Текст книги "Эпоха золотой розы"

Глава 15. Бристан

…Она умерла через несколько часов. Тихо и незаметно перестала дышать. Грудь её опала и больше не поднималась. Бристан продолжал сжимать её ещё тёплую ладонь, но понимал, что Гилвея ушла от него навсегда. Понимал, но не мог, не хотел верить. Это было несправедливо. Это было неправильно.

Он так и продолжал молча сидеть на коленях перед её телом, склонив голову. Глаза его заметались в смятении. Он не знал, к какой воззвать силе, какого проклясть бога или дьявола. Нельзя было подарить ему веру и тут же её отнять у него. Это не укладывалось в его разуме. Эта девушка вторглась в его маленький мирок, заставила подняться и идти за ней, заставила поверить в собственное будущее. И он поверил, он увидел себя подле неё. А теперь её нет. Она ушла, оставив его тут одного.

Зачем всё это было? Для чего? Ему надо было оставаться в своём маленьком доме, закрыть все двери и окна и прогнать её прочь от себя, как самое страшное зло, которое только могло с ним случиться. Тогда он продолжил бы ковать своё железо и убирать стойло Добряка до того самого дня, когда не пришли бы демоны. Он сражался бы и умер. Он давно смирился с этой участью. Он был готов к ней. Его душа была цельной, а мир его был прост и понятен.

Он бежал от чувств всю свою жизнь. Он укрылся в захолустье мира и думал, что там будет в безопасности. Он думал, что там никто его найдёт. Но Гилвея отыскала. Она вошла не только в его дом, но и в его цельную душу, заняв половину от него самого. А теперь ушла так же быстро, как и появилась, оставив только пустоту. И одинокая половина в его груди ныла и скулила от отчаянья, чувствуя дыру, которую нельзя было заполнить. Острая физическая боль пронзала его наполовину полую грудь, словно тысяча копий. Это жалость разила его – к самому себе и своему порушенному миру. Лютая, всепоглощающая жалость разом сожрала всё его мужество и отвагу, любовь и волю. Он сдался ей на милость.

Бристан согнулся на коленях, пытаясь сжаться, пытаясь вновь стать целым. Но боль с каждой секундой становилась всё сильнее. Он забыл о войне, он забыл о девушке, старухе и старике, которые оставались всё это время подле него. Ему не было ни до кого дела. Он не зарыдал. Только беззвучные нелепые корчи без слёз стали сотрясать всё его тело. Огромный сильный мужчина свернулся на коленях и дрожал, словно хрупкое деревце на штормовом ветру. Он цеплялся за тепло ладони мёртвой девушки, не желая принимать, не желая соглашаться с её смертью. Он хватался за неё обеими своими руками, стараясь удержать это тепло.

Гвелт что-то тихо говорил ему, но Бристан не слушал старика. Сухие тёплые ладони пожилой женщины гладили его по плечу, но ему были противны эти прикосновения. Ему не нужны были их утешения. Утешениями ничего не исправить и не унять его боли. Жалость к самому себе была столь сильна, что он возжелал смерти всем им. В эту минуту он возненавидел их, потому что они не испытывали того, что чувствует он. Боль не разрывала их груди, отчаянье не сжимало их сознания. Они были спокойны, прикрываясь лишь тихой печалью. Даже вечно плачущий ребёнок на груди Марты сейчас лишь тихо что-то бормотал, согревшись в руках матери. Он возжелал и его гибели, чтобы девушка ужаснулась и испытала хоть часть той боли, что гложет его душу. Он захотел, чтобы она, также как и он, склонилась на коленях над бездыханным телом своего сына. Настолько сильна была его жалость к себе.

