Текст книги "S-T-I-K-S. Стекловата"

Когда наречение было завершено, теперь уже Генерал пожал мне руку и пошутил:

– Спасибо за повышение. Вот уж честно, в прошлый четверг и не надеялся, что к субботе стану генералом.

Бывший подполковник потёр руки и хлопнул себя по карманам.

– Кхм… Ну, теперь я, как крещёный, имею полное право сам крестить. А ты у нас вроде как и не крещёный, а это не порядок. А ты потом, когда узнаешь меня поближе, поймёшь, что я этого не люблю. Так что, для порядка, нарекаю тебя Калиной.

Он снова пожал мне руку.

Я чувствовал, что это как-то неправильно получается, что некрещёные друг друга крестили, да ещё меня именем назвали, которым я сам себя второпях назвал. А совпадает оно с моим прошлым или нет? Точно не помню… Ну да ладно, Калина так Калина.

Выехали мы часа в два дня; минут через десять нашли Хасановскую «шишигу». Завести её не удалось, так что просто сняли пулемёт. Зато в кузове под правой скамьёй нашлись пять труб РПГ с термобарическим зарядом. Нашлась замена и моему АК на такой же, но с подствольным гранатомётом.

По дороге к первой точке – месту боя группы Хасанова с мурами – я, наконец, смог рассказать о сущности своего дара и о спеке, благодаря которому улизнул от элитника. Порассуждали об этом мире – Стиксе. Потом меня укачало, и я задремал.

Перед громадным полем подсолнечника меня разбудили. Впереди, среди гармонии полей и перелесков, чернела аномалия. Обугленные остовы сгоревшей техники уже успели подёрнуться ржавым налётом. Наша колонна встала за небольшим берёзовым перелеском. Все, у кого были бинокли, внимательно рассматривали поле боя и окрестности. Я соскочил из кунга «КАМАЗа» на землю и вошёл в молодую берёзовую поросль, что должна была скрывать нашу технику от постороннего взгляда. Листья в траве уже просохли, и теперь шуршали при каждом шаге. Здесь когда-то росли берёзы побольше, но сейчас они валялись на земле, полусгнившие и поломанные, а между ними густой непролазной щетиной выросли новые. И тут, между ними, я увидел опята: они росли из земли, по одному и целыми семейками. Захотелось собрать, но, осознав всю дальнейшую бесперспективность этого мероприятия, я решил оставить их. Пусть сыпят спорами и размножаются.

– Красиво, да? – сзади бесшумно подошёл Генерал.

– Люблю осень. Как на картинах Левитана….

– А тут, как у Пластова, «Фашист пролетел».

– Это та, где убитая корова и пастушок, и собачка плачет?

– Да.

– Что-то помню.

Генерал продолжил:

– Вот что странно. Видишь следы на поле?

Наш командир указал на поле подсолнечника, в котором был прочерчен нечёткий и прямой след от проехавшего грузовика. Достигнув вершины холма, след скрылся на другой его стороне.

– Вижу. Кто-то из Хасановских уцелел и поехал перед нами.

– Да, и причём это было сегодня утром.

Вместе мы вернулись к машинам. Операторы тем временем поработали на установке.

– Ну что?

– Чисто, можем ехать дальше.

Наша группа двинулась дальше. Подъехали к лощине, где Хасанов попал в засаду. Я пошёл осматривать труп диковинного бойца. Наши берцы «Фараон», наши штаны «Дубок». Всё такое же, только новенькое, полученное из запасов бывшей военной части, красовалось и на мне. А вот куртка-«цифра» была не наша, и черная вязаная шапка тоже. Кожа на теле оказалась коричневая, как продублённая. Оружия при мертвеце не нашлось, карманы были пусты. Другие трупы нападавших представляли из себя такую же «сборную солянку».

– Банда какая-то, – предположил Святой.

– Что-то мне подсказывает, что это те муры из Муравейника.

Генерал перестал удерживать ногой повёрнутый на бок труп и отпустил. Задубевший покойник занял прежнее положение.

– И ехали они в Рынск за органами иммунных, да напоролись на наш отряд. И техника их – из нашего города, от прошлых перезагрузок досталась.

