Текст книги "Связующая партия"

13. О маскировке и некоторых личных переживаниях Рапсоды, а так же о переправе и о цели жизни

Хоть решение немедленно выехать и было принято, но путешественники покинули город только через пару часов. Кред считал, что Рапсоде ну никак нельзя разгуливать в том виде, в который она себя привела.

– Да ты на себя в зеркало посмотри для разнообразия, – уперев руки в бока, убеждал он, – я удивляюсь, как тебя, такую красивую, до сих пор не поймали.

– А вот так! – огрызалась Си-Диез, – а раз не поймали, значит не так уж все и плохо выглядит.

Она-то конечно знала, что Кред прав, но признавать это вслух не хотела из упрямства.

Спор длился уже с четверть часа, когда Алана решила все же вмешаться и встать на сторону менестреля:

– Тебе действительно стоило бы маскироваться как-то… понезаметнее, что ли. Кроме того, мы поедем все вместе, а если из-за твоего пиратского платка на нас обратят внимание и меня схватят, ты себе этого никогда не простишь.

Рапсода решила, что теперь самая пора сдаваться, но все же буркнула для порядка:

– Хорошо, допустим, ты меня убедил, дальше что? Сам же говорил, что на двух человек твоей маскировочной магии не хватит.

– А грим на что? – с легкостью отмахнулся от вопроса Кред и полез в свой дорожный мешок, одну за другой добывая оттуда баночки, кисточки и тюбики.

– И ты постоянно таскаешь все это с собой? – поразилась Си-Диез, оглядывая заставленный всевозможной косметикой табурет.

– Ну конечно. Мало ли, когда пригодится.

– Но зачем тебе это может пригодиться? – никак не могла взять в толк Алана, – ты же мужчина.

– Н-ну, – замялся Кред, – случай всякий может быть. Я потом как-нибудь объясню.

Алана завистливо вздохнула, глядя на сокровища, извлеченные менестрелем из сумки. Она даже почувствовала себя немножко уязвленной. У какого-то барда такая замечательная коллекция пудр и белил, а она, принцесса, который день носится по стране даже толком не причесавшись.

«Бывшая принцесса», – мысленно поправила она себя. В глубине души девушка все еще не смирилась с изменением своего статуса.

– Ну, девочки, кто гримируется первый? – деловито осведомился Кред, жестом мастера поправляя волоски в огромной пушистой кисточке на гладкой округлой деревянной ручке.

– Кстати, – встрепенулась Алана, – а почему раньше ты меня не гримировал, а накладывал заклинание? Неужели это проще?

– Да не то чтобы, – ответил несколько смущенный менестрель, – просто я как-то совершенно не подумал, что можно было воспользоваться гримом. Хорошо хоть сейчас до этого додумался. Так кто первый?

– Пусть буду я, – слегка пожав плечами, выдвинула свою кандидатуру принцесса, видя, что Рапсода не спешит занимать очередь.

– Отлично, – просиял Кред, – и кем вы, барышня хотите быть? Сбросить вам пару годков? Или, может, сделать из вас почтенную матрону преклонных лет? Нет, пожалуй, для этого у вас слишком стройная фигура: ни грамма лишнего веса, – да и такой королевской осанки у старух не бывает.

Кред щебетал и ворковал, крутясь вокруг Аланы и расточая комплименты ее внешности, а Рапсода наблюдала за этим и отчего-то сердилась на гадкого барда все сильнее и сильнее.

Обстановку немного разрядила Эльра, для которой макияж никакого интереса не имел.

– Я так понимаю, это надолго? – на всякий случай уточнила она и, получив согласный кивок Креда в ответ, продолжила, – тогда, может, я пройдусь по здешним оружейным лавкам? Мне бы очень не помешало снаряжение.

– Может, ты лучше купишь все необходимое в Балании? – предложил Кред, не отрываясь от своего занятия.

– В стране, которая готовится к войне? Там, где оружие в дефиците и потому стоит в десятки раз дороже, чем должно? – фыркнула девушка, – вот уж нет! Я не намерена переплачивать. Тем более что денег у меня и так мало.

