Текст книги "Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века"

Остров-сказка на Волхове

…Есть посреди реки Волхов остров, раньше он звался Успенским, а теперь – остров Октября. Когда-то он был одним из центров милосердия и благотворительности на территории Петербургской губернии, объединившим в работе на благо общества и государства людей совершенно разных – духовных пастырей и столичных коммерсантов, умевших считать каждую копеечку.

На рубеже XIX-XX веков остров принадлежал протоиерею Алексею Колоколову, известному в Петербурге своими богоугодными делами. Как писали в «Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской Епархии», «своей аскетической жизнью, общественной благотворительностью и лечением различных душевных недугов он вскоре стал известен всем и каждому. С самых разных концов России ездили в нему за советом и благословением…». Но еще больше известен Алексей Колоколов как строитель храмов – он построил шесть церквей.

Свою первую церковь, Воздвиженскую, отец Алексей построил в селе Хотово, где начинал служение в качестве сельского священника, после окончания в 1857 году Петербургской духовной семинарии. Кроме того, он активно участвовал в епархиальном попечительстве о бедных духовного звания и в благотворительных обществах.

С 1881 года отец Алексей стал попечителем богоугодных заведений на Успенском острове. Благотворительными делами он уже давно занимался в Новоладожском уезде – на своей «малой родине». Начав же обустраивать прежде необитаемый остров, он стал осуществлять давнюю заветную мечту – создание такого места, куда могли бы прийти все страждущие и жаждущие «света для ума, тепла для сердца, помощи в бедствии, труда в безработице».

Русский путешественник А. Слезскинский писал в своих путевых заметках о том, как летом 1895 года проплывал на пароходе мимо Успенского острова, и он поразил его сказочной красотой. «Островок отличается оригинальной местностью, – писал он. – Своими очертаниями он очень похож на половину огурца. На нем лепятся домики в таком причудливом виде, что, в общем, островок напоминает скорее громадных размеров детскую игрушку, чем людское обиталище… Все строения пестреют самыми яркими веселыми красками; всюду видна вычурная резьба, в русском вкусе». Затем он описывал причудливые балконы и террасы, роскошный павильон, миниатюрную пристань, храм и напоследок замечал: «Островок так чуден, что земной обыватель, смотря на него, невольно переносится мыслями в сказочный мир».

Вид на Успенский остров. Фото начала XX века

После смерти Колоколова его дело на Успенском острове осиротело. Хотя остров он оставил ухоженным и благоустроенным, но прочие громадные планы отец Алексей не успел воплотить, и их выполнение взяло на себя Алексеевское общество, учрежденное в феврале 1903 года и состоявшее под попечительством митрополита Петербургского и Ладожского.

Правда, начинать пришлось с возврата долгов: оказалось, что за благотворительными и богоугодными заведениями на Успенском острове после кончины их основателя числился непогашенный долг в сорок тысяч рублей. Поэтому первым делом общества стал поиск средств на уплату огромного долга и на «изыскание определенного неприкосновенного капитала».

В проблемах Успенского острова приняли участие самые высшие лица государства. Николай II, осведомившись о нуждах Алексеевского общества, 1 сентября 1903 года пожаловал обществу из «капиталов общественного призрения, состоящих в ведении Министерства внутренних дел», 6 тысяч рублей, государыня императрица Мария Федоровна пожертвовала 500 рублей, а великий князь Сергей Александрович принял на себя звание члена Алексеевского общества.

Учредителями Алексеевского общества выступили двадцать шесть человек, и каждый из них вносил посильную лепту в обустройство острова. Все они являлись представителями известных дворянских фамилий России. Среди них были представители петербургского высшего света, в том числе даже губернатор граф Сергей Александрович Толь. Представлены и известные дворянские фамилии России: графиня Ольга Дмитриевна Апраксина, княгиня Надежда Ивановна Мещерская, княгиня Дарья Петровна Оболенская, статс-дама Елизавета Алексеевна Нарышкина, княгиня Зинаида Николаевна Юсупова (графиня Сумарокова-Эльстон), уездный предводитель дворянства Евгений Григорьевич Швартц, сестры Бельгард (дочери генерала Валериана Александровича Бельгарда) – Варвара Валери-ановна (фрейлина Их Величеств) и Мария Валериановна, а также многие другие.

