Текст книги "Рассказы, повести, сценарии и другое"

Вход только для мужчин
Синопсис литературного сценария. 2 серии

НАТАЛИЯ НЕБЫЛИЦКАЯ

ФАРИДА ТАИРОВА

Некто сказал: «Не вглядывайся пристально в пропасть, иначе она тебя поглотит».

Сценарий основан на реальных событиях. Все фамилии, имена и характеры героев вымышлены.

Первая серия

Герои:

БАГОРОВ Андрей Иванович – 45 лет. WEB-программист, владелец и директор фирмы.

НАДЕЖИНА Алевтина Сергеевна – 25 лет. Фельдшер, мать погибшей девочки.

СОРОКИН Степан Владимирович – 32 лет. Строитель. Отец студента убитого в парке.

Убийца – наркоман 16 лет, сын высокопоставленного чиновника.

ОРЮЗМЕКОВ Сафар Исламович – 50 лет. Хозяин небольшого магазина «Ткани». Отец 12-летней дочери, попавшей в руки педофила, который накачивал девочку наркотиками, снимал её в порнофильмах и затем распространял их в Интернете.

Второстепенные персонажи: молодожёны Багоров Андрей Андреевич и его жена Лена (студенты-однокурсники), следователь прокуратуры, поселковый милиционер Петров, убийцы, педофил, судьи, адвокаты сторон, начальник колонии строгого режима, жена Орюзмекова, секретарь Верховного суда РФ.

Массовка.

***

Они встретились в помещении Верховного Суда РФ. Раньше никто из них и знаком не был, даже не слышали друг о друге. Они должны были получить в секретариате суда тексты кассационных постановлений. Ждать пришлось долго. Так они познакомились. Четыре наших главных героя, чьё непереносимое горе искалечило их жизни, изменив судьбы и характеры до неузнаваемости. Искромсанные души объединились. Они больше не желают быть покорными потерпевшими, и с этого момента их связь станет неразрывной…

***

Это случилось несколько лет назад. Средь бела дня в самом центре большого города из магазина вышли молодожёны, только что вернувшиеся из свадебного путешествия, сели в новенький джип, подаренным им в складчину родителями ребят. Они только успели закрыть, но не запереть двери машины, как в салон ворвались два человека. Приставив к затылку Андрея Багорова дуло пистолета, мужчины потребовали включить зажигание. Больше ни машины, ни молодожёнов никто не видел. Следствие велось, вопреки обыкновению, тщательно и быстро. Через полгода в лесопарке на окраине города найдены были два трупа – Андрея и его молодой жены, – искалеченные, со следами издевательств и пыток. Примерно в это же время был взят под стражу один из преступников, второй исчез. На суде родители Андрея не присутствовали – мать умерла от сердечного приступа, отец попал в больницу с сердечным приступом. Приговор, по мнению Багорова, не соответствовал преступлению. Убийца получил по совокупности статей 105 и 162 всего 10 лет, а должен был провести в заключение не менее 28.

***

Небольшой посёлок Караваево притулился у самой кромки густого леса на высоком берегу некогда полноводной реки. Еще до революции здесь была мельница, мукомольня, а местные жители пекли хлеб, который славился, чуть ли ни на всю Ярославскую губернию. Отсюда и пошло название посёлка. Нынче же от былого процветания остались каменные жернова, облупившаяся церковка да дом бывшего приходского священника. В левом крыле дома разместился медицинский пункт, а в правом почтовое отделение и милиция в лице единственного представителя власти сержанта Петрова.

