Текст книги "Скажи мне имя Забытого мира"

–Не вмешивайтесь,– коротко и ясно. Ворон вздохнул. Да, упрям и непреклонен, как и отец. Даже слушать не станет,– это не ваше дело.

–Да-да, не моё дело. Я ничего не понимаю, и не должен понимать, а ещё к тебе минимум на десять метров приближаться не должен,– закатив глаза на одном дыхании высказался гость, правда серьёзным этот ответ сложно назвать,– ты вылитая копия своего отца. Хорошо, если не хочешь, чтобы я вмешивался, пусть так и будет. Но…

Магайдер вытащил из кармана брюк маленькую фигурку птички и вложил этот талисман в руку племянника.

–… если всё-таки понадобится помощь, позови. Всегда помогу.

–Почему Вы это делаете?

–Всё очень просто. Ты мне нравишься, мой дорогой племянник,– Ворон взглянул на часы и тут же ловко увернулся от шипов. Цветы были нежного белого цвета. Они извинялись и давали понять, что не могут противиться приказу. Марк ещё не научился понимать их язык, а Ворон, будучи их любимчиком, в совершенстве изучил язык Зверя. Марк даже не понял столь странного поведения со стороны стража семьи, а младший брат Рудена только недовольно заметил,– вот зануда! Уже с ребёнком не даёт толком поговорить. А ещё двадцать секунд было в запасе. Фр. Что ж, пусть будет, по-твоему.

Ворон отошёл от Марка и посмотрел в зелёные глаза своего брата. Лёгкий поклон и улыбка на прощание для племянника.

–Не забывай про птичку,– прыжок, схватился за ветку и скрылся в листве. Стражи теперь сильно обнажили свои шипы и это едва было похоже на предупреждение. Марк с любопытством обошёл дерево стараясь увидеть своего «дядю», но на дереве уже никого не было. Только чёрная птица, которая заметив летящий шип взлетела в небо. Снова прогнали. Марк обернулся. Отец. Он следил. Хоть в чём-то они с Джозефом похожи. Руден следил за всем, что происходило из окна гостиной и держал что-то в руках. Часы. Он и правда следил за временем. Взгляд, напряжение в лице, хмурые брови. Он недоволен. Не в духе. Спросить сейчас? Не ответит. Просто не ответит и вряд ли ответит позже. Это что-то очень личное и благо Марк это чувствует. Парень посмотрел на фигурку птички. Странный подарок и как это работает? Хоть бы объяснил. Что ж сейчас для него главное, что теперь у него в рукаве есть ещё одна запасная карта.

***

Выходные! Долгожданные и горячо любимые! Они приходят и уходят, но главное всегда возвращаются! Ох, назовите мне хотя бы одного ребёнка или взрослого, который бы не ждал своей свободы. Ха-ха-ха, а я вот могу вспомнить, но не скажу. Это чудо мироздания нужен нам ещё тут.

Выходные – это глоток свободы. Воздуха, который так необходим не только душе, но и сознанию. Думаю, в первую очередь сознанию. Постоянная учёба, интеллектуальный труд порой вреден сознанию. Почему? А как же правило всего хорошего понемножку? Да и представьте! Все вдруг начали занимать интеллектуальной деятельностью, внезапно все поняли все законы, правила, права, обязанности. Все стали постоянно читать, писать, творить, создавать, конструировать, но самое ужасно понимать действия политиков! Всё уже не получится никого обмануть. Поданные уже не инструмент, а наоборот власть. Теперь политик – это инструмент для достижения целей жителей города, страны, мира. Представитель, у которого нет своей воли. Жуткая участь. Да, о чём я говорю? Какая политика, когда всё население образованно? А, если быть совсем-совсем серьёзным, повысится смертность населения. Вы же наверняка знаете, что знания убивают человека? Нет? Вот теперь знаете. Из-за знаний умирает человек и рождается новое. Нечто новое и столь редкое явление, что оно либо остаётся в памяти мира навсегда, либо насильно отторгается в нашу обитель. Поэтому дорогие мои, нужно отдыхать. Нервы и ваше здоровье духовное и физическое просто необходимы для последующего движения. Не повторяйте ошибки Льдинки. Вот она совсем заучилась. И училась бы дальше, если бы преподаватели не взвыли. Им, ведь тоже отдых нужен. Вот так в академии «Чёрной розы» наступили каникулы для дневного класса и выходные дни для некоторых из ночных. Конечно, для тех, кто уже сдал экзамены, так что Льдинка в этот список была автоматически внесена даже до начала самих экзаменов. Стоит поблагодарить Луизу. Если бы не она, Рау так бы и осталась в академии и начала подготовку к следующему семестру. А что ей мешает? Взяла программу класса и можно самостоятельно заниматься. Хоть кто-то эту программу читает.

