Текст книги "Пока ещё жив"

88

Трубку взяли сразу после второго гудка.

– Фирма «Моторхоумс» слушает.

– Вам звонят из «Брукер – Броуди продакшнз», – сказала Анна Галишия с сильным американским акцентом, решив, что так будет убедительнее. – Мы тут потеряли ключ от трейлера нашей звезды Геи, и нам срочно нужен новый.

– О господи! – ответил женский голос. – Нам придется искать свободного курьера, чтобы отправить его к вам.

– Вы находитесь в Сент-Олбансе, графство Хертфордшир, верно?

– Да, верно.

– Как раз неподалеку от вас сейчас наши сотрудники, поехали забирать подпорки. Я направлю их к вам, пусть захватят ключ. Они будут примерно через два часа.

– Да, отлично. Ключ будет в приемной.

Анна поблагодарила и отключилась.

89

К съемкам главного эпизода начали готовиться за час до официального закрытия Павильона для посетителей. Через громкую связь вызвали статистов. Дрейтон Уилер никак на это не отреагировал. С его места под деревянным каркасом внутри купола, с деревянных досок, которые образовывали вогнутую лестницу, ведущую внутрь купола, ему открывался вид вниз через отверстие возле металлического стрежня, к которому крепилась люстра Банкетного зала.

Кроме того, он все хорошо слышал благодаря системе контроля за младенцем, которую купил в магазине детских товаров. Радиомикрофон был прикреплен к столу красного дерева в Банкетном зале, а динамик стоял рядом. Система работала отлично, правда, иногда возникали небольшие помехи.

Часы показывали полпятого вечера. Казавшийся бесконечным день близился к концу. Он сидел в неудобной позе наверху, наблюдая за бестолковыми туристами, расхаживающими по Банкетному залу. Плюшевый канат закрывал доступ к настоящему банкетному столу. Теперь ему уже не было скучно.

Крепления люстры оказались на удивление простыми. Поперечная балка из четырех металлических шестов соединялась с деревянными распорками, которые были закреплены большими болтами. К центру поперечной балки был приварен толстый алюминиевый стрежень длиной три фута, к которому крепилась люстра весом в четверть тонны. Она, в свою очередь, состояла из пятнадцати тысяч элементов. Уилер плотно обмотал стержень гостиничным полотенцем. И ухмыльнулся.

Потанцуем!

Он видел дублеров Геи и Джадда Халперна, усаживавшихся за обеденным столом, чтобы оператор мог подобрать подходящее освещение. Этикет требовал, чтобы места за столом первыми заняли король и его возлюбленная.

Остальные гости будут рассаживаться по очереди. Здесь очень важен точный хронометраж. Если повезет, люстра упадет прямо на Гею и Джадда Халперна. Правда, там могут оказаться еще человек десять, сидящих рядом с ними или напротив.

Среди актеров второго плана были известные имена. Хью Бонневилль, снимавшийся в «Городском аббатстве», играет роль лорда Олванли, а Джозеф Финнс – друга короля Бо Браммела. Эмили Уотсон получила роль графини Джерси, имевшей большое влияние на Марию Фицхерберт. Смехотворная, совершенно недостоверная сцена. Как можно было доверить им такие роли. Они же все сговорились исказить историю. Такого права нет ни у кого. А раз так, то и жить они недостойны!

Если удача не отвернется, он расправится со всеми.

Уилер вытащил из рюкзака бутылку из-под минеральной воды «Сан-Пеллегрино» с завинчивающимся колпачком. Содержимое неотличимо от воды. Однако если выпить его, смерть будет мучительной и долгой. В бутылке находилась кислота, дихлорид ртути, она же сулема. Вещество достаточно сильное. Судя по проведенным опытам и произведенным расчетам, кислота должна разъесть алюминиевый стержень диаметром шесть дюймов за 25 – 30 минут.

Он видел лысую макушку Ларри Брукера. Тот расхаживал по залу и покрикивал на киношников. Кричал так громко, что пришлось уменьшить громкость на динамике. Члены съемочной группы, выполняя распоряжения продюсера, бестолково сновали по всему помещению. Десяток статистов сидели за столом, накрытым для пиршества, пока оператор и его ассистенты заканчивали настройку освещения. К съемке готовился и звукооператор, расставлявший аппаратуру. Последние приготовления к важному эпизоду подходили к концу. Гея оставалась в трейлере. Ее гримируют и причесывают. Сейчас она, наверное, пробегает взглядом странички сценария.

