Текст книги "Зов Горящих Кораблей"

Она слезла с меня и легла на бок.

– Скоро придёт мама.

– Давай ещё немного полежим и пойдём в парк? – предложил я.

– Хорошо. Только зайдём в лавку – купим рис. Я хочу сделать суши.

– Даже звучит вкусно.

– Можешь остаться, мама не будет против. Ты ей нравишься, я порой думаю, что она любит тебя больше меня!

– Я останусь.

***

*З-з-з-и-и-и-п-п…З-з-й-й-у-х.

– Это IS-1. Робот-секретарь. Он следит за архивом. – пояснил Брадшо.

Робот был очень похож на человека лицом, различить в нём что-то механическое позволяли щели в его лице и ладони, из которых торчали спаянные провода.

– Игрушка дьявола. – буркнул Кайетан, где-то раздобывший алкоголь.

– А ну тащи сюда! – потребовал я, бросив в него ножку стула.

Кайетан прошёлся пальцами по руке, задумавшейся Ае.

– IS! Включи проектор!

– Х-х-х…

– У него походу голосовой рецептор барахлит. – предположил Марк, сев на стул.

Сев, он издал сдавленный стон наслаждения.

– Ни слова IS! Включай! – раздражённо попросил Брадшо.

– Что ты хочешь показать? – спросил я.

– Смотрите и слушайте. – ответил Брадшо.

Робот завис перед Брадшо.

– Давай сюда! – сказал он и следом произнёс: – Подними стол!

Робот покорно поднял разодранный игорный стол.

Брадшо отыскал нужную кассету и вставил в проектор.

– Так-с… Надеюсь это то.

Катушка с сумасшедшей скоростью перематывала чёрные картинки.

– Если ты хотел вогнать нас ещё глубже в дерьмо, то у тебя отлично получается. – высказалась Диодора.

– Успокойся. – попросил Джон, погладив её волосы.

Девушка ударила его по плечу.

– И ради этого мы его спасали? – недовольно фыркнула Савина.

Кайетан и Ая сели возле меня.

***

Проявилось изображение. Фигуры как ветер пробегали между человеком, сидящим за столом и державшим какую-то папку обеими руками.

– Запись, товарищи!

– Можно?

– Да-да!

– Кхм-кхм-кхм… Приветствую всех жителей советского союза! Я генерал Виталий Дегтярёв.

Марк вскочил со стула

– Что за херня, Брадшо!? Нахуя ты нам его показываешь!?

– Вынужден согласиться. – сказал я.

– Смотрите!

– Да хера-с два!

Марк пнул стул в сторону и по лестнице направился на второй этаж, вытаптывая каждый шаг, чтобы он звучал как можно громче.

Его реакция была объяснимой. Откровенно немногие знают Виталия Дегтярёва, большинство уже давно облезли до костей под землёй, но многие знают его под прозвищем – LED.

Брадшо поставил показ на паузу.

– Мужчина на плёнке – это LED. Большинство его знает, но я лучше проведу экскурс в историю. Виталий Дегтярёв, он же LED, геномодифицированный супер солдат. Сын немецкого генерала, рождённый в тысяча девятьсот десятом году и подаренный революционеру Владимиру Ильичу Ленину, для помощи в революции, произошедшей в России в тысяча девятьсот семнадцатом году. Он был солдатом, политиком, певцом, актёром, шоуменом и даже фермером.

– А зачем мы смотрим данный отрезок? Это же было два века назад, какое отношение мы имеем к этому? – поинтересовалась Ая, отпив из бутылки рома и вручив её мне.

– Пожалуй ты права, IS! Пролистни запись в самый конец!

Робот послушно пролистал запись до самого конца:

– Исходя из прочитанных сводок, вы можете убедиться, что война окончена, лишь несколько очагов сопротивления белых продолжают защищать свои базы, но это вопрос нескольких дней. Совсем скоро новое правительство сможет в полной мере изменить вашу жизнь. Просим всех людей, кто находится в плену у белых – продолжать бороться, ходить на митинги, лишать их пищи и крова! Вы – рабочий класс, власть – в ваших руках, не отдавайте её тем, кому она не принадлежит! К новым свершениям во имя торжества коммунизма, товарищи! Земля – народу! Заводы – рабочим!

Снова чёрные кадры сменяли друг друга со звуком тлеющей сигареты.

– Материал снят!

Люди в кадре оживились. LED достал из-под стола бутылку вина и шоколадный батончик. Взяв бутылку за горло, он отпил небольшую часть и с ожесточённым криком он швырнул её в стену и начал колошматить по столу.