Посёлок дряхлел, некоторые дома были заколочены. Часть мужского населения спилась, молодёжь после армии не возвращалась в родные дома. Остались практически только старики и старухи. Они трудились из последних сил на своих приусадебных участках, держали коз, из шерсти которых вязали варежки и носки. Те же, что покрепче и моложе, работали в большом, ладно сбитом сарае, где было налажено валяние валенок. До ледостава старухи отправлялись в районный центр, где на рынке торговали своей продукцией. Дорог вокруг Караваево не было, только река связывала людей с остальным миром. Раз в месяц на полуглиссере приезжал почтальон, привозил письма и редкие посылки. Фельдшер Надеждина была не местная, она приехала в посёлок с новорожденной дочкой, привёз её все тот же почтальон. Караваевцы сразу приняли Надеждину, помогали растить дочку. Когда девочка пропала, ей едва исполнилось пять. В посёлке все друг друга знали, все были на виду. Жители прочёсывали лес, каждый куст, каждый бочажок. Никто из посторонних в посёлок не приезжал. А свои ребёнка обидеть не могли. Сержант Петров искал вместе со всеми. Девочку нашли на жерновах бывшей мельницы, а рядом с ребёнком находился поселковый «дурачок» Егор, он почти ежедневно ходил сюда, чтобы вдали от людей распевать свои диковатые песни дурным голосом, плясать на жерновах, поваленных на землю. Кем он себя воображал, кто знает? Дочка фельдшерицы была связана, с кляпом во рту, но без каких либо следов изнасилования, экспертиза доказывала, что ребёнок умер от нервного шока. С той поры Егор никогда не пел и не плясал, часто плакал, раскачиваясь из стороны в сторону. Районный следователь обвинил Егора, но все жители посёлка были уверены в невиновности несчастного, да и милиционер Петров тоже. Он предполагал – Егор видел, что вытворял преступник с ребёнком, но рассказать-то «дурачок» ничего не мог. Наконец Петров «вычислил» и выследил преступника. Им оказался почтальон. Однако дали ему всего только три года, улик оказалось маловато для полноценного приговора.

***

Ранним утром в парке было пустынно, только по одной из аллей совершал обычную утреннюю пробежку молодой человек. Ему (на свою беду) повстречался подросток, он сбил бегуна с ног и стал с остервенением избивать его ногами. Никакой мотивации – без повода, без желания ограбить, просто так. Шестнадцатилетний наркоман забил парня до смерти. Сорокин – отец убитого студента растил единственного своего сына один, гордился математическим талантом мальчика. Жена Сорокина умерла, когда сыну было всего 10 лет. Сорокин работал сварщиком на стройке, вкалывал по две смены, как вол, чтобы мальчик смог окончить престижный институт, не отвлекался от занятий, не подрабатывал, только учился. Наркомана нашли, сцену убийства видел свидетель. Отец убийцы использовал все свои обширные связи в силовых структурах. И ему удалось спасти убийцу от тюрьмы. Преступника отправили на принудительное лечение в наркологическую клинику. И это единственное «наказание»! На суде потерпевшего Сорокина представлять было некому: у него не было накоплений, нанять квалифицированного юриста он не мог.

***

ОРЮЗМЕКОВ Сафар Исламович не сразу заметил, что младшая дочь Сайда перестала смеяться, отказывалась ходить в школу, от каждого звонка в дверь вздрагивала. У Сафара семья была большая и шумная: старшие хоть и не жили уже с родителями, но бывали в родном доме почти ежедневно, кроме того, обычно за хлебосольным столом Орзюмековых собиралась ещё куча родственников, что приезжали в гости или по делам из аула Нижняя Мара (откуда и Сафар был родом). Так заведено было у карачаевцев.

Сафар неоднократно спрашивал у дочери – не больна ли, что с ней происходит, но девочка отмалчивалась. Отец пошёл в школу. Так выяснилось, что девочка школу не посещала уже 2 недели. Сафар нашёл психотерапевта, которому удалось разговорить Сайду. Сафар обратился в милицию. Следаки и дознаватели искали того, кто мог так надругаться над ребёнком. И вроде бы отыскали. Но Орзюмеков был уверен, арестованный не виновен. Он убеждал следователя прокуратуры: «Да, вы нашли пять фильмов, где в качестве „актрисы“ была снята моя дочь, но ведь специальной аппаратуры для съёмок у подозреваемого не оказалось, значит, он просто распространитель, но не главный злодей!». Сафар не слушали ни в милиции, ни в прокуратуре. Дело было передано в суд. Сафар отправил всю семью на родину в аул, дочь тоже. И стал искать настоящего педофила. И нашёл. Им оказался человек, которого Сафар прекрасно знал, преступник работал у него в магазине охранником, был тихим, непьющим, обожал свою дочь. Поначалу Сафар случайно попал в дом охранника, а потом (тоже случайно) в комнате для охраны нашёл кое-какие материалы, тщательно припрятанные за металлическим шкафом, где хранилась спецодежда работников магазина. Всё это он рассказал следователю прокуратуры, но всерьёз следователи не отнеслись к его изысканиям: бедный отец помешался от горя, – так они говорили. И суд тоже не учёл аргументы Орзюмекова. И тогда Сафар решил сам вершить правосудие.