Его странички. Его сценария.

Джадд Халперн тоже сидит в своем вагончике, тоже пялится в текст, занимаясь приготовлениями иного рода – накачиваясь бурбоном с колой. Ларри Брукер о чем-то разговаривал с молодым мужчиной, похожим на первого ассистента режиссера, который энергично кивал в ответ.

«Вы понимаете, почему все вы здесь находитесь? Из-за сценария «Королевской любовницы». Если бы я не написал его, никто не получил бы работу в этом фильме.

Вы благодарны мне?

Знаете ли вы вообще, кто я такой?

Ничего, скоро узнаете».

90

– 18.30, вторник, 14 июня. Это двадцатый инструктаж по операции «Икона», – сказал Рой Грейс, обращаясь к следственной группе. – У нас появилось кое-что новенькое. – С этими словами он выразительно посмотрел на Поттинга. – Норман, можете рассказать о доме Майлза Ройса?

– Я взял с собой детектива Николла, а также Лорну Деннисон-Уилкинс и фотографа Джеймса Гартрела для фиксирования хода осмотра. Мать Ройса нисколько не преувеличивала, когда заявила, что ее сын – большой поклонник Геи. Дом буквально набит всяким барахлом – буквально ступить некуда. Честно говоря, никогда еще не видел ничего подобного. В каждой комнате картонные фотофигуры в полный рост, платья, записи, сувенирные программки и груды газетных и журнальных вырезок. Все валяется на полу, кое-что приклеено к стенам. По-моему, он был не просто фанатом, а настоящим маньяком, одержимым. Или, правильнее сказать, оригиналом-эксцентриком. В некоторые комнаты невозможно открыть дверь – завалена хламом. Если понадобится, Лорна завтра туда наведается, чтобы составить опись всего этого дерьма.

– Признаться, меня беспокоят такие люди, – признался Грейс. – Эти чокнутые фанаты, они действительно одержимые и непредсказуемые. Но больше всего меня сейчас беспокоит то, что фанат Геи мертв, а сама Гея находится в нашем городе. Это может быть чистой воды совпадением. Но может быть для нас и важным направлением расследования, если мы пытаемся выяснить, с кем из других фанатов Геи связан Ройс.

Он посмотрел в свои записи.

– В настоящее время, судя по тому, что рабочая группа из ОВТ нашла в компьютере Ройса, существует небольшая группа преданных поклонников Геи, которые обменивались информацией о ней и постоянно соревновались друг с другом на аукционах, где появлялись ее вещи. Похоже, одну особенно рьяную поклонницу Геи зовут Анна Галишия. Между ней и Ройсом велась настоящая война. Именно поэтому она и представляет для нас несомненный интерес. – Он снова заглянул в блокнот. – Конфликты разгорались нешуточные, и предметом споров обычно становились вещи Геи, которые она надевала во время концертов и которые так или иначе попадали на аукцион. Они пытались перехватить их друг у дружки, перебивая цены. Наши спецы продолжают копаться в ее электронной почте. Я попросил Аннализу Винир пробить Анну Галишию по нашей базе. Кое-что есть. – Он кивнул Аннализе.

– Вечером в минувшую среду, – начала Аннализа Винир, – полицейский отправился в Гранд-отель по звонку третьей степени опасности. Звонок поступил от женщины, пожаловавшейся на то, что ее избили два охранника Геи Лафайет. Она назвалась Анной Галишией. Руководствуясь полученной из ОВТ информацией о связи между ней и Ройсом, мы отправили двух полицейских в форме по указанному ею адресу. Там ее не оказалось. Она дала неправильный адрес.

Гленн Брэнсон нахмурился.

– Зачем называть неправильный адрес, если подаешь жалобу?

– Вот именно, – согласился Рой Грейс. – Судя по всему, она была сильно не в себе. Но зачем давать вымышленный адрес? – Он оглядел одного за другим своих подчиненных. – Есть соображения на этот счет?

– Мне это представляется бессмыслицей, – ответил Грэм Болдок.

– И мне, – сказал Гай Батчелор. – Если ты жалуешься, то жалуешься. Если тебе есть что скрывать, ты ни за что не станешь жаловаться. Непонятно. – Он пожал плечами.

– Что-то эта особа мне не нравится, – произнес Грейс. – Надо ее разыскать. И побыстрее.

