чтиво, на скорую руку сварганенный винегрет, приправленный опять же Грецией, или Турцией. Не то, что Абдуллаев со своими романами «Охота на человека» и «Игры профессионалов», у него заграница не такая жидкая, у него Америка, Чили, Бразилия. Цитировать его охоты нет, отчет работника ФСБ, который пытается с протокольной скрупулёзностью описать свои действия и одновременно доказать начальству, что он ас, каких мало. Объединённые в одну книжку романы изобилуют словом «профессионал» до полной перенасыщенности. На каждой странице, а их 461, он заклинает до десятка раз: «Мы профессионалы, я профессионал, она профессионал, они профессионалы». Да здравствуют склонения, спряжения и всякое такое! Ну, хорошо, с мужчинами разделались, теперь возьмёмся за дам. Татьяна Полякова «Я – ваши неприятности». И тут, поди ж ты, опять героиня актриса. Прямо эпидемия кака-то! Но зато есть всевозможные преимущества: влюблённые бандиты, вполне очеловеченные, готовые на подвиг, но и убийством не брезгующие, рэкет, взрывы, молодая и очаровательная тётушка героини и лёгкие потуги юмора. Всё-таки польская писательница Иоанна Хмелевская сильно наших пишущих дам испортила! На этом фоне Александра Маринина завораживает мелкими бытовыми подробностями, болью в спине героини, её промокающими ботинками, насморком, горячим душем, бесконечным кофепитием, ну а в промежутке кого-то убивают, героиня распутывает преступления, решает интеллектуальные головоломки (правда, только сообщают нам, что их распутали, а как распутали мы не улавливаем, по тупости, верно).

Если представить себе, что в России закончился период распада и начался период возрождения, то у нас сейчас наблюдается как бы детство новой России. Психологи, к примеру, Юнг и Выготский не раз писали о значении установок, полученных в раннем детстве. Они, как правило, опускаются на дно человеческой памяти, в сферу бессознательного. Повзрослев, человек не может понять, откуда эти импульсы, побуждающие поступать так, а не иначе. Огромный рынок беспомощной и плохой литературы не так безвреден, как кажется. Такие книги сглатывают, не смакуя и не наслаждаясь. Но они опускаются в сферу бессознательного, и кто знает… «Сон разума рождает чудовищ».

1999—2000 гг.

Часть I

Нет, он ничуть не напоминает глиняного истукана: красив, даже элегантен, чёткие линии, гармоничен во всём. Нагл, нахрапист, адаптируется в любом доме, даже в автомашинах, правда, только в очень дорогих. А сколько дискуссий вокруг его персоны, сколько статей, конференций и мнений! Одни советуют не делать из Него кумира, другие, с некоторым оттенком снисходительности, предлагают не болтать о Его влиянии на подсознание, микроклимат и тому подобное, одни уверены, что Он – это социальный наркоз, другие – единственный источник внутренней свободы… да что тут говорить! Сколько людей, столько и мнений.

Ну, хватит играть в загадки, уже ясно, речь идёт о телевидении, которое стало неотъемлемой и неоспоримой частью нашей жизни. И разговоры о нужности, или важности бессмысленны. Телевизор же – просто красиво оформленный, принимающий, а затем поставляющий нам изображение и звук, механизм. Ему-то мы и дали вполне условное название – Идол.

