Текст книги "Мэтр и Мария"

Глава 10
Привет из Сочи

«Необычайное театрализованное представление на новом стадионе! Феерическое выступление мастера инсталляции господина Адоная Елагина с Ближнего Востока! Благотворительное шоу с раздачей подарков! Разыгрывается тысяча новых автомашин! Билеты в кассах города и в кассе стадиона».

Как потом ни дознавалось следствие, так и не удалось установить, кто напечатал завидно красочные афиши и расклеил их по городу, и кто разместил соответствующие объявления в ведущих городских средствах массовой информации. Известно, что все население было проинформировано о небывалом: очень долго строящееся сооружение скоро будет открыто всего на один день и на нем ожидается грандиозное зрелище.

Кому-то абсолютно по барабану и само строительство стадиона, и открытие, и дальнейшее его существование. Для кого-то из россиян футбол прекратил свое существование, добив себя дискредитирующими договорными матчами, скандальными многомиллионными трансферами и зарплатами тренеров, игроков. Многих отвратило от зеленого газона, когда не в дворовых баталиях, а на самом Чемпионате мира не самая сильная команда имела возможность пройти дальше, если выиграет у мощной команды с африканского континента с разницей в счете не менее пяти мячей. И как они сыграли, честные граждане мира? Шесть – один. С разницей именно в пять мячей! Потом второсортная команда все равно ничего не добилась. Зато эта игра добила многих доверчивых болельщиков – они перестали болеть. И потом, эти скандалы, и аресты в ФИФА… «Профифукали» футбол. При этом вкладываются деньги в этот долгострой, сожравший уже не одну первоначальную смету.

Однако есть и будут незабвенные любители футбола, не представляющие жизни без покричать на стадионе, без не поспорить с фанатами других клубов. Для них будто бы завершение строительства новой громадной площадки явилось событием долгожданным и радостным.

Их веселью не помешали вскоре опубликованные опровержения. Ожидалось не открытие стадиона, а только шоу на нем. Комитет по печати совместно с комитетом по культуре распространили пресс-релиз, разъясняющий, что строительство не завершено, но иностранный продюсер и артист Адонай Елагин настолько владеет искусством декорирования, что способен провести там, на недостроенном стадионе, первое шоу. Кстати, в программе – реалистичный показ-инсталляция, каким будет стадион в будущем, после грядущего открытия.

А кроме этого, попутно, разоблачение экстрасенсов, исполнение желаний, розыгрыш призов, вроде даже, автомашин.

Население и гости города, разумеется, заинтересовались событием. Увидеть стадион, каким он будет в будущем, выиграть авто (аж тысяча штук, как обещают!), пощекотать нервы обещанным исполнением желаний… Осада касс началась незамедлительно.

Журналисты при этом стали штурмовать источники информации, чтобы доподлинно узнать об ожидаемом событии, грозившем превратиться в резонансное. И что же выяснилось? К сведениям из уже известного пресс-релиза добавить ничего не удалось.

Валерий Жадов с пятого канала сразу назвал данный релиз фальшивкой и взялся его опровергнуть.

– Это не шутка, это информационная диверсия. Я был на этом объекте позавчера. Там на трибунах нет сидений. Там негде расположить сцену – повсюду из земли торчит арматура. Не подведено электричество. Нет буфетов, и, соответственно, туалетов. И он никогда не будет достроен, потому, что в него вбухали даже те деньги, на которые должны были строиться школы и больницы. Ерунда какая-то.

Скомканный листок с текстом релиза улетел в корзину. Жадов с присущей ему жадностью к правде приготовился звонить во все сведущие органы. Понятно, официальные телефоны заняты и не пробиваемы. Но у каждого настоящего журналиста есть свои связи и информаторы. Валерий имел выход на первое лицо в комитете по печати. Он набрал номер «для своих». Юра ответил сразу:

– Что вы все переполошились? Обыкновенное шоу на недостроенном объекте. По-моему, это необычно и здорово. Бывай.

Жадов повеселел и набросал для себя план на сегодня:

1. Интервью с начальником строительства.

2. Интервью с продюсером шоу.

3. Репортаж с подготовки к шоу.

4. Репортаж с места события.

Ха! Он уже видел себя на красочном представлении ведущим репортаж и характерно машущим руками. (Наверное, это какое-то странное распоряжение всем телеведущим – вот так держать руки – ладонями параллельно друг к другу, и двигать вверх-вниз. Все так делают, как под копирку, чем немало раздражают зрителей).

