Текст книги "Мэтр и Мария"

Глава 32
Мир остается ждать

Земля осиротела на время после того, как с Пулковских высот Всевышний оставил ее. Хотя, человечество так и не узнало о Его приходе и пребывании в Санкт-Петербурге, а значит, повсюду на грешной планете. Просто ощутило, что в последнее время стало спокойнее, тише. Еще совсем недавно зло в мире бурлило и наваливалось на вековые устои мира. Люди, живущие за океаном, разбомбили государства на Балканах, в Африке, в Азии. И ничего им не было за это. Потом вползли чуть ли не на грудь России. Ну, неймется им! Уж сколько раз твердили миру!.. Немного одумались европейские страны, которые будто бы поменялись местами с колониями – людей с прежней европейской внешностью встретишь в Европе все реже и реже. Прячутся, что ли? За чадрой скрываются? И вот, коренное население стало поднимать голову, возвращаться к настоящим устоям и избавляться от лукавства, глумления над вековыми ценностями.

Стали проходить международные саммиты, перезагрузки отношений между ведущими странами, перестали стрелять каждый день. Все народы вновь вспомнили свои идентификационные особенности и вознамерились хранить их в своих границах, а не распахивать их чужим культурам, не смешиваться в однообразную массу, чего добивается Нечистый.

И мужчины ощутили себя мужчинами, а женщины – женщинами, не стали уподобляться некоему «оно». И семьи стали, как семьи – муж, жена и дети.

И встретились, наконец, впервые христиане, Патриарх православный и Папа римский. Дружественно, миролюбиво.

И после этого задумались шииты и сунниты, – может, перестанем резать друг друга?

И в Иерусалимском храме гроба Господня главы конфессий наконец-то договорились о ремонте эдикулы, купольной часовни из желто-розового мрамора, в которую заключен Гроб Господень. С 1926 года, когда ее повредило землетрясение, не могли согласовать, кому реставрировать католики, православные, армянская и коптская церкви. Говорят, что русские профинансировали и вот – реставрация. Археологи сняли мраморную плиту с погребального ложа Христа, приступили к изучению, а строители занялись ремонтом.

И никто не связывал эти перемены с происшествиями в Северной столице, с пребыванием в ней Элохима.

С ошибочного прочтения Безуглоффым на визитке «Элохим», как привычное нам «Елагин», это имя стало собственным для возмутителя спокойствия в Санкт-Петербурге. Елагин обличил администрацию города по поводу уплотнительного и гигантоманиевского строительства, нарушил валютообменную систему питерских банков, спровоцировал ускоренное строительство стадиона, сопровождаемое постыдным шоу с раздачей автомобилей. Его приспешники нещадно сожгли офис гражданской организации «За здоровую демократию», связанной с иностранным финансированием, а заодно и соседствующий с ним офис ЛГБТ сообщества. В то же время самоуничтожились, будто бы, проекты строительства жилищных комплексов для элиты в центральной части города. Были смертельно заражены пороком все, кто отрезал от города под строительство домов часть парка имени 300-летия Санкт-Петербурга. Ходили слухи, что сам Собчак восстал из мертвых и наказал злодеев. И много чего еще.

Многим москвичам в те дни показалось, что в Питере жизнь веселее, золотая молодежь устремилась опробовать на себе непонятные события и мероприятия.

Ажиотаж мешал работать структурам безопасности. Они были заточены на пресечение разрушения, а не созидания. А тут – вроде бы и преступление, а вроде и нет. С какой стороны посмотреть. По закону вроде бы, да, а по справедливости – никогда. Иисуса люди судили по закону? Или по справедливости? К несчастью, на и так заваленных работой оперов, следователей, обрушилось совсем непонятное дело, вроде: несанкционированное опережение строительства стадиона и однодневное возведение и уничтожение небоскреба. Как водится, все, в конце концов, спустили на тормозах, недавние происшествия и несуразности потихоньку стерлись из памяти горожан.

