Текст книги "Хранитель Лачубту-нгуо"

Часть 1

Снежные Псы

Глава 1

Знакомство

Монотонный рев двигателя постепенно усыплял меня. Может, еще сказывалась усталость затекшего тела, сидящего неподвижно длительное время. Да и вездеход так равномерно раскачивался из стороны в сторону, словно лодка на волнах реки. Только на реке почему-то тошнит, а на дороге всегда хочется спать.

Глаза мои сомкнулись, и я провалился в сладкую дремоту, но вдруг вездеход так сильно тряхнуло на ухабе, что пассажиры подскочили над сиденьями. Пару секунд все удивленно смотрели друг на друга, словно спрашивая “что случилось?”. Однако потом, когда дремота рассеялась, а мерное покачивание продолжилось, люди удобней расположились на своих местах и перестали обращать на соседей внимание.

Наше путешествие длилось несколько часов, но никто из пассажиров не перебросился и словом, не говоря уже о том, чтобы познакомиться. Однако этого времени было более чем достаточно, чтобы узнать об этих людях максимум возможного по их одежде, жестам, взглядам и, наконец, по их оружию, торчащему из одежды или кобуры. Весь мой интерес сводился к одному – насколько мои попутчики опасны для меня и насколько они опасны для моих будущих врагов, в наличии коих я не сомневался ни минуты – ведь маршрут проходил по одному из опаснейших мест Содружества Независимых Городов.

Всего пассажиров было четверо, включая меня. Сидели все спинами к бортам, по двое с каждой стороны. Видимо так было задумано создателями салона, чтобы незнакомые люди видели друг друга, и никто не сидел бы к другому спиной. Я, кстати, расположился возле кабины, и не просто так – справа от меня находилось небольшое окошко, приспособленное для связи с экипажем.

Напротив меня сидела весьма симпатичная особа двадцати с небольшим лет. У нее были темные непослушные волосы, собранные сзади в короткий озорной хвостик; несколько выбившихся прядей прикрывали большие выразительные глаза небесного цвета, словно хотели их спрятать. Уголки опущенных чувственных губ выражали явную грусть. А то, как девушка задумчиво смотрела в сторону, не замечая ничего кроме своих тяжелых мыслей, говорило о том, что в ее жизни случилась какая-то беда. Попутчица куталась в роскошную черную шубу (в салоне было довольно прохладно), на шее вился черный шарф тонкой вязки, а в руках она теребила перчатки и шапочку одного с шарфом материала. Я невольно залюбовался девушкой, прекрасной даже в печали, но вскоре заставил оторвать от нее свои глаза, думая, что меня сейчас должно интересовать, насколько она может быть опасной. На первый взгляд девушка казалась вполне безобидной, даже оружия при ней видно не было, но шестое чувство подсказывало, что под пушистым мехом этой милой зверушки скрываются очень острые коготки, может быть даже отравленные.

Справа от Котенка – так я ее про себя окрестил, развалился очень наглый молодой человек не более семнадцати лет. Наглость эта выражалась во всем – он полулежал на сидении, закинув ногу на ногу, и неприкрыто глазел на девушку своими наглыми темными глазами с узким разрезом. А когда девушка бросала на него ответный взгляд полный безразличия, то парень ехидно ухмылялся и отбрасывал рукой в кожаной перчатке черные, лоснящиеся от грязи патлы с лица. Из-под расстегнутой дубленки-косухи, украшенной множеством цепей и заклепок, нагло торчала кобура с рукоятью, если не ошибаюсь, редкого и очень дорогого пистолета-пулемета с безгильзовыми патронами “Хеклер-Кох Г211”. И даже на бледноватом лице паренька открыто и нагло рисовалась татуировка одной из городских банд. “Хорьки” называлась его уличная банда, судя по наколотому силуэту хорька на правой щеке. Несмотря на смешное название – эта банда успешно контролировала несколько крупных районов города, хоть и состояли там, в основном, такие вот сопляки, как этот. Я так и назвал его – Хорек, раз он единственный здесь представитель одноименной банды. К нему отлично подходит это прозвище – мелкий агрессивный с виду хищник, который при серьезной опасности бросится наутек.