Наша действительность породила множество мифов. Один из них – обожествление телевидения. Что ему только не приписывают! От навязывания кандидатур при проведении выборов до ухода в виртуальную действительность многомиллионной аудитории. Пишут о беспрецедентном давлении на массы, изменении сознания, отупении, о вмешательстве в воспитание детей и молодёжи. Александр Минкин, со свойственной журналисту зашкаливающей эмоциональностью, писал о телевидении столь достоверно, сколь и противоречиво. «МК» после публикации даже обратился к читателям с вопросом о введении цензуры. А уж о рекламе на ТВ не говорит только слепо-глухо-немой. На прокладках, памперсах и уничтожителях пота «оттоптались» все сатирики России! Проблемы с телерекламой действительно существуют, но запретами и ограничениями, которые пестует Государственная Дума, тут ничего не решишь. Дело ведь не в теме рекламных роликов, даже не в том, что за редким исключением, они сделаны на очень низком профессиональном уровне. Размещение рекламы – вот болевая точка. Сидит себе идолопоклонник перед своим кумиром, смотрит фильм. И в самом интересном месте, в тот момент, когда зритель напряжён, эмоции его открыты тому, что происходит на экране, действие резко прерывается, причём, как правило, заставка, предваряющая рекламу, её звуковое решение звучат громче и агрессивнее, чем фонограмма фильма. Когда-то медики производили эксперимент – они протягивали шимпанзе банан, как только тот протягивал лапу, банан резко отдёргивали, а между испытуемым и экспериментатором была решётка, которую обезьяна не могла преодолеть. После десятка таких «упражнений» у шимпанзе резко ухудшалось самочувствие, вплоть до сердечного приступа. С нами перед телеэкраном происходит нечто похожее. Это настоящее насилие над зрителем, удар по нервам. Самое удручающее, что такова политика ТВ. Как-то Директор Дирекции кинопоказа и кинопрограмм ОРТ Анатолий Вадимович Максимов весьма образно, доходчиво объяснял, на какой минуте сериала или фильма необходимо прервать изображение, чтобы «врезать» рекламу, сколько минут рекламы нужно поместить в серию, а что будет с разорванной тканью фильма и с эмоционально чувственным восприятием зрителя, он почему-то промолчал. На одном из сайтов в Интернет наткнулась на такой вопросник: «Что Вы делаете, когда появляется реклама на ТВ? 1. Переключаетесь на другую программу. 2. Выходите, чтобы поставить чайник. 3. Продолжаете смотреть». По первому вопросу можно и не отвечать, так как на всех кнопках реклама идёт практически одновременно. Интересно, зачем этот вопросник? Чтобы по-другому выстроить рекламное время? Сомневаюсь. Конечно, без рекламодателей и государственные, и частные (особенно частные) телекомпании увянут, сократятся. Не будет денег на закупку фильмов, на создание новых программ, на зарплаты сотрудникам и так далее. Потеря рекламодателей влечёт за собой шлейф проблем, в том числе и творческих. Даже новостные программы смотреть невозможно, если не на что послать корреспондентов на место тех или иных событий. Говорящие головы никого не убеждают. Достоверность достигается не словами, а изображением. Нужна картинка, при этом хорошо снятая, смонтированная, с шумами, с истинными участниками событий. Всё это понятно, трюизм, можно сказать. Но отчего же зритель чувствует себя обманутым, отчего так много писем граждан, недовольных засильем рекламы?! Неужели население нашей страны состоит исключительно из одних ханжей, которым претят определённые темы?!

И вообще, что такое зритель. Какой классификацией поддаётся это понятие? Простое скопище (опираясь на теорию Гюстава Лебона), анонимная толпа? На кого работает целая армада телевизионщиков, вот интересно-то. И ещё вопрос: что это за зверь такой – рейтинг? Тот же, упоминаемый выше Максимов, доказывал, что специальная служба «Гэллап Интернэйшенл» просчитывает рейтинги. Полагаете, тот самый, известный всему миру Гэллап, имеющий солидную репутацию? Совсем я в этом не уверена. Может, это такая маленькая, милая «обманка» в названии? И судачат сами телевизионщики: наша передача имеет высокий рейтинг, наш канал имеет… и так далее. Надо же, даже НТВ, которое осталось на 4 кнопке, ну, то, что теперь коховско-газпромовско-йордоновское, не то, на которое перешли Киселёв с сотоварищами… Тьфу, запуталась окончательно! Короче, то НТВ, от которого остались рожки да ножки. НТВ, которое только и делает, что повторяет и повторяет старьё. НТВ, терзающее нас сто раз на дню (в суд, дорогие НТВэшники, не спешите, это гипербола!) бесконечными передачами «Криминал» и не менее бесконечными повторениями «Криминальной России» и «Чистосердечного признания», оно, оказывается, тоже имеет высокий рейтинг, аж выше РТР! Ну, кто ж в это поверит-то?