– А если точнее, у тебя их нет вовсе, – закончил за нее бард.

«Что он вечно ко всем цепляется? – возмутилась про себя Рапсода, – откуда у него такой сквернющий характер?»

Но Эльра, казалось, нисколько не обиделась на слова Креда.

– Твоя правда, – расстроено произнесла она, – а я так рассчитывала купить в Ардении хотя бы меч или на худой конец приличный кинжал.

– Можешь взять сколько тебе нужно из моего кошелька, – сжалилась над юной воительницей Алана.

– Не шевели губами! – вскричал бард, – замереть и не двигаться, пока я не разрешу!

Принцесса покорно выполнила требования менестреля, Рапсода продолжала наблюдать за этим со стороны и сердиться, а Эльра, взяв деньги, мгновенно исчезла из комнаты, словно испарилась.

Когда Кред закончил колдовать над Аланой (в переносном смысле конечно), принцесса выглядела, как миленькая девочка-подросток. Больше всего она походила сейчас на собственную двоюродную или троюродную младшую сестричку. Точнее, походила бы, если бы кузина у Аланы действительно была.

– Ну что, пятнадцатилетка, брысь со стула, – жизнерадостно улыбнувшись, сделал широкий жест рукой с зажатой в ней кисточкой, – уступи место старшей подруге.

Это был первый раз, когда Рапсода, которой совсем недавно минуло двадцать, почувствовала себя старой.

«А вот и промолчу, – стиснув зубы, решила она, – не буду кричать или плакать. Просто сделаю вид, будто ничегошеньки не случилось», – и в гордом молчании проследовала к освобожденному Аланой табурету.

– А вот тебя, подруга, грим-то и не спасет, – задумчиво сказал Кред, внимательно разглядывая лицо певицы со всех ракурсов.

«Хам, – со злостью подумала Си-диез, – наглец, мерзавец, грубиян, негодяй и невежа. Правилам этикета меня учил. „Дурной тон делать то“, „дурной тон говорить это“… А сам-то?! Разве говорить женщине, что ее лицо не спасет даже грим – это тактично?»

Но Кред на этом не ограничился и развернул свою мысль:

– Предположим, черты лица можно подправить, но цвет глаз… Тут никакой макияж не поможет. Придется тебе ходить в маскирующем заклинании, – устало подытожил он, – а я уж было обрадовался, что больше не надо будет на него силы тратить.

– То есть как? – немного удивилась Си-Диез, обрадованная тем, что бард на самом деле ничего плохого про ее лицо сказать не хотел, – ты что же это, не помнил, какого цвета у меня глаза?

– Нет конечно, – отозвался менестрель, занявшийся упаковкой своих банок-склянок, – кто ж такое помнит?

– Но они же у меня разные! – возмутилась девушка, – такое обычно запоминают все, кому не лень. Вот даже в объявлении о розыске об этом написано.

– Ну во-первых там ошибка, – поправил ее Кред, – эти солдафоны напортачили и написали, что голубой у тебя левый, а синий – правый, хотя все наоборот. И это при том, что охранные службы славятся своей внимательностью. А во-вторых чем больше цветов, тем больше нужно запоминать. Так-то, к примеру, серые и серые, а тут сколько сразу всего запомнить надо! И цвета два, и какой глаз какого цвета… Нет, мой бедный мозг такое вместить не в состоянии.

«Вредный он все-таки», – надувшись и забившись в дальний угол, подумала Рапсода.

Тем временем вернулась Эльра и с восторгом начала делиться своими впечатлениями от похода к оружейнику. На поясе ее висел короткий меч в простых кожаных ножнах. Девушка не успокоилась, пока не рассказала своим товарищам о всех достоинствах и недостатках данного оружия, включая все критерии от металла, из которого меч был сделан, до цены, которую за него запросили.

– Одним словом, не самая плохая железка, – завершила свою пламенную речь воительница.

– Одним бы словом и ограничилась, – тихонько буркнула Алана. Ее настроение было мерзким, как навозная жижа, и не менялось уже несколько дней. Но как бы тихо она не высказалась, музыканты прекрасно расслышали ее комментарий, хотя обоим хватило такта не обращать на него внимание сияющей счастьем Эльры.