91

– Как я могу снять фильм с многомиллионным бюджетом, когда ведущий мудак-актер занимается всякой херней, черт бы его побрал! – рявкнул на весь Банкетный зал Ларри Брукер, обращаясь к несчастному третьему ассистенту режиссера Адриа Гонсалесу.

– Хотите, чтобы я ответил на этот вопрос? – спросил Адриа, вскинув руки в жесте отчаяния.

Обязанности его сводились к тому, чтобы доставлять на съемочную площадку Гею, Джадда Халперна и других главных актеров и препровождать назад после завершения работы. Двадцативосьмилетний мужчина с румяным лицом и коротко стриженными непокорными рыжими волосами, в синей футболке с надписью «Королевская любовница», шортах и кроссовках, он постоянно носил гарнитуру с наушниками и микрофоном, мобильный телефон и пейджер на ремне. Кроме того, Адриа никогда не выпускал из рук список телефонов. Сейчас он пожал плечами и выразительно посмотрел на Брукера. Обеих звезд отличало непомерное себялюбие, и их взаимная неприязнь день ото дня становилась все сильнее и сильнее.

Халперн уже дважды заставлял Гею ждать, и вот теперь она отказалась выходить из трейлера на съемку эпизода, в котором участвовали они оба, пока ей не сообщат, что партнер уже на съемочной площадке и готов сниматься.

Свидетелями последней вспышки гнева Ларри Брукера на этот раз были режиссер, группа операторов и остальные члены съемочной группы. Лысый загорелый продюсер в черной рубашке от Версаче, расстегнутой на груди и открывавшей взору золотой медальон, черных брюках и сапожках на высоких каблуках, надвинулся на Гонсалеса, как какой-нибудь марионеточный диктатор, и схватил за футболку.

– Какого хрена тут происходит? Мы уже полчаса ждем этого чертова засранца. У нас график, которого мы должны придерживаться. Два полных автобуса статистов ждут его!

Не выпуская футболки Гонсалеса, он повернулся к линейному продюсеру Барнаби Кацу, толстенькому коротышке сорока с небольшим лет, с проплешиной на макушке, предательски выглядывающей из зарослей буйных кудрей. Кац, судя по всему, пребывал на грани нервного срыва. Одет он был в бесформенную рубашку лесоруба, мешковатые джинсы и старые ботинки.

– Какого черта ты тут стоишь с пальцем в заднице? – заорал на него Брукер и выпустил футболку Гонсалеса, который на мгновение застыл на месте, не зная, как поступить дальше.

– Пойду поговорю с ним, – пообещал Кац.

Брукер постучал пальцем ему в грудь.

– Нет уж. Я пойду. Не возражаешь?

С этими словами он пулей вылетел из Банкетного зала, выскочил из здания и устремился через все поле к трейлерам. На улице, протянувшейся за лужайкой Павильона, кордоном охранников и рядом грузовиков, собралась толпа, жаждавшая хотя бы одним глазком увидеть звезд, главным образом Гею.

Ларри Брукер был не в себе.

Этот чертов Халперн. Господи, как же он ненавидит актеров. Еще до начала съемок агент Джадда сообщил, что его клиент не ездит общественным транспортом. Пришлось включить в бюджет 150 тысяч долларов, чтобы на частном самолете привезти в Лондон этого придурка, его помощника и девицу, которую он в настоящее время трахает. Затем, будучи актером метода, потребовал, чтобы на борту самолета было непастеризованное молоко, которое и пил король Георг и без которого ему, видите ли, не вжиться в образ.

Вот же засранец.

Брукер повернул к дому на колесах, в котором обитал Джадд Халперн, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее и взлетел по ступенькам. Стойкий запах неожиданно вернул его в далекое прошлое, в дни студенческой юности. Сквозь завесу дыма он увидел Халперна, сидящего за туалетным столиком и глядящего пустыми глазами в ярко освещенное электрическими лампочками зеркало. Перед ним веером лежали страницы сегодняшней порции сценария, распечатанные на бумаге зеленоватого оттенка с пометками по всему тексту, что вызывало ассоциации с проверенным школьным сочинением. На столе бутылка бурбона. Рядом шариковая ручка со снятым колпачком.

Халперн был одет в белые широкие панталоны, бархатный с золотым позументом камзол с высоким воротником и белым рюшем, заколотым брошкой с бриллиантами. Прямо перед ним на туалетном столике лежал завитой черный парик. Над лицом Халперна работала гримерша. В пепельнице отдыхал дымящийся «косячок». Перед ними, загораживая вход, стоял тщедушный личный помощник Халперна. Позади них, навалившись на стол с бутылкой водки «Серый гусь», сидела с бокалом для коктейлей в руке девица, явно не достигшая совершеннолетия.

