Текст книги "Собрание сочинений в четырех томах. Том 3"

Если хочешь постичь истину,

не придерживайся мнений.

Сэнцань

2006, 1 июля

Братск

В прошлую ночь спал с перерывами, вслушивался в судорожное дыхание, поминутное всхрапывание, бормотание и всхлипывание Любы. У нее что-то с горлом и бронхами. Купил ей настойки прополиса, календулы, прошу: «Полощи горло!».

Не слушает. Потом задыхается.

4 июля

В программе «Времена» ведущий Познер сказал: «Что касается моего внука, то он, слава Богу, родился не у нас и не здесь» (?).

Испокон веков, и при царях, и при генсеках, на самых видных местах у нас немало было людей непатриотичных, космополитов, не преданных России. Но таких, кто пренебрежительно относился к России и открыто говорил об этом, было всё же немного. Теперь же они громко вещают с самых высоких трибун.

В ночь на 14 сентября

Приснилось, будто я наказываю (за что, не помню) собачку. Собачка – маленькая дворняжка – смотрит на меня, и мне кажется, не понимает, что ее наказывают. Раз так, рассерженно думаю я, с нею следует обойтись более строго, и сильно ударяю её ремешком. Собачонка молча смотрит на меня. Бью еще раз, сильнее. Собачка не скулит, не издает ни звука и смотрит на меня преданными любящими глазами, полными слез. Она продолжает любить меня. Мне больно смотреть в её глаза, я плачу и просыпаюсь.

На часах – полвторого. Глаза мокрые.

Что сие может значить?

Возможно, я напрасно наказываю или обхожусь необоснованно жестко с теми, кто предан мне и любит меня?

Наверное, сон – это предостережение?

Октябрь

Певец и бард Макаревич уже много лет поёт:

Не стоит прогибаться под изменчивый мир.

Однажды он прогнется под нас.

И многие иванушки-дурачки, слушая такие песенки, верят, что их рабская, лживая реальность возьмёт и «прогнётся». И «демократические» власти делают вид, что стараются, прогибаются. Хлеба для народа пока хватает, зрелищ сто́ящих хоть и маловато, но власти успешно компенсируют их мощным потоком попсы, изливающейся из «ящиков», и обилием бездельных праздничных дней. Плюс разливанное море водки, доступность наркотиков. Крррасота! Что ещё надо?! Все довольные плавают в комфортной теплоте этого мира. Но мало кто замечает, а большинство просто не хочет замечать, что наше «свободное» плавание происходит на самом деле в большом котле, который кто-то потихоньку подогревает. И температура в котле однажды может быть доведена до точки кипения, а все, кто беззаботно дожидается «прогибания» изменчивого мира, не заметят, как будут сварены.

Ноябрь

Временами бывает очень трудно. Заболеваю.

Когда чувствую себя совсем плохо и слабею духом, начинаю читать книжки типа «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова и хемингуэевского «Старика и море». Помогает. Укрепляет. Старик Сантьяго особенно силён, его сила каким-то образом передается и мне.

Прочитал недавно и о подвигах первопроходцев-полярников Скотта, Амундсена и Нансена.

Капитан Скотт был человеком необыкновенного мужества и погиб с товарищами из-за очень сложной ледовой антарктической обстановки. И всё же его экспедиция была подготовлена значительно хуже, и сами они, англичане, были подготовлены, в том числе физически, намного хуже, чем норвежцы Амундсен и Нансен.

Когда читаешь отчет-рассказ о путешествии Амундсена, радуешься каждому рациональному действию членов экспедиции. У них всё просчитано, всё предусмотрено до мелочей. Они идут к цели, Южному полюсу, с многократным, хорошо рассчитанным запасом провианта и инвентаря, по пути ставят заметные и узнаваемые ориентиры для возврата назад. Они, норвежцы, многоопытны в полярных делах. В команде – постоянный дух приподнятости. Никакого уныния. И – мощное товарищество.

Совершенно потрясает подробнейший рассказ Нансена о зимовке во льдах его судна «Фрам» и о его походе на нартах вместе с Йохансеном к Северному полюсу.