Магазины? О, нет, что вы! Её никто по магазинам пока не таскает. Замечу, что это только пока. Нет-нет, дорогие мои читатели, берите выше. Генрих Айзербург пригласил Льдинку на выходные к себе в гости. И она согласилась. Конечно, уже благодаря настойчивости Луизы.

Горите желанием узнать, как же складываются отношения Генриха с Льдинкой? Новая мышка, которую коту просто необходимо поймать. Поймал? Может быть. Столько времени прошло, а он и на миллиметр ближе не подошёл. Сейчас максимум, которого он достиг – друг. Просто друг и это его просто невыносимо. Всё пошло совсем не так, как ожидал того Генрих. Скромная и серая мышка Рау не прыгала от счастья, не поддавалась на чары и максимум, что он получил это благодарную улыбку и смущение. Сколько он уже лет за ней ухаживает? Я уже сбился со счёту. Да, и особо не следил. Льдинка. Хорошее имя, прямо характеристика. Только спустя три месяца Генрих понял, что выполнить задание короля будет не так просто, как казалось с самого начала. Эта девушка настоящая льдинка. Он видит, что он ей нравится, но она всё равно не идёт на встречу. Почему? Боится обжечься. Бедный Генрих. Уже голову из-за Льдинки потерял. Ещё ни за одной девушкой ему не приходилось так долго ухаживать, так долго добиваться. Он уже спит и буквально видит свою победу. Видит её рядом с собой у алтаря, потому, что именно это для него и есть победа. Это уже не приказ господина, а элементарный азарт, личное желание. Ох, как бы это печально не звучало, но в высшем свете отношения так и строятся. Правила просты: выгода, удобство и азарт. Чего-то нет, значит пиши пропало. Выгода – это само собой разумеющееся. Большое приданное, перспектива роста в карьере, титул, связи, защита, статус в обществе. Когда заключается брак учитывается выгода, она должна быть иначе отношения не больше чем лёгкая интрижка с плохими последствиями.

Удобство – а вот это уже сложнее объяснить, так как у каждого комфортные отношения по-разному воспринимаются. Кому-то нравится равнодушие партнёра, кому-то свобода (гуляй где хочешь, спи с кем хочешь и делай, что хочешь), а кому-то необходима лёгкость манипуляции своей женой или мужем. Всё равно в супружеской жизни будет оттенок комфорта.

Азарт – это сложность достичь цели. Сам процесс перед осуществлением желания. Чем больше препятствий, чем больше задач, тем лучше, ведь должно быть интересно. Скука просто убивает. Что разжигает азарт? Да, что угодно! Например, отказ. А в случае с Генрихом отказа не было, но здесь задача посложнее – растопить лёд.

Стук колёс, едва ощутимая тряска. Да, дороги стали намного хуже и Генрих снова и снова ловит себя на мысли, что нужно позаботиться о дорогах. Дороги – это движение. Что будет с человеком если его кровеносные сосуды вдруг станут повреждены? В лучшем случае станет сложнее вести активный образ жизни. Станет пассивным, болезненным. А в худшем случае умрёт. Один приступ и всё нет человека. Интересно, а где находится сердце, к которому ведут дороги? Генрих посмотрел на девушку, сидящую рядом с ним. Она с таким интересом смотрит в окно. С интересом и надеждой. И, как же ей сказать, что она не сможет встретиться с родителями? Не сегодня.