– Сука! Почему я должен говорить всю эту хуйню!? Объяснит мне блять кто-нибудь или нет!?

– Мы – власть, товарищ Меркулов и должны разговаривать с теми, кто населяет эту страну.

– Товарищ…*Пи-и-и-п!* – Вы же знаете, что мы нихуя не помогаем людям, а все эти слоганы вся власть народу… Это же залупа ебаная – никому мы нахуй не помогаем! Мы обустраиваем свою жизнь. Ко-о-о-н-е-е-ечно, вы парируете это тем, что даже крестьяне смогут ходить в школу и получать образование, сделаете их более образованными и европеизированными, но они от этого не перестанут быть крестьянами! Вы не станете делать их слишком умными, чтобы они не провернули точно такой же трюк как с царской семьёй. Мы ничем не лучше!

– Ваше поведение выходит за всякие рамки!

– Да что вы говорите, товарищ…*Пи-и-и-п!* – Пиздуйте писать свои философские словечки, пока я не выдрал ваши гнусные глазёнки голыми руками!

Люди вокруг встали на дыбы.

– Не забывайте, что у нас есть «укротитель» на вас. – обратился к нему человек с пышной седой причёской.

– Выключайте!

– Я не буду больше нести эту хуйню! Звоните! Вызывайте! – LED вскочил с места, покидая место съёмки. – Даже газировку нормальную не могут привезти! Я тут сижу, потею! Как в Африке! Я вам жираф блять!? Может, вы меня за слона держите!?

Конец записи.

– Времена революции – два века назад. Многие знают, что LED дожил и до двадцать второго века.

– Но он вроде мёртв, да? – уже не веря самому себе, спросил я.

– На основе скрещений двух документов – я узнал, что у них – идентичные анализы крови и почти что идентичные строения клеток, нервные узлы и каналы. У тебя и хочу узнать, где LED? И он не мёртв. Это я знаю точно!

– Значит – в жёлтом доме. – сказал я, сделав несколько глотков.

– Печально. Значит, найдём «укротитель».

– Я знаю. – сказал Брендан, зашивая ниткой рану Диодоры. – Укротитель в Лилве.

Кайетан засомневался.

– Но город давно объявлен закрытым и кишит бандитами, ты уверен, что…

– Уверен. Он в старой психбольнице.

– У-у. – задумавшись бросил Кайетан.

Брадшо также опустил голову, явно задумавшись.

– В чём дело? – спросила Ая.

Я вернул ей бутылку, ходящую между нами тремя.

Брадшо сложил руки на стол, вытянув спину.

Он вытащил катушку с выступлением LED`A и поставил другую.

– Сегодня произошло бойня между больными и врачами психиатрической больницы «Орлеан-4». По данным, что мы имеем на сегодняшний день, число жертв равняется девяносто трём, ещё сорок шесть ранены и пятьдесят три человека объявлены без вести пропавшими. – говорил диктор.

Брадшо промотал запись дальше.

– С сегодняшнего дня Лилв объявляется карантинной зоной. Под надзором армии начинается строительство стены и закладка минного поля, чтобы заключённые не покинули территорию города.

– Если хотим убить Ван-Мардвика – нужно рискнуть. Он любит играть со своими жертвами, но любая игра – заканчивается. Сейчас он может казаться несерьёзной проблемой, но поверьте мне – он станет! – изрёк Брадшо, вытащив кассету и попросив робота отнести коробку с кассетами на место.

– Как бы Марк не относился к LED`у, если он так же неуязвим, как и Ван-Мардвик, и всё ещё жив – он может быть нам полезен. – высказалась Ая.

– Солидарен. – поддержал Брадшо.

– Он в жёлтом доме и я не намерен рисковать никем ради этого vile limace5252
  Франц. – Гнусного червя.


[Закрыть].

– А что насчёт укротителя? – спросил Брендан. – Готово! – сказал он Диодоре и помог ей слезть с игорного стола, на котором он зашивал рану девушки.

Её тут же подхватил Джон. Диодора подалась к нему, положив свою голову на его плечо.

– Ты как?

– Жить буду. – серьёзным тоном бросила она.

Увидев на себе наше пристальное внимание, она отпихнула Джона и поставив три стула вряд улеглась на них. Мы все сделали вид, что ничего не произошло.

– Кажется между ними что-то зарождается. – тихо произнесла Ая.

Джон подсел к нам четвёртым, он выглядел окрылённым.

– Так держать, боец! – сказал Кайетан, потрепав его за руку.

Джон смущённо закивал.

– Насчёт укротителя. – напомнил Брендан, вытирая кровавые ладони.