На ОРТ, как заклинание, звучит: Господин Великий Рейтинг, на НТВ, на РТР и так далее. Среди моих знакомых люди самых разных социальных слоёв и возрастных групп. Решилась в качестве эксперимента сама провести мини-опрос, упаси Боже, не претендую на научность и точность! И что выяснилось? НТВ перестали смотреть абсолютное большинство опрошенных мною, ТВ-6 тоже практически не смотрят, лишь те, кому едва перевалило за 20, да и то спорадически. По-прежнему смотрят ОРТ, но о немыслимом рейтинге тут говорить не приходится. Конечно, охват территории у первой программы во много раз шире, чем у других, потому и учёт «смотрибельности» необходимо делать, не упуская этого фактора. Некоторое лукавство в вопросах популярности каналов безусловно присутствует. И я не осмелюсь бросить в менеджеров каналов камень, это ведь вопрос выживаемости. Нет высокого рейтинга, рекламодатели уйдут к тем, у кого он выше. И опять мы вернулись к рекламе, что б ей ни дна, ни покрышки! Любопытно, а кто занимается мониторингом зрительского восприятия рекламы, её продуктивности?

Есть два мировосприятия. Послушание и сопротивление. Одни покупают, если позволяет карман, всё, что рекламируется. Другие наоборот – никогда не купят рекламируемое. Из укоренившегося негативизма. Одни доверчивы до детскости, другие недоверчивы. Я, к примеру, в рот не возьму жвачку, которую мне настырно навязывает реклама, а кофе пью любой, кроме того сорта, который меня убеждают купить. Ну, ладно, это личные проблемы «поперечности» моего характера.

Дневное время на ТВ – дома только пенсионеры. Это они не могут шагу ступить без прокладок в критические дни?! Это им предлагают налиться пивом под завязку до забвения времени и пространства?! Это для них сладко-пошло улыбаются, обжираясь печеньем фабрики «Россия», мало привлекательные пары? Это им предлагают варить бульонные кубики, вкушать «масло мягкое, деревенское», бесконечно жевать «Dirol», чтобы вставная челюсть к ним прилипала, и запивать всё это великолепие растворимым кофе, дабы взбодриться до сердечного приступа?! Это их настырно убеждают покупать стиральный порошок, пакет которого стоит столько, сколько треть их пенсии?! Помилуйте! Ну, нельзя же так всё-таки! «Отбить» оплаченное рекламодателями время – вот и вся бездумная политика ТВ. И под всё это подводится теоретическая база, рассказывается непосвящённым о том, что сетка телевещания – это «такие кирпичики, из которых построен теледень, а рекламные ролики прочно и надёжно занимают место в этом строении». А я, когда слышу подобные теоретические выкладки, представляю слоёный торт, разрезанный на тонюсенькие ломтики, которые рассыпаются, как только притронешься к ним. Корж – фильм или передача, прослойки – реклама. Очень неаппетитное сооружение! Реклама – пропаганда товара. Есть несколько неоспоримых правил, применяемых в пропаганде: образы должны быть простыми, отточенными, и преподнесены в привлекательном свете. Увы!

Вернёмся всё же к идолопоклонничеству. Говорят, что без телевидения современный человек жить не может. Говорят, что без картинки на экране и комментария к ней нет политики. Говорят, что власть умрёт, сгинет, растворится, если каждый день и час не вдалбливать нашему неразумному населению то, что она (власть) хочет вдалбливать. Нет ТВ – политические деятели останутся без лица, исчезнут, перестанут существовать. А ещё говорят, что мерцающий экран вытесняет из сознания реальную жизнь, что с помощью телевидения можно навязывать волю, приручать, обманывать, подтасовывать факты, короче, владеть миром.

Тупой всё же у нас народ! Помнится, господин Павловский (не забыли ещё этого политтехнолога?), прелестно грассируя и чуть рисуясь, доказывал, кажется, в передаче «Глас народа» (хорошая была передача, но… «почила в бозе»), что народ наш выбирать не умеет, не дорос до демократии, голосует абы как, и всегда всем недоволен. Ну, может, не текстуально, простите, за давностью запамятовала, но смысл пассажей Павловского был такой: мои дорогие сограждане, вы неразумны, вами необходимо управлять, чем мы и занимаемся. Короче, «глуп, туп, неразвит, потому что мало бит»! А вот результаты выборов в некоторых регионах доказали совершенно обратное. Уж как центральная власть навязывала своего представителя в Приморье, да незадача вышла – выбрали Дарькина. Оказывается, не так уж управляем наш народ, разлюбил он диктат и напор, не желает плясать под дудку.