Начиная с тщательной, хорошо продуманной подготовки к трехлетней экспедиции и кончая возвращением с докладом королю Норвегии о достижении намеченных целей, – всё поражает и радостно удивляет: и создание уникального судна «Фрам» с бортами толщиной 70–80 см, способного выдержать сжатие льдами и последующее выдавливание из льда, и поддержка идей Нансена самим королем и правительством, а затем и многими людьми (сбор средств на экспедицию путем подписки), несмотря на то, что многие ученые с мировым именем отговаривали его от столь рискованного предприятия, и тщательнейшая подготовка и продуманность многих мельчайших деталей экспедиции. Но самое поразительное – это мудрость научного предвидения Нансена, его полярный опыт и какие-то уникальные, кажущиеся сверхъестественными, физические способности. Сколько лишений и бедствий им с напарником пришлось испытать! Сколько раз они проваливались в ледяную воду, подвергались нападению белых медведей и моржей! И никакого хныкания и болезней! После таких злоключений в полярном море любой человек, которому не оказана медпомощь, рискует заболеть и умереть. А Нансен – только залез в свой старый (и худой) мешок, подрожал несколько часов и – здоров!

На вид Фритьоф Нансен невзрачен (под стать ему и жена). Но сколько мудрости, крепости духа и тела в этом человеке! А то, что он сделал для тысяч обездоленных после первой мировой войны и спасения голодающих, мог сделать только великий духом человек. Только за счет сборов и собственных средств (от Нобелевской премии) он лично отправил в голодную Россию четыре тысячи (!!) поездов с продовольствием.

Особо обращают на себя внимание качества Нансена как руководителя экспедиции, а также общий дух товарищества и равенства членов экспедиции. Нансен – общепризнанный командир, но всегда он – только первый среди равных. Он не возвышается над товарищами, но в самых немыслимо трудных делах он – впереди всех. Нужно перегружать уголь из трюма в бункера – это тяжелый черный труд, – работают все, и руководитель, Нансен, вместе со всеми.

Ещё и ещё раз думаю о том, что хороший руководитель, такой, как Нансен, обладает не только высочайшей компетенцией, сильнейшим порывом к деятельности и творчеству, доходящим порой до способности во имя своих идей пойти на подвиг, но, что крайне важно, предусматривающего в подготовительный период все-все-все, какие только возможно, детали будущего дела. До мельчайших подробностей.

Читая записки Нансена, не могу, однако, отделаться от мысли о том, что человеческое мышление не просто инертно, а донельзя консервативно и, нередко равнодушно к новшествам. Порой – преступно равнодушно. О чем думал наш «великий» академик О. Ю. Шмидт, отправляясь в плавание в 1933 году с огромным числом людей из Мурманска по Севморпути, надеясь дойти до Владивостока на неприспособленном к льдам пароходе? Вероятно, он не читал описания Нансеном своего корабля «Фрам», специально построенного и предназначенного для плавания и зимовки во льдах. «Фрам», как известно из записок Нансена, надежно плавал в полярных морях и легко выдержал три зимовки во льдах, показав не только приличные ходовые качества, но и надёжность, и устойчивость в условиях многочисленных сжатий полярного льда. Это было в 1894–1895–1896 годах, за четыре десятка лет до трагедии «челюскинцев» в 1934 году.

Декабрь

Иркутск

Командировка в областной центр, в управление (ГУОиПО).

Общался с начальником отдела Митрохиным. Представил ему окончательный вариант письма (на имя начальницы управления) с предложением о реорганизации моего лицея в техникум. (Другого выхода я не вижу: число профлицеев в стране неуклонно и быстро сокращается.) В течение двух с половиной часов Митрохин уверял меня, все больше и больше распаляясь, что текст письма якобы недостаточно убедительный, что он, питая ко мне исключительно дружеские чувства, не видит необходимых доводов. Не убеждала его и представленная мною заявка 30 предприятий города, в которой 55 % от заявленных кадров на подготовку составляют кадры рабочих с образованием техников. Начальник уверял, что прагматикам из команды губернатора якобы наплевать на все выгоды предлагаемых мною интегрированных программ, им нужны просто квалифицированные рабочие. «Вот если бы Вы предложили модель рабочего с повышенным уровнем начального профобразования, тогда другое дело», – дружелюбно поучал меня любезный Митрохин.

«А что делать с лабораториями, которые мы создали для второй ступени – среднего профобразования? Ликвидировать? А с преподавателями, которых мы долго готовили для работы по программам СПО? Это лучшие преподаватели. Их – уволить?», – задавал я вопросы.

Ответов не было.

