Текст книги "Зов Горящих Кораблей"

– Я слушаю тебя, Баттерфляй Хукс. – после этих слов я застрелил владельца мясокомбинатов, жирдяя Хуан Луиса Рохаса и занял место в его кресле, поближе к Хуксу.

Члены совета затряслись на своих местах, от настигавшей их участи.

– Вы не надейтесь – помощь не придёт. – ответил я.

– Я управляю орденом кошек. Это не общество элитных убийц. В нём собраны все величайшие умы мира, которых я только мог найти. Я думаю, что ты не раз сталкивался с пропажей известных умов, сталкивались и твои предки. Люди уходят, потому что их не ценят. Общественность присваивает себе их заслуги, лишает их индивидуальности. Этих людей забирал я, забирали мои родители, и будут забирать мои дети. Если ты уже думаешь, под каким углом вонзить в меня катану или выстрелить ли мне в спину, то моё убийство – ничего не изменит. Я лидер, да, но как ты знаешь – люди умирают, и их кто-то заменят, так и меня заменят. Незаменимых не существует.

Люди – существа алчные. Мир – полигон для их кровожадных шалостей. И никто не в силах прекратить эти шалости – я, лишь регулирую их порог. Чтобы планета не лишилась человеческого вида. Может звучать смешно, но я контролирую все территории, всех людей – мне невозможно отказать, когда я прошу. Оттого я и обладаю абсолютной властью, мой орден – может найти ключик к каждому замочку человеческой души, ведь у каждого есть своя цена. Нет не подкупаемых.

И я хочу задать тебе вопрос, что ты хочешь изменить в том, что есть сейчас? Ты ведь думал об этом?

– К чему эти вопросы и почему я должен на них отвечать?

– Ты не должен, но так уж и быть – я возьму на себя и роль ответчика. Ты неуправляемый убийца, Де Фаре. Ты неспособен держать свой гнев в узде и тебе проще убить человека – чем работать с ним. В тебе есть хорошие качества, но ты слишком стар, чтобы измениться, я рассчитывал, что ты сможешь, но ты не смог. Таким будет будущее под твоим правлением – Альянс станет автократической или же военной республикой. Ты станешь единственным правителем, по началу, люди даже подумают, что ты лучше всех, кто был до тебя, но вскоре, ты разочаруешься в том, что дашь людям – полную свободу, свободу выбора. Люди не способны вести себя сами, не могут делать важные выборы, им нужен тот, кто будет держать их в узде, выбирать за них, держать и в рамках. Если дать им свободу – то мир поглотит ещё больший хаос. Чем активней ты будешь их защищать – тем быстрее они расплодятся, заполонят планету, вернутся к прошлому уровню знаний и вновь угробят планету! Наш орден создан для того – чтобы этого не допустить! Мы не делаем лучше, это правда, но и не делаем хуже! Если делать из каждого человека личность, а не, так скажем – выращивать их в бутылках, прививая им общее понимание, занижая их умственные способности и уничтожать в них индивидуальность – то нарушится общий порядок! Человек – никогда не будет довольным тем, что имеет, когда будет видеть что-то лучшее и иметь понимание, что может этим завладеть! Ты ещё вспомнишь мои слова, уж поверь! Я разрешу тебе стать лидером и готов пасть твоей жертвой, но запомни, мы всегда и везде – будем рядом.

– Один из ваших членов говорил, что когда-то придёт и моё время. – я встал со стула и уже направил пистолет в спину лидера тайного ордена.

– Так и должно было быть. Мы знали, что ты не смиришься с тем, что ты не заслуживаешь быть канцлером, что твоя злость – быстро погубит Альянс, а за ним пойдёт и весь мир. Но когда-то мы сильно рассчитывали на тебя! Рассчитывали, что ты поведёшь людей за собой, заменишь меня на моём посту в ордене – это мы, были теми богами, нашёптывающими твоему отцу, что и как делать. И именно он сделал из тебя мессию. Мы видели в тебе огромный потенциал – но перспективный не всегда оправдывает возложенных ожиданий. Ты нетерпелив – оттого ты и не сможешь принять тяжёлые бразды власти, потому что ты не способен понимать людей, они будут для тебя глупыми существами, не ценящими то, что ты им даёшь. И будут правы! Я надеялся, что победит последний из Норрингтонов! Я принимаю свою смерть! И не стану просить пощ… – он раскинул руки, и я выстрелил ему в спину.

– Ненавижу целомудренные речи! А что насчёт вас – ваша судьба будет намного мучительней! – я при помощи перчатки закрыл двери.

