Текст книги "Зов Горящих Кораблей"

– А ещё меня обвиняешь. – встрял Жуан-Витор.

– Рот закрой! – ответил ему Марк.

– Чёрт возьми! Вы все действуете мне на нервы! По возвращению мы проведём воспитательные беседы, а сейчас… Agis selon le putain de plan, sinon je t’aurai même après la mort4545
  Франц. – Действуйте по ебучему плану, иначе я вас достану даже после смерти!


[Закрыть]!

– Сядь, Алан! – тихо попросил Брендан, прихватив меня.

Я и сам не заметил, как вскочил с кресла.

– Алан прав. Давайте, мы сейчас выполним задание и выживем. Для этого нам нужно сплотиться! Если вы хотите получить свои гонорары, то придётся за-тянуть рукава и потерпеть. – поддержал Брендан и встав, он подошёл к телефонной трубке, располагающейся в нашем просторном фойе, находящемся на уровень выше обычных трибун. – Ужин пожалуйста. – сказал он и положил трубку.

Я услышал, когда пришёл официант, гремя сервировочным столиком, монотонно. Смотрел на другие ложи, я не видел кто, но знал кто. Я видел песок, с виду чистый, но знал отлично, цвет его кроваво-алый. Наблюдал за людьми, но не люди в них таятся звери. Понимал – открыто небо, но путь закрыт для них. Реагировал на боль в моей голове, всё дело в ней, но не в ней. Видел свет – бежал к нему – аффект, яркий блик в грозовом облаке. Цыкающий звук кредитов – нет души. Кто хочет – тот станет. Кто сможет – тот примет. Трясущийся образ главного страха – откройся!

Я страшно закашлял и повалился на пол. Последнее, что я увидел прежде, чем боль выбросила меня обратно – страшное лицо, точно быть половину, другая как в тумане. Сумасшедший крик, до сих пор отдающий из мозга к ушам. Приподняв маску, я начал харкать кровью, больно, казалось очень долго. Изо рта выпали ветви дерева. Кусок бронх.

Марк тут же перевернул меня на бок.

– Алан! Блять! Брендан… Тут пиздец…

Брендан вырубивший официанта через секунду оказался возле меня.

– Переодевайся. – прошипел я Жуан-Витору. – Работаем по плану!

– От твоих бронх отделился приличный кусок, тебе нужен врач. – возразил Брендан, осматривая кусок.

– Ну ты же подлатал меня разок, вот… Представляется ещё одна возможность. – хрипящим голосом промолвил я.

– Нормальный врач, а не самоучка вроде меня. – констатировал Брендан.

Я оттолкнулся ладонями от пола, встав на ноги.

– Сейчас нет времени! Операция в самом разгаре! Потом!

Брендан покачал головой.

– До потом ты можешь не дожить.

– А я постараюсь.

Жуан-Витор переоделся в тряпки официанта. На его рослом теле одежда худенького паренька с трудом застёгивалась.

– Яйца, наверное, сильно жмёт. – с улыбкой предположил Марк.

– Н-е-е-т. – протяжно ответил он.

– Да ладно, по роже твоей вижу.

– Как проникнешь в рабочую зону – можешь сменить прикид. – обнадёжил я.

– Ладно. Bon appétit4646
  Франц. – Приятного аппетита.


[Закрыть]. – сказал он, разложив еду на столе возле наших сидений.

– Oui merci. Bonne chance4747
  Франц. – Ага, спасибо. Удачи!


[Закрыть]! – холодно ответил я.

– Может, я всё же установлю взрывчатку? – спросил Марк.

– Нет! Мы и так рискуем обвалить всю арену даже при помощи одной гранаты, а если ты установишь взрывчатку, то может полететь к чертям весь уровень, а там пойдёт цепная реакция. – отрезал Брендан.

– Он прав. – согласился я.

– Парочка взрывов дали бы нам жизненно необходимое время. – сказал Марк, пытаясь доказать нам, что его предложение необходимо принять.

– Это тоже верно, но мы не можем так рисковать. Я как главный больше не могу брать на себя невинные жертвы, больше не могу!

Марк с трудом, но всё же с понимаем, отнёсся к моим словам и сел обратно в кресло.

– Дожидайся сигнала от Дженис и действуй! Идём Брендан!

Растянувшись, Марк снял с себя шлем и потянулся к королевским креветкам.

