Текст книги "Зов Горящих Кораблей"

***

Я заворачивал в наименее жилой район Павлопетрии. О конспирации я сильно не заморачивался, решив не надевать каску, а скрыть лицо армейским плащом. Старое здание парка развлечений, позднее ставшее домом для беспризорников, пока спартанцы не позабирали здоровых к себе на обучение, а всех «уродцев» даже не скинули со скалы, а просто перерезали в подвалах всё того же здания. Ой, как бы мне не хотелось посещать это место, но на фотографии было изображено именно оно и надпись: «Сестра, ты знаешь, где меня искать».

Оценивающе разглядывая разрушавшееся здание, я грешно перекидывал взгляд на кольт, твёрдо удерживая его в руке, борясь с невидимым демоном.

– Выбор есть всегда. Только тебе решать, как ты поступишь.

Не увидев вокруг ни души, я отказался набрасывать на голову капюшон и закрыв машину, пошёл к зданию. Ведущая внутрь дверь была заколочена, но лестница с другой стороны, была близко расположена к окну второго этажа, по ней-то я и полез, чтобы попасть внутрь. Ввалившись, я задел коленом самодельный механизм, закрывший окно. Растрачивать силы на разбитие, я не стал, устремляя взор на комнату смеха впереди.

– Портниха! Нурия! Вы здесь!? Это я – Алан! Я пришёл поговорить! – крикнул я в пустоту зеркал.

Отклика не последовало. Если не считать это комнаты.

– Чёрт. Ненавижу всё, что связано с аттракционами. Все плохие фильмы так начинаются. Mauvaise merde8686
  Франц. – Скверное дерьмо.


[Закрыть].

– Нурия! Клаудия! – без энтузиазма выкрикнул я, в последний раз, а потом уже вытащил кольт из кобуры и пошёл по комнате смеха, где каждое из зеркал искажало моё тело до неузнаваемости.

Проходя всё дальше, я всё больше терялся в пространстве, зеркал становилось всё больше или они троились или даже четверились, плавая как течение, чтобы сохранять хотя-бы долю чёткости, я много моргал, чтобы картинка в глазах не успевала сбиться, превращаясь в мешанину.

– Теперь, ты познакомишься с моим любимым местом, Алан Де Фаре. – про-шептал голос, с тем же эффектом раздвоения. —Хочу, чтобы ты услышал мою любимую сказку, мой стра-а-а-н-ник… Если не боишься…

Пыхтя, я искал источник голоса, но во всех зеркалах было только моё отражение, стрельба по стёклам ничего не давала, их количество не уменьшалось, я шёл и шёл, но конца всё не было видно.

– Ты останешься здесь навсегда-а-а-а… Не ищи пути… Огонь… Кровь… Крики… Посланники смерти…

– Где ты!? Появись!? – вопил я, не зная, в какой угол забиться и есть ли здесь такой угол.

– Огонь затихает… За ним мрак… И… Пустота… Ты всего-лишь проходимец…

– Кто… Ты!? – не утихал я.

– Я подмешала в твои лекарства психоделики, которые уже действуют.

Нурия прошлась в образе белоглазого демона, в белом платье, из-за потерянности, я не мог точно утверждать, где она была и была ли это она вообще.

– Я здесь! Не там ты рыскаешь! – гавкающий голос девушки вонзился по самые перепонки.

Она схватила меня за горло, ногти рыскали по коже, сдирая ничтожный её слой. Лицо расплылось в улыбке, глаза нашли своё отражение в моих.

– Теперь, ты готов услышать мою любимую сказку.

Всё тело онемело не в силах бороться.

– Её рассказывала нам мама. Вот таким вот голосом. – он казался расплывчатым, но при этом капающим как капли, единым ручейком, стекающим в не-большой бассейн на курорте. – О предвестнике тьмы, разносчиком чумы, тёмной фигуре, жемчужной головой, оседлавшем крылатого демона, парящего со скоростью звёзд, великого рассекателя всех земель и морей, владеющий ножами так, словно те являются продолжениями рук, а его реакция, ни одна из пуль не способна тронуть его тело, внешность, покоряющая любую даму, улыбка влюбляющая по уши… Всё это… Огонь, вода, свет, безумие, пусто-та… Бакстер Флитвуд… Все стихии… Умещаются в тебе. Мы с сестрой спрятались в чулане, слыша душераздирающие крики и хлёсткие звуки металла, разрывающими кожу и свистящий звук, сдирающий кожу, лопающий глаза и перепонки, ломающий кости… Наших братьев и сестёр… Ты… Странник… Не боящийся ночных кошмаров… Раздирал их… – её свободная рука плавно стекла к моей, державшей кольт, обвив её. – Ты не боишься? Каков твой путь? Как считаешь? Я видела всё и хочу, чтобы ты почувствовал то же, что чувствовали мои братья и сёстры. – течение сменилось на мерзкое шипение. Отпустив мою шею, она вытащила из моего кармана зажигалку и, посмотрев на пламя, стала прочерчивать мысленные линии у моих глаз.

