Текст книги "S-T-I-K-S. Стекловата"

– Братва! Зашхеримся на ночь вон на том хуторе. Давайте, сворачиваем с трассы на поле; грунт замёрз, не провалимся.

Первая машина свернула с дороги и двинулась по полю к видневшемуся вдали небольшому скоплению старых полусгнивших хат с трубами русских печей. Печи те занимали чуть ли не половину площади каждого дома. Сами дома были давно заброшены, ещё до переноса. Кое-где крыши провалились, и отсыревшая глина с потолков покинула удерживающую её дранку, покрыв пол толстым равномерным слоем топкой массы. Ночевать в таком укрытии было стрёмно, зато само место оказалось удобное. Вокруг, хоть и ночь, видно далеко, ровное поле, не считая нескольких старых, выродившихся яблонь на задах. Среди них и поставили грузовики. Моторы заглушили, костры не жгли, не курили. Ветер мог далеко унести запах – и привести голодных заражённых, учуявших дым за много километров отсюда.

Не ночь, а мучение. Правда, припасённая водка скрасила дискомфорт, но это не касалось стоявших на шухере.

Мося не ложился, всё нервно бродил среди машин и шептал: «Не повезло. Не повезло с ночлегом. Ну да, я понимаю, не делаю ничего я. Но погоди, погоди, всё будет, всё будет. Видел я, как надо. Спасибо, что показал. Не убивай в эту ночь, я всё сделаю…».

Муры смотрели на нервно блестящие в темноте глаза директора, на его искривлённое гримасой боли или страха лицо, на шевелящиеся губы и слюну, текущую изо рта по подбородку. Но никто не решался к нему подойти и что-либо спросить.

Злой даже подумывал вальнуть чокнутого, но понимал – акуновцы за такое по головке не погладят. Сбросят с дронов напалму для отстрастки, чтоб их ставленников не трогали, и поминай как звали.

Так что Злой повернулся на другой бок, извлёк из небольшого футляра серебряный инсулиновый инъектор, набрал немного мутной жёлто-оранжевой дряни и вколол себе в вену. Холодная кабина поплыла, настала лёгкость, и пришёл новый мир, прекрасный и непостижимый. Злой задремал.

Утром ещё до солнца выехали. Чудо, но ни один заражённый не набрёл на их лагерь. Странно.

Мося выглядел лучше, давал дельные команды, и Злой успокоился.

Они добрались к закату – дни стояли короткие. Никто, правда, не интересовался, почему сезон наступает так быстро. Но то были дела умников из Института. Тут же в основном задумывались над текущими нуждами: где брать спек, спораны, бухло и баб. Стаб действительно оказался пустым. Правда, вся органика животного происхождения была подчищена – но сенс молчал, заражённые прошли давно. Муры заняли периметр, прочесали все закоулки – чисто.

Мося быстро организовал работу для каждого. Акуновцы уже побывали на месте разгрома своей колонны, и всё ценное там подобрали. А вот стронги в спешке не смогли вывести все богатства подземных арсеналов муров, их взорвали, но хозяйственные склады остались нетронутыми. Но с оружием проблем не было – Мастер Хишша с лихвой набил грузовики и патронами, и вещами покрупней. А вот для организации быта и жизнедеятельности поселения нашли всё на месте. Поверхность, конечно, ещё долго предстоит восстанавливать, но главное, стены тут легко возводятся, кран имелся. А разместить в тепле сорок человек там, где жило триста, даже в разрушенном Муравейнике оказалось возможно. Тюрьма и стойла так и вообще остались практически неповреждёнными, а это самые надёжные подземные бетонные сооружения стаба, его сердце и «хлеб». Сюда предстояло завозить «коровок» – доноров. Здесь было тепло и сухо.

Уже стемнело – люди зажгли костры. Кран, закладывавший остовами сгоревших машин дыры в ограде, почти сразу заглох, а большая фура, служившая воротами, так и не завелась. Подошёл Дантист, явно под кайфом.

– Слышь, Мося! Чё с этими… которых мы из стойл в Грязи взяли, новичков… Чё с ними делать? Там это… Бабы есть. Короче… Мы с братвой возьмём одну?