–Интересно?– аккуратно задал вопрос молодой граф. Он едва ли может её понять. Ему уже даже стало интересно, как же она видит этот мир, почему так рада смотреть на скучные деревья и на знакомый пейзаж. Знакомый для него графа Айзербург, а для неё это новый путь. Дорога пролегает через лес. Только хозяину леса известно, как же Рестрия смогли проложить дорогу через лес к своей академии. Дорогу, которая введёт сразу к бриллиантовой тропе, минуя Лианар. Возможно она смотрит с надеждой увидеть родной город? Нет. Она его не увидит. Только патруль у входа в «сказку».

–Говорят в этом лесу пропало множество душ. Говорят, что этот лес живой, он обладает своей волей. Удивительно, что он пропускает нас,– зачарованно произнесла Льдинка. Взять её за руку? Прижать холодные пальцы к губам? А возможно ли? Генрих сдержал свой порыв и сам посмотрел в окно. Деревья, трава, дорога. Дорога, которую нужно чинить. Обязательно. Иначе этот лес, у которого по словам Рау есть воля, решит, что ему дозволяется вернуть себе путь. Путь, который принадлежит Маген. Путь, который принадлежит Лианару, ведь академия – это тоже часть города и достояние его жителей, хоть и доступное не многим.

–Наверно, у него выбора нет. Там, где пролегает дорога власть леса исчезает. Ему подвластны только тропы.

–Порой идя по тропинке можно найти что-то более стоящее, нежели слепо следуя по проложенной дороге,– Льдинка мило улыбнулась другу. Айзербург тоже улыбнулся. Конечно, ведь он то знает, что тропинки это тоже проложенный кем-то путь. Здесь невозможно иное. Не в этом мире,– а ты о чём думаешь, Генри? Ох, прости. Генрих.

–Ничего страшного. Мне даже понравилось. Можешь называть меня Генри, если тебе нравится, но тогда я буду звать тебя Льди,– вежливо ответил граф и посмотрел в окно. Вот уже знакомые патрули. Приезжают. Нужно приготовить документы и разрешение директора,– скоро приедем.

–Мы уже возле тропы?– эта новость немного удивила девушку и как бы она не держала маску Генрих видел, что она расстроилась. Совсем не мастерица создавать маски, не мастерица их носить. Края маски так и бросаются в глаза и глаза. Не хорошо и одновременно очаровательно.

–Да,– уже кто-то постучал в окошко. Стража. Заметив кто находится в карете отдали честь и вежливо попросили документы. Пока проверяли документы Генрих наблюдал за молчанием девушки. Смотрит на дорогу. Путь в город. Тоскует. Точно тоскует. Даже не оставляет выбора. Взял за руку и мягко спросил,– Льди… сейчас в городе очень опасно. Ночные могут напасть в любой момент.

–Им не зачем нападать,– вздохнула девушка и посмотрела в глаза своего друга,– я совершенно не понимаю зачем эта война.

–Если быть искренним, я и сам с трудом понимаю,– вздохнул Айзербург,– хочешь увидеться с родителями?

Рау молча согласно кивнула. Да, всё-таки он уже начал немного понимать её, догадываться о чём она думает. Главное следить за глазами. Стража вернула документы графу и снова движение. Слышно, как ворота открылись и тут же закрылись. Льдинка услышала примерно шесть замков. Восстановление защиты, барьера и системы «убийства». Вот такая безопасная и страшная сказка. Все настройки проверены, стража посмотрела на часы и подошла к батареям. Сигнал и всего одна кнопочка перед мукой. Батареи зажглись и выплеснули из своего утроба огромную волну энергии. Помощь для жителей дня, а для сумеречных? Жуткая головная боль. Рау в этот момент просто согнулась от боли и едва смогла сдержать в груди крик. Так близко. До академии доходят только слабые волны и от них уже толку нет. Они не могут навредить. Но здесь, здесь для Рау эти волны просто мука. Наказание за её рождение. За её двойную кровь. Генрих не ожидал такой реакции.

–Ты в порядке? Льди, посмотри на меня. Ну, посмотри же!– заставил посмотреть и вздохнул с облегчением. Не так страшно, как он подумал. Крови нет, глаза в порядке, осталось только,– голова сильно болит?

