Текст книги "S-T-I-K-S. Стекловата"

Глава 10
Чего хочет Стикс

Стекловата пришла в себя под утро от сильного запаха псины. Её спасительница сидела рядом, у костра, и подталкивала в огонь перегоревшие пополам брошенные туда раньше длинные палки. Её дыхание лёгким парком поднималось к небу и таяло, однако Стекловате было реально тепло. Тепло шло не только от костра – он нужен был скорее для приготовления большой рыбины. Алёна сидела, опираясь спиной о что-то большое, тёплое, мягкое и вонючее.

Приятный глубокий голос спасительницы нарушил тишину:

– Проснулась. Не бойся, он ручной и иммунный. А я Квопа, так и зови.

Стекловата обернулась. Она сидела, утопая в шкуре гигантского бурого медведя. Тот дремал, согревая девушку теплом своего горячего тела.

Женщина продолжила:

– Это не мой пет. Но нас не тронет.

Алёна попыталась заговорить, но натруженное накануне горло подвело. Она закашлялась.

Из стоящего рядом с костром закопчённого котелка Квопа отлила немного курящегося на утреннем морозце чая в небольшую деревянную чашку с отколотой ручкой. Такой бы место в музее этнографии, но она была здесь. Алёна отпила, и наконец смогла говорить.

– Вкусно.

Немного бледные сейчас губы Квопы слегка улыбнулись.

– Травки разные. Немного листьев смородины и брусники, и то, что нашла здесь.

Алёнке существенно полегчало.

– Давай есть рыбу, – предложила знахарка, и положила зажаренного судака на разделочную доску, первая отломала горячий белый кусок и стала на него дуть. Алёна последовала её примеру. Второй кусок уже не был таким горячим, а последние доедали уже чуть тёплыми. Запивали ароматным травяным чаем.

– Можно живца? – спросила девушка.

– Держи.

Она получила небольшую флягу из высушенной тыквы.

– На вот ещё выпей.

Ей в руки легла бутыль – небольшая, квадратная, зелёного стекла.

Алёна отхлебнула. Было немного противно, но сильный запах трав перебивал то ли соду, то ли уксус, определённо присутствовавшие в составе снадобья.

– То в тыкве был раствор спорана, а в полуштофе раствор гороха. Тебе надо пить его трижды в день, чтобы дар твой рос.

– А какой у меня дар? И кто ты? Почему спасла меня и помогаешь?

– Я местная знахарка.

Квопа указала рукой на стоящую у неё за спиной древнюю полуземлянку-полуизбу.

– Не могла смотреть, как эти сволочи издевались над тобой.

Знахарка кинула остатки трапезы на угли. Кости стали желтеть и пустили дым.

– Когда ты меня несла, я видела много крови на земле и трупы, это ты их? Так же, как и тех, что были в операционной?

– Да, я. Так было нужно. Согласись, они это заслужили. А если ты будешь развивать свои дары, то тоже так сможешь, и даже лучше.

– Дары?

– Да, уж не знаю как, но тебе удалось съесть жемчужину и получить ещё один дар.

Тут знахарка всплеснула руками.

– Ах, да я ж совсем забыла, ты ещё зелёная, не знаешь ничего. Пошли в дом. Мишка, погуляй.

Медведь неторопливо встал, втянул влажными чёрными ноздрями воздух, и пошёл в лес.

Лес стоял вокруг густой, почти непролазный. Сосны казались неподвижны, ветра не было. Под ними рос густой подлесок из разных небольших деревьев и кустов: калина, рябина, бересклет. Ещё ниже – папоротники. Крыша странного жилища вся поросла ими, так что сверху ничем не выделялась на общем фоне.

Внутри было сумеречно, белые нити корней свисали с потолка, а паутина по углам. Зато в углу стояла настоящая русская печь, занимавшая четверть всего жилища. Чугунки, ухват, кочерга, заслонка, сковородки… Ступа с пестом. Бочка для воды. К печи по бокам были приставлены два длинных широких сундука с плоскими крышками, на них сверху набросаны овечьи шкуры. Напротив топки – выскобленный дубовый стол с точёным деревянным подсвечником и толстой свечой. Скамья. Пол земляной, окно, затянутое оленьим пузырём. Дверь ещё занавешивалась шторой из козьих шкур.