Мося задумался. Бригада Дантиста не работала. Работяги со станции – да, эти нет. Нет, они взяли, конечно, на себя костры, но потом просто сидели возле них, пили портвейн и курили шмаль, громко ржали и кидались пустыми бутылками в работяг. Те молча уворачивались и продолжали бесполезно мучиться с какими-то тросами, лебёдками и ломами. Ночь близилась, и ночевать опять в незащищённом месте никто не хотел. Несмотря на поставленные задачи, ничего не получалось.

При упоминании о бабах дрожь пробрала организм Моси. Возникло какое-то смутное желание, как голод.

Мося решился.

– Спек есть?

– Есть малехо, – ответил Дантист.

– Дай.

Дантист вытащил из кармана прозрачный флакон с серой резиновой пробкой и скрутку тонких шприцов под рыжей латексной резинкой.

Мося взял один, набрал через пробку кубик. Дантист спрятал свои сокровища обратно.

– Иди, буду думать. А вы пока на площади всех собирайте, водку выставь и жрачку, пусть ужинают. Новичков с работ тоже сними.

Дантист перебил:

– Там, по ходу, чухнуло двое. Сенс видит их. Сидят за стеной стаба.

– Этих ловите, и тож сюда на площадь. Нет. Давай всех новичков запирайте в медблоке, беглецов туда же. Всё! Вали, не мешай.

Дрожь не проходила. Введённый спек не помог. Он лишь обострил желание. Лишние мысли и сомнения исчезли, остались лишь острые, как нож, шаги к реализации зародившегося плана.

Сколько он сидел, Мося не помнил. Потом резко встал.

– Дантист! Двух баб отделите от новичков, это ваши. Пусть дальше сидят в медблоке. Остальных… Сколько там?

Лицо Дантиста выражало довольство и преданность.

– Там ещё восемнадцать человек.

В голове Моси сразу родилось: три дня по шесть. Три шестёрки.

– Давай, шестерых вытаскивайте сюда.

Люди Дантиста кинулись выполнять.

– Раздевайте их. Не развязывайте, срезайте одежду.

Жертвы, кажется, что-то заподозрили и задёргались, но это лишь раззадорило муров.

Остальные, бывшие рабочие электростанции и завербованные из Грязи, с ужасом взирали на происходящее.

Мосю было не остановить – но он решил ещё приукрасить действо. Он глянул в глаза ближайшего чёрного от мазута парня, и применил дар.

Чёрный взял протянутый нож, вонзил в печень первой жертвы, рассёк плоть. Затем он сунул туда руку и вытащил какой-то склизкий истекающий кровью комок, отрезал тянущиеся за ним нити, и подняв плоть над головой, громко и зловеще прокричал:

– Тебе, Стикс! Пей! Мы твои рабы, несём тебе жертвы. Дай нам удачу и силу, направь нас на путь служения тебе!

Слова сами рождались в воспалённом мозгу Моси, и он заставлял свою «куклу» говорить их.

Как ни странно, дар не кончался, и силы не убывали. «Да-а-а-а! Это Стикс даёт мне силы, я на правильном пути,» – подумал Мося.

Он принял кровавую «тряпку» из рук Чёрного и начал наносить ею символы на белых стенах зданий, обрамляющих площадь четырёхугольником – те символы, что он увидел на автозаправке. «Чернила» быстро кончались.

– Ещё! – яростно закричал Мося.

Несчастный уже перестал истошно вопить и «поплыл». А Чёрный уже без гипноза сам добыл новые «чернила» и подал в руку начинающего дикого килдинга.

– Я не слышу музыки. Стикс хочет слышать! – не своим голосом прокричал Мося.

Люди Дантиста его поняли. Они были профессионалами своего дела, настоящими мурами, и могли максимально долго извлекать «музыку».

Горели четыре громадных костра, новые жрецы отбрасывали на белые стены сразу по четыре тени. Паства распласталась ниц на холодной земле. Та не впитывала кровь, но она затекала под тела невольных адептов, которые боялись даже пошевелиться. Там было теплей, и кровь всё же принималась Стиксом.