– Надо ехать на место, – утвердился он в своем решении.

Не один он такой прыткий. Это стало понятно, когда на мосту при въезде на остров, образовалась пробка. Хотя до начала представления было еще много времени, туда устремились сотни машин. В какой-то момент с ним поравнялся черный Форд Эскейп. За рулем Марианна Козлова. Звезда эфира криминальных новостей.

– Привет, ты что-нибудь понимаешь? – спросила она.

Жадов пожал плечами:

– По моим данным – этого не может быть. Но пресс-релиз действителен, я проверил.

– Про недострой понятно, но кто эти люди из объявленного шоу?

– Никто ни о каком Елагине не слышал, о труппе нет ни слова. А ты что-нибудь знаешь?

– По криминальным каналам Елагины по серьезному не просвечиваются. И ни одного современного. Самый близкий по времени – Яков Сергеевич, жертва политических репрессий, расстрелян в 1937 году, русский поп из поселка Демянск на Новгородчине.

Громкий звук сирены погасил последние слова Марианны. Валера в боковом зеркале увидел проталкивающуюся вперед по встречке машину. Поравнявшись с микроавтобусом 5 канала, кто-то из правоохранителей выдал в динамики:

– Микроавтобус С205ША следуйте за нами.

Жадов опешил на секунду, услышав, будто приглашают двигаться автобус США. Но счастливо заметил за рулем полицейской «Вольво» своего приятеля Васю Братерского из Пресс-службы ГУВД.

– Гони за ним! – обрадовался Жадов, толкая водителя в спину.

Теперь нет препятствий для продвижения к истине! Братерский ехал впереди, и, на всякий манер включая сирены и квакалки, пролагал дорогу. Возле кордона перед строящимся спортивным сооружением он притормозил, показал охране удостоверение, о чем-то коротко переговорил, шлагбаум поднялся, и обе машины были пропущены на охраняемую территорию. Вскоре они въехали в высоченные ворота и проследовали почти к самой, внушительного вида, чаше стадиона. Жадов выбрался из машины, осматриваясь с нескрываемым удивлением.

– А я случайно тебя заметил, – хлопнул по плечу подошедший Братерский.

Жадов никак не ответил на приветствие, а только бормотал то возмущенно, то восхищенно:

– Еще позавчера ничего этого здесь не было! Не было, я говорю. Сам видел. Поля не было, а была оголенная арматура. Из земли торчала. И сидений не было. И облицовки не было. Вы только посмотрите, как они работают! Снимаете? Почему вы до сих пор не снимаете? – Жадов будто очнулся, машинально пожал руку Братерского. – Спасибо, Вася!

Оператор и видеоинженер, конечно же, ничего не снимали, даже камеру еще не вынули из кофра. Они тоже удивленно разглядывали быстро преображающееся сооружение.

– Снимайте же! Гамлет, такие кадры уходят! – уже во весь голос закричал Жадов.

Один из лучших операторов питерского телевидения Гамлет Манаткян, в свою очередь, попросил видеоинженера Диму Зазулю поскорее настроить камеру. И пока тот установил штатив, а на штатив камеру, на правой трибуне установили ряды новеньких мягких кресел. И не потому, что Дима работал медленно, а потому, что рабочие трудились, как роботы – все бегом.

– Снимай же, Гамлет! – умолял Жадов. – Дима, где микрофон?

Зазуля являлся настоящим профессионалом, но даже он не поспевал за требованиями корреспондента.

– Сейчас, Валера, – попытался успокоить он мастера репортажа.

А про себя сказал: «Куда он денется, этот стадион?».

Жадов нервничал. Пока эти технари готовили аппаратуру, рабочие завершили установку кресел правой стороны стадиона. Ну, наконец!

– Я веду репортаж с новейшего стадиона нашего великого города. Вы первыми видите насколько монументальным, обширным и комфортным становится этот объект строительства, так долго обсуждаемый и в прессе, и среди наших болельщиков, и простых граждан.

Оператор Гамлет, не прекращая съемку, сделал для Жадова нарочито удивленное лицо, что означало: ты что-то не то сморозил. И корреспондент вывернулся проверенным способом:

– Извините, я очень волнуюсь. Да, все мы долго ждали, когда на острове, наконец, завершится строительство стадиона, на котором, кто знает, быть может, состоится решающий матч чемпионата мира, на котором победный гол забьет российский футболист.

Тут уж Гамлет, стоя за камерой, не то, что удивился, он скривился, требуя извинений.