Председателем совета стал сенатор Владимир Карлович Саблер, вице-председательницей – дочь генерала от инфантерии Мария Валериановна Бельгард, казначеем – архитектор Николай Алексеевич Мельников. Почетным членом Алексеевского общества являлся известный петербургский общественный деятель Генрих Иванович Турнер. С 1914 года Алексеевское общество находилось под покровительством наследника престола цесаревича Алексея Николаевича.

До сих пор непонятно, каким образом попал в круг учредителей общества столичный купец-кожевенник Адриан Дмитриевич Ветошников. Необходимо, однако, сказать несколько слов об этом незаурядном человеке. Род его происходил из тихого провинциального Кашина – уездного города Тверской губернии. «Мы – тверские», – с гордостью любил повторять Адриан Ветошников. В старинных летописях еще при царе Иване III упоминался «кружечного двора голова» Богдашка Ветошников – следовательно, уже тогда Ветошниковы стали заниматься коммерцией.

Поднакопив в Кашине денег, в середине XVIII века два брата Ветошниковы отправились покорять русские столичные города. Один поехал завоевывать Первопрестольную, другой – Северную столицу. Оба преуспели в делах. Тот, кто ушел покорять Петербург, успешно трудился на ниве коммерции: стал шляпных дел мастером и обзавелся собственной небольшой фабрикой. Его потомком и был Адриан Ветошников, родившийся в 1853 году.

Купец Адриан Дмитриевич Ветошников – один из благотворителей Успенского острова на Волхове. Фото из семейного архива правнука А.Д. Ветошникова – Л.Л. Ветошникова

Торговую деятельность после окончания частного пансиона Адриан начал в магазине «дамской, мужской и детской обуви», принадлежавшем его отчиму купцу Николаю Пересадину. Затем стал в этом магазине приказчиком, после чего, подкопив еще денег, открыл собственную торговлю кожевенными изделиями. Именно в таком качестве, как один из крупнейших оптовых торговцев кожевенными товарами, он и стал известен в столице. Дело Адриан поставил на широкую ногу: наладил торговые отношения со многими городами Российской империи, в том числе с Москвой, Ростовом-на-Дону, Ригой, Одессой, Нижним Новгородом, Ельцом, и даже появились свои представители за границей. Деньги у Ветошникова крутились немалые, достаточно сказать, что годовой оборот фирмы в 1914 году составил 5 миллионов рублей. Все средства он направлял на развитие торговли и на благотворительные дела. Одним из благородных деяний стало обустройство Успенского острова на Волхове.

На острове содержался целый благотворительный городок, обслуживающий не только островитян, но и жителей окрестных деревень. В него входили приют для малолетних, школа, бесплатная столовая, школа сестер милосердия, больница с амбулаторией, образцовая школа-хозяйство по огородничеству, молочная ферма и пасека. Как отмечалось в отчетах Алексеевскою общества, «основанием призрения на Успенском острове служит начало труда». Иными словами, все обитатели благотворительных заведений должны были заниматься посильным трудом. Даже «слабоумные», как их называли, выполняли соответствующую развитию работу.

В богадельне призреваемые, пользуясь полным содержанием от общества, оказывали ему помощь различными работами: пряжей, ткачеством и вязанием чулок. Более сильные и молодые женщины из призреваемых работали на кухне. Летом все участвовали в полевых работах. Под присмотром специалистов (один из них – известный в столице огородник Ефим Григоров, отмеченный многими медалями) на острове занимались огородничеством. Был приглашен даже специалист из Голландии, и закуплены лучшие породы коров. Существовало на острове и пчелиное хозяйство.

В детском приюте обучали грамоте, пению, рукоделию и всем работам по дому. Из приюта, по достижении 12 лет, дети поступали тут же, на Успенском острове, в практическую школу, где давались знания и умения, необходимые для самостоятельной жизни.

Девочек обучали кройке и шитью простых платьев и белья, вязанию чулок, кулинарному и «просфорному» делу. Мальчиков под руководством работавших на острове мастеров обучали ремеслам – печному, хлебопекарному, столярному, малярному. С 15-17 лет воспитанники приюта с разрешения совета Алексеевского общества отпускались на работу в Петербург – девочки становились горничными, мальчики поступали в различные артели.