Итак, познакомившись в помещении Верховного Суда, четверо наших героев решили восстанавливать справедливость, как они её понимали, собственными силами. Предложение это сделал Багоров, отец погибших молодожёнов. Поначалу и Орзюмеков, и Сорокин настаивали на том, что Надеждину в группу включать не надо. Их замысел не для женщин, исполнять его должны только мужчины. Они встретились на следующий день в квартире Багорова без Надеждиной, но буквально через 10 минут раздался звонок: Алевтина как-то (потом выяснилось как именно) разузнала адрес Сорокина. Она вошла, села скромно, говорила мало, но убедительно.

Детективы

Маникюрша
Детектив. Синопсис литературного сценария.
Две серии

В городе N из первого вагона электропоезда вышла Марина Агеева. Девушка несла в левой руке кожаный саквояж, ремень спортивной сумки оттягивал правое плечо. Марину никто не встречал. На привокзальной площади топталось несколько женщин, предлагавших комнаты в наём, и бравый, кряжистый старик в галифе, кривоватые его ноги были обуты в чуни, явно не по погоде. Марина направилась прямо к старику. Под завистливыми взглядами женщин Агеева быстро сговорилась о цене.

По-над рекой, довольно широкой и полноводной, вдоль набережной тянулись добротные и безвкусные дома местной знати. Марина и старик молча прошагали мимо, свернули на узкую извилистую улочку, где ютился коттедж старика: три оконца с наличниками, крыша, которую венчал резной петух-флюгер, да палисадник, в котором не росло ничего кроме цветов самого экзотического вида и сорта.

Небольшой кабинет, окна его выходили на набережную. За столом возвышался Максим Кривошеин ― молодой человек лет 30. Был он худ до впалости щёк, голову венчали буйные кудри, а одет был в косоворотку, не хватало только фуражки набекрень да цветка мальвы за ухом, ну ещё гармошки в руках. Ни дать, ни взять хуторской парубок. Обманная, утрированная внешность, за которой Максим прятал свой интеллект и хваткость. Пальцы Максима быстро «летали» над клавиатурой компьютера. Когда зазвонил телефон, он схватил трубку, рявкнул в микрофон одно слово: «Ждите».

Марина Агеева, зажав мобильный телефон ухом и плечом, разбирала своё немудрёное имущество ― всё, кроме большой сумки, её она не тронула, а задвинула под кровать.

Наконец, Максим оторвался от компьютера, разговор по телефону был короткий.

Марина, нажав кнопку разъединения, положила сотовый в карман, развернула на столе карту города, нашла нужную точку, обвела её кружочком.

Агеева вышла из дома, крикнув деду в галифе: «Я ушла, вернусь скоро!».

Город N разделён рекой и длинным мостом на две неравные части, названные местными жителями «Нахаловка» и «Гнездовье». В первой жили работяги и «обслуга», располагались мебельная фабрика, хлебзавод и рынок. В «Гнездовье» – административные здания, гостиница с рестораном и салоном красоты, несколько кафе, шашлычная и блинная, и, конечно же, дома начальников и предпринимателей.

Марина Агеева медленно двинулась по переулку, затем пересекла мост, направляясь в сторону центральных улиц.

Марина подошла к шашлычной, где священнодействовал повар, он же владелец заведения Ашот: белый фартук, бейсболка козырьком назад, вислый нос над пышными чёрными усами. От мангала поднимался сизоватый дым. У входа в шашлычную стояли несколько деревянных столов и такие же скамьи. Максим пил кофе (Ашот и кофе варил лучше всех в городе) и поджидал Марину. Они поздоровались как давние знакомые.

