Текст книги "Хранитель Лачубту-нгуо"

Спустя некоторое время топот копыт стал отдаляться и затихать. Василиса помогла вытащить осколок из ноги Сяна и перебинтовать рану. Путешественники поужинали на ходу, на этот раз Охотник достал из сумки большую канистру с коньяком и всех угостил. Хмелея от крепкого напитка, мы весело болтали о разном, шутили анекдотами и делились интересными случаями из жизни до самой ночи. Этот полный приключениями день немного сблизил нас.

После того, как все расположились удобнее для сна, Рустам приглушил свет. Теперь к монотонному реву двигателя и мерному покачиванию вездехода прибавилась темнота салона и усталость долгой дороги. Пассажиры быстро погрузились в долгожданный сон.

Глава 4

Сон

– Ярик! Лови шайбу! – прокричал мальчуган, делая мне пас. Он немного промахнулся, и шайба ушла чуть дальше. Я погнался за ней, но на навстречу выскочил один из противников, кстати, единственный, у кого были коньки. Остальные ребята бегали, кто в чем был – коньки в наше нелегкое время сложно достать, да и цена у них такая, что не каждому родителю по карману. Хорошо хоть с клюшками было проще – когда-то в нашем городе находилась фабрика по их производству, поэтому остались склады с готовой продукцией. Правда, к тому времени как я подрос, большинство клюшек растащили на дрова и прочие нужды. Поэтому отец сумел достать только клюшку для левшей – ее надо было держать с другой стороны. Неудобно конечно, но ничего, приноровился. Зато теперь против меня сложно играть: вот и сейчас передвинул клюшку в сторону, где противник не ожидал ее увидеть. Забрав шайбу из-под его крюка, я направился дальше к воротам, которыми у нас служили расставленные кирпичи.

Играли мы не на катке, а на одной из дорог охраняемого района. Разбитый асфальт сковало ровным слоем льда, а машин в городе не было – стражи запретили ездить в центре. Поэтому никто нам не мешал целыми днями гонять шайбу в нашем дворе. Хотя через пару кварталов было подобие настоящего катка, но там играли ребята постарше, и нас туда не пускали.

Сегодня на воротах поставили Сашку. Играет в принципе неплохо, но ему один раз угодили шайбой по лицу – двух зубов как ветром сдуло, и с тех пор он ее боится. Этим я и воспользовался: перетасовывая шайбу, разбежался и сильно размахнулся для броска. Сашок повернулся боком и закрыл лицо толстыми стрелецкими рукавицами – ему, как вратарю специально такие выделили. Однако ударять я не стал, а спокойно подъехал и загнал резиновый снаряд между его правой ногой и кирпичом.

– Шесть – четыре! – сообщил Ляо, исполнявший сегодня обязанности судьи. У него с братом-близнецом была одна клюшка на двоих, вот они по очереди играли и судили.

– Ты чего гонишь? – возмутился Цинь, как раз брат Ляо. – Было же: пять – пять!

– Тот гол не считается! Кирпич случайно сдвинули ногой – была штанга!

– Ни фига! Решили же, что гол! – возмутился Цинь, на что брат ответил, – Я не понял, кто сегодня судья, ты или я?

– Да из тебя судья как из меня балерина!

– Щас в репу дам!

– Попробуй!

Братья сбежались и начали друг друга колотить. Никто не вмешивался – все давно привыкли к их частым перепалкам.

– Эй! А где моя шайба? – вспомнил я о своей любимой шайбе – она у меня была настоящая, а не вырезанная из какого-нибудь куска покрышки. Я очень ей дорожил, и было бы обидно потерять такую редкость.

Один из моей команды, Фома, вызвался помочь. Странный паренек – мне кажется, у него не все в порядке с головой: однажды он убил здоровенную крысу, привязал к хвосту веревку и целую неделю пугал девчонок, даже после того, как она протухла и стала вонять. Остановило только то, что крысу он, в конце концов, потерял.

Я решил искать возле ворот – мне казалось, не сильно щелкнул, и шайба должна быть где-то здесь. Наверное, залетела в снег перед бордюром. Фомка же дошел до поворота дороги, где на углу стояла помойка.

