Текст книги "Связующая партия"

16. О том, чем сердце успокоится

Как и ожидалось, их встретили часовые, выставленные по всему периметру военного лагеря. В такие неспокойные времена нельзя оставлять спину неприкрытой.

– Стой! Кто такие? – хриплым голосом окликнул путешественников солдат и на всякий случай поднял свое копье, целя в грудь ближайшей к нему лошади, на которой как раз сидел Кред с Эльрой. Ему-то и пришлось вести переговоры.

– Я – посланник его высочества принца Хальвика. Мне удалось выполнить его поручение, и теперь я разыскиваю его, чтобы отчитаться о проделанной работе.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул часовой. Остальные его сослуживцы внимательно наблюдали за происходящим, но не приближались, не видя опасности в группе из трех женщин и одного мужчины.

– Ну-ну, – повторил стражник, обшаривая компанию взглядом, – а эти пташки тогда кто?

– Подруга, помощница и, собственно говоря, поручение его высочества, – ни капли не смутившись, отрапортовал Кред, указывая поочередно на Эльру, Рапсоду и Алану.

Недоверие на лице часового только возросло. Еще бы, после таких-то разъяснений.

– А чем докажешь? – задал вояка дельный вопрос.

– У меня есть бумага, подписанная лично принцем, – в тоне Креда прозвучало нечто, подозрительно похожее на надменность и чувство превосходства. Солдат, который не мог этого не заметить, в восторг от такого тона не пришел.

– Давай сюда. Поглядим мы на ту подпись, – сварливо заговорил служивый.

Бард достал из кармана куртки аккуратно свернутый лист бумаги, но замешкался и сказал:

– В руки не дам, – и развернул документ так, чтобы солдат мог изучить его, но не смог бы отнять.

– Дашь-дашь, куда денешься, – угрожающе прищурился часовой и ткнул копьем в воздух, чтобы припугнуть наглого гостя.

Кред, правда, не испугался. За то его струхнул очень даже. Он захрапел и встал на дыбы, передними ногами выбивая из рук стражника копье. Древко оружия, хрустнув, разломилось пополам.

– Держи, держи! – завопил обезоруженный часовой, – незаконное проникновение!

Остальные стражники моментально отозвались на крик о помощи. Не зря же они так внимательно наблюдали за развитием ситуации. Только вот хватать было особо некого. Основная угроза в лице Креда валялась на земле, сброшенная собственным конем. Когда норовистая скотина встала на дыбы, хозяин обеими руками держал приказ Хальвика, а поводья были у Эльры, поэтому удержаться в седле у барда не было ни малейшего шанса. Ударился он основательно – с размаху приложился всей спиной. Но когда к нему подоспели солдаты, не кричал и не стонал, а только морщился – то ли то боли, то ли от неприязни к военным.

Остальная троица к удивлению стражи не предприняла попыток прорваться внутрь лагеря, как впрочем, не попыталась и сбежать. Так что девушек просто-напросто по-быстрому ссадили с коней, обыскали и, отняв ножи, связали.

– А у этой даже меч есть, – присвистнул один из вояк, разглядывая оружие Эльры, – ничего так ковырялка, мне на запас пойдет.

– Это мое! – с отчаянием в голосе выкрикнула оруженосица, но вместо меча получила болезненный удар под ребра.

– Молчи, прошмандовка!

Обыск Креда был менее результативным. При нем не оказалось ничего, хоть мало-мальски смахивавшего на оружие.

– И бумажки тоже нету, – разочарованно протянул часовой, закончив исследование бардовских карманов.

– Рядом с ним поищи, може улетела куда, – посоветовал его товарищ.

– Да не, пусто тут, – раздраженно отозвался первый.

– Так значит не было у него никакого принцевого указа, – огрызнулся второй.

– А че ж с ним теперь делать?

– Може того их, за телегу, – вмешался третий, обладатель масленых глазок, призывно кивающий куда-то в сторону, – бабенки-то ничего себе.