Агеева прислана была из центра в помощь Кривошеину. В городе N за последние время загадочно и необъяснимо исчезали подростки (примерно от 11 до 14 лет) из обеспеченных семей, а также дети некоторых руководителей города, при этом никто родителям не звонил, не угрожал, не требовал выкупа. Происходило это, как правило, в дни школьных каникул. Милиция была поставлена буквально на уши, но что удивительно, практически все дети возвращались к началу занятий. Ни о чём не рассказывали, ни на какие расспросы родителей и милиции не отвечали, производили впечатление уверенных в себе, были здоровы и веселы, разве что родители заметили, что ребята резко повзрослели. На дискотеки не ходили, не дрались. Те, кто до исчезновения баловался сигаретами, теперь не курили, не матерились и не пили. Была и ещё одна странность – одновременно с первым исчезновением и последующим возращением детей Кривошеин «словил» в Интернете часто повторяющиеся письма, которые отправлялись по ICQ подросткам и ещё по двум неизвестным адресатам. Вычислить подростков удалось Кривошеину довольно легко, а вот два других респондента, вероятно, сменили «ники», или исчезли вовсе, и пока для Максима они оставались загадкой. Кривошеин обратил внимание на эти письма, так как они посылались непосредственно перед исчезновениями детей. И хотя в тексте писем не было вроде бы ничего особенного, но в них присутствовали одни и те же слова и выражения, ― вот это-то и насторожило Максима, он был почти уверен, что письма содержат закодированные приказы, распоряжения. Только о чём и какие? Особенно насторожила Максима такая короткая фраза, что повторялась в каждом письме: «Играй пока молодой!».

Тут уместно было бы остановить описание событий, предшествующих появлению Агеевой в городе N, и немного подробнее рассказать о Марине. Поджарая, жилистая, коротко стриженная «под мальчика», обладающая тонким чувством юмора, бесстрашием, склонностью к авантюрам, а главное, владеющая даром перевоплощения. Начальство частенько поручало Агеевой «внедрение в среду». Марина, в зависимости от задачи, перед ней поставленной, могла превращаться в тинэйджера, элегантную даму, или даже члена бандитской группировки. И ещё – Агеева обладала феноменальной памятью. Она с лёгкостью запоминала большие печатные тексты или любые ряды цифр, стоило лишь услышать, лишь бросить косой взгляд на страницу, кроме того, она без усилий умножала, делила, извлекала квадратные корни – всё только в уме. Кривошеин и Марина познакомились ещё в институте, оба учились на математическом факультете престижного ВУЗа, только Максим был на последнем курсе, когда Марина поступила на первый. Они случайно встретились на студенческой вечеринке. Отношения у них сложились скорее дружеские, чем любовные. Иной раз бывает, для того, чтобы дружба переросла в настоящую любовь, необходим какой-то толчок, событие, может быть, и экстремальное. (Кстати, это и произойдёт во время работы Марины в городе N.)

У Максима была своя «заэкранная» история. Вырастил его дед. Родители Кривошеина погибли заграницей при невыясненных обстоятельствах, они были разведчиками, как, впрочем, и дед Максима – генерал в отставке. Кривошеин старший души не чаял в Максиме, а когда умерла ещё и бабушка, мальчик стал единственной отрадой генерала. Обрушив на внука всю силу своей нерастраченной любви, дед мечтал, что Максим пойдёт по его и родительским стопам, но Максим взбунтовался, без протекции и помощи генерала поступил в институт, затем в аспирантуру. И вдруг затосковал. Наука перестала его привлекать, захотелось чего-то более конкретного, приземлённого, действенного (гены, или воспитание тут сработали, кто знает?!). От друзей он узнал о том, что в недавно образовавшейся при МВД структуре с условным названием команда «К», нужны высококлассные программисты. Максим уговорил и Марину Агееву вместе с ним подать документы. После многочисленных проверок их приняли, и вскорости Кривошеина откомандировали в этот городок.

Кривошеин сочинил для Агеевой легенду: Марина должна выбрать себе профессию: домработница, кухарка, или репетитор. У Агеевой возник другой вариант. Она станет маникюршей, тем более, её мама давно передала дочке премудрости своей профессии. («Мало ли, ― говаривала мама, ― вдруг пригодится на чёрный день!»). Маникюрша, тем более в маленьком городке, всегда в центре событий и сплетен, можно перезнакомиться практически со всеми семьями городской элиты, а затем Марина, глядишь, станет оказывать услуги на дому, сумеет подружиться и с подростками, постарается стать своей в их закрытой касте.

