Текст книги "Эпоха и Я. Хроники хулигана"

День Учителя

Моего Учителя звали Юрий Шмильевич Айзеншпис, это он научил меня самостоятельности без поддержки, обороне от социальных катаклизмов, будучи зависимым от денег, беречь энергию свободы и верить в поступательный вектор, осаживать меркантильных циников, сжигать мосты и стремиться к безупречности, подавляя в себе бессердечность. Он поощрял мою высокопарность и обожание русской словесности, унимал мою вздорность, готовил меня армейской выучкой к выходу в мир без любви и жалости, где насилие – единственный способ коммуникации.

Ю. Ш. А. был для меня крупнейшим источником познания жизни. Мы обменивались книгами, киношками, я ему дарил Бони Брэкстон, он мне – Рэя Чарльза.

Он своим примером учил меня не поддаваться гнетущему напряжению новых времен с их пороховым грозным привкусом вселенской катастрофы. Я ходил за ним пятнадцать лет и записывал, ну придумал бы любимый мною Гарик Харламов реплику: «Евреям известны две вещи: страдания и отличные китайские рестораны».

До последнего дня мой учитель с легкостью, несообразной летам, доводил все до сверкающего конца, пока мы вокруг него с бесчувственной горячностью транжирили себя.

Мне всегда везло на учителей – в школе, в вузе, в армии. В моем пантеоне требовательных преподавателей на первом месте родители мои, на втором собственно педагоги, на третьем – папа Юра, а сейчас на эту роль претендуют сокрушительно быстро взрослеющие дети мои, у которых я учусь противостоянию энергетическим вихрям с помощью работы, терпения, любви.

Алгебра и гармония Ираклия Пирцхалавы

Мое сердце, тормозимое годами перегрузок, отвечает на невзгоды учащенностью реакции, галопом, иногда оно опечалено, но даже когда оно кровоточит от страданий, оно живо, потому что высокочастотное сердце у меня.

Такое же – у певца Ираклия Пирцхалава, он свежеиспеченный папа, и у него день Варенья. Он обаятельный малый, умеющий заворачивать любовные истории в красивые вокальные фантики и очень старающийся делать это честно.

Мне нравится, что в моем соплеменнике минимум цинизма, что он не любит матерные частушки, а любит полифонию и поэзию, пыль, превращающую в блеск (прочитайте или перечитайте Шота Руставели). Мне нравится, что он молниеносно остроумен – и до такой степени, что при нем я чувствую себя человеком дождя с пластичной психикой.

Его семья, его мама, жена и бурно растущий наследник – концентрированное воплощение всего самого лучшего в грузинском этносе.

Жизнелюбие, отсутствие фрустраций, практичность, миролюбие, улыбчивость, как способ коммуникации.

Даже меня, умеренного мракобеса, он убедил своим примером, что футбол раз в неделю оберегает от провалов, с летами не спасаемых развязным смехом, камуфлирующим комплексы.

Он молодой совсем, но переживает, что еще слишком мало знает, его ум интересуется всем – от Нелли Фуртадо до дзюдо.

Я желаю хорошему парню и впредь сомневаться в себе и, помирив алгебру с гармонией, служить все-таки гармонии.

Как ты красива сегодня!

Я ничего не смыслю в когнитивной психологии, не знаю, как по-эстонски «девушки из высшего общества», но точно могу определить влюбленного человека на расстоянии четырех километров. В любой компании с высоким коэффициентом жизнелюбия у такого человека коэффициент много выше (обыкновенно этот человек – я).

Мы с певцом милостью Божией Валерой Меладзе, который спел про это сумасбродное состояние так, как никто другой в нашем колхозе, и столько, сколько Стас Пьеха не ездил на гастроли, сидим в кафе и смеемся над газетной новостью, что в Хорватии открылся Музей Несчастной Любви.

Нет, не точно написал. Сначала смеялись, а после, когда оказалось, что это не розыгрыш и Музей придуман и открыт людьми, которые таким образом дали исход своему горю, своим слезам, загрустили, повздыхали и стали рассуждать.

Валера уверен, что наш мир – воплощение Божественной воли, цинических частушек на этот счет не приемлет, это он оговорил на случай, если мне взбредет в голову ёрничать, ведь я сжег мосты и навсегда ушел от несчастной любви, продолжая нежно и весело пестовать детей.