– Что, разве я не прав? – то ли Гамлету, то ли телезрителю сердито задал вопрос корреспондент. – Вы только посмотрите, как быстро готовится футбольное поле. Оно так и расстилается, как волшебный ковер. Наверняка, это новые российские технологии.

Жадов указал туда, где с необычайной скоростью рабочие выкатывают игровое поле. Гамлет, следуя сделанному акценту телеведущего, направил камеру на этих людей, и получилось, что новейшие российские технологии воплощают в жизнь среднеазиатские строители.

Это был самый эффектный репортаж Валерия Жадова. Пока он болтал языком, в кадре была почти завершена отделка целого стадиона. Возвращая микрофон Зазуле, Жадов пригрозил:

– Чтобы никакого брака по звуку! Сматываем, поехали монтировать. Это будет бомба.

Но пришлось еще задержаться. Оказалось, сразу после завершения отделки стадиона, без единой паузы началась подготовка к вечернему шоу.

Отовсюду на беговые дорожки стали выезжать разнообразные, сверкающие лаком, автомобили.

– Снимай, Гамлет! – заорал Жадов, хотя сам видел, что камера уже упокоилась в кофре.

– Опять! – устало согласился Манаткян.

На сей раз Жадов хотел снять свой «стенд ап» с самой высокой точки стадиона. Бедный Зазуля тащил по лестнице наверх самое ценное и тяжелое – камеру, Манаткян – штатив, а Жадов – микрофон.

– Валер, я понимаю, искусство репортажа и все такое, но зачем же изничтожать операторов? – резонно спросил запыхавшийся Гамлет, стоя на самом верхнем ряду амфитеатра. – А ты знаешь, что в римском Колизее вот эти самые последние ряды заполняли рабы и проститутки? Я у тебя кто?

– Гамлет, после поговорим, давай!

Да, с верхней точки эта новехонькая вылизанная постройка казалась показушной действующей моделью. Но Жадов полностью уверовал в реальность существования стадиона. А кто бы не уверовал?

– Я, Валерий Жадов, веду репортаж с окончания строительства замечательного стадиона, которого ждала вся спортивная общественность Санкт-Петербурга, да что там, всей страны. Простите, эмоции захлестывают. Нам пророчили, что стадион сдадут еще не скоро. И неожиданно – такой сюрприз. Возможно, подействовал молебен, проведенный здесь нашей епархией, о благополучном завершении строительства спортивного объекта. Дайте панораму, Гамлет.

Манаткян медленно повел камерой по зрительским рядам стадиона, вышел на показ поля, потом снял строящиеся в ряды автомобили, которые тут же накрывал какой-то бесконечный полог под цвет газона, так, что машины становились не видны, и не угадываемы под покровом. И Гамлет снова навел объектив на все еще говорящего Жадова.

– Вот таким будет наш стадион. И уже сейчас, как вы видите, начинается подготовка к вечернему шоу. Валерий Жадов, Гамлет Манаткян, Дмитрий Зазуля со стадиона на острове.

Только после этого репортажа, прошедшего в три часа после полудня по 5 каналу, власти засуетились. Референты, следящие за СМИ, отсмотрев новости, доложили своим боссам о том, что неприлично не посетить первое шоу на еще не открытом чуде городского строительства.

Хуже было помощникам Мэра города и Председателя правительства. Приглашения им поступили только сегодня утром, лежали в папках не самых срочных дел. Подобный казус преследовал и многих руководителей комитетов. Те деятели, кому раньше попадались на глаза пригласительные, делали удивленные лица – кому нужен театрализованный спектакль в недострое?

И это, как говорил корреспондент Жадов, была бомба:

«…Вот таким будет наш стадион. И уже сейчас вы видели, как начинается подготовка к вечернему шоу…».

Начался переполох. Все городские и мобильные телефоны властных структур были заняты из-за разбирательства по скандальному поводу.

– Разве стадион уже готов? – спрашивали строительную верхушку.

– Нет, куда там! – ответствовали строительные боссы.

– Что это за представление такое? – спрашивали верховодителей культуры. – Кто этот ваш Елагин? Стоит на него идти?

– Не знаем совсем ничего! – ответствовали боссы от культуры. – И билетов нет.

Председатели комитетов по культуре и строительству, люди совсем не глупые, даже передовые, но без настоящей информации, без докладов, даже они ничего не могут прояснить – что же значит этот ажиотаж на новом стадионе, которого вроде бы еще и нет.

Никто из администрации не мог ответить на этот вопрос.