– Первоначальная цель остаётся той же – захватить мой корабль, на нём до Блаунза, а там рукой подать до Лилва. – ответил я.

– Будем надеяться, что LED жив и тогда не придётся идти в Лилв. – ответил мне Брадшо.

– Завтра мы покинем Оловянный город! Сейчас предлагаю нам всем отдохнуть. – предложил я и мы пошли вглубь игорного дома.

***

Я поднялся наверх к Марку, который лежал в одном из номеров, натирая тряпкой уже блестящие парные пистолеты.

– Ты так их в щепки сотрёшь.

– Как они могли до такого додуматься!? – проверещал он в ответ.

– Они не знают того, что знаешь ты, для них LED – герой, несмотря на все свои залёты.

Я широким шагом маршировал по комнатке, в которой мы находились. Достаточно просторная, со всеми удобствами, почти нетронутая, не беря в счёт пару разбитых зеркал и поваленной мебели.

– LED мудак, каких поискать ещё.

– Я на твоей стороне, Марк, но он действительно может пригодиться. Сначала послушай!

Марк снял шлем и швырнул его в тумбу.

– Нет! Не хочу и слышать! Он бездушная тварь, думающая лишь о том, чтобы присунуть кому угодно и какие-бы кристаллы занюхнуть! Он не человек вовсе!

– Я не прошу тебя с ним сближаться! Хотя… Он и с мужчинами не прочь…

– Мудак ебучий! – выкрикнул Марк.

Сам не знаю, почему отпустил такую шутку, что заставило меня это сделать. Мне и самому стало тошно от себя.

– Прости, Марк. Я просто хочу сказать, что против невосприимчивого к пулям и гранатам connard`a5353
  Франц. – Мудака.


[Закрыть]нам может помочь точно такой же connard. Самому не верится, что говорю такое, но они правы. Ты сам знаешь, на что он способен и что даже мне не под силу расправиться с ним. Не думай, что я хочу тебя сплавить, просто стараюсь думать трезво.

– Я понимаю. – проворчал Марк, схватившись за голову.

В дверном проёме появился Сэм.

– Срочно вниз – приказ Брадшо! – поджав губы, сказал Сэм и убежал вниз.

Я посмотрел на Марка.

Его бледный взгляд сосредоточился на мне.

– Топаем.

Сэм привёл нас на кухню, но очень быстро исчез из неё. Здесь вовсю проигрывалась музыкальная пластинка, на мой вкус жутковатая песня. В голосе не было ничего жуткого, простой мужской голос шестидесятых годов двадцатого века, но на фоне основной мелодии отчётливо был слышен звук воды и вскрикивания.

– П-плохо с-сохр-ран-нил-лась. – с трудом проговорил робот. – В-в-в п-п-о-д-двале оч-чень с-сыро.

– Надоели мне твои запинки! – сказала Дженис и, подойдя к нему, достала миниатюрный гаечный ключ и примерно таких же размеров отвёртку и фонарик, последний она зажала в зубах и начала рыться в голове робота.

Электронный человек повторял одну и ту же фразу:

– Пришёл и сел, пришёл и сел, пришёл и сел. – и так по кругу.

– Ты разбираешься в роботах? – с восторгом спросил Брадшо, поедая сэндвич.

– Да. В северных землях мы часто находим подобные экземпляры. И основной мой заработок был связан с починкой и перенастройкой механических друзей. Бля! – из головы робота пошёл пар. – Упс! Не то. Бывает.

– Не сломай.

– Не критично. – ответила девушка.

– Что тут у вас? – поинтересовался Марк.

Я молча сел на свободный стул возле стола, несколько отстранённо от остальных.

– Угадай, кто я. – ответила Ая, но голос её прозвучал сдавленно из-за того, что она говорила в бумагу, вырезая квадраты.

– Грустная. Сменю. – оповестил всех Брадшо, прежде чем сменил пластинку.

Он поставил пластинку «три мойщика» – хорный свист со смешными словосочетаниями про les bars c’est de la merde, les fenêtres c’est de la merde5454
  Франц. – бары – бляди, окна – хуёкна.


[Закрыть]. Если не знать её перевода, к слову песня исполнялась на испанском языке, то можно было подумать, что поётся что-то приличное.

– Это сборник. Клодетт Лебель тоже есть. – добавил он, взглянув на меня.

Он знал, что я люблю песни этой особы. Её голос сочетал в себе старушку-садовницу, двенадцатилетнего жирного школьника-католика и молодой певческий голос юной простолюдинки. Она грамотно использовала все три тембра, благодаря этому каждая её песня удивляла по-разному.

– Давайте играть! – во весь голос воскликнула Ая.