В ярости он тихо зарычал и передёрнул плечами, стряхивая с себя ненавистные прикосновения. Он не поднял глаз к их лицам. Холодеющая рука Гилвеи выпала из его ладоней. Он пополз прочь на коленях, ещё сотрясаемый беззвучными бесслёзными корчами. Лицо исказилось в жуткой и отвратительной гримасе. Он хватал воздух широко раскрытым ртом, не в силах даже зарыдать. Пальцы в бесцельной ненависти сжимали в кулаках мокрую землю.

И только далёкий дикий крик, полный скорби, заставил его поднять голову. Только этот пронзительный отчаянный вопль заставил его устыдиться самого себя. Он поднял его на ноги и заставил бежать туда, где умирала крылатая душа. Кузнец побежал на крик изо всех сил, позабыв о собственных ранах, поскальзываясь в грязи, спотыкаясь и падая, разбивая колени и ладони в кровь.

Драконица металась в агонии. Она взлетала и падала камнем на землю, желая расколоть себя саму на куски. Крылья её ломали ветви, вырывали маленькие кусты, но бились сами о стволы крупных деревьев. Оскаленный рот её выдыхал не огонь, а лишь бессильный дым. Когтями она пыталась разорвать собственную грудь, добраться до своего пламени. Но некогда небесно-голубая чешуя её тускнела, становясь серой и холодной. Рьялара медленно превращалась в камень, и тело её немело, переставало ей подчиняться. Она уже единожды умерла в теле хрупкой девушки. А теперь была обречена умирать ещё один раз. Но на этот раз долго и мучительно, впервые в жизни оставшись в одиночестве – без той, с кем пришла в этой мир. Без той, с кем душа и мысли были одни на двоих.

Бристан бросился к ней, обхватывая тонкую шею своими руками, прижимая её к себе и к земле. Драконица извивалась и пыталась освободиться. Она разорвала бы его когтями, если бы они были ей послушны. Она била его хвостом и крыльями. Но кузнец не позволял ей умирать одной. Рьялара пыталась взлететь, но стала слишком слаба, даже чтобы поднять себя одну.

Обессилев окончательно, она повалилась на землю. Голова её легла на грудь Бристана. Из голубых драконьих глаз текли крупные обжигающие капли влаги. Она плакала. И в этот момент и сам мужчина не смог сдержать своих слёз. Он громко зарыдал, обнимая крылатое существо как самую родную душу на всём свете. И в слезах этих было утешенье им обоим.

Рьялара укрыла их своими крыльями, отгородив от всего остального мира. Она затихала в его руках. Бристан не оставит её и не ослабит объятий, пусть даже сам превратится в камень.

***

Всем своим телом он чувствовал стук её большого сердца. Оно не желало останавливаться и остывать. Оно продолжало и продолжало стучать, отдаваясь в его собственной груди, разгоняя его собственную кровь по венам. Он слышал её дыхание. Он чувствовал жар под стальной чешуёй, разгоравшийся вновь. Когда жар стал нестерпимым и обжёг ему руки, Бристан отпустил драконицу из объятий и поднялся на ноги, отступая на шаг назад. Предплечья и ладони покраснели и покрылись волдырями, но он не заметил этого.

Он смотрел на Рьялару и не понимал, что происходит. Драконица раскрыла свои глаза. В них было смятение. Она не отрывала взгляда от лица мужчины, будто ища объяснения у него. Она смотрела на него исподлобья, замерев, боясь пошевелиться. Бристан видел, как чешуя её вновь зажглась голубым блеском. Каменная смертельная серость отступила, будто её никогда и не было. Она была жива от кончика хвоста до крыльев.

Сумасшедшая надежда кольнула его сердце. Он сделал робкий шаг назад. Он хотел вернуться к телу Гилвеи, чтобы…

Драконица поняла его. Она покачала головой: её всадница была мертва окончательно и бесповоротно – Рьялара чувствовала это и знала наверняка. Но ответ пришёл сам собою. Девушка обещала никогда не покидать его. И она сдержала своё обещание. Её память, её чувства не ушли – они остались в этом прекрасном существе, которое Бристан не захотел, не смог отпустить. Крылатая душа её, пусть даже вопреки мирозданию, осталась здесь с ним.

Рьялара подошла к нему и мягко коснулась носом его груди. Он вновь обнял её за шею. Что им делать теперь, он не знал. Но боль его утихла. Сейчас он стал спокоен.

Когда он вернулся на дорогу, старый Гвелт бросился к нему. Глаза его блестели в волнении. Он искренне переживал за мужчину. Марта и Карна остались стоять за его спиной. Но они тоже не сводили с него взволнованных глаз. Конечно, он напугал их своим поведением и своим бегством…

– Бристан, ты цел? Ты в порядке? – заговорил старик.

– Да, Гвелт. Уже в порядке, – тихо ответил он и даже смог слегка улыбнуться.

Кузнец похлопал старика по плечу и мягко отстранился.

– Бристан, мы были здесь… она… она истлела за какие-то секунды… я не знаю, что произошло… даже пепел унёс ветер… – голос старика задрожал, когда он пытался объяснить ему, что случилось.

Но кузнец и так понял. Он хорошо знал легенды о крылатых душах. Дракон превращается в камень, а его всадник сгорает после смерти. От Гилвеи не осталось и следа. На том месте, где лежало её тело, осталась лишь примятая слегка обгоревшая трава. Даже пластины её брони истлели вместе с плотью, потому как были выкованы из чистой небесной стали. Он кивнул будто бы сам себе и поджал губы. Он хотел бы ещё раз увидеть её лицо, но этому оказалось не суждено сбыться.

Карна подошла к Бристану и протянула меч Гилвеи – всё, что осталось от неё. Но в этот момент из-за широкой спины кузнеца раздался хруст ломающихся веток, а ещё через миг сама Рьялара вышла на дорогу. Меч выпал из рук старухи. Она громко охнула и прикрыла рот ладонью. Старик и Марта стояли онемевшие. Лишь маленький Лентул протянул пухлые ручонки в сторону крылатой души и пропищал какое-то слово, очень похожее на слово «дракон». Девушка заплакала и засмеялась одновременно, крепче прижимая к себе своего сына.

– Это чудо, – только и выдохнула Карна.

Старик стоял в оцепенении дольше других. По лицу его было видно, что он не может поверить своим глазам. Тогда Рьялара сама подошла к нему и слегка толкнула лбом в плечо, словно требуя, чтобы он узнал её. Только после этого Гвелт «очнулся». С благоговением и трепетом он протянул свои ладони и коснулся горячей чешуи. Он и сам не смог сдержать радостного смеха.

Бристан почувствовал, как их радость закрадывается и в его собственное сердце. Улыбка его стала чуть шире и чуть теплее. Он склонил голову, мысленно прощаясь с храброй хрупкой девушкой. Он больше никогда не увидит её лица, не почувствует её прикосновений и не услышит её голоса. Но до конца его дней она будет с ним в голубых глазах Рьялары. Она будет с ним.

Краем взгляда Бристан увидел маленькую тень, медленно приближающуюся к ним. Тщедушный демон с серой кожей осторожно шёл к драконице, не сводя с неё своих огромных глаз. В глазах этих застыло откровенное изумление. Он протянул к ней свою морщинистую тощую руку, но в этот момент верёвка на его шее натянулась и отбросила его на шаг назад. Демон не удержался и рухнул на колени. Но даже и тогда он не оторвал своего взгляда от Рьялары.

– Всё не зря. Всё правда. Время для пророчеств… – тихо шептал он как умалишённый и сам едва не плакал от восторга и счастья.

Бристан подобрал с земли меч из небесной стали и медленно подошёл к стоявшему на коленях демону. В такой позе тот теперь и вовсе казался крошечным перед рыжебородым великаном. Он перевёл на мужчину свой взор, но будто бы не понимал угрозы для себя. Демон широко улыбался, обнажая редкие сгнившие зубы.

– Я могу убить тебя, – проговорил Бристан спокойно, без гнева или злости. – Но Гвелт сказал, что ты спас нам жизнь. Поэтому я могу тебя отпустить. Хоть ты и демон, но за добро нужно платить добром.

Но пленник резко замотал головой в стороны, продолжая бестолково улыбаться.

– Я не уйду, – ответил он просто и уверенно.

Бристан крепче сжал меч. В его массивной ладони он казался длинным кинжалом. Но оставался смертоносным оружием. Кузнец хотел бы сейчас просто пронзить костлявую грудь демона и окончить этот бессмысленный спор, но не мог отыскать в себе и капли гнева. Ярость в нём иссякла.

– Ты не понимаешь, алтеид, – заговорил маленький демон по-прежнему тихо и спокойно. – Я умру при любом исходе. У меня нет шансов. Так что можешь не махать небесным клинком перед моим носом. Мне не страшно. Мне было страшно, когда умерла твоя подруга. Потому что мне показалось, что вместе с ней оборвалась надежда. Но дочь неба по-прежнему здесь. И больше всего я хочу помочь ей исполнить пророчество. Только она может остановить Велиара.

– Она никого не будет останавливать, демон, – беззлобно ответил Бристан. – Я знаю, что жители Харинума строят корабли, на которых мы сможем отправиться в новые земли. Мы не будем больше сражаться. Пусть Велиар подавится этой землёй, раз она ему так нужна.

– Ты храбрый и сильный воин. Но ты не знаешь, о ком говоришь, – настойчиво продолжил пленник. – А я видел своими глазами это существо и жил подле него долгие годы. И я знаю, что Велиар уже здесь. Я чую его присутствие. Он не отпустит вас. Он желает уничтожить всё, что создано руками Геадона, – землю, реки и леса, животных, птиц и рыб. И он желает уничтожить Первый Народ, взращённый от крови мироздателя.

Бристан тяжело вздохнул. Он устало растёр лицо ладонью. Гилвея желала защитить алтеидов. Она сама отдала за них свою жизнь. Так или иначе, но им надо было отправляться в Последний Оплот. И он знал наверняка, что им нужно спешить.

Кузнец почувствовал горячее дыхание Рьялары на своём плече. Он обернулся и встретился с ней взглядом. По её лицу он понял, что она хочет что-то ему сказать, но не знает как. Единственная женщина, которая понимала драконицу без слов, умерла. И теперь для целого мира она осталась немой. Никто и никогда больше не услышит её мыслей. И понимание этого заблестело отчаяньем в её больших голубых глазах.

– Прости меня, но я не понимаю, – тихо и мягко ответил кузнец.

Рьялара начинала злиться от бессилия. Она тихо зарычала и ткнула носом в его грудь. А потом поднялась на задние лапы и широко раскрыла крылья, вытянув длинную шею вверх. Но Бристан продолжал недоуменно смотреть на неё, стараясь понять. Драконица раз за разом повторяла эти движения. Она уже взлетала вверх, а потом ударяла кузнеца в грудь лбом всё сильнее, будто бы желая вбить в мужчину свои мысли. В очередной раз он почти потерял равновесие и лишь в последний момент удержался на ногах.

– Немерен! – крикнула Марта. – Бристан, она хочет, чтобы ты поднялся в Немерен с нею.

Рьялара торжествующе зарычала. А потом вновь обернулась к кузнецу и пронзила его своим взглядом, ожидая согласия. Но он искренне не понимал смысла. Бристан нахмурился и тихо ответил:

– Лети. Но лети одна, – проговорил он, расценив её призыв на свой лад. – Я буду счастлив знать, что ты окажешься в безопасности. Я всем сердцем хочу, чтобы ты оказалась как можно дальше от всех угроз этой земли…

Он не закончил, потому что Рьялара резко выгнулась вперёд и с силой вновь ударила его лбом в грудь. Но в этот раз так, что он отлетел назад и повалился на землю. Она зарычала громко и угрожающе, а глаза её засверкали негодованием и гневом.

– Дурак! – фыркнула Карна. – Она не сбежать пытается. И не обвиняй её в трусости больше. Она не за тем осталась на этой земле, чтобы выслушивать от тебя такие речи.

– Тогда что? – резко спросил Бристан, поднимаясь на ноги. Он сам начинал злиться, и голос его стал громче. – Зачем нам подниматься в небесные земли? Ты думаешь, что мы найдём там помощь? Логрейн отступил! Атрен и думать забыл о земле! Что изменилось с тех пор? Разве не из-за этого вы с Гилвеей сбежали с небес?!

Рьялара низко опустила голову, а потом сделала ещё один выпад, прокусив клыками ему руку до крови. Бристан закричал скорее от неожиданности, чем от боли.

– Она хотела защитить алтеидов! – зарычал он в ответ. Он ткнул пальцем в сторону юга. – Они там, а не на небе! Туда нам нужно отправляться. Те, кто на небе, плевать на нас хотели! А ты даже поднять меня не сможешь, безумная душа! Мы разобьёмся оба! Ты слишком слаба, а крыло твое сломано.

Огонь полыхнул у неё изо рта. Она стала жалить кузнеца вновь и вновь, прокусывая его руки и ноги. Он отступал назад и кричал на неё. А она не отпускала его, впиваясь в его тело клыками и подтаскивая к себе, будто силой пыталась усадить его себе на спину. Руки его покрылись собственной кровью, но он не замечал этих ран.

Он не желал слушаться Рьялару. И упрямство его заключалось в том, что он не мог ей позволить рисковать собою. Теперь, когда лишь чудом она осталась с ним, он не мог ей позволить ставить свою жизнь под угрозу. Слишком быстро и бессмысленно ушла от него Гилвея. Он знал и чувствовал свою вину за то, что не уберёг её. Это он заставил их пойти в Ишторон. Это по его вине они попали в ловушку демонов.

Неожиданно драконица остановилась и посмотрела на него почти изумлённо. Нет, она не научилась в этот миг слышать его мысли. Но она прочитала по его лицу то, о чём он думал сейчас. Грудь её вздымалась от бессильного возмущения. Если бы она могла говорить, то обозвала бы его в этот момент последними словами. В её разуме не могли уложиться его нелепые домыслы.

Рьялара обернулась и подобрала зубами с земли выроненный им меч. А потом подошла к кузнецу и бросила клинок из небесной стали к его ногам. Она ткнула в него своим носом, требуя, чтобы Бристан посмотрел на него. Мужчина подошёл ближе и поднял оружие в своих ладонях. Слишком лёгкое для него, слишком короткая и тонкая рукоять. Широкая ладонь его не помещалась между гардой и навершием. Но он понимал, что узкий клинок был крепче любого двуручного меча, который он сам когда-либо выковал в своей жизни. И только теперь он увидел, что на нём выгравированы слова. Это был знакомый язык, но он не сразу разобрал буквы: за годы, проведённые в изгнании, шрифт крылатых душ Аллатума изменился.

«Борьба не цель, но мой выбор», – вот что было начертано на клинке. Словно голос Гилвеи прозвучал в его голове. Она сама ответила ему, что нет в её смерти его вины. Это был её, и только её выбор. В её хрупком теле было достаточно силы и воли, чтобы она сама могла решать, за кого и когда отдавать свою жизнь. И теперь ей вторили глаза драконицы, пронзающие его настойчивым взглядом.

– Ты думаешь, что её смерть изменит решение Логрейна? – спросил Бристан, стараясь проглотить комок, подступивший к горлу.

Рьялара покачала головой. Из её груди вырвался тихий звук. Она не знала ответа на этот его вопрос. Но в одиночку переубедить владыку драконов она не сможет. Ей нужна была его помощь. Поэтому она звала его с собою.

Бристан обернулся и увидел, что старик, пожилая женщина и девушка с ребёнком смотрят на него. Они ждали его решения. Кузнец закрепил меч на своём поясе. Добряк переступал с ноги на ногу. Верный конь по-прежнему оставался рядом. Мужчина подошёл к нему и потрепал по загривку. Тот негромко всхрапнул и стукнул копытом о землю.

– Ты прав, старый друг. Нам нужно спешить, – согласился с ним Бристан. А потом добавил: – Отведи их в Последний Оплот. Я не отправлюсь с тобой. Но я постараюсь вернуться как можно скорее.

Кузнец почувствовал прикосновение сухой ладони старика на своей руке. Гвелт подошёл к нему и ободряюще улыбнулся.

– С нами всё будет хорошо. До Харинума осталось немного, – сказал он. – Не думайте о нас. Берегите себя. Вам самим предстоит опасный путь.

Марта и Карна стояли позади него. В их лицах не было страха. Даже малыш на руках матери решительно поджал пухлые губки и смело смотрел на рыжебородого великана. Конечно, он пока ещё не понимал, что происходит вокруг него. Но и сам догадывался, что плакать теперь совсем не время.

– С ним только что делать? – задал вопрос Бристан, вспомнив про маленького демона, сидевшего на привязи. Огромные его белёсые глаза смотрели на алтеидов снизу вверх.

Рьялара подошла к нему вплотную и втянула носом его запах. Демон не дрогнул и не отполз от драконицы, хоть и понимал, что она может перекусить его пополам одним движением своих челюстей. Та слегка сморщилась и отступила, беззлобно что-то прорычав.

– В последний раз я предлагаю тебе бежать отсюда, – проговорил Бристан, обращаясь к демону.

Но вновь он упрямо замотал головой, не желая отступаться.

– Ты обещаешь вернуться. Значит, я буду ждать возвращения дочери неба, – ответил он. А потом указал длинным кривым пальцем на алтеидов. – Я отправлюсь с ними. Клянусь, я буду идти быстро и не задержу их ни на минуту.

– Здесь хватает безумцев без тебя, демон! – воскликнул, не скрывая удивления, Бристан. – В Харинуме тебя убьёт первый же житель, которому ты попадёшься на глаза. Тебя казнят и тело выкинут обратно за ворота!

– Я уже сказал тебе, что смерть меня не пугает. Казнь от твоих рук или от рук алтеидов будет намного милостивее гибели, которая мне уготована в стане демонов, – сказал он, поднимаясь на ноги. Он исподлобья смотрел на кузнеца с упорством, которое было сложно заподозрить в этом слабом тщедушном существе. – Я остаюсь на привязи, руки мои связаны. Я отправлюсь с ними как беспомощный пленник. Даже желая причинить кому-то вред, я не смогу этого сделать.

Бристан посмотрел на старика. Гвелт тяжело вздохнул, но кивнул утвердительно. Он подошёл к дереву и стал отвязывать верёвку.

– Ты сам сказал, что то пресловутое пророчество, о котором он твердит, правда, – проворчал старик себе под нос. – Поэтому не стоит брезговать даже малейшим шансом, что этот демон окажется полезным. Я не дам его казнить. Он тощий и слабый. У него даже зубов меньше, чем у меня, эту верёвку он и перегрызть не сможет.

Гвелт взял конец привязи и закрепил на стремени жеребца. Дёрнул несколько раз, проверяя крепость узла. А потом помог забраться в седло Карне. Марта отдала ей малыша. Девушка обернулась и помахала рукой Бристану и Рьяларе, улыбнувшись напоследок. Старик хлопнул Добряка по крупу, и их маленький караван отправился в путь к Последнему Оплоту. Гвелт даже не взглянул назад: он не собирался с ними прощаться.