– Что я скажу, если спросят сверху? – стучали кулаками на подчиненных начальники от строительства и культуры. – Повезло еще, что губернатор в отпуске.

Крайних все же нашли. Виноваты многие, а отвечать будет тот, кто не успел перевести стрелки. Крутанские! Муж и жена. Оба вне зоны действия сети. Куда делись Крутанские?

А они в Сочи продолжали искать питерских строителей и способ сообщить о своей беде в Санкт-Петербург.

– Где прораб? – хмуро, начальственным голосом спрашивал человек, опоясанный полотенцем, у какого-нибудь каменщика.

Кто-то посылал, кто-то отвечал.

Бродя среди штабелей кирпича и панелей, между песочных гор и гор гравиевых, Крутанские, наконец, наткнулись на земляков. Необычно одетый Олег Ильич представился руководителем, приехавшим инкогнито для проверки деятельности своей организации в Сочи.

– Моя фамилия Крутанский, пригласите начальника строительства. И дайте воды, – набычившись, приказал этот голый проверяющий, усаживаясь в теньке вместе с женщиной, наверное, легкого поведения, потому, что она в одной простыне.

– Как тут жарко! – взмолился Крутанский. – Самое противное, я не знаю кому звонить! Все телефоны остались в телефоне, то есть в трубке.

– Когда-то я помнила все номера телефонов подруг и друзей, – почти мечтательно заявила Лизавета.

И неожиданный комплимент изрек Крутанский:

– Я даже помнил твой номер, но с этими мобилами стало незачем запоминать.

Они заворковали тихонько о прежних днях, о свиданиях при белых ночах, и о многом другом, вспоминая самое лучшее, потому, что случившееся с ними перемещение в пространстве теперь казалось роковым знаком их судеб. Если бы они знали, какая лавина телефонных звонков могла бы обрушиться на них, будь они на связи!

– Что, Олег Ильич приехал? Где он?

Прорабы заспешили к раздетой парочке предлагать всякие блага.

А в питерской администрации в наэлектризованной атмосфере руководители комитетов метали молнии.

– Чума на все ваши дома! – проклинал председатель комитета по строительству генерального подрядчика строительства стадиона и субподрядчиков.

– Где договор с этим Елагиным?! – требовал председатель комитета по культуре от подчиненных. – И кто он вообще такой?

Подчиненные знали подноготные многих исторических деятелей и культурных просветителей, но самым близким из Елагиных оказался Иван Перфильевич, который жил в 17-ом веке при Екатерине Второй, он был историк, поэт, переводчик, директор придворного театра, страстный театрал и меломан, сенатор, гофмейстер и известный масон.

И ни-че-го о гастролере Елагине, которому доверили целый скандальный стадион. Кто такой? – поздно искать, вечер близится. И тут случился новый кошмар для верхушки городского общества: жены, родственники, дети непременно хотели попасть сегодня на развлекательное шоу. Некоторые пассии чиновников грозили разводом, если попадут туда после жены такого-то. Только перед нею!

Все было похоже на провокацию. В коридорах Смольного и во Дворце на Исаакиевской площади живо стали говорить, что все это – проверка сверху. Нужен новый коррупционный скандал, а потом будет чистка. И на представление может приехать Сам. Он увидит, что стадион можно было построить значительно быстрее, а потом – лишение чинов и званий. Строительное лобби было смертельно напугано. Самые отъявленные его деятели на всякий случай заказали билеты на ночные рейсы в Лондон.

– Что за дела? Мы только вчера направили в Москву обоснование увеличения финансирования строительства стадиона на 15 миллиардов рублей. И что теперь? Не то, что чины, головы полетят. Мы запросили добавку, а стадион, получается, уже готов. Завтра тут будет десяток комиссий. И нам нечего будут ответить. Все, конец! Никаких 15 миллиардов, распиливать будет нечего. Вы понимаете сколько денег потерям? То есть, не приобретем?

– Это в лучшем случае. А о посадках ты не подумал? Сейчас в министерстве лежит наш запрос на эту сумму и тут выясняется, что все уже построено. На сколько посадят? Лет на 15. По количеству запрошенных миллиардов.

– И этот гад Крутанский этот запрос обосновал, а сам смылся.

– Да, как мы раньше не догадались? Это его подстава.

– Петрович, я понимаю всю ситуацию, не понимаю только, как этот шоумен, как его, Елагин, за сутки обустроил стадион? Видел, даже красную дорожку к нему постелили?

– Кто это делает, кто там работает?