Долго задерживаться мы не стали. Все трофеи уже были собраны солдатами Хасанова, и достались нам в той машине, ради которой мы делали крюк на выезде из города.

– Может, посмотрим, куда делся грузовик, что в подсолнухи забурился? – предложил я.

– В принципе, сам грузовик нам не нужен, но его груз представляет интерес.

Генерал пошёл по его следу первым, я и Болтон присоединились.

– Будьте поосторожней, водила за это время должен был как минимум в лотерейщика превратиться, – заметил Болтон.

– Только вот трупы никто не жрал, – задумчиво продолжил размышлять бывший офицер.

Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что грузовик исчез. Следы вели вдоль трассы, прямо по полю.

– Заражённые не могут водить машин, – отметил я.

– Возвращаемся, и на БТРе двигаем по следам. Остальные пусть по трассе едут, поддерживаем связь, – решил Генерал.

Бронетранспортёр нещадно трясло на вспаханном поле. Я уже начал жалеть, что пересел сюда. Ехал бы сейчас спокойно по ровной дороге… А следы грузовика тем временем привели нас к небольшому хутору с водонапорной башней в центре. Наша колонна отсюда виднелась маленькими точками на трассе.

Я с радостью выскочил из душной коробки на рыжий ковёр из шуршащей листвы. Ветер носил её по дороге, иногда даже закручивал в маленькие смерчи. Вокруг тянулись старые, почерневшие заборы из тёса. За ними виднелись деревенские бревенчатые дома, почти по окна ушедшие в землю; несуразно сгрудившиеся хозяйственные постройки, прилепившиеся друг к другу: сарайчики, курятники, свинарники, баньки. Всё под шифером, густо поросшим мхом. Над всем этим – кроны запущенных яблоневых деревьев и каланчи старых вишен и груш.

Я заглянул за один из таких заборов. Земля практически без травы, вся изрытая и истоптанная курами. Немного поодаль – треугольник земляного погреба. В нос шибануло тухлятиной. Я осторожно приблизился к распахнутой деревянной двери, обитой изнутри пенопластом, достал фонарик и посветил внутрь погреба.

Весь пол в два ряда был закидан трупами. Я отошёл, набрал воздуха в грудь, и вновь заглянул, тщательно рассматривая головы. Да, это определено были пострелянные заражённые. Серая шкала.

Если они там – значит, их кто-то туда сложил. И потом этому кому-то надо было оставаться на хуторе.

Я поделился своими мыслями с Генералом, и он подтвердил мои опасения:

– Ребята нашли на водонапорной башне следы установки антенн и наблюдательного пункта. За домами в зарослях бузины стоит наш грузовик; противогаз лежит на сидении. Давайте-ка группами по два пробежимся по окрестностям…

Народ разбежался; вскоре в километре от хутора Антиквар с Солдатом в небольшом овражке нашли замаскированную покинутую стоянку боевой техники. Судя по следам – четыре бронетранспортёра и два грузовика «КАМАЗ».

– Когда они уехали и куда направились? – в динамике зашипел голос Антиквара:

– Уехали часов шесть назад в сторону Муравейника. Это, по ходу, те, что выдали себя краткосрочными переговорами в эфире, когда мы из бункера ещё сканировали.

– Определённо, – подтвердил наш лидер. – Тоже осторожненько двинем за ними. Группа наблюдения – как будем ехать, сканируйте пространство вокруг, чтоб нам на них не налететь.

Я снова вернулся на своё старое место в кунге грузовика. Часов в семь вечера резко начало темнеть. Мы выехали на трассу между большим озером и чернотой. Подойти, чтобы посмотреть черноту поближе, не удавалось: вдоль всей насыпи стояла непролазная чёрная жижа. Совсем недавно вода из озера перехлестнула через насыпь дороги и устремилась в угольный лес. Оттуда она могучими мазутоподобными потоками стекла к подножию дороги, и образовала это препятствие. Асфальт был ещё мокрый.

Когда выехали из этой «кишки», как назвал этот участок пути Святой, нас окружила бескрайняя высохшая луговина.

– Стоп! Заметил цели! – прокричал на общем канале следящий за пространством Болтон.