В своем относительно нежном возрасте сорока двух лет Джадд Халперн уже дважды пускал свою карьеру псу под хвост. В первый раз это случилось давно, когда он прославился ролью во всемирно известном американском сериале «Пасадина-Хайтс» и так возгордился, что с ним никто не хотел работать. Затем, когда юный талант избавился от этого недостатка в двадцать с небольшим лет, ему посчастливилось, благодаря своей едва ли не абсурдно привлекательной внешности, из-за которой его сравнивали с идолом немого кино Рудольфо Валентино, и бесспорному актерскому таланту, сыграть в двух успешных фильмах. Карьера, однако, основательно забуксовала после серии обвинений в употреблении наркотиков и суда, за которым последовало четырехлетнее тюремное заключение. Джадд Халберн снова стал парией в Голливуде.

Теперь, по словам его агента, он окончательно «завязал», раскаялся, подвел черту под печальным прошлым и отчаянно желал начать все с чистого листа. Он даже успел сняться вместе с Джорджем Клуни в фильме, который, однако, подвергся слишком резкой критике, чтобы всерьез рассчитывать на успешное возвращение.

Именно поэтому компания «Брукер – Броуди продакшнз» предложила ему гонорар, который был всего на сто тысяч долларов выше обычной ставки.

– Джадд, послушай! – произнес Брукер более мирным тоном, чем сам предполагал. – Послушай, мы все ждем тебя.

– Буду готов, когда ты будешь, Си Би, – ответил Халперн, разглядывая свое отражение в зеркале, и потянулся за «косяком», однако, прежде чем он успел коснуться самокрутки, Брукер схватил ее и потушил в пепельнице.

– Эй, да ты что! – запротестовал Джадд Халперн.

– У тебя проблема?

Халперн бросил на него негодующий взгляд:

– Да, у меня проблема.

– Неужели? Знаешь, у меня тоже проблема. Меня зовут не Си Би, а Эл Би. Ларри Брукер.

– Это была шутка! – проворчал Халперн. – Си Би это как Сесил Блаунт де Милль. Верно? «Буду готов, когда ты будешь, Си Би». Цитата. – Халперн нахмурился. – Ты что, не знаешь эту шутку?

– Если бы я хотел услышать шутку, то нанял какого-нибудь комика. – Брукер достал из кармана носовой платок и завернул в него раздавленный «косяк». – У меня тоже проблема. Предлагаю тебе взглянуть на твой контракт. Пункты, согласно которым ты можешь быть уволен. Употребление наркотиков стоит в числе первых.

Актер покачал головой:

– Я просто курил сигарету. Люблю свой табачок.

– Правда? А ты знаешь, кто я такой? Я – гребаный папа римский.

Актер и продюсер смерили друг друга в равной степени неприязненными взглядами. Брукер изо всех сил старался не дать волю гневу. Он должен снять фильм и не выбиться из бюджета, а это становилось с каждым днем все труднее.

– Хочешь рассказать мне о своей проблеме?

– Конечно, – ответил Халперн и взял со стола несколько листков со сценарием. – Вот! Я на это не подписывался!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я взялся за эту роль, потому что мне понравилась идея сыграть короля Георга Четвертого. Он был законодателем моды. У него был великий и трагический роман с Марией Фицхерберт. – Халперн сделал паузу.

Брукер терпеливо ждал, когда он заговорит снова, и отделался коротким вопросом:

– Ну и?..

– Меня заверили, что сценарий исторически точен.

– Верно, – согласился Брукер. – Георг трахал Марию несколько лет подряд, пока она ему не надоела, а потом избавился от нее. В чем твоя проблема?

– Ему было двадцать восемь, а мне сорок два.

– Так почему ты тогда взялся за эту роль?

– Потому что мне сказали, что Билл Николсон перерабатывает сценарий, вот поэтому я и согласился. Он человек надежный. – Актер ткнул пальцем в страницы: – Но ведь он не переписал его, верно?

Брукер пожал плечами:

– У нас в последнюю минуту возникла небольшая проблема.

– Ты хочешь сказать, что не захотел заплатить ему гонорар, верно? – Халперн вытащил из ящика стола пачку сигарет и закурил. – Комик, который написал эти страницы, похоже, не знал, что этот Павильон в те годы еще не был построен. Это другая проблема.