– Глядите, голубь блюет! – раздался радостный возглас Фомы.

Все побежали посмотреть на это. Голубей в нашем городе и так мало, а тут редкую птицу еще и тошнит. Никогда не видел, как они это делают, только, как гадят – в основном на лету, да еще специально пытаются попасть на голову. Даже братья Минь перестали валять друг друга по снегу и присоединились к ребятам.

– О, блин! Правда блюет! – воскликнул Игорь, тот, кто играл на коньках.

– Во прикол!

– Ага!

Больная птица ковыляла со стороны помойки с опущенной головой, из раскрытого клюва как сопля свисала какая-то слизь.

– Фу! – в один голос воскликнули девчонки, присутствовавшие сегодня в качестве болельщиц. Одна из них, Румия, предположила, – Наверное, она отравилась! Съела что-нибудь токсичное на помойке…

– Бедная птичка! Мне ее так жалко, – сказала Лена, девочка, которая мне очень нравилась. У нее такой смешной вздернутый носик, милая улыбочка и главное – большие голубые глаза. Когда она смотрела на меня при разговоре, то я весь покрывался мурашками и даже начинал не то что бы заикаться, но слова как-то заплетались и теряли смысл. Мне кажется, что у Лены были самые красивые глаза среди всех девчонок не только во дворе, но и во всем городе. А еще у нее так мило краснело лицо, если она смущалась или злилась.

Вдруг вспомнилось одно лето, когда я научился изготовлять газированную воду из сухого льда. В тот год выдались теплые деньки, снег растаял практически во всем городе, и появилась мода брызгаться из самодельных брызгалок – водных пистолетов и автоматов трудно было найти. Такие игрушки могли остаться только на складах у Стражи. Так что я украл у мамы пластиковую бутылку, продырявил в крышке отверстие и засунул туда часть шариковой ручки – брызгалка готова и можно смело выходить на улицу. Но один из старших пацанов приволок откуда-то (нам не хотел говорить о секретном месте) контейнер с сухим льдом. Никто не знал, что с ним делать – брать его в руки было больно, лед обжигал. Я слышал о сухом льде, что его раньше использовали для заморозки продуктов. И еще, если сунуть такой лед в воду, то она забурлит и получится почти как довоенная газировка. Поэтому я снял крышку с бутылки и, насыпав в брызгалку горсть льда, быстро закрыл ее. Вода там шумно закипела, а из корпуса ручки повалил пар. Ребята мигом собрались вокруг, увидев это маленькое чудо. Кто-то назвал меня шаманом или даже шайтаном, а я у всех на виду начал пить из своей бутылки. На вкус – точно газировка! Вот бы еще туда сок или сироп – получился бы настоящий лимонад. Очень дорогой напиток с тех пор, как пришли стражи и сделали все уцелевшие гипермаркеты, склады и другие ценные здания запрещенной зоной. С другой стороны, с присутствием военных в самом городе стало гораздо безопасней. Пока я пил, газы так ударили в нос, что губы скривились в подобие улыбки, а лицо сморщилось как от лимонной кислоты. Ребята, наблюдавшие за моими действиями, раскрыли рты от удивления. Потом подошла Лена.

– Лен! Не хочешь попробовать? Как настоящая газированная вода – даже в нос отдает!

Она повертела головой из стороны в сторону, – Ага, я видела, как тебя перекосило! Вечно вы, мальчишки, нам всякую гадость подсовываете…

– Да ты что! Я не вру – правда вкусно. Попробуй! – и протянул самодельную газировку Лене. Она посмотрела мне прямо в глаза, отчего по телу вновь пробежали крупные мурашки, но я бодро улыбнулся, и она ответила тем же.

Девочка взяла бутылку и осторожно потянула из трубочки, а потом засмеялась.

– Классно! Настоящая газировка! – она еще попила и отдала брызгалку обратно.

– Дай! Дай и мне попробовать! – раздалось со всех сторон.

Я отдал бутылку первому попавшемуся пацану, так как Лена, мило улыбаясь, приблизилась ко мне.

– Спасибо, Ярик! Давно не пила подобного!

– Д-да… да не за что, – опять начал заикаться.