– Здесь немного поживём. Место очень старое, говорят, здесь жила и постигала волю Стикса сама Тысячелетняя Старуха. В память об этом тут не принято менять издревле заведённые порядки.

– А кто это? – спросила Алёна.

– Это первая ведьма, дожившая до нашего времени, очень могущественная. Представляешь, она перенеслась в Стикс несколько столетий назад, когда ещё не было ни пулемётов, ни взрывчатки. И смогла не просто выжить, а сильно развиться. Она постигла суть Стикса и научила этому многих, в том числе и меня, – Квопа села на лавку у печи. – А теперь и я подготовлю тебя к новой жизни. Жизни в мире со Стиксом. Это тот мир, куда ты была выкопирована из своего родного мира.

– Я там осталась?

– Точно никто не знает, но получается, что так. Садись.

Алёна села на один из больших сундуков. Только сейчас она поняла, что одета в байковую пижаму и валенки.

Заметив замешательство девушки, Квопа сняла с гвоздика на стене большой, не по Алёниному размеру, бушлат, и розовый рюкзачок. Высыпала на сундук тряпки.

– Вот, выбирай. Всё впопыхах похватала, так что потом себе сама нормальное найдёшь.

Алёна надела тёплые чёрные лосины и тельняшку, камуфлированную куртку «Дубок», берцы, тёплые носки и бушлат «песочек», вязаную тёмно-зелёную шапку. Сунула в карман чёрные хэбэшные перчатки.

Знахарка одобрительно кивала выбору Алёны. Откуда-то из-за продуха печи она достала кусок напильника, кремень, щепоть трута и тонкие колечки бересты. Сунула в очаг трут, высекла искры кремнём из напильника, раздула тлеющий трут – и как только вместо дыма показался первый язычок пламени, аккуратно положила на него маленькое колечко бересты. Та стала скручиваться, желтеть, а затем, пустив чёрный дым, вспыхнула. Квопа кинула на неё три лучинки, те прогрелись и тоже вспыхнули. Поперёк легла уже горсть лучины.

– Хватит уже лучину тратить, – назидательно, сама себе сказала Квопа. И положила по бокам от маленького костерка по полену, а поперёк, над огнём – три. Кора на них тут же занялась. Пошла хорошая тяга, и хлынувший было в дом дым пошёл в дымоход.

– Когда топишь, всегда держи эту заслонку открытой – это «шибер» называется – а то угоришь.

Квопа пошевелила торчащую поперёк дымохода железную пластину.

– Мы тут в безопасности. Поживём с недельку, пока всё не успокоится.

Стекловата в обновках села за стол. Хозяйка же закрыла и занавесила дверь, стало темно. Лишь тени от очага странно плясали на серых брёвнах стен землянки. Подкинув ещё поленьев, хозяйка зажгла стоящую на столе свечу.

Стало теплеть. Пар уже не шёл изо рта, холод не заползал за шиворот и в рукава.

– Дурацкое имя тебе дал этот придурок Кучер. Он всегда даёт дурацкие имена своим крестникам, потому что им всё равно долго не жить. Стекловата – глупость какая. Хорошо, что Стикс не запрещает девушкам оставлять старые имена. – Квопа посмотрела девушке в глаза: – А как тебя звали раньше?

– Алёна. Фамилию, правда, не помню. Я вообще мало чего помню. Весь этот день был сплошным кошмаром… – Алёна ощупала шею. – Странно, вчера здесь был здоровенный укус. А сейчас ничего нет.

– Это нормально, у иммунных быстрая регенерация. Органы за месяц могут отрасти, а синяки и царапины ночи не переживают.

– Я помню город – как все с ума посходили, начали пожирать друг друга. Меня укусили; я не стану зомби?

Знахарка тихо рассмеялась и погладила Алёну по волосам.