– Дак они же шпионки, дурья твоя башка! – напустился на любителя женского тепла первый.

– Ну и чего с того? – продолжил уговоры третий, не понимая, почему приятель так сердится, – мы ж их только потискаем слегка, а потом сразу доставим, куда надо. Начальство и не узнает. Целехонькими же приведем, без царапинки.

– Без царапинки, – фыркнул второй, – а если сбегут они, что делать будем?

– Да куда они сбегут? Без оружия-то?

– Нельзя недооценивать чужих шпионов, – резко оборвал спор первый, – к генералу их, живо. Пусть высшие чины сами с этой шушерой разбираются.

Но попасть к руководству оказалось не так-то просто. У входа в большой шатер, предусмотрительно не украшенный флагом, стояла достаточно большая охрана, которая, разумеется, внутрь никого не пропустила.

– Совещание там. Никого впускать не велено, – твердили стражники, упрямо пропуская мимо ушей все доводы взволнованных часовых, – оставьте ваших пленников, мы за ними присмотрим. А сами расходитесь по своим постам, а то от наказания не отвертитесь.

– Только запомни, друг, это шпионы. Очень важно, чтобы они к генералу попали, – быстро заговорил один из часовых, понимая, что наказание и вправду может быть чересчур суровым, – и если кто спросит, то это мы их поймали, мы. Понял?

– Да понял я, – лениво, как от неповоротливой, но надоедливой мухи, отмахнулся охранник шатра. Часовой потоптался на месте, бросая алчные взгляды на свою добычу, которую вынужден был оставить в чужих руках, со злостью плюнул на землю и поспешил на караул.

За пленниками действительно хорошо приглядывали. Вроде бы никто не ограничивал их свободы, не держал на поводках и не загонял в клетку, но приблизиться к шатру им все-таки не давали. Солдаты внимательно следили за тем, чтобы лишние уши не услышали, о чем идет речь на тайном совещании.

Алана уже вся истомилась, когда полог наконец откинулся, и люди в военной форме один за другим стали покидать место собрания.

Дождавшись, когда из шатра выйдет последний гость, охранник сунулся внутрь.

– Господин генерал, разрешите доложить, – донесся до ушей принцессы его голос, – часовыми были обнаружены и захвачены шпионы.

Недоверчивое хмыканье другого, более тихого и спокойного голоса, различили только уши музыкантов.

– Где они сейчас? – спросил этот, второй.

– У входа, господин генерал.

– Ну что ж, веди их сюда, а сам возвращайся к службе, – распорядился генерал, – и никого больше не впускать. Я хочу поговорить с ними с глазу на глаз. Для начала.

– Так точно, господин генерал! – рявкнул солдат и тут же вылетел из шатра, будто получил пинок под зад.

– Поднялись! Собрались! Пошли! А ну, живее, живее! – командовал он, подгоняя пленников.

«Словно цыплят в клетку загоняет, – пришло странное сравнение в голову Эльры, – сначала в кучу согнал, а потом начал теснить к единственному входу в шатер-курятник».

Внутри было довольно просторно. Сразу чувствовалась привилегированность хозяина этого переносного дома. Но лицо мужчины, сидящего за столом и поспешно сворачивавшего карту, не было ни жадным, ни злым.

«Король баланский умеет выбирать людей на руководящие должности», – с удовольствием отметил Кред, внимательно разглядывая обстановку и самого генерала, – жаль только, что он уже стар и скоро трон займет Хальвик.

– Итак, шпионы, – полувопросительным тоном нарушил молчание военачальник, – и что вам будет угодно мне сказать? Вы же наверняка хотели бы переговорить со мной, не так ли?

Голос его был спокойный, даже дружелюбный.

«Прямо и не чувствовала бы себя пленницей, если бы не ныли стянутые за спиной руки», – саркастически усмехнулась про себя Алана.