Тут она сделала нечто совершенно невообразимое – обхватила меня за плечи и быстро чмокнула в губы. Я снова ощутил вкус газировки на губах, и даже непроизвольно их облизал.

Лена звонко рассмеялась, и ее белое личико залилось милым розовым румянцем. Я тоже заулыбался – тогда же понял, что по уши втюрился в Лену. И это в десять лет, когда все мальчишки думали о девочках, как о непонятных слабых созданиях, которых можно легко побить, обидеть, да и гулять с ними как-то странно – они плохо играют в резвые игры, а чуть что, сразу плачут. А вот я с девочками старался дружить и не обижал их.

Пока меня занимали воспоминания о первом поцелуе – после него мы с Леной часто гуляли вдвоем, Фома решил окончить страдания ползающей птички способом в своем духе. Он поднял клюшку над головой и резко ударил крюком по шее голубя. С первого раза перерубить не удалось – голова удержалась на жилах, а птица яростно задергалась. Все пацаны стали ругаться и выкрикивать проклятия в адрес Фомы, а девчонки либо прикрыли глаза руками, либо вообще отвернулись, называя его дураком, психом и живодером.

Но Фоме было все равно – он только злорадно усмехнулся и еще несколько раз ударил по шее. Клюшка и лед сработали как ножницы, и голубь в итоге остался без головы.

Со словами “а вот и новая шайба!”, Фома щелкнул по обезглавленной птице, продолжавшей лихорадочно трясти крыльями и лапками. Ребята с криками рассыпались по сторонам.

Разбрызгивая кровь и слизь, голубь полетел к Игорю – тот автоматически отбил птицу обратно и поневоле сделал отличный навес для Фомы. Размахнувшись как следует, он на лету врезал по голубю. Описав широкую дугу над ребятами, новоявленная шайба угодила прямо в лицо ничего не подозревающей женщине, которая шла себе мирно по улице. От неожиданности она пронзительно закричала и всплеснула руками, отбиваясь от дергающегося голубиного трупика. Перья, кровь, и, та гадость, что птица выплевывала до расправы, полетели во все стороны. Бедная женщина застыла на несколько секунд после того, как разглядела упавшего голубя. Из ступора ее вывел громко заржавший Фома; к нему присоединились некоторые пацаны. Наконец, женщина разродилась такими витиеватыми матерными словами, каких я сроду не слышал.

– Ну и придурок, этот Фомка! – вырвалось у меня. Рядом, как по взмаху волшебной палочки появилась Лена. Она отрицательно повертела головой.

– Да, ладно? Просто он такой необычный, даже… клевый!

Глава 5

Утро

– Да, ладно? Просто он такой необычный, даже… клевый!

– Гонишь, красавка, – возразил Хорек. – Забыла, как ентот “клевый” папаша “необычно” схреначил полбашни той тупой рогатой скотине?

Василиса ткнула пальцем ему в живот, – Вообще-то это ты первым выстрелил в бедное животное!

Ли виновато раздвинул руки, – Дык я ж тока хотел, чё б зверюга сдриснула с нашей дороги! А посля двигала б дальше.

– Ага, с десятком пуль в заднице далеко бы она убежала?

Сложив руки на груди, Хорек насупился, прямо как маленький ребенок, а Василиса продолжила, – А вот Сян Аристархович, хоть и странный человек, но настоящий мужчина – сразу избавил оленя от мучительной смерти. Выглядело это, конечно, ужасно – меня чуть не стошнило, но такая видимо мощная у него винтовка.

– Лана, типа мужик – он ж старый хрыч! И с хрена ли он клевый?

– Да, точно… Клевый – это ты! Настоящий фантазер! Такой фокус с гранатой вчера показал – обхохочешься…

Хорек заржал, – Агась, чё-та я чутка лопухнулся с окошком.

– Да уж совсем не “чутка”, – засмеялась Василиса.

“Так, эти двое уже нашли общий язык”, – подумал я сквозь дремоту. Открыв глаза, присмотрелся к девушке – она вдруг оказалась очень похожей на девочку Лену из детства. Хотя точно не помнил, как выглядела Лена, а во сне, как это бывает, все перемешалось. Однако это сходство неспроста…

– Привет! – улыбнувшись, поздоровалась Василиса и невольно отвела глаза от моего долгого изучающего взгляда.