«Пусть хоть одной женщине из трех, которые путешествуют с Кредом, будет хорошо», – подумала Рапсода и попутно подобрала еще пару-тройку хороших бранных слов, которыми можно будет при случае обозвать этого несносного барда.

А время не ждало. Было уже немного за полдень, и всей компании стоило отправляться в путь.

До места слияния Звеньки и Синявки они добрались без приключений. Правда и особым весельем их путешествие не пахло. Кред хоть и шутил, но выглядел разбитым, а Алана так и вовсе замкнулась в себе и не реагировала даже на подначки Фррумара, который всячески пытался расшевелить ее.

Остановившись в маленьком постоялом дворе, путешественники решили сделать небольшую передышку, прежде чем переправляться на другую сторону реки. Синявка была достаточно широка и перейти ее вброд не представлялось возможным. Да и кому охота в начале декабря лезть в холодную реку с горным притоком? Безумцу разве что.

– Вы все сидите здесь и не высовывайтесь за двери этой комнаты, а я попробую договориться насчет переправы. И плащ заодно захвачу. Ребята, хранящие его, наверняка видели нашу компанию, и отдадут мне его без проблем, – усталым голосом скомандовал Кред. В этой группе он был явным лидером, и все решения приходилось принимать именно ему. Вдобавок ко всему он дьявольски уставал из-за того, что каждые несколько часов ему нужно было обновлять заклинание, требующее немалых сил. Под глазами барда залегли тени, а все, о чем он мечтал – это отдых. Но Кред через силу улыбался и не прекращал отпускать свои шуточки. Нельзя раскисать. Никто не должен видеть усталости артиста. Никому не интересно, как трудно ему на самом деле, зрителю важен только результат.

«Ничего, – подбадривал себя менестрель, выходя из комнаты, где оставил девушек, – через каких-то несколько часов мы будем уже по другую сторону Синявки, а на ту землю законы Ардении уже не распространяются. Там можно будет наконец-то прекратить использование маскирующих чар».

Эти мысли несколько подняли настроение Креда, и он, насвистывая что-то, вошел в общий зал и кликнул хозяина заведения.

– Эй, любезный, подите-ка сюда. У меня есть к Вам пара вопросов.

– Чего угодно? – заискивающе спросил тот, подходя к барду.

– Да понимаешь, мне бы нужен торговец. У тебя случайно такие не останавливались?

– А почем мне знать? – весело удивился трактирщик, – я ж посетителям в тюки носа не сую. Мне ж что главное? Чтобы по счету платили, а кто они есть, для меня все едино. А какой купец-то Вам нужен, господин? Может из местных кто подойдет? У нас тут живет один скорняк, меха продает, бакалейщик есть…

– Мне бы нужен приезжий, да такой, который в сторону Синявки движется, – понизив голос, сказал Кред и кивком указал куда-то вниз. Трактирщик послушно опустил взгляд на пол и увидел на деревянном полу у своих ног серебряную монету.

– Вы, кажется, обронили, – заметил ему Кред, а трактирщик завертел шеей и зашарил взглядом по дощатому полу.

– Вот те на! – искренне удивился он, – я ж две серебрушки ронял. Может вторая куда в щель закатилась. Вы не видели, господин?

– Видал, как не видать, – согласно закивал менестрель, – подобрал у лестницы, да только не знал, чья монетка и кому отдавать.

С этими словами он протянул трактирщику деньги.

– Ой, как славно, что нашлась-то, – заохал хозяин заведения, пряча монетку в карман, – а то ведь знаете, как в зимнее время тяжко нам приходится? По холодам ведь путешествовать никто больно не хочет, а трактир пустой простаивает, ежели проезжих нет. А что касается того, что Вам надобно, – продолжил он, понижая голос, – так, пожалуй, есть тут кое-кто, с кем Вам поговорить стоит. Во-он тот господин, что за дальним столом сидит, как пить дать один из тех, кого Вы ищете. Недавно приехать изволил. А воз-то у него хоть и один, да зато немалый и гружен как следует. И охрана еще при нем.