Напоследок

На съемочной площадке постановщик снова требовал тишины.

– Эротическая сцена, артистам и так непросто, а вы галдите!

– Тишина на площадке! – объявил второй режиссер. – Приготовились!

Актриса в полупрозрачной одежде соблазнительно расположилась на ложе под балдахином, в трех метрах от нее стоял мужчина, в который раз накинувший на себя расшитую золотом тунику и с усердием жующий жвачку.

Мэтр еще раз напомнил:

– Тиберий, ты не насильник, ты берешь свое. Ты – властитель мира, ты – Бог. Снисходительная страсть, если такая может быть, а не просто похоть. Ты берешь ее в свое удовольствие. Маша, и ты не совсем уж бесстрастна. Тебя обучили лучшие греческие гетеры. Готовы?

– Сцена сорок шестая, дубль третий, – объявила ассистент режиссера, треснув «хлопушкой».

– Мотор, камера, начали!

Режиссер внимательно смотрел на экран, держа микрофон и, то шептал, то кричал в него:

– Вошел в кадр… Да. Поцелуи… Выше, выше ее на подушки! Стоп! Можете одеваться. Валерий Иосифович, у вас было?

Оператор-постановщик, все еще вглядывался в экран своего монитора и через паузу тихо ответил:

– Да, снято.

Мэтр закрыл сценарий, встал и громко объявил в мегафон:

– Уважаемая группа, актриса Мария Носова этой сценой закончила съемки в нашей многострадальной картине.

Все, кто был на площадке, громко захлопали в ладоши. Актриса стала обниматься и пожимать руки тем, кто гримировал и одевал ее, кто всячески ухаживал за ней и помогал в работе. И к режиссеру подошла.

– Ты молодец, спасибо, – он поцеловал свою Марию. – У нас крайняя сцена и завтра летим домой.

Актриса ушла разгримировываться, а Мэтр открыл сценарий, в котором оставался единственный, не перечеркнутый крест накрест, а значит, не отснятый пока, эпизод.

«В камнях Идумеи, в небе над ней, в том ветерке, неожиданно налетевшем на стену жары, в желтой травинке, к которой ползет паучок, в каждой крупице песка – Хордос. На берегу Средиземного моря лагуна лежит рукотворная, Хордос придумал ее и построил. Термы, причалы и Гипподром. Кесария… И в ней тоже Хордос. Там белый отполированный камень был установлен неподалеку от берега, а перед ним стоят Понтий Пилат и Хордос Великий. Стоят, отражаются в нем, будто в зеркале. Надпись на этой стеле: Понтий Пилат, префект Иудеи при Цезаре Тиберии.

CESARUS TIBERIUM

PONTIUS PILATUS

PRAEFECTUS IUDАE

Камень памяти. Имени Хордоса на камне нет. Хордос благоразумно остался в тени».

Так было написано в литературном сценарии.

В черной палатке перед монитором Мэтр ждал, когда поставят свет и выложат панораму.

– Это недостоверно, – снова говорил авторитетный консультант Шимон Якерсон. – Пилат и Ирод Великий жили в разное время…

– Я знаю. Но пусть они встретятся вместе в эфемерном таком отражении на поверхности камня. Кто из них спасал Христа? А кто не стал? Кто знает, как там все было? Это мое представление. И оно кем-то подкреплено.

Мэтр помолчал и добавил:

– Мне так кажется.

За спиной актера Андреева, играющего Пилата, встал Устьюгов в роли царя Великого Ирода. Они оба отразились в отполированном камне.

– Да, вот так, да. Войдете в кадр по команде. Валерий Иосифович, готовы?

– Да, можем.

Мэтр скомандовал:

– Мотор, камера! Начали! Так, Ирод появился, символ злодейства… Теперь жестокий пятый префект Иудеи всадник Понтийский Пилат…

2006–2017

Конец