Слева от меня, как раз напротив Хорька, дремал очень странный тип. Его лицо трудно было разглядеть из-за высоко поднятого воротника от коричневого кожаного плаща, да видавшей виды ковбойской шляпы, надвинутой на самые глаза. Только когда сосед расстегивал плащ и, не снимая перчаток, доставал из внутреннего кармана фляжку, чтобы сделать несколько глотков, я мог рассмотреть его лицо. Выцветшие прищуренные глаза, длинные жидковатые усы с опущенными кончиками, и лицо, иссеченное глубокими морщинами, выдавали человека пятидесяти с небольшим лет, измученного трудной жизнью и частым употреблением спиртного. Судя по количеству обращений к фляжке, он выпил уже более половины литра с начала поездки, но в его взгляде чувствовалась острая трезвая мысль – будто у человека есть ясная цель, которая как стальной стержень держит его, несмотря на все обстоятельства. Рядом с попутчиком лежал оружейный чехол на ремне для ношения за спиной. Чехол достаточно длинный, значит, там покоится охотничья винтовка, а может даже и снайперская. В общем, этот человек был явно не из городских банд и не из обычных жителей, как Котенок, и уж совсем не похож на стража. Скорей всего, он такой же наемник как я, или даже один из легендарных охотников за головами, иначе, зачем ему такая длинная винтовка. В городских условиях с таким оружием не развернешься – уж лучше короткий дробовик или пистолет с ножом, да дубинкой, как у всех простых граждан. В итоге этого пассажира я назвал Охотником.

Кроме нас, пассажиров, в транспорте, конечно, существовал еще и экипаж, включавший шофера и стрелка. У шофера – баранка и пистолет, у стрелка – пулемет и несколько гранат в карманах. Ребята серьезные, я уже один раз пользовался их услугами по перевозке, правда, не в Кеджийск, а в Бурулган. А ведь как раз дорога от Хельмграда до Кеджийска считалась особенно опасной из-за банды с грозным названием “Снежные Псы” (с уличными бандами, находящимися практически под присмотром Стражи, эти не имели ничего общего – бесчинствовали, как хотели). Поэтому за безопасную перевозку по этой дороге экипажи драли в три шкуры. Значит, всем пассажирам очень нужно добраться до Кеджиса, раз они заплатили, но только вот интересно зачем…

– Хей, папаша, у тя засмолить не надыбается?

Противный писклявый голос Хорька разбудил меня. Черт, а я и не заметил, как опять задремал, но, похоже, Хорек обращался не ко мне, а к Охотнику.

– Нету, – буркнул он из-под шляпы.

“Ага, нету”, – подумал я, вспоминая, как перед посадкой Охотник торопливо затягивался сигаретой.

– Надеюсь, вы не собираетесь курить прямо здесь? – ожила девушка.

– А чё? Низя чё ли? – напрягся Хорек и смерил девушку грозным взглядом. Потом, быстро выкинув руку, он ухватил Котенка за щеку и немного потрепал, – Да лана! Не боись, красавка, у мя папироски один хрен кончились, да и вот папашка базарит, типа у него тож нету.

Опешив от такого нахальства и неуважения к собственной персоне, девушка зло отбросила руку Хорька, а потом отвесила ему звонкую пощечину.

Почуяв неладное, я на всякий случай положил руку на рукоять своего острого короткого меча, но похоже ситуация разрешилась сама собой. Хорек сначала занервничал и, обозвав девушкой сукой, полез за пушкой. Котенок быстро охладила пыл городского бандита, приставив к его горлу длинный нож с узким лезвием. Ну вот, и наша кошечка показала свой коготок – отметил про себя. Всё это время он прятался в ее правом сапоге. Хорек медленно убрал руку с кобуры, изображая на лице кислую заискивающую улыбку.

– Лана, красавка, не злися! Кой вота я чувак… да и посмолить я хотел не здеся, а када ентот трактор тормознёт, – продолжая виновато улыбаться, Хорек осторожно отвел кончиком пальца опасное острие от своего горла. Не отрывая взгляда от глаз парня, девушка неторопливо убрала оружие за голенище сапога.

Судорожно сглотнув, Хорек шумно выдохнул и обратился ко мне, – Слухай, самурай, а мож у тя надыбается папироска, другая?