Мы сильно выросли за последние пятнадцать лет, а нас пытаются снова запихать в прокрустово ложе «фазанки», правда, с якобы повышенным уровнем подготовки рабочих. Я догадывался, что Митрохин не хочет нас выпускать из своих рук: ведь сделавшись техникумом, мы уйдем из его подчинения в отдел ссузов.

Воистину, Господи, избави нас от лукавых, особенно от лукавых доброжелателей! А с врагами мы и сами справимся.

Тем не менее, свое письмо с расчетами и обоснованиями я оставил в канцелярии управления. Будь что будет.

Декабрь

Братск

Ночью во сне я летал. Долго и высоко. Устал от напряжения.

Давно такого не было.

Разве неудовлетворенность, лишения, страдания не составляют необходимых условий жизни! Без лишений – нет борьбы, без борьбы – нет жизни.

Фритьоф Нансен

2007, январь

Братск

Звонил Митрохин и просил «не расстраиваться», так как мою просьбу о переводе лицея в статус техникума начальница областного управления отклонила. Ранее в беседах он давал понять, что ответ на мои предложения будет готовить лично он, Митрохин. Стало быть, именно он инициировал отрицательный ответ.

Через пару дней получил я текст этого злополучного письма с подписью начальницы Маловой. В нем, между прочим, говорилось, что мы, профлицей, пока не в полной мере справляемся даже с подготовкой рабочих кадров: наши выпускники имеют якобы низкие разряды по рабочим профессиям. Это была явная неправда. Ничего более несправедливого и подлого представить невозможно.

Нам не давали ходу. Нетрудно догадаться, что нам и дальше будут перекрывать кислород, если мы не будем делать то, чего хочет Митрохин.

17 марта

Не то сегодня, не то завтра, 18 марта, по предсказанию болгарской прорицательницы Ванги, наш город якобы «уснет и не проснется, а те, кто проснется, пожалеют об этом». Предполагалось, что это произойдет в результате мощного взрыва на местном хлорном заводе. Источник этой информации ни мне, ни кому бы то ни было установить не удалось. Однако панических разговоров родилось предостаточно.

24 марта

Предсказание не сбылось. Мы, профлицей, на всякий случай распаковали все имеющиеся у нас противогазы и провели пробную их примерку. (Пару раз в году нам положено проводить такие проверки.)

Но панические настроения среди жителей города были. Например, стоимость противогазов подскочила до 5000 рублей, многие владельцы автомобилей заправили бензобаки и держали машины в готовности. Некоторые на время уехали из города.

Апрель

Местный санаторий «Юбилейный».

Взял двухнедельные отгулы. Лечу ноги. Домой езжу каждый день.

Снова в уединении перечитал «Мастера и Маргариту» М. Булгакова и снова понял, что мое первое (лет 25 назад), не очень благоприятное, впечатление об этом романе было верным. Теперь я более внимательно вчитывался в строки, стараясь ничего не пропустить, но все равно ряд пассажей с гротескными описаниями московского быта 20-х годов вместо восхищения литературным антуражем утомляют малоинтересными подробностями. В сочетании с нагромождением пустопорожних диалогов и какой-то искусственно придуманной жизнью многочисленных персонажей с неестественными литературными фамилиями и именами все это производит впечатление упражнений на заданную тему.

Более цельными натурами кажутся Воланд и Иешуа Га Ноцри. Но если первый вполне вытягивает на сподвижника Сатаны, то Га Ноцри только очень отдаленно напоминает евангельского Иисуса кротостью, спокойной мудростью и несуетностью перед лицом смерти. Явственно противопоставляются всесилие Воланда и покорность судьбе Иешуа. Некоторое подобие силы Га Ноцри проявляется косвенно (через описание угрызений совести Понтия Пилата), да и то лишь в самом конце романа.

Фигура Мастера почти не просматривается. А Маргарита, которая списана, вероятно, с какой-то скучающей от безделья смазливой нэпманки (есть сведения о том, что это – жена писателя), становится ведьмой скорее из любопытства, чем из любви к Мастеру. В ее изначальную любовь к Мастеру верится с трудом.

Сатана, возможно, и должен быть жестоким и беспринципным, но не настолько, чтобы ни с того, ни с сего отрезать голову ни в чем не повинного Берлиоза и творить массу других бессмысленных мерзостей.

Что касается «морали» романа, то она и вовсе не выдерживает критики. Если союз с черными силами является условием утверждения любви, то чего может стоить такая любовь?