– Мы разыскиваем принца Хальвика, – ответ Креда прозвучал так же тихо, спокойно и миролюбиво, как и вопрос, заданный генералом.

Брови военного удивленно и недоверчиво поползли вверх. Он ожидал от этой беседы многого, почти всего… Кроме такого прямого и открытого ответа. Обычно пойманные на горячем стараются вывернуться, лгут или даже предпринимают попытки самоубийства, либо покушаются на жизнь тех, кто ведет допрос. Но чтобы так.

– Прямо-таки самого принца. Чудесно. А зачем вам так понадобилось свидание с его высочеством, мне дозволено будет узнать? – едва скрывая любопытство и замешательство, поинтересовался военный.

Вот сейчас-то и начнется самое интересное. Легенда. Не могут же они быть настолько непохожими на остальных, чтобы не иметь легенды.

И ожидания генерала на этот раз не были обмануты. Кред принялся рассказывать:

– Я являюсь кем-то вроде курьера, посланника его высочества принца Хальвика. Моя цель – доставка некоего особо ценного груза с передачей лично в руки его высочества. Когда наша сделка заключалась, война еще не началась, и я должен был доставить посылку во дворец. Но с нападением царнских войск планы наследника престола могли измениться, и я посчитал, что он может оказаться здесь. Если так оно и есть, то просто проводите меня к принцу, и мое задание будет выполнено.

– И я должен во все это поверить? – ровным голосом спросил генерал, внимательно глядя в глаза пленника. Он должен смутиться, покраснеть, отвести взгляд. Должен выдать себя хоть чем-то. Нельзя же, в конце-то концов, так самозабвенно врать и даже ухом не повести!

Но лицо Креда было спокойно и не выражало ни малейшего волнения или испуга.

– Если Вам угодно получить письменные доказательства, то, возможно, у меня есть подходящий документ. Только вот предъявить я Вам его, к сожалению, не могу: руки связаны, а телекинезом я не обладаю.

«А у этого парня норов тот еще, – с невольным уважением подумал генерал, – не просто не боится, но даже еще и шутить пытается».

– Но если вас не затруднит, Вы сами можете взять эту бумагу, – продолжал Кред самым любезным голосом, какой Рапсода от него только слышала, – она спрятана в потайном кармане куртки под моим левым локтем.

Военный замер в секундной нерешительности. А вдруг это какая-то хитроумная уловка? Мало ли, что у него там, под локтем? Но, с другой стороны, что может помешать мне отдернуть руку, если там что-то острое или, к примеру, бьющее молнией? А сам пленник угрозы не представляет никакой. С первого взгляда видно, что он не воин. Прибавить к этому связанные за спиной руки, и получим полностью безвредное существо, которое может только болтать. Хотя его язык, наверное, самое опасное его оружие. Уж больно хорошо подвешен.

Миг колебания прошел, и военачальник решительно шагнул к менестрелю, протянул к нему руку и, нащупав потайной кармашек, действительно вытащил оттуда лист плотной гербовой бумаги. На такой бумаге обычно писались все указы, исходящие от членов правящей семьи.

Он пробежал глазами строки, написанные знакомым почерком наследника. «Предъявитель сего имеет право…», «отряд в распоряжение…», «защита и неприкосновенность для предъявителя и его спутников…»

Так-так, очень интересно.

– А чем докажешь, что ты не украл этот документ? – на всякий случай спросил военный. Вдруг этот парень вытащит очередного кролика из шляпы? Точнее, новое доказательство из кармана.

Но Кред только плечами пожал. Чем это можно было доказать? Бумага-то не именная, на предъявителя.

– Ну хорошо, – решил согласиться со своим собеседником генерал, – предположим, этот документ действительно принадлежит тебе, но ты же сам отлично понимаешь, что Балания сейчас не в том положении, в котором можно вот так запросто разбрасываться солдатами.