Под крики «агнцев» Мося постепенно покрывал причудливыми узорами стены вокруг площади. Когда стих последний стон, и последняя капля крови пролилась на площадь, Мося закончил свой самодельный ритуал. Но он был уверен, что исполнил всё в точности как угодно Стиксу. Уверены в этом были и все остальные. Аура страха теперь окутывала их повелителя. Его побаивались даже ставшие жрецами люди Дантиста. Они так были под впечатлением, что даже не пошли к обещанным бабам.

Мося тоже не чувствовал себя прежним. Это состояние дрожи и возбуждения не прошло. Ритуал принёс некоторое удовлетворение, но теперь хотелось отдохнуть, вернуться к прежним, посторонним мыслям. Не получалось. Были лишь острые мысли о пути Стикса и жажда идти по нему, вернее, бежать от чего-то ужасного, что осталось уже позади, но постепенно нагоняло и могло сожрать.

В кармане хрустнули бумаги. Мося вытащил их. «И правда, бумаги, – мелькнула в голове бессмысленная фраза. – Циферки, буквы. Странно, зачем они Стиксу…» Мося бросил их в огонь. «План заготовок» пожелтел, а затем вспыхнул, сделав на пару мгновений костёр чуть ярче. Мося пошёл спать.

Сон был мучительный, всё время снились кошмары и всякий бред. Но вдруг заскрипел привод; толстая стальная плита, закрывавшая вход в подземелье, начала отползать в сторону. Утро на поверхности было солнечным; братва нехотя выползала из подземелья, бандиты щурились и протирали глаза.

– Ух ты! – воскликнул кто-то из шедших впереди.

Мося и сам увидел, что ночью здесь побывали названные гости. На капище не было трупов вчерашних жертв. Их сожрали. Судя по следам, это было немногочисленное сборище лотерейщиков во главе с топтуном.

– Надо заканчивать с этим проходным двором. Чёрный, иди сюда.

Вчерашний парнишка из толпы подошёл. Он был в фуфайке, нёсшей следы засохшей крови, и в оранжевой строительной каске.

– Все слушайте: Чёрный остаётся за главного. Все слушают его. Кто будет плохо работать, пойдёт на алтарь. Надо заделать все дыры в ограде, закрыть ворота, восстановить пулемётные гнёзда на стенах.

Главарь потёр озябшие руки.

– А я с Дантистом и парой его ребят съезжу за халявными споранами.

Мося немного помолчал и добавил:

– Хотел уже сегодня в Рынск двигать, ну да ладно, отложим это на завтра.

Дантист был рядом и быстро отдал приказ:

– Злой и Фантазёр, прыгайте в пикап. Встанете на пулемёт. Оставшиеся следят за порядком.

Вскоре все вместе уже проезжали выезд. Из выхлопной трубы фуры, служившей импровизированной воротиной, валил густой чёрный дым. Мося оглянулся и увидел, что вчерашний заглохший кран едет как ни в чём не бывало. «Жертва не прошла даром. Спасибо тебе, Стикс!». Следы на тончайшем снегу были чёткими. Ехали довольно быстро, километров под сорок, больше поверхность замёрзшего поля не позволяла. Спустя час такой езды, Дантист услышал хлопки ладони по кабине сверху. Притормозил и высунулся в окно, посмотрел на Фантазёра. Тот перестал стучать.

– Тормозни, я их ща сбрею.

Мур смачно сплюнул и взялся за крупнокалиберный пулемёт на станине, прикрыл один глаз и дал короткую пристрелочную очередь. Видимо, очередь была удачной, потому что тут же последовала более длинная.

Ещё некоторое время всматриваясь вдаль, Фантазёр резюмировал:

– Наглушняк! Поехали собирать.

И действительно, все заражённые были качественно успокоены. Даже добивать никого не пришлось. Восемь бегунов, три лотерейщика и молодой руббер!

– Руббера вместе вскроем! – заметил Дантист.

Мося взял на себя трёх лотерейщиков. Хотел проверить одну теорию.

Нож вонзился в нарост первого, лежавшего ничком. Раздался характерный хруст; два жадных пальца выгребли из полости среди паутины и два спорана, и горошину!

Второму пули перебили шею, страшная голова болталась на кожаном жгуте. Мося удобно развернул череп, прижал и вскрыл нарост. Опять горошина!

Подходя к третьему, он уже почему-то не сомневался, что и там будет горошина.