“Ну вот, и мне дали прозвище – как всегда самурай. А всё из-за японских мечей, которые обычно ношу за спиной на перевязи”, – подумал я, а вслух ответил:

– Я не курю, но ты попробуй спросить у шофера после остановки – думаю, он с радостью угостит тебя парой своих самокруток из бурулганского табака.

– О! Пасиб, чувак! А чё, када остановка, не в курсах?

Я весело подмигнул ему и крикнул экипажу, – Эй! Шухрат! Не пора ли нам остановиться? Покурить хотим!

Шофер обернулся и, взглянув на меня через окошко, расплылся в улыбке, – Э…, Самурай? Так ты ж ведь не куришь…

– Ага, но писать хочется всегда!

– Ну лады… Скоро остановимся, только через бешеный хребет перемахнем!

      Не знаю, что это за бешеный хребет, но небольшой привал давно пора сделать. Еще минут пятнадцать пассажиры молча терпели, а потом, после остановки, сразу все высыпали на улицу. Я вышел последним из вездехода, и лицо сразу обжег порыв ледяного ветра – на воле начиналась поземка, да и было довольно холодно. Навскидку, градусов за двадцать пять. Подняв повыше воротник дубленки, я присоединился к Охотнику и Хорьку, которые отвернулись от нашего “трактора” и начали справлять малую нужду. Девушка, похоже, делала то же самое по другую сторону вездехода.

Передо мной открылся замечательный вид – бескрайняя снежная пустыня Сибири, опоясанная бело-зелеными горами. Только там и росли сейчас новые хвойные леса, ранее занимавшие всю территорию этого огромного края. Беспощадная многолетняя вырубка, а затем ядерная зима превратила дикую тайгу в еще более дикую пустыню. Одно радует – после глобальной катастрофы многочисленные лесозаготовительные фирмы исчезли, и природа снова взяла бразды правления краем в свои руки.

Пока я грезил о будущем Сибири, Хорек стрельнул-таки у шофера самодельную папиросу и закурил. Охотник глотнул из фляжки и тоже затянулся. Паренек смерил его презрительным взглядом, но ничего не сказал. Потом пришла девушка, посмотрела на нас скучающим взглядом и, ничего не сказав, забралась в грузовик. Чуть позже и я туда вернулся – курить не курил, а просто так морозить задницу не хотелось. Тем более, ветер покрепчал и грозился перерасти в буран.

Сбив снег с ботинок, я сел на свое сиденье и полез в рюкзак. Котенок уже вовсю уплетала какие-то бутерброды.

– Приятного аппетита, девушка. А не желаете ли горячего чаю? – предложил, заметив, что девушка пьет воду из бутылки, а у меня в рюкзаке лежал двухлитровый термос с превосходным китайским чаем.

Впервые за время всей поездки Котенок забыла о своих проблемах, и ее лицо тронула очаровательная улыбка, – И вам приятного аппетита, молодой человек!

Я тоже улыбнулся в ответ – мне ведь неделю как исполнилось тридцать пять лет, в длинные волосы и усы с бородкой уже закралась седина, и на молодого человека ну никак не тянул.

– Спасибо, конечно, за комплимент – “молодой человек” звучит куда как приятнее, чем “папаша” или “старичок”.

– Уж и вы поверьте мне, “девушка” для меня гораздо лучше, чем “красавка” или какая-нибудь “чувиха”, – усмехнулась она. – Так что вы там говорили о чае, какой он у вас?

Достав из рюкзака термос, ценную на сегодняшний день вещь, я налил содержимое в эмалированную кружку и протянул Котенку, – Зеленый, китайский, очень вкусный – рекомендую!

Приняв горячую кружку, она заглянула туда и слегка поморщилась, – Спасибо, но я не очень люблю зеленый чай, привыкла к черному с лимонной кислотой.

– Да вы попробуйте, девушка, это еще довоенный чай из провинции Хунань – там выращивали раньше замечательный чай, теперь уж такой никто не делает…, – я немного задумался о трагическом прошлом Великой Китайской Республики, уничтоженной ядерными ракетами и бомбами.

Девушка же осторожно понюхала горячий напиток, а потом немного отпила.