– Тише ты! – упрекнула Нурия, расплетающая свои ещё невысохшие волосы.

– Тут есть душ? – не скрывая удивления, спросил я.

– Да. Триста девятый. – ответил Брадшо.

– И я этому несказанно рада. Запах испражнений и грязь так впились в меня, что мне хотелось вырвать глаза и нос, лишь бы не видеть и не чуять это.

– Где сестру потеряла? – спросил Марк, ухватившись за бутылку рома, стоявшую на полу.

– После операции она сильно измоталась и легла спать.

– С ней всё хорошо? – спросил я.

– Да, ей ничего не грозит. – сказал Брендан, до этого молча смотревший в окно.

– Плюс с ней сейчас Джон. – дополнила Нурия.

– Понятно. – ответил Марк.

Ая начала обходить всех и протягивать листы бумаги с клейкой стороной сзади.

– Загадывайте персонажа, пишите его на твёрдой стороне и возвращаете мне, я отдаю эту бумажку случайному человеку – цель отгадать своего персонажа.

– На что играем? – ухмыляясь, спросил Брендан.

– Вам всегда нужен какой-то приз? Не будьте такими озабоченными. – возмутилась Ая.

– Да ладно тебе, я же просто спросил. – виновато ответил Брендан.

– Сходите кто-нибудь за тем чернышом. Он вроде тоже хотел сыграть. – попросила Нурия. – Я пока заварю кофе, а то на улице было так холодно, я думаю, что все замёрзли.

– Я не хочу. – ответил я, раскупорив пачку сигарет и сделав первую тягу.

– Робот готов! – воскликнула Дженис, не скрывая своего счастья. – Кто лучший мастер? Кто лучший мастер!? Я! Я лучший мастер!

– Ты, ты. – тихо посмеиваясь повторял Брендан.

– Марк – сходи ты. – предложила Ая.

– А ещё что сделать!? Массаж тебе сделать!?

– Яко тать в нощи. – ахнул Кайетан. – Ярмарка тщеславия воочию. – дополнил он, сложа ногу на ногу.

– Нет, Кайетан!

– Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав. Яго ты, настоящее яго, когда стрелял в меня. Жизнь не Рио-Де-Жанейро, мой старый, дивный друг. Едва не лишил ты меня, эоловой арфы. – после этих слов, он обхватил ладони Аи, лежавшие на его плечах.

Марк не мог стоять спокойно, переступая с ноги на ногу.

– Воды.

Ая подала Кайетану стакан наполненный водой и кубиками льда. Удивительная роскошь, смотря, где мы сейчас пребываем.

– Миром правят шестьдесят семейств… Мы одно из них, каким бы сюром тебе это не казалось. Мы солдаты штурмующее небо и каждый из нас пытается или пытался утаить шило в мешке, но тщетно. Наши жизни перевернулись шиворот-навыворот…

Мне показалось, что именно сейчас, мне необходимо вставить свои пять копеек:

– Мы как семейная пара, плывущая в лодке. Вода – это жизнь, лодка – любовь. Чувства давно не те, он с кем-то, она с кем-то, но они всё ещё связаны. В та-кие моменты в лодке случается пробоина и начинает тонуть один, второй сидит на шее первого заигрывая с одиночкой в лодке… Только… Первый рано или поздно утонет и начнёт тонуть второй. – я несколько запутался, перенося свои мысли из одиночных размышлений в общественное понимание своих товарищей по несчастью, то есть, по несчастью в смысле, что нам не повезло в плане того, что нам придётся спасать мир, у каждого из членов отряда есть недомолвки с кем-либо, но мы вынуждены забывать о них и всё ради цели, не странно ли всё это?

Мои слова не получили отклика, все молчали.

Я охнул.

– О-о-о, ладно, попробую закончить – вдруг поймёте… Каждый из нас совершал ошибки и не надо говорить, что это не так. Каждый ошибался – каждый делал больно, но это вовсе не означает, что не нужно прощать, что твой обидчик не изменит свои взгляды спустя годы. От ошибок никто не застрахован. Обиды – настоящий яд нашей души. Самые запоминающиеся моменты, плохие моменты… Раздирают нашу душу, изводя нас. Это первая мысль. Вторая короче и проще. Наши ссоры – погубят нас. Сейчас мир в ещё большем упадке – чем был когда-либо и кроме нас никто не может уберечь его! В следующий раз, желая начать стычку, задумайтесь, что если мы не найдём лекарство от огненной болезни, не остановим совет и котов, то… – умрёт каждый, не думайте, что сможете выжить. Если проиграем – проиграют все – каждый отдаст свою жизнь.