– Нет, конечно! Ты иммунная, а они были неиммунные. Они заразились и стали заражённые. Их удел – жрать животный белок и расти в бегунов, лотерейщиков, топтунов, жрунов и так далее, до элиты. Все плотоядные больше пуда, а то и двух пудов весом под воздействием заражения меняются, то есть маленький пудель или кот не будут изменяться, а мощный ротвейлер будет… Они дышат, у них есть органы, как у нас, но правит каждым из них паразит в кожаном наросте на затылке. В наросте этом есть такие шарики – спораны. Вот нам, иммунным, без них никак нельзя. Из них мы делаем раствор в спиртосодержащих напитках, процеживаем от белых хлопьев. Хлопья – смертельный яд. Дальше разводим водой и пьём. Споран иммунному на два дня. Ну, кому-то нужно меньше, кому-то – больше. Я знавала иммунного, так ему десять споранов в день надо было, так дар его пожирал живец. У тебя дары сильные, тоже половинкой на день не обойдёшься.

Знахарка встала из-за стола и подошла к бочке. Заглянула внутрь.

– Во! Если обложат со всех сторон, то тут брагу заделаем. А то скоро моему живцу конец, – она поморщилась. – Гадость, конечно, получится. Но всё же лучше, чем споровое голодание, когда на стенку от боли лезть готова. Пьёшь – чуть не лопаешься, и не напиваешься.

Стекловата немного успокоилась и продолжила:

– Хорошо, солдаты меня спасли, в эвакопункт привезли. Они в противогазах были и не заразились. Значит, споры эти в воздухе рассеяны здесь. Я правильно понимаю?

– Правильно, только концентрация и сила спор от сектора к сектору разные. Есть быстрые кластеры, где изменения происходят за считанные часы, а есть и долгие, где паразит слаб и овладевает сознанием несколько дней.

Воск на свече растаял, и вокруг фитиля образовалось жидкое озеро. Одна стенка не выдержала, поток из «озера» начал скатываться вниз, застывая по дороге большими каплями. Алёна пальцем восстановила целостность ограды из воска, и озеро вновь стало наполняться.

– Затем других гражданских и меня повезли оттуда на север. Там на нас напали. Спас нас какой-то мужик, увёл машину из боя. Но я там тоже насмотрелась – убили мужчину напротив меня. Плохо мне было. Это, как я теперь понимаю, споровое голодание проявлялось. Мужик мне живца дал, я его тогда не поняла. Потом воды попила, и всё… Очнулась голая, подвешенная на тросе, вокруг толпа уголовников каких-то. Я хотела лёгкой смерти тогда. Но пришёл в противогазе странном этот, с которым ты там на полу… Потом, после всего…

Алёна замялась. Квопа же не смутилась.

– В Стиксе не принято афишировать свои дары перед другими, и тебе не советую. Да и не всё, что видишь, здесь таковым является на самом деле. Так я тебе скажу, один из первых моих даров был таков, что если я с кем пересплю, так я потом всегда могу узнать, где и как далеко этот человек находится. Если очень постараюсь, а он будет недалеко, то смогу услышать его ушами и увидеть его глазами. Очень полезный дар, он-то мне и помог вначале. И Детей я им заинтересовала.

– Детей?

– Все мы теперь дети Стикса. Только вот те, кто это принял в своё сердце по настоящему, зовутся Детьми Стикса. Некоторые говорят, что это ад, и здесь место смерти и мучений. Ты можешь мучиться и быть кормом Стикса – а можешь кормить его, и он не оставит тебя. Поверь в Стикс, отдайся его воле, тогда он понесёт тебя сам.

Квопа встала и начала прохаживаться вдоль стола.

– Стикс питается кровью через землю, услаждается криками ужаса и боли, сильными эмоциями. Очень сильными. Боль и ужас – его эфирная пища. Все эти выкопированные существа принесены сюда им для потребления. Его жернова – заражённые, они перемалывают для него львиную долю пищи. Дети живут в гармонии с этим миром, благоговеют перед ним и поклоняются ему. Они – часть его. Лишь лучшие из лучших становятся таковыми. Они избранные. Избранные своими дарами, как я, и ты, и многие другие сёстры и братья.

Алёне стало жутковато – это отразилось на её лице. Но любопытство всё же взяло верх.

– Что же теперь со мной будет?

Квопа, немного остыв, поняла, что перегнула палку и испугала девочку.

– Не бойся, ты просто в другом мире. Здесь другие законы. Со временем ты освоишься и всё поймёшь.

– Да, я помню, как спасший меня от порки и насилия приказал разобрать меня на органы. И как эти маньяки привязали меня к хирургическому столу и собирались разделать, как свинью на мясокомбинате.