ЭПИЛОГ

Когда я увидел Алана, тащащего за полотно капюшона, мёртвую тушку Гики, а позади него гору из трупов – я окончательно убедился в том, что он потерян навсегда…

***

– Я канцлер. Пророчество, отца-творца – исполнено! – мысль, с которой я просыпался каждое утро, после резни, произошедшей в первый же день моего властвования.

Пока подготавливалась экспедиция по отправке за лекарством, я занялся делами не столь подноготными, каким занимался на протяжении долгих лет.

Я сформировал новый совет. Болезнь дошла до лица, до глаз, слёзы стали опалять лицо, глаза превратились – в два дьявольских огонька, а по лицу разошлись оранжевые вены. Я редко выходил за здание совета и даже на собраниях, держался в тени, чтобы не смущать своих новых товарищей, но я не говорил о чувстве страха. Два огонька, смотрящих на них из тени, заставляли их испытывать сущий ужас. Чтобы люди были в узде – нужно поддерживать в них страх, чтобы они не думали бастовать. Вчерашние банды – сегодня стали партиями и контролировали закреплённые за собой территории, а контролировать всё это дело я дал той, кому нужно было моё твёрдое плечо.

***

– И что вы здесь делаете, канцлер? – холодно спросил Брадшо, расхаживая по отделанной в канализации комнатушке.

– Гонщики доложили мне, что некто воспользовался золотой карточкой на их улице. Вот и решил, проверить, что же нужно следователю на почти-что самом дне. – сказал я, не вставая с кресла, которое занял.

– Ты хочешь знать, что я здесь ищу? – взбесился он, размахивая своим магнумом и топчась ногами по водяным отходам.

– Ты ищешь не что-то, а кого-то. – поправил я.

– И где же тот, кого я ищу?

– Должно быть, плавает на ещё большем дне – может проверить.

– Ах, ты… Что ты с ним сделал!?

– То, что делаю со всеми предателями – избавляюсь! А ты, с каких пор стал играть за сторону Уэрпера?

– С тех, когда ты перебил всех в здании совета и стал тем, кого обещал убить!

– Ну да, мой друг вновь играть против меня. Знаешь ли, обидно, я стараюсь построить то, что никому не удавалось! И мне бы не помешал рядом мой друг, с которым, я воевал бок о бок, провёл месяцы в одних окопах, когда всё это – было лишь мечтами!

– Сделать людей более кровожадными? Да, ты парируешь это тем, что дал им свободу, даёшь им образование, стал более лоялен, помогая развивать их интересы, создавая новые секции, развиваешь инфраструктуру, но с этим – ты не терпишь неповиновение! Тебя бесят люди, и ты не любишь, когда их интересы и вопросы направлены в твою сторону! Молодец! Справляешься! Я бы поаплодировал, не держи я пистолет в руках!

– Что ж, я тебя понял, Коннон. – я отбросил кровавый платок, который прятал за руками.

Встав на ноги, я вывернул руку Коннона из неё выпал её магнум.

– Надеюсь, этот день станет для тебя уроком и ты впредь, продолжишь заниматься только внутренними делами, которые Диодора тебе отправляет и ничем более! – я схватил его за горло и переправил на стол, ударившись об него, я довершил начатое ногой.

Тело Брадшо разломало стол.

– Де Фаре… Которого я знал… Не творил бы такого ужаса… – лепетал голос бывшего друга.

– Брадшо которого я знал – не предал бы друга, примкнув к его врагу! Из-за тебя, мне пришлось убить Маркизу, ведь я знаю, что именно ты побудил Кларка начать борьбу против меня, за что он и был наказан и в качестве подношения, которое избавит меня от открытого восстания – я принесу ему твой большой палец! – я взялся за рукоять катаны.

***

– Стой! Открой! Пожалуйста! – сдерживая дверь мастерской, просил я.

– Я не хочу тебя видеть, Де Фаре! – бросила Дженис, пытаясь закрыть дверь.

– Я знаю, но позволь мне хоть оставить подарки!

– Какие ещё подарки!?

– У тебя день рождения сегодня!

Дженис от удивления отпустила дверь, и я с коробкой в руках снёс её раскрывающейся дверью.

– Боже! Прости, пожалуйста! – я подал ей руку.

– От тебя только беды, Де Фаре. – она встала опираясь на мою руку. – Что у тебя там?

– Я могу зайти?

– Ты уже зашёл!

– Да, как и ты… Когда-то. – с грустью припомнил я.

– Пошли! – она рушила молчание, проведя меня по своей мастерской, которую она открыла после того как я стал канцлером.

Сегодня был выходной день и машины бесхозно ждали своего часа, когда за них возьмутся.