– Я понимаю, – сухо кивнул бард, – поэтому мы все и приехали сюда, в надежде застать принца здесь. Так что если его высочество действительно находится сейчас среди войск, то в Ваших же интересах проводить меня к нему. Таким образом, Вы избавитесь от необходимости давать мне людей в охрану.

Генерал задумался. Надолго. Он потирал подбородок и хмурил брови, даже пощипывал мочку уха. Словом, был крайне сосредоточен.

Молчание тянулось и тянулось, давя на нервы пленникам, но никто из них не решился поторопить человека, от которого зависело сейчас все.

Наконец генерал твердым шагом подошел к выходу из шатра, откинул полог, наполовину высунувшись наружу, отдал короткий приказ:

– Ты, развязать пленников. Ты, привести сюда командира четвертого десятка. Живо.

– Так точно! – раздалось в ответ, и чьи-то сапоги застучали каблуками по твердой утоптанной земле.

Десятник явился настолько быстро, насколько это было вообще возможно без использования магии. Пленников едва успели освободить от веревок, когда он входил в шатер.

– Готовь свою десятку к походу, – пропустив приветствия, отдал команду генерал, – отправляетесь через час. Цель – охрана этих четверых. Держать всех под постоянным надзором. Пункт назначения – столица, королевский дворец. Привести лично к его высочеству принцу Хальвику и ждать его дальнейших распоряжений. Запомнил?

– Так точно, запомнил! – лихо отозвался десятник.

– Свободен, – махнул рукой генерал, – только объекты берешь под охрану прямо сейчас.

Десятник понял. Коротко поклонился офицеру и вышел из шатра. «Объекты» тоже поняли и, не прощаясь, гуськом выползли на улицу вслед за солдатом.

– Слушай, откуда у тебя в кармане взялась эта бумага? – спросила простодушная Эльра у барда, – тебя же обыскивали и ничего не нашли.

– Просто я успел засунуть ее в потайной кармашек, а на нем есть немного магии. Всю куртку зачаровать денег не хватило, а на один магический тайничок наскреблось.

Девушка понимающе закивала, хоть и выглядела она все равно обескураженной.

– Странно, что этот генерал так быстро согласился нас отпустить, – шепнула Креду на ухо Алана, растирая затекшие руки.

– Он просто снял с себя ответственность, – пояснил менестрель так же тихо. – С одной стороны, если я говорил правду, то он выполнит задание его высочества и, возможно, даже получит награду. С другой – если я врун, то Хальвик в два счета меня раскусит, а темницы и пыточные кабинеты находятся как раз под дворцом. Таким образом, нам дали конвой, который с нас глаз не спустит и сам же потом на кусочки разделает, если мы вдруг окажемся шпионами. Беспроигрышный вариант.

Алану передернуло от спокойствия, с которым менестрель обрисовал ей всю картину. Неужели он не боится такого исхода?

– Расслабьтесь, с нами ничего такого не случится. Хальвик действительно ждет Вашего прибытия, – утешающе прошептал ей бард.

На «Вы». Опять.

Хоть времени было уже много, и скоро должны были начаться сумерки, отряд двинулся в путь ровно через час после приказа генерала. Задачей десятника было доставить четверых людей в столицу целыми и невредимыми, а это значило, что надо двигаться как можно скорее. Подолгу стоя на одном месте, можно дождаться нападения, а это не входило в планы руководства. Поэтому отряд десятника скакал всю ночь. Скакал до тех пор, пока задремавшая в седле Алана чуть не свалилась под копыта своего собственного скакуна.

Пришлось остановиться. Правда, дольше четырех часов отдыха десятник своему отряду позволить не мог. Настало утро, ясное и приветливое. У Аланы даже появилось ощущение, будто это весна пришла раньше времени. Яркие лучи растопили тоненький слой снега, нападавшего вчера, и превратили его в липкую грязь.