Кред поблагодарил трактирщика за его наблюдательность и, недолго думая, направился прямо к указанному ему человеку. Этот мужчина был кругленьким обладателем двойного подбородка и маленьких хитрых глазок. По его комплекции было видно, что голодать он не привык, а хорошая куртка, подбитая дорогим мехом, только подтверждала правильность первоначального вывода.

– Добрый день, любезный, – дружелюбно поприветствовал его менестрель и улыбнулся самой своей располагающей улыбкой.

– Добрый-добрый, – отмахнулся купец. Он был, по всей видимости, очень занят. Всем его вниманием владела замусоленная тетрадка, раскрытая приблизительно посередине. Толстячок водил пухлым пальцем по строчкам и шептал какие-то цифры.

– Убыточный поход в этот раз вышел? – сочувственно поинтересовался Кред, подсаживаясь за стол торговца.

– Сплошное разорение, – отозвался тот, не оставляя своего занятия, – по зиме ездить жутко невыгодно. Одна надежда, что в итоге мне заплатят столько, сколько обещали, и это покроет все расходы.

– О, – воскликнул Кред, – думаю, Вам заплатят даже больше, чем Вы того ожидаете, – и, понизив голос, – Вы ведь везете товар в Баланию, не так ли?

– Что Вы? – всполошился купец. Тетрадка выпала из его рук и шлепнулась на стол обложкой вверх, – не еду я туда. Сами же знаете, королевский указ. Запрещена любая помощь. Торговля с Баланией прекращена. А вообще не Ваше это дело, куда я еду.

– Жаль, – печально вздохнул бард, проигнорировав тираду собеседника, – а я-то думал, что встретил попутчика. Хотел предложить совместно переправиться. А то паромщики зимой не очень-то рвутся всех подряд возить и цены заламывают нечеловеческие. Мне такое удовольствие не по карману. А так бы, если с попутчиком напополам, то эту плату и осилить можно.

Кред подметил жадный огонек, загоревшийся в глазках торгаша и продолжил:

– Но раз нам не по пути…

– Знаете, а я ведь не сказал, куда еду, – поспешно перебил его купец, – я же действительно в Баланию направляюсь. Только не торговать, а родню навестить. Редко у них бываю, жуть как редко, но люблю всех страсть как. Вот, целый воз подарков везу. А переправляться нынче и вправду дорого слишком, так что если Вам тоже на тот берег надо, то я от Вашего общества не откажусь вовсе.

– Вот и отлично, – обрадовался Кред, – когда планируете отбывать?

– Да вечером, когда стемнеет. А то устал я слишком. Днем отдохнуть хочу.

– С паромщиком уже договорились?

– А как же? На сорок золотом.

– Тогда до вечера и двадцать монет с меня.

– По рукам, – масляно улыбнулся торгаш, и они, обменявшись рукопожатием, расстались.

Кред знал заранее, что договориться с этим купчишкой ему не составит большого труда. Такие как он готовы удавиться за каждую медяшку, а тут половина оплаты парома! Ну и что, что это рискованно и что попутчик может оказаться кем угодно? Контрабанда вообще дело опасное. Так что же, ей и не заниматься теперь что ли? Менестрелю было абсолютно ясно, что никаких родственников у этого пройдохи в Балании нет и не было никогда. А ночью он переправляться собрался только ради того, чтобы никто лишний раз на содержимое его воза не пялился.

Но это были его, купца, личные проблемы, а Креду до его товара дела не было. Его интересовала только тайная переправка на другой берег по половинной цене, и он ее выхлопотал.

«Ну а теперь можно и за плащом зайти», – решил он и, выйдя с постоялого двора, зашагал к таверне «Зеленая ветка», полагая, что найдет посылку у связного.

Когда менестрель оставил своих спутниц одних, каждая из них занялась привычным для себя делом. Алана, мрачная как туча, лежала на кровати и все думала о том, какая она несчастная, пытаясь одновременно с этим хоть ненадолго уснуть.

«Хоть бы удалось поспать. Пожалуйста, пусть удастся забыться, – молила она, – только без этого жуткого видения! Прошу!»