Знахарка добавила к словам Алёны:

– И не только, тебя бы насиловали каждый день, кто хотел. А раз в месяц без наркоза забирали бы часть твоих внутренностей. Ты жила бы на цепи в клетке, и кормили бы тебя зондом с белковой смесью, живцом и витаминами, чтоб быстрее регенерировала. Но я увидела тебя – чистую жемчужину среди навоза, наплевала на всё и вытащила оттуда. Теперь нас будут искать. Впрочем, я проверила своим первым даром, охотников в живых осталось немного.

Глаза Алёны, и так уже круглые, расширились ещё больше.

– Они могут прийти сюда?

Знахарка села напротив и положила руки на стол.

– Нет. Этот стаб заповедный. Да, он недалеко от Муравейника, стаба, где тебя держали. Но он густо покрыт лесом, и тут живут два очень могущественных существа. Они – древние Дети Стикса. Их мотивы простым людям непонятны. Они глубоко слились со Стиксом, и живут обособленно. Их защита этого маленького стаба так сильна, что сюда не суются ни стронги, ни внешники, ни элита заражённых. Да и никто почти не суется – слишком место неинтересное. Вокруг ни еды, ни оружия. Ничего не прилетает, кроме болот, лесов и бесплодных пустошей. Я потом тебе про них расскажу.

Квопа обняла голову Алёны ладонями и посмотрела ей в глаза:

– Я открываю тебе твои дары.

Время тянулось томительно. На лбу Квопы выступили бисеринки пота.

– Всё! – с облегчением сказала знахарка наконец. – Первый дар! Редчайший. Ты – Хранительница кластеров. Можешь менять погоду на том секторе, где находишься – но это так, побочный эффект. Если найдёшь Ключника, сможешь через его пробой изменять саму суть кластера, сделать медленный кластер быстрым, стаб – перезагружающимся кластером. И, наоборот, сумеешь делать стабы из кластеров. С ростом этого дара ты будешь видеть периодичность перезагрузок, скорость прогресса заражения и многое другое, чего и я даже не знаю.

– Здорово! – воскликнула Алёна. – Так я и этот стаб, с древними, могу перезагрузить и сделать быстрым кластером?

Квопа стала строгой и приложила палец к губам.

– Ты не шути таким. Этот дар и так не всем по нраву. Это большая ответственность. Многим не по душе такой форс-мажор в хорошо спланированном будущем и сытом настоящем. Им проще тебя убить, чем вводить в свою систему координат. Лишь истинные Дети Стикса видят и ценят красоту его творений, и ждут исполнения его планов на свои творения. Запомни: Хранительница в Стиксе всегда одна. Если она гибнет, Стикс вскоре являет другую. С ней всегда приходит Ключник. Только вместе с ним ты сможешь менять этот мир. Ключник делает пробой, а ты, стоя в пробое, изменяешь характеристики кластера. Вы всегда приходите с одной перезагрузки, с одного кластера. Если Ключник гибнет – жди. Он опять будет явлен в одной из следующих перезагрузок этого же кластера.

Девушка опустила голову и подпёрла её руками. Волосы рассыпались и скрыли лицо. Каким-то обречённым, тихим голосом она спросила:

– А второй дар?

– Второй – заурядный. Стикс даёт его многим. Так, песок… Мириады песчинок. Но как прикрытие пойдёт, если кто спросит, что у тебя за дар, или ментат какой начнёт проверять. Я даже Мишку попрошу, он «лишнее» в тебе закроет от ментатов. Этот дар называется «карман». Пока в подпространственный карман ты можешь спрятать патрон или два, не больше. Но если будешь пить горох и часто использовать карман, то сможешь и горсть патронов спрятать, или даже небольшой пистолет. Вес и объём вещей будет быстро расти, у тебя хорошие задатки для роста всех даров.

– Что за горох?