Один из экспонатов Музея – кофеварка, которую некая барышня при агрессивном расставании в сердцах швырнула в стену. Какой-то бедолага принес тетрадку стихов, озаглавленную «Мифы растерзанного сердца моего». А что сердце творит во время, когда любовь трещит по швам, мы-то знаем. Что творит и что с ним творится!

Евтушенко не хорват и даже не грузин, а написал, и эти стихи можно отнести в Музей тот самый: «Внутри меня осенняя пора…»

Говорят, в Музей Несчастной Любви очередь. Меладзе говорит: «А я б не пошел даже ради любопытства!» Говорит, потому что несчастной любви не бывает. Говорит, слово «несчастная» режет слух.

А я, может, и пошел бы за-ради любопытства, но с любвеобильным братом согласен.

Потому что несчастной любви нет.

Есть просто любовь, и я экс-благоверной в ноги готов пасть за каждую секунду, что провела со мной, за непослушных детей моих, за горение и терпение, и я признателен каждой отвергнувшей меня барышне за температуру переживаний.

И даже нарцисс и иногда большой поэт Е. Е. ту самую строчку закольцевал так «Внутри меня осенняя пора, Но полон я смиренья и добра».

А Меладзе, пока Отарик пьет вискарик, подпевает: «Как ты красива сегодня, нет в моем сердце ни боли, ни зла».

P.S. Я помню, как я не спал ночь после того, как одна из моих дочерей призналась, что впервые осознанно взяла за руку мальчика. Я орал на нее, дурак, а она мне: «Это лучшее, что со мной случалось!» Я обнял ее и замолк, ошеломленный. Девочка моя, лишь бы парень стоил того. Вам же, читатель, скажу: а окажется подонком, я его мигом трансформирую в экспонат Кутаисского Музея Разнесчастной Любви.

12-е. Людмила Гурченко. Аплодисменты, аплодисменты к юбилею

В эпоху говорящих кукол Людмила Марковна Гурченко смотрится как крейсер на фоне лодчонок утлых. У говорящих кукол разговорные устройства, приученные читать с суфлера, и восемь раз в неделю шопинг с последующим пластическим хирургом, а у Гурченко академическая стать и огонь в глазах.

И такие выкрутасы, и такая манера речи, что небеса светлеют, когда начинает казаться, что и небеса черные, и рожден бы для страданий, и в этот знакомый вам и мне момент по телевизору… ну, скажем, фильм «Аплодисменты, аплодисменты…».

Во времена страшного дефицита нормы Л. Г. воплощает норму. Вместе с тем, как это бывает с людьми, не в пример мне, до небес талантливыми, она слишком дружит с полемическим запалом. Счет у нее только гамбургский, она готова мучиться изоляцией ради полной автономии, из соображений гигиены не ходит на ток-шоу, уже девять тысяч раз сказала «нет» ролям куртизанок на пенсии и матушек социопатов.

Я брал у нее интервью дважды: для радио и для ТВ 6. Она говорила с априорным недоверием ко мне, делая вид, что понимает мои многоступенчатые вопросы. В разгар по-своему милой, идиотской передачи «Партийная зона» в час пополуночи Л. М. Г. сказала мне, что все-таки есть корреляция между человеческими характеристиками и талантом, что всякий раз она плачет, вспоминая папу, что лучше Харькова города нет и что она готова перетерпеть насмешки всего мира, но сниматься только там и тогда, где и когда есть качество.

Я природный пересмешник, временами одаренный

Я принял решение (надеюсь, соломоново) повременить с очерками, кажущимися теперь (надеюсь, временно) высокопарным вздором, и переключиться на дневниковые, что ли, записи о шоу-бизнесе вашем любимом, что напоминает захламленный пустырь, а всякий его участник являет собой находку для психоаналитика. Да, я природный пересмешник, временами одаренный, грубый, но умный, раздражительный, но временами тонкий, чувство изящного ведомо мне. Вот вам мои записи.

Игорь Николаев женился на Юлии Проскуряковой, правильно посчитав семью генеральным фактором если не возрождения, то стабильности.

А Лолита никак не решится выйти замуж: «Всякий раз, когда я доверялась, было ощущение, что меня поимели»[1]1
  Заметка была написана до бракосочетания певицы (прим. ред.).


[Закрыть].

Узнав тщету стремления к счастью на поприще шоу-бизнеса, где счастье превратно, Маша Распутина, с помощью пластопераций ставшая похожей на рыбу морской конек, наконец, как утверждает, обрела счастье личного характера. По личному же опыту знаю: увидеть инфернальную героиню улыбающейся вблизи – сильнейшее культурологическое потрясение.