Рапсода сидела у окна и придумывала новые колкости для Креда, разглядывая проходящих по улице людей и чутко прислушиваясь: не раздадутся ли знакомые шаги за дверью.

И только Эльра ни о чем особом не думала, занимаясь при этом хоть каким-то физическим трудом. Она полировала рукоятку своего меча полой собственной куртки и глядела на оружие влюбленными глазами. Хотя сказать, что в голове ее совсем не было мыслей, нельзя. Девушка мечтала о своих будущих битвах и подвигах. Она вообще грезила наяву с тех самых пор, как приобрела новое оружие.

– Эй, – Кред куда-то уходит, – прервала царящее уже минут пятнадцать молчание Рапсода, – куда это он собрался.

– К любовнице, – вяло отреагировала Алана и перевернулась на другой бок.

– К кому? – Си-Диез вскочила на ноги, опрокинув табурет.

– Да к паромщику он пошел, – примиряюще сказала Эльра, отрываясь от своего крайне важного дела.

– Откуда знаешь? – подскочила к ней певица.

– Да он же сам сказал, что договариваться на счет переправы пойдет. И плащ еще забрать собирался, – пожала плечами воительница.

– Мало ли, чего он там сказал, – буркнула Рапсода, подняла табурет и снова уселась у окна, не сводя взгляда с улицы.

– Да успокойся ты. Нет у твоего Креда никакой любовницы, – со стоном подала голос Алана, – пошутила я. Только стулом больше так не греми. Голова болит.

И вновь наступила тишина. Только если очень хорошо прислушаться, можно было разобрать еле слышное бормотание, доносящееся от окна:

– Успокоиться? А чего мне успокаиваться? Я и так не волнуюсь. Разве что из-за того, что этот дурень может вляпаться в какую-нибудь неприятность и затащить в нее и всех нас. Как будто кому-то интересно, есть у него любовница или нет. Вот уж тоже мне животрепещущая тема!

Однако, когда Кред вновь появился, Си-Диез встрепенулась. Бард быстро шел к постоялому двору, сжимая в руках какой-то сверток. Внешне менестрель был невозмутим, но Рапсода поняла, что он нервничает и спешит как можно скорее вернуться.

Еще минута, и вот они, те самые шаги, которых Рапсода ждала. Дверь, скрипнув, растворилась, но певица даже не повернулась навстречу вошедшему согильдийцу. Вот еще. Велика честь.

– А это теперь Ваше, – Кред вместо приветствия развернул сверток, набросил на плечи вставшей ему навстречу Алане плащ и картинно поклонился, – реликвия возвращена представителю монаршей семьи. Что может быть лучше?

– Ты точно уверен, что это именно та вещь? – с сомнением спросила принцесса, через плечо глядя на обновку, – на вид обычный шерстяной плащ, разве что цвет немного вызывающий, хотя Иериалю, должно быть, красный шел.

– То, что этот артефакт был вытащен из тайников церкви, я могу утверждать со стопроцентной гарантией, – отозвался бард, – а вот обладает ли он теми хвалеными защитными свойствами, о которых все вздыхают, еще проверить нужно. Но на самом деле я бы посоветовал носить его постоянно, да и по ночам можно им укрываться вместо одеяла, лишние предосторожности не помешают.

– Лучше вместе с одеялом, – Алана зябко поежилась, как только вспомнила, насколько холодно спать зимой на открытом воздухе.

– А это не будет воспринято, как злоупотребление подарком? – немного испуганно спросила Эльра, которая в отличие от принцессы отнеслась к артефакту со всей серьезностью.

– Кем воспринято? – недоуменно переспросила Алана.

– Ну как же… – сделала круглые глаза оруженосица и, указав пальцем вверх, добавила благоговейным шепотом, – дарителем.

– Ничего никем никак воспринято не будет, – оборвал это странное обсуждение Кред, – плащ Иериаль кому дарил? Королевской семье. Для чего? Чтобы он уберегал в случае опасности. А мы ни одного из этих условий нарушать не собираемся: особа королевской крови есть, и опасности тоже наличествуют. Так что все точно так, как должно быть.

