Текст книги "Пока ещё жив"

64

– Кто он, твой друг-толстяк?

Дрейтон Уилер, уже давно сидевший внизу, у лестницы, и с беспокойством поглядывавший вверх, облегченно выдохнул, услышав голос гида. Первая экскурсия началась. Пора выходить.

Большую часть ночи он провел за работой, изучая обстановку и старательно избегая охранников. Потом попытался уснуть, но сон не шел – в голову лезли посторонние мысли и образы, по крыше нескончаемо стучал дождь.

Найденное наверху убежище устраивало его во всех отношениях. Да, там гуляли сквозняки и скреблись крысы. То и дело скрипели половицы, как будто в здании поселились тысячи привидений. Но все это было не важно. К черту призраков – он и сам скоро присоединится к ним, но прежде кое с кем поквитается. Незадолго до рассвета Дрейтон Уилер возвратился в подвал, где было тихо и тепло.

Он осторожно прокрался вверх по ступенькам и прислушался.

– Так и сказал, – продолжала гид. – Видите ли, Бо Браммел был известной для своего времени личностью, настоящим денди эпохи Регентства.

Публика внимала гиду, полностью заслоняя Дрейтона. С курток и плащей капала вода. Он отодвинул засов, открыл калитку, проскользнул в нее, закрыл за собой и задвинул засов.

– Со временем они несколько отдалились друг от друга. Бо Браммел, лорд Олванли, Генри Майлдмей и Генри Пьерпойнт считались главными фигурами…

Он поднялся по ступенькам и осторожно, медленно и неслышно, прошел позади группы. Стоявший у выхода охранник в форме был занят своим телефоном. Дрейтон Уилер натянул поглубже бейсболку, прошел мимо и зашагал дальше по коридору, следуя указателям, которые привели его в магазинчик сувениров. Вот только для него здесь ничего уже не было. Близкая смерть освобождает от многого, и в частности от необходимости тратить деньги на сувениры.

Он вышел на улицу. Дождь лил как из ведра. Пахло сыростью и недавно скошенной травой. Он вдохнул солоноватый воздух и посмотрел на часы – двадцать минут одиннадцатого, пятница, 10 июня. Как же хорошо! Никогда в жизни он не чувствовал себя лучше. Может, дело в тех лекарствах, что ему прописали. А может, в том, что через шесть месяцев – плюс-минус несколько недель – его здесь уже не будет. И черт с ним со всем – он был свободен.

И у него еще был список покупок!

65

На приглашение выпить чашечку утреннего кофе и обсудить дальнейший план действий в апартаментах Геи Лафайет Рой Грейс отозвался незамедлительно. Прибыв к Гранд-отелю за несколько минут до половины одиннадцатого, он поймал себя на том, что испытывает непривычное волнение. На работе Грейс обычно не нервничал, даже в самых опасных ситуациях мозг его функционировал отстраненно, полностью сосредоточившись на достижении поставленной цели. Сейчас же ему было сильно не по себе, вплоть до того, что даже живот пришел в состояние волнения.

За годы работы в полиции ему не раз доводилось встречаться с самыми разными знаменитостями, для которых Брайтон стал домом, но все они меркли на ослепительном фоне Геи Лафайет. Чувствуя себя карликом между двумя грозными охранниками, Грейс с нетерпением ждал, когда же наконец откроется дверь, и немало удивился, когда на пороге предстала не ассистентка, а сама звезда. На ней была джинсовая рубашка, белые джинсы и босоножки на высоченном каблуке.

– Детектив суперинтендент Грейс! – Гея ослепительно улыбнулась. – Я вам так признательна! Большое спасибо, что приехали. – Благодарность ее была искренней, как будто полицейские составляли некую особую породу людей, обладающую иммунитетом к ее чарам, безотказно действующим на всех остальных.

Сделав над собой усилие, он оторвал от нее взгляд и вошел в комнату с ароматом свежесваренного кофе и густого парфюма. Прическа у Геи была совсем другая – короткая, мальчишеская.

– Что думаете? – спросила она, поймав его взгляд.