***

Мы с Бренданом обтекали стадион по служебной зоне, которая была нам недоступна, но ключ-карта, которую Брендан стащил у официанта, разблокировала закрытую дверь. Служебная зона утопала в темноте, только свет прожекторов, со звуками журчащей воды и оранжевыми бликами освещали нам путь.

– Настоящий ад для глаз. – Брендан снял с языка мою мысль.

Я кивнул.

– Ты, правда, веришь, что нам под силу сдержать Ван-Мардвика, солдат Альянса и разбойников? – вдруг спросил он.

– Нам не нужно сдерживать их, а задержать.

– Ну это в корни всё меняет. – буркнул он.

– Кто вы такие? – раздался голос издалека.

Мы несколько растерялись, не ожидая увидеть кого-то в служебной зоне после начала сражений на арене.

– Ну, что же, мой черёд. Девушки меня любят.

Моё лицо, вспотевшее из-за плотной маски, освободилось из-под её гнета, усеяв меня приятной свежестью.

Я приказал Брендану подождать, а сам подошёл к столу, где сидела блондинка в затемнённых очках, из-за жары, её синяя рубашка помялась и покрылась обильным потом, как и лицо, с последнего он капал на бумаги, которые девушка судорожно перебирала до нашего появления.

– Тяжёлый день? – облокотившись на стойку, спросил я.

– Кто вы? – повторила девушка.

– Неужели вас не оповестили, мадам? Я Адам Андерсон, позади мой товарищ Кларк Уорнер.

Брендан по-компанейски опустил голову, приветствуя девушку.

– Я Маргарет, клерк господина Эспозито. – улыбнувшись, представилась девушка, отложив бумаги в сторону.

Она встала со стула, чтобы дотянуться до планшета, лежавшего на другом краю стола, и открыла его, ведя пальцем по каждой новой строке. Этот процесс продолжался минут пять, я заскучал от ожидания и увидев небольшой надрез на указательном пальце, чуть выше ногтя и аккуратно обдирал покрасневшую кожу, когда и это наскучило, я заметил монету на столе у клерка, почерневшую, объёмную и увесистую по сравнению со своими аналогами, проведя рукой возле лица клерка, она не обратила внимания, поэтому я быстро схватил монету. Повернувшись в сторону Брендана и одной стороной припав к столу, я начал перебирать ей от пальца к пальцу.

Клерк, наконец, ожила, остановившись на одной строчке в своём планшете.

– Да. Вы есть в списке, как я могла вас не заметить – вы пройти, что в… Отдайте!

– Держите. – я спокойно вернул клерку монету.

Она с жадной ухваткой выхватила её из моих рук, поцарапав мне ладонь своими ногтями. Нахмурившись и двигая ртом, она рассматривала монету и решила попробовать повторить мой трюк – безуспешно. Эта попытка вызвала у меня улыбку.

– Как вы это делаете? – с недоумением спросила она.

– Я рано лишился родителей и меня подобрал бедный фокусник, обучивший паре трюков. Могу научить! – ответил я, приукрасив одну из деталей своего прошлого.

От мысли, что ей вновь придётся отдать мне монету, бросили её в дрожь, и она прижала её к себе.

– Можно и без монеты, подойдёт кольцо. – сказал я с не покидающей меня улыбкой.

Она без долгих размышлений стянула с себя кольцо и вручила его мне. Я показал ей пару простых упражнений с последующим ускорением, по мере совершенствования моторики пальцев.

Меня, в самом деле, удивил момент, что мы есть в списке. К клиентам всегда приходят после представления и лично провожают их в под трибунное помещение, где и происходит сделка по покупке. Вполне возможно Эспозито или кто-то ещё мог внести наши ненастоящие фамилии в планшете клерка. Раз она сама неподдельно удивлена, то, скорее всего, так оно и есть.

– Маргарет! Снимите очки, пожалуйста. – напоследок попросил я.

– Нет, что вы… Я же не вижу без них. – смутилась она.

– Пожалуйста.

Я был слишком убедителен.

Девушка сняла их, и передо мной открылся не самый плохой вид женского лица.

– Сходите и купите себе линзы, всё равно все отвлечены представлением. Без них, я бы не отказался позвать вас в самый лучший ресторан, который здесь есть и провести страстную и долгую ночь любви. – полушепотом произнёс я ей на ухо.