– Таков твой путь. Родился в огне, в нём же и погибнешь!

– О-оста-новись… Я…С-сожалею..И…И…Х-хоч-ч-у… Всё ис-с-прав-вить-ть…

– Поздно! Язык пламени станет концом сказки. – выйдя из себя вскрикнула Нурия.

– Все змеи… Любят шипеть… Но я… Укротитель змей… – мой палец отвёл курок.

Первый выстрел обошёлся ценой многочисленных усилий и пота. Следующие достигали цели с перерывом в пол секунды. Потребовалось лишь поймать возникшую силу воли и ухватиться за неё. Вцепляясь всё сильнее, я задрал руку с кольтом, прислонив пистолет к подбородку спартанки, та сжимала рану у живота, но из левой кисти зияла дырка, сквозь которую шёл кровавый смерч сразу из двух отверстий.

– Не такого я хотел.

– Я тоже.

– Я не хочу убивать тебя.

– Но ты выстрелил! – закономерно посмеялась Нурия, под конец сдавленно вздохнув и ахнув.

– Ты не оставила мне выбора… – просительно провыл я.

– Ты знал. Знал, что этим всё закончится. Рад этому. И всё равно просишь прощения.

– Я… Не могу умереть сейчас… Ещё не пришло время.

– Избавь меня ото лжи. Кошки были правы на счёт тебя. – оскалилась она.

– Что!? – подняв спину, я схватил её за горло второй, почти придавив её к полу.

– Да! Они мне всё рассказали! Я пришла! Мы обменялись знаниями! Око за око! Они мне – я им! А что!? Разве ты сам так не делал!?

– Что ты им сказала, sale chienne8787
  Франц. – Грязная шлюха.


[Закрыть]!?

– Всё, что они хотели. Они победили, а ты и не знаешь… – обрывисто произнесла спартанка.

Издав предсмертный хрип, она ударила меня, потратив на это последние жизненные силы. Я выстрелил. Её жидкие, плывущие комки лица выплеснулись на моё лицо. Я неуклюже прогнулся под ней, перейдя на живот, но руки окоченели, закислились.

Зажигалка выпала из её ладони, разжигая всё вокруг. Высокие столбы огня расходились в разные стороны, а я продолжил лежать. Запах гари… Нужно не дышать, но воздуха в лёгких нет, мне нужно дышать, но и нельзя, что выбрать!? Так ли это важно сейчас!? Когда всё вокруг лоснится, а ты не можешь сдвинуться с места… Всё равно померкнет, со мной или без меня… Отдохну минутку и пойду дальше… Точно пойду…

ПОСЛЕДНИЙ АКТ

^{ГЛАВА? ОШИБКА! В ПАСТИ МЕГОЛАДОНА}

Смех смеху смех – первая посетившая мою голову мысль, когда я очнулся. Всё вокруг продолжало гореть, только теперь прибавились звуки взрывов, крики животных и людей, автоматные очереди, винтовочные выхлопы. Я выбрался из комнаты смеха. Тело Нурии, стало моим обуглившимся щитом. Выбирался я, соответствуя попаданию, через окно, пожар снял блокировку с окна и покрасневшее небо, пыльными кусками проникало в ту же пыль, только серую, вобравшую в себя пыль, а не кровь и прах умерших. Осилив только пол лестницы, вторую, я обуздал полётом.

Мародёры, имевшие только одну цель – разжиться на происходящем, уже облюбовали мою машину, самый толстый разбил дверное стекло камнем.

– Отошли от машины! – рявкнул я по-адмиралтейски, дав подзатыльник первому, кто попался под руку.

На меня они не смотрели, они смотрели на мой пистолет, оценивая свои возможности.

– Жми! Жми на курок! – давил голос Ван-Мардвика, вдруг появившегося и сложив руки на капоте.

– Что!?

Все окрест исчезли, словно бы их тут и не было.

– Что? – он прокатился по капоту, оказавшись по руку от меня. – Вот я.

– Тебя тут не было! – я продолжал целиться, теперь уже в пустоту.

