Текст книги "Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века"

Столица и губерния

«Хозяин губернии»

Уникальной особенностью Петербургской губернии являлось то, что ее губернский центр одновременно был столицей Российской империи.

Как уже говорилось, эта губерния получила свое начало при Петре I, в 1708 году, когда страну разделили на восемь губерний. Сперва она носила название Ингерманландской, или Ижорской, и только спустя два года стала зваться Санкт-Петербургской. Она занимала тогда громадную территорию – в нее входили выделившиеся впоследствии Эстляндская, Лифляндская, Псковская, Новгородская, Тверская, Ярославская, Олонецкая и Выборгская губернии. Одновременно с разделением России на губернии ввели и должность губернатора, при этом Петербург, Кронштадт и Шлиссельбург состояли в главном заведовании губернатора, а уездами от Невы до Луги и Наровы управляли воеводы, жившие в Петербурге.

Первым губернатором Ингерманландии, или Санкт-Петербургской губернии, являлся князь Александр Данилович Меншиков, получивший от Петра I эту должность до формального образования губернии, еще в 1702 году. Занимал он ее четверть века, вплоть до своей опалы, закончившейся ссылкой в Березов. После Меншикова на протяжении более трех десятков лет на должность губернатора никто не назначался. Хотя, конечно, человек, отвечавший за дела в губернии, существовал, только назывался он «главноначальствующим», или «главнокомандующим».

К примеру, главным начальником Петербурга, Ингерманландии, Карелии и Финляндии во времена Петра II и Анны Иоанновны служил талантливый государственный деятель Миних, предлагавший обнести Петербург дамбами для защиты от наводнений.

В 1761 году появилась должность гражданского губернатора, в чье ведение перешло непосредственное управление губернией. При этом общий надзор и главенство остались все равно за генерал-губернатором – эту должность восстановил Павел I, а гражданский губернатор, как отмечает историк Яков Длуголенский, подчинялся генерал-губернатору. После знаменитого покушения Дмитрия Каракозова на государя Александра II у Летнего сада в апреле 1866 года должность генерал-губернатора вновь упразднили, а потом несколько раз она восстанавливалась – в 1879 и 1905 году когда государственная власть чувствовала непрочность своего положения. Просуществовала должность гражданского губернатора вплоть до Февральской революции, а затем в вихре перемен ее отменило Временное правительство.

Что же касается власти губернатора, то до реформ Александра II она оставалась незыблемой. Введение же земских учреждений привело к изменению роли губернатора как «хозяина губернии». Земское положение 1864 года предоставляло губернатору надзор за земским самоуправлением, за законностью действий земства, с правом протеста и остановки решений, а положение 1890 года присоединило к надзору еще и значительную долю вмешательства в земские дела, но оба они устраняли его от роли непосредственного «хозяина». Это относилось и к Петербургской губернии, поскольку к началу XX века она относилась к числу тех 33 губерний, где ввели земские учреждения.

«Нынешний строй губернского правления страдает теми же недостатками, как и в начале XIX века, – говорилось в знаменитом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, – начала централизации и децентрализации до сих пор не примирены в местном управлении, в котором смешаны начала самоуправления и бюрократической опеки».

В систему губернской власти входило не менее двадцати учреждений, среди них по действовавшему русскому праву «высшим в губернии местом, управляющим оною в силу законов, именем Императорского Величества», было губернское правление. Оно обнародовало законы, указы Сената и распоряжения правительства, имело право предавать суду лиц, служащих в губернии, являлось «высшим полицейским местом в губернии», разрешало вопросы о пререканиях между уездными и городскими присутственными местами и лицами. Губернское правление составляли канцелярия и общее присутствие, находившееся под председательством губернатора. В него входили вице-губернатор, советники, а также губернские врачебный инспектор, инженер, архитектор, землемер и тюремный инспектор.

Среди других губернских учреждений имелись различные «присутствия» – по воинской повинности, фабричное, по земским и городским делам, а также губернский распорядительный комитет, дворянское депутатское собрание, училищный совет и многие другие.

* * *

Первым гражданским губернатором Петербургской губернии стал князь, вице-адмирал Василий Федорович Несвижский. За почти полтора века эту должность последовательно занимали около сорока человек, пребывая на ней по несколько лет. Многие из них прославились не только на ниве управления губернией, но и на военном поприще, оставив след в русской культуре.