– В том-то и секрет – те же самые бригады, те самые гастарбайтеры, что и были. Только теперь пашут, как заведенные, прямо зомби-работяги. А прорабом у них восточная женщина в тюрбане и в шароварах, по телеку показали.

– Так, надо ехать, посмотрим сами.

– Зря сгоняете. Я уже пробовал. На территорию не пускают. У них договор о краткосрочной аренде и сегодня шоумены выставили свою охрану. Пропустили только этого спецкора Жадова с 5 канала.

– Брось ты, еще не родился тот, кто меня удержит.

– Говорю, зря скатаешься. Лучше добудь билет на представление.

И вправду, попасть на объект было практически невозможно. Все входы-выходы были надежно заблокированы железом и бетоном, а единственный проезд со шлагбаумом, куда были вынуждены обращаться страждущие, охранялся странным, но надежным спецназом – двумя мужчинами, одетыми в современные средства защиты с элементами средневековых лат. На их бейджиках было написано: «Security.

St. Gavriil» и «Security. St. Valentine». На голове одного был древнерусский шлем, на голове другого – рогатый шлем рыцаря. А еще при них был умилительный осел, который, как потом оказалось, был основной убойной силой этого спецназа.

Прыткие ребята из газет и журналов, устав упрашивать благородных охранников, чтобы пропустили, догадались, что стражники в своем тяжелом обмундировании вряд ли догонят, если перепрыгнуть через шлагбаум, или пролезть под ним, и убежать в сторону объекта, чтобы увидеть своими глазами, что там, и как.

Пытались ли вы убежать от осла? И я нет. Но вот что было у стадиона: копытное животное уподоблялось бультерьеру, если кто-то прошмыгивал за шлагбаум. Нелегала ждала страшная кара. С дикими «Гав», «Иа», «Мяв» и прочими криками животное мгновенно останавливало нарушителя, било задними копытами так, что любознательный субъект тут же возвращался обратно за шлагбаум. Что странно, – без увечий.

Охранники оказались еще и полиглотами – отвечали на вопросы на любом языке. Даже на мертвом, вроде арамейского.

– Вы не имеете права не пускать свободную прессу на стройку общероссийского масштаба, – налегал на странных секьюрити собкор первого канала Алексей Хохлов.

В ответ, уже в который раз, наверное, ему голосом протодиакона нараспев отвечали:

– Могу пропустить на стройку века, но не на подготовку вечернего мероприятия. Отнюдь. Прошу обратить внимание на пункт 3.1. Договора об аренде объекта. Он гласит…

Тут прямо на бетонной стене образовались проецируемые откуда-то масштабные листы Договора.

– Оглашаю, – распевно продолжал охранник в русском шлеме. – Пункт 3.1. Никто не должен видеть подготовку к мероприятию, ибо это является творческим секретом труппы Елагина.

Хохлов не сдавался:

– Хорошо. Я не буду смотреть на ваши секреты. Я хочу видеть состояние строительства. И в этом вы не можете отказать.

Охранник-рыцарь в рогатом шлеме доброжелательно предложил:

– Нет ничего проще. Сейчас вы увидите это состояние. Что мы, в средние века живем, что ли? Алилуй, организуй!

Из строительного сарайчика выбежал тот самый ослик, впряженный в древнюю повозку, на которой стояла современнейшая телевизионная панель, поражающая размерами, – повозка должна была бы развалиться от ее тяжести.

Телеэкран занял всю ширину проезда на территорию. А еще на тележке находился беспилотный летательный аппарат.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз просить, господин Хохлов. Запускаем нашу волшебную птицу, которая покажет вам объект в реальном времени. Сейчас вы все увидите. Только ради Вас, все будет, как на ладони.

Дрон как-то сам собой поднялся в воздух и направился вверх и вправо, туда, где чаша стадиона. Журналисты, осаждающие пропускной пункт, устремили глаза на телеэкран. Шум толпы мгновенно прекратился. Все напряженно ждали подлета этого «птеродактиля» к стенам стадиона. Вздохи разочарования, а потом выкрики недовольства исторгла толпа. На экране все увидели унылый недострой, каким он был и неделю, и месяц назад. Внешние стены, наметки арены, очертания трибун. По натуре и критик, и весельчак, Хохлов, увидев картинку с беспилотника, даже не улыбнулся, из него полез сарказм:

– Это еще не стадион, господа. В 2011 году обещали приняться за установку крыши. Так ее пока еще не на что ставить!