–… ноет. Не волнуйся, уже легче. В первые секунды было очень больно.

–Это всё из-за того, что мы находимся рядом с батареями. Не волнуйся мой дом находится в недосягаемости волны.

–В недосягаемости?

–Да. Это направленная волна, она не проникает в Бриллиантовую тропу. Сюда итак никто посторонний не сможет проникнуть, поэтому батареи созданы только для защиты жителей во время войны. Когда всё закончится их обязательно уберут. Ну же, тише. Всё прошло. Пообещай, что в час проверки ты всегда будешь находится рядом со мной, чтобы я смог тебе помочь, хорошо?

–Хорошо,– согласилась Рау. В глазах читается боль, готова расплакаться. Значит всё-таки очень больно. Генрих сел рядом и прижал к себе мягко гладя по головке. Он плохо знает чары исцеления, но что-то всё-таки умеет. Например, притупить боль.

–Какой же ты ещё ребёнок. Такая умница, а всё равно ребёнок,– мягко поцеловал в лоб и тепло улыбнулся,– вот, чувствуешь? Стало легче. А теперь, родная посмотри в окно. Это мой дом – Бриллиантовая тропа!

Рау сначала посмотрела на Генриха, потом уже слабо посмотрела в окно. От усталости не осталось и следа. Ничего подобного она раньше не видела. Это словно продолжение академии. Совершенно другой мир. А для жителей Лианара это и есть другой мир. Просто фантастический и такой желанный. Символ успеха и счастья. О, да, поверьте, для многих жителей Лианара это так. Дома, люди, ритм жизни. Здесь так красиво и спокойно. И будете смеяться, Льдинка верит в это. Верит, что здесь мирная, спокойная и красивая жизнь. Она была просто в восторге и это льстило Генриху. Он сильно гордится Бриллиантовой тропой, домом, где он родился, вырос и живёт. И мечтает, чтобы Льдинка тоже осталась рядом с ним в этом чудесном месте. Она этого заслуживает.

–Генри, а этот дом…– да так и есть. Льдинке не понравился только один дом. Айзербург даже догадывался какой именно.

–Запечатан. Никогда близко к нему не подходи,– серьёзно произнёс. Строго и холодно. Льдинка уже поняла, что когда он так говорит это означает, что данный вопрос обсуждению и обжалованию не подлежит. Просто принял решение и не изменит. А здесь это правило. Правило, которое ей запрещено нарушать,– В этом доме раньше жила семья Карден. Губернатор Джозеф, Элис и Марк Карден. Миссис Элис оказалась последней жертвой эпидемии и, к несчастью, родила дефектного ребёнка. Дефект, конечно, в рассудке. И по сути хаос, который творится сейчас в городе, это всё вина Марка. Из-за него убили Джозефа. Его убил любовник Элис, он же настоящий отец Марка.

–Значит Марк… сумеречный?

–Да. Но он не такой как ты. Может, если бы не одержимость его матери он был бы другим, но сейчас мы имеем опасного, сильного преступника, который к тому же ещё и безумен. А если не безумен, то на грани безумия.

–Подожди, если он преступник, то почему его до сих пор не поймали?

–А, потому, что его отец король Ночи. Поэтому, думаю, и идёт война. Правда, я совсем не понимаю сторону твоего отца. Почему они защищают того, кто для них же опасен?– Генрих вздохнул,– когда мы пытались его обезвредить, дух Элис получил свободу и нам пришлось отступить и запечатать дом.

–И как же давно? Как давно запечатан этот дом?– обеспокоенно спросила гостья. Генрих даже не сразу ответил. Залюбовался глазами. Вообще Айзербург заметил за собой эту слабость недавно. Обычно останавливал взгляд на груди, а тут нечто иное.

–Давно. Очень давно. Вот сколько идёт война, столько времени наследство Кардена запечатано. О, а вот и приехали.