– Мило, – сказал он, ничуть не покривив против истины – новый стиль был ей к лицу. С другой стороны, с такими потрясающими данными она прекрасно выглядела бы даже в мусорном контейнере с ведром на голове. Позади нее, в глубине комнаты, прошла женщина лет тридцати в черных джинсах и черной футболке с крошечным золотым логотипом лисички. Прошла и положила сценарий на столик возле дивана. Грейс заметил, что большинство страниц белые, но между ними есть и голубые, и желтые, и зеленые, и вишневые.

– Последние изменения, – сообщила ассистентка и вышла.

Гея коротко махнула рукой и, снова повернувшись к Рою Грейсу, спросила, имея в виду прическу:

– Вы действительно так думаете?

– Да. Я действительно так думаю, – сказал он, хотя всегда, если дело касалось женщин, отдавал предпочтение длинным волосам.

– В этом чертовом фильме приходится надевать парик. Тяжелый, огромный. В нем так жарко, так неудобно… как будто коврик на голове носишь. И волосы постоянно падают на лицо, из-за них мне ни черта не видно.

Грейс усмехнулся.

– Полагаю, во времена Марии Фицхерберт женщины мыли волосы пару раз в году.

– Уж да – у Марии-Антуанетты в волосах и впрямь жили птички.

– Очень гигиенично.

– Итак, меня спас ваш коллега, главный суперинтендент Баррингтон?

– Как это? – нахмурился Грейс.

– Моя парикмахерша – она повсюду со мной ездит – в Англию не прилетела. Беременность с осложнениями. Так вот он нашел мне другую – представьте себе, жену полицейского!

– И кто она?

– Трейси Карри. Супруга старшего инспектора Стива Карри.

– Его я знаю, а вот про то, что его жена – парикмахерша, впервые слышу.

– Она настоящий гений!

– Приятно сознавать, что суссекская полиция превращается в бюро услуг!

– Мне от вас только одна услуга требуется – присматривайте за моим сыном и дайте мне дожить до конца съемок. – Гея указала на кресло напротив дивана. Грейс сел.

– С этого фронта одна хорошая новость уже есть, – сказал он. – Вы, наверное, слышали?

– Разумеется, слышали, – голосом Джеймса Кэгни ответил Эндрю Галли. В следующую секунду шеф охраны и сам вошел в комнату, как всегда, в элегантном костюме. – Детектив-суперинтендент Грейс, приятно снова вас видеть. – Он опустился в соседнее кресло.

Появившаяся откуда-то юная ассистентка спросила Грейса, как он пьет кофе.

Галли поднял руки, как будто демонстрируя кому-то невидимый футбольный мяч, и, подержав, опустил воображаемый мяч на колени.

– Я вам так скажу. Возможно, они и поймали того парня, но я против того, чтобы понижать уровень охраны Геи и Роана. Нам нельзя расслабляться. У вас ведь чокнутых тоже хватает, да?

– Куда ж без них, – согласился Грейс. – Но у нас их не больше, чем в любом другом городе в этой стране. Вообще-то Брайтон вполне безопасное место.

– Я читал, что в среднем у вас совершается от пятнадцати до двадцати убийств в год, но в этом их произошло уже шестнадцать, а впереди еще семь месяцев. Так что уровень повысился вдвое.

Гея, до того сидевшая на краешке дивана и внимательно слушавшая Галли, перевела взгляд на Грейса, и детектив вдруг увидел спрятавшийся за безукоризненными чертами лица страх.

– Статистический всплеск, – бодро ответил он и тут же понял, что сказал не то.

– Да, верно. – Нотки Кэгни в исполнении Галли прозвучали еще явственнее. – Может, скажете, что чувствуют те люди, что лежат в пластиковых мешках в вашем морге? Как они воспринимают этот ваш статистический всплеск?

Грейс ответил не сразу – ассистентка принесла кофе.

– Возможно, вам станет легче, – сказал он, отказавшись от предложенного сахара, – если я скажу, что большинство убийств – это разборки между самими преступниками или результат домашних конфликтов.