– Хм… необычный, но довольно приятный вкус! А до этого зеленый чай и пить не могла. Спасибо вам за чай, кстати, меня зовут Василиса, но, сразу говорю, не Премудрая!

Я протянул ей руку, – Ага, значит, Василиса Прекрасная, тогда перед вами – Кощей Бессмертный!

Она весело рассмеялась и мягко пожала мне руку, – Ну, хватит шутить, я действительно Василиса, а как вас зовут?

– Меня зовут Ярославом, но для вас – можно просто Ярик, – с галантным видом я поднес ручку девушки к губам и осторожно поцеловал ее. Честно говоря, не ожидал от себя такого поступка, даже и не знаю, что на меня такое нашло…

Слегка смутившись, Василиса загадочно посмотрела в мою сторону. Я увидел, как в ее печальных глазах начали оттаивать кусочки льда, да и лицо залилось здоровым румянцем.

– А вы, Ярик, однако настоящий джентльмен! – улыбнулась она.

Я усмехнулся и прикоснулся к ножнам одного из мечей, – Нет уж, скорее настоящий самурай! Но поверьте, эти японские воины в мирной жизни были порой более вежливыми и учтивыми, чем некоторые из лондонских денди.

– А в бою вы так же беспощадны как эти самурайские воины и так же умеете обращаться с этим штуковинами?

– Да, чувак, тута знаешь ли гопа снежных шавок рядом шкерится! И твои ножички хрена проканают против ствола, – вмешался в наш разговор молодой бандит, заглянувший в грузовик.

Показав пальцем на сапог Василисы, я парировал его язвительную остроту, – Да, но ведь ты ничего не смог поделать даже со своей крутой пушкой против “ножичка” этой девушки!

Хорек насупился и, скрестив руки на груди, заявил, – Ну, мож и в близи канает ножик, но с далека тя давно б мочканули из пушкана!

Я усмехнулся и весело подмигнул девушке, она в ответ заговорчески улыбнулась.

В салон зашел Охотник, и, стряхнув с одежды снег, уселся в свое место.

– Слухай, а ты, чё сбакланишь, папашка? Ствол-то ведь ловчее, чем ножик? А? – не унимался паренек.

Смерив Хорька оценивающим взглядом, Охотник буркнул в ответ, – Это смотря, кто чем умеет пользоваться…

– Да ну, блин, вас ваще – кой-то гнилой базар получается! Уж ловчее похаваю чё-нить, – обиделся Хорек, что человек с винтовкой не поддержал его в споре.

Где-то на полчаса беседа затихла, все занялись своими обедами. Василиса наскоро перекусила бутербродами, я погрыз копченые куски мяса, как надеялся животных, Хорек покромсал невероятных размеров самодельный гамбургер, запивая бутылкой пива, а Охотник проглотил несколько сухих пищевых концентратов и залил их содержимым своей фляжки. Паренек поинтересовался, чего там у него “под пробкой” – Охотник ответил, что коньяк, но попробовать не предложил.

– Слышь, чувачок, – обратился ко мне Хорек, вытирая испачканные соусом руки, – Вот ты базаришь, чё типа самурай, а ведь на ниппонца-то ни хрена не схож! Реально русский сибиряк, даж без чайнавских корней как я.

Я многозначительно хмыкнул и решил поделиться своей мудростью, – Для того чтобы стать самураем, не обязательно родиться японцем – главное следовать пути воина. А это значит быть верным своему господину, жить военным делом и помнить, что смерть может застигнуть в любой момент. Еще у самураев есть запрет лжи, и даже привязанность к…

– Чё ж ты кинул свого босса, Самурайчик? – решил подколоть меня Хорек.

– Во-первых, не босса, а господина. Во-вторых, это не твоего ума дела, бросил ли своего господина или уехал по его заданию. А в-третьих, у меня, представь себе, имя есть! И имя мое – Ярослав, так что можешь называть иногда по имени, так, для разнообразия. А не то буду звать тебя Хорьком! – выпалил я на наглость сопляка.

Молодой бандит передернул плечами, – Ну не знай, чувак, чё злися. Самурай-то звучит нелажово, а Хорек, мля, щё круче! Но ели хошь, буду тя Ярославом кликать. А вот мя накликивай хоть Хорьком, хоть Ли – ме пофиг!