Обсудив план действия, Максим и Марина распрощались с Ашотом, собрались уходить. Уже вечерело. Кривошеин и Марина разошлись каждый по своей дороге, но не успели, по счастью, отойти далеко. Из-за кустов показалось несколько человек – на лица были натянуты капюшоны, на ногах ботинки на рифлёных, толстых подошвах. Практически бесшумно, беззвучно и мгновенно он окружили Ашота. В руках у них появились короткие палки, которые они обрушили на спину и голову шашлычника. Тот упал. Кривошеин и Марина увидели это совершенно случайно и почти одновременно. Максим среагировал быстрее Агеевой, в несколько прыжков оказался возле Ашота. Владелец шашлычной был жив, но без сознания, основной удар пришёлся по голове. Нападавшие моментально разбежались. Марина бросилась их догонять. Но город она ещё не знала, нападавшим же были известны все ходы и закоулки. Они появились, как тать, и исчезли, будто их и не было. Единственное, что запомнила Марина, ― один из «банды» во-первых, не бил пострадавшего, во-вторых, чуть прихрамывал, да и вообще, так неуклюже убегал от Марины, так обычно двигаются люди, у которых одна нога короче другой. Впоследствии выяснилось, что подобное нападение в городке N. случилось впервые.

Старик в галифе и чунях, у которого Марина снимала комнату, был немногословен, доброжелателен, ненавязчив. Кривошеин предупредил Марину, что она может обращаться к нему за любой помощью, и рассказал, кто на самом деле этот старик. Звали его Владимир Владиленович Евграфов, истинная ли была эта фамилия, или псевдоним, неизвестно, но зато о прошлом Евграфова Максим слышал от своего деда. Ещё при советской власти Владимир Владиленович был легендой отечественной разведки. Итак, Марина собиралась на встречу с директрисой салона красоты, пора было наниматься на работу маникюршей. Марина открыла свою сумку, которую привезла с собой, достала из неё набор грима, парик, да ещё какую-то вещь, которая очень напоминала тонкую маску. Владимир Владиленович возился в своём маленьком палисаднике, «прищипывал» розы. Марина вышла из дома. Старик поднял на неё глаза, усмехнулся. Марина была совсем не похожа на ту девушку, которая жила у него в доме: рыжий парик, черты лица, серьги, туфли, платье с люрексом, ― ну, ничего общего с Агеевой. «Ни пуха, ни пера!» – пробормотал Евграфов. Он-то всё понял.

Прошёл месяц. Марина стала известна в городе. К ней записывались заранее. Особенно удалось завоевать доверие жён местных бизнесменов, владельцев лесопильни и мебельной фабрики. Кроме того, она почти подружилась с семьями депутата местного законодательного собрания и начальника отдела планирования в мэрии города. Ко всем она стала приходить домой. У владельца лесопильни Гуреева было два сына – Пётр 17 лет и пятнадцатилетний Иван. У главы мебельной фабрики Агатова сын Георгий 13 лет. У депутата Стоянова трое детей, все мальчики погодки 13, 15 и 17 лет – Василий, Михаил и Филипп. У работника мэрии Теплова сын Станислав 15 лет и новорожденная дочь. Все эти подростки были из той, «исчезающей» группы, ну, разве что за исключением новорожденной девочки. Все семьи жили, может, и не в богатстве, но в достатке, детям ни в чём не отказывали – игры, компьютеры, скейт и сноуборды и т. д. Книг, правда, почти не было, лишь учебники да книга Дюма «Три мушкетёра». Во всех семьях, где бывала Марина, был роман Дюма. Вот только в семье депутата Марина случайно обнаружила ещё и журнал «Русские вёрсты», она выпросила у Филиппа Стоянова журнал почитать, показала его Кривошеину и старику Евграфову.

Благодаря Марине кое-что стало проясняться. Первое. Марине удалось наладить контакт с тринадцатилетним Василием. Был он мягок, романтичен, легко шёл на контакт, податлив. Но главное, почему Марина обратила на него внимание, – Василий был хром (во время нападения на шашлычника именно этого хромого мальчика Марина и заприметила). Второе. Марина вместе со стариком в галифе и с Максимом решили, что под видом игры, используя извечную тягу подростков к тайнам и святости мальчишеской дружбы, кто-то взрослый, жестокий создаёт тайное общество. «Играй пока молодой!» – девиз, пароль и призыв.

Настал момент, когда дети опять исчезли – никому ни слова не сказав, не предупредив родителей, они просто не пришли домой. Они отсутствовали всего два дня. Домой вернулись почти все, кроме… одного из братьев Стояновых Михаила. Все подростки были явно напуганы, угнетены. Василий Стоянов постоянно плакал, вздрагивал от любого шороха, на вопросы следователей милиции и прокурорских работников не отвечал.