– Привет! – опомнившись, ответил я, потом кивнул Ли на его приветственный жест и повернулся к Охотнику, но тот еще дремал.

– Это, наверное, от ранений на ноге он так долго и крепко спит, – прокомментировала Василиса.

– Думаю, это скорее от большого количества выпитого коньяка! Я вот вчера выпил совсем немного его напитка – а голова, как чугунная. А Охотник-то пил весь день, – уточнил я, постукивая себя по больной голове, словно пытаясь извлечь чугунный звук. Девушка захихикала. Похоже, от вчерашней грусти и печали не осталось и следа – может, она просто забыла о своих проблемах, а может, эти проблемы связаны с Хельмградом, от которого мы удалялись всё дальше и дальше с каждой минутой.

– А почему ты назвал его Охотником? – спросила Василиса.

– Да есть у меня такая дурная привычка давать некоторым людям прозвище.

– Понятно, а почему именно Охотник? По виду, так он больше на американского ковбоя похож. Прямо Пекос Билл! – хихикнула девушка.

– Ага, шляпа похожа, вот только ростом не вышел, – улыбнулся, а потом спросил, – А ты откуда про него знаешь?

– В нашей семье есть работающий компьютер с неплохим архивом фильмов…

– Мажорка, – с презрением выдал Хорек и состряпал недовольную гримасу.

Василиса фыркнула и отмахнулась от уличного бандита, мол, отвали. Повернувшись ко мне, она напомнила, – Так что там с Охотником?

– А Охотником его назвал…

В разговор влез Хорек, – Дык эт посля того, как он расхреначил оленью башку!

Я повертел головой, – Нет, так назвал, потому что он – охотник за головами!

Молодые пассажиры с удивлением посмотрели на меня, потом на папашу.

– Ой! Я слышала, что они такие безжалостные киллеры, которые могут уничтожить целую семью ради цели…

– Не только это. Киллер работает сам на себя, а охотник за головами – на стражей.

Глаза девушки округлились от страха, она показала пальцем на Сяна Аристарховича и уже шепотом спросила, – Неужели он – настоящий охотник за головами?

– Ваще, с чё ты взял? Он ж старый пердун, – тоже, на всякий случай, шепотом спросил Хорек.

– Мне как-то приходилось с ними пересекаться. Твердой уверенности у меня нет, скажу только, что интуиция подсказывает.

– Кароче, мож ты и гонишь, – подвел итог Ли.

Вспомнив о начале разговора, девушка кокетливо улыбнулась.

– А мне ты какую-нибудь кличку приклеил?

Я немного смутился – вдруг ей придется не по нраву, и она обидится.

– Котенок… Ну, вроде как кошка, только…

Василиса загадочно улыбнулась, щеки зажглись алым румянцем. Я так и не понял, понравилось ей это прозвище или нет.

Ли усмехнулся, – Ей по виду мачнее проканает суслик! Хотя не, фигня, суслики не хавают мясо, а ты вчерась шкерила бутеры с колбасой.

– Почему Котенок? – спросила девушка, проигнорировав комментарии Хорька.

– Ну, во-первых, есть в тебе что-то кошачье: грация, быстрая реакция и даже коготки, спрятанные в сапогах, а так же шубка – прямо как кошачья шерстка. Во-вторых, у тебя походка как у играющего котенка, и, в-третьих, у кошек как раз такие большие красивые и как бы невинные глаза.

Приложив ладони к щекам, Василиса сморщила носик, – Ну ты прямо меня засыпал комплиментами, я сейчас вся покраснею!

– Котенок Василиса, хе-хе, буит кот Васька, – сократил Ли.

Девушка повернулась к нему, уперев кулачки в бока.

– А вот всяких там хорьковских бандитов и не спрашивали!

– Знаешь банду хорьков?

– Я же родилась в Хельмграде – с самого детства слышала о разных бандах. Хотя хорьки появились совсем недавно.

– Кстати, этого бандита я и обозвал Хорьком – здесь он все равно один, без банды. Правда ему больше подойдет кличка раздолбай или растяпа, особенно после вчерашнего!