Вот теперь – мои слова оказали достаточное влияние на всех.

– Я починила. – произнесла Дженис, с серым обликом лица.

Нурия подала первую чашку Брадшо. Сморщившись от горячего кофе, он дважды кивнул девушкам в знак благодарности.

Я отказался от кофе, предпочтя сладостный соду, смешанную с ромом.

Выйдя из транса, Марк повернулся в сторону выхода:

– Приведу его. Чёрт с вами.

Ощущая бурление желудка, я подошёл к ряду холодильников, тянущимся вдоль стены.

– Сытного обеда там нет, к несчастью. – ответил Брендан, на моё молчание.

Я всё же проверил каждый холодильник, столкнувшись с усмешками Дженис:

– Богатенький мальчишка. – бросила она в мою сторону.

Хлебцы и сгущёнка – это самое путное, что я отрыл.

– Угощайтесь – тут вполне хватит на всех. – сказал я, пододвинув целлофановую и стеклянную упаковки в их сторону.

Сам же, я встал со стула и уселся на пол, выгнув заболевшую спину и растянув затёкшие ноги.

Брадшо подозвал своего робота.

– Одежда.

– Выглажена и лежит в прачечной. – ответила машина.

– Принеси.

– Пять минут тридцать семь секунд. Дорога в одну сторону. Найти нужный костюм семнадцать секунд. Путь обратно равен изначальному пути в прачечную, из этого следует…

– Я жду. – оборвал Брадшо.

– Слушаюсь, Детектив.

И звонко пища, робот вышел из кухни. В проходе он разминулся с Жуан-Витором, который своим плечом снёс его, как манекена и, ахнув, поймал его в падении.

– Извини, дружок. – сказал он.

Робот одарил Жуан-Витора короткой фразой благодарности, когда тот поста-вил его на ноги и двинул дальше по своим делам, произнося вслух какой-то набор цифр. Я подозвал к себе Брадшо, в момент, когда Ая начала раздавать бумажки и толстые куски грифеля.

Сэм и Триггви тоже появились, взъерошенные, их одежда была напялена на скорую руку, и я подметил одну едва заметную деталь, у Триггви тоже были серёжки, но не столь блестящие, как у Сэма, а чёрные и одна из его серёжек была закреплена на ухе Сэма. Зачем они обменялись?

Мысли об этом остановил севший рядом Брадшо.

– Серёжки. – сказал он, наклонившись к моему уху.

– Да. – согласился я с его замечанием.

– Они близки похоже. – продолжил он.

– Возможно, но я не хочу это обсуждать, сейчас есть вопросы насущней. – отрёкся я.

Мы получили свои бумажки, и каждый записал загадываемого персонажа. Мой выбор пал на – Калеба Колдмана. Несносный юноша в жизни, но непревзойдённый гений на сцене. «Восхищение», «Револьверы сеньора Де Санти», «Выходной день», «Подозрительное кабаре». Он всегда отыгрывал роль харизматичного антигероя, чаще всего затмевающего исполнителей положительных персонажей. Жаль, что проблемы с алкоголем и непростой характер вылились в раннюю смерть – В двадцать три года. Возвращаясь, домой пешком после пьянки в баре, его зарезал простой мужик с завода, когда узнал, что его жена ради получения эпизодической роли в так и не вышедшем фильме «Испанский рай» сношалась с ним в его трейлере и забеременела от него же. Причём этот мужичёк не хотел лишать актёра жизни, требуя от него лишь возмещение морального ущерба в размере полумиллиона кредитов и полное содержание рождённого чада, до его совершеннолетия. Калеба такой расклад не устроил и он начал издеваться над трудягой словестно, тот не выдержал и достал нож, потасовка даже не успела начаться. Калеб поскользнулся на мокрой земле и упал на оголённую заточку. Он прожил ещё два дня. Врачи в бессилии разводили руками, предлагая избавить его от страданий, спокойно уйти на тот свет. Но он, лежащий в кровавой постели и бредящий без устали кричал о том, что он выживет наперекор всем мнениям и поимеет всех красавиц Альянса, но удача, сопутствующая ему на протяжении всей жизни не только в карьере, но и подобных ситуациях, покинула его так же, как и жизнь, его мёртвое тело.

– Я человек? – начал Сэм, в порядке очереди.

У него была Мерлин Монро.

– Да.

– Я мужчина?

– Нет.

– Я… Живое существо? – начал Триггви.

На его карточке красовалось слово ручка. Это даже позабавило меня. В этой игре достаточно сложно выйти победителем, если ты неживой предмет.

– Нет.

– Я связан с человеком? – спросил Брадшо. У него было слово пижама.