Дом семьи Айзербург. Величественное, опасное творение искусства, уступающее только поместью Маген. О, да Магены любят баловать своих верных псов. Айзербург первая и самая верная семья королей бриллиантовой тропы. Их дом находит в соседстве с Магенами. Лучше, когда пёс сидит рядом, на расстоянии вытянутой руки, чтобы в любую секунду смог защитить и порадовать своего хозяина. Карета остановилась. Грум открыл дверцу, кто-то успел поставить маленькую лесенку, для гостьи. Перед входом в дом по обоим сторонам в ряд стояла прислуга. Двадцать слуг и двадцать служанок друг напротив друга в форме и едва их хозяин вышел из кареты произнесли хором приветствие:

–Добро пожаловать домой, господин Генрих,– Льдинка мягко говоря удивилась. Зачем? Да ещё такая дисциплина! Генрих улыбнулся и помог девушке выйти из кареты.

–Это…

–Это моя личная прислуга. Извини, отец и мама приедут позже. Много дел, поэтому не смогли встретить.

–Не беспокойся, я не придаю подобным мелочам столь сильное внимание, как Луиза,– молодой хозяин благодарно улыбнулся и поцеловал руку своей гостье.

–Тогда я покажу тебе всё самое интересное, что у нас есть.

Идеальный порядок, чистота и дисциплина. Среди прислуги Льдинка заметила достаточно много марионеток. Ясно, это семья коллекционеры. Что ж не такая уж и редкость в бриллиантовой тропе. Марионетки просто чудесная прислуга. Сообразительны, неприхотливы, верны, послушны и платить не нужно. Красота! А мне вот что интересно, родители Генриха действительно заняты или просто оставили голубков наедине? Нет, Рау обязательно познакомится с родителями Генриха, ведь этот пункт присутствует в программе, которую Айзербург приготовили специально для неё. Встреча с родителями предстоит только в самом конце выходных, а сейчас небольшая экскурсия по дому. Небольшая, но зато насыщенная! О, у Генриха в запасе более двух десятков легенд, историй и баек, связанных с той или иной комнатой. А сколько страшилок про чулан! Он сам когда-то верил в чёрного гаджета! Это страшное мифическое существо детских фантазий просто не давало покоя. Суть проста. Если ночью ровно в одну минуту первого часа открыть чулан, то оттуда выскачет чёрный гаджет и съест тебя! На самом же деле в ту ночь на мальчика упала швабра, но он это понял только когда вырос. А до этого времени он свято верил в злого чёрного гаджета и просил папу всё-таки выселить этого незаконного жителя. Отец этого не сделал, так как гаджет был хорошей гарантией, что ребёнок ночью будет спать в своей кровати, а не лазить, например, в чулан. И таких страшилок у Генриха много, так что у него есть что рассказать своим будущим деткам на ночь.

Бальный зал, столовая, гостиная, кабинет, темница, библиотека, спальни, даже чердак. Ну, всё от а до ф. Почему так? Потому, что все секреты Генрих не хочет раскрывать. Не сегодня, и я не уверен, что в будущем льдинка узнает Генриха лучше, чем он того позволит. Родословная. Кто-то рисует родословную в книгах, кто-то на стенах, кто-то создаёт проекции, если находит необходимое забытое светом оборудование. Родословная Айзербург классическая до безобразия. Огромное нарисованное полотно, только с трудом можно понять где начало, а где конец. Генрих рассказывал про каждого предка, кто привлёк внимание и заинтересовал его молодую гостью. И вот, когда он рассказывал про некого Велеса Льдинку привлекло чёрное пятно. Думаю, и Вам будет интересно.

–Генрих, извини, что перебиваю, а это кто был?– Льдинка указала на пятно. Совсем рядом к концу родословной. Вот Генрих, вот его отец, а рядом это пятно. Айзербург посмотрел на пятно рядом с именем его отца и поморщился, словно увидел что-то неприятное для глаз.

–Это… Это Эшер Айзербург. Предатель моей семьи. Старший брат моего отца. В возрасте двенадцати лет он сбежал из дома отказавшись от фамилии и имени.

–А причина?– Генрих улыбнулся и достал из кармана красивую заколку. Убрал прядь волос, которая действительно порой мешала Льдинке. Вот, например, как сейчас. Аккуратно заколол и позволил себе провести рукой по щеке. Невинный, по его мнению, жест, а какая краска на лице Рау.

–Это подарок. А причина проста. Его не устраивали правила, законы и традиции. Он бросил всё и предал даже свою природу. Перешёл на противоположную сторону.

–И за это вы его презираете?

Вопрос поставил Генри в тупик. Настоящий тупик. Льдинка сумеречная и ей очень многое просто не понять. Это не в её силах. Она, ведь даже не чувствует чёткой и резкой границы между днём и ночью. Наверное, самое комфортное для ней время – это рассвет и закат. Время перемен. Она никогда не поймёт вражды, никогда не почувствует, что это значит быть жителем времени Альстра или Силиции. Она плод совершенно другого отношения. Не вражды, а мира. Наверно именно поэтому Лита верит, что Льдинка станет этим необходимым для обеих сторон символом мира.

Молодой граф смотрел в глаза и понимал, что это неизбежно. Это просто жизненно необходимо. Её придётся перевоспитать. С такими чудесными глазами в Бриллиантовой тропе не выжить. Слишком открытая и честная душа. Душа, которую хочется сохранить, и он сможет это сделать. Пусть рядом с ним она будет сама собой, но в обществе изволь всё-таки надеть маску. Маску, которую для неё приготовит Генрих и очень аккуратно, деликатно, даже не навязчиво оденет на её лицо. Это всё произойдёт в будущем, если, конечно, оно у нас есть, но я ему благодарен. В Бриллиантовой тропе есть многие, кто потеряли своё лицо, а есть те, кто это лицо смог сохранить. Маски – это защита, но частенько они заменяют и становятся истинной. Сам человек забывает себя и верит в то, что он создал. А может это и не так плохо? Так или иначе Генрих сможет сохранить Льдинку, но сделает это он немного позже, когда поймёт, что без Льдинки его жизнь уже не будет полной. А сейчас? Сейчас он просто исполняет приказ господина и удовлетворяет чувство азарта.

Пауза затянулась и приняв решение Айзербург сказал:

–Да,– коротко и честно. Решил быть искренним. Но тут же поспешил поцеловать руку гостьи,– но… есть и другие причины. Сам факт предательства. Льдин, в нашей семье не терпят предательства. У нас нет никаких претензий или отвращения к самим жителям ночи. Льди, само твоё происхождение – это доказательство, что мир можно восстановить. Но здесь, ради мира, нужна твоя помощь.

–Я знаю, мне уже сообщили, что мне лучше стать дипломатом,– глубоко вздохнула Рау и облокотилась о плечо своего друга,– мне порой кажется, что кто-то уже проложил для меня путь. Шпалы, а я в поезде, который движется вперёд по заданному невидимой рукой маршруту.

Слова Льдинки немного удивили. Точнее её догадливость, но ведь надо когда-то выкручиваться из ситуации. Ночные легко чувствуют ложь, это присуще и сумеречным. Они лучше слушают свою интуицию, свои чувства, а потому нужно правильно выбрать слова. Правильный ответ.

–А ты любишь философствовать,– аккуратно прижал к себе,– наверное у всех нас есть свои шпалы и свои поезда. Мы ведь живём в забытом мире?

–Наверное. Скажи, а ты сам уверен, что это забытый мир? Может он во всем не забытый. И не много миров, а он единственный. А если не единственный, то может быть основа всего? Ты когда-нибудь был за пределами Лианара?

Генрих отрицательно покачал головой. А Рау продолжила.

–Я вот тоже не была. Край реки Лиа, значит есть и другие края, земли. А может у этого мира и нет границ. Он растёт развивается и сам себя уничтожает и возрождает? Откуда мы знаем, что мы не плод фантазии чьего-то разума и откуда нам знать, что те миры, которые словно попадают сюда просто не обретают форму? Может их кто-то придумал, а они взяли и материализовались!

Айзербург слушал свою подругу вытаращив глаза. Вот такого потока мыслей он не ожидал. Даже немного опешил. Угадал. Она действительно любит философствовать и тут впервые ей дали возможность поделиться своими мыслями. Он даже сам не понимает, какой огромный шаг навстречу к своей победе совершил. Какое доверие и ценность приобрёл в глазах Льдинки. Хоть кто-то её выслушал. Теперь не страшно и дальше делиться мыслями.

–Спасибо, что выслушал,– тихо прошептала девушка и встав на цыпочки поцеловала парня в щечку,-Генри… а ты мне потом покажешь Бриллиантовую тропу?

–Конечно. Но только после обеда. На голодный желудок гулять вредно, а прогулка будет длительная, ведь посмотреть есть на что.

***

Снова бессонница. Для него это самое настоящее проклятье. Проклятье, которое не даёт забыть своё прошлое. То от чего он отрёкся. Откинул, отверг, а оно продолжает следовать за ним по пятам. День. Уже солнце во всю светит, а он не спит. Просто не может уснуть. И всё бы ничего, если бы не смертельная усталость.

Небольшая комнатка в глуши города. Сколько ещё «гостей» проживает в этом доходном доме он даже не задумывался. Ему достаточно жёсткой кровати, письменного стола, стула и книжной полки, на которой стоят его самые любимые книги. Книги, которые он может перечитывать снова и снова. На столе чистого места не найдёшь. Бумаги, чернила, пятна, пахнет спиртом, под столом аккуратно расставлены бутылки, а на тумбочке рядом с кроватью единственное средство, которое может спасти. Сколько он уже живёт здесь? Уже и забыл, благо хозяйка хорошая. Даже пыталась женить его на своей дочери. Странная женщина. Видит в каких условиях живёт и всё равно думает, что он из тех, кого в городе зовут Элитой. Да, Элита. Порой приходится самому себе напоминать, кто он есть и как ему подобает себя вести и выглядеть. Только внешний вид напоминает о его истинном происхождении. Истинном?

Окна закрыты? Лениво посмотрел и вздохнул. Да, закрыты, но всё равно в комнате светло. Шторы не помогают. Нужно прикрепить ставни, конечно, сначала спросить разрешение у хозяйки, а потом заняться делом. Теперь взгляд упал на стол. Снова мелькнула слабая мысль навести порядок, а потом она канула в океан его несвязных образов. От чего-то вспомнил про дневники. Дневники? Нет, он перестал вести дневник с тысяча четыреста лет. Слишком опасно в настоящее время вести дневники. На полочке рядом с любимой книгой стоит фотография. Единственная фотография. Радость и мука одновременно.

–Это имя я ещё не заслужил,– мужчина отвернулся к стене. Закрыл глаза и свернулся калачиком, он словно пытался спрятаться, защитить себя от внешнего мира и ухватить призрак сна. Почему именно в этот момент любой шорох, стук, слово и шум становятся центром вселенной? Почему они утрируются и просто разрывают на тысяча осколков разум? Почему именно сейчас эта нежная манящая белая пелена сна разрывает день на части? Он такой же как все, но почему же тогда не может спать «ночами»? Бесполезно. Считать фей, овец, муравьёв, крокодилов или драконов уже банально и не эффективно. Сказки читать, петь колыбельные? А он, что ребёнок? Остаётся одно. Мужчина посмотрел на фиолетовый флакон, который стоит совсем рядом с кроватью на тумбочке. Снотворное. Сильное зелье, которое может усыпить даже дракона, если правильно подобрать порцию. Покупая это средство он рассчитывал, что коль драконы могут заснуть благодаря этим «каплям сна», то он и подавно. По рецепту ему требуется только одна капля разбавленная в стакане воды. А на деле? Один глоток. Дозу пришлось увеличить. Пришлось…

Белая пелена сна. Шум, звуки, мир где-то там далеко. Есть только эта мягкая, воздушная пелена сна. Мягкая как пух.

Зима. Сегодня день его рождения. Казалось бы, вот оно счастье! День рожденье бывает раз в году. Ну, может быть еще два или три раза, но это уже зависит от традиций семьи и самого города. Но его день рожденье только один раз в году. И то от этого радости не прибавляется. Родители устроили праздник, пригласили друзей, гостей. Друзей? Как эти люди с лживыми улыбками могут быть друзьями? Лживые улыбки, лживые слова. Он пытается не обращать на это внимание, но это не так просто. Это совсем не просто. Ему только двенадцать лет, сегодня исполнится тринадцать, а от него уже требуют молчание. Таковы правила игры. Он наследник, первенец, он обязан быть достойным своей фамилии. Только тринадцать лет, а от него уже что-то требуют. Домашние учителя полной отдачи, общество каких-то обещаний, а родители молчание и достойное будущее. Знать бы, что они подразумевают под этим достойным будущем.