Леша уже набросал в своей голове закадровый текст. Да при такой картинке он потянет на дно этих деятелей от уплотнительного строительства, с которыми безрезультатно борется весь город!

А дрон все дразнил толпу показом того, чего не должно было быть. Показывал то пьющих, то спящих строителей, то лениво курящих и слоняющихся без дела. Наконец, летательный аппарат развернулся и быстренько вернулся к рыцарю. Он великолепным жестом принял его, будто жар-птицу, в свою руку, облаченную в кожаную рукавицу с массивным перстнем на большом пальце.

– Вот так, господа, милейшие люди. Просим вас понять, что строительство стадиона никак не сочетается с предстоящим шоу. Это два разных события.

Он извлек из съемочной камеры дрона карту памяти и протянул Хохлову.

– Пожалуйста, вот вам видеозапись для репортажа о состоянии строения. Вы удовлетворены?

Корреспондент машинально взял карточку. Вроде, как, материал снят. Но что-то тут не так.

– А как же репортаж на 5 канале? Там совсем другая картинка. Готовый стадион, эстрада, машины…

Охранники разом рассмеялись, и осел их поддержал диким ором.

– Настоящую картинку по строительству стадиона вы только что видели. Все вяло и, как бы сказать… текуще, – пояснил секьюрити St. Valentine, – а Жадов просил показать ему декорации нашего представления. Вы оба получили то, что хотели. Конечно, картинки будут разниться.

Новости, вышедшие в семнадцать часов на 1 канале сильно подстегнули интерес к событию. Реальное состояние стадиона разительно отличалось от восторженно-пасторального показа 5 канала. Народ недоумевал – кому верить? Начальство предъявило Хохлову претензию: выдал в эфир очень спорный видеоряд, полученный неизвестно от кого.

– Они вполне осознанно могли подсунуть вам старую запись, но как будто сейчас сделанную с их дрона.

– Дайте тогда мне свой беспилотник! – отбивался собкор. – Я сейчас же проверю.

Строительное лобби, посмотрев по телевизору репортаж Хохлова, вздохнуло свободнее.

– Слава Богу! Он все-таки недостроен.

– А мы-то уже перепугались.

– И чуть не перессорились.

А тут еще Крутанские объявились. Они звонили почему-то из Сочи.

– Никаких договоров я не подписывал! – утверждал Олег Ильич. – Это же глупо – прерывать строительство ради каких-то там концертов. Это аферисты. Их надо арестовать.

– Почему вы в такое сложное время умчались в Сочи?

– Я не умчался. Это они меня умчали, эти мошенники. Они нас или отравили, или накололи чем-то, но мы с женой очнулись на берегу Черного моря. Причем, я был совсем голым. Хорошо, на жене было полотенце, я хоть им прикрылся, пока искал телефон.

– Так вы с женой поехали отдыхать?

– Да какой там отдыхать? Это все эти шоумены! Они проникли в мой дом, а потом насильно отправили нас на юг. Они подделали подписи под договорами. Вот, жена подсказывает, что возможен масштабный теракт под видом концерта. Сейчас важно их задержать и допросить.

– Как теракт? – опешили боссы от строительства.

А что? Разрушить стадион, – и вот тебе – нет чемпионата мира по футболу. А заодно и подоплека перерасходов по строительству уничтожится, всякие там подозрения… Мозги строителей начинали закипать, рассчитывая выгоду от теракта, хотя их остатки совести противились этому из-за возможного количества жертв. А до начала представления оставалось уже менее трех часов.

Елизавета Крутанская позвонила в свой комитет.

– Где договор с Елагиным? – накинулись на нее.

– У меня дома.

– А вы где?

– В Сочи.

– Возмутительно. Срочно возвращайтесь. Хотя, уже нет времени.

Наконец, из кабинета градоначальника раздалось громкое:

– Кто разрешил?!

А никто. Все ответственные лица отвечали, будто не имеют к мероприятию никакого отношения.

– Возможно, Крутанский, генеральный подрядчик, подписал договор аренды, но он сейчас в Сочи на строительстве, – докладывали в Комитете по строительству.

– Видимо, Крутанская подписала контракт на выступление, но она в Сочи, – отвечали в Комитете по культуре.

В Комитете по печати открещивались от авторства Пресс-релиза о стадионе. Их уличили в том, что релиз распространялся с сервера комитета.

– Может быть, но мы знать не знаем, кто это мог сделать.

И при этом вся городская верхушка занималась срочным приобретением билетов на становящееся скандальным мероприятие.