– Ну ладно, Ли, приятно познакомиться, – я утихомирил свой гнев, глядя на растерявшегося Хорька, и протянул ему руку. Он каким-то хитрым образом пожал ее – наверное, такое приветствие принято у них в банде.

– А тя, папаша, как кликать? – обратился Ли к Охотнику. Тот смерил его равнодушным взглядом, подумал несколько секунд, как будто решая, говорить свое имя или проигнорировать, но потом все-таки ответил, – Сян Аристархович.

– Ну, чё ж, папаша Сян, авай пять! – Ли протянул ему руку ладонью вперед, но Сян проигнорировал его жест. Поняв, что тот не хлопнет по руке, Хорек фыркнул и повернул ее к девушке.

– Василиса, – сказала она и осторожно пожала ладонь Ли.

– Чё, приятно, блин! – прокомментировал он.

– Ну, наших водителей, думаю, все знают, – продолжил я тему, – Который сидит за рулем – Шухрат, его помощник – Рустам.

– Да кстати, Шухрат! – сказал погромче, чтобы он меня услышал – ведь после остановки двигатель продолжал работать вхолостую и шуметь, обогревая вездеход.

– Не пора ли нам отправиться?

– Да, Самурай, минут через десять тронем!

Все занялись приготовлениями к долгой дороге: убрали пакеты с едой обратно по сумкам и рюкзакам, и расположились удобнее. Я прилег, насколько это позволяло сидение, и решил немного вздремнуть. Сначала сон не шел – в голову полезли всякие смутные мысли, но после того, как грузовик тронулся, меня быстро укачало, и я забылся в сладкой дремоте. Ах, как хорошо иногда вот так поспать в тепле и уюте, когда за бортом собачий холод и беснуется метель.

Глава 2

Табун

Солнце клонилось к закату, а метель усиливалась – ветер все громче завывал за узкими окошками-бойницами вездехода. Мощные ледовские фонари выхватывали из стены летящего снега не более двух метров дороги. Ее практически замело, но опытный водитель Шухрат, лысый поджарый старичок с кустистыми бровями и длинной жиденькой бородой, наметанным глазом ухитрялся различать две едва видимые колеи.

– Да, Рустам, еще сутки такого бурана и сам шайтон не найдет здесь дорогу.

– Угу, – ответил Рустам, напарник водителя, выглядящий вдвое моложе него, может потому, что голову украшала не лысина, а короткая стрижка, да и бородка была аккуратней.

– Ты это, того…, сбавь скорость, а то влетим еще во что-нибудь или съедем на повороте – не видать же ни хрена!

Усмехнувшись, шофер убрал руку с руля и по-дружески похлопал коллегу по плечу, – Э… друг, не бойся! У меня глаз – алмаз, всякое препятствие разгляжу за чакрым!

Рустам с сомнением посмотрел на водителя, – Это у тебя шоколадный глаз – алмаз! Забыл, как полгода назад на юг от Бурулгана мотались, и как ты там въехал в скалу на повороте? Два дня трак ремонтировали…

– Так я уснул тогда! – обиженно воскликнул Шухрат, потом повернулся к напарнику и зло сверкнул глазами, – Хотя ты должен был сменить меня за баранкой!

– Ну вот, опять начал, – Рустам схватился за голову и изобразил мучительную головную боль, потом с шумом выдохнул и продолжил. – Я б тебя сменил, если бы ты не уснул и разбудил меня!

– А тебе тогда еще рано было спать! – гнул свое шофер.

Рустам повернулся к бардачку, открыл его и нажал на рычаг.

– Да ну тебя, запарил! На лучше, хлебни кофейку, пока не заснул – тебе еще часа три пилить, потом сменю.

Вытащив из бардачка кружку дымящегося кофе, Рустам осторожно, чтобы не расплескать, передал Шухрату. Около полгода назад они порядочно раскошелились на встроенную кофеварку и мешок молотого кофе – зато теперь настоящий свежезаваренный кофе можно пить прямо по дороге, не останавливаясь на перерыв.