Неподалёку от города N возле деревеньки Берёзовые холмы текла довольно полноводная река. Каждое лето приезжал из окрестных мест народ полюбоваться на феноменальное чудо природы – река у всех на глазах исчезала за считанные минуты, как будто воду кто-то выпивал. Обнажалось песчаное дно. Даже учёные объяснить не могли, куда и почему уходила вода. Местные же сочиняли всевозможные мифы про это уникальное место. Через пару дней вода возвращалась. Такого феномена на просторах нашей родины больше нет. В этот раз, когда вода исчезла, на дне среди опавшего иглища, прелых листьев (вокруг росли высокие сосны и берёзы), люди увидели труп подростка. Потом оказалось, это ― Михаил Стоянов. В деревне не было отделения милиции, вызвали следователей из города. В любой момент река могла вернуться, и потому нужно было спешить. Вместе с городской милицией, экспертом, фотографом и следователями прокуратуры, приехали на берег Кривошеин и Агеева. Надо заметить, что для такого важного дела Марине необходимо было предстать перед людьми в своём обычном виде: «оперение» маникюрши осталось дома. Никто не должен был догадаться, что маникюрша «на дому» и Марина один и тот же человек.

Кропотливая работа следствия шла по двум направлениям: кто и почему убил подростка, ― этим занималась прокуратура совместно с милицией. Второе направление: поиск организаторов и руководителей тайного сообщества ― это было поручено Агеевой и Кривошеину. Не без активной интеллектуальной помощи Евграфова (старика в галифе, бывшего разведчика) они наметили две линии. Максим по-прежнему ищет адреса и авторов загадочных писем. Марине же предписано вновь вернуться в своё «оперение маникюрши». Она вплотную работает с младшим Стояновым. Она не мучает его расспросами, она играет свою роль глуповатой, милой девушки, которая совершенно ничего не понимает в компьютерах, просит мальчика научить её азам работы в интернете. Вася поначалу не хочет, он угнетён гибелью брата, но потом поддаётся на уговоры. Марина среди писем, которые есть у мальчика, находит последнее послание от загадочного респондента. Запоминает его мгновенно, затем, как бы между прочим, задаёт Васе несколько наводящий вопросов, он случайно проговаривается, указывает Марине на одно ключевое слово. Полная расшифровка для Кривошеина и Марины всего лишь дело техники. Они «прочитывают» содержание: сбор группы подростков назначен на определённый день, час, даже место встречи удаётся раскодировать. До встречи в лесу осталось всего 24 часа. Марине необходимо как можно скорее узнать у Васи и его друзей, за что расправились с его братом, это была случайность, или кто-то приказал, кто исполнитель? Марина уговаривает мальчика пригласить под благовидным предлогом всех остальных членов общества к нему в гости. Когда ребята пришли, Марине пришлось кое-что рассказать (чуть сместив акценты, использовать тягу ребят к тайнам и загадкам агентурной работы), она снимает маску и парик. Эффект неожиданности не мог не произвести на детей впечатления. Они сбивчиво рассказывают, как это всё случилось. Предстоял обряд посвящения в «Рыцари плаща и кинжала». Они должны были дать клятву на крови, и начальник сказал, что надо просто слегка ударить ножом того, кто согласится стать жертвой (согласился брат Василия). Начальник указал точку, в которую надо ударить, даже обвёл её чернилами.

Теперь у правоохранительных органов были основания задержать руководителя, нельзя же было арестовать человека только за то, что он занимался с ребятнёй, учил их рукопашному бою, или игре в «солдатики»?!

Когда истекли 24 часа, ребята отправились на место встречи с начальником группы, конечно, под прикрытием милиции и с помощью ОМОНа.

Выяснилось в ходе следственных действий, что в самых разных местах нашей страны, особенно в небольших городках и посёлках набирает силу организация небольших «летучих отрядов», причём упор делается именно на подростков. В задачу подобных отрядов входит устрашение, и даже физическое устранение «чужаков» – людей не титульной национальности. Кто за этим стоит, кто финансирует подобную подлую работу, ещё предстоит узнать. Но это уже другая история.

Послано Райской Е. М. Thu, 26 Oct 2006