Мы зашли в её кабинет, и я положил коробку на её рабочий стол и вернулся к двери в кабинет.

– Фотик? – она повращала в руках уменьшенную версию полароида.

– Не просто фотик – а полароид. Он делает мгновенные фотографии, вполне может пригодиться в твоём деле или просто запечатлеть какой-то памятный момент, которые можно вложить в альбом из шкуры кенгуру, такая кожа обошлась мне не дёшево.

– Для тебя сейчас – ничего не имеет цену. – не оценила Дженис.

– А это? – Дженис вытащила твёрдую чёрную рубашку.

– В свободное от службы время – это моя любимая верхняя одежда. Так как ты любишь меня – а я, к сожалению не могу ответить тебе тем же, я решил подарить тебе одну из вещей из своего гардероба, чтобы ты знала, что ты всё равно дорога мне… – я иступился в пол.

– Спасибо, но как ты узнал?

– Тайна, скрытая за семью печатями. – я выдавил из себя улыбку, стараясь перебороть ненависть к себе, ведь из-за меня она испытывает страшную боль. – Знаю, как ты можешь это оценить, но у меня есть просьба… – проговорил я запинаясь.

– Ты умеешь испортить момент, Де Фаре. – она быстро поскидывала все вещи обратно в коробку и убрала под стол. – Чего тебе?

– Джон устроился к тебе и работает у тебя счетоводом. Я бы хотел попросить тебя… Чтобы он… Ну… Поговорил с Диодорой, она по нему скучает…

– Ну конечно, чтобы твоя заводная игрушка с большим желанием выполняла твои приказы! Кто бы сомневался!

– Нет! Я просто хочу помочь и ей и ему! Я знаю, что они оба хотят быть вместе, но до жути упрямые – чтобы сделать первый шаг к прощению и я бы хотел, чтобы ты помогла мне. Чтобы хоть одна влюблённая парочка не распалась! – я отпал от двери и зашёл к Дженис за спину, обвив её талию и положив голову ей на плечо. – Мне очень жаль, в другой жизни, я бы только и желал жить с тобой и воспитывать с тобой дочку или сына, а может и сразу двойню, но не всему суждено сбыться.

– Ты прав. – она развернулась и поцеловала меня.

Мы завалились на её стол.

ЗА ПАНАЦЕЕЙ

– Я должна отправиться с тобой! – протестовала Диодора.

– И оставить Альянс без двух лидеров? Это как-то… Несправедливо по отношению к людям! – улыбался я, обнимая спартанку на прощание.

– Ты можешь оставить Фехера!

– Нет, он сам изъявил желание, да и нет в нём такого стержня, который есть у тебя. Он бесспорно талантлив, но слишком уж бесстрастен, когда дело касается чего-то большего, чем советы и составление бумажек. И к тому же, у тебя есть незавершённое дело. – мой взгляд был устремлён на Джон Джона, ждавшего позади, мы кивнули головами и когда Диодора отстала от меня, я сам развернул её в сторону Джона. – Ну! Иди же! – сказал я ей, а сам пошагал по мостику, ведущему к моей Алисе.

Это было шесть дней назад, а сейчас я чую нависающую над собой угрозу. Которая исходит непонятно от кого. Вглядываясь в лица команды, я вижу в них поддельное покорение. Этим наблюдение, чуть позже поделился и Аранда.

– Здесь все кому можно доверять! – заявил Аранда, когда я вошёл к собравшимся в его каюте.

– Хорошо, капитан. – я нервно потрепал его за чёрную бороду, которая доходила до груди и взял рюмку рома со стола.

– С Хименесом вы уже пересекались в первое наше путешествие. – он показал мне на человека с белым зрачком вместо повреждённого. – Моим кузеном Ридом, вы также пересекались.

– Вновь познакомиться с фельдмаршалом – честь для меня. – сказал блондин с заячьей губой и встав со своего места протянул мне руку.

– Взаимно. – прибавил я, пожав ему руку.

– Мой новый помощник – Сааверда. – теперь он показывал на темнокожего мужчину под два метра роста с гусарскими усами, завинченными до щёк.

Он ответил что-то невнятное, но я сделал вид, что понял его.

– И Гоша-вышибала. – теперь я имел честь познакомиться с глазу на глаз с низким и худым мужчиной, достаточно невзрачным, даже жалким. – Дерётся как дьявол! – прибавил Аранда. – Ну и ваши приближенные – расчётливый Дани Фехер и прекрасная Ая Ми-Кун.

– Вы были созваны из-за надвигающегося бунта на корабле.

– Ты уверен, Алан? – удивилась Ая.