Генерал приказал заехать в небольшой прогиб поля за небольшой возвышенностью, отгораживающей нас от колонны бронетехники и Муравейника. Затем скомандовал:

– Давайте, разворачивайте аппаратуру на полную. Отсюда уже прекрасно должно доставать.

Офицеры засуетились вокруг своих машин, и вскоре комплекс РЭБ «Глухарь» был в боевом режиме.

Солнце уже зашло за горизонт, и лишь западные облака слегка подсвечивались им снизу. И на севере они тоже были подсвечены; далёкие всполохи изредка озаряли небо, словно там шла гроза.

Глава 8
Бой

Вечер не был добрым. Командир внешников, Мастер Хишша, устроил Кучеру настоящий разнос. План поставок был сорван, авторефрижераторы стояли полупустыми, а фармацевтической промышленности метрополии требовалось всё больше ресурсов, чтобы удовлетворить всё возрастающий спрос. Уже не только политики и олигархи планетарного масштаба пользовались чудесными эликсирами вечной жизни и омолаживания. Миллиардеры попроще, и даже звёзды кино и эстрады – тоже начинали поглядывать в сторону этих баснословно редких и дорогих препаратов. В правительствах и кабинетах влиятельных чиновников надавливались властные рычаги. Дирекция Колониальной экспедиции Акун подвергалась невероятному прессингу.

В наказание Мастер Хишша приказал перевести весь бордель на «ферму» и начать изъятие органов по максимуму прямо сейчас, без программы адаптации новеньких. У всей остальной «скотины» тоже следовало максимально взять биоматериал; окостеневшую девушку – также отправить в стойла, и взять из неё по максимуму. Чтобы привести её в норму, Мастер Хишша выдал спрей-антидот. Тот совершенно без последствий выводил из состояния фриза-анабиоза тех, кто переел таблеток из модифицированной паутины. Необходимо было обработать сто процентов кожи пациента и немного подождать до возвращения чувствительности – и не нужен лёд и знахарь. Наука!

Кучер спрятал баллончик в карман. Квопа уже вернулась, и у неё сегодня будет много работы, А пока надо было как-то компенсировать братве потерю борделя, и Кучер знал, как.

Мастер Хишша как-то странно взглянул на Кучера и великодушно согласился задержаться в стабе до утра, пока контейнеры в последней его машине не заполнятся.

В этот раз командировка была не очень удачной. Четыре других фермы с трудом смогли выдать чуть меньше нормы, и он надеялся на этой, самой последней, добрать недостачу или даже перевыполнить план. Но теперь плакали его премии и награды – как бы на взыскание и понижение не нарваться, и тогда работать ему не в спокойных транспортниках, а в охотниках возле гнездовья скребберов, где можно и головы запросто лишиться. Однако полного падения «ферм» тоже не случилось – как, кстати, тут иногда бывало – и поэтому была надежда на следующую командировку. Сейчас в командирской машине Мастера ждал вкусный ужин в компании с его двумя замами, и приятная неторопливая беседа.

Хишша был весьма проницателен. Ему не понравился тот огонёк, что блеснул в глазах Кучера, когда тот получил спрей.

Мастер зашёл в свою машину с автономной атмосферой, свободной от спор; прошёл дезинфекционный, вернее, дезомикозный шлюз, где специальное излучение вкупе с распыляемыми реагентами убивало все споры. Перешёл дальше и снял маску с трапециевидным стеклом и гермокостюм. Затем – основной отсек. Денщик заканчивал готовить ужин, разогревая последние консервы. Коллеги-гости были уже на месте. Перед мысленным взглядом снова мелькнули замаслившиеся на секунду глазки директора «фермы».

Мастер извинился, и вновь шагнул в дезомикозный шлюз, влез в оставленный здесь гермокомбинезон, надел маску и вышел на улицу. Он направился в сторону медблока муров. К нему присоединились два из четырёх, дежуривших у входа, охранников с автоматами. Пройдя метров двести, Хишша вошёл в последний проход. Уже издали слышался радостный гвалт муров. Посреди площадки перед медблоком стоял автокран. К его стреле было подвешено что-то белое и длинное, похожее на человека. Хишша подошел ближе. Да, это была девушка. Она стояла на небольшой деревянной плахе на цыпочках, то и дело теряя равновесие, но привязанные к натянутому тросу руки не давали ей упасть. Вокруг неё расхаживал Кучер, посвистывая в воздухе небольшим прутиком. На земле валялся опустошённый баллончик от спрея. Девушка старалась всеми силами отдалиться или увернуться от свистящего рядом прута, но, естественно, у неё это не получалось.