Он изобразил руками круг.

– Я! Я! Рассказал ей!

– Нетрудно было догадаться.

Смыкая губы, он дразнил меня, смакуя свою мини-победу.

– Её смерть не приблизила тебя к победе!

Опять сомкнув руки и выпрямившись в полный рост, он покачивал головой, видать, ища удобный угол для её расположения.

– Я выиграл ещё тогда, когда ты облучился в мантию, дав волю своим худшим проявлениям.

Трясущейся рукой, я перевёл тренькающие оружие на него.

– Вот! Неужто у тебя есть яйца! – широко раскрывая рот, проговорил он.

Я приблизился к нему до момента, пока краешек пистолета не докоснулся до его лба. Не выразив, ни какой эмоции, он поправил, до этого идеально уложенные волосы, вернув на место, слетевшую прядь.

– Я убил его. Он был твоим другом, да?

– Думал, что нет, но теперь понимаю, что да, был.

– И я убил его. Убил девку, интересно вот что, почему она хотела отомстить? Чтоб ты знал, я даже не помню её, что сделал ей. Может, повесил, отобрал какую-нибудь собственность её матушки или папашки в Веке, та померла и ей пришлось бежать сюда. – высмеял он.

Расшевелившейся рукой, я болезненно для него, поджал дуло ещё сильнее, оставив след – небольшую полоску.

– И тот, в халате. – Ван-Мардвик стал обхохатываться, отринувшись от меня. – Так хлюпал, даже плакал. Ты такой же убийца как я и знаешь, какое удовольствие приносят истинные мучения, вымученные, те, когда вроде не хочешь дать своему убийце насладиться, но так больно, что не можешь держаться, принимая позор, ты облегчаешь последний миг.

– Заткнись!

Ван-Мардвик надул щёки, заострившиеся брови смотрели на меня живее глаз. Посмотрев так до поры, пока у меня не отвисла нижняя губа, он с чистого листа начал надсмехаться.

– Я убью тебя!

– Так не томи!

Я надавил на курок дважды, выпалив чёрные пропасти в голове того самого толстяка. Отодвинувшись, его тело спало по моей руке в грязь.

Высокий, ударил меня по руке, ровно в то место, активирующее скрытый клинок, вошедший в ребро, на ту глубину, достававшую до лёгкого, приводя первую и последнюю течь. Я даже и опомнится, не успел, как он упал на своего дружка. Двое полегли от мгновенных выстрелов. Остался последний, нашедший последнее укрытие в машине, вскрыв замок и вжавшись в кресло.

– М-муж-жик… Не убивай! Во имя творца! Мы думали, что хозяин оставил машину, что умер в этой суматохе… Не убивай… Мы не знали… П-прости-и-и… – плакался он.

Жалобное лицо сжалось от выстрела, но рот и глаза остались распахнутыми. Открыв дверь, тело вывалилось. Освободив для меня место у руля. В зеркало салона, моё лицо устрашило бы любого обывателя, пришедшего из другого мира. Я стянул с волос хрящи и все иные останки лица Нурии, смыл со щёк пепел и омыл всё лицо бутылкой воды. Кровавая одежда осталась плотно сидеть на мне, за неимением альтернативы.

***

Проезжая по городу, я вошёл в суматоху, о которой говорил мародёр. Люди грабили магазины, стараясь унести с собой как можно больше добра из разбитых витрин, кто поумнее поджидал их за углом и старался отобрать, полагаясь на своё физическое превосходство. Поджигалось спартанское имущество, на котором танцевали, как на могиле ненавидимого отпрыска. Спартанцы не пытались остановить происходящее, отдав это на откуп рейхстагу, но и те, хоть и обтянутые в огромные костюмы, почему-то тоже не горели защитить своё подданство, защищая лишь своё посольство, небольшой треугольник чёрного цвета с красными окнами. Стадное чувство тех, кто не лазал по магазинам, велело двигаться к кораблю, скрывавшем солнце. Многие к нему ломились, что мне хотелось передавить их всех. Проехать прямиком до корабля – у меня не вышло. Забрав всё добро хранившееся в машине, один только рюкзак с личными вещами, я оставил её здесь навсегда.

Каска, севшая на голову, перестала ощущаться в ту же секунду, что я соединил заклёпки, плотно закреплявшие её. Мне не хотелось стать жертвой случайной пули или копья, присоединившись и став братом в общей могиле жителей Павлопетрии. Положив два барабанных магазина в подсумки по бокам, я двинул вслед за стадом, к кораблю.