– Его достают из наростов развитых заражённых: топтунов, жрачей, рубберов, рапанов. И даже лотерейщиков, их так называют, потому что – лотерея, есть шанс на выпадение горошины. Да, и если споран растворяют спиртом, то горох – кислотой. Желательно уксусной; потом гасят кислотность щёлочью, опять же, лучше содой. Ну, чтобы всё было более-менее съедобным. Раствор процеживают, разводят водой и пьют, но не более трёх горошин в день. Будет расти тот дар, который чаще используешь. Я так себя строила: принимала жемчуг, открывала дар. Если он был мне не нужен, я не использовала его, и он так и оставался у меня в начальном состоянии. А вот когда Стикс благоволил мне – дар оказывался одним из тех, которые я ждала. Его я и развивала, он часто использовался, и сила гороха уходила в этот используемый дар. Два года я жила во владениях Тысячелетней Старухи – её ещё называют Матерью – охотилась на элиту, развивалась.

Квопа прервала свою речь, взяла кочергу и поправила развалившиеся дрова в очаге. Положила сверху ещё пару поленьев.

Алёна Стекловата расстегнула бушлат.

– Быстро землянка нагрелась.

Знахарка согласно кивнула и улыбнулась.

– Здесь будем спать. А сейчас пошли, погуляем?

– Пошли.

Девушки вышли в осенний лес. Картина была настолько мирной, как на полотнах Шишкина, что Алёне даже не верилось, будто за границами этого леса царит смерть, и для выживания нужно величайшее напряжение всех сил. Толпы нечисти, внешники, муры, и кого ещё там только нет…

Ведьма нагнулась и подняла нераскрывшуюся сосновую шишку.

– На вот, зажми в кулаке.

Алёнка взяла в ладонь шишку и почувствовала, какая она прохладная.

– Теперь активируй дар. Представь предмет у себя в руке, и что он – холодный.

Девушка прикрыла глаза: в темноте она видела и чувствовала только шишку. И шишка исчезла.

– Славно!

Квопа захлопала в ладоши.

– А теперь сожми ладонь и представь предмет в ней, и что он – тёплый.

Алёна вновь заглянула в темноту, представила там шишку и почувствовала её теплоту в руках. Шишка появилась, правда, такая же холодная, как и была. Но это было не важно, главное – получилось!

– Молодец! – похвалила наставница. – Теперь сама попробуй с чем-нибудь.

В руке исчезали и появлялись жёлудь, носовой платок и запасная пуговица от бушлата. Наконец навалилась усталость, потянуло к живцу.

Квопа вытащила свою тыквенную флягу с живцом и подала ученице.

– Так вот и тренируйся до чувства усталости, и горох потом принимай. Дар быстро разовьётся. Тут главное – стресс давать твоей силе, чтоб она стремилась его преодолевать, становясь ещё сильнее.

Знахарка приняла флягу обратно, и тоже отхлебнула.

– А вот что хорошо – то, что если ты перестаёшь свои способности тренировать, они всё равно не деградируют, а остаются на достигнутом уровне. Некоторые, правда, к телу предъявляют повышенные требования, так вот тело может ослабевать без тренировок. Поэтому всякие там клокстоперы да попрыгуны не должны расслабляться, а то их развитый дар при применении размозжит их захиревшие тела. Я тебе скажу, они все твёрдые такие, упругие. Их даже без дара можно по телу определить.

Алёна слушала с интересом; вдруг ей показалось, что рядом кто-то прошёл. Лёгкий ветерок качнул кусты, пахнуло мхом и грибами.

Ведьма загадочно улыбнулась.

– Заметила? Это Дерево, второй хранитель этого леса. Последний раз, лет двадцать назад, положили на этот кластер глаз внешники…

Впереди лес стал редеть – значит, девушки подходили к границе сектора. В прогалах стало видно мшистое, покрытое поваленными берёзами болото. Берёзы росли там повсюду, а когда становились большими, зыбкая почва их уже не выдерживала, и они падали. Из стволов потом ещё долго росли новые стволы, как зубья на расчёске.

– Так вот… И раньше, до того, такое было тоже, только с рейдерами, и кого только сюда нелёгкая не приносила… Сунулись они, а из земли как выбросились корни, обвязали всех и сжали. Славно тогда крови землице Стиксовой досталось. Разозлились внешники, напалмом лес залили. А Дерево не горит – энергетическими оболочками покрылось. Они сбрасываются от урона, конечно, но и лечат. Потом ещё и на Мишку накинул защиту свою. Тот выскочил из леса, и все их танки порвал как тряпки. А они ему и сделать ничего не смогли. Никто не ушёл, все сгинули. А Дерево лес за одну ночь новый вырастило. Наутро ещё одна колонна внешников подоспела. Вдали постояли, посмотрели и развернулись восвояси.