Во время Отечественной войны 1812 года должность гражданского генерал-губернатора Петербургской губернии занимал сенатор Михаил Михайлович Бакунин, он занимался формированием ополчения и лично передал в его фонд пять тысяч рублей из собственных средств. Кстати, столичное купечество пожертвовало тогда на ополчение почти два миллиона рублей. А на время военных действий М.М. Бакунин безвозмездно предоставил в своем губернаторском доме до двадцати квартир нуждающимся постояльцам – семьям погибших и раненых офицеров. Однако, несмотря на столь выдающиеся заслуги перед родиной, финал его карьеры оказался печальным: Бакунина обвинили в растрате казенных денег, завели уголовное дело, после чего царь уволил его, лишив права состоять когда-либо на государственной службе…

Едва ли не дольше всех состоял в должности гражданского губернатора граф Сергей Александрович Толь – с 1889 по 1903 год. Он принадлежал к древнему роду, по семейному преданию происходившему от жившего в X веке Арнольда, графа Голландского. Один из его потомков – Флорус фон Тенлинген – получил во владение замок Толь близ Лейдена и стал родоначальником рода Толей. Спустя несколько веков фельдмаршал Иоанн-Христофор Толь, любимец шведского короля Густава IV, получил сначала баронское, а потом графское достоинство в Швеции. К роду Толей в XIX веке принадлежали известный археолог Роберт Толь, его сын Гаральд Толь, заведывавший дворянским архивом в Ревеле, а также знаменитый зоолог, геолог и путешественник Эдуард Толь.

Дед Сергея Александровича Толя, Карл Федорович, верой и правдой служил русскому государю. Состоял в свите Его Величества по квартирмейстерской части, а свое боевое поприще начал в швейцарском походе Суворова, потом участвовал в турецких кампаниях, служил генерал-квартирмейстером и в Отечественную войну 1812 года. В 1830 году – начальник штаба армии, усмирившей польское восстание, а с этой должности назначается главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями.

Сам же Сергей Александрович Толь пошел по пути государственного чиновника, поступив в Училище правоведения. После окончания обучения он в чине титулярного советника определен в Министерство юстиции. Поднимаясь выше и выше по служебной лестнице, Толь назначается в государственную канцелярию. Его дальнейшей карьере весьма поспособствовала женитьба на дочери уважаемого сановника, обер-прокурора Синода Дмитрия Толстого.

По-видимому, молодой человек вел бурную светскую жизнь и не очень стремился заниматься рутинной государственной работой, так что, когда граф Шувалов предложил госсекретарю Егору Перетцу назначить Толя на пост статс-секретаря, тот с возмущением записал в дневнике: «Вместо повышения какого-либо достойного и нуждающегося труженика я предпочту ему Толя, рыскающего по гостиным и имеющего по жене большое состояние?! Пользы от него никакой».

Однако опытный Егор Перетц ошибся: прошло всего несколько лет, и Толь показал себя как талантливый администратор, настоящий радетель интересов вверенной ему губернии. Он выступал перед царской администрацией со множеством разумных проектов, доказывал их необходимость для губернии и в конце концов добивался своего.

Много внимания уделял он вопросам народного просвещения в губернии. К примеру, настаивал на необходимости включения в программу земской учительской школы курса садоводства, огородничества и сельского молочного хозяйства – и через пять лет добился этого. При нем в 1892 году открыли школу огородничества в Павловске. Потом он добился, чтобы в сельских школах крестьянских детей обучали ремеслам, а также «выбил» из казны тридцать тысяч рублей на устройство бесплатных библиотек при каждой сельской школе.

На втором месте среди его достижений стояло медицинское обеспечение жителей губернии. В 1901 году именно благодаря настойчивости Толя принято постановление, обязывающее владельцев фабрик и заводов в неукоснительном порядке обеспечивать своих рабочих бесплатной медицинской помощью. Всего по инициативе Толя в Петербурге и губернии открывается двенадцать различных больниц. Одной из них стала больница для душевнобольных в селении Скворицы Царскосельского уезда. Ее открытию предшествовала перепись проживавших в губернии душевнобольных, проведенная в 1893 году по указанию Толя. Поскольку полученные данные явно показали, что в губернии требуется больница для таких людей, Толь приложил все усилия для выделения от казны немалых денег – двухсот тысяч рублей – на покупку дома и устройство в нем больницы.

…После ухода в 1903 году с поста гражданского губернатора Толь становится членом Государственного совета, а с 1914 года – обер-егермейстером императорского двора. Первая мировая война застала его на одном из курортов Германии. По законам военного времени он задерживается в качестве пленного, а осенью того же года его обменяют на германского консула. Вернувшись в Россию, с октября 1914 года Толь возглавил один из отделов Российского Красного Креста. После революции судьба его сложилась трагично: он стал одной из первых жертв красного террора – расстрелян по приговору Петроградской ЧК в сентябре 1918 года…

После Толя гражданским губернатором, до 1911 года, являлся шталмейстер Александр Дмитриевич Зиновьев, который прошел предшествующую службу в уездных и губернских учреждениях Петербургской губернии. Он побывал земским гласным, предводителем дворянства Петергофского уезда и предводителем губернского дворянства. После революции Александру Зиновьеву повезло больше, чем Толю: хотя его несколько раз арестовывали, в 1918 году ему удалось бежать через линию немецкого фронта в Эстонию (об этом уже говорилось выше – в очерке «Родовое гнездо Зиновьевых» в разделе «Из жизни сельской глубинки»).

С января 1911 по 1915 год Петербургскую губернию возглавлял граф Александр Васильевич Адлерберг. До назначения на этот пост он служил губернатором Уфимской, Пензенской губерний и вице-губернатором Псковской губернии.

Последним петроградским гражданским губернатором стал церемониймейстер Александр Петрович Сабуров, занимавший этот пост с мая 1916 года по апрель 1917 года. «Год его смерти – 1919-й, – пишет историк Яков Длуголенский. – Никаких пояснений к этой дате нет. Но возможности тогда открывались большие: умереть в голодном Петрограде, быть расстрелянным в ЧК, погибнуть в рядах Добровольческой армии, скончаться на чужбине. Любой из этих вариантов мог прийтись на долю Сабурова…»

«Служить верно и нелицемерно»

Возникновение губернских представительных органов власти в дореволюционной России связано с земской реформой Александра II, ставшей одним из важнейших звеньев модернизации страны, предпринятой в 60-70-е годы XIX века и начавшейся, как известно, с отмены крепостного права.

1 января 1864 года Александр II подписал Указ Правительствующему Сенату о введении губернских и уездных учреждений в России, а 25 мая 1864 года издается Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О приведении в действие "Положения о земских учреждениях"». По этому положению губерниям и уездам разрешалось представлять «свои отдельные местные интересы, свои земские дела; дела эти должны быть вверены местному (земскому) самоуправлению губерний и уездов, осуществляющемуся в земских учреждениях».

Принципиальной основой земского самоуправления явилось привлечение к непосредственному участию в работе представителей всех сословий. «Заведование земскими делами уездов и губерний должно быть вверено самому населению уезда и губернии на том же основании, как хозяйство частное предоставляется распоряжению частного лица, хозяйство общественное – распоряжению самого общества, – говорилось в "Положении". – Никто не может усерднее и заботливее вести хозяйственные дела, как тот, кому оно принадлежит; никто не чувствует так последствий дурных распоряжений и не несет за них такой материальной ответственности, как сам хозяин дела. Земским учреждениям должна быть предоставлена действительная и самостоятельная власть в заведовании делами местного хозяйства губерний и уездов».

Земское самоуправление учреждалось для руководства хозяйственными делами: строительством и содержанием местных дорог, школ, больниц, богаделен, для организации продовольственной помощи населению в неурожайные годы, для агрономической помощи и сбора статистических сведений. По закону, земства были чисто хозяйственными организациями, но вскоре они стали играть важную политическую роль. На земскую службу обычно шли наиболее просвещенные землевладельцы, становившиеся гласными земских собраний, членами и председателями управ. Именно они стояли у истоков земского либерального движения.

Распорядительными органами земства служили губернские и уездные земские собрания, а исполнительными – уездные и губернские земские управы. Все решения уездной земской управы контролировались уездным земским собранием, а оно, в свою очередь, было подотчетно и контролировалось губернским земским собранием и непосредственно губернаторами. По «Положению» о губернских и уездных земских учреждениях председателями губернских и уездных земских собраний автоматически становились соответствующие предводители дворянства.

Земские собрания могли быть очередными, чрезвычайными или экстренными. Чрезвычайные назначались с разрешения министра внутренних дел в том случае, если возникали вопросы, не терпящие отлагательства. Очередные (то есть запланированные) уездные и губернские земские собрания собирались ежегодно по одному разу: уездные – не позже сентября, а губернские – не позже декабря. Для заседаний уездных собраний полагался 10-дневный срок, а для губернских – 20-дневный.