– Пожалуй, ты прав, – несмело кивнула Эльра. Похоже у нее камень с души свалился, и она снова принялась за полировку рукояти меча.

– С верхней одеждой мы, предположим, разобрались, – Рапсода все-таки не удержалась и вступила в разговор, указывая на обновку Аланы, – а что там насчет переправы? Или ты о ней благополучно запамятовал, когда тащил эту реликвию сюда?

– Будет тебе переправа, – с деланной беззаботностью ответил бард. Он был крайне измотан, а тут как раз маскирующие чары, наброшенные на Си-Диез, разлетелись в клочья, обнажая истинные ее черты. Со стороны это выглядело очень специфически. Как будто из-под одного полуоблупившегося портрета просвечивает другой, написанный ранее на том же холсте. Нельзя было допустить, чтобы Рапсоду кто-то обнаружил в таком виде, поэтому менестрелю пришлось собрать все силы в кулак и подновить заклятие.

– До заката отдыхаем, а как солнце сядет – отправимся, – закончил он, устало потирая виски.

«Слава Иериалю! До заката еще несколько часов. Можно сделать еще одну попытку заснуть. Может хоть капельку отдохну», – с облегчением подумала Алана, падая на кровать и мгновенно отключаясь.

Кареглазая двойница принцессы явилась в ее сновидения и на этот раз, но то ли сегодня она не хотела сильно тревожить близняшку, то ли Алана уже привыкла к ней. Так или иначе, просыпаясь, девушка чувствовала себя если не свежей, то по крайней мере не такой разбитой, какой была несколько часов назад.

– Ты вовремя, – улыбнулся ей Кред, – как раз собирались тебя будить.

– А что, уже пора? – вяло поинтересовалась Алана, выпутываясь из одеяла.

– Поужинаем и выходим, – посвятил принцессу в общие планы бард и галантно подал ей руку, помогая подняться. Та приняла мужскую руку, едва коснувшись ее кончиками пальцев, как это обязывал делать этикет. Ах, как приятно сделать хоть что-то, что напоминало о прошлом! Но одновременно с тем и больно. Как будто осколок жизни вонзился в сердце.

– Благодарю Вас, – Алана сделала еле заметный книксен в знак своей признательности.

– А не будете ли Вы столь благосклонны к моей скромной персоне, что дозволите проводить Вас в трапезную? – охотно поддержал игру менестрель.

– О! Я бескрайне польщена Вашим вниманием, и, конечно же, я принимаю его.

– Ага. Мы все принимаем. Сопровождай давай, есть хочется.

Это Рапсода вклинилась в диалог Креда и Аланы, становящийся по ее личному мнению чересчур уж сладким.

«Алане еще замуж за принца Баланского выходить. Нечего ей со всякими бродячими бардами любезничать. Неровен час влюбится, а менее подходящей для нее пары и найти невозможно», – придя к такому умозаключению, Си-Диез твердо решила бдительно следить за принцессой и ни под каким предлогом не подпускать к ней Креда.

Ужин, впрочем, прошел без малейших поползновений что с той, что с другой стороны. Алана и Кред не проявляли друг к другу повышенного внимания, что самым благотворным образом сказалось на настроении Си-Диез.

Поев, путники расплатились с хозяином постоялого двора за постой и харчи и, забрав из конюшни своих скакунов, поспешили по проселочной дороге к Синявке. Когда они выехали за пределы селения, уже смеркалось, и чахлые деревья, растущие тут и там, отбрасывали причудливые и пугающие тени на пустынную равнину. Компания покинула последний населенный пункт Ардении. Дальше был только клочок степи, который арденцы, видимо, просто поленились заселять, и река-граница.

Путники пришпорили лошадей, а точнее одну кобылицу, принадлежащую Эльре, и троих жеребцов – по крайней мере, так утверждал Фррумар – и где-то через час перед ними заблестела в лунном свете холодная речная гладь. Синявка казалась сейчас черной и нескончаемо глубокой, как провал в бездну. Поверхность реки слегка вздрагивала, морщилась и ежилась от прикосновений промозглого ветра.

– А вон и наш попутчик, – указал Кред на толстячка, стоящего на берегу и кутающегося в свою меховую куртку.