– Братва, давай забьёмся на все трофеи, что здесь будет горошина.

Злой странно глянул на Мосю.

– Лотерейщик на то и лотерейщик, что шанс на горох один к десяти. Давай на мою долю против твоей.

Фантазёр тоже включился в пари:

– И на мою.

Дантист же промолчал. Странности последних дней не ускользнули от его внимания, и он решил не испытывать судьбу. Этот странный парень заставляет их всех играть в свои странные и опасные игры. Но им везёт, вопреки логике и здравому смыслу. Затем Дантист нечаянно глянул в эти красные, воспалённые глаза и вдруг неожиданно для самого себя сказал:

– И я забиваюсь, что там только спораны.

Мося дал нож.

– Вскрывай.

Дантист сломал скорлупу ореха на затылке третьего лотерейщика. На его ладони оказался плотный комок паутины. Двумя пальцами левой руки Мур стал разминать этот серый шар и сдувать отпадающие волокна паутины. Сначала появилась первая виноградина, потом вторая. И ничего, только ещё небольшой комочек паутины между ними. Все взгляды устремились на этот клочок. Дантист торжествующе сжал его двумя пальцами. Улыбка сошла с его лица. Вместо ожидаемой пустоты его пальцы под паутиной ощутили горошину.

– Чертовщина какая-то! – воскликнул Дантист. Мося почувствовал на себе ещё две пары недобрых взглядов.

– Не боись, без живца не оставлю! Мой будет лишь руббер, а эту мелочь оставьте себе. Пока мы со Стиксом, он нас не оставит.

Мося вскрыл споровый мешок руббера.

Все трое благоговейно смотрели, как кровавый брат извлекает из страшной головы исчадия Стикса дар. Дар рабу – чёрную жемчужину.

– Спасибо, о великий Стикс! – воскликнул Мося, поднял над головой свой трофей, продемонстрировал, и положил жемчуг в рот. Помолился – зачем ему знахарь, когда с ним сам Стикс?

Бандиты лишний раз убедились, что быть килдингом – это большая сила, и каждый для себя решил по мере возможностей узнавать про путь раба Стикса и следовать ему, чтобы иметь такую же удачу, как и этот с виду невзрачный мур.

Но это был ещё не конец. Мося задумался и произнёс:

– Раз уж мы здесь, поехали ещё немного севернее, часа два займёт. Там пол-деревеньки прилетает, чем Стикс не шутит…

К обеду отряд муров отбил от чокнувшихся зомбаков, бывших добрых соседей, трёх иммунных-новичков. Они заперлись в гараже, а зомби «весёлою толпой» крутились вокруг.

Как всё удачно складывается, подумал Злой. Он решил даже не тратить патроны на эту мелочь.

Пошли сразу вчетвером. Методично работая стальными клевцами, убивали пустышей. У них и наростов-то ещё толком не было – чего патроны переводить, когда даже на спораны нет надежды. А потешиться лишний раз и килдингу, и муру не помешает.

Внутри было трое мужчин. Они даже и сказать ничего не успели, как их «упаковали» и бросили связанных на пол пикапа – чего со «скотиной» разговаривать?

– Была бы здесь Квопа, она бы их дары определила, – заметил Мося.

– А кто такая? – поинтересовался Злой.

– Она у нас на «разборке» работала, как ваш Дантист, да ещё и знахаркой была. Дары у новеньких смотрела – полезных помогала ввести в персонал стаба, опасных убивали сразу, остальных на «ферму».

– Ага, понятно, удобно. Нам бы тоже знахарь не помешал, дары определять. А твоя Квопа куда, кстати, делась?

– Да-а, жаль. Наверное, в Муравейнике со всеми погибла… А мне, видишь, повезло, я в Грязь уехал в это время.

Злой промолчал.

Потом прошли по деревне. Неплохо жили местные селяне. Дороги были, правда, не асфальт, но плотный щебень. Заборы – почти все профлист, в основном зелёный. Сами дома, хоть и старой постройки, но стояли уже под металлочерепицей, почему-то тёмно-красной. Странные цветовые пристрастия у местных были. В прошлый свой визит Мося удивлялся синим заборам и крышам. Ах, да – столбы сменились: тогда они были деревянные, а сейчас прилетели бетонные.