Девушки побрели обратно к дому. По дороге нарвали брусники, попались и большие скопления опят. Стекловата и Квопа отломали самые крепкие прямо от ствола дерева, которое было покрыто ими чуть ли не до самой верхушки.

– Будет на ужин.

– Ага, нажарим… Послушай, а можно, мы здесь подольше поживём? – спросила Алёна.

– Долго засиживаться на одном месте нельзя, слабеть начнёшь, заболеешь. Даже вот Мишка с Деревом – и те выбираются в другие кластеры. Стикс толкает всех к движению.

– А почему?

– Кто-то, особенно умники, говорят, что дело в иммунитете. Споры, рассеянные в воздухе, начинают находить ключик к твоему иммунитету. Переродить, правда, уже не могут, просто убивают. На новом месте ты очищаешься от поумневших старых спор, и возвратившись на старое место, ты вновь загадка для местных спор. Иные – я в том числе – полагают, что дело в благословении Стикса. Он установил законы этого мира, он и есть этот мир. И если ты следуешь этим законам – ты часть этого мира. Ты живёшь в нём. Если ты идёшь поперёк законов, ты лишаешься благословения Стикса, а значит, и жизни. Здесь всё в его воле, в его законе. Ты не совершаешь ни одного действия без его помощи. И если ты ошибочно полагаешь, что очередная удача – исключительно твоя заслуга, то ты долго здесь не проживёшь, Стикс сожрёт тебя. Помни о Стиксе, благодари его, проси его. Умей видеть его волю и следуй ей.

Алёна остановилась.

– А то, что было со мной в Муравейнике – это тоже воля Стикса?

– Конечно. Мир Стикса – это ад, наполненный непрерывными потоками ужаса, боли и смерти.

Ученица согласно промолчала, но в душе не согласилась с этим.

– Понятно. Печально всё это. Ну да ладно! Воля так воля.

Девушки пошли дальше.

Уже вечером, после ужина, в темноте, когда легли спать, Квопа завела серьёзный разговор:

– Алёна, знаешь, твои дары хоть и великие, но помочь выжить тебе вряд ли смогут. Вдруг ты окажешься в экстренной ситуации – нет у тебя эскейп-дара спасательного, такого, как быстрый бег, прыжок, телепортация, остановка времени, невидимость, видение опасности, создание фантома… Ничего такого нет.

– Нет. Надо есть жемчуг, да?

– Да. Я как знахарь исключу при этом твоё квазирование. И мы добудем жемчужину, или несколько, и горох для раскачки. Но лучше найти Ключника, он посылается Стиксом каждой Хранительнице для охраны, работы и, может быть, даже для любви.

Стекловата повернулась на своём сундуке, поправила съехавший овчинный тулуп, служивший одеялом.

– Спасибо тебе, Квопа, ты всё для меня делаешь, так помогаешь и заботишься обо мне…

Но знахарка перебила:

– Благодари Стикс, это он взял тебя в свои руки, и поведёт дальше. Всё я делаю во славу Стикса. И ты видишь человека, которому не надо от тебя споранов или горошин, как другим, а надо, чтобы ты только увидела волю Стикса, поверила в него, как поверила я.

– Я верю и вижу. Вижу чудо, что произошло со мной.

– Со мной тоже произошло чудо, и я поверила. Я перестала считать спораны, и Стикс жемчужинами осыпал меня. Он избрал меня из многих. Сёстры и братья нашли меня, и рассказали о Стиксе. Я приняла его волю и стала Дочерью. Бывшая ничтожнейшей в своём первом стабе, где за меня хозяин не брал с клиентов и пары патронов, я стала первой. Все уважали меня и старались стереть из памяти времена моего унижения. Но Стикс не только даёт, но и берёт. Как его дети, мы должны служить ему. И теперь уже я с тобой, как когда-то были со мной. Я исполняю волю его, чтобы и ты спаслась от ничтожного существования или смерти – для великой жизни в мире со Стиксом.