Сааверда вновь что-то промямлил.

– Да, Ая – против меня готовится заговор.

– По информации извне – на Де Фаре будет совершено покушение завтра ночью! Мы должны принять меры – чтобы защитить канцлера! – говорил Аранда, жадно причмокивая губами.

– Нет, капитан Аранда! Если они хотят убить меня – я приму вызов. Пока моё сердце бьётся, я знаю, что не умру! – заявил я, повергая всех в шок.

– Это неразумно, Алан. Как бы ты не был силён, но твоя болезнь делает тебя слабее и тебе остаются считанные дни. – рассудил Фехер, грызя ноготь на среднем пальце.

– Будет неразумно, если погибнут те – кто будет со мной до конца. Какой я канцлер, если буду бездействовать и повергать опасности верных себе собратьев? Это моя работа – защищать тех, кто верит в меня и моё дело!

– Но спасти всех невозможно, Алан!

– Не кричите, Ми-Кун! – попросил Аранда. – Нас могут услышать!

– Я должен попытаться спасти столько жизней – сколько смогу! – настаивал я.

– Ох, не представляю, как ты просыпаешься по утрам, понимая, что от тебя зависит столько жизней – я бы не смог! – не позавидовал Фехер.

– Ещё и болезнь так и норовит сослать тебя на тот свет.

– Груз и чувство вины – убивают меня больше моей болезни, Ая.

– Ты всё время терпишь неудачи! – вскрикнул Сэм. – Брендан – мёртв! Кайетан – мёртв! Марк – мёртв! Из-за того, что ты не отказался от власти – умер твой дядя! Ты убил Нурию! Убил Триггви! Убил Декарда! Убил свою сестру! Отца сожгли по твоей вине! Сколько ещё тебе нужно смертей – чтоб ты был доволен!? А!? Скажи мне Алан!? – Сэм набросился на меня, и я от испуга, чуть не отлетел от призрака воссозданного своим разумом.

Все вскочили при виде моего испуга.

– Что с тобой, Алан?! – спросил Фехер, подоспевший первей всех.

– Мерещится всякое! – выдавил я.

– Тогда тебе стоит поспать, мой друг! Нападение планируется только следующей ночью – а ты на ногах уже три дня!

– Я в порядке.

– Мы твоя команда – мы большинство и позволь нам решать – в порядке ты или нет! Я права?! – заявила Ая.

Остальные не торопились её поддержать.

– Со мной всё в порядке! – повторил я. – Что насчёт острова, капитан Аранда?

– Приплывём к следующей ночи, мой канцлер!

– Славно. Значит, будьте готовы произвести посадку шлюпок на воду – как добудем лекарство – вы оставите меня на острове вместе с теми – кто захочет убить. Я не стану принимать лекарство, если оно там будет. Я не буду забирать дозу. Это моё решение и… Ая! Даниэль! Помогите Диодоре удачно меня заменить.

– Алан… Прошу… Давай без глупостей, я молю тебя! Ты должен выжить и править ещё как минимум тридцать лет! – с трудом держалась Ая. – Кайетан умер, защищая тебя… Он ушёл… Останься хотя бы ты…

– Ая – я должен! Я живу, чем должен. Болезнь, пролитая мною кровь и принесённая другим людям боль… Сжигают мою душу, болезнь добивает мой рассудок, а… Можешь не верить, но… Враги из-за жидкости содержащейся в моей крови – могут контролировать меня и отправлять послания. Так они свели с ума отца и одолевают меня!

– Так значит нужно принять лекарство, а как вернёмся из тебя выведут эту дрянь, плюнь на свой самоубийственный план – мы придумаем другой! – поддержал Аранда.

– Альянс недавно лишился своего символа в виде – LED`а, мы не можем потерять и тебя! – встрял Рид.

– Если я – ваш истинный канцлер, то вы сделаете так – как я говорю. – ухватив бутылку рома, я вышел из трюма и под светом яркой луны вернулся в истину.

***

Скалистый берег, природа поёт и шепчет одновременно. Всё цветёт и пахнет. Всё наполнено яркими цветами. Всё живёт. Мне снился остров Эльба, на который сослали Наполеона. Впереди был обрыв, внизу скалы, а вокруг кусты жёлтого жасмина. Цветы были настолько пахучи, что их запах дул в нос фонтаном.

– Слишком пахучие, да? – спросил Наполеон, сидя на складном стуле в лёгких шортах и рубахе.

– Да, ваше высочество.

– Ты же канцлер, Де Фаре! Ты можешь обращаться ко мне не так официально!

– А ещё солнце печёт.

– Для этого у тебя на голове панамка.