По домам шарить не стали, пошли в сельмаг. Вскоре муры, навьюченные как верблюды, тащили жратву и бухло. Все загрузились в машину.

– Спасибо, Стикс! Даруй спокойный путь, – воскликнул Мося. Дантист двинул рычаг передачи и выжал сцепление. Губы Злого и Фантазёра что-то тоже прошептали – пока ещё тихо…

Глава 16
Дежа-вю

Квопа уведомила Дерево и Мишку о предстоящей атаке внешников, и теперь ей лишь осталось получить информацию от Пети-Глаза – Богомола, бывшего где-то на юге, в одном из стабов Союза. А по пути стоило проведать свою протеже, сидевшую в Рынске в ожидании своего любимого Ключника.

Когда ведьма прибыла на северную окраину Рынска, стояла уже вторая половина ночи. Всё было серое, но призрачный свет будущего восхода уже давал возможность применить отличное зрение Квопы. Оставалось только найти подходящее место для наблюдения. Громадная труба большой котельной подошла.

Пробравшись незаметно к подножию, ведьма осмотрелась. Ряд ржавых скоб вёл на самую вершину.

Сильный порывистый ветер завывал в тонких ветвях деревьев, в натянутых проводах. Старые некогда обрезанные и вновь разросшиеся американские клёны стучали сухими ветвями о стены здания котельной; иногда трепыхался большой оцинкованный лист жести на крыше сарая. Этот звук далеко разлетался по окрестностям и вновь замолкал, уступая место вою ветра и стуку веток.

Преодолев несколько скоб, ведьма решила не тратить время и не рисковать: применила дар телепортации и сразу очутилась на вершине трубы. Покрепче ухватилась, чтобы внимательно осмотреть город.

А посмотреть было на что.

Во-первых, Хранительница, она же Стекловата, была обнаружена сразу. Помогла метка, оставленная при расставании. Визуально, конечно, Хранительницу заметить было нельзя: она двигалась на территории завода возле большого полузаброшенного парка с одиноким киоском «Союзпечать». Метка была яркой и чёткой, значит, здоровью подопечной ничего не угрожало. Хорошо, пусть ищет своего Ключника.

Во-вторых… А вот это было уже интересно! К тому же парку с киоском со стороны дороги на Муравейник двигалась большая колонна. По всей видимости, муры. О, да это Мося! Сработал другой дар, и Квопа почувствовала присутствие одного из своих мужчин. Можно послушать… Какое-то бессмысленное бормотание; похоже, Мося был под спеком. Бред про Стикс, кровь и так далее…

Стикс с ним.

Третье: c юга в город заезжали два пикапа, похожи на рейдерские, в одном из них находился Лягух, это было любопытно… Но в сознании Лягуха кипел очередной бред, пробиться сквозь него оказалось, как всегда, невозможно. Стикс с ним. Квопа отключила дар и порассуждала логически. С той стороны Союз стабов, туда убегает колонна стронгов – значит, они выслали засаду или разведку, посмотреть, есть ли хвост. А Квопе на юг, за этой колонной. Там где-то Петя Глаз, дар с направлением не обманывает. Надо только поближе подобраться, и можно будет его послушать.

И, наконец, четвёртое: с востока – вот уж чудо так чудо – в город вошла большая колонна неизвестной фракции, и вовсю уже воевала, или, правильнее будет сказать, зачищала от лотерейщиков и топтунов квартал за кварталом, собирая щедрую жатву из споранов и гороха. А что, самое время – чуть раньше тут были одни пустыши, позже будут топтуны с рубберами, а воевать с развитыми заражёнными опасно для собственной шкуры, и накладно по дорогостоящим боеприпасам. Вот и пользуются ребята моментом. Только кто это у нас любит вести ночной образ жизни? А тот, кто плохо переносит солнечный свет. Уж не атомиты ли пожаловали?