– Ну… Да-да.

– Может быть, я неотъемлемая часть его жизни? – продолжил он.

– Ну, не совсем, но для многих – да.

– Хорошо. – задумался он, разглаживая свой подбородок. – Я домашний предмет?

– Да, можно сказать и так.

– Мой предмет актуален и днём и ночью?

– Да!

– Это одежда?

– Да!

– Пижама?

– Д-а-а-а!

– Ка-а-к!? – восторгнулась Ая.

– Дедукция, мэм. – непринуждённо ответил он.

– Можете объяснить? – не скрывая любопытства, спросила Ая.

Брадшо промыл горло содой и, похмыкав, ответил:

– Когда вы перемешивали бумажки, то акцентировали внимание своего суженного на одной из карт, явно вашей, об этом говорить реакция вашего суженного, он сказал вам на ухо что-то приятное, вы улыбнулись. Я тщательно следил за этой картой и по случайному стечению обстоятельств, мне попалась именно ваша карточка. А и ещё! Вы выдали себя, когда чуть потянули свою одежду. Человек чаще всего старается взаимодействовать с предметом, который загадал.

Брендан хэкнул, Кайетан одарил Брадшо аплодисментами, Дженис и Ая напротив, посчитали подобное – нечестным, но противопоставить им было нечего, поэтому Брадшо со спокойной душой достал сигарету и обернул эту бумажку вокруг неё. Дым пах малиной. Честно говоря, не люблю сигареты, производители которых, стараются сделать запах похожим на фрукты. Мы курим, никотин убивает наши лёгкие, превращая их в два сжавшихся и прогнивших насквозь оранжево-жёлтых боба. Табак, должен быть и пахнуть табаком, не содержа в себе разные примеси. Это я и высказал Брадшо.

– А мне нравится. Чувствую лёгкость. – сказал он мне.

Следом шла Дженис, она долго думала, прежде чем задать его, но это приносило свои плоды, за три вопроса, она не ошиблась ни разу.

– Как мы покинем город?

Брадшо изумился и задал встречный вопрос.

– Ты изучал город?

– Да. – недоумевая ответил я.

– Тогда ты должен был знать об аскенте5555
  Англ. – ascent. Восхождение.


[Закрыть].

– В документах, которые мне передал Сэм, об этом пути не было упоминаний.

– Официальные, нужны были неофициальные. Аскент ещё одна дорога. Держат её наёмники, но за хорошую плату – они пропустят.

– И сколько они хотят?

– Оставь это мне.

– Хорошо, но я бы хотел ещё кое-что обсудить. – неловко начал я, невольно ощущая как чувство стыда и страха щекочет мои нервы и щёки, заставляя краснеть лицо.

– О чём?

– Ты знаешь. – бросил я, чуть нервно.

– Говори. – его лицо ничуть не переменилось, даже напротив, он что-то с улыбкой на лице ответил Жуан-Витору, но это пролетело сквозь моих ушей.

– Я… Хотел бы… Извиниться.

– Зачем? – прервал он. – Я не приор и не отец.

– Ну… Ты был прав… Насчёт меня… Насчёт революции… С самого начала, а я… не верил, как âne5656
  Франц. – Овца.


[Закрыть]. Я самолично разрушил всё, что так долго строил, мы строили…

– У Гектора есть хорошая фраза на это.

– Всё что происходит – к лучшему, да-да. – отгадал я.

– Я того же мнения.

– Алан! – крикнула Ая.

Я совсем упустил, что очередь отгадывать перешла ко мне.

– Я-я-я… Живое?

Все подтвердили.

– Человек?

– Нет!

– Чёрт. – бросил я.

Брадшо чуть высунулся, чтобы увидеть, что написано на моём стикере и когда увидел, усмехнулся.

***

– Овца! Овца! Овца! – сварливо проговаривал я у себя в голове.

Именно такое слово красовалось на моём стикере и написала его Дженис. В её случае – это прямой намёк.

Игра уже давно закончилась, проиграл Сэм, у которого было слово «ничего». В наказание, он перемыл всю оставшуюся после нас посуду и закинул грязную одежду в стирку. Это мог сделать и робот, но Дженис настояла, что не стоит перегружать его систему. Сэм закончил только когда я выходил из душа, его лицо выглядело измождённым, нос картошкой. Я немного задержался у проёма.

– Сходи к Брендану, чтобы он сделал новую перевязку.

– Мне не больно!

Он был напыщен до предела, показывая свою стойкость и противоборство с идиотским поражением в игре.

– Не ёрничай, корсар! Будет легче.