– Блаадарю! – водитель принял кружку и уже слегка наклонился, чтобы подуть на горячий напиток, как что-то белое промелькнуло перед кабиной.

От неожиданности Шухрат нажал на тормоз, и его резко дернуло вперед. Он больно ударился лбом о середину руля – раздался громкий гудок клаксона, а кружка с кофе разбилась о бронированное лобовое стекло. Пропахав по дороге добрых два метра, грузовик врезался в огромную белую массу и еще на метр протащил ее вперед.

– Твою мать, – простонал Рустам, ощупывая ушибленные руки, выставленные для защиты.

– Эй вы тама! Чё за херня? – раздался возмущенный возглас из салона.

Шухрат тронул ушибленную голову и внимательно посмотрел вперед на дорогу. Огромная мохнатая туша лежала перед вездеходом и не шевелилась.

– Ну и здоровенная дура! – воскликнул водитель, потом посмотрел на ладонь и заметил кровь.

– Всё в порядке, у нас небольшая авария, – пояснил Рустам, повернувшись к салону. Ему открылась любопытная картина: пассажиры вместе с вещами яростно копошились в одной куче возле бронированной перегородки с кабиной водителя.

– Фигасе, небольшая, – проворчал Ли, пытаясь высвободиться из Василисиной шубы, при том, что сама Василиса нервно отталкивала Хорька, чем сильнее его запутывала.

– Кажется, мы кого-то сбили? И этот кто-то очень большой? – спросил я, помогая Сяну Аристарховичу встать.

– О! Как ты догадался, Самурай? – Рустам изобразил на лице гримасу удивления.

– Грузовик не протащил бы так скалу или дерево, да и не бывает их на дороге!

– А вот сейчас мы выйдем, да посмотрим, – пробурчал Охотник, направляясь к выходу из салона.

Осторожно отворив дверь, Сян выглянул в проем и прислушался – вроде все спокойно. Потом он вышел из грузовика, а за ним последовали остальные.

За вездеходом открылось удивительное зрелище: огромное тело гигантского оленя лежало посреди дороги, возвышаясь почти на два метра надо льдом. Я раньше встречал гигантских оленей, но такого, размером со слона, видел впервые. Даже его ветвистые рога были похожи на небольшое дерево.

– Видать, переходил себе дорогу, замечтался о возвышенном, а тут мы на грузовике…, – философски заметил Рустам. Я обернулся и увидел, что он, опершись об крыло, достал сигарету из кармана. Шухрат же придирчиво осматривал бампер грузовика, на олене он даже не заострил внимание.

– Ух, жалаб! Весь бампер мне погнула! Ай–яй–яй! – запричитал водитель.

– Бедный зверек! – вырвалось у девушки, я посмотрел ей в лицо, и готов поклясться, что она сейчас расплачется. Ее большие глаза засверкали, налившись влагой и, кажется, стали чуть больше. Василиса направилась к сбитому оленю если не пожалеть, то хотя бы погладить.

– Василиса, ты куда? Не подходи, он может быть еще живым – это опасно! – предостерег ее, схватив за рукав.

Девушка резко дернула руку, пытаясь высвободиться, – Да отпусти! Я же как раз хочу посмотреть – может он выжил?

– Вот именно! Как лягнет копытом…

– Не боись, чуваки! Ща прочеким, трупнулась ли ента тупая скотина! – заявил Ли, залихватски выхватывая пистолет-пулемет из кобуры. Я на всякий случай решил отойти от него подальше, утянув за собой Василису.

Ехидно хихикая, Хорек направил оружие на круп оленя и нажал спусковой крючок. Пистолет-пулемет с треском выпустил небольшую очередь в гигантского зверя. В ответ прозвучал громкий низкий рев, схожий с гудком огромного корабля, и тело белого оленя мелко затряслось, стряхивая снег со шкуры. Из ноздрей повалил густой пар, и, злобно пыхтя, олень начал поднимать свою большую голову. Его веки раскрылись, и массивные зрачки в налитых кровью глазах медленно повернулись в нашу сторону. А мы застыли на месте, как загипнотизированные.

Вдруг ударил оглушительный хлопок, и верхняя часть головы гигантского оленя разлетелась на куски вместе с рогами, словно это были сучья засохшего дерева.