Галли почесал за левым ухом.

– Я много читал о вашем городе. В 1930-х Брайтон называли «преступной столицей Соединенного Королевства» и «убийственной столицей Европы». Знаете, на мой взгляд, здесь не так уж многое изменилось.

Грейс поймал себя на том, что американец раздражает его все больше и больше. Но приходилось терпеть.

– Я поговорю с главным констеблем и передам ему вашу озабоченность.

– Буду очень благодарен. А пока меня вполне устроит, если вы сохраните нынешний штат охраны.

– Обещать не могу, но сделаю все от меня зависящее.

– Спасибо, – сказала Гея и, мило улыбнувшись, уставилась завораживающим взглядом в его глаза. Чудится? Или она и впрямь флиртует с ним?

– Мам, мне скучно!

Роан – босой, в мешковатых джинсах и оранжевой футболке, с игровой консолью «нинтендо» в руке – шел к ним через комнату.

Гея похлопала по дивану, и мальчик неохотно забрался на него.

– Погода не очень, да, милый? – спросила Гея.

Роан не ответил – он уже ушел в игру.

– Новая? – поинтересовался Грейс. – 3DS?

Не отрывая глаз от экрана, мальчишка нехотя кивнул.

– Хочет пойти на берег, но не в такую же погоду. – Гея посмотрела в окно, за которым вовсю лил дождь. Выражение ее лица вдруг изменилось. – А у вас есть дети, детектив?

– Нет. Только золотая рыбка.

Она рассмеялась.

– Я подумала… Было бы неплохо, если бы Роан познакомился с кем-то из своих сверстников. Может быть, вы знаете кого-то, кто захотел бы поиграть с ним, побыть какое-то время?

Грейс даже вздрогнул.

– Вообще-то… Да, есть!

– Я была бы очень признательна. – Она поцеловала сына в щеку, но тот как будто и не заметил, полностью увлеченный игрой. – Ты ведь хотел бы, дорогой? Поиграть с кем-то?

Он пожал плечами:

– Мне все равно.

– Я могу позвонить… Роану шесть, да?

– Исполнилось три недели назад.

– Отлично!

Грейс достал трубку и набрал номер Гленна Брэнсона.

– А, старичок! Что случилось?

– С тобой тут хотят поговорить.

– Кто?

– Передаю трубку. – Он протянул Гее телефон. – Его зовут Гленн.

– Привет, Гленн, – произнесла она в трубку своим чуть хрипловатым голосом.

Грейс попытался представить лицо друга на другом конце линии. И улыбнулся.

66

– Что значит, у вас их нет?

Ссутулившийся за прилавком человек в белом халате был самым обычным ничтожеством, попавшим сюда совершенно непонятным образом. Ему бы следовало убраться отсюда еще тогда, когда он только понял, что ненавидит свою работу и уже не желает ни помогать никому, ни даже просто быть вежливым. С растрепанными седыми волосами, в круглых очках с толстыми стеклами, он напоминал нацистского генетика, чья карьера претерпела резкий поворот. И говорил похоже.

– Мы такого не иметь.

– Ты же аптекарь, мать твою, а все аптекари продают термометры.

Человек за прилавком пожал плечами и промолчал.

Дрейтон Уилер ожег его взглядом.

– Ты знаешь, где тут другая аптека?

Аптекарь кивнул:

– Да.

– Где?

– Зачем я говорить вам? Вы мне не нравиться. Не нравиться ваше отношение.

– Да пошел ты.

– Сам пошел.

Ему так хотелось врезать по этой самодовольной, злобной физиономии. Но несдержанность грозила серьезными последствиями. Нет, это было бы неумно. Отвлекаться нельзя, надо сосредоточиться на главной цели. Сосредоточиться. Сосредоточиться.

Вылетев в гневе из аптеки, Дрейтон Уилер столкнулся с женщиной, толкавшей тележку с покупками.

– Дура старая! – крикнул он. – Смотри, куда прешься!