– Ну что? Вернулась чувствительность? А сейчас мы это проверим…

Судя по красным полосам на ногах и ягодицах, Кучер уже пару раз проверил.

– Ну что же ты всё отворачиваешься?

Кучер укоротил шаг и отвел руку для следующего удара.

Девушку колотило, её тело заметно била дрожь.

Из толпы слышались крики:

– Ну, всё, она отошла, давай снимай. Давай её нам.

Хишша вмешался:

– Это так вы начали выполнять моё задание? Вы знаете, сколько стоит одна секунда моего пребывания здесь?

Хишша увидел распахнутые от ужаса глаза и расширившиеся до максимума зрачки девушки.

– Наша экспедиция очень дорога, и должна приносить прибыль. А вы тратите моё время на свои развлечения.

Мастер ещё сильнее повысил голос:

– Немедленно её в операционную. До утра вам надо разобрать тридцать человек, даже по полчаса на одного – это пятнадцать часов! Я не знаю, как вы собираетесь успеть! Это я вам говорю, как директору. Это вы, а не я, должны были об этом подумать… как директор!

Народ вокруг зароптал. Кран загудел, трос пошёл вниз, и белое тело упало в холодную пыль. Стекловате отвязали от петли троса запястья рук, и спешно поволокли, подхватив под мышки, в операционную стойл. Муры, вовремя подоспевшие на выполнение этой задачи, по пути не церемонились и, пользуясь моментом, лапали красавицу, как будто в последний раз в жизни.

Кучер быстро очухался от такого облома:

– Прошу прощения, мастер Хишша, это я для ребят, хотел поддержать, поразвлечь. Скучно же здесь.

– Кому будет скучно, переведу в стойла, – подытожил Хишша, и повернул вслед за удаляющимся белым пятном, висящим между двумя «шкафами» муров.

Можно было разобрать что-то, скулящееся тонким голоском:

– Не надо, прошу вас, пожалуйста!

В стойлах уже наполнились страхом глаза узников, и холодный липкий пот покрыл тела обречённых. Они услышали отчаянные крики ужаса первой жертвы, привязываемой дюжими мурами к стальному холодному операционному столу.

Один из охранников Хишши принёс в дымящейся от сухого льда квадратной алюминиевой переноске четыре термоса для органов первого «пациента», и встал в дверях в ожидании получения «заказа». Хишша решил проконтролировать первую операцию, но входить не стал: остановился и присел на лавочку под светящимся окном.

Со стороны площади подтягивались бывшие зрители, и с ними Кучер: всего человек тридцать, почти половина оставшегося населения стаба. Директор начал раздавать какие-то указания. Двое пошли в стойла готовить второго «пациента». Одного заслали к авторефрижератору внешников за новыми термосами. В общем, начали работать.

В зале, покрытом белой кафельной плиткой, было очень светло; лампы горели ярко. Их свет даже немного грел кожу. Из медикаментов здесь была бутыль с жёлтым прозрачным содержимым, о наркозе здесь не знали. Зато шприц с акуновской наркотой-стимулятором был опущен прямо в жидкость. Инструмент уже ждал на отдельной каталке; он больше напоминал орудия пыток, а не хирургии. Большие длинные и тонкие обоюдоострые клинки, громадные ножницы и пилы, разнокалиберные расширители и зажимы, и так далее. Один набор на всех – сепсиса и болезней в Улье всё равно нет.

Ассистент понадёжнее фиксировал тело, чтоб не дёрнулось в ответственный момент, и рука мясника не повредила ценный товар. Руки маньяка трепетали от предвкушения процедуры. Поочерёдно подтягивали кожаные ремешки, добавляли новые, если чувствовалась слабина или ход суставов.

Квопа всё не шла. Куда она провалилась?!

Всё было уже готово и проверено по несколько раз. Один из «сантитаров» выбежал в сумерки улицы.