Не хочется смотреть под ноги. Лучше глядеть в небо.

– Заканчиваем завтрак и сворачиваемся, – привычно распорядился десятник, и через четверть часа они уже снова отправились в путь.

Следующая остановка поздним вечером. Ужин и сон до рассвета. И снова в путь, в долгий дневной переход.

В таких условиях разговаривать не хотелось вовсе. Теперь каждый из четверки путников понимал, что их прежний поход был увеселительной прогулкой. Сейчас они выматывались за день так, будто не ехали верхом, а наоборот, тащили коней на собственном горбу. Кони, конечно, уставали еще больше. Фррумар больше не болтал о всякой ерунде и даже не жаловался, а только отпускал иногда комментарии по поводу скверной дороги или еще чего-то в этом роде, да и то сквозь зубы и неохотно.

Алане было жаль бедолагу, но подбодрить и утешить жеребца она не могла. Как только объявляли привал, девушка просто падала и засыпала.

Но человек привыкает ко всему, и вскоре животы перестало подводить от двухразового скудного питания, а короткий сон стал приносить некое подобие бодрости.

И вот очередная стоянка. Темное беззвездное небо над головой, жаркий костер посреди поляны и десяток солдат, внимательно поглядывающих на подопечных.

– Я вот все хотела спросить. Почему эта бумага от принца была у тебя?

– это Рапсода подошла к Креду и уселась рядом с ним, грея руки у огня. Бард не ответил, и девушка повернулась к нему, вглядываясь в его лицо, – ведь это я должна была доставить Алану в Баланию. Я, а не ты. Но охранная грамота, почему-то, осталась у тебя.

Менестрель понял, что на этот раз попал по-крупному, и теперь ему так просто не отвертеться. Придется рассказывать, раскаиваться и вымаливать прощение.

– Предполагалось, что я передам тебе этот документ вместе с инструкциями, – Кред смущенно потупился, – но вот как-то забылось. Понимаешь, я так не выспался перед тем злосчастным балом, что обо всем на свете забыл. Да ты еще постоянно на меня бросалась, как котенок на веревочку. У меня сил на то, чтобы огрызаться еле хватало, а уж о том, чтобы перейти в наступление и вдолбить в твою голову необходимые сведения и речи идти не могло.

– Или ты все-таки собирался догнать меня и поехать со мной вместе? – в голосе девушки прозвучало что-то вроде надежды.

– Да… наверное, да. Возможно, – после некоторой паузы ответил музыкант, легонько кусая нижнюю губу и устало прикрывая глаза.

А и вправду, собирался ли он это сделать? Или действительно просто забыл обо всех инструкциях из-за дурацкой усталости? И если собирался, то почему не выехал вдогонку прямо на следующее утро после бала, а дождался, пока из Фароса не придут плохие известия? Кто знает. Кред вот не знал. Не был уверен, но сказал «да», потому что так легче. Всем. И ему, и ей.

И снова путь. Долгий, трудный и утомительный, но безопасный. И декорации, окружающие маленький отряд, постепенно меняются, становятся все менее и менее удручающими. Вместо бедствующих сел появились сначала мелкие грязные городишки, потом города покрупнее и побогаче, и наконец, настал тот счастливый день, когда они въехали в столицу, в самое сердце Балании.

Здесь было чисто и красиво. Ровные дороги, открытые лавки, нарядные женщины. В городе царит такая ленивая безмятежность, словно он и не столица воюющей страны вовсе, а совершенно самостоятельный город-государство, которому до Царна и дела нет.

Алана ехала мимо булочных, из которых пахло ароматным хлебом, мимо мясных лавок, в витринах которых были разложены ветчины и колбасы, мимо нарядных дам и господ аристократической внешности. Как ей было противно смотреть на этих людей. Перед ее глазами вставала отчаявшаяся жена мельника. Она проявила скупость, но она хотя бы распоряжалась своим собственным, честно заработанным хозяйством. А эти индюки шикуют здесь за счет тех несчастных крестьян, которые изо всех сил стараются растянуть скудные запасы на всю зиму.