Обернувшись, я увидел Охотника, убиравшего в чехол свое страшное оружие, в котором угадывалась крупнокалиберная снайперская винтовка “Штайр ХС 50”.

– Ну вот, теперь олень точно мертв, – выдал Сян и, смачно сплюнув, направился обратно в грузовик. Василиса со странной смесью удивления и злости посмотрела ему в спину, но вслух ничего не сказала.

– Э! Би париштэ! Нехороший человек! – воскликнул Шухрат, – Кто теперь уберет его с дороги? А так, глядишь, и сам бы ушел куда подальше…

– Думаю, нам бы самим неплохо будет убраться отсюда и как можно быстрее… Прислушайтесь! – посоветовал я, предчувствуя неприятности.

Все притихли. Кроме завываний ветра слышался низкий гул, который постепенно нарастал, словно начиналось землетрясение или приближалась лавина.

– Всем в грузовик! – скомандовал Шухрат, догадавшись.

– Да что случилось-то? Что это за шум? – в недоумении Василиса посмотрела на меня.

Я ей весело подмигнул, – Похоже, у твоего любимого зверушки, как ты его назвала, есть много, ну просто неприлично много сородичей, и все они бегут сюда!

Рустам закивал головой, будто что-то вспомнил в подтверждение моим словам, – Точно! Я слышал от других перевозчиков, что в этом районе кочуют огромные стада диких гигантских оленей…

– Быстро, быстро всем в грузовик! – резко перебил коллегу Шухрат, – Этот проклятый табун растопчет мою бедную машинку, особенно если среди них много таких же переростков!

Пассажиры поторопились к вездеходу, а я напоследок оглядел мертвого оленя. Белый пар клубился над остатками головы, по шее оленя ручьем струилась кровь, а из зубастой пасти на целый метр торчал язык – да, зрелище не из приятных! Не зря винтовку папаши Сяна называли в довоенного время противоснайперской или антиматериальной. Массивная, с метровым стволом и патронами под калибр 12,7мм, такая винтовка пробивала насквозь стену вместе с укрывшимся за ней снайпером, прямо как выстрелом из пушки. Теперь ясно, кто из нашей команды самый опасный, ну после меня, разумеется…

Обернувшись, я увидел, что все уже попрятались в вездеходе, надо и мне поторопиться – олени совсем близко.

Глава 3

Граната

Следующие часы прошли в спешной поездке рядом с несущимся потоком диких животных. Гигантские олени следовали параллельно дороге в десятках метрах позади нас. И хотя вездеход набрал максимальную скорость и двигался по накатанной дороге, это не помогло оторваться. Олени скакали очень быстро на своих сильных высоких ногах, словно не замечая глубоких сугробов. Залежалый снег поднимался густым облаком от ударов тяжелых копыт и накрывал все стадо, превращая его в быструю лавину с вздымающимися ветвями рогов. Пассажиры сидели молча и гадали – догонит ли их табун, и если догонит, то выдержит ли бронированный вездеход множественные столкновения с огромными телами оленей? А топот копыт все усиливался, заглушая прочие звуки, и понемногу сводил с ума. Казалось, что громче уже некуда – вездеход весь дрожал и раскачивался, словно по бортам стреляли из крупнокалиберного пулемета; в голове отдавалась дробь многочисленных копыт, бьющих все сильнее и сильнее. Наконец, что-то ударило о задние двери, и грузовик слегка дернулся вперед. Ли открыл заднюю амбразуру и тут же закрыл обратно – на этот раз ударило посильнее.

– Твари додвижнули нас, и кажися, подхеривают дорогу, – прокомментировал Хорек.

– Эй, Самурай, лови! – в мою сторону из окошка кабины полетело нечто круглое и шишковатое. Я инстинктивно поймал предмет на лету и только потом понял, что это оборонительная осколочная граната.

– Ага, Рустам, понял, – крикнул стрелку и передал гранату молодому бандиту со словами, – Шугани-ка их, приятель!

Ехидно улыбаясь, Ли со знанием дела разогнул усики чеки, выдернул ее за кольцо и, размахнувшись, собрался метнуть боеприпас через амбразуру. Я хотел предупредить, но было уже поздно – граната оказалась чуть шире окошка и отскочила от задней двери, словно шарик настольного тенниса от ракетки. Хорек замер на месте с глупым выражением лица, глядя на упавшую гранату, которая завертелась волчком на полу.