Девушка чуть не подпрыгнула со стула от сказанного мной, но быстро взяв себя в руки, она написала что-то на стикере и вручила мне его, поцеловав мою руку.

– До свидания, Маргарет! Кларк!

– До свидания, мистер Андерсон.

– Приятного вечера, мэм.

Тихо прикрыв за собою дверь, я вновь закрыл лицо, и мы оказались в святая святых – Chiesanti,4848
  Тандем 2-х итальянских слов: Chiesa – церковь и santi – святые 1+2=церковь святых


[Закрыть] обставленную клинийской мебелью. Брендан бесшумно собрал пистолет-пулемёт по деталям, которые он разложил по большим карманам своего пальто.

– А Клаудия знает своё дело, зря ты так с девчонкой. – шепотом сказал Брендан, осматривая похожие друг на друга комнаты. – Костюм то, что надо, всё вошло и не выпирало, ни единого подозрения.

– Ага. Сосредоточься на деле! – буркнул я.

Мы обследовали всю «церковь святых», прежде чем приблизиться к ложе. Коридор, на пороге которого мы стояли был достаточно длинным, чтобы без последствий наблюдать за ложей, только вот… Наблюдать было не за чем. В ложе никого не было.

– Свидание ещё в силе?

Меня пробила сильная боль в груди, я не до последнего не хотел оборачиваться.

– Я опять сглупил, да? – нерешительно спросил я.

– Да. – произнёс Ван-Мардвик.

Я развернулся.

– Старый, добрый враг.

– Веселим?

– Уже нет. Я Hedgehog.4949
  Англ. – Ёж.


[Закрыть]

Вновь я увидел воскресшего из мёртвых, стоявшего бок о бок с Ван-Мардвиком в тёмной броне с острыми лезвиями, маской, выглядящей как морда длинноухой лисы с двумя голубыми огнями, обмотанными бёдрами и тазом.

– Ты же умер!? Умер на моих руках!? Ты не можешь стоять здесь!?

– Мистер Хедхог заменил сумеречного воина, не совладавшего в борьбе со своим альтер эго. – пояснил Ван-Мардвик.

– Заткнись! Как ты выжил!? Что произошло!? Что он пообещал тебе!? Говори!? Не молчи… Прошу!?

– Он вернёт мою семью. – сказал Веселим. – Точнее то, что от него осталось.

– Они мертвы! Мертвецов не вернёшь! Слышишь меня!? Не вернёшь!?

– Как говорил твой отец – тебе не хватает веры. – произнёс Веселим.

– Не смей говорить об отце!

– Хватит! Сайленс! Рок! Возьмите их оружия и отправьте команду на поиски остальных членов команды Де Фаре. – приказал Ван-Мардвик своим солдатам.

Мы без сопротивления, признавая своё бессилие, сдали оружие и на нас закрепили наручники. Когда процесс нашего обезоруживания был завершён, Эспозито, который к слову тоже находился в святой церкви, бесцеремонно подошёл ко мне, стянув маску с моей головы.

– Жду не дождусь увидеть тебя на арене. – с ухмылкой произнёс он.

– Если только с тобой на пару. – съязвил я.

Эспозито бегло осмотрел Брендана.

– Здоровый! Тоже сгодится.

– Я раскрошу твой череп, макаронник.

Эспозито отвернулся и, сделав два шага, с разворота зарядил Брендану по лицу раз, потом ещё раз и ещё, пока солдаты Альянса не уволокли его.

– Не трогайте меня! Я вам не какой-то сопляк!

Ван-Мардвик приказал отпустить Эспозито.

– Я правлю самым крупнейшим горнодобывающим городом в мире! Я приношу ордену до восьми миллионов кредитов в месяц! И я больше не потерплю к себе такого отношения!

Кровь ручьями текла изо рта Брендана, выделение было настолько обильным, что ему приходилось сплёвывать её.

Дверь, из которой мы вышли ранее – распахнулась и члены ордена, как жуки рассредоточились вокруг нас.

– Господа! Игры начались. – оповестила Маргарет.

Солдаты Альянса движением дул своих автоматом приказали нам развернуться и приставив их к нашим спинам, подтолкнули нас к коридору, ведущему в ложу. Остывший Эспозито сдёрнул мой пояс с дымовыми.

– И клинок с правой руки. – добавил Ван-Мардвик.