Мы с Василисой засмеялись, а Ли зло пробормотал, чтобы по-хорошему оставили его Хорьком.

Тут я вспомнил, что Котенок вчера не была такой веселой, и решил выяснить, что же произошло.

– Слушай, Васька, – обратился к ней, она опять захихикала.

– Вчера ты была, по-моему, самым печальным человеком на свете, а сейчас вся сияешь как звезда – расскажи, в чем дело?

Улыбка испарилась с ее лица, и я уже было пожалел о том, что спросил. Но на мгновенье задумавшись, Василиса подарила улыбку и ответила, – Это длинная история, но я поведаю ее тебе во время завтрака, а сейчас хорошо бы сделать остановку – очень хочется в туалет.

Торопливо кивнув, я крикнул Рустаму, чтобы сделал привал как можно быстрее – сейчас он сидел за рулем. Вездеход вскоре остановился, и все вышли на свободу сибирской равнины. По пути я решил растолкать Охотника – тот буркнул, что тоже сейчас выйдет.

За бортом стояла прекрасная погода – разгулявшаяся метель совсем устала, лишь крупные пушинки лениво падали с голубовато-серого неба. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось гладкое снежное море с застывшими волнами барханов, лишь позади еще виднелись рифы горного хребта, рядом с которым вчера проехали. Да по левую сторону от дороги, это как раз примерно на севере, можно было рассмотреть редкие островки молодых вечнозеленых деревьев. Я надеялся, что в скором будущем тайга вновь захватит эти ледяные пустоши, заселив их всевозможной живностью. Правда, теперь это будут уже совсем другие животные – вспомнить хотя бы, во что превратились северные олени…

Когда путешественники сели обратно в грузовик и занялись завтраком, я напомнил Василисе о данном обещании рассказать свою историю.

– Да, Васька, расшарься, чё те так хреново было в Хельме? – “поддержал” меня Ли.

Котенок повернулась к нему, сверкнув глазами, – Ну вообще-то я обещала рассказать только Ярику, а тут еще одна пара ушей образовалась!

Охотника она в расчет не взяла – его сейчас больше всего на свете интересовало, на сколько еще фляжек хватит канистры с коньяком. Он с великой осторожностью наполнял флягу, боясь пролить любимую жидкость мимо горлышка.

Хорек подбодрил девушку, похлопав ее по плечу, – Авай, базарь байку, я посля тож пробакланю кой-чё, типа нафига хорьку пёхать в лажовый Кеджис!

– Ну, хорошо, слушайте, – решилась Василиса.

Глава 6

Две истории

– Еще совсем недавно я жила в богатой, как вы уже поняли, семье. Даже больше: мой отец – один из самых обеспеченных людей Хельмграда, как и один из самых жестоких. Воспитывал он очень строго – все свое время я проводила на различных занятиях, погулять на улицу меня практически не выпускали, – начала Василиса, хлебнув горячего кофе, любезно предоставленного Шухратом.

– У меня не было настоящих друзей. Было, конечно, несколько симпатичных преподавателей, но дружбы они избегали – боялись моего отца.

– Так продолжалось до шестнадцати лет, когда в нашей семье появилась Анна. У нас умерла старая домработница, и отец нанял новую, молоденькую. Может, он хотел, что бы я подружилась с ней, и мне не было так одиноко. Но отец и представить себе не мог, как сильно мы сдружимся. Мы много времени проводили вместе: возились на кухне, занимались уборкой, играли в разные игры, постоянно болтали. Она научила меня шить и готовить, я научила ее читать и писать. Очень скоро мы стали с ней не разлей вода, и все было хорошо, пока меня не решили сосватать главе другой влиятельной семьи.

Задумавшись, девушка приостановила рассказ – нахлынули воспоминания о тех днях. Ей вспомнился один знаменательный случай, перевернувший с ног на голову всю жизнь, но он не предназначался для чужих ушей.

Она тогда лежала на кровати после ванны и листала довоенные журналы мод, весело болтая ногами. Из одежды на ней был лишь оранжевый шелковый халат, небрежно накинутый на спину. Когда со стороны двери послышался легкий шорох, Василиса резко повернула голову и увидела Анну в дверном проеме. Та тихо кралась, наверное, снова хотела ее напугать.

– Ага, попалась?! – крикнула Аня, заметив, что она раскрыта, и прыгнула к подруге.

– Сама попалась! – ответила Василиса и врезала подушкой ей по голове. Оказавшись на кровати, Анна перехватила руку с мягким оружием и ловко заломила за спину. Василиса упала на живот, пытаясь достать подругу, но та схватила вторую руку и нажала коленом на поясницу.

– Сдаешься? – злорадно спросила Аня.

– А если скажу, что нет? – не сдавалась Василиса.

Молодая домработница чуть сильнее надавила на спину, раздался пугающий хруст позвонков.

– Ай-яй-яй! – взвыла девушка и задергалась, как попавшая в сеть рыба. – Сдаюсь, сдаюсь! Ты мне сейчас позвоночник сломаешь!

Отпустив подругу, Аня легла рядом и встретилась с ней лицом к лицу.

– Ну, Лиска, кто из нас двоих проворнее и сильнее?

– Ты, госпожа! – подтвердила Василиса, но потом лукаво улыбнулась.

– Твои хитренькие глазки говорят другое!

– Посмотри в эти честные, искренние глаза – разве они могут лгать? – Василиса широко раскрыла глаза и часто-часто заморгала ресницами.

Анна весело рассмеялась, тряхнув копной огненно-рыжих волос.

– Честные-честные! Но с хитринкой! Признавайся, о чем ты подумала?

Загадочно улыбнувшись, Василиса ответила, – Зато я стройней и красивее!

– Ах ты, маленькая зараза! – Анна схватила девушку за шею и немного потрепала, делая вид, что душит.

– Ну, давай еще, шею мне сверни, спину ты уже сломала…

– Что, болит? – искренне заволновалась Аня.

– Очень болит!

– Ну, это я запросто исправлю – тебе нужен лечебный массаж!

– Давай, люблю массаж, – согласилась Василиса и удобней улеглась на кровати, положив руки по бокам и слегка раздвинув ноги. Нежно прикоснувшись к плечам подруги, Аня мягко их помассировала и медленно двинулась вниз по спине.

Василиса зажмурилась от удовольствия, и вдруг представила себе, что делает массаж не подружка, а молодой красивый парень с короткой стрижкой и мускулистыми руками, как на страницах модного журнала. Его теплые ладони нежно прошлись по лопаткам, немного задержались на пояснице и осторожно погладили ягодицы. Слегка сжав мягкие полушария, ласковые руки продолжили свой истомный путь по бедрам, потом вернулись наверх и, скользнув большими пальцами по внутренней стороне ног, немного помассировали еще напряженные мышцы. Василиса издала сладостный стон удовольствия, а по телу прокатились волны блаженного тепла, сопровождаемые нашествием крупных мурашек. Повторив несколько плавных движений от поясницы к икрам, Аня вдруг коснулась пальцами запретного места…

“Стоп!”, – подумала Василиса, “что она делает?!”.

Вскочив с постели, молодая хозяйка встретилась лицом к лицу со своей служанкой. Замерев на месте, обе простояли некоторое время на коленях друг перед другом, и если в одних глазах читался испуг и смятение, то другие излучали страсть и сильное желание. Покраснев, Василиса, вскоре отвела взгляд от пожирающих зеленых глаз. Однако Анна резко схватила ее за голову и впилась страстным поцелуем в юные губы. Василиса плотно их сжала и попыталась высвободиться из крепких объятий, но быстро сдалась. Зажмурив глаза, она приоткрыла губы и впустила жаркий язык своей настойчивой подруги…

– Эй, кошатинка! Ты чё повисла? Как тама со сваством? – писклявый голос Хорька вернул Василису к действительности.

– Ах да, извините. Чего-то я задумалась…

– О лучшей подруге? – спросил я и заглянул в глубокую синеву ее глаз. По тому, как они засверкали, понял, что попал в точку.

– Да, – с раздражением ответила она, – Меня отдавали незнакомому мужчине в жены дабы, как поговаривал мой отец, породнить наши конкурирующие семьи и укрепить общий бизнес. Но почему я должна была пожертвовать своей юностью, свободой, возможным личным счастьем и, главное, почему должна потерять Аню, единственную подругу?