Несчастная привязанная Стекловата с залитым слезами лицом разлепила распухшие, растрескавшиеся губы и взмолилась:

– Ребята! Отпустите меня! Пожалуйста! Я же хорошая, я буду ещё лучше. Не надо, я буду делать…

– Заткнись! – оборвал её ассистент и начал что-то искать глазами. Вот! На глаза ему попался лежащий на пыльном подоконнике специально заготовленный искусанный старый кляп.

Жертва отчаянно дёрнулась. Стальной холодный стол чуть закачался. Санитар крякнул и подсунул под одну из ножек сложенную вчетверо салфетку.

– Будьте вы прокляты, чтоб вы сдохли все! Чтоб…

Её крики превратились в мычание. Это ассистент хирурга с трудом пристроил в её рот толстый деревянный кляп.

Стекловата ещё немного подёргалась и замерла. Взгляд с залитого потом, соплями, слезами и слюной лица отстранённо смотрел в потолок.

Ветерок коснулся её влажного тела. В операционную вбежала Квопа. Она была одета в короткий белый медицинский халатик. Знахарка сняла с крючка толстый кожаный фартук, не глядя на жертву, надела, завязала сзади тесёмки. В каталке с инструментом звякнуло. Это Квопа взяла в левую руку два обоюдоострых клинка. И опустив их под стол, нагнулась над головой жертвы, посмотрела ей в глаза и вытащила кляп.

Стекловата, увидев красивое женское лицо, шёпотом взмолилась:

– Пожалуйста! Помогите!

Квопа чуть коснулась горячими губами холодного уха Стекловаты и тихо-тихо ответила:

– Не бойся, моя девочка… Я тебе помогу.

То, что случилось потом, надолго врезалось в память выжившим.

Яростным всполохом взметнулись полы короткого халата. Хлопнул фартук. Это знахарка подпрыгнула и крутанулась в воздухе так быстро, что её размыло в глазах окружающих. Волна шокирующей боли, изошедшая от Квопы, заставила согнуться пополам скучающего в дверях внешника. Как мелькнули клинки, никто не заметил, а фонтаны крови уже хлестали из рассечённых глоток ассистента и санитара. Те беспомощно попытались зажать скользкими руками ужасающие горячие раны, но надолго их не хватило, и оба рухнули под стальной стол. Термосы со стуком опрокинулись и раскатились со звоном по полу, извергая при этом из себя стелящийся белый пар. Охранник после применения Квопой шокирующей волны боли не прожил и секунды. Один мимолётный, молниеносный взмах – и из дыры в его гермокостюме забил алый фонтан. Зацепило и Хишшу за стеной. Он скатился под лавку. Стекловате показалось, что вся та боль, которую она чувствовала раньше, была ничем по сравнению с этой, и она бы тоже скрючилась, но путы не дали её телу это сделать.

Кучер почувствовал неладное и, не думая, дал прямо от бедра очередь в распахнутое окно операционной. Однако Квопы уже там не было. Она оказалась среди толпы, прямо за спиной директора, в следующую секунду уже вытаскивая клинки из его шеи. На её забрызганном кровью лице была не предвещающая ничего хорошего улыбка. Народ щеманулся во все стороны, но ведьма продолжила кровавую жатву, молниеносно телепортируясь на небольшие расстояния и нанося коварные шокирующие удары, вызывавшие паралич и длительное смертельное кровотечение. Когда вокруг оказывалось слишком много противников, волна боли заставляла их скорчиться на пару секунд, и бестия исчезала из виду, оставляя на земле ещё пару жертв. Крики ужаса и боли в стороне говорили о том, где сейчас орудует эта фурия.

Акуновцы сработали довольно быстро. Хишша пришёл в себя и поднял по рации тревогу, и сейчас из своего укрытия под лавкой он начал координировать действия своих людей. За эти несколько секунд площадь опустела, в каше из пыли и крови корчились в предсмертных судорогах подрезанные муры и охрана мастера. Хишша вжался в землю – Квопа возвращалась. Два клинка были разведены в разные стороны и почти скребли землю. Справа от неё наконец послышался топот боевого охранения каравана. Почти все бойцы – элита.

– Ну! Стреляйте же в эту тварь! – заорал Хишша, выдавая себя.

Реакция монстра была действительно нечеловеческой. Шквал пуль пронёсся уже над пустой площадью.

Квопин характерный силуэт был уже на крыше, и хорошо виден на фоне ещё бледной вечерней луны, прямо над ротой внешников. Бестия согнулась и закричала. Страшный крик за секунду заставил лопнуть каждую клеточку того, кто попал под него. Вся рота свалилась замертво.

Хишша в ужасе, как был, на четвереньках, переполз в помещение операционной и слегка выглянул в окно. Чёрный силуэт так и стоял на крыше, Мастер не мог разглядеть точно, но он готов был поклясться, что ведьма смотрит прямо ему в глаза. Силуэт вдруг исчез.

Хлопок позади. Хишша обернулся.

Первое, что он увидел, были черешневые улыбающиеся губы. Мастер поднял обречённый взгляд выше и утонул в бездонных глазах Квопы. Мысли и страх пропали, тело стало как будто чужим. Он чувствовал, как ловкие руки выкинули пистолет из кобуры, сорвали с него маску и начали стаскивать гермокостюм.

Белый густой влажный пар, тем временем, из углов, куда раскатились термосы, начал клубиться сильнее.

– Никогда я ещё не была с внешником. Возьми меня! – приказала ведьма.

Любовники опустились на пол и утонули в стелящемся тумане.

Гибкое упругое тело ведьмы и дикое вожделение Хишши сплелись в единый взрыв страсти.

После Квопа повернулась и, не вставая с холодного кафельного пола, спустила задравшийся до подмышек халат. Взяла лицо стоявшего на коленях Хишши в ладони и поцеловала его в губы. Затем прошептала.

– Прикажи своим, чтоб успокоились.

Хишша нажал кнопку протянутой рации:

– Отбой тревоги, отступить в автомобили и ждать моего возвращения.

Рация прошипела:

– Что случилось, Мастер?

– Всё расскажу потом. Я всё уладил, ждите меня, я скоро приду.

Пока Хишша говорил, все ремни со Стекловаты были срезаны, но девушка не могла пошевелиться, её тело затекло. На месте ремней красовались глубокие синие и бордовые отпечатки.

Квопа вздохнула и вернула своё внимание Хишше, взяла его за подбородок, заглянув прямо в глаза, и ласково сказала.

– А ты не бойся, ты иммунный, и у тебя неплохой дар. – и звонко рассмеялась.

Оставив Мастера сидеть на полу, ведьма взвалила себе невесомую Стекловату пятой точкой вперёд на плечо. Спасённая только лупала круглыми глазами и хватала ртом воздух. Через несколько секунд девушки растворились в сумерках.

После этого второго взгляда в глаза к Мастеру вернулась собственная воля – хотя он не был уверен в том, что страсть и влечение были чужими. Хишша в спешке напялил гермокостюм и маску, нервно оглянулся, нашарил на полу брошенную рацию и отправился к своей командирской машине. Соврала ли «чокнутая элита», так он про себя назвал Квопу, или сказала правду? Скорее всего, это была правда, и её следовало скрыть – иначе можно и самому оказаться «скотиной» на «ферме». А вот с «элитницей» надо будет ещё переговорить, узнать, что за дар?

– Ведьма! – выругался Хишша в сердцах.

Вот и контуры колонны. Как и приказано – никого на улице.

Мастер Хишша постучался в свою машину, прошёл шлюз, снял костюм, полностью выдохнул и снова прошёл обработку. И лишь после этого решил, что спор он теперь никому не занесёт. В салоне всё так же стоял остывающий ужин. За пультом сидел один из замов и внимательно смотрел на мониторы. Денщик встал, уступая второе кресло у пульта.

– Что там было, мастер?

Но ответить Хишша не успел.

– Какого чёрта! – воскликнул заместитель и отодвинулся от мониторов, чтобы все увидели, как в ворота беспрепятственно входит колонна неизвестной боевой техники. Из задних люков бронетранспортёров выпрыгивают группы людей в камуфляже и рассеиваются по стабу. Изредка были видны вспышки выстрелов и падающие муры.

Хишша вытянулся и ударил по большой красной кнопке. Взвыли сирены. Вокруг всей колонны разлился яркий свет. На крыше несколько раз щёлкнуло – это операторы отстрелили боевых дронов.

Заместитель снова уселся в кресло, Хишша опустился рядом. Он по командирскому каналу отдал приказ:

– Срочно покинуть стаб! К воротам не прорываться!

Мастер начал сосредотачиваться.

– Всем операторам дронов! Взрывайте ближайшую стену!

На разных точках ночного неба появились новые яркие звёзды. В их свете были видны дымные шлейфы других звёздочек. Все они, ускоряясь, направились к стальному валу из разбитой автотехники.

Мониторы погасли от последовавших одна за другой ослепительных вспышек взрывов.

Стена из ржавых остовов автомобилей со скрежетом и рёвом начала заваливаться внутрь, погребая под собой ближайшие хибары муров. Поднялась пыль, прожекторы стали бесполезны.

Заместитель щёлкнул тумблером, и мониторы перешли в чёрно-зелёный режим. Стали видны рассыпавшиеся по улицам и полю смятые машины, а главное – довольно большой пролом.

– Все в пролом, за мной! – скомандовал мастер.

Взревел мощный двигатель, и командирский грузовик первым помчался на волю, размётывая по дороге, как скорлупу от яиц, тяжёлые ржавые кузова автомобилей. По расчищенному пути последовала остальная колонна. Хишша жадно глядел на мониторы заднего вида. Вот сзади в проломе показался радиатор второй машины. К её борту приближалась шаровая молния. Взрыв! Кумулятивный заряд прошёл оболочку и выжег внутренность грузовика. Его стенки стали раздуваться, а затем он взорвался. Платформа и кабина пылающим факелом застряли в проломе, отрезав Хишшу от остальной колонны.

– Есть дрон экстренной связи?

– Да! – ответил заместитель.

– Запускай.

Щелчок, и зам через десяток секунд торопливо заговорил:

– По зашифрованному спецканалу есть связь со средней мобильной группой охотников!

Мастер прилип к микрофону:

– Это командир малой транспортной группы мастер Хишша.

– Вас слышу. Я магистр Сохша, командир средней мобильной группы охотников.

Хишша продолжил:

– Мы подверглись нападению стронгов в стабе Муравейник. Периметр прорван. Бой внутри стаба. Просим помощи. У противника не меньше четырёх бронетранспортёров и пятидесяти бойцов. Постараемся продержаться, но не знаю как долго.

– Продержитесь хотя бы час! Мы сворачиваем к вам, дроны подлетят через пятнадцать минут. Держитесь, ребята, идём с ветерком!

Хишша вытер пот со лба. По его машине никто не стрелял, а вот за стеной пулемёты молотили непрестанно. Иногда проходили вспышки от чего-то побольше.

– Что будем делать дальше, Мастер? – спросил заместитель.

Машина всё удалялась от стаба, прямо в чистое поле.

– Глуши мотор. Стоим. Возвращаться нет смысла. Мы своим больше ничем не поможем. Ждём охотников.

На уши обрушилась тишина. Окружающая чахлая природа пустоши навевала тоску.

– Эта проклятая ночь! – под ложечкой засосало, живот Хишши скрутило нервным спазмом. – Дай коньяку!

Денщик, сидевший за пультом телеуправления пулемётной турелью, встал, немного позвенел стеклом и подал рюмку с коричневым напитком. Мастер пригубил несколько капель и, не глотая, так и сидел, смотря в мониторы на колышущуюся высохшую растительность этой проклятой планеты. Напряжение стало отступать, но мысли не шли. Коньяк медленно исчезал.

– А ты что думаешь?

– Можно подальше отъехать, а то мы тут как на ладони, – предложил зам.

– Давай в те кусты, – Хишша указал на небольшое природное укрытие.

Машину вновь закачало, и вскоре послышался треск под колёсами от поломанных веток. Остановка.

– Зато мы теперь тоже ничего не видим, – отметил зам.

– Ладно, всё равно стоим здесь, – сказал Мастер дёрнувшемуся было к рычагам заму.

Время шло.

На крыше щёлкнуло. Это на автопилоте пристыковался связной дрон.

* * *

За полчаса до того, как мастер Хишша затаился в яме, заросшей ракитником и клёнами – в таких же ложбинах, только с другой стороны стаба, напряжённо ожидали сигнала к атаке стронги, нанятые Институтом. Взгляд командира, усиленный мощным биноклем, пристально наблюдал за воротами. Богомол вот-вот должен был начать действовать.

Глаз, он же Богомол, после поездки с Квопой к озеру был закручен в водоворот неотложных дел. Хитрая Квопа заранее улизнула от приближающегося Кучера, а вот Богомол не успел.

Ухмылка всезнающего человека на лице Кучера говорила, что он тоже бывал с Квопой на перезагрузке озера.

– Что так долго, Глаз?

Судя по насмешливому тону, ответ не требовался, и Глаз промолчал.

– Короче, давай рыбу на кухню, мотоцикл под окна медблока. И дуй представляться внешникам. Потом…

– Подожди, что за представление? – опешил Глаз.

– А, не ссы… Сфоткают, запишут в штат «фермы». Пару вопросов от балды зададут, так…. минут десять займёт.

– Аа-а, – протянул ментат. И продолжил, присев на мотоцикл:

– Меня Квопа про внешников ввела в курс дела. А что потом – ты сказал, потом?

– Да, вот потом я тебе приготовил работёнку по профилю, – Кучер протянул планшетку с таблицей. Сбоку имена, сверху вопросы, всего пять штук. И пустые клетки на их пересечении.

– Будешь задавать людям вопросы, чтобы отвечали только «да» или «нет». Пишешь их ответ в клетку, а ниже – соврал или не соврал. Понятно?

– Понятно, – сказал Глаз и вздохнул. – Да вот только где я их буду искать? Я ж тут практически никого не знаю.

– А вот Шнява тебе поможет, – вдруг воскликнул директор и буквально ухватил за шкирку проходившего мимо мелкого мужичка с явными признаками вырождения на лице и мощным выхлопом перегара.

– Опять бухаешь на работе?

– Так ведь вечер уже, – виновато оправдывался мужичок.

Голосом, не терпящим возражений, директор продолжил:

– Короче, с Глазом пойдёшь, проведёшь его по тем людям, что он скажет. И не дай тебе Улей удачи, если свалишь раньше – отдам Квопе на профилактику.

– Будет сделано, – ответил заплетающимся языком Шнява, и продолжил: – Не извольте беспокоиться!

Он вытянулся, приставил два пальца к виску и щёлкнул каблуками.

– Иди! Бравый солдат хренов! Если б не твой дар, давно бы на «ферме» сгноили.

Глаз встал, навалился на руль мотоцикла и покатил его к медблоку. Шнява принял связку рыбы и поплёлся рядом.

– Что, Квопа наловила?

– Да, а как ты догадался?

– Только она там и налавливает, – задумчиво протянул пьяница.

– А что? И ты с ней ходил на рыбалку?

Шнява противно рассмеялся:

– На рыбалку… Хех, хех-х… А кто с ней не ходил? Тут, почитай, все…

Глаз проверил – Шнява не врал.

Подошли к медблоку, оставили мотоцикл. Общая кухня была рядом. Шнява крикнул в распахнутое окно, оттуда высунулась толстая волосатая рука, ухватила кукан с рыбой и исчезла в проёме. На кухне что-то зашипело, послышалась ругань повара.

– Какой идиот суп до краёв в кастрюлю налил, теперь весь навар на плите горит, сколько вам раз говорить, придурки, оставляйте место…

Из окна повалил сизый дым, и запахло горелым.

– Лягух готовит на завтра обед и завтрак, по часам выставляет в столовой. Ужинаешь своим.

– Погоди, на кого это он там ругается? – спросил Глаз.

– А ни на кого, один он там. Сам с собой. Он так всегда, сам с собой ругается, когда готовит, и так… просто.

Глаз взглянул на часы – к внешникам ему почему-то идти не хотелось. Чуйка протестовала, а она его никогда не подводила.

– Ясно. Ладно, давай веди к Чухану. Он первый в списке.

– Мосин крестничек, сразу по имени видно.

– Пошли.

Глаз понимал, что надо спросить, какой у Шнявы дар, но также и понимал, что это не принято… Хотя уже давно считал его.