Евангельский Иисус проповедовал совсем другую любовь.

Впрочем, я могу ошибаться, ведь многие считают роман великим.

Май

Начальники бывают трех степеней полезности: полезные, бесполезные и бесполезные со знаком минус, т. е. опасно бесполезные.

Меня как директора иногда упрекают в излишней строгости, даже суровости. Но, слава Богу, никто никогда не упрекал в непорядочности.

По-прежнему главными компонентами авторитета руководителя считаю: силу (это может быть сила авторитета, харизмы, сила денег, оружия, сила могучего покровительства и т. п.), периодически публично демонстрируемую своим подчиненным полезность, верность идеалам своей «фирмы» и корпоративным интересам, справедливость в рамках общественного морального кодекса.

А что такое порядочный управленец? Думаю, что это руководитель: преданный интересам своего коллектива настолько, что он подчиняет свои интересы интересам коллектива; сросшийся с коллективом всеми своими органами; любую боль коллектива, малейшее унижение, недостатки коллектива он воспринимает как свои собственные. Предельно честный с подчиненными, насколько это возможно. Каждый день он молится Всевышнему о благополучии своих непосредственных подчиненных, называя их в своих молитвах поименно.

Вот и академик Наталья Петровна Бехтерева, научный руководитель крупного института, говорит: «Каждое утро и каждый вечер я молюсь … Я обязательно должна это делать. Это для меня очень-очень важно … Это у меня всегда пожелания бобра. Пожелания добра всем, кто жив, обязательно – своим близким. Пусть добро распространяется … От всего сердца желаю добра людям».

18 июня

Сегодня два месяца, как мы подали документы на лицензирование по интегрированным образовательным программам (НПО+СПО). А вообще эта тягомотная история с лицензированием тянется уже месяцев десять. Нас не хотят признавать. Начальство что-то скрывает, причины приводит самые несусветные, но процесс не идет. Нам, профессиональным лицеям, все больше перекрывают кислород. Непонятно, кому это надо?

Костев, новый начальник службы лицензирования, приводит какие-то косноязычные доводы и уверяет, что выбрал оптимальный вариант: нам выпишут лицензию на срок до конца завершения обучения по действующим программам. В чем дело, не пойму. (Костев обещал беспрепятственно выписать лицензию нашему лицею: «в знак особого доверия Крёстному».) Ведь мы неоднократно доказывали свою состоятельность: трижды проходили не только лицензирование, но и аттестацию.

18 июля – 1 августа

Жена моя Люба снова в больнице. Этого я боялся больше всего.

18-го ее в шестой раз оперировали – отрезали мизинец и косточку на левой стопе. Рану зашили. Вроде, всё обошлось. Температуры не было, общее состояние удовлетворительное.

Мы снова опоздали. При встрече с хирургом Любовью Алексеевной, которая оперировала Любу (она же делала первую ампутацию пальца левой ступни пять лет назад) доктор сказала: «Там было всё сгнившее». Позднее я понял, что означали ее слова.

Наверняка сказалось Любино гостевание в Южном у сестры, сопровождавшееся более чем изобильной трапезой. Так же было раньше, два или три года назад, и нам неоднократно было говорено, что малейшее переедание, излишество и последующее промедление чреваты тяжкими последствиями, и если есть нагноение, то в условиях домашнего самолечения оно лавинообразно перерастает в гангрену. Такой оборот мы с Любой обсуждали, но опять наступили на те же грабли. Слава Богу, хоть так обошлось.

1 августа я привез её домой.

5 августа

Каждый день мы делали массаж больной Любиной ноги и поясницы.

Я пошел в магазин, чтобы купить флакон лосьона «трояр» и на его основе сделать раствор для растирания. Из-за дешевизны и спиртовой крепости «трояр» пользуется большой популярностью среди алкоголиков.

Подхожу к стеклянному окошку и спрашиваю молоденькую девушку:

– Сударыня, скажите, нет ли у вас жидкости «трояр»?

Девушка, улыбаясь, говорит, что «трояр» есть. Кроме того, есть ещё более дешевая «весна», емкость бутылочки чуть меньше, 250 мл, зато крепость чуть больше – 96 градусов.