Стоило упомянуть, что атомитами звали иммунных, подвергшихся радиоактивному заражению. Их съедала лучевая болезнь, но абсолютный иммунитет и бешеная регенерация не давали им умереть. Получались страшные существа, похожие на живые трупы с абсолютно неадекватной психикой. Очень уж они ненавидели всех, кто не был такими, как они. Договориться с ними было нельзя – если уж они приходили, то вырезали всё живое под корень. Хорошо ещё, что они долго не могли жить без радиации и всегда возвращались за подпиткой в свои загрязнённые районы. Хотя кто им мешает притащить радиоактивное дерьмо в любой захваченный ими стаб? «Странная идея, – подумала ведьма. – Не надо никому о ней говорить, не дай эту мысль никому, Стикс». Квопа затаилась, стараясь превратиться в тень, чтобы никто не мог её заметить – уж очень тесно становилось в городе. А уж эти атомиты с их мутировавшими способностями, может быть, уже и срисовали её. Стоит ли телепортироваться вниз? Применение способностей Стикса изменяет эфир, и некоторые имеют дар, чтобы чувствовать это. Пластичная, как кошка, ведьма начала медленно спускаться вниз, плавными еле заметными движениями переходя от скобы к скобе.

Квопа выбралась из города, и со всей возможной скоростью побежала к своему мотоциклу, выстраивая планы на будущее – потом по полям, вдали от дорог и людей, следовало ехать к болоту, служившему естественной границей Союза стабов – и оттуда ещё раз попытаться дотянуться до Пети-Глаза. На обратном пути нужно было забрать Стекловату. По всей видимости, предчувствие Хранительницу обмануло, и она зря искала здесь любимого. Но вот Глаз – он вполне может прояснить вопрос о местоположении Ключника.

Так и оставшись никем не замеченной, через десять минут ведьма оказалась за три километра от города. Она перевела дыхание, выкатила свой мотоцикл из укрытия и отправилась на юг вдоль большой дороги, по которой с час назад в Рынск проехали пикапы рейдеров.

* * *

Рейдеры, а это был я со своей группой, влетели в город во второй половине ночи. Ехали по серым улицам, ветер гонял вдоль стен и поднимал в воздух всякий лёгкий хлам.

Я внимательно смотрел по сторонам. Мои спутники как-то негласно распределили между собой сектора обзора и тщательно их контролировали. Указаний не стрелять и не шуметь не было, моторы и так были достаточным раздражителем для заражённых – тем более, что вдали грохотала целая канонада. Уж кто там стрелял, я понять не мог, но это было нам только на пользу – никого, кроме ползунов, по дороге не попадалось.

А вот и знакомая территория военной части. Святой прикрыл глаза и вновь стал прощупывать место, где должен был быть бункер.

Мы остановились за белым зданием с большим «лопухом» параболической антенны на крыше, высыпали из машин. Бродяга работал профессионально, зацепил Мука и Лягуха, быстро прошмыгнул в здание, и через несколько минут его голова свесилась с плоской кровли над нами.

– В здании чисто! – сказал он не очень громко, но я его услышал.

Святой наконец закончил свои медитации.

– Не могу пробиться сквозь землю, не вижу!

Я тоже времени даром не терял – проверил трансформаторную подстанцию, но ни намёка на вход в бункер там не нашёл. Бетонный пол был девственно чист, без единой трещинки или паза.

– Девки, давайте сюда, – снова подал голос Бродяга. – Наблюдать будете за округой, чтоб никто не подобрался, а мы с ребятами ещё раз тут осмотримся.

Дождавшись Медсестру и Уборщицу, бывший бомж отдал им указания и спустился ко мне.

– Ну что, Калина?

Я неопределённо пожал плечами, и тут мне в голову пришла одна мысль.

– Святой, посмотри, работают ли видеокамеры, как тут всё устроено-то?

– Момент.

И вот наш сенс уже роется в столе в одном из кабинетов на первом этаже. В его руке оказывается небольшой мультиметр.

– Я знал, он должен был быть здесь, – удовлетворённо сказал Святой, и пошёл в холл. Он вскрыл панель под потолком и начал прикладывать щупы мультиметра к разным контактам.

– Нет напруги. Сейчас ещё попробую в подвале.

Результат был таким же – нигде ничего.

– Калина, – обратился ко мне Святой. – Давай-ка напругу сюда подадим, вот на эти контакты. Провода протянем, плюс нужен генератор минимум на один киловатт. Тут, как назло, ничего не осталось.