Но Брендан всё-таки был прав насчёт талантов Клаудии. Никто даже не подумал проверить замаскированные в пальто карманы, набитые гранатами. Теперь нам остаётся лишь надеяться на наших товарищей и ждать воли случая для того, чтобы выпутаться из сложившейся ситуации.

Из-за заведённых за спину рук, левое плечо поразила щемящая боль, которая сбивала весь мыслительный процесс.

Выходя на свет, пришлось прищурить глаза из-за яркого света трибуны напротив ложи. Мы пришли к моменту, когда выводили всех пленников, в числе которых были Джон, Диодора, Нурия и Коннон Брадшо.

– Мой выход! – сухо произнёс Эспозито и, поправив свою седую с боков чёлку, он лёгким бегом сбежал по лесенке, расположенной справа от ложи и ведущей прямиком на подиум на другой стороне стадиона.

Он непринуждённо пожимал руки людям, которые тянули их через небольшие щели забора из проволоки, огораживающие лесенку и трибуну.

– Дамы и господа! Я приветствую всех вас! Мы снова собираемся все вместе, чтобы лицезреть животрепещущее сражение за жизнь! – прокричал он в микрофон.

– Хлеба и зрелищ! – скандировали трибуны ему в ответ.

Пленники стояли в кандалах повязанные друг с другом одной цепью. С трибун на них летели помидоры, грязная вода, свиные головы, в общем, все, что имелось в руках.

– Хлеба и зрелищ! – повторил Эспозито и после этого из-под трибунного помещения начали выходить официанты с жареным хлебом и пивом для каждого желающего.

– А неплохо вы всё устроили. – сказал я.

– Мы даём им многое здесь, чтобы они не требовали многого после, ведь чем меньше удобств, тем меньше потребностей, а чем меньше потребностей, тем счастливей человек. – ответил один из членов ордена.

– Спорная фраза. Чем меньше удобств, тем больше желание в них. А желание и есть потребность. – отозвался я.

– Таких как ты хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других вам не откажешь. Вы всегда готовы найти оправдание собственной никчёмности. Будь всё так просто, твоя наивность не погубила бы тебя, Де Фаре. – высказался Ван-Мардвик.

Я с улыбкой пожал плечами, не найдя ответа на сказанные слова.

– Сегодня! У нас целых тридцать участников! И это всё ради того, чтобы выявить самого сильного! Но прежде чем мы начнём, я бы хотел поблагодарить своих друзей, которые называют себя кошками – нашими братьями меньшими, они поддерживали меня с самого начала, без них не было бы всего этого, без их помощи я бы так и остался простым итальянским бандитом! Я не стесняюсь своего прошлого, демонстративно оголяя его перед вами! Чтобы показать, что каждый может изменить! Спасибо моим друзьям от всего чистого сердца! Да пусть победит сильнейший!

Фанаты аплодировали стоя. Эспозито же с трудом распылался в благодарностях совету. Когда он покинул сцену, то брезгливо стягивал с себя верхнюю одежду, которая удушала его, хоть дело было и не в ней вовсе. Он владелец огромного города в скелете огромной рыбы под землёй, но на мировой карте, лишь маленький человечишка – игрушка.

С пленников стянули кандалы и оставили их в ожидании, продлившемся недолго. На арену вышли львы. Стоявшие чуть выше подручные Эспозито, сбросили копья, но в куда меньшем числе. Теперь борьба за копьями встала на первое место. Диодора оказалась расторопней всех, и первая заполучила копьё, которым убила темнокожего здоровяка, которых хотел схватить её за горло, затем бросила копьё Джону, подняв другое, она помогла сестре, пронзив в спину её обидчика. Брадшо после того, как были сняты кандалы, не сделал ни единого шага. Только после того, как все начали сражаться за копья, он взял кандалы, объединенные цепями и, разделив их на несколько частей, ударяя по уязвимым зонам соединений, начал оборачивать вокруг своих предплечий, получая эффективное оружие на дальнем расстоянии. Два льва выделили Брадшо как свою цель, но к их удивлению, Брадшо сам пошёл на них, и хищники, растерявшись, начали пятиться назад. Размахивая цепями, он хлестал ими по животным, от каждого попадания на их телах возникали красные пятна. Один хищник погиб от полученных повреждений, а второго Брадшо придушил, обвив вокруг его шеи сразу две цепи и потянув его на себя. Брадшо был одет в оборванные по рукам и ногам серые одёжки, хоть тело его было и скрыто, но даже с трибуны я мог разглядеть многочисленные следы от ремней, укусы и рубцы на окончаниях его рук и ног, а также и на лице красовался шрам возле левого глаза. В остальном это был всё тот же Коннон Брадшо. Оглянувшись головой на трибуны, его челюсть отвисла, когда его взгляд остановился на нашей. Брадшо будто прибывал в коматозном состоянии, когда после предупреждающего рыка на него накинулся ещё один лев.