Полагаю, ржавчине по каким-то причинам не удалось захватить Алису. Буду надеяться, что они ждут у её подножия или в каких-нибудь близких к ней домам. Если смерть настигла их, то… Я не знаю, что делать дальше.

Я держал автомат наизготове, вопреки ситуации, кому я попадался на глаза, чествовал меня как героя. Спрашивая у сумасбродной толпы, где мои товарищи, они лишь отвечали, что видели их, но не более.

Толпа шла, наступая на трупы. Звуки, издаваемые умершими телами, только сильнее толкали их вперёд. Кто шёл, даже не смотрел под ноги и вокруг, только вперёд, мой корабль казался им единственным спасением, Ноевым ковчегом. И только те, кто не шёл, а скорбел у тел своих близких, истошно вопил, прося одуматься, те были правы и только они. Только никто не хотел видеть смерть, не хотел слышать её крик.

Шествуя по торговой улице, райским местечком из магазинов разной масти, на мне появилась красная точка, идущая из магазина «Джентльмен». Когда снайпер заострил моё внимание, он провёл линией до магазина, я покорливо отделился от толпы, для которой этот магазин не представлял никакого интереса. Костюмы, ручки, сумки, шляпы – далеко не первичные и необходимое предметы для выживания, посему магазин остался практически не тронутым, обворованы были только самые первые подиумы с манекенами.

– Алан. – облегчённо вздохнул Сэм.

По лестнице спускался Триггви, не опуская винтовку.

– Где все? – напряжённо спросил я.

– Это всё. Остальные на корабле. – Сэм потёр мокрые брови.

– В плену. – конкретизировал Триггви, теперь уже, повесив винтовку на шею.

Выискивая неодушевлённую жертву для выплёскивания гнева, я снёс все манекены, ни на секунду не сбавляя яростный крик.

– Есть идеи? – я упал в первое же кресло, сжимая руками складки лица.

– Только одна, но тебе нужно подняться на крышу.

– Хорошо. – я пошагал вслед за ним.

– Рядом с нами есть аэропорт. – Триггви закинул правую ногу на ограждение, передавая мне бинокль. – Люди естественно туда ломятся, но рейхстаговцы закрыли ворота, я одним выстрелом могу попасть в скважину, открыв их, люди поломятся. Защитникам аэропорта не останется ничего, как бежать или прятаться. Они не будут отбиваться от разъярённой толпы, превосходящей их, хоть и безоружной, в плане огнестрела.

– Огнестрел имеется. – уточнил я. – Те, кто умеют управлять бумажниками, быстро займут их и нам ничего не останется, но ход мысли хороший.

– Это единственный способ. – Сэм встал на защиту идеи снайпера.

– А мы побежим. Достаточно быстро, чтобы успеть.

– Допустим. Кто-то из вас умеет управлять им? – надменно хихикнул я.

– Нет. – оба провели языками по сухим губам.

– Ладно, я умею.

– Серьёзно?! Тогда к чем… – скривился Триггви.

– Просто. – обезоружил я. – Дай мне передохнуть минуту и стреляй. Прыгать будем с крыши, грузовик возле, стоит на достаточном расстоянии, чтобы до-прыгнуть до него, а дальше – дорога благоволит к спринту. – я сел на леденящий бетон.

– Ладно! Я выстрелю! И мы побежим! – к чему-то завыступал заблестевший от пота Триггви.

– Раз уж есть время, что с Нурией и Клаудией? – Сэм присел возле меня.

– Спартанка мертва. Портниха… Не знаю… Да и уже врятли когда-либо кто-то из нас узнает. – честно ответил я.

– Плохая тенденция. Много кто помер за столь короткий промежуток времени. – сплюнул Триггви.

Трясущиеся губы и вжатое лицо Сэм старались сдержать накатившую бурю эмоций.

– Пора. – с жалостливым видом глядя на Сэма, сказал Триггви.

Прижав приклад к плечу, он начал выцеливать ворота. Мы с Сэмом отошли от края, готовясь к разгону. И как только Триггви выстрелил, мы побежали. Прыгнув на грузовик, я толкнул тело вперёд и прокатившись по крыше спорхнул вниз. Колени неприятно отпружинили, но не придав этому должно-го значения, какое до́лжно, я начал бежать. Чуть привыкнув к подпрыгиванию сустава вместе с передвижением каждой из ног, я стал бежать гораздо резвее. Левой рукой я придерживал лямку автомата, чтобы тот не сполз, начав путаться под ногами, правая была свободна, пока лямка рюкзака не ослабла, пытаясь затянуть её до прежнего уровня, какая-то деталь пластмассового регулятора разломалась и вылетела куда-то вперёд. Теперь обе руки были заняты. Их занятость не играла мне на руку, но мы вроде успевали занять бумажник.

К моменту нашего прибытия, большая часть лётных агрегатов начала взмывать в воздух из высоких ангаров. Я расталкивал всех на пути, расчищая путь для отставших товарищей. Рейхстаговцы предпринимали жалкие попытки отстреливаться из рубки радиосвязи, но людей было столько, что им бы понадобился целый ангар с ящиками заполненными патронами доверху, чтобы перебить всех. Найдя свободный бумажник, я закинул рюкзак и автомат и только потом за один прыжок достал до ступенек, взобравшись по которым, я занял место пилота. Два места за пулемётами достанутся Сэму и Триггви. Оба влезли в свои места, когда бумажник выезжал из ангара, набирая скорость для взлёта.

– Взлетай, взлетай, взлетай, взлетай! – повторял Триггви.

– Это тебе не звездолет, стартующий с места! Потерпи! – раздражённо рявкнул на него я.

– Заберите нас! Заберите-е-е-е! – местные начали цепляться в мягкие крылья бумажника.

– Отошли от бумажника! Живо! – кричал я им в лица.

– Забери-и-и-ите-е-е!

– Если не отцепитесь – мы будем стрелять! Триггви! Сэм! Пулемёты на них!

– Алан… Ты чего!? – ошарашил Сэм.

– Триггви по воздуху!

Триггви исполнил приказ, пальнув очередь в воздух, но на озверевшую толпу это не повлияло.

– Раз так… – я взял свой томпсон и пошмалял по ним, пока те не отцепились.

– Ты чего творишь, сука!? – Триггви казалось, и сам хотел выстрелить по мне, позволяй поворотный механизм пулемёта развернуться в сторону пилота.

– Они не отставали! Нужно было позволить им разорвать бумажник!? Что нужно было делать!? Идея лучше была!? А!? Что молчишь, святоша!? Вы оба знаете, что это наш единственный и последний шанс! Люди не понимают простого языка! Поэтому я объяснил им на понятном для них языке – языке пуль, эти слова они сняли и вняли. – последнюю фразу договорил про себя.

Бумажник начал возноситься к небу. На данном виде летательных аппаратов, стоит больше полагаться на попутный ветер, чем на умения пилота, сейчас он благоволил, неся нас к кораблю, как и ещё десяток таких же оптимистов. Сэм и Триггви вели обсуждённую беседу, но ветер съедал начало или конец их фраз, так что разбирать, о чём они беседуют, было попусту. Хотелось бы сосредоточиться на управлении, но и тут… Ветер превосходно нёс бумажник вперёд и без моей помощи, даже штурвал не трогался. По намеченному на глаз курсу, оставалось лететь не больше десяти миль. Какого-то противостояния в воздухе не намечалось. Руки и голова чесались без дела. Оставалось только смотреть на безоблачное небо, солнце теперь высветилось обелиском, даже на фоне моего корабля. Бумажник уже был выше уровня самой высокой мачты, но впереди кроме разноцветных линий и огромных морей, сменявшихся цветом у прочерченных на картах границ, я не видел ничего, что не мог видеть в жизни, теперь уже кажущейся не своей, а чей-то чужой.

***

Лошадь с трудом выскабливала трещины в промёрзшем льду, из которого состояла вся дорога. Голубой мундир примёрз к телу, а снег на нём интегрировал в кусочки льда, отскоблить которые не смог бы даже самый заострённый топор викинга. Ресницы слиплись с краешками вылезших из-под парика кудрей, не давая им сомкнуться. Тело сильно болело. Может даже пару пуль задело глубоко в нём и их не вытащили из него и каждое, даже минимальное движение, вгоняло их всё глубже. Зуд давно покинул мир суровых ощущений, кожа просто покрылась твёрдой коркой, превращая тело в ледышку. Лошадь то-ли сморкалась, то-ли задыхалась, то-ли стонала подо мной и сумками, развешанными по её бокам, то-ли ещё что… Могу лишь приводить доводы. Рядом скакали и шли ещё люди, мундиры те же, тон кожи тот же и парики, сабли и обмёрзлые морды, жизнь в которых угасала. Не знаю, куда мы держим путь, но общее состояние всех кто рядом, так и кричало, что нам не пройти этот путь. По отдельности шли лысые стволы деревьев, по правое плечо замёрзшее озеро и всё. Зимняя глушь закрепилась плотно на наших шеях, готовясь сдавить их и выпнуть опоры в виде наших ног. Только сейчас подмечаю, что я не чувствую ни рук, которые сжимают поводья и ног, прилпнувших к стременам.

Я услыхал энергичное цоканье копыт. Меня обогнал резвый человек, приостановившийся впереди ведущего колонны.

– Monsieur! Une autre charrette en panne dans laquelle reposent les lesses, que commandez-vous de faire8888
  Франц. – Сир! Сломалась ещё одна телега, в которой лежат раненые, что прикажите делать?


[Закрыть]? – обратился продрогший голос.

– Partir. Nous avons laissé tous les instruments à Moscou8989
  Франц. – Оставляйте. Мы бросили все инструменты ещё у Москвы.


[Закрыть]. – ответил воинственный голос, казалось не терявший рассудок и доброе здравие в такой холод.

Явно подчиняясь приказу, обогнавший меня, развернулся. С лицом снеговика, он отъехал в конец колонны, конца которой не было видно в начавшуюся пургу. Я занял его место в начале.

– Освободитель! – торжествующе пробарабанил голос Наполеона.

– Что происходит?

– Как что? Мы возвращаемся домой. Ты был прав, а я нет.

– Почему вы говорите об этом так просто? Я читал учебники истории и знаю, что будет дальше, знаю о потерях, знаю, что вам приходиться оставлять пленных, раненных, оружие, лошадей.

– Оружие? Оружие мы ещё не оставляли, но мысль об этом уже давно закрадывается мне в голову. – непринуждённо ответил он, стрясывая снес с парика.

– Вы проиграли!

– Да. Проиграли! Перегруппируемся и вернёмся! – он игриво вытянул руку, сгибая её, якобы демонстрируя несгибаемость и прочность своей веры и характера.

– Вам бы бежать. Дома с вас три шкуры сдерут! Русь пойдёт в ответ!

– Не пойдёт! Не хватит ресурсов! – хвастливо отнекивался он.

В подтверждение моих слов, за левым холмов, отрезавшим облака на две части, выскочила целая гвардия белых пехотинцев с мушкетами, тут же начавших стрелять по лошадям.

– Tirez en déplacement9090
  Франц. – Отстреливайтесь на ходу!


[Закрыть]! – он дал первые приказания, появившимся оруженосцам.

Те, не в силах показывать солдатскую суровость, но и не имевшие права и ума, отказывать своему главнокомандующему, начали исполнять его приказ, заслоняя его от русских.

– Laissez les lesses, les fusils, les épées, la poudre à canon, l’or, l’argent, les peintures, laissez tout! Téléchargez dès que possible! Sauve toi! Je ne juge pas! Je pardonne! Je prie seulement – vivez9191
  Франц. – Оставляйте раненых, мушкеты, мечи, порох, золото, серебро, картины, всё оставляйте! Скачите как можно быстрее! Спасайтесь! Я не осуждаю! Я прощаю! Молю только – живите!


[Закрыть]!

В окончание пламенной речи, мою лошадь ранили и та хрипнув, поковыляла в сторону реки и, поскользнувшись на скользкой дороге, покатилась к реке, придавив меня, снег загрёб по самые лопатки, затёк в ноздри.

***

Очередной сон, по прошествии которого я проснулся в агонии. Бумажник был совсем близко к мачте, и совершить резкий поворот в сторону, было совершенно не возможно. Правое крыло с Сэмом сорвало вмиг, тот исчез в буре взрыва, бумажник завертелся, оборачиваясь в такелаж, меня и самого чуть не выбросило в сторону, но я остался на месте, плотно пристёгнутый ремнём безопасности. Остался смотреть вниз, на много-много динамичных точек, жаждавших меня.

Я отцепил ремень и повис на ремнях, переходя между ними, как макака по лианам, я отцепил и рюкзак с прикреплённым к нему автоматом и, одев его на себя, прыгнул на соседнюю грот-мачту, содрав перчатки, я проскользил почти донизу. Спартанцев было слишком много. Выглядели они собранно, не толпясь возле мачт, освободив небольшой полукруг. Наше убийство не входило в список их целей. Держать оборону на смотровых площадках можно, но рано или поздно закончатся патроны и тебя схапают. Я выбрал самый простой вариант. Повиновение.

Меня повели по привычным и более домашним, чем сам дом, помещением, жерлам корабля, прямо в его сердце, как я мог судить по начерченным красной краской линиям, ведущим только в одну сторону. Я послушно плёлся и терпел второсортные задирки солдат Альянса, которые сменили спартанцев, как только меня завели внутрь.

Как и предполагалось, сердце корабля, главное его помещение, где проводились все собрания, туда меня и привели. В нём многое поменялось. Спартанская тематика оскверняла мой дом, но я сдержался. Снова.

Меня оставили вместе с остальными соратниками по Ржавчине и бывшими моряками, выкинутыми работать вне моря. Тем, кому удалось добраться до Алисы. Не успев и перекинуться парой слов, как к нам подкинули Триггви и Сэма.

И вот я снова дома. Слышу, как ты страдаешь, зря не верил Сэму и Дженис. Думал, тебе хватило сил, но ты устала. Я вырву тебя из их лап, ты снова станешь прелестной ласточкой. Не кричи так громко, а то и они услышат.

– Кажется кого-то не хватает. – надменно подтвердил Ван-Мардвик, выйдя из тени, вышагивая по разбитому стеклу лампочек, держа в руке ведро, он обошёл всех нас и встав возле Диодоры, перевернул ведро.

– Поздоровайся с сестрой. – сказал он, теперь уж грозно.

Её голова в несколько слоёв растеклась по полу, когда только они успели?

Диодора сдерживалась, задыхаясь, она смотрела на меня, я не мог не смотреть в ответ, также потеряв чувство воздуха в лёгких. Щёки обжигали моё лицо.

– А знаешь, чьих рук это? – у Ван-Мардвика за спиной возникли спартанцы.

Вся толпа направила свои пальцы в мою сторону.

Диодора в последний раз подняла на меня свой взгляд. Нет, она не стала кричать мне что-то, не стала отрицать, она просто распласталась на полу с завязанными руками, возле головы сестры и закрыла глаза. Теперь все кроме неё смотрели на меня.

– Мы всё знали. С самого начала, мы везде имели глаза и уши. Все, с кем вы контактировали, докладывали нам о каждом вашем шаге. Интресно как? Об этом расскажут те, кто всё и затеял. Огромная честь, между прочим! – докончил Ван-Мардвик, отходя в сторону, чтобы освободить место для выходящих к нам котов, в балахонах до самого полу.

Ван-Мардвик подвёл к нам под руку человека, которого называли первым. Второй дошёл сам, другие пятеро, с позволения первого, он махнул им рукой, пошли в сторону эвакуации.

– Бежите с корабля? С чего бы это?

– Мы не бежим, мистер Флитвуд. – Первый снял с лица фарфоровую маску кошки, обличив свой лик.

– Гика… Конечно. – прокашлял я, а изо рта покапала кровь.

– Флитвуд!? – очнувшись, повторила Диодора.

– Флитвуд. Бакстер. – повторил для всех Гика, во всеуслышание сняв завесу тайны, для части ржавчины.

– Этого не может быть. Вы врёте! – циклично заостряла Ая.

– Ая… – Кайетан попытался успокоить её.

– Ты знал!? А-а-а-а… Так ты знал!? Знал и молчал!? Ублюдок! – она начала толкать его плечом, стараясь отбиться от него.

– Эх… Семейные распри… Это так… Знакомо. – лаконично подметил Гика.

– И без тебя тошно. – плюнул я.

Кровь продолжала подступать к горлу.

– В обычной жизни меня зовут Мидас Уилкер. – разговорился второй, заслонив собой Ван-Мардвика. – Я крупье, тот, которому ты заехал, потому-что ему не выпало шесть чёрное. – сказал желтокожий, бритый человек.

– Хэ, мир тесен.

– Очень. Ты не знаешь наших лиц – кроме, разве что – теперь моего и Гики – а больше – ты и не узнаешь! Скажу лишь – мы всегда были рядом, на то мы и кошки. Хитры. Совет действует из тьмы, а мы – есть свет, и есть тьма. Нам без разницы, когда действовать! По глупости Данкана Седого, сорванец, чуть умней простого школьника, Маррон украл блок данных с тайной. Да! Алан! Он не купил – а украл информацию! Которую мы так тщательно скрывали!

Сэм виновато стиснулся.

– Ничего. – сказал я ему.

– Начав расследование, мы сложили дважды два в схеме, было нетрудно догадаться, что Паркер выведет своего отпрыска на тебя, хоть мы и постарались, чтобы ты отошёл от дел, но как видно, недостаточно. Ещё более глупый Форрест, который должен был расправиться с тобой, ослушался приказа, за что и поплатился своим говорливым языком. Банда Виттроков спутала нам карты и помогла вам на время скрыться, но к нашему счастью – вашему несчастью, вы набрели на наш полигон «Веко», где работал наш верный фельдмаршал. Эксперимента вы не сорвали, что ни капли не горестно и лучше вам не знать, каким целям мы следовали. Ван-Мардвик разыграл великолепнейший спектакль вражды. Обыграв вас с Бушем, тебя даже дважды, Алан. Ну и насев на Буша, который так заботится о своих неандертальцах. Мы выведали у того, куда вы отправились, хотя мы и так знали, благодаря отличной затравке Меркулова – который был временно полезен. Здесь, в Павлопетрии, соединённых землях Рейхстага и Спарты… Вы помогли нам разрушить последний оплот сопротивления, благодаря вашей настырности, Флитвуд. После, я подумал и решил, раз вы так упрямы, то и легко клюнете на брошенную наживку в лице Брадшо и запрыгните в капкан в оловянном городе, но Альбано Эспозито… Подвёл нас… К счастью – вы не заставили нас марать руки об это убожество. Жаль, вы убили молодую Нурию, она отлично подошла бы. Идеалистка, пре-данная нашим идеалам, стоило только рассказать о альтер-эго Де Фаре и она не стала слушать дальше, одержимая… Мечта для любого работодателя. Вы, наверное, думаете, что все лавры принадлежат Флитвуду, но нет, каждый здесь отличился. Например, Кайетан Ланг. Вы конечно помните, но никому не рассказывали эту историю. В начале своей карьеры, вы, совершеннолетний, с выпрямленным ирокезом, в тот день, пьяный в стельку, из-за проваленного экзамена по экономике и расставания с девушкой, поучаствовали в перестрелке в «Секси – Бриджит». Началась она из-за того, что вместо звонка для вызова официанта, вы нажали на курок своего револьвера, застрелив Башера Брукса, моего собрата и владельца бухты, да-да, той самой. Жуан-Витор, прославленный любимец своего отца, из-за слепой ярости утопивший отца механика Райли.

– Он с друзьями хотел изнасиловать девушку!

– А вот этого я не знаю, в вашем деле об этом не было написано.

Жуан-Витор мотал своей головой, словно оказался нагим в нашем обществе.

– Триггви Эйнарссон – получивший в ходе работы прозвища – смертельная петля, ночной король, а если углубиться, то просто убийца женщин, детей, да обанкротившихся фермеров. Ая Ми-Кун – милая на вид, но бойкая, душа компании, а когда-то убивала папеньких-сыночков, попадавших в больницу на лечение. Просто подсыпала небольшие дозы в обычные лекарства, в большом количестве становящихся смертельными. Хирургически скрывала свою причастность. И скармливала мясо – людям!

– У меня были свои мотивы! – зарычав девушка, попыталась накинуться на Мидаса, но тот щепетильно потрепал её за шею и швырнул обратно на пол.

– Дженис Тодд – заменяла хорошие запчасти гоночных машины на плохие. Чтобы моторы взрывались на снежных трассах и знатный ярл, лишивший жизни её отчима – страдал! Сэм Маррон – просто обворовывал, всех попадавшихся на пути, как плешивый карманник. Ржавчина – ржавые люди, отличное название! – на этом он закончил, нет, показалось. – В начале, Форрест-младший сказал правду про ту старую, что сдала тебя. В верхнем веке, нам посодействовала пышногрудая хостес, потерявшая память, сестра покинувшего мир, Крамера. Она специально сказала про нас, но позднее, нам чуть-чуть не хватило времени, чтобы накрыть вас. Она должна была отдаться тебе, Флитвуд! В качестве предсмертного презента, ну как последнее желание перед смертной казнью – но ты отказал. В Северных землях… Буш легко прогнулся, когда вопрос стал касаться людей, за которых он в ответе, спасибо, что поменял его, Флитвуд. Здесь, в Павлопетрии, пришлось задействовать больше людей – Мойра Брукс, она могла убить тебя ещё месяц назад, у тебя же печень уже не фурычит почти, но азиатка, кажется, просекла это и отшила от тебя бабку. Райли-механик, хотел прирезать вас ещё в первую встречу, но мы удержали его, покуда ты, Алан ещё мог за себя постоять. Мэр Гэцэ. Пришлось отсыпать ему больше, чем планировалось и выделить целый этаж в Блаунз-сити, чтобы он не мешал. Спасибо и Никанору, который рассказал нам о том, что ты живёшь в отеле «Пиратская Бухта», хоть мы и знали, но он преподнёс нам нечто большее, красивое украшение в виде себя на входе в город, он самый красивый свёрток на верёвке.