Алёна переживала, думала, долго ворочалась и не могла заснуть. Но в конце концов молодой организм взял своё, и крепкий здоровый сон окутал девушку.

Ночью ей приснилось, как будто она стоит на мосту на границе двух кластеров. Светит солнце. Внизу течёт мелководная прозрачная река, в ней силуэты рыбок, снующих у дна. В отражении видна она сама, Алёна. Справа – холодный кластер, он запорошен первым снегом. Деревья стоят голые. Слева – разгар бабьего лета, листва лимонно-жёлтая, багряная, зелёная. В отражении под мостом тени, словно по мосту едет колонна грузовиков из холода в тепло, но звука нет. Алёна оборачивается и видит, как мимо проносятся эти машины – только наоборот, из тепла в холод – и в одной из них сидит Калина: в камуфляже, с автоматом. Он встречается с ней глазами, видит её, даже привстаёт, но грузовик уносит его дальше, в холод. И ей самой становится холодно.

От этого чувства она и проснулась. Овчиный тулуп сполз на пол. В доме было темно, хоть глаз выколи; совершенно непонятно, сколько сейчас времени. Девушка опустила руку, нащупала тулуп и вновь накрылась им. Какие странные были у Калины глаза: чёрные, без белков, как провалы во тьму. И чем больше она о них вспоминала, тем ярче они всплывали в её памяти, становились больше и больше. Её тянула эта тьма: так хотелось оказаться там, побыть в ней. Казалось, ничто в мире не сможет остановить её. Это было не просто важным, это было необходимо для существования Алёны. Полудрёма сменилась спокойным сном. Разбудило карканье ворон, перебранка галок. Было тепло.

– Ну что, будем вставать? – ласково прошептала хозяйка.

– Будем.

Девушки вышли на улицу – заморозок пробирал до костей. Но свежий воздух мгновенно исцелил тяжёлую от духоты избёнки голову.

Ведьма довольно сказала:

– Я, вроде, хорошо восстановилась, сейчас посмотрю, есть ли кто рядом из моих «мужей», и что они видят и слышат.

Квопа застыла: на лице её замерла лёгкая полуулыбка, голова была немного запрокинута вверх, руки прижались «по швам». Так прошло пять минут. Румянец на щеках ведьмы стал пропадать, цвет кожи побледнел. Ещё пара минут, и под глазами проявились чёрные круги, появилась морщина вокруг носогубного треугольника. Кисти сжались в кулаки. Ещё секунд тридцать…

– Всё! – выпалила она. – Больше не могу. Чуть зацепила четверых. Мося и Хишша слишком далеко, где-то на полпути от стаба Грязь до Муравейника. А вот Лягух и Глаз едут в Союз вольных стабов на юг, рядом. Вот сюрприз так сюрприз. Подарок нам просто. Первый, как всегда, на своей волне, воюет сам с собой. А вот второй… Не ожидала от него такого. Меня провёл. Институтский шпион! Как закрылся ловко. Жаль, сил не хватило больше его послушать. Он обсуждал дальнейший маршрут со стронгами, что ограбили Муравейник. Напрямик через Рынск пойдут. Типа, элитника Гарроша там больше нет. Калина какой-то его уделал. Эта инфа важная. Можно путь сильно сократить, без объезда.

– Калина! – воскликнула, не сдержавшись, Алёна.

– Калина, а что? Ты его знаешь? Я же вижу. Что тебя так возбудило?

Но девушка быстро взяла себя в руки.

– Н-нет, наверное. Он ждал меня сразу после перезагрузки, но я прошла мимо. Он же новичок. Не мог он элиту уделать. Это другой какой-то, да и прозвище из того мира. Здесь же крестят другим.

Ведьма призадумалась. Лицо ее постепенно приобретало прежний цветущий оттенок. Она медленно протянула:

– Ну да, ну да… Не он. Если только он не Ключник! Повелитель тьмы.

– Что!? Тьмы!

Алёна вновь опешила. Её голос сорвался. Ночная страсть вернулась, Алёне опять так сильно захотелось шагнуть в эту тьму, ощутить всемогущество, которое она ей давала, быть рядом с Калиной… Это не прошло незамеченным для Квопы.