Василиса пронзительно завизжала и отвернулась к стене, закрыв голову руками, когда этот смертоносный шарик, продолжая крутиться с бешеной скоростью, подкатился к моим ботинкам.

“Прошла почти секунда, осталось еще три в лучшем случае”, – время словно останавливается для меня и течет медленно, как густой кисель, но мозги работают с поразительной быстротой, выдавая различные варианты предположительной развязки. Наконец, я выбираю одну идею, но мне требуется помощь еще одного человека.

– Сян! Дверь! – кричу я Охотнику, отмечая про себя, что остается две секунды до взрыва.

Сян Аристархович резко ударяет локтем по рычагу и пинком распахивает свою половину задней двери. Теперь все зависит только от меня – в запасе лишь одна секунда, а может, уже меньше. Выхватывая меч из ножен, лежащих по правую руку, я привстаю и замахиваюсь им, как хоккейной клюшкой. Резкий свист, удар, и граната летит ровно в центр открытого проема. Все пассажиры как по команде падают на пол. Дверь открывается до упора и, отпружинив, начинает закрываться. Именно в этот момент раздается сильный хлопок.

Взрывной волной дверь захлопывает, но всё же я чувствую, как несколько осколков пролетают над головой. Вездеход сильно трясет еще какое-то время.

– Онисангякут! Вы чего гранату так близко взрываете? Так и мой броневик подорвете! Рустам, больше не давай им гранат – пусть теперь отгоняют оленей хоть голыми руками, – рассердился Шухрат, видимо не заметив, какое у нас происходило веселье.

– Ну и хорошо! Нам и одной уже хватило, – крикнул я водителю, поднимаясь с пола. Остальные пассажиры тоже решили встать.

Первым делом Охотник отвесил мощную оплеуху Хорьку и, так и ничего не сказав, вернулся на сидение. На том месте, где он лежал, осталась небольшая лужица крови – похоже его задело осколком. Ли сконфужено пробормотал:

– Звиняйте, чуваки – во прогнал, блин!

Мне тоже захотелось влепить ему затрещину или хотя бы обматерить как следует. Однако криворукий бандит так нелепо выглядел, что я сначала усмехнулся, а затем и вовсе захохотал. Попутчики с недоумением посмотрели на меня, но потом – видимо не выдержали нервы, громко рассмеялись. Даже раненый папаша Сян поддержал нас.

– Эй! Вы чего там лясы скалите? Лучше посмотрите, как там олени – отстали, или нет? – донеслось из кабины.

Кое-как подавив смех, Охотник дернул створку двери, но ее заклинило взрывом. Тогда Хорек открыл свою, и нам стало видно, как поток оленей на дюжину метров огибал грузовик и уходил по левой стороне.

– Олени обходят нас. Думаю, теперь они уже не побеспокоят, – передал я экипажу.

– Ну, вот и отлично! – подытожил водитель.

Несколько секунд мы тихо сидели, первой не выдержала девушка:

– Ой, а я так испугалась! Когда увидела гранату на полу, решила, всё – писец! Думала – вот сейчас как рванет, и я разлечусь на много-много маленьких кусочков.

– Да я ваще реально труханул! – вставил Ли.

– Спасибо тебе большое-пребольшое, Ярослав, – девушка с благодарностью посмотрела на меня, – Ты просто спас всех нас!

– Всегда к вашим услугам, – улыбнувшись, произнес я и слегка наклонил голову вперед.

– Ну мля, ты чувак даешь ваще! Я даж не просек, чё тварится, а хлопушка ж двигала к тварям! – глаза Хорька светились от восхищения.

Сян Аристархович спросил, мол, не проще ли было пинком послать гранату за борт. На это ответил, что в футбол в детстве играл очень плохо – не мог попасть даже в открытые ворота, поэтому дворовые пацаны всегда ставили меня вратарем. Но вот в хоккее щелкал я довольно метко.

– Слава хоккею и единственному в мире хоккеисту-самураю! – воскликнула Василиса, и все опять рассмеялись.