– Ах, правда? – удивился я, и вправду прощупав руками её твёрдый крой – Почему на ней засохшие пятна крови?

– Мы в твоей голове. Я плод твоего воображения. Всё здесь – материя твоих мыслей. Ты можешь сделать её голубой, можешь, розов, а можешь переменить её на кепку, закат, можешь превратить в рассвет или полную луну, можешь поменять свой строительный костюм, покрытый засохшими кусочками бетона, на шикарный костюм – тебе решать, канцлер!

– Я не справился?

– Смотря как судить. – он поджал губы и странно приподнял брови. – Для кого-то ты делал всё правильно, для кого-то нет. Кого-то ты потерял, а кого-то приобрёл! У каждого своя, правда, Де Фаре. Я могу сказать точно, что ты постарался и выполнил свой долг и можешь остаться здесь, со мной.

– Что?!

– Что? Твой путь закончился – ты выиграл, получил мантию. Провёл свои первые суды, казни, побывал на открытиях школ, памятников, провёл реставрации, вводил реформы – что тебе ещё нужно?

– Лекарство! Люди продолжают болеть!

– А ты уверен, что оно достанется им?

– Если найдём, то достанется!

– Ну посмотрим. – улыбнулся он. – Для этого тебе нужно проснуться!

***

– Алан! Бунт на корабле среди нас был предатель! Слышишь? Проснись! Алан! – кричал на ухо Рид, тормоша моё не желавшее пробуждаться тело.

– Merde!

Тут я увидел за спиной сутулого и бородатого матроса и Рид тоже его увидел. Он целился в меня, но Рид подставил свою спину и укрыл меня от выстрела, издав дикий хрип, он упал на меня замертво. Я пристрелил горе матроса убийцу, как только достал из-под подушки свой кольт и быстро начал одевать верхнюю одежду своего фельдмаршаловского наряда.

***

Выйдя наружу, меня ждал тёплый приём. Первого матроса я пронзил катаной, второму дал кулаком в бубен и, высвободив вторую катану, я резанул его шею. Тут подоспело подкрепленье. Третьему я ударом ноги поломал деревянную ногу и вонзил лезвие в самое сердце, четвёртый получил твёрдой частью в солнечное сплетенье и лишился головы, пятому я пронзил живот, оставив его прижатым лезвием к двери, и пристрелил шестого. Ноги подкосились, и я чуть не потерял сознание, из носа и ушей хлынула кровь, ноги стали пластилиновыми, руки подёргивались, а от лица шёл пар… Времени у меня остаётся совсем немного…

Выбравшись наружу, я застал крупномасштабное сражение. С выстрелами из выкаченных из оружейной пушек, перелётам по верёвкам, сражениям сразу на нескольких уровнях корабля, всё взрывалось, бренчало. Ломались кости, безостановочно вырывалась кровь, безустанно одной волной шли протяжные крики, Алиса протяжно выла от огня, который распространялся по ней, охватывая её как огненная лихорадка. Я увидел Аю, она увидела меня и ядро, которое разделило её тело пополам.

– У твоего старого костюма есть один минус… – прошептал подкравшийся Фехер и вонзил катану в мою спину. – У него нет защиты, даже у братьев Лючио она была получше. – Лезвие выходило из живота, поражая лёгкое, и я свалился на палубу. – Мы повсюду. – сказал Фехер, на моё лепетанье, означавшее почему, он покрутил вытянутой цепью с которой свисала драгоценная голова кошки… – Ты думал, что убил всех братьев и не увидел то, что было у твоего носа – за это и поплатился!

Фехер оставил меня лежать, пока всё в глазах меркло…

Море бушует! Нет! Горит! – море светилось, отражая горящий корабль.

***

Пели птицы, встало солнце, Алиса не пошла ко дну и я был всё ещё жив, в окружении остывавших тел, густого воздуха, охваченного запахом пороха и гари и протяжным стоном изнывающей от повреждений Алисы.

Я умру от рук своего лучшего друга. Ползя к носу с самой кормы, ведя кровавый шлейф, для такого как я, такая смерть благодетель. Смотреть на солнце, слушать природу. Недурно. Лучше сырой подворотни третьего уровня Блаунза.

Рана в боку уже не тревожила, хоть и являлась смертельной. Солнце поднималось из моря, стремясь лучами, подтягиваясь к небу. Воздух не полностью поступал к носу, часть выходила из раны, как из пробоины. Я умираю, но не жалею о прошлом, да и зачем жалеть. Я пытался спасти мир и погибаю как герой. Просто упустил пару возможностей и совершил семёрку грехов, а так…

– Мама!?