Мальчик молча смотрел в окно. Бриллиантовая тропа. Такая, как всегда. Лживая. Нет, многогранная. Ему нельзя говорить слово «ложь», здесь царит многогранность. Так говорит мама. А он? Ему нравится эта многогранность? Нет. Он на дух её не переносит. Ему не нравится жизнь в Бриллиантовой тропе. Не нравится, и он ни за что не наденет маску! Сколько бы отец не пытался, он всё равно будет видеть и говорить правду. Он не наденет эту маску. Не станет такими же как Они.

–Эшер? Эшер, сынок, куда ты убежал?– мама как всегда мягка. Она всегда с ним мягка, вот только это обман. Её мягкая улыбка, заботливый взгляд. Если мисс Айзербург не устраивает она с такой же тёплой мягкой улыбкой убьёт всех, кто ей мешает. Такова её маска. Маска мягкости и доброжелательности. Её мягкость и элегантность прослеживается не только в улыбке, голосе и в глазах. Также это отражается в её движениях. Она подобна кошке. Кошке, которая играет с загнанной в угол мышкой. Мальчик даже не обернулся. Убежал? Да, именно убежал. Подальше от гостей, которых пригласили его родители. Прямо на церемонии вручения подарков,– это крайне невежливо. Столько пришло гостей, все хотят тебя поздравить и не забывай сегодня ты должен дать присягу.

–Кому? У нас нет ко…

–Тише-тише, милый, ты наследник великого рода Айзербург,– мама произнесла эти слова с неподражаемой гордостью и снова мягко улыбнулась. Даже сложно сказать она сейчас правда к своему сыну чувствует нежность и заботу или это снова маска?– Ты Айзербург, Эшер. Ты сын своего отца. А твой отец, дед, прадед, наш род Айзербург, из тысячелетие в тысячелетие, служит семье Маген, роду королей.

–Само названных,– сильная пощёчина. Женщина не пожалела руки, а в глазах ребёнка предательски засияли слёзы. Он едва устоял на ногах. Кто-то открыл дверь. Как вовремя пришёл отец. Матушка сразу же обняла ребёнка и ласково поцеловала в щечку, где горит след от её «нежной» руки. Слёзы. Нет, на глазах этих людей Эшер плакать не будет. Только ни при отце.

–Никогда так не говори. Видишь на что пошла твоя мамочка? Больше никогда не заставляй меня поднимать на тебя руку, мальчик мой.

–Эшер, немедленно вернись в зал. Ты меня позоришь.

Позор? В чём он виноват? Он всех гостей не приглашал. Всё чего он хотел это отпраздновать день рождение в кругу семьи, чтобы мама перестала быть двуликой, а отец стал немного помягче. Да, мальчик понимает, он наследник, но неужели из-за этого он не заслуживает хотя бы капельку любви?

–Позоришь,– тихо повторил слова отца ребёнок, и в этот момент разозлился. Оттолкнул мать и смело посмотрел в глаза своего отца,– А, когда бы ты думал обо мне, а не о фамилии? Зачем Мы должны подчиняться Им?! Они никто без Нас! Так почему преклоняться перед ними должны именно мы??

–Ты Айзербург…

–А если я не хочу быть таким же как вы?! Не хочу быть послушным пёсиком, который завидев хозяина тут же виляет хвостиком! Не хочу! Это унизительно, не правильно. Меня вся ваша эта наигранность уже достала! У меня даже друзей нет! И всё из-за вас Айзербург – цепных псов Магена!

–Ах, ты щенок!– отец замахнулся тростью, но Эшер даже не отступил от грозящего удара. Мать раскрыла свой веер и закрыла улыбку,– ещё молоко на губе не обсохло, а уже зубки скалишь!