Пропаганда, но уже не товаров, а идей и стереотипов поведения – грозное оружие. Использовать её нужно очень осторожно. Уж чем-чем, но осторожностью и тактом наше телевидение совсем не владеет. И вкусом тоже.

Нельзя не согласиться с тем, что существует проблема телезависимости. Быть может, она сродни алкогольной, или наркотической. Тогда тем более возрастает ответственность перед зрителем.

Многие годы аудиторию кормили латиноамериканскими сериалами и историей семьи из Санта Барбары. Оправдания выглядели жалко – нет денег на создание своих российских телефильмов, покупаем эти «барахляные» поделки по дешевке, а домохозяйки любят слёзы, любовные вздохи и всхлипы, мечтают о красивой жизни. Потом спохватились: начали заказывать и снимать свою продукцию. И начался «парад одинаковостей», простите неологизм. Переключаюсь с канала на канал. И тут и там небритые, неопрятно одетые агенты национальной безопасности, менты, разговаривающие на языке хулиганов из подворотни, плохо поставленные драки, постельные сцены, от которых становится муторно, стыдно и возникает опасность превратиться в импотента. Киногерою многое прощается: некрасивость, неказистость, отсутствие мощной мускулатуры. Единственное, что нельзя простить ему – идиотизм. К примеру, в одной из серий «Агента национальной безопасности» главные персонажи ищут следы снежного человека. Это не ирония, не сатира, даже не ерничество. Это – слов нет – нечто запредельное! Разные авторы, разные места действий, а всё равно не покидает ощущение одинаковости.

Может быть, причина в небрежных, непрофессионально скроенных сюжетах, в отсутствии сценарных, психологических мотиваций, в не прописанных диалогах, в барском презрении к зрителю, когда действует формула: «публика – дура, всё сожрёт, что ей бросишь»?! Или в том, что продюсеры заказывают написание сценариев случайным людям? Кинодраматургов-профессионалов в России очень мало, не более 200 человек, а мастеров и того меньше. Последние, за редким исключением, нанимаются (другого слова не подберу) только в качестве доработчиков в тот момент, когда становится понятно, что сюжет и фабула рассыпаются, надо срочно спасать уже отснятый материал. На досъёмки денег нет, смета вся израсходована. Попробуй-ка исправить положение в таких рамках! Попробуй-ка переписать диалог, когда сцена уже снята, на крупном плане будет видно, что слова не соответствуют движению губ! Но постепенно на нашем телевидении укореняется практика бригадного подряда, то есть сериал пишется целой командой под руководством одного мастера. Ничего в этом плохого нет, но пока что-то не вытанцовывается, спаянности не получается, а мозаичность проглядывается. И всё же, справедливости ради, не могу не сказать, что среди сонма «поделок» встречаются настоящие фильмы, за которые, как говорится, не стыдно. О них я обязательно напишу в следующий раз.

А пока завершу тем, с чего начала: телевидение прочно вошло в нашу жизнь, но в силах ли мы повлиять на него? Когда человек покупает тумбочку, или платье, то существует двухсторонний контакт между продавцом и покупателем. Если изделие мне не нравится, я пойду в другой магазин. Если бракованное, верну обратно. В случае же с телевидением – это дорога в один конец. Как бы нас не убеждали, что можем не смотреть, переключиться на другой канал. Выбор-то у нас мизерный, каналов мало. Слава Богу, не в Америке живём.

2001 год

Часть II

Итак, продолжаю сагу об ИДОЛЕ. Закончилась предыдущая статья словами: «Слава Богу, не в Америке живём»! Каналов у нас мало, выбор ограничен. Не все столь обеспечены, чтобы купить «НТВ ПЛЮС», не все могут позволить себе роскошь часто ходить в театры или кино. Кстати, посчастливилось мне недавно целую неделю «приобщиться» к НТВ+. Какое наслаждение смотреть программы о животных, о природе, слушать оперу и «присутствовать» на концертах лучших исполнителей мира! Не могу утверждать, что показывались сплошь шедевры мирового кинематографа, но главная привлекательность – ни секунды рекламы прокладок, чистящих порошков, пива… и что там еще?! Никакой рекламы! А всё же, когда прерывалось на доли секунды действие, так называемое, затемнение, я замирала – вот опять будет реклама. Но нет – облегчённый вдох, иль выдох – просто переход к другому плану, эпизоду, сцене. В медицине, если не ошибаюсь, такое состояние называется ожидание боли.