Улица тонула в тумане, ярость застилала глаза. Он устал. Давно не принимал душ. Проголодался. Надо поесть. Надо принять ванну.

Но прежде всего надо достать термометр.

67

Телефон зазвонил незадолго до полудня, когда Рой Грейс шел по длинным коридорам Гранд-отеля к парковочной площадке. Звонил Гленн Брэнсон, причем во второй уже раз. В первый он долго рассыпался в благодарностях за то, что Рой связал его с Геей.

– Даррен Спайсер, верно? – сказал сержант.

Гленн был заядлым киноманом, и его речь изобиловала отсылками к тем или иным фильмам и актерам. Первой реакцией Грейса, еще находившегося под впечатлением от встречи с Геей, было любопытство: интересно, какой фильм Гленн имеет в виду сейчас?

– Даррен Спайсер?

– Вспомнил, шеф?

– Постоянно забываю. Да, вспомнил. – Он не стал добавлять, что видел его два дня назад на похоронах Томми Финчера. – И что? – Ответ Гленна едва не утонул в вое сирены пролетевшей мимо «скорой».

– Он только что позвонил мне. Хочет поговорить с тобой.

Даррен Спайсер был одним из местных уголовников и по совместительству информатором суссекской полиции. Профессиональный взломщик, ступивший на криминальную стезю еще подростком, он считался настоящим рецидивистом. «Попал в вертушку» – говорили о таких в полиции. Большую часть взрослой жизни Даррен Спайсер провел за решеткой. В начале года Спайсеру улыбнулась – на взгляд Грейса, совершенно незаслуженно – удача: он получил вознаграждение размером в пятьдесят тысяч фунтов, объявленное местным миллионером-филантро пом Руди Берчмором за информацию, которая привела бы к аресту человека, попытавшегося изнасиловать его жену. За всю карьеру полицейского информатора это был его самый высокий финансовый результат – как в тюрьме, так и на свободе.

– Чего он хотел? – спросил Грейс.

– Поделиться не соизволил. Сказал только, что это важно и что тебе надо знать.

– На какое вознаграждение нацелился теперь?

– Не знаю. Судя по голосу, был взволнован. Дал мне номер телефона.

Грейс записал номер и, войдя на территорию парковки, остановился и набрал его.

Ответили почти моментально и довольно уклончиво:

– Да?

– Даррен Спайсер?

– Смотря кто спрашивает.

«Вот же хрен», – подумал Грейс и назвал себя.

– У меня для вас кое-что есть.

– Относительно чего? И что вы хотите?

– Хочу манки[10]10
  Манки – 500 фунтов.


[Закрыть].

– Это большие деньги.

– Информация того стоит.

– Хотите рассказать?

– Нам надо встретиться.

– А в чем дело? В общих чертах?

– Это касается той кинозвезды, которую вы охраняете.

– Геи?

– Знаете такое заведение, «Корона и якорь», в Шорэме?

– Не высоковато ли замахнулись, а?

– Я сейчас человек богатый, детектив. Буду здесь еще тридцать минут.

* * *

Шорэмская гавань – это крупный порт на западной окраине Брайтона. Деревушка рядом с ним давно разрослась, превратившись в своего рода дополнение к городу. Паб «Корона и якорь», с его внешней террасой и видом на бухту, славился еще и прекрасной кухней. Грейс бывал здесь много раз – раньше с Сэнди, в последнее время с Клио.

Что бы он ни думал о Спайсере и его достойном порицания образе жизни, следовало признать – этот человек имеет хорошие связи, а его информация в большинстве случаев заслуживает доверия. Да, пятьсот фунтов деньги немаленькие, но для такого рода платежей в распоряжении полиции имеется особый фонд.

В связи с переходом на новый уровень публичной отчетности все полицейские обязаны – за исключением случаев крайней необходимости – подчиняться общим правилам парковки. Вот почему Грейс потратил десять минут своего рабочего времени, раскатывая по узким улочкам старой части Шорэма под проливным дождем в поисках свободной стоянки.

Спайсер сидел на барном стуле с почти пустым стаканом крепкого портера. Долговязый, немного за сорок, он выглядел едва ли не на шестьдесят – тюрьма лет прибавляет. Костюм его составляли мешковатые джинсы, желтая рубашка поло и новенькие кроссовки. На бритой голове темнел легкий пушок, лицо морщинистое, глаза мертвые.

– Еще один «гиннесс»? – спросил вместо приветствия Грейс, опускаясь на соседний стул. Было еще относительно рано, и бар почти пустовал.

– Я уж думал, не придете, – сказал, не глядя на детектива, Спайсер. – Хочу покурить. Принесите мою пинту на террасу. – Он сполз со стула и побрел через бар. Грейс проводил его взглядом – Спайсер напоминал накренившийся строительный кран.

Через пару минут Рой Грейс вышел через стеклянную дверь на деревянную террасу с видом на Адер, речушку, впадающую в бухту. Вода ушла с отливом, обнажив берег и оставив мелкие лужицы. Десятки чаек высматривали в грязи добычу. Чуть дальше по берегу виднелась компания ставших на вечный прикол лодок – Грейс помнил их с незапамятных времен.

Спайсер сидел под широким зонтом, катая между пальцами сигарету, и вокруг него падал дождь.

Грейс вручил ему кружку «гиннесса» и, поставив на столик свою, с диетической колой, выдвинул стул и сел напротив.

– Хорошая погода для уток!

Запах сигареты манил и дразнил, но много лет назад он принял решение – не курить в дневное время вообще, а вечером, иногда, не больше одной-двух.

Спайсер глубоко затянулся.

– Так мы договорились? Манки?

– Большие деньги.

– Думаю, сделка честная. – Он допил пиво в своем стакане и потянулся за кружкой, которую поставил Грейс. – Вы и сами согласитесь.

– А если нет?

Спайсер пожал плечами.

– Да мне плевать. Схожу на дело, в любом случае возьму больше, правильно?

– О каком деле вы говорите?

Спайсер приложился к кружке.

– Мне предложили хорошую работу – ограбить апартаменты Геи в Гранд-отеле.

Грейс невольно напрягся. Пятьсот фунтов больше не казались такими уж большими деньгами.

– Расскажете?

– Значит, договорились?

– Деньги достану в ближайшие пару дней. Так почему же вы не взялись за работу?

– Я этим больше не занимаюсь. Полиция помогла мне разбогатеть, так что воровать нет необходимости.

– И чем теперь промышляете? Наркотиками? Имея на руках пятьдесят тысяч, можно и в этом поучаствовать.

Спайсер уклончиво пожал с плечами.

– Я сюда пришел не о себе разговоры вести.

Грейс поднял руки:

– Не беспокойтесь. Я чист, никакого магнитофона. Итак, кто предложил вам эту работу?

Хотя на террасе и не было ни души, Спайсер тем не менее огляделся и лишь потом наклонился через стол и чуть слышно сказал:

– Эмис Смолбоун.

Грейс недоверчиво уставился на него:

– Эмис Смолбоун? Серьезно?

Его собеседник кивнул.

– Почему он обратился к вам?

– Я, как вышел из тюрьмы, некоторое время работал в Гранде, в отделе обслуживания. Знаю все ходы и выходы. Как куда попасть. Смолбоун, должно быть, прослышал и обратился ко мне.

– Дать показания под запись не хотите?

– Смеетесь!

– Если сделаете заявление, я попытаюсь отправить его назад. Вернется не скоро.

– Я, конечно, не больно умен, но жить еще хочу. Если сдам Смолбоуна, то до конца жизни оглядываться буду. Нет уж, спасибо. – Он встревоженно посмотрел на Грейса. – А это не?.. Ну, вы понимаете?

Грейс покачал головой:

– Информация останется со мной. Об этом разговоре никто никогда не узнает. Так что, расскажете поподробнее? Не думаю, что цель Смолбоуна – ограбление.

– Так и есть. Для него главное – вам подножку поставить. Чтоб вы облажались. – Спайсер криво ухмыльнулся. – По-моему, вы не больно-то ему нравитесь.

– Как жаль. Моя каминная полка будет смотреться так сиротливо без его обычной рождественской открытки.

68

– Нет, мне помогать не надо, спасибо. Я что, так уж хреново выгляжу?

Застигнутый врасплох столь бурной реакцией, швейцар Гранд-отеля тем не менее сохранил, по крайней мере внешне, полное хладнокровие.

– Очень хорошо, сэр. Я просто хотел как лучше.

– Когда мне понадобится ваша помощь, я сам ее попрошу.

Дрейтон Уилер прошел через вестибюль, обливаясь потом под тяжестью запечатанной коричневой коробки под левой рукой и двух внушительных сумок.

Помимо двух фотографов, в вестибюле прочно обосновалась, заняв пару диванчиков и словно став на постой, разношерстная группа печальных фанатов этой тупой стервы, этой гребаной кинозвезды. И кто только выбрал ее на эту роль? На роль, написанную им! Он нажал кнопку и стал ждать лифт. Его раздражение, его злость растекались по всему вестибюлю. Чуть раньше он уже накричал на двух аптекарей, тупого кассира в магазине хозтоваров «Доккерилз», идиота-продавца в супермаркете «Уэйтроуз» и полного недоумка в «Халфордсе».

Лифт остановился на шестом этаже. Дрейтон Уилер прошел по коридору, остановился и попытался открыть дверь карточкой-ключом.

Ридер замигал красным.

– Черт! – Мешала коробка под левой рукой. Он снова сунул карточку в ридер, на этот раз нужной стороной, и огонек сменился на зеленый.

Он пинком открыл дверь, переступил порог, прошел, пошатываясь, к двум стоящим рядом кроватям и с облегчением бросил на одну из них весь свой багаж.

Надо принять душ. Съесть что-то. Но в первую очередь все проверить, убедиться, что эти олухи продали ему то, что надо.

Он повесил на дверь табличку «не беспокоить», запер дверь на задвижку, вскрыл первый пакет, достал автомобильный аккумулятор и поставил его на валявшийся на круглом столике журнал «Суссекс лайф». Из другого пакета были извлечены шесть термометров и монтировка. За ними последовала бутылка соляной кислоты, замаскированная ярлычком с надписью «растворитель». Ее Дрейтон поставил на другой журнал, «Весь Брайтон». Вторая бутылка содержала хлор. Последняя покупка была из «Мазеркэйр».

Отступив в сторонку, он оглядел все и улыбнулся. Когда умираешь, тебе уже не о чем беспокоиться, и это замечательно. В голове вертелась цитата, но имя автора выскакивало из памяти, никак не давалось.

«Мечта о смерти – для тех, в чьем сердце страх; мертвым больше нечего бояться».

А ведь верно сказано. Да, верно. Знаешь ли ты эту цитату, Ларри Брукер? Максим Броуди? Гея Лафайет?

Знаете ли вы, с кем имеете дело?

С человеком, который ничего больше не боится!

С человеком, располагающим всем необходимым для изготовления дихлорида ртути. И знающим, как это сделать!

Прежде чем стать хреновым сценаристом, он был вполне успешным химиком-технологом.

Дихлорид ртути – это не соль, но линейная трехатомная молекула. Отсюда его свойства.

А вы это знали? Ларри Брукер? Максим Броуди? И ты, стерва, Гея Лафайет?

Скоро узнаете.

Зазвонил телефон. Он ответил резко – сейчас все, что отвлекало, раздражало.

Приветливый женский голос произнес:

– Джерри Бакстер?

Он вспомнил этот голос.

– Да.

– Вы не пришли сегодня на примерку. Я хотела бы уточнить, вас еще интересует наше предложение по съемкам в «Королевской любовнице»?

Дрейтон Уилер сдержал раздражение.

– Извините. У меня была важная встреча.

– Все в порядке, Джерри. Без проблем. Если погода не помешает, съемки начнутся возле Павильона в понедельник утром. Сможете подойти завтра?

Он задумался, а потому ответил не сразу.

– Конечно.