Я прошёл дальше по коридору, потом свернул направо и спустился в подвал, где в два ряда было расположено по восемь стиральных машинок, напротив каждой лежала корзина. Найдя своё пальто и ботинки, я затолкал их в небольшой сетчатый пакет, лежавший под одеждой, и хотел было пройти в свою комнату, как меня остановила Нурия.

– А ты хорош, для сынка садиста-проповедника. Поджарый, закалённый в боях, настоящий мужчина, странно, что Дженис считает тебя птенцом, я вижу орла, не меньше. – сказала спартанка.

– Я убирал шрамы при помощи хирургического внимания, но со временем, я стал быстрее набивать новые, чем убирать их. – признался я.

Робот Брадшо вручил нам по набору халат плюс пижама, но сейчас на мне были только шёлковые штанцы и свежие бинты, скрывающие мою болезнь.

– Только стратег из тебя так себе.

Это вызвало моё недовольство.

– У тебя есть претензии к принимаемым мною решениями? – грубо спросил я, ударив ладонью по стиралке.

– Я не Диодора и не буду осуждать тебя за произошедшее! И не стану за то, что мы сейчас в тупике! Хоть я и воин, но не лидер и не знаю, как поступила бы в твоём случае, но буду судить за то, что твоя голова набита не тем, чем нужно настоящему лидеру! Ты ошибаешься, раз, два, но в следующий раз ты можешь лишиться кого-то из обоймы, а может и совсем всех сразу, что тогда ты будешь делать, уповать на удачу, такая стратегия? Это не подход настоящего лидера!

Я смотрел на её суровое лицо, не лишённое изысканности, но сейчас, оно вызывало во мне отвращение. В её словах скрывалось лицемерие.

– Не спартанке меня учить! Вы идёте в бой лоб в лоб, даже когда враг в численном преимуществе, не стараетесь его как-то обхитрить, полагаясь на свою силу, но вы всего лишь люди, вы не боги!

– Наша военная подготовка отбирает самых сильных и тренирует их с детства, даже наши фермеры умели обращаться с мечом или копьём! А посмотришь на ряды Альянса: один кривой, у другого лицо дурное, третий умом тронувшийся! Поэтому, ты никогда не боялся идти на жертвы, считая – это необходимостью, ради победы. Солдаты для тебя – лишь военные единицы, цену которым, ты не знаешь! Ты считаешь, что они должны умирать, считаешь это естественным процессом, как сияние солнца! Каждый для тебя – деталь, которую можно заменить! И будь это не так, ты бы покончил с собой, после произошедшего, когда самолично уничтожил целый город! – с возмущением отпиралась Нурия. – Я не спартанка! Больше нет! Моя сестра, да! Она никогда не забудет, что произошло в Prásino pedío5757
  Греч. – Зелёное поле.


[Закрыть]. – сжав кулак, она ударила меня.

Всё внутри меня пошатнулось, я почувствовал головную боль, изрезавшую всё на своём пути.

– Господи… – проревел я.

– Ты что-то знаешь? – спохватилась девушка и перешагнув машинку, обхватила мои щёки, но я уже не соображая оттолкнул её корзиной.

– Нет! Не знаю! Не знаю я!

***

Я стоял на крутом склоне возле ветряной мельницы, опиравшись всем весом на рукоять катаны, лезвие которой было вонзено в тело плотного крестьянина, мне было необходимо осмотреть небольшое поселение, в котором всё шло своим чередом, на признак возможного отпора.

– Фельдмаршал! Периметр чист! – доложил Гарет.

– Поселение не имеет баррикад, несколько рвов и укреплений с копьями. Мы можем подобраться близко через густое поле, но необходимо подождать около часа, прежде чем рабочие закончат сборы урожая. – произнёс я, тем самым подчёркивая подмеченные наблюдения.

Гарет потёр подбородок и сплюнув высказался:

– Они безоружны, может такая осторожность не стоит того? Ваша армия изнурилась и всё чаще я слышу их желание, наконец, вернуться домой.

Я пристально посмотрел на его иссохшее лицо, за время, что мы провели вдали от дома, оно избавилось от поросячьих щёк, угри порозовели, отросла борода, густая, в форме треугольника, которую подправлял цирюльник.

– А по тебе и не скажешь. Тебе стоит почаще ходить со мной в походы. – усмехнулся я.

Его лицо искривилось.

– Тебя это забавит, да? – сказал он, превысив тон.

Я попытался сгладить углы, отведя взгляд, и ещё раз посмотрел на поселение.

– Ну-ну, брось ты это – гнев свой. Тебе это только на пользу. Сейчас ты похож на какого-нибудь учёного, а не пьяного дебошира, которым ты становишься в мирное время.