Помолчав немного, видимо, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, Василиса продолжила рассказ:

– Свадьба прошла безо всяких церемоний – будто меня продали, как какую-то вещь. Муж оказался далеко немолодым – ровесником моего отца, а как человек и вовсе полной сволочью. Он приставил ко мне личного охранника и никуда не выпускал из своего поместья, так что подругу я больше не видела. Промучившись в этой жестокой семье несколько месяцев, я решила бежать! Мне пришлось соблазнить охранника, чтобы усыпить его бдительность – за это он поплатился своей жизнью.

Василиса провела указательным пальцем по своей шее, показывая, как это произошло. Хорек судорожно сглотнул, вспомнив, как она недавно и ему приставляла нож к горлу – не думал он, что милая с виду девушка сможет такое сделать.

– Ну вот, поискав несколько дней по Хельму, я, наконец, выяснила, что Аня сбежала из дома отца, а потом уехала в Кеджис к своим родственникам. Поэтому без колебаний собралась и отправилась в путь – вот здесь и оканчивается моя история.

Девушка замолчала и задумчиво посмотрела на меня, будто хотела услышать мое мнение или даже спросить совета.

– А ты не боишься, что муж будет тебя преследовать? Думаю, как человек из влиятельной семьи, он не оставит это просто так – ведь для его клана это позор, – я пристально посмотрел ей в глаза, однако там не было ни малейшего намека на страх – только твердая решимость.

– Мне все равно, что он сделает! Главное найти Аню, а там вместе решим, как нам быть дальше…

Василиса тяжело вздохнула, но потом слабая улыбка тронула ее губы.

– Ну, теперь понятно, почему я сегодня повеселела? Чем дальше от Хельмграда и нелюбимого мужа – тем лучше мое настроение!

– Твоя байка реально чума! – воскликнул Ли, хлопая девушку по спине – так у них в банде принято выражать уважение.

Улыбнувшись на этот раз веселее, девушка потрепала Хорька по голове. Я поймал себя на мысли, что сейчас приревновал, наблюдая как ладонь девушки зарывается в грязные, нечесаные волосы Ли; и постарался отвести от них взгляд.

– Ну вот, я открыла вам страшную тайну двух хельмских семей. Теперь вы знаете, зачем я еду в Кеджийск. А вы что там забыли?

– Меня послал в Кеджис мой господин – выполнить одно весьма деликатное задание… Извините, но больше ничего не могу рассказать. Иначе придется сделать себе харакири! – увильнул я от рассказа и показал для наглядности, как вспарываю живот.

– О! Я б на енто позырил…

– Всё понятно с тобой… А ты, злобный суслик, сможешь рассказать о цели своей поездки или ты тоже сделаешь с собой что-нибудь эдакое?

Ли напыжился и гордо вскинул голову, отбрасывая со лба грязные патлы, – Я не суслик, я – Хорек!

Схватив руками плечо бандита, девушка сильно сжала его и потрясла.

– Ну пожалуйста, ну расскажи! Ты же обещал, – смешно заканючила она.

Важно расправив плечи, Хорек потерпел еще пару секунд, потом сдался:

– Лана, лана! Слухайте терь мою байку!

– Наехала, как-то братва из гопы берсерков на нашу баруху. А мы типа крышей ее всегда были. Те цуки отметелили хозяина барухи, и зашкерили баблосов с бухлом. Хорьки на кое забить не могли, поентому стрелканули берсеркам. Кароче мочилово было конкретным – мы захреначили половину берсерков, лично я троих мочканул, но много и свих чуваков потеряли. И тута вроде всё лафа, но кие-то два козла движнули к барухе – отомстить, типа, его хозяину за вызов нашей гопки. Я попёхал с одним корешком за ними.

Хорек немного поник, грустным взглядом обвел всех слушателей и продолжил.

– Кароче лажанулся тада мощно: трупанули мого дружбана, а хозяина барухи я сам по прогону примочил, прикиньте. Ну, кароче, базарю, как всё было. Догнали мы их у самой барухи, но енти цуки стали отшмаливаться. У одного из их отшарился не кой-нить пистолетик-пукалка, а мля, реальный пулемет Калаша! Как авай он по нам колбасить с него – мы с корешком сразу движнули и зашкерились за прикрытие. Рядом, чай, стоял гадюшник…

– Слушай, Василиска, ты хорошо понимаешь, о чем он рассказывает? Я половину его слов не знаю! – я наклонился к девушке и прошептал на ухо.