И не важно, что думать об этом печально и горько. Важно то, что она будет думать об этом потому, что это ее обязанность – думать о своем народе.

В солнечном свете перед путниками вырос дворец, такой ухоженный и блистательный, будто на сегодняшний вечер намечался грандиозный прием. Но подивиться великолепию путникам не дали. Десятник стремился как можно скорее выполнить задание, порученное ему генералом.

Они оказались в просторной приемной, пустовавшей в этот час. Видимо, просителей в военное время было не так-то уж и много. Люди предпочитали сидеть по домам, а не совершать длительных путешествий.

Услужливый камердинер поинтересовался именами прибывших и целью их визита. Кред было открыл рот, чтобы ответить, но его перебил командир десятка. Это было его задание, и он хотел сделать все сам.

Получив необходимые ему сведения, камердинер понятливо кивнул, предложил располагаться поудобнее и исчез за высокими дверями.

Ожидать аудиенции пришлось не слишком долго, не более получаса. Для людей, которые хотят получить аудиенцию у самого принца, это поистине малый срок.

«Что же он так тянет? – недоумевала Алана, – неужели он не понимает, что наша встреча – дело государственной важности? Разве можно так разбрасываться временем, когда твоя страна находится в критическом положении?»

В дверях появился невозмутимый камердинер и изрек:

– Его высочество велели просить всех в тронную залу.

Первым поднялся с низенького пухлого дивана Кред, девушки робко потянулись за ним. Алана шла последней, потому что ее тяготили мысли о странной организации Балании. Солдаты следовали за путниками, но им было велено остаться и ожидать снаружи.

– Итак, – его высочество принц Хальвик восседал на троне. Облачение наследника престола было пышным и изящным. Холеные руки украшали тяжелые перстни.

«Локоны уложены аккуратно, но как-то неестественно, – уловила искушенным женским глазом лишнюю подробность Алана, – Иериаль! Он что, завивался перед выходом?! В такой момент?!»

– Итак, – повторил Хальвик, делая изящный жест правой рукой, – я вам слушаю, господа. И дамы, – добавил он, обводя царственным взглядом троих девушек, – если конечно вам, милые барышни, будет угодно что-то сказать.

«Словно безделушку себе выбирает», – пронеслось в голове у Эльры. Ей взгляд будущего повелителя совсем не понравился. Отчаянно хотелось поежиться, но нельзя, этикет запрещает подобные вольности в присутствии члена правящей семьи.

Кред склонился в глубоком поклоне и, не поднимая головы, начал рассказывать о том, кто он такие и с какой целью прибыли сюда.

– Покажи кольцо гильдии, – велел Хальвик и протянул руку, – у человека, которому выпала честь выполнить это задание, должен быть знак гильдии.

Бард снял с пальца перстень и учтиво протянул его принцу. Тот повертел украшение в пальцах и, внезапно потеряв к нему интерес, выронил кольцо из рук. Звонкий стук металла о мрамор пола заставил-таки Эльру нарушить правила этикета и вздрогнуть. Правда, не одна она отреагировала на этот поступок принца. Рапсода скривилась так, будто бы ей в рот запихали смесь горчицы и лимона.

Но его высочество принц Хальвик ничего этого не заметил. Ему не было дела до холопов и их манер.

– Все свободны, кроме принцессы Аланы, – коротко произнес он.

Менестрель согнулся в еще более глубоком поклоне, подхватил с пола свой перстень и быстро покинул тронную залу. Ошарашенные Рапсода и Эльра поспешили за ним.

– И что теперь? – растерянно спросила певица. Она знала, что скоро все закончится. Но кто же мог предположить, что именно так?

– Может, попробуем подождать, когда Алана выйдет оттуда? – предложила Эльра.