Когда я закончил своё предложение, он лишь ещё сильнее раздосадовался и, махнув рукой, двинулся вниз.

– Война как будто бесконечная. – вякнул он.

Он пошёл вниз к солдатам. Поравнявшись с ним, я сказал:

– Я понимаю, что вы с парнями хотите домой, но пойми ты – всё это не просто так.

– Я понимаю. – оскорблённо ответил он и ускорил шаг.

Я одёрнул его за лямку, закреплённую на брюках.

– Они бывшие спартанцы. Осторожность в таких случаях – необходима! В руках спартанцев даже зубочистка становится смертоносным орудием.

– Я просто устал, понимаешь?! Все мы! Все мы!

– Последнее поселение, Гарет. – пообещал я. – И где твои воинственные корни от викингов. – сказал я, уже в своей голове, чтобы он ненароком не услышал моего возмущения его слабостью. – Он совсем раскис. Возможно, ему нужен сменщик. – задумался я. – Нет! Он мой друг, прошедший через всевозможные испытания. Уже только поэтому, я не имею права убирать его с должности. Он хранит мне верность, да, часто возмущается, приобретая недовольную морду, которая докучает мне, но всё же, он рядом.

Гарет лишь фыркнул мне в ответ, словно прочитав мои мысли по его поводу. Вынув клинок, из тела жертвы и вернув его на место, я спустился к располагавшемуся ниже по склону сараю, где расположились наши солдаты. Их изнурённый вид удручал. Они доедали последние пайки, что обещало сделать путь домой гораздо сложнее, чем можно было себе представить.

– Прошу внимания, солдаты! Через час мы выдвигаемся на последнее поселение. Последний оплот отъединившихся от Спарты предателей, сравняв их поселение с землёй, наш крестовый поход можно будет считать оконченным. Каждый из вас получит ранее обговорённую выплату и месяц отдыха. Я понимаю, ваше недовольство, но давайте не будем доходить до крайностей. Осталось совсем немного! Вы же не хотите, чтобы ваши товарищи, павшие смертью храбрых, пали напрасно.

Ещё до того, как я озвучил последнее предложение, я посмотрел на Гарета, тот понял, что договаривать придётся ему и как только я закончил, он ступил на моё место, продолжив речь. Оскаленный лик солдат, которым они пронзали меня, переменился на простое безразличие. Гарета солдаты почивали, в отличие от меня. Фактор дыхательной маски, которую я ношу после событий, произошедших на вулкане Пеле никак не менял сути и даже фальшивое имя и история Бакстера Флитвуда. Они знали кто я, что я, кем стал и что делаю, за это они и ненавидят меня. Они каждой частичкой себя хотят воспротивиться воле совета. Хотели убить меня, произвести переворот, но они связаны по рукам и ногам. Они знают, что сделает совет с их близкими. Понимают, что каждый из них отправится в жёлтый дом. Голос Гарета звучал не так грубо и баритонисто, совсем иначе – жалобно, дёргано. Его речь не воодушевляла, обездоленные солдаты были вынуждены кивать ему. Один из солдат начал мутировать, нахлебавшись болотной воды в долине игольчатой королевы, его тело начало уменьшаться в размерах, из лица начали вылезать одинокие волоски с чем-то липким на конце, зубы отпадали, а его голос напоминал жужжание мухи. Дик Уиггинс, так его звали. Другой солдат – Дерек Фрага, его тело каменело, уже были видны твёрдые куски камня на его ярко-чёрном, обнажённом теле. Сомневаюсь, что он доживёт до завтра. Делия Хейг – одна из медсёстр, красивая девушка с шелковистыми волосами, собранными в мужскую чёлку и отведёнными в сторону. Собранность, отвага, ответственность, доброта, отсутствие лишней любознательности всё это – хорошие черты, но теперь, они в прошлом. На её плечи пала тяжёлая ноша – прохождения всех этапов негласно прозванной во врачебных кругах болезни – быстростарение. Эта когда человек стареет за считанные недели, от женщины в самом рассвете сил до старой тухлятины. Её смерть, особенно тяжела для Гарета, который успел проникнуться к ней и даже влюбиться. Вслух он говорил солдатам, но его душа разговаривала с ней, но здесь медицина бессильна, они ходячие трупы. Субъективизм Алана Де Фаре не позволил бы ему спать ночами от увиденного, каждую ночь, он бы видел эти лица и проклинал мир, за его несправедливость. Совет помог мне избавиться от сострадания там, где оно не нужно. Действительно, продолжи я быть Аланом Де Фаре… Даже думать тошно!