Считавшийся совершенным мачо – до того момента, покамест не выяснилось, что девчонки его вовсе не занимают, – Паша Артемьев покинул группу «Корни». Продюсер Матвиенко нашел ему замену в лице некоего Димы, о котором я спросил у Григорьева-Аполлонова, баболюб ли он или тоже… АГА ответил: чувак на 50 процентов состоит из вискарика, на 10 процентов – из сигарет, все остальное – тестостерон. Не пропадет, значит. Наш.

Природа наших артистов такова, что вранье есть оптимальная среда для них. Группа «ПМ», немногочисленное собрание одаренных юношей, прежде известных как «Премьер-министр», утверждает, что неведомый публике магнат меценатски подарил им частный самолет. Ну да, скорее уж мне Шон Пенн подарит инкрустированную золотом подводную лодку.

Утонченный певун Ираклий Пирцхалава, божившийся, что в ближайшие сто лет никому его не охмурить, все-таки охмурен. Изменила отношение моего земляка к матримониальности красавица Софья, у них народилось чадо. Учитывая, что ИП, даром что грузин, чертовски умен, вследствие чего выбрал девушку очевидно неглупую, ребенок будет такой, что о нем станут говорить: «Если после общения с ней покажут «Брейн-шоу», мне конец».

Канал «Муз-ТВ», на котором работаю и я, радостно известил мир о том, что певец Митя Фомин и певица Слава поженились. Мир дико рад, но вообще-то штука в том, что Митя уже давно стал погибелью цивилизованного мира, где прежде правили натуралы… То есть хоругвью для тех, кого раньше называли секс-меньшинством. Поэтому его так же занимает Слава, как меня баскетболист Кириленко.

Окуджава – невнятный поэт

Популярная газета спросила Анфису Чехову: «Так все-таки красота женщине помогает или мешает?» Более точной диаграммы душевного состояния наших знаменитостей, оргазмически к себе относящихся, чем та, что явлена в ответе, не бывает. «Мне – помогает», – ответила А. Ч.

Ксюша Собчак в интервью писателю Дмитрию Быкову так и сказала: «Я – девушка меркантильная, и детей мне не надо». Дерзновенных помыслов исполненную жизнь проживает Ксюша.

А Рома Зверь в ответ на вопрос журналиста, в какой степени он воплощает классическую триаду «секс, наркотики, рок-н-ролл», скромно потупился: «Это все я».

Годовщину гибели Виктора Цоя, оставившего нам собратьев с их шаткими карьерами в области политики и спивающихся на глазах, отметили выпуском альбома, где песни славного парня, умевшего просто пропеть про сложное, исполнили его коллеги, давно уже потерявшие форму. Это касается и Кинчева, и молодых – каких-нибудь «Король и Шут».

Писали, будто хоккеист Овечкин едва не женился на пензенской модели Лере. Люди просто, в отличие от меня, Сашу не знают. Он на… это… жрицах не женится.

Вадим Степанцов, отвечая на вопрос о свободе и творцах, сказал, что не видит в песнях Шевчука ни смелости, ни злости, ни свободы. Это еще ничего, досталось даже Окуджаве: «невнятный, поэт слабый».

А, я забыл сказать, кто такой Вадим С. Это поэт, так называемый куртуазный маньерист, лидер группы «Бахыт-Компот», обаятельной, как бейсбольная бита.

Гарик и Кеосаян страдают сердцами

Лолита так и не вышла замуж, аттестовав того, кто претендовал: «тип застенчивого негодяя».

Совсем недавно Анастасия Заворотнюк наслаждалась ролью любимицы, теперь она – я смягчил – бездарь, а для иных – креатура «тех, кто решает». Последние проекты – в подножии рейтингов. Публика обожает такой регресс.

Когда приезжал Seal, человек высокой профессиональной репутации и отвратительной человеческой, он подтвердил и то и другое. Концерт был отменный, а гостиницу он разнес (уборку вломились делать в его присутствии).

У рок-музыканта А. Ф. Скляра спросили (я), что он думает про увлеченность депутата А. Ковалева рок-музыкой. АФС ответил: «Я думаю, что депутат Ковалев для рок-музыки и для всех нас не представляет никакой опасности».

Грузинка классической чеканки Тина Канделаки открыла ресторацию имени себя именно тогда, когда один за другим прогорают аутентичные этнические рестораны.

REN снимал документалку на тему: за каким (вставьте любое слово от «лешего» и «черта» и до…) девчонки ломятся в женские группы?

Риторика! Я не знал, на какую тему съемка; когда спросили, я аж подпрыгнул.

Девчонки любят блеск, обожают бриллианты, обращение на раутах «Леди!», непыльный статус а-ля Карла Бруни, а со сцены дураков как раз хорошо видно. Этим-то дуракам можно вербализировать свои претензии, что «Блестящие» и «ВИА Гра» в полных составах и сделали.

Более, чем известие о том, что женился, наверное, Робби Уильямс (потому что он му… пардон, обнюханный нехороший человек), меня насторожили две тождественные новости: сердечные клапаны начали отказывать Гарику Сукачеву и Тиграну Кеосаяну.

Первому предписано кардинально поменять образ жизни (меньше, намного меньше пить).

Второму – то же (меньше, намного меньше психовать). Тем паче что у ТК народилась вторая дочь в браке с Аленой Хмельницкой.

«Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести».

Эта мудрость относится и к звездам нашим смешным, и к читателям нашим, которые способны вынести даже материал про звезду.

А иные так вообще любят такие тексты, полные умопомрачительных подробностей про людей, полагающих высшей добродетелью нарциссизм, а высшей ценностью – гонорар.

И да рухнет в огонь вечной кары тот, кто воспринимает всерьез тех, кто давно в этом огне (артистов).

Агутин

Видели бы вы выражение лица Лени Агутина, когда он говорит об Анжелике! Восторженное оно! За столом заходит разговор о том, как неузнаваемо эволюционировала Варум, исполняя новые, «сложные» пьесы ЛА, в связи с чем вопрос был задан, почему так мало песен этих, новых, сложных, и отчего так мало самой АВ? Ответ был такой: «Не принимают ее такой, Леди-Варум не находит понимания, все требуют Варум-девочку, ту самую, хрупкую, с глазищами. – Леня вздыхает и говорит: – Если б моей жене дали петь, как она хочет и умеет, таких, как я, в шею бы погнали».

Догадайтесь, от какого культурного события актриса Марина Зудина в восторге, не в состоянии сформулировать непередаваемые ощущения? Правильно, от того, что случилось в театре под руководством ее мужа Олега Павловича Табакова. Да еще и называется событие «Околоноля». Тут тебе и «филигранная режиссерская работа, и «мирового уровня актерские свершения», а актеру Анатолию Белому «Оскара» надо, а автор труда доказал, что «рамки нормы ему тесны».

На протяжении всей своей карьеры, попользовавшийся репутацией киношного злодея (справедливости ради, следует заметить, что по временам наш герой делал все, чтобы такая слава за ним была закреплена), Александр Серов при знакомстве оказался милейшим человеком, несдержанно сентиментальным. Он один из тех, кто часто навещает Бориса Моисеева, звонит ему, правда, когда ортодоксы ему «предъявили», с каких лещей он дружит с таким-сяким БМ, АС не очень «уклюже» ответил: «И что, что манерный? У многих манерных певцов весьма неплохие голоса».

Кто бы спорил, но голос… у Моисеева… Александр, там не голосом брали.

Каждый раз, когда я читаю в нашей прессе про Линдсей Лохан, меня разбирает смех. Актриса, блин, певица, блин. Она такая же актриса, как Томас Андерс космонавт. Она задружилась с Кирой Пластининой, тоже если помягче, неочевидным художником, и в проплаченных статьях стон стоит. Все должны восхищаться талантами, которых никто не знает!

У Бориса Краснова, художника, не скрывающего любви к звону монет и из-за этой любви занимающегося разом тремя тысячами проектов, накануне юбилея спросили, что им движет, не тщеславие ли? БК даже не знает, что он сморозил в ответ: «Какое тщеславие, бог с вами? Исключительно апломб».

Лера Кудрявцева, будучи моей подругой и практически национальным достоянием, с начала года уже в третий раз попадает в автопереплет, чем пугает меня изрядно.

Оксана Акиньшина развязала для моего коллеги Дмитрия Быкова узелок на память: назвала экс-возлюбленного Сергея Шнурова «трагическим бабником», изводящим себя и всех кругом непонятно зачем и ради чего. Сама она развелась, потому что «ей это же надо».

Теперь я спрашиваю: и кто из них трагичнее?

На «Пусть говорят» Малахов разбирал феномен для многих трагический, «Властилины» – пирамиды ничуть не менее изощренной, нежели МММ. Дамочка держалась нагло: «а чего тогда вы сами деньги мне несли?» Я вышел в самом конце и перевел разговор в другой регистр: жулики есть жулики, пожизненный срок – каждому!

Многолюбивое сердце. Текст про Леню Агутина, посвященный Варум

Само эстрадное искусство уже давно не предъявляет претензий на содержание, дезертируя с этой территории в местность газпромовских посиделок (я их вел когда-то!).

Дополнительная проблема эстрады этой кроется в отсутствии источника радости, самозавода.

Немыслимо дотянуть до утра, если ты не уверен, что ты кому-то нужен; вот о чем все песни Лени Отаровича Агутина. Ему-то бабушка наворожила: у него есть Великая, на полпути к Святости, Маша (Анжелика), из-за которой он потерял голову и уж развеял давным, уже кажется, давно.

АВ – немалая часть ЛГ. Она главная часть Его. Что бы он делал со своей нездешней доблестью без ее доблести?

Спился бы.

Такой ЛА, которого я знаю с 94-го года, – обладатель многолюбивого сердца, достаточно просторного для дураков, – не то чтобы нуждается в поводыре, но поводырь, беззаветно преданный, никогда никому не мешал.

Многолюбивое сердце должно было сосредоточиться на музыке.

Так и случилось.

От многих его песен даже Стиви Уандер завистливо облизывается.

Самым высоким комплиментом ЛА почитает признание наличия у него «хорошего уха».

Когда мы начинали, я гостил у него в квартирке, перенаселенной людьми, а вот что я вам скажу про этот отрезок времени, зная, что Анжелика-Маша это прочтет: в молодости побороть гормональный трубный-набатный ров невозможно, потому что гормональный же драйв сожрет тебя.

Мы были бабниками, и это прекрасно!

Пусть даже нас не поймет Марк Тишман.

В его среде, где у самого завалящего чмыря неизбывная претензия создать что-то больше номинала, у него высочайшая репутация.

Его ясноглазое томление по Абсолюту, его дорогостоящие попытки приблизиться к этому абсолюту, сопровождаемые неизбежным саморазрушением, мягко скрытым в филигранном саунде, сообщают такое же трепетное отношение к жизни, угощающей тебя эфемерными мечтами.

Он отличается от всех наших музыкантов с их неизменной местечковостью, отпечатанной даже на рожах, как Бенисио дель Торо отличается от Андрея Соколова, а я – от Сергея Соседова, как Ургант отличается от Лиона Измайлова.

Его песни, лучшие, – о согласии с человеческой долей. Он будто дышит воздухом, в котором нет места боязни, боязни смерти.

У него редкое чувство комического при этом. При этом у него редкое чувство драматического. Он мне не говорил, но есть ощущение, что он подвержен кризисам, хотя самим своим видом, не говоря про песни, помогает людям (и людишкам вроде меня) справляться с кризисами, гуманист мелодичный, белому свету возвращающий белый цвет.

Его несколько орнаментальную музыку украшают внезапные оазисы уместных сладких проигрышей.

С первого дня по настоящий он никогда не был карьеристом с горящими глазами. Он парень, которому, как и мне, претят рамки. Снаружи благополучный, сытный, внутри самоед, голодный до нового, ломающий патлатую башку, как сохранить при филигранной упаковке песен теплинку с человечинкой…

Там не должно быть указующего перста, только смутная надежда на бессонницу от любви.

У него взаимная любовь с гармонией. По его песням можно вычислить, когда он переживал упадок духа, когда был во власти дерзости, когда отбивался от требующей буйства красок эйфории.

И он никогда не выказывал презрения к Успеху, Успехом он дорожил, окружающим лучше об его Успехе говорить сторожко. Уважение к своему выстраданному Успеху и сделало его одним из иконических трудоголиков русской поп-музыки.

У него обоняние безошибочное, роднящее его с людьми самого высокого музыкального калибра. Халтура враждебна ему на каком-то самом базовом уровне.

Он умный человек, но он и хороший, не «провалившийся в себя», психический ладный, полноту жизни привечающий, далеко смотрящий, случайный успех отвергающий, скандалы не приемлющий.

Никаких имидж-манипуляций; вот сцена, вот гитара; и ничто нас не сможет вывести из концентрации, заставить впасть в разложение.

Анжелика не даст (Маша она же).