Выборы земских органов проводились 1 раз в три года. По Положению 1864 года, существовали три группы избирателей: частные землевладельцы; городские общества и землевладельцы, не принадлежащие к дворянскому сословию, а также сельские общества.

В каждом уезде для выборов гласных (депутатов) уездного земского собрания создавалось три избирательных съезда. В первом съезде участвовали землевладельцы, независимо от сословия имевшие не менее 200-800 десятин земли. Второй съезд включал в себя городских собственников с определенным имущественным цензом. На третий, крестьянский, съезд собирались выборные от волостных сходов. Каждый из съездов избирал определенное число гласных. Уездные земские собрания избирали гласных губернского земства.

Гласные, избранные по трем группам избирателей, входили в состав уездного земского собрания. Председательствовал в уездном земском собрании уездный предводитель дворянства. После выборов гласные давали клятвенное обещание «…верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего, высокому Его Императорскому Величеству самодержцу… Противно должности своей и присяги не поступать».

Избирали (и могли быть избранными) мужчины русского подданства старше 25 лет (женщины и мужчины моложе 25 лет избирательное право осуществляли через своих представителей), владеющие в пределах уезда определенным количеством земли, леса, недвижимостью. По Положению 1864 года, «единственным видимым признаком для определения степени участия каждого в хозяйственных интересах уезда есть то количество имущества, которым владеет в уезде то или иное лицо». Имущественный ценз не устанавливался для крестьян, входивших в состав сельских обществ, для остальных избирателей ценз был одинаков – требовалось владение недвижимостью, оцененной не менее чем в 15 тысяч рублей или количеством земли от 125 до 800 десятин.

Избирательного права лишались лица, состоявшие под судом или следствием, уже привлекавшиеся за разного рода преступления, отстраненные от должности в течение трех лет, лишенные духовного сана за пороки и исключенные из сословных обществ, состоявшие под гласным надзором полиции, а также «иностранцы, не присягнувшие на подданство России». Не могли избираться в гласные «местные начальники губерний, вице-губернаторы, члены губернских правлений, губернские и уездные прокуроры и стряпчие и чины местной полиции».

В 1890 году, при Александре III, издается новое земское «Положение». Оно ликвидировало всесословность в избирательной системе и существенно сократило круг лиц, имевших право избирать и быть избранными в земские собрания. Крестьяне лишались выборного представительства, а гласные от сельских обществ стали назначаться губернаторами. Контроль губернатора устанавливался не только за законностью, но и за целесообразностью действий земства. Это давало право администрации по своему усмотрению останавливать любое постановление уездного земского собрания.

Однако, несмотря на то что права земств постоянно урезались правительством, земские учреждения сыграли огромную роль в развитии духовной, правовой и политической культуры. Был накоплен богатейший опыт в управлении в самых различных сферах – в народном образовании, здравоохранении, сельском хозяйстве, ветеринарии, местной промышленности, продовольственном, дорожном, пожарном, страховом и почтово-телеграфном делах, кооперации, благотворительности и статистике.

Земские органы власти в Петербургской губернии принципиально не отличались от тех, что были на большей части России. Существовало губернское земское собрание, а в каждом из уездов действовало свое уездное земское собрание.

В уездных земских собраниях Петербургской губернии состояло обычно по 18-19 человек (в Шлиссельбургском уезде – 9 человек). Часть из них только числилась гласными, а на собрания являлось по 5-7 человек. Представители крестьян в уездных и губернском земском собрании вели себя пассивно и при голосовании ориентировались на точку зрения «господ».

Что же касается финансового вопроса, то оклады председателей и членов земских управ Петербургской губернии на 25-30% превышали средние по России. К примеру, в 1902-1913 годах оклад председателя губернской земской управы составлял 4 тысячи рублей в год. Председатели управ в уездах, по состоянию на 1911 год, получали по 3 тысячи в Ямбургском и Лужском уездах; 3,6 тысячи рублей – в Царскосельском уезде.

Велика была «армия» земских чиновников. На 1906 год в аппарате губернского и уездных земств работало около 800 служащих, из них 166 человек трудилось в губернской земской управе. Работа земских гласных практически не оплачивалась, вследствие этого лишь довольно обеспеченные люди могли уделять подобной работе значительное внимание.

Немного сухой статистики. Основным источником пополнения доходной части земского бюджета для сельской местности служили налоги на городскую недвижимость, заводы и фабрики Петербурга. К примеру, в 1914 году указанные налоги составили 74% доходной части бюджета (757 млн руб.). Затем следовали земские сборы с населения Петербургской губернии: обложение земель и лесов давало 5,9% годовых поступлений (60 млн руб.), домов в уездах – 7% (71,6 млн руб.), фабрик и заводов вне Петербурга – 7,5% (77,3 млн руб.).

За счет этих средств шло финансирование ряда правительственных учреждений и аппарата земского управления, но основная часть денег уходила на народное образование, здравоохранение, ветеринарную службу, содержание дорог и т.п. Самой крупной статьей расходов являлось содержание учреждений общественного призрения – сиротских приютов, богаделен, домов для душевнобольных и т.п.

* * *

В «земском фонде» Российской национальной библиотеки сохранились дореволюционные «Журналы заседаний» этих собраний, сегодня они позволяют представить, чем же занимались земские собрания уездов Петербургской губернии. К примеру, среди вопросов, рассмотренных на заседаниях Шлиссельбургского уездного земского собрания в конце сентября 1902 года, были народное образование, медицинское обслуживание, «дорожная часть», ревизия денежных и технических отчетов управы. К 200-летию Шлиссельбурга, отмечаемого в октябре 1902 года, было решено учредить в городе мореходные классы «имени императора Петра Великого», чтобы дать возможность «побережным жителям» уезда обучаться каботажному плаванию по Неве и Ладожскому озеру.

На заседание, посвященное народному образованию, пригласили местного инспектора народных училищ. Выслушав отчет о Шлиссельбургской общественной библиотеке, земское собрание, по примеру предыдущих лет, назначило ей пособие в 100 рублей, но с тем условием, что город ассигнует на тот же предмет не менее 50 рублей.

На доклады «по медицинской части» пригласили земских врачей и ветеринарного врача Шлиссельбурга. Заслушав отчет уездного санитарного совета, приняли решения по конкретным неотложным вопросам об обеспечении больниц в Токсовском, Рябовском, Шапкинском, Путиловском и других участках. В том числе назначили пожизненное пособие в размере 240 рублей в год повивальной бабке Лезьенского пункта Апраксиной – за ее 30-летнюю службу Шлиссельбургскому земству.

Среди тем, рассмотренных на заседании Шлиссельбургского уездного земского собрания в октябре 1902 года, затрагивалось устройство в Шлиссельбургском уезде телефонной линии. Выслушав доклад управы, собрание поручило управе разработать этот вопрос, наметить главные пункты, которые предполагается соединить телефонной связью, и составить смету.

В уездном земском собрании обсуждались вопросы как общего характера, так и частные. К примеру, в сентябре 1903 года в Шлиссельбургском уездном земском собрании рассматривалась возможность организации в уезде чтений по медицине и гигиене. Собрание постановило внести в смету 100 рублей на приобретение картин и 50 рублей на покупку брошюр для популяризации знаний по медицине и гигиене. Кроме того, приняли решение относительно установки портрета П.А. Всеволожского в Рябовской больнице. Собрание постановило утвердить «произведенный на приготовление портрета расход в сумме 50 рублей и выразить от имени земского собрания благодарность Елене Васильевне Всеволожской за пожертвование для новой пристройки к Рябовской больнице потребного количества вагонной обшивки».

Обсуждалось также устройство паромной переправы в деревне Островки. Заслушав сообщение гласного И.М. Оленникова, землевладельца Шлиссельбургского уезда, о необходимости паромной и лодочной переправы в Островках, собрание постановило ассигновать на устройство и содержание паромного и лодочного перевоза 200 рублей по смете 1904 года.

А вот какие доклады представила уездная управа к 37-й очередной сессии Новоладожского уездного земского собрания, состоявшегося осенью 1902 года: «Дорожная повинность», «О содержании мест заключения», «Народное образование», «Общественное призрение», «О народном продовольствии» и т.д. Среди докладных записок гласных отметим ту, что касалась постройки железнодорожного моста через Волхов. В ней отмечалось, что мост проектируется для одного рельсового пути, в то время как необходимо приспособить его также для конного и пешего сообщения. К записке прикладывался даже полный технический расчет об устройстве на мосту тротуаров для пешеходов.

Особая тема в Новоладожском уезде, богатом на древние памятники, – сохранение остатков «седой старины». Выражали озабоченность об их состоянии многие земские деятели, и среди них – барон Корф, не раз призывавший к принятию мер для сохранения памятников древности…