Она хитро улыбнулась, легонько прикоснувшись ладонью к моей груди, как бы соглашаясь, – Такая же фигня! А вроде по-русски говорит…

– Нет, по-хорьковски!

Василиса ехидно хихикнула.

Не замечая того, что слушатели не особо внимают рассказу, Ли продолжал и не на шутку разошелся. В вездеходе стали раздаваться крики вроде “Быщь”, “Бабах” и “Тра-та-та”. Хорек уже выпрыгнул на середину салона и изображал то берсерков, то хорьков, то этот самый “реальный пулемет Калаша”. Даже Сян Аристархович, задремавший во время Василисиного рассказа, проснулся и настороженно поглядывал на Хорька, видимо опасаясь, как бы тот не забылся и не начал палить по-настоящему.

В общем, как я приблизительно понял, другу Ли удалось ранить того бандита, который был с пулеметом. Берсерки спрятались в баре и забаррикадировали дверь. Однако малолетний бандит знал черный ход – он располагался на втором этаже, и к нему вела пожарная лестница. Хорек послал туда своего кореша, а сам собрался штурмовать парадный вход, достав при этом пару гранат. “Ага, мы уже знаем, как ты умеешь обращаться с гранатами!”. Но, как оказалось, набедокурил он в другом – не учел, что противники тоже знают о черном выходе. Пока Ли готовился подорвать дверь, а второй хорек забирался по лестнице, дверь черного выхода неожиданно раскрылась и один из берсерков пустил вниз длинную очередь. Заслышав стрекот пулемета, Ли рванул к напарнику, но было уже поздно – его кореш висел вниз головой, зацепившись ногой за ступень. Не дожидаясь повторной очереди, молодой бандит ловко закинул обе гранаты в проем двери, и берсерка вынесло наружу сильным взрывом.

– Однако! Можешь ведь, когда захочешь! – съязвил я, но Хорек пропустил остроту мимо ушей – он был слишком занят своим рассказом.

– Тада я удумал движнуться чрез передний ход! Сначала подхреначил ее нафиг, посля зашарился в дыру, переначив свой пушкан на авматический режим. А ента цука, типа удумал подшухериться – зашкерил в заложку самого хозяина барухи и стал шариться за барную стойку! Прихерил к его башне пушкан и раковал назад. Я на движу шмальнул очереденкой, метя в размалеванную башку берсерка. Но во фигня – по дороге спотыкнулся, блин, о гребанный кусок двери, и пули ушли ниже. Кароче, шею берсерка реально расхреначило в гамно, а одна пуля протыкнула и шею бармена. Мля, кая засада!

Изобразив на лице гримасу душевной боли, Хорек потер повлажневшие глаза. Он заявил, что с этим барменом их связывала крепкая дружба – тот угощал его друзей выпивкой, а Ли обеспечивал недорогой крышей.

– Када я к нему склонился – он щё был живой. Я звинялся пред ним, чё случайно задел его. Но он тока просил мя об типа ластной услуге.

Ли рассказал о просьбе бармена: в запертом ящике рабочего стола должен лежать золотой медальон с выгравированным черепом, и эту драгоценность надо было доставить одному человеку в Кэджийске. Хозяин бара заставил хорька поклясться своим оружием, чтобы тот выполнил его последнюю просьбу.

Закончив сбивчивый рассказ, молодой бандит сел обратно на свое сиденье и часто, как запыхавшийся пес, задышал. Засунув руку за пазуху, он вытащил потертый золотой медальон и показал всем.

– Клевая штучка! – воскликнула Василиса, забрав украшение, чтобы рассмотреть поближе.

– И ради этой фиговины ты отправился в Кеджис? – удивился я.

Гордо выпятив грудь, Ли постучал по ней кулаком.

– Мы, хорьки, мля, держим свое слово! А барушник был для мя корешком, я не мог послать его с ластной просьбой.