– Шевелитесь, шевелитесь, лентяи! За что я вам деньги плачу? – прикрикивал он на рабочих, которые перетаскивали какие-то бочки и ящики из стоящего неподалеку воза на паром.

– Добрый вечер, – любезно поздоровался Кред с купцом, подъехав к нему и спешившись, – мы прибыли, как обещали.

– Да какой же он добрый? – раздосадовано махнул рукой торгаш, – продрог тут весь, озяб, а эти лентяи еле шевелятся. Погрузку уж закончить давно пора, отплывать надо, а они все копаются. Да только вам это на руку. Если б не эта задержка, Вас бы никто ждать не стал.

«Блеф, – презрительно хмыкнул про себя бард, – так бы ты и уплыл без моих денег».

– Кстати, кто это «мы»? – деловым тоном продолжил купец, – я договаривался только с Вами лично. О других людях уговора не было.

– То есть Вы хотите, чтобы я заплатил половину стоимости переправы и при этом поплыл один, а вы за свою половину цены перевезете еще слуг и товары? Нет, так не пойдет, любезный! Или мы едем все четверо, или Вы катитесь куда подальше со своей переправой и платите за нее полную цену.

– Четверо? – сменил тон торгаш, – так что ж Вы не сказали, что вас так мало? Четверых, конечно паром потянет, не потонет. Езжайте, конечно, все вместе.

– Благодарю за разрешение, – с легким презрением в голосе сказал Кред и, обращаясь уже к своим спутникам, добавил, – погружаемся. Коней ведем в поводу, осторожно, чтобы не дай Иериаль не напугались ничего и не потоптали имущество этого… господина.

– Какие лошади? – возопил купец, – о лошадях уговора не было! Четыре человека – куда не шло, но лошади. Паром не резиновый!

Менестрель начал было снова ругаться с прижимистым купцом, но на сторону толстяка встал старик-паромщик.

– Боюсь, этот господин все же прав, – проскрипел он, разводя руками, – паром и ко дну ведь от перегрузки пойти может. Лошадок не потянет. Только разве что в два захода.

– Нет, спасибо, – Кред старался удержать свою досаду при себе. Хотел обойтись половинной стоимостью переправы, а тут на тебе! Предлагают заплатить вдвое дороже обычной. Нет, вариант с двойной переправой не годился.

– Не потянет паром, поняли? – подхватил купец, тщетно пытавшийся согреть дыханием озябшие ладони, – да Вы не расстраивайтесь. Я вон тоже своих коней здесь бросаю вместе с возом. Не переправить же их в Баланию. Проще там новых купить. Именно так я бы вам и посоветовал поступить. А сам-то я заранее приготовился, меня на том берегу новый возок уже поджидает, только переправиться к нему осталось.

– Придется оставлять коней здесь, – печально констатировала Эльра, – иначе на тот берег не попадем.

На самом деле это было не совсем так. Можно было, к примеру, отправить купца переплывать реку в одиночестве, а самим потом занять пустой паром и спокойно переправиться следом, но дорога была каждая минута. Никому из компании не хотелось задерживаться на территории Ардении.

– Упряжь заберем или так их оставим? – спросила Алана у Креда.

– Я не знаю, где мы сможем купить новых коней, – ответил тот, – может, нам придется несколько дней идти пешком. А в таком случае в качестве поклажи нам будет достаточно и наших пожитков.

– Хорошо хоть деньги есть, – невесело улыбнулась принцесса, вспоминая о золотом запасе, который уволокла из дворца.

– Ну что ж, друг, пора прощаться, – сказала она Фррумару, отвязывая от седла свой дорожный мешок, – наше совместное путешествие наконец-то закончилось. Больше ты меня доставать своим норовом не будешь.

– Фррумара еще никто так вот просто не бросал! – топнул копытом конь.

– Паром переполнен. Лошадям места нет. Так что не вздумай прыгать на него или творить еще какие-нибудь глупости.

С этими словами Алана перекинула свой мешок через плечо, развернулась и пошла к парому.