– Хочешь знать о моей проблеме? – спросил Брукер.

Халперн пожал плечами и посмотрел в зеркало.

– Нет, – ответил он после паузы и, округлив губы, безуспешно попытался выпустить кольцо дыма.

– Моя проблема – это актеры, – холодно ответил Брукер. – Просишь, например, актера пройти по улице, а он, понимаешь, разворачивается и говорит: «С какой стати я должен идти именно по этой улице?» И знаешь, что я отвечаю ему?

Халперн посмотрел на него, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд.

– Нет, не знаю. Что же ты говоришь ему?

– Я говорю ему: «Причина, по которой я прошу тебя пройти по улице, заключается в том, что я, мать твою, плачу тебе за то, чтобы ты прошелся по улице!»

Джадд Халперн неуклюже попытался улыбнуться.

– Так что выслушай меня, Мистер Актер Большая Шишка. Ты пытаешься заново начать карьеру в кино. Прекрасно, считаю я. Все оставшиеся съемочные дни, когда тебя позовут, ты будешь пулей вылетать из этого трейлера, и станешь приходить на площадку и играть роль так, что она станет самой звездной в твоей карьере. Знаешь, что произойдет, если этого не будет?

Халперн с глуповатой улыбкой посмотрел на него и ничего не сказал.

– Ты уйдешь в прошлое. Тебя забудут. В мире не будет ни одной киностудии, которая захочет работать с тобой, когда я закончу рассказывать им о том, кто ты такой. Обещаю тебе это. Ты меня понял?

– Понял, но сценарий все равно не точен.

– Тогда лучше задействуй твой актерский талант, чтобы превратить его в нечто волшебное.

– Думаешь, я смогу? – спросил Халперн, неожиданно сделавшись покорным.

– Уверен, что сможешь. Ты ведь величайший в мире актер! Ведь именно поэтому, черт побери, я и нанял тебя.

Халперн напрягся и сразу приободрился.

– Ты правда так думаешь?

– Я не думаю, Джадд. Я знаю, – ответил Брукер с улыбкой победителя.

– Заметано. Мы им покажем!

С этими словами Халперн потянулся за париком.

– На площадке через десять минут. Договорились? – спросил Брукер.

– Считай, что я уже там.

– А ты чертовски крутой парень, ты знаешь это?

Халперн улыбнулся и попытался скромно пожать плечами. Однако скромность была не самым сильным его качеством.

Брукер закрыл за собой дверь и направился обратно на съемочную площадку.

«Ты полный засранец», – сказал он себе.

92

– Вот это уже намного лучше! – воскликнула Гея. Одетая в шелковый халат, она сидела на стуле в своем трейлере, а ее парикмахерша Трейси Карри, стоявшая на убийственно высоких каблуках, заканчивала укладывать белокурые волосы актрисы. Гея одобрительно посмотрела в зеркало на новую прическу, которая теперь была еще короче, чем несколько дней назад.

– Вам будет намного удобнее носить парик, – заверила ее Трейси.

– Ты сокровище! – похвалила актриса и повернулась к своей ассистентке, Мартине Франклин: – Ну а что ты скажешь?

– Вам очень идет!

Гримерша Эли Марсден поспешила поддакнуть:

– Да, да, просто превосходно!

Гея повернулась к мальчугану, сидевшему на столе и смотревшему кино на айподе:

– Роан, дорогой, как тебе новая мамина прическа?

– Угу, – мрачно ответил мальчик – Мне тут все надоело. Можно я похожу по дворцу?

– Конечно, дорогой. Сходи погуляй. Я скоро тоже туда приду. Попроси кого-нибудь их охранников, чтобы тебя туда пустили.

Роан, одетый в мешковатую футболку с надписью «Королевская любовница», джинсы и кроссовки, соскочил со стола и выбежал из прохлады трейлера, где работал кондиционер, на теплый вечерний воздух. Решив обследовать дворец в одиночку, он прошел по лужайке Павильона и приблизился к входной двери. Стоявший там охранник внимательно посмотрел на него:

– Ты сын Геи, верно? Кажется, Слоан?

– Роан, – поправил его мальчик.

– Извини, Роан.

Мальчик пожал плечами:

– Все в порядке. Мама сказала, что я могу тут погулять.

Охранник показал, куда идти:

– Ступай прямо, Роан. Когда войдешь, сверни направо. Потом иди по коридору, и окажешься в Банкетном зале. Там твоя мама будет сегодня сниматься в кино.

– Хорошо.