– Ого! Какие эмоции, тут на десятерых хватит. Энергия из тебя так и льётся. Не трать её понапрасну, – Квопа взглянула на Алёну и продолжила: – Вижу по тебе, Хранительница! Ключник он! Ключник может всё, что угодно, и элиту в первый день завалить – на то он и Ключник. Стикс много даёт ему, чтоб Хранительницу оберегать. Пойдёшь за ним.

Девушка оглянулась. Из кустов на неё смотрел громадный, с танк размерами, медведь – или медведица, кто их разберёт. А с другой стороны поляны, совсем рядом, вышло на пару секунд из невидимости существо, похожее на узловатое дерево с большими корнями-ногами, сучьями-руками и головой, скрытой в маленькой кроне.

В сознании Алёны будто лёгкий ветерок прошёл по листве – прошелестело:

– Возьми это.

Рука, покрытая бронёй, похожей на кору дуба, протянула Алёне маленькую жемчужину чёрного цвета.

– Дерево верит в тебя! – улыбнулась ведьма. – Можешь принять прямо сейчас.

Девушка изумлённо смотрела на пустое место, где только что стоял не то иммунный кваз, не то элита.

Квопа продолжила:

– Просто положи жемчужину в рот, и всё.

Алёна послушалась. Приятное тепло на миг разбежалось по телу. Знахарка провела ладонями над головой девушки и медленно, почти касаясь тела, вдоль плеч, рук, талии и ног опустила ладони к ступням Стекловаты.

– Опять небоевой дар! Как мне Дерево и говорило. Все боевые дары будут у Ключника.

– А что у меня за новый дар?

– Ты не поверишь, но только сейчас до меня дошло, насколько ты нужна Стиксу, раз он так щедро тебя одаривает. Ты теперь ещё и ксером стала.

– Не поняла, каким ещё ксером?

– Ксеры копируют вещи. В стабах им цены нет. Особенно где снарягу редкую надо добывать или детали какие, патроны… Берёшь в одну руку материалы, в другой представляешь готовое изделие, желательно иметь образец перед глазами. И вуаля! В другой руке – точная копия. Так здесь редкие патроны только и делают. А один раз сделаешь – уже и без образца шлёпать из сырья сможешь.

Юная ксер уныло посмотрела на свою миниатюрную ладошку, и знахарка поняла её правильно.

– Да, так только пистолетные патроны делать, да некоторые радиодетали. Потому некоторые ксеры добровольно становятся квазами, чтоб ладонь с лопату стала, и можно было делать даже небольшие снаряды и заряды к подствольникам.

Алёна затрясла головой.

– Нет уж, спасибо!

Квопа рассмеялась:

– Ну, попробовали, эскейп-дара не пришло. Что хочет сказать Стикс – ищи защиту у Ключника, работай с ним.

– Я и так хочу с ним…

Дошли до избушки. В бытовых делах прошёл остаток дня. Готовили еду. Алёна ради шутки отксерила съедобные грибы из несъедобных, остаток выкинула. На это Квопа заметила, что так и яды можно делать – стоило запомнить.

Когда были приняты очередные горошины, и настало время сна, Алёну озарила неожиданная мысль.

– Я вот думаю, а не решить ли мне проблему небольших ладоней через «карман»?

Ведьма подхватила эту мысль:

– А действительно, почему бы и нет? Бери материалы в «карман», раскрывай ладони и представляй образец.

Начинающая ксер похватала со стола недоеденные жареные опята. Они поочерёдно исчезали в её ладошках. Затем – пых! И в раскрытых руках появились свежие, как будто только что сорванные сырые опята. Они отправились в глиняную миску. Потом последовал отвал из масла, перемешанного с некоторым количеством целлюлозы.

– Фу! Какая гадость! – воскликнула девушка, брезгливо встряхнув руками. Слизь шмякнулась на земляной пол.

– Это работает! – воскликнула Квопа. – Это просто синергия даров; да тебя в любом стабе с распростёртыми руками примут!

Алёна тоже поняла, насколько это будет круто, когда она раскачает эти дары.

– Сестра! Это Стикс? – спросила Стекловата.

– Безусловно! Только он один. Ни я, и ни ты, и никто, кроме него, – радостно ответила возбуждённая знахарка.

– А что будет угодно Стиксу?

– Не все это видят. Но понимать можно, даже не зная конкретики.