– А девочки у тебя ничего, – проворковал купец, провожая взглядом принцессу, оруженосицу и певицу, одну за другой поднимающихся на борт, – странный, правда, товар, но не мне судить. Шлюхи на войне тоже нужны.

Кред, к которому и обращался купец, поперхнулся и закашлялся.

«Хорошо, что Рапи не слышала, – подумал он, ловя ртом воздух, – а то бы этому торговцу непоздоровилось. Обругала бы его на чем свет стоит и обкидала бы еще вдобавок его же товаром. Правда, после этих ее действий, он, скорее всего только уверился бы в своей правоте на счет „профессии“ моих спутниц».

Минут через десять погрузка была завершена, и паром медленно отчалил.

– А это не опасно? – спросила Эльра у спутников, глядя на черную воду за бортом. Синявка не встала, этой зимой лед не сковал ее, но отдельные льдины плавали по ее поверхности, искрясь в лунном свете.

– Намного безопаснее, чем перебираться на ту сторону вплавь, – успокоил ее Кред.

– А кони с тобой, похоже, не согласны, – сказала девушка и ткнула пальцем куда-то в сторону.

Бард пригляделся и, рассмотрев в лунном свете бравую четверку лошадей, которые, шумно фыркая, плыли следом за паромом, присвистнул.

– Бемоль мне в диезной тональности! Вот это преданные животные, я понимаю. Чтобы по такому холоду…

– Их Фррумар подговорил, – вступила в разговор Алана, – наверняка. Я этого мерзавца знаю. Все сделает, лишь бы было не так, как велено.

– Чего он сказал? – немного растерянно переспросила Эльра, почесывая затылок, – про преданность поняла, а вот что в самом начале было, черт его разберет.

– Не обращай внимания, это их бредовые музыкальные ругательства, – с видом знатока пояснила ей принцесса, – а общий смысл ты уловила верно. Кред сказал, что Фррумар преданный, а я – что он самодур.

«Какая хозяйка, такой и конь, так что нечего на зеркало пенять», – сказала про себя Рапсода, а вслух с укором добавила:

– А может это он тебя просто так сильно любит? Почему ты всегда думаешь о нем плохо? Так же нельзя.

– Ты просто имеешь счастье его не слышать, а я такой возможности не имею. Так что мне лучше знать, какой характер у моего жеребца.

– Но по-моему ты все равно слишком негативно к нему относишься.

– Кто бы говорил, – огрызнулась принцесса, – на себя лучше посмотри. Вечно на Креда кидаешься по любому поводу.

– Слушай, если он у тебя такой преданный конь, то может у него в роду собаки были? – поспешил сморозить какую-нибудь глупость бард, видя, как Рапсода набирает в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться длинной отповедью.

– Обязательно у него спрошу, когда сойдем на берег, – с мрачной улыбкой пообещала Алана.

– А успеешь ли? – это Эльра смогла-таки снова вклиниться в разговор, – я в том смысле, что не май месяц на дворе, животные могут просто околеть от холода.

После такого печального замечания Рапсода, стремившаяся ответить Алане на ее колкость, как-то перехотела ссориться. Она любила животных, и ей было бы очень жалко, если бы их кони погибли от мороза.

– Сами виноваты, – сделала робкую попытку оправдаться принцесса, – никто же их не просил купаться в ледяной воде.

Никто не ответил, и разговор угас.

Паром ощутимо качало, а иногда в его правый бок ударялась льдина, и пассажиры ощущали незначительный, но все же толчок. Алана вздрагивала от испуга при каждом таком толчке, и хоть Кред старательно уверял ее в том, что никакой опасности нет, с мрачным предчувствием ожидала следующего айсберга, который повредит паром, и судно пойдет ко дну.

Но плавание закончилось благополучно. Паром причалил к баланскому берегу, и пассажиры приступили к разгрузке. Точнее, Кред и его компания просто-напросто сошли на берег, а вот купец снова стал кричать на батраков, перетаскивавших его имущество с парома на ожидавший неподалеку возок. На этот раз к нему присоединился и хозяин парома, который спешил вернуться на свой берег. Так они и кричали нестройным дуэтом, пока Рапсода разводила костер прямо здесь же, на берегу.