– Святой, а что нам это даст? Я просто думал проверить, видят они нас через камеры или нет. И написать им сообщение, если видят.

Святой ответил.

– Это идея неплохая была. Но вот меня мучает вопрос: почему напруги нет? Ведь должно было резервное питание у них включиться. Почему его нет? Может там, внизу, одни зомбаки остались и раздолбали всё? Или просто человеческий фактор, форс-мажор. Но за такое время можно было и вручную наладить в бункере аварийное электроснабжение, ведь там есть всё, что для этого необходимо.

Я задумался, вспомнил, как Гаррош выдирал из стен кабели, и спросил:

– А где проходят коммуникации «бункер-поверхность»?

Святой посмотрел неопределённо.

– Тут они частично беспроводные, да мы частот не знаем. И камеры есть на аккумуляторах. У нас одна на воротах стояла, над КПП. Но тут всё немного не так, как я привык. Это не та часть, из которой мы прибыли. Видишь, и скамейки не того цвета, и нету ряда деревьев за ангарами.

Высоченных тополей действительно не было, а какие там были скамейки, я уж и не помнил.

– Ладно! Давай камеры им запитаем, посмотрим, что будет, и за Алёной двинем. До южного выезда ещё раз прочешем дома. Хоть и смотрели вовсю, но ни мы её не заметили, ни она не стала нам открываться.

– Если она вообще здесь была, – заметил Святой.

– Но Бродяге же она сказала, что на южном будет…

Святой высказал предположение:

– Может, нас тогда с Генералом видела, да побоялась открыться. Всё же имеет опыт общения с вооружёнными людьми.

Я попросил:

– А ты ещё раз округу осмотри, есть тут кто?

Святой лишь уныло махнул рукой. Пятен много, но кто их знает, мертвяк это или человек. Он разницы не улавливал, видел просто пятнышки. Вот если большое увидеть, то ясно, что либо пожар, либо руббер какой…

Говорили мы довольно долго, но времени даром не теряли. Я с одной стороны холла, а Святой с другой – методично отгибали крепления пары кабелей, снимали чёрный провод и мотали на локоть. Потом я вытащил из настенного стенда какую-то фотографию и на её обратной стороне написал нашу общую частоту – на ней сейчас работали все рации нашей группы. Прикрепил прямо напротив камеры на проходной.

Появился Бродяга.

– Там «газон» дорожников за оградой части стоит. С кунгом. У них там сварка должна быть, и генератор, соответственно.

Характерный звук мотора сообщил нам, что Мук с Лягухом уже пригнали технику.

Я махнул им в окно, и они стали сдавать задом, прямо к центральному входу в здание.

Когда подъехали поближе, Мук закричал:

– Тут генератор этот хрен поднимешь! Решили как можно ближе подогнать.

Я согласно закивал головой, выскочил с проводом в окно, вытащил швейцарский ножичек и зачистил провод. Крикнул Святому:

– Синий и коричневый!

Тот на секунду показался в оконном проёме.

– Понял.

Я воткнул импровизированную «вилку» в разъём генератора. Святой вновь появился и крикнул:

– Заводи!

Я щёлкнул тумблером, открыл заслонку подачи воздуха, дёрнул разок тросик, закрыл заслонку и дёрнул посильней. Мотор мерно затарахтел.

Я слез с машины и вернулся в здание через парадные, широкие, стеклянные двери, прошёл никелированную крутилку возле «аквариума» на проходной. Вспомнилось, что такая же была вкопана у меня во дворе «хрущёвки», где я жил. Так вот где её взяли! А я на ней крутился, и подумать даже не мог о её первом предназначении.

Я уже слыхал, что такие провалы в прошлое в Улье не сулили ничего хорошего. Липкое гадкое предчувствие зашевелилось в душе. Сверху закричала Медсестра:

– Тревога!

Несколько шлепков от пуль выбили пыль из бетонного пандуса на крыше. Кто-то сдержанно ойкнул, женщины залегли.

Медсестра продолжила, откуда-то приглушённо доносился её голос:

– Они идут по улицам из центра, все в каких-то балахонах! Меня, кажется, ранили.

– Не высовывайтесь там! Я скоро буду! – это уже орал Кирпич, мчась на крышу к своей подруге. Он преодолевал лестничные пролёты в два прыжка.