Пролетевший мимо Марк переключил всё внимание на себя. Его появление не на шутку взбесило Ван-Мардвика, который от злости смял металлическое ограждение. Сделав виток вокруг стадиона с пушкой, распыляющей дым, для создания всеобщей неразберихи, под которую мы выберемся отсюда, он вернулся к нам, держа в руках парные пистолеты. Стрельба, организованная Марком, дала возможность ударить головой стоящего позади стражника Альянса. Чересчур картинно он оступился и потерял сознание от удара головой об стену. Ван-Мардвик и совет в первые же секунды стрельбы убежали в «церковь святых» Пошарив по карманам стражника, я нашёл ключи от кандалов и, прокрутив ключ, избавил себя от них.

– Брендан! – крикнул я и кинул ему ключи.

Мы подобрали своё оружие и к нам присоединился Жуан-Витор, поднявшийся по лестнице, по которой до этого спускался Эспозито. Густой дым был буквально повсюду, видны были только яркие точки прожекторов.

– Они включили резервный источник питания, который я не смог найти. – сказал Жуан-Витор, переодетый в форму стражника Альянса.

– Ничего. Это нам даже на руку. Значит, мы сможем быстро спуститься в заброшенные шахты. Остаётся вытащить тех, кто на арене и воссоединиться с остальными.

Прозвучавший визг и электрическое лязганье несколько омрачили общий успех.

– Это что за творение сатаны? – подивился Жуан-Витор.

– Архитектор. – сказал я, вспомнив кем был Веселим в прошлом.

Крамер начал стрелять в Хедхога, но пули со звоном отскакивали от его брони.

– Бесполезно. Идите! Я нагоню вас позже.

– Не лучшая твоя идея, Алан. – воспротивился Брендан.

– Лучше идите! Если хотите прожить на пару часов дольше. – прошипел Веселим.

Брендан разочарованно опустил оружие:

– Да чтоб тебя. Хоть бы раз всё прошло гладко.

– Идите! – прикрикнул я.

– И снова мы одни. – сказал Хедхог под звуки убегающих ног.

– Конечно. Только сейчас я не спасу тебя, Веселим. – с грустью произнёс я.

– Нет. Мне не нужно спасение, а вот тебе…

Я без лишних церемоний пошёл в атаку. Попытавшись нанести вертикальный удар по его голове, сразу закончив всё, он подставил свои руки, от которых ток отлично прошёл по металлу. Меня часто пытали током. Было жутко больно, но я уже давно научился терпеть боль и материализовать её в своего союзника. Качнувшись в сторону, я наскочил на него вновь, озверевший от боли тока. Удар по наклонной оставил широкий порез на его броне в районе туловища.

– Ты всё ещё мальчишка! – вскрикнул Веселим. – Не понимаешь, что отравляешь этот мир!

– Не вини меня, в смерти своей семьи! Я скорбел и страдал не меньше твоего!

– Н-е-е-т! Ты не понимаешь… – пыхтя сказал Веселим и вдруг зарычав резко поцарапал мою ногу своими когтями.

Я отступил к стене, плотно прижавшись к ней. Ногу свело от тока, похоже, что каждый ноготь наэлектризован.

– Я немного доработал свой костюм до нашей с тобой битвы. В прошлый раз ты воспользовался своей молодостью, но теперь и ты не молод, да и к тому же стал слабее. – сказал он и вновь поцарапал меня, в этот раз его целью стала грудь.

Руки свисли, и я повалился вниз.

– Ты привык к пыткам и к току, но не привык, когда ток внутри тебя. – после этих слов он проткнул мою правую руку в районе бицепса.

Ток побежал внутри меня, я и моя кожа загорелись словно гирлянда.

– Ты обещал мне изменить мир к лучшему! Обещал, что смерть моя будет ненапрасной!

– Сестра…

– Ты обещал мне изменить мир к лучшему! Обещал, что смерть моя будет ненапрасной! – повторила она.

– Прощай, Алан Де Фаре. За все преступления перед миром сим и семьёй Драгановых приговариваю тебя к смерти!

Я схватил вторую руку Хедхога у своей шеи.

– Нет! – проревел я и, сделав проход в ноги, уложил его.

Веселим, пытался защищаться от потока нескончаемых ударов по его лицу, сначала огрызаясь, лупя меня по ребру, потом подставлял руки.

– Ненавижу! – раз за разом кричал я, безответно лупя его по голове.

Сжав руки над головой, я приготовился нанести решающий удар, но полетевший в мою сторону стул, откинул меня от тела Хедхога. Отходя от боли, я заметил свою чинкуэду. Вытянувшись во весь рост, я дотянулся до неё.

– В силе воли тебе не отнимать. Я восхищён и не хочу тебя убивать. – сказал Ван-Мардвик похлопывая руками.

Гравитационная перчатка также присутствовала.

– Что!? Ты обещал мне, фельдмаршал! – заверещал Веселим.

– Я держу своё слово, Хедхог. Разве я не дал тебе возможность убить его? – с неумолимой спокойностью ответил Ван-Мардвик.

– Что за чертовщина!? – едва держась на ногах, спросил я.

– Ты наверняка думаешь, что я злой злодей и всё, что мы делаем – это злое зло, но если углубиться, то всё не так однозначно.

– Часто слышал подобное, да и сам говорил. Это ложь, которой мы оправдываем свои выходящие за грань поступки.

– Однако. Людям свойственны корыстные мотивы, кто-то должен страдать. Всемирная утопия – это фантазия. Вспомни, что стало с твоим отцом, а после с тобой. До чего тебя довели твои мечты об утопии? Строя идеальный мир, кто-то обязательно начнёт портачить, ища своим поступкам, оправдание и чем подлее он становится! Тем трогательнее у него история! Тебе трудно принять то, что делает совет, я понимаю. Ты борешься против них, я понимаю. Ты ненавидишь их, это я тоже понимаю, но не понимаю, как ты можешь быть таким наивным идиотом, если веришь в утопию! Её не существует! Невозможно сделать счастливым каждого, в каждом из нас сидит демон, который будет вечно недоволен чем-то, и жаждать большего! И большего! Твои идеалы разваливаются как карточный домик день за днём, не представляю, как ты не хочешь этого видеть и что-то сделать. Жертвы необходимы! Кто-то должен страдать! На чьих-то костях должен строиться мир!

– Ты всё сказал? – поинтересовался я, не избавившись от измождённого состояния.

– Нам не нужно убивать друг друга. Я очень долго был зол на тебя, с тех пор как вернулся, но понял, что в этом нет смысла. Ты не виновен в моей боли, сверлящей голову. Когда я понял это – боль ушла. Мы можем объединить усилия, и возвести до идеала этот мир, без Советов, Орденов. Воздвигнуть «Великий Альянс» к небесам, вдвоём! Я как в воду гляжу, смотря на тебя.

– Не, мы не похожи. – мотая головой ответил я.

– Всегда неприятно видеть, что человек, которого ты считаешь хуже и ниже себя, любит или ненавидит то же, что и ты, и, таким образом, становится похож на тебя.

– Нет. Я знаю эти слова. Ты слишком далеко отодвинул границы дозволенного, оправдывая себя и ставя в лучший свет, не замечая в кого превращаешься. Ты должен умереть, Брехт Норрингтон.

Незыблемый взгляд Ван-Мардвика чуть дрогнул.

– Что-ж… Твой выбор. Хедхог!

Я держал кинжал обеими руками на уровне бёдер, чуть согнувшись. Хедхог будто забыл про то, что Ван-Мардвик хотел сохранить мою жизнь и шёл с ним бок о бок. Трудно поспорить, что ситуация патовая. Два сильных соперника. Естественно они обходят меня с двух сторон, вынуждая напасть первым, в попытке избежать перекрёстной атаки. Я влетел в Ван-Мардвика, небрежно налегая на кинжал при столкновении металлов, в ожидании подловить Хедхога. Хедхог клюнул на отвлекающий манёвр и открыто выступил. Сблизившись с Ван-Мардвиком, своим плечом я оттолкнул его в сторону и, подставив кинжал под его колючие наручи, другой рукой вытащил кольт и нажал на спусковой крючок. Пуля проскочила сквозь порез на животе. Вслед за этим я лягнул его ногой в место попадания. В ту же секунду Ван-Мардвик откинул кольт в другой конец коридора позади меня. Он попытался поймать меня в момент замешательства и быстрым движением клинка лишить меня головы, но я успел отклониться в сторону и тотчас ранил его плечо.

– Совет разочаровался в тебе. Даже смешно, что они рассматривают меня на замену тебе. – бросил я в момент заминки.

– Для них я лишь деталь выстроенного механизма, одна из множества. Я альфа, как и они, как и ты, но мир не может состоять из одних только альф, иначе его ждёт анархия в формах интриг, сплетен, предательств ради должностей повыше и почище, а закончится всё войной! Альфа может быть чётким членом общества только в том случае, если будет выполнять работу альфы. Мир не может полностью состоять из: индивидуальных, талантливых, властолюбивых. Именно поэтому они хотят от меня избавиться, как до этого от моего, а до этого твоего отца. Тебя легко подчинить, в отличие от нас, обвести вокруг пальца, навязать идеальный мир. Я хотел оставить тебя в живых, но вижу, что теперь это не представляется возможным!

После передышки мы продолжили бой. Оставленная мной рана сказалась на Ван-Мардвике и теперь, исключительно я проводил свои атаки, но стоит отдать должное, он вырисовывал своими движениями настоящий лепесток. При всей красоте своих движений, хищный взгляд прищурившихся глаз давал понять, что он ждёт, когда я выдохнусь, но я держал марку, безупречно поджимая его к краю ложи.

– Я убью тебя, Алан Де Фаре!

Хедхог попытался напасть со спины, но я успел проскочить вперёд и в подкате подобрал кольт. Три выстрела в то же место, окончательно прикончили Хедхога. Ван-Мардвик дождался своего момента, наконец воспользовавшись гравитационной перчаткой. Силовой столб воздуха вышвырнул меня из ложи, и, пронёсшись «приличное» расстояние я грохнулся на песок.

– Tout l’enfer et l’enfer que j’endure toutes ces chutes5050
  Франц. – Всё херовей и херовей переношу все эти падения


[Закрыть].

Первые секунды после падения – самые тяжёлые. Спину будто прижало к песку, веки закатывались, суставы изнывали, ни пошевелиться. Казалось бы, всё – конец, но откуда-то я вновь нашёл в себе силы встать на ноги. Дым рассеивался. Я выдернул чеки трёх дымовых, раскинув их по сторонам. Меня клонило ко сну.

Призраком из завесы вышел стражник – выстрел в сердце, он сражён. Второй аналогично слёг, укутавшись лицом в песок. Зой зверя – он не промах. Не выдаёт себя ловец. Украдкой двигаясь ко мне, расстилающийся дым съел звук его шагов. А я что? Стою да жду его покорно. Зверь сделал ход свой, безмятежно прыгнув, но недаром ведь, вызывал восторженные возгласы, перераставшие в рассказы, для кого-то я и впрямь сам бог, владеющий силой гравитации, но я просто реще всех. Из серых кустов вышел главный зверь – порода Эспозито.

– Убив тебя – меня пощадят! – кричал он мне ухо, когда свалил меня.

Он пытался нащупать уязвимое место при помощи мелкого кинжальчика, навалившись на меня всем телом. Казалось бы – и вот коней всей истории и кончится она ничем. Я чувствовал, как кинжал скоблит чугун, но вот он нащупает уязвимую зону, но перенеся вес тела на другую сторону, на какую-то секунду, я заметил это и воспользовался. Высвободившаяся рука, чуть оттолкнула его, позволяя мне добраться скрытым клинком до его шеи.

– Алан! – окликнул Брендан.

Мы быстро нашли друг друга в густом дыму.

– Брадшо с нами, пора сваливать! Ну тебя и облепило. – заметил он, отряхивая меня от прилипшего к одежде песка.

– Неужели получилось?

– Пока рано судить – нам ещё выбираться отсюда.

– Да, ты прав.

– Хорошо ты его… – отметил Крамер, посмотрев на тело Эспозито.

***

Больше часа мы пёрли по бывшим улицам города. Бывшим от того, что всё по сторонам от них застроили, а размеры были такими узкими, что порой приходилось протискиваться в узкие щели. В воздухе всё ещё стоял острый запах гари, а вдалеке слышался вой серены. Шли до тех пор, пока Брадшо не остановился у заброшенного игорного дома – «Lacrime di persone care5151
  Ит. – Слёзы близких.


[Закрыть]».

– Ждите здесь. – приказал Брадшо и достав предоставленный глок зашёл внутрь.

Я обратил свой взор на остальных. Все с трудом стояли на ногах, Жуан-Витор бесцеремонно сел на выгравированные камни, заслужив усмешку со стороны Марка. Кайетан помогал прихрамывающей Ае, девушка подвернула голеностоп, в пылу длительного бега. Джон, наконец, опустил Диодору, которую исподтишка в бок ткнул безносый урод, изо рта которого несло помоями, так, по крайней мере, она его описывала в перерывах между обзывательствами льющимися в лицо Джону. Он больше от усталости, чем от чистого желания – слишком часто и слишком сильно прижимал её к себе. Досталось и Сэму, который был по близости, когда позицию Триггви рассекретили и получил по носу от сектанта, нос опух и стал больше в три раза. Удивительно, но наёмник, который без зазрения совести убивал женщин и детей, вздрагивал каждый раз, когда дотрагивался до больного носа Сэма, когда накладывал ему жгут. Брендан подставил рот под одну из труб, торчавших у нас под ногами, с которой стекала чистая вода. Одна Савина с любопытством осматривала своё тело, вглядываясь в маленькое зеркальце.

Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену.

– Можно!

Всей толпой мы ввалились внутрь и измученно попадали на пыльный настил. На потолке с перебоями светила огромная лампа в виде луны, повсюду были разбросаны стулья и плесневелые купюры. Я жестом подозвал к себе Брадшо.

– Почему?

– Фельдмаршал знал. Пока лучше отсидеться.

– Здесь безопасно?

– Да, вполне.

– Что здесь было?

– Один из моих штабов.

– Вёл расследование?

Брадшо кивнул.

– Как отдохнёшь – я кое-что покажу тебе. – объявил он.

– Хорошо.

– Коннон. – окликнула Ая, прижавшаяся к Кайетану.

– Да?

– А почему это казино заброшено?

– Владелец укрывал деньги от Эспозито и тот его наказал.

– Ясно. – ответила Ая.

Моргнув, я уже не увидел Брадшо.

***

– Вот! Это всё! – сказала Ло, достав последнюю и вторую по счёту пыльную стопку тетрадей.

– У кого-то я посмотрю было слишком много времени. – улыбнулся я и сел на кровать.

Ло села рядом. Я приобнял её и поцеловал в щёку. Обожал такие моменты. Когда мог прикасаться к ней, когда мы принадлежали друг другу.

– В детстве мама много работала, чтобы прокормить меня, а про отца ты знаешь.

– Да…

– Начни вот с этой. – она показала на голую тетрадь без обложки.

– «Лорины рассказы» – прочитал я, не сдерживая смех.

– Зря смеёшься, тут вообще-то ещё зарисовки есть, лучше твоих! Да-да!

Первый рассказ не носил названия и обрывался на половине повествования.

– Ну, зато я себя нарисовала!

Четыре палочки – руки и ноги. Круг – голова. Треугольник – платье. Прямоугольники – башмачки, а кепка… Она выглядело проработанною на общем фоне.

– Её Мама нарисовала. – растолковала она.

Я взахлёб увлёкся, прочитывал каждый рассказ, осмысляя каждое слово. Улыбка не слезала с моего лица. Рассказы, написанные ребёнком о своих похождениях – это… Очень мило.

– Ты прекрасна. – сказал я, смотря на её голубые глаза.

– Ты лучше!

– Брось. Я простак и мне повезло, что меня полюбила такая как ты…

Я испытывал бурлящее чувство счастья, заполнявшее меня.

– Люблю тебя, кис. – откинувшись назад произнесла она.

Когда она улыбалась, её щёчки напоминали хомячьи.

– Я люблю тебя больше, мой хомячок.

Я лёг рядом с ней.

– Хом-я-я-я-к! – крикнула она, раскрыв рот и вытаращив глаза.

Я притянул её к себе, и мы начали целоваться, Ло взобралась на меня сверху и прижалась ко мне.

В такие моменты я скуп на слова. Тяжело описывать подобное. Всё внутри бурлит, сердце бьётся, бабочки в животе. Счастье так тяжело описывать, ты его чувствуешь в полной мере, огромный спектр эмоций, но словами так не объяснить и меньшей доли испытываемого, когда влюблён.