Идея была хоть и нехитрая, но понравилась всем. Искать приюта в набитой снобами столице, скорее всего, было делом нелегким, а путешественникам так хотелось отдохнуть. Они один за другим удобно разместились на диванчиках. Эльра все-таки плюнула на правила приличия и с блаженным вздохом вытянула ноги вперед.

Но долго рассиживаться им не пришлось. Алана вышла из залы спустя каких-нибудь пять минут. Рядом с ней появился камердинер и предложил проводить госпожу в ее покои.

– Пойдемте со мной, – позвала она своих друзей, кивнув слуге.

– До чего вы договорились? – спросила нетерпеливая Рапсода сразу, как только они оказались в просторной комнате, а за камердинером закрылась дверь.

– Свадьба сегодня вечером. Отец быть на торжестве не обещал: он недолюбливает порталы и прочие магические изобретения, – но родительское согласие дал, – коротко ответила Алана.

– Вы получили его согласие всего за пять минут? – изумилась Эльра.

– Магическая почта, – отмахнулась певица, – ничего особенного. А вот как ты согласилась на свадьбу с таким… с этим… с его высочеством! Он же высокомерный до жути.

Принцесса улыбнулась.

– Разве не ты выкрадывала меня из отцовского дворца ради этой свадьбы? Так чем ты теперь недовольна?

– Но он, он же такой противный! – вспылила певица.

– А у меня есть выбор? – от улыбки Аланы веяло легкой грустью.

– Но ты же пока еще не его жена.

– Зато я уже принцесса, наследница Арденского трона, а что будет значить Ардения спустя каких-нибудь полгода, если я ничего не предприму сейчас?

– Но зачем же так? Разве нельзя как-то иначе? – Рапсода обводила глазами своих друзей, ища у них поддержки, но Эльра молчала, а Кред отрицательно покачал головой.

– Если бы был другой путь, мы бы выбрали его, – сказал он, крутя на пальце свой перстень, знак гильдии бардов.

– Представляете, я скоро стану королевой, и под моей рукой будет уже два государства, – мечтательно проговорила принцесса. Она не пыталась искусственно подбодрить своих товарищей, ее действительно радовала эта перспектива. Как много ей еще предстоит сделать, и она обязательно сделает.

Свадьба была до безобразия пышной. Весь высший свет, прячущийся за столичными стенами от удручающего запаха войны, собрался, дабы не пропустить это важное событие. Жених был горделиво красив, невеста, обаятельно задумчива.

Эльра и Рапсода чувствовали себя на этом празднике лишними, хоть и сидели по правую руку от Аланы. Кред, привыкший к таким мероприятиям, выглядел более естественно, но и ему было немного не по себе.

Алана пару раз просила Рапсоду спеть что-нибудь.

– Утри этим баланским струнодерам носы. Выдай что-нибудь эдакое, – подзадоривала она приятельницу, но так только мотала головой и махала руками. Кред неизменно выручал сестру по цеху и предлагал свою лютню взамен голоса певицы. Алана, конечно же, соглашалась, но ей хотелось вовсе не песен, а чтобы Рапсода наконец-то почувствовала себя менее скованно.

Поразмыслив немного, принцесса решила, что хороший комплимент поднимет Си-Диез настроение.

– Какое чудное у тебя платье, – восхищенно произнесла она, наклонившись к уху приятельницы. Но затея не удалась.

– Конечно, – хмуро ответила бардесса, – еще бы. Это ведь одно из тех, что в спешном порядке пошили для тебя местные портные. Чересчур дорогое для меня и ко всему прочему немного великовато.

– Ах да! Но оно тебе впору, – попыталась утешить подругу принцесса, вспомнив, что сама настояла на том, чтобы подруга выбрала что-нибудь из ее гардероба, – мне очень нравится, как оно на тебе сидит.

Но на легкую лесть Аланы Рапсода отреагировала равнодушно.