Пока я раздумывал, что купить, в наш диалог вмешался стоящий рядом мужчина лет шестидесяти, а, может, и тридцати, с потрепанной смуглокожей внешностью, характерной для потребителей нестандартных напитков, и заинтересованно посоветовал:

– Батя, берите «весну», не раздумывайте. Всего 18 рублей, зато – градусы! И вкус – что надо. Берите, не пожалеете.

Покупаю «весну». На этикетке написано, что средство предназначено для принятия ванн.

Мужчина порадовался моей покупке больше, чем я сам, и тут же продемонстрировал свой пузырек с «напитком», показывая, что он не какой-то там бичара и тоже может себе позволить приличную покупку.

Прощались мы с ним уже как родные люди, крепко связанные друг с другом общим интересом, и он уверял меня:

– Качество товара – во! – показал большой палец. В его словах была такая радость, такое участие в моем маленьком деле, что я подумал: вот, где проявляется настоящее родство душ.

Всё-таки русские алкаши – ребята душевные.

23–24 августа

Иркутск

Августовская конференция учреждений НПО и СПО, подчиненных областному департаменту образования (управление образования недавно было переименовано в департамент), проходила на базе ПЛ-38 и ПУ-14.

Скучновато. Много какой-то безнадеги.

Лицензию «для Крёстного» Костев так и не выписал на полный срок. Только – на 4 года. Впрочем, такие же лицензии получили и другие. Пока.

Но мы, профлицеи, понимаем, что дни наши сочтены.

7 сентября

Братск

Нас все больше заваливают бумагами. Такого вала административной тупости, произвола и беспредела мне еще не приходилось видеть.

Теоретически после эры произвола, которая затянулась дольше любых мыслимых сроков, должна следовать эра порядка. Или, может быть, тут действует другое правило: хаос (и сопутствующий ему произвол) рано или поздно рождает упорядоченные структуры? Таков один из законов развития.

Позавчера из Канска приехала по моей просьбе Ира, дочь. Она побудет с матерью. Меня отпустили на полмесяца, и я снова еду в санаторий «Усть-Кут». Полечу ноги.

11 сентября

Усть-Кут

Светлый, немного ветреный, но теплый день. На душе чисто, самочувствие хорошее. Как красиво и покойно на реке, как прозрачен и наряден золотистый осенний лес. Слава Богу, что все это есть.

Вечером гулял по берегу Куты. Висячий мостик «свиданий» совсем разваливается, и никто на нем давно ни с кем не встречается. В нескольких местах несущие брусья совсем сгнили. Но местные по мостику ходят, правда, с опаской.

Тихо журчит речка, тих и задумчив вечерний лес. В природе разлито надежное спокойствие.

Санаторий «Усть-Кут» – рабоче-крестьянский. Здесь лечатся преимущественно ветераны войн и трудящиеся – рабочие и служащие из младшего и среднего обслуживающего персонала. Начальники из числа топ-менеджеров, директора, вроде меня, сюда не приезжают.

19 октября

Братск

Были с Любой на вечере, посвященном сорокалетию школы 54, в которой в самом начале ее существования я тоже когда-то учил ребятишек. Люба проработала здесь больше десяти лет.

Все было как обычно на таких торжествах – много патетических фальшивых слов, скромные подарки, банкет с танцами. Давно ушедших из жизни – первого директора-основателя Максимова и первых завучей Долинина и Кабачука – не вспоминали. Такое беспамятство сегодня характерно для многих.

Во время застолья неожиданно много здравиц было в честь бывшего ученика школы, нынешнего депутата городской думы Молоткова (известного в узких кругах еще и как «смотрящего», руководителя местных братков). Сам Молотков произнес перед собравшимися прочувствованную речь. Ему долго хлопали: оказывается, именно он оплатил всё празднество: и еду и выпивку. Даже сам руководитель городского департамента образования и директриса школы долго и подобострастно рассыпались в комплиментах Молоткову.

«Рабы, – вспомнилось мне. – Были рабами и будут рабами!».

Когда директрисой была подана команда: «Учителей школы прошу выйти вперед!», у сцены выстроились в две шеренги стареющие, плоховато одетые тётеньки с оплывшими фигурами. Мужчин в коллективе, по-видимому, нет. Затем попросили выйти «первопроходцев»-ветеранов школы. Вышли совсем дряхлые старушки, некоторые передвигались с большим трудом. Из мужчин, кроме меня, не было никого.

Очень грустное (и в чем-то, пожалуй, унизительное) зрелище.