Очень многие, когда входят в дом, даже прежде, чем разгрузили сумки с продуктами, или переоделись в домашние тапочки, включают телевизор. И он бубнит, поёт, словом, живёт в квартире. Вроде бы вы не вглядываетесь, не вслушиваетесь, занимаетесь своими привычными делами, а Идол-то проникает своими щупальцами прямёхонько вам в подсознание.

 
Задраю дверь. Нет выхода и входа.
А за фанерой, крытой дерматином,
Клубится запах. Сероводорода?
Горелой каши, лука, пота, тины?
Там плоть живая. Дух и быт народа.
По лестнице несётся бес скандала
В квартирах-кельях звуков чехарда.
Там с помощью волшебного кристалла
То лидер учит жить, то плачет рок-звезда,
То чьи-то корабли отходят от причала.
 

Волшебный кристалл – окно в мир? Нет. Он рождает иллюзию присутствия. Иллюзию соучастия в жизни. Когда кого-то убивают в кадре новостных программ, взрываются дома и люди, уже не больно. Ведь это – всего лишь мираж. Раньше Голливуд называли фабрикой грёз. Сейчас смело можно сказать о телевидении – фабрика грёз и страшилок.

Вышла на НТВ программа «Очная ставка». Ещё одни «Криминал», да только с претензией на анализ? Семья в Украине растила свою дочку в собачьей будке, провела, так сказать, медицинский эксперимент в домашних условиях по выращиванию Маугли, а соседи по посёлку равнодушно наблюдали за этим. Да, ужасно! Но зачем сделана эта передача? С какой целью? Крикнуть на всю Россию: «Люди! Будьте милосердны!», или «Не пейте водку, а то превратитесь вот в таких родителей!»? Помилуйте! Да на нашей планете немалое количество психически больных людей, алкоголиков, маньяков, безумных и бездушных! На экране предстал ведущий – милый, ухоженный, плотного телосложения, который изо всех сил изображал объективность, и его разглагольствования перемежались кадрами лающего подростка, бегающего на четвереньках. Могу поспорить, не гуманитарные соображения двигали авторами нового проекта, а именно тот самый пресловутый Господин Великий Рейтинг. Публику – нас с вами – хотели заманить на канал, чтобы мы ахнули, охнули и прилипли к экранам. А давайте-ка спросим у читателей, пусть они выскажутся: хотят ли смотреть на такое? Нравится им? Пусть напишут в редакцию газеты, а потом мы сможем подвести итог популярности подобных передач.

Ладно, хватит мне ругаться и ворчать. Всё не так уж и плохо. «Времена» Владимира Познера, «И дольше века длится день…» Владимира Молчанова, документальные и музыкальные программы на канале «Культура», «Национальный интерес» на ТВЦ, «Встречи с Владимиром Соловьёвым» на ТНТ, «Хмурое утро» Александра Гордона – совместный проект радиостанции «Серебряный дождь» и канала М1. Да ещё с пяток передач можно наскрести по сусекам. Умный, едкий и язвительный, или мягкий, но опять же умный ведущий – залог успеха передачи. Личность. Телевидение страдает от дефицита личностей. Начальников много, а личностей мало. И не только в кадре, за кадром тоже.

Теперь вернёмся к моей излюбленной теме – сериалам. Все, или почти все, любят романы. «Сага о Форсайтах» Голсуорси. Зачитывались. И не только потому, что в тоталитарные годы мало переводили хороших писателей, но главное – персонажи, которые рождались, взрослели, менялись, умирали. Мы не только читали о них, мы общались с ними, были лично знакомы. Сериалы – те же романы, но в экранном воплощении. Но! Роман, так мне кажется, это история становления и изменения характера, раскрываемая в определённый промежуток времени и в определённых обстоятельствах. Стержень – не сюжет, не приключения, а сами характеры. В наших же сериалах, как правило, главное – поехал, встал, побежал, убил, урыл, догнал и наказал. И дело не в жанре. Я очень люблю детективы. «Идиот» Достоевского – тоже ведь детектив, да и «Преступление и наказание» написано по всем законам детективного жанра. В наших сериалах существуют герои без плоти и крови, механизмы для доведения до сознания зрителей сюжетного хода. Этакий театр теней.