А Святой уже брал инициативу в свои руки.

– Так, они ещё не поняли, с кем здесь столкнутся. Надо по-быстрому сваливать.

Кирпич и Уборщица спускали вниз потерявшую сознание Медсестру. Мук и Лягух уже заняли водительские места в пикапах. Я поторапливал Кирпича:

– Давайте, давайте быстрей, уходим!

Святой опять ненадолго впал в медитативное состояние, а Бродяга уже махал мне рукой из-за угла.

– Обходят! По два грузовика, справа и слева, несутся к нам в тыл.

Я понимал, что у нас уже не осталось времени, но всё было готово. Женщины, наконец, оказались на заднем сиденье у Лягуха. Мук держал «под парами» свой пикап; Бродяга в кузове привёл пулемёт в боевое положение; Святой был рядом и громко кричал:

– Валим, валим, валим!

Я уже было собирался запрыгивать в командирский джип, как вдруг наши рации заговорили:

– Что здесь происходит? Говорит подполковник Воронцов. Вы меня слышите?

Я одновременно с нашим сенсом заорал в рацию.

– Слышу!

Потом осёкся, предоставив возможность вести переговоры более опытному человеку. Святой продолжил:

– Слышу. Все вопросы потом, главное – вам нельзя вдыхать неочищенный воздух.

– Кто говорит? – снова послышался трескучий голос в рации.

Святой уже и позабыл свою фамилию и должность, такова была особенность развития спор в его мозгу. Но он решил не вдаваться в долгие объяснения, а отыграть роль перед запертыми в бункере военными.

– Майор Святкин! Спецназ ГРУ. Район подвергся заражению. Не покидайте убежище без противогазов до получения сыворотки. Почти все бывшие на поверхности погибли. Как поняли?

– Почему не работают все виды связи?

– Инцидент должен быть сохранён в тайне. Следуйте нашим указаниям.

– Подтвердите ваши полномочия.

– Нас мародёры сейчас атакуют. Нет времени соединять вас с командованием. Позже, в более спокойной обстановке, мы соединим вас с командованием; они вообще не надеялись, что вы выжили.

– У нас недавно заработала половина камер, это ваша работа?

– Да.

– Люди в балахонах – это мародёры? Откуда они взялись? Вы от них прячетесь?

– Секта! Они устроили теракт с применением биологического оружия, район глубоко оцеплен. Моя группа прибыла за вами, но нас заметили и зажали.

– Святкин, они обложили часть со всех сторон. Мы их видим. Это бред какой-то. Сейчас их грузовик будет таранить ворота. Они уже оттащили тросами бетонные блоки на входе.

Услышав всё это, я понял, что валить отсюда уже поздно.

– Давайте в здание.

– А как же пулемёт в пикапе? – воскликнул Бродяга. Но Лягух решил вопрос быстрей. Он с визгом и дымом раскрутил колёса пикапа, и тот, разогнавшись, протаранил парадный вход в командный центр. Красивые витражи, изображавшие покорение советскими гражданами космического пространства, разлетелись со страшным звоном, а остатки алюминиевых конструкций, удерживающих их, влетели вместе с машиной в большой вестибюль. Автомобиль остановился возле окна, рядом со входом, так что пулемёт Бродяги смотрел прямо на ворота, и при этом был защищён от флангового огня.

В этот же миг железные ворота вылетели под напором громадного большеколёсного КАМАЗа. Под его прикрытием на территорию части вбежала стайка автоматчиков.

Но Бродяга был уже готов. Первый залп «Корда» высыпал оконное стекло и расколол мотор КАМАЗа, и пока наступавшие не успели покинуть сектор обстрела, быстро и метко уложил оставшихся. Тяжёлые пули пронзали насквозь не только тела, но и бетонный забор, оставляя в нём большие дыры с кусками тонкой арматуры.

Нападавшие, потерявшие эффект внезапности и увидевшие отверстия от крупняка, резко прекратили опасное нападение.

– Чёртовы атомиты! – испуганно воскликнул самый бывалый из нас и сориентировавшийся раньше всех Лягух.

За эти секунды покоя я и остальные успели покинуть командирский джип и укрыться в здании. Рация снова ожила: