Текст книги "Зов Горящих Кораблей"

^{ГЛАВА 3 КОШЕЧКИ И ГОЛЫЕ ЧЕРЕПУШКИ}

Улица Красных Фонарей. Достопримечательность, имевшая место быть в каждом городе, в каждом уголке земного шара – Блаунз не исключенье. Теперешний её заправляла, горячо мною любимый Хуан Берч воззвал меня к милосердию и мирным переговорам. Я оставил войска на границе, а сам, проходя по красным, захудалым домишкам, вспоминал свою распутную юность и время, когда потерял девственность в кругу властных или подчиняющихся бабочек, в зависимости от твоих желаний.

Хватка Тигра – правда, легендарный, даже для меня, публичный дом. Берч постарался в этом плане. Он не изменился с тех пор. Да и зачем менять то, что работает и всем нравится. Тёмные углы и освещённые в розовых тонах дорожки, по углам из блестящих дверей, раздавались сдавленные и измученные вздохи шлюх. Я измученно вышагивал по прямой лестнице, ведущей до четвёртого этажа, борясь с желанием выблевать свой завтрак на подсвеченные лесенки. Спина жутко ныла после вечера проведённого в зале, а может и с поры, когда я пролетел пару вагонов, в самом начале непрекращающегося даже сейчас приключения. В воздухе витали запахи макияжа, парфюмов, пота, просроченной водки, сигарного дыма, смазки и прорезиненных гандонов. Каждый из них выбивался друг от друга и от этажа к этажу, я мог прочувствовать каждый «аромат».

В кабинете Берча не было двери, его кабинет был ещё одной пропускной комнатой, в которой смешивалось всё то, что было и на прошедших этажах. Повсюду были разбросаны трусы и стринги, презервативы, потухшие сигареты, баллоны с газом, которым тоже ширялись, как и клеем. Весь пол был измазюкан в смазке и бухле, подошва хорошо прилипала к этой комбинации. Берч сам лично, раскачивался в кресле качалке, собирая ноздрями наверняка не первую и далеко не последнюю кокаиновую дорожку, со стеклянного столика и следом жадно впихивал в рот по три самокрутки из долларовых банкнот, которые сейчас не ценились от слова совсем.

– Акхан. – пропел заполненный рот.

– Salut, créature laide9898
  Франц. – Здравствуй, конченая тварь


[Закрыть].

– Кх-а! Зачем же так грубо, амиго! Забыл как мы классно проводили вместе время? – он казалось, удивился моему отношению к нему.

– Ты до сих пор развешиваешь высушенные головы женщин на стенах и спрашиваешь, почему я груб? Даже Иисус Христос всадил бы тебе пулю в голову, существуй он на самом деле. Ты ещё и сто процентов продолжаешь держать своих проституток в клетках.

– Ну, отчего ж их там не держать? Я им там кровати с одеялами и подушками поставил, гардероб, зеркала, журнальчики модные, hizo todo como en Ibiza, y estamos en los apestosos Blauns9999
  Исп. – сделал всё так, как на Ибице, а мы в вонючем Блаунзе


[Закрыть], а кошечки на стенах… Ну… Это народное достояние, я увековечиваю лучших! – он встал, на нём были трусы и видно, страдая от простуды, он одел шёлковую пижаму, хранившуюся на вешалке, та в свою очередь лежала на стуле.

– Кошечек? Так ты у нас, сержант-кот, я полагаю. – осенило меня.

– Послушай, амиго! Давай без…

– Почему я должен не застрелить тебя прямо сейчас!? – взревел я, разнеся ногой стеклянный стол.

– ¡Cabron! ¡Rompiste la mesa por diez mil créditos y arruinaste los bienes que cuestan treinta por diez carriles100100
  Исп. Ебанашка! Ты разбил стол за десять тысяч кредитов и развалил товар, ходящий по тридцать за десятку дорожек!


[Закрыть]! – он взвалил руки вверх, молясь кому-то, не поняв сразу.

Он потянулся к какой-то ручке, дёрнув за которую, на его руки посыпалось неизвестная мне субстанция, растерев которую, он хлопнул ладонями и ослепил меня. Я отстранился в сторону, чтобы не потерпеть поражение в ту же секунду. Пальнув прямо и не услышав звук свалившегося тела, я стал аккуратно, ощупывая всё вокруг отходить назад.

– Помню тот день как наяву, когда вы с ассасинами напали на нас. Жалкое было зрелище, и теперь ты вновь, решил поиграть в политику! Ничему тебя жизнь не учит, амиго! Вас рассекретили почти сразу, твой помошничек Ланг, как только узнал, побежал докладывать на тебя и мы были готовы, но ты проиграл мне в очной дуэли! Нужно было сделать всё, чтобы я свалился с той крыши, а мне, пронзить твоё сердце, а не отправлять в жёлтый дом! – голословил он.

Я слышал звук точильного камня по металлу:

– Схь-ъ, схь-ъ, сх-ъ.

Второй выстрел заставил Берча закричать:

– Lo tengo, monstruo, pero nada, ¡ya lo afilé! ¡Ahora serás como un cerdo en un asador101101
  Исп. – Попал, уродец, но ничего, я уже наточил! Теперь будешь у меня как свинья на вертеле!


[Закрыть]!

Пальцы рук залезли во что-то жидкое, потянув граненый стакан, я не учуял запаха. Постепенно, отпив из него пару струек, я почуял вкус воды, за этим, открыв зажмуренные глаза, влил в себя всю воду. И это подействовало лучшим образом, вернув мне дар видеть. Берч уже подлетал ко мне с серпом, но град пуль, которые я не пожалел на него, опустили серп на пол.

Спав на пол, я поклялся себе сжечь эту улицу дотла и найти всем женщинам более подобающие профессии. Потом уже устрою где-нибудь новый публичный дом! Не такой как этот! Самый что ни на есть обычный! Кому не понравится – пусть не ходят!

^{ГЛАВА 4. ДЕЛО №4}

LED попытался поговорить с Марком на похоронах, но то потрясение, что он пережил… От дамы его сердца не осталось ни одной целой части, потому хранили только ценные вещи. Как я сейчас понимаю, он не надеялся больше увидеть её, а если бы и увидел, то не стал бы вторгаться. Я не говорил ему, что она так и не смогла никого найти после его «смерти», хотя, наверное, стоило бы, но уже когда начался концерт, я хотел признаться ему, по его окончанию, но…

На последовавший после похорон день, Марк принёс письменный рапорт, с просьбой перевести его на должность следователя – расследовать мелкие преступления, на неопределённый срок. Из личного диалога стало ясно, что психологическое потрясение погубит его в бою, и я дал добро.

Война в городе продолжалась, я по большей части занимался стратегической и переговорной частью вопроса по захвату власти. Всё реже я был способен вставать с постели. LED заменил меня на этом поприще, всё чаще генеральствуя в открытых боях. Встать с постели и прервать продвижение на день, меня заставило известие о пропаже Марка. Брадшо не явился лично, отправил письмо, которое мне доставил посыльный.

ОТПРАВИТЕЛЬ: СЛЕДОВАТЕЛЬ БРАДШО. «БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ».

ПОЛУЧАТЕЛЬ: АЛАН ДЕ ФАРЕ. ШТАБ «РЖАВЧИНА».

ТЕМА: МАРК ДАУМАН.

ОСНОВНОЙ ТЕКСТ: ДЕЛО №4. ТАИНСТВЕННЫЕ УБИЙСТВА ПОД МОСТОМ ПОЛУМЕСЯЦА. МАРК НАЧАЛ РАССЛЕДОВАНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД, ОЗНАКОМИВШИСЬ С МОИМ РАПОРТОМ, ОН НАПРАВИЛСЯ НА МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ДВЕНАДЦАТЬ ДНЕЙ ОТ НЕГО НЕТ ВЕСТЕЙ.

Я ВЗЯТЬ ДЕЛО, НО ПОЛАГАЮ, ЧТО ТЫ ЗАХОЧЕШЬ РАЗОБРАТЬСЯ ЛИЧНО.

НАВОДКА – квартал. Полнолуние, п.1, кв.19.

Вколов сразу три ампулы зеленицы, смешанной с антибиотиками и болеутоляющими, я оповестил Жуан-Витора, ставшим моим секретарём, что весь день буду отсутствовать по личным мотивам, уточнения не будет. Тому не оставалось ничего как покивать. Распрощавшись, я покинул здание штаба.

Квартал Полнолуния располагался на мирной территории, по соседству с улицей Красных Фонарей, посему я без опаски воспользовался машиной, которая стояла в общем автопарке и была на ходу.

Простая пыльная однушка, в которой Марк не задержался, была снята на месяц. Арендатор, живший на первом этаже поведал, что видел Марка лишь раз, когда он вносил плату и с того момента он как в воду канул. Взламывать замок не пришлось, всё тот же арендатор поделился со мной вторым комплектом ключей, узнав меня даже с каской на голове. В квартире из примечательного, была доска с фотографиями жертв, вырезками и клочками бумаг и газет, соединённых резинками прижатыми кнопками. Идти на мост полумесяца было бессмысленной затеей. Марк заподозрил, что серийный убийца, статус он определил по характерным повреждениям у жертв, у них отсутствовали внутренние органы, глазницы и часто было изуродовано лицо, вплоть до полного отсутствия век и ушей. Так что, простые пьяницы отпали быстро. Убийца как-то понял, что за него взялись, и предложил Марку встречу, оставив в животе последней жертве записку с адресом. По которому я и направлюсь. Перед тем как уйти, я смял доску и скомкал всю бумагу и выкинул в мусорный ящик.

***

Теперь судьба занесла меня в настоящий бункер. Позволить такой, могло только богатое лицо. В моих руках бывал список всех владельцев этих бункеров, но я тогда быстро избавился от него, вернув обратно. Так что его номер тридцать два, не говорил мне абсолютно ничего. Перед дверьми лежал сломанный замок, возможно, Марком. Мне оставалось только прокрутить вентиль и спуститься.

Мне естественно не впервые приходится спускаться по тёмным лощинам, но только сейчас я задумался, что это же сущий кошмар для незакалённого ужасами жизни. Какая-то брезгливость или страх разыгрались на старости лет. Нужно отбросить это. Единственным источником света, который я мог себе предоставить уже не в первый раз, стала зажигалка. Уже спустившись, я сделал вывод, что нахожусь в кругловатом помещении из-за уходящих стен, запёкшаяся лужа крови, идущая по прямой, составила мой дальнейший марш-рут. Держа близко к лицу кольт, я старался глядеть по сторонам и ожидать чего-то резкого и худшего, но не смог…

Меня встретило тело Марка, разделённое надвое, соединённое только кишками и какими-то проводами или жгутами, верёвками, не понятно, левая рука, и ноги были подвешены на упругие цепи, правая рука свободно свисала, внутренняя часть кожи была удалена, представляя моему взору вены, связки и кости. На моё удивление, счастье или сожаление, я не знал, что и думать, он всё ещё был жив. Когда я убрал пистолет и провёл рукой по его шлему, из которого до этого сочилась кровь, голова откинулась вверх и яростно растормашилась, но он не произнёс ни слова, только глухо простонал. Поддавшись увиденному, я совсем не услышал шагов за спиной, кто-то оглушил меня, включил свет.

– Я хорошо над ним поработал. – автор слов отпнул пистолет, только подняв голову, я с трудом распознал в нём встретившегося мне когда-то, безумца Гаера.

Он дёргано переступал по кристаллически чистому полу, не считая следов крови. Всё человеческое в нём напрочь отпало, он был похож на иссушённую мумию. Глаза пустые, сошедшая кожа, череп, местами с проломами, позволявший любоваться его внутренней пустотой. Нос отсутсвовал, глаза я сначала не заметил, они сильно почернели, но две белые точки, немного дрожащие, позволили их увидеть, длинный плащ и свисавший наряд, явно не по размеру, были разорваны и такими, словно стащенными у мертвеца прямо из гроба. Из достоинств, если так можно выразиться – целые волосы на голове, брови ресницы у него отсутствовали.

– Не удивляйся, все так выглядят, кого покусали гончие. – его челюсть отходила назад, когда он говорил. – Меркулов тобой недоволен, Де Фаре.

– Как ты здесь… Что ты… Сделал!?

Он поднёс к моему горлу скальпель и сделал неглубокий надрез, но достаточный, чтобы выпустить из меня немало крови.

– Вопросы! Ненавижу вопросы! А ещё больше ненавижу отвечать на них! Вытащил меня Меркулов из Зерни! Чтобы я начал здесь своё новое шоу! – он начал кружиться в танце.

Я прикрыл руками шею и, скользя, по вычищенному полу встал, упираясь в стену.

– Что ты с ним сделал?!

– Актёра моего спектакля – Прожитки Прошлого!

– Мне насрать на название, что ты за животное!? – в глазах тускнело из-за начавшейся боли.

– А ты не здоров. В последнюю нашу встречу, ты бы уже прижал меня к стенке, а так… Даже неинтересно с тобой играть, ты же слабак! – эти слова вы-звали у него приступ горечи и он отпнул в сторону столик с хирургическими принадлежностями. —Я думал, что ты будешь достойным злодеем, а в итоге… Одолеть тебя оказалось даже проще чем его. – не выпуская из рук скальпель, он показал на висевшего Марка.

– Марк, Марк, потерпи…

– Он не слышит, и ответить не сможет. Я вернул на место шлем, боясь, что ты не оставишь мне времени на мою речь, окончив спектакль раньше финального акта – ты – мой ангел, который раскроет свои крылья! – он опустился за двумя огромными тесаками.

– Что он с ним сделал, что он с ним сделал, что он с ним сделал. – крутилось в голове, я плакал, неугомонно.

Голова успела встать на место. Марка уже не спасти, а даже если и как-то смогу спасти, он точно не захочет жить после того, что с ним сотворил этот урод. Гаер сказал, что его спас Меркулов, что он мной недоволен и что он, впустил его в Блаунз, значит главный коммунист здесь и возможно, Гаер знает, где он. Я выпотрошу этого шута.

Метнувшись в его сторону, я сбил его с ног, прижав коленями его кисти так, чтобы он не мог до меня дотянуться, я несколько раз прошёлся по черепушке, разломавшейся с обратной стороны как скорлупа. Выбив тесаки, я поднял его за плечи.

– Знаешь, ты разбудил во мне аппетит! – глаза нагуляли две пары полуколец, на которых обычно висят замороженные тушки животных.

– Нет! Нет! Нет! – протестовал он, но было слишком поздно.

Несмотря на неживой вид, он сильно мучился, кривляясь и сгинаясь, в попытках соскочить с острых граней.

– Я раскрою твои крылья, Гаер. – кожи почти не осталось, так что твои тесаки отлично раскроят мягкую спинную часть разломаю твои рёбра и раскрою их как крылья. Это ты хотел сделать, да!? Говори!

– Да-а-а… – ревя, промямлил он.

– Не жуй сопли, ты надругался над моим другом, теперь я сделаю с тобой тоже самое и поверь, я умею доставлять боль. Ты меня прям, раззадорил, вернув к жизни! Я отплачу тебе тем же! Ты обретёшь крылья и окажешься на небесах! – я вонзил лезвия ему в спину, проведя два продольных разреза.

Гаер протяжно прокричал, а потом затих, но трясущиеся из-за спазма ноги, говорили, что он всё ещё жив. Расширив надрезы специальными спицами, которые я нашёл в его хирургическом наборе, я уже готовился ломать рёбра.

– Если скажешь, где Меркулов, я подумаю над облегчением твоих страданий.

– Йх-йх, йх-я, н-не з-знаю-ю. – провопил он.

– Ну, что ж, ты скоро полетишь к свету! – засучив рукава, я разломал рёбра у основания, обрекая Гаера на мучительную смерть.

Я застрелил Марка, чтоб он больше не мучился и лично придал его тело сырой земле на кладбище. Гаера я так и оставил, вознесённого к небесам. Его спектакль был окончен.

– А ведь он был неплохим парнем. – сказал LED, когда я оповестил его о смерти последнего из его детей.

– Он был лучше нас и возможно заслуживал быть на наших местах. Думаю он заслужил, чтобы ты хоть почитал о нём. Обратись к Брадшо за его личным делом. – ответил ему я.

^{ГЛАВА 5. ИРЛАНДСКАЯ ПОПОЙКА}

Утром я ворвался в покои Дженис, гонимый всем этим грузом и, порвав джинсовую складку у её промежности. Я имел её так, как моряк портовую девку, чтобы успеть обратно на корабль. Грубо и быстро. Надеясь вырвать гневный нарост, я только сгладил его.

«Родная Берлога» Дарена была объявлена мне, как официальное и не обговариваемое место переговоров с «Неболтливыми парнями» – преимущественно ирландской группировкой, отхватившей себе не только свой квартал, но и хороший кусок бигвига102102
  Англ. – Big – большой, wig – инвестирование = bigwig.


[Закрыть], в котором воронилось сорок процентов всех кредитов Блаунза, но не стоит обольщаться, говорил я себе. В Ирландском квартале произошла облава гончих и крыс, трупы которых начали эпидемию чумы. Добираясь до места переговоров, мне к тому же, пришлось воспользоваться маской чумного доктора и применить в деле кольт, когда прямо перед баром, на меня выскочила крыса размером с кота.

На входе, с меня небрежно стянули маску и обыскали. Встреченный взгляд Дарена, говорил о вынужденной мере этого обыска.

– Вы всегда так с гостями? – всё же найдя смелость, съязвил я.

Бар в этот день был пуст, из всех столов был занят один в самом конце, где сидели два важных человека в дорогих костюмах, а их телохранители обошлись простыми твёрдыми шмотками грузчиков и козырьками, но каждый был при томпсоне.

– Мы не собираемся тебе ничего объяснять! Пока ты наш враг! – объявил обыскивавший меня.

– Кольт – семейная реликвия, если отберёшь, я перестреляю вас всех и просто заберу район – без переговоров! – я дерзко боднул здорового ирландца, прижав его к стойке.

Как можно и нужно было ожидать, все дула автоматов теперь были направлены на меня.

– Пропустите его. – донеслось из края бара.

Обменявшись приветственными кивками с Дареном, я пошёл на голос. Выдвинув стул, я сел напротив дона в классическом его понимании.

– Алан Де Фаре.

– Дон Торкельссон.

Я пожал сморщенную, но твёрдую, явно видавшую тяжёлую работу руку.

– Спасибо, что согласились принять.

– Спасибо, что явились лично. Я это ценю. – поддержал Дон, пройдясь рукой по остаткам седых волос.

Сморщенное опухшее от алкоголя и жирной еды лицо спохватилось, когда я оттянул жёсткий воротник.

– Лихорадка и вас задела. Столько ребят скосила и хороших и плохих.

– Давайте не будем об этом. – попросил я. – Если соизволите, я чертовски голоден и хотел бы отведать суп и бокал хорошего пива.

– Конечно! Все переговоры нужно начинать с еды! Дарен, будь добр! – он протянул мне две тряпки.

– Не думал, что ирландцы настолько щепетильны в трапезах.

– Моя мама полячка, приучила к чистоплотности. – он издал тихий смешок.

Я поддержал.

С едой, Дарен, поставил нам лёгкий рок, если такое понимание вообще существует. Переговоры пошли достаточно складно. Дон Торкельссон был достаточно интеллигентным джентльменом, знававшим и варившимся в высших обществах, охотно принимавшим честные и выгодные сделки, не предаваясь упрямым ирландским корням. В конце, он предложил дружеское пари в вопросе, в котором мы не могли прийти к согласию.

– Ребята! Принесите тот стол, что с разметкой, да!

Два здоровяка в зелёно-полосатых жилетках и брюках принесли нам стол, с полем обклеенным синим скотчем. Дарен, поставил посередине стопку и налил убийственный напиток – TOP DOG EXTRA CHILE. Последнее слово передаёт всю суть. А ещё два пластиковых стаканчика.

– Суть игры – по очереди кидать стаканчик, чтобы он встал на горлышко, только в том случае двигаем его вперёд. Побеждает тот, кто сможет довести рюмку до края стола оппонента. – быстро объяснил рыжий здоровяк и уходя шепнул мне на ухо:

– На твоём месте – я бы поддался.

Я принял к сведению его замечание, но и пить самый горячительный напиток в городе, от которого можно ожидать чего угодно, мне не хотелось. Вопрос, по которому мы не могли прийти к согласию, касался бедного района, на который мы оба положили глаз, собственно он был нейтральным и разделял Ржавчину и Неболтливых Парней.

Бар я покинул довольным, ещё долго оставаясь в поле зрения ирландцев и рассуждая как лучше распорядиться тремя новообретёнными районами и преданными ирландскими ребятами, автоматы которых теперь были на нашей стороне.

^{ГЛАВА 6. КТО-ТО ПРИХОДИТ, А КТО-ТО УХОДИТ}

– Сыр клубок, но я предпочитаю, конечно, клубковый сыр. Где ещё ты такое видел? – спросил Жуан-Витор, сидевший напротив сложа руки.

– Пожалуй, нигде.

– Ещё у нас производится кислый мармелад.

– Думаешь не слишком сладко и калорийно подавать всё это с газировкой?

– Не делай из меня дурака, мы проработали этот момент. Газировка не имеет калорий, а ещё мы работаем над уменьшением сахара, не буду просить, думаю, мы найдём ещё инвесторов для поиска новых натуральных примесей и ингредиентов.

– Я вложусь, если найдутся лишние кредиты, сейчас каждый на счету.

– А когда была иначе? – на лице Жуан-Витора сияла улыбка.

– Пожалуй, никогда. – завершив трапезу, я подал тарелки официанту.

Мадейра покинул наши ряды после смерти Марка. Он захотел сосредоточиться на помощи своему народу, в более мирном русле. Среди своих, он быстро смог завоевать доверие тёмной части Блаунза и объединить её. Та свободная улица и отошла к ним, крысам, скитавшимся по углам со всего города, как бы сказали их владельцы. Они назвали её слишком длинно, я называю её просто «Добрая Мадейра». Добрая Мадейра – стала отдельной страной в Блаунзе. Радужной, семейной, в свободное время люди пели, танцевали, играли в настольные игры, ходили, друг другу в гости.

– Я рад, что у тебя всё получилось здесь. – напоследок сказал я, натягивая на себя плащ и защёлкивая каску.

– Не надоело таскать одно и то же?

– Как раз иду смотреть готовый эскиз к твоему портному.

– А. Гампбел своё дело знает, он молодой и думаю за его вещами – будущее.

– Если ты мне соврал – перепишешь на меня патент на клубковый сыр.

– Ну уж нет. – похохотал он.

– Я серьёзно!

***

На вычищенных улочках, все приветливо улыбались мне, в основном это были маляры, выкрашивающие дома в белый цвет. Хоть где-то будет светло в этом городе. Может так и начинается новая эра?

Мне навстречу нёсся человек, скрывавший лицо в сером пальто, столкнувшись со мной, он уронил шляпу и коробку с щётками. Заметя его костлявую руку, я решил помочь, но он отдёрнул её.

– Как ты мог отдать район исчадью дьявола!? – спросил он так, чтобы никто вокруг не мог услышать.

– Бог создал человека, если вы предаётесь вере. Думаю он поэкспериментировал в этом плане. – рассуждал я.

– Да как ты смеешь!? Кто дал тебе право!? Мы – белые люди, мы должны иметь над ними власть, ты что не видишь?! Они уже замышляют, как сместить нас! – неугомонно продолжал нашёптывать неизвестный.

– Я вижу счастливых людей, сэр. И я имею власть здесь, скоро, моя власть распространиться на весь город и моей обязанностью является, чтобы были счастливы все, а не только те, кому повезло уродиться белым, а вы собственно кем будете по призванию?

– Чистильщик обуви.

– И вы чистите обувь для этих исчадий дьявола?

– Вынужден. Чистить. Вы заставили меня унизиться! А я не такой!

– А какой вы? Я вас не знаю, но раз вы ещё живы, значит, вы хорошо исполняете свою работу и люди благодарны вам, несмотря на их цвет кожи. Всего хорошего!

– Вы совершили ошибку, Де Фаре! Вы не понимаете! – прокричал он мне в спину, но я уже пересекал проезжую преимущественно всадниками на лошадях часть и хватался за ручку ателье.

Повсюду были развешаны неготовые костюмы, эскизные наброски валялись и от ветра, идущего из открытой двери, они шелестели по полу.

– Подождите минуту! – прозвучало откуда-то.

Я присел на пуфик, вытащив первую же книжку из стопки, рассказ «Гора Догма». Много картинок, чьи-то рисунки, перенесённые на листы бумаги.

В произошедшее поверят немногие, но я должен рассказать это во, чтобы то ни было. Это был обычный вызов в отдалённую часть города, мы с моим напарником Джудом, ехали на свой второй за день вызов в коттедж крупного магната. Его жена сообщила, что в их дом кто-то пробрался.

На этом моменте моё чтение прервалось.

– Извините, что заставил вас ждать. Ох! Канцлер!

– Я ещё не канцлер, так что всё нормально.

Встав, я почувствовал лёгкую боль в лобной части.

– Откликнись! Боги говорят с тобой! Пришёл твой черёд! – я увидел зеленые, моргающие мне глаза.

– Ты слышал? – спросил я у юнца, возникшего возле меня и уже поддерживавшего меня от падения.

– Н-нет.

– Почудилось, значит. Старость.

– Какая вам старость. Вам ещё долго править.

– Спасибо, я тоже на это надеюсь. – соврал я.

Не хочется мне долго править, только исправить всё что натворил и сразу в гроб.

– Вы Гампбел?

– Да, это я. – ответило на вид юное лицо с заплетёнными афро-косичками.

– Я пришёл посмотреть на готовый вариант.

– Да-да, я сейчас вам его выкачу – сядьте в кресло.

– Я постою.

Темнокожий портной выкатил чёрный комплект. Возможно, новой униформы ржавчины. Полностью хлопковый, с облегчёнными вклейками бронежилета внутри с выкрашенными в ржавый кнопками и дисками на плечах и в области сердца.

– Военная форма не совсем моя деятельность, но я постарался сделать так, чтобы и выглядело стильно, и было не слишком громоздко, и выдерживало попадание пуль, но бронебойные будут брать как решето.

– Я понимаю, иначе пришлось бы пожертвовать мобильностью.

– Верно. – подтвердил он.

Прозвучали наддверные колокольчики, которых я не слышал, как входил. К нам вошёл Брадшо, не церемонясь, он подставил диктофон к моему уху.

– Идём. – сказал я, ещё до того как он нажал кнопку проигрывания. – А костюм меня полностью устраивает, давайте бумагу, я подпишусь под поставкой.

Гампбел быстро зашерудил за прилавком. Согнув спину над невысоким столом, я подписал необходимый документ.

***

– Когда ты в последний раз слышал о Фехере? – спросил я у Брадшо, ведущего машину.

– Должно быть, когда ты с бандой Виттрок чуть не снёс пару этажей здания совета. Три года назад.

– И с тех пор глухо?

– Абсолютно.

– А теперь он объявился ещё и в плену. Может быть это уловка Паркера?

– Может быть да, а может, и нет. Как я понимаю, ты нарушил главное условие сделки с Декардом, его брат погиб, может так, он хочет отомстить тебе. Фе-хер же – твой лучший друг!

– Вот же насолил, а главное, как он узнал?

– Приехали.

Мы вышли у самого носа недостроенного торгового центра, который ещё день назад был под нашим контролем. Ко мне тут же кинулся Триггви.

– Я не знал, что он так разбушуется, но я…

Я не дал ему договорить, продырявив ему голову на глазах у полсотни человек.

– Предательство отныне карается смертью! Доношу до всех!

Я пошёл к Кайетану, который до этого момента инструктировал собравшиеся отряды.

– И так выглядит новая Атлантида?! – разъярённо спросил он, махнув рукой у моего лица.

– Ты не понимаешь, что сотворил этот уродец!? Да Декард хоть и прошлый канцлер, но ему подвластна вся «Старая жила» и теперь она здесь наготове, а может нас ждёт и ещё что похуже, так что соизволь ввести меня в курс дела!

– Они там. Больше мне неведомо. – обескураженно отрезал он.

– Хорошо, значит, разделяемся на отряды. Где кстати LED?

– Сквернословит в какой-нибудь поильне. – выкинул Кайетан.

– Негоже врать о делах героя! – упрекнул появившийся LED, поправляя не застёгнутый ремень.

– Явилось. – сказал кто-то из солдат.

– Вам слова не давали! – ответил он.

– Делимся на три отряда и заходим с трёх сторон, если я правильно помню проект этого центра. Выстроиться в три шеренги за мной, Лангом и LED`ом. Отряд LED`а пойдёт в лобовую и отвлечёт внимание противника, пока мы с Кайетаном заходим с тыла! Вернём своё по праву! Бегом! Живо строиться! Живо! Живо! – рвано распоряжался я.

– Вернём своё, а потом повеселимся парни! – раззадоривал LED, стягивая с руки щит почти во весь свой рост.

Я со своим отрядом спустился в окопные траншеи, заросшие нам по глотки. Так что, пригнувшись нас, было не видно, а попутный ветер позволял обмануть разум противника, который будет оправдывать шелест сильным ветром. На выходе из траншеи, был ещё больший простор для действий, цельная кирпичная стена с нашей стороны.

– Только одна дверь. Рискованная затея, там наверняка на каждом углу по паре человек. – вслух размышлял Брадшо.

– Паркер сам сказал, что хочет видеть меня лично, так пусть. Только он не запрещал мне огрызаться. – ответил я индивидуально ему.

Следующее обращение шло к остальному отряду:

– Я выбью дверь. Будет много пальбы, но для вас это как поссать сходить, так что мигом ныряйте внутрь за мной, ясно?

– Так точно!

– Tuons les bâtards103103
  Франц. – Давайте убьём ублюдков.


[Закрыть]! Раз они сами напросились, нарушив мир.

Я бесшумно подошёл к двери, оценил слабые петли, дверь могла выдержать обычные патроны, а старая жила точно не владеет новыми пушками. Приготовившись и дождавшись, как отряд LED`а перетянет одеяло внимания на себя, а мой зайдёт с боков и будет ждать моего решительного врыва. Я разогнался и снося дверь, пронёсся с ней через всю комнату, разрядив очередь в четверых гвардейцев с однопатронниками.

– Однопатронники, нужно давить! – сделал замечание кто-то из отряда.

– Верно, так что давим! – согласился я и пользуясь дверью как щитом, держа её за ручку и проталкивая её вперёд, солдаты выглядывали из-за неё и обстреливали всё по сторонам и так помещение за помещением, пока мы не пересеклись с LED`ом, который эффектно запустил бедолагу вверх хорошим хуком, проломив два этажа.

– Я вычту это из твоего гонорара. – пошутил я.

– Ага, только ты не говорил, что постройка должна оставаться целой. – ответил он.

– Но и разрушать её не было велено. – Брадшо встал на мою сторону, в этом незатейливом споре.

– Справедливо. – согласился LED.

– На вас магазины одежды, на нас рестораны и кафе. – поступило новое указание с моей стороны и наши ноги затопотали по лестнице.

– Наверху бомба! Бомба! – задирая палец, показал Брадшо, все вдруг попятились обратно, а я наоборот ускорил темп, забыв о дыхании.

В момент взрыва, я успел добежать до последнего этажа и завернуть на него, обломки начали заваливать лестничный проход. На месте, где я ждал Паркера, стоял Меркулов.

– Гришку моего… Убил.

– Убил. – согласился я, спрятавшись за колонной на недостроенном этаже, потолок которого, с моей стороны был безграничен, потому что его не успели достроить.

Задавая старт, Меркулов обстрелял все бетонные колонны возле меня из автомата.

– Как вы познакомились с Паркером? – окриком поинтересовался я.

– Заткнись! Я пришёл не отношения выяснять, а за Гришку мстить тебе, сволочь! – скрепя зубами отрезал он и пустил ещё одну серию не метких выстрелов.

– Патроны не бесконечны, товарищ Меркулов. – выглянув я выстрелил навскидку с кольта, попав по пальцу.

– У меня ещё четыре и я не про пальцы. – звук перезарядки.

В этот звук я сократил расстояние. Ещё очередь. За ней новая перезарядка. И ещё раз, я буду совсем близко и просто пущу в него пулю. Очередь.

– Ну всё, хватит с вас. – я выскочил на него, но кольт брякнул, хотя мне показалось, что это было сердце.

Неужели осечка, я же не мог недосчитаться одного патрона.

– Ты прав, хватит с меня этого детского сада – пора кончать с тобой.

Сверху на Меркулова налетел Кайетан. Пули, предназначенные для меня, вошли в его тело, но это не помешало ему вырвать автомат из его рук.

– А Ф-фехер-р, т-так б-бы н-не с-сделал-л… – вырвалось из его уст, пока Меркулов не треснул его коленом в живот и не отбросил лицом в пол

Я сблизился с Меркуловым, упав на него от неожиданного оттока сил, но я всё же смог удержаться на нём и начать молотить его.

– П-прости Г-гр-ришка… Прости меня, с-сынок. Я н-не с-смог…

***

Я тогда совсем потерялся, вышел из транса только по прибытию Аи.

– Я должен был умереть. – я уткнулся в её грудь, крепко обнимая тело Кайетана, лицо которого выглядело столь же гордо, при столь героических обстоятельствах, при которых он умер.

– Он вернул долг! – твёрдо ответила Ая, её слёзы стекали на его фигурные щёки. – И ты отомстил. – тело Меркулова лежало у края.

***

– Он точно здесь? – спросил я у Брадшо, докурившего сигарету.

На его лице красовались ещё свежие шрамы, оставленные после взрыва, рассёкшие мешок под глазом и щёку.

– Да. – он передал мне кортик. – Только в крайнем случае. Паркер выйдет в двадцать три десять с чёрного ходу и будет ждать гонца, но вместо него придём мы. Можно конечно перерезать всех в его доме, но это будет не лучшей рекламой, ты и так уже замочил на глазах у всех своего союзника.

– Он предал нас!

– Это неважно. Важен контекст, а он говорящий. Хладнокровно, даже договорить не дал.