На острове преподавали правила огородничества, раздавали семена крестьянам, давали им ссуды, предоставляли временную работу, а также занимались их культурным досугом – проводили лекции-беседы с «волшебным фонарем». Так постепенно деяниями Алексеевского общества планы отца Алексея воплощались в жизнь. В начале XX века Успенский остров стал маленьким благоустроенным городком: со своей пожарной машиной, собственным пароходом, водопроводом, даже с телефонной станцией на пять номеров.

Благотворительный городок на Успенском острове обслуживал не только островитян, но и жителей окрестных деревень. По мере возможности оказывалась помощь «натурой». К примеру, в 1903 году крестьяне ближней деревни Теребочево, «ввиду оскудения продовольственных запасов», получили для посева 68 кулей овса, а жители деревни Любынь – 34 куля.

Кроме того, на острове предоставлялась оплачиваемая работа всем нуждавшимся в заработке. В течение 1903 года на острове работало до 120 человек, получавших в общей сложности от 10 до 12 тысяч рублей в год. Часто Алексеевское общество приходило на помощь местным жителям, нуждавшимся в деньгах для оплаты налогов («податей»), и платило за них налоги в счет будущей работы, причем без начисления каких-либо процентов. «Не было случая, чтобы доверие это не оправдалось, – сообщалось в отчете Алексеевского общества за 1903 год, – ибо крестьяне, получив помощь с острова и освободившись чрез сие от гнета местных кулаков, охотно потом помогают острову в его нуждах».

По завету отца Алексея, на Успенском острове сохранился обычай не отказывать в пище всем нуждающимся в таковой. Только за 1903 год бесплатное питание на острове получили шесть тысяч человек.

Также местные жители окрестных деревень могли пользоваться на острове врачебной помощью в амбулаторной больнице. Некоторые больные снабжались не только лекарствами, но и перевязочными средствами, пищей и молоком. «Для одного больного, в избе коего разрушилась печь, был дан кирпич и сложена новая печь, – сообщалось в отчете Алексеевского общества за 1903 год, – а по смерти этого больного двое сыновей его взяты в обучение».

Успенский остров. Больничная кухня. Фото начала XX века

Многие больные получали медицинскую помощь у себя дома, куда специально выезжали сестры милосердия с Успенского острова. Врачебная помощь была бесплатной для всех обращавшихся, но каждый мог опустить посильный вклад в кружку в лазарете на нужды Алексеевского общества. Со временем на острове сложился настоящий медицинский центр для всей округи – здесь находились лазарет, больница с палатой для рожениц, барак для инфекционных больных.

Доктор работал один, но ему помогали шесть-восемь сестер. Сначала они «командировались» на остров из общины сестер милосердия святого Георгия в Петербурге, а потом здесь появилась своя община сестер милосердия, где их готовили за 2-3 года из воспитанниц приюта.

* * *

Капитал на нужды заведений Успенского общества складывался из взносов членов Алексеевского общества, пожертвований благотворителей, церковных доходов, кружечных сборов, а также «случайных доходов от продажи хлеба, молочных продуктов и др.». К примеру, общая сумма прихода за период с 1 февраля 1902 по 1 января 1904 года составила более 62 тысяч рублей, из них 42 тысячи – пожертвования благотворителей, а около 9 тысяч дал кружечный сбор в Казанском соборе. Кружечный сбор для Успенского острова продолжался в Петербурге и в последующие годы: кружка стояла не только в Казанском соборе, но и в Александро-Невской лавре, а также в церкви Департамента уделов (в этом Департаменте служил один из учредителей Алексеевского общества коллежский асессор Василий Васильевич Булыгин).

Успенский остров. В трапезной больницы. Фото начала XX века

В пользу Успенского острова поступали не только денежные, но и вещевые пожертвования. Сохранились подробные описи подобных даров, в них значатся: кирпичи и мешки ржаной муки, бочки цинковых белил и кожа для сапог, сахарный песок и пуговицы. В 1903 году настоятельница Воскресенского женского монастыря в Петербурге игуменья Валентина пожертвовала на нужды заведений на Успенском острове 4 мешка крупчатки, 2 мешка крупы-ядрицы и 1 ящик макарон; колбасных дел купец Федор Парфенов – 12 окороков, 10 пудов колбасы и 14 языков; а известные предприниматели Дурдины, владевшие в Петербурге пиво-медоваренным заводом, – 50 бутылок меда и 50 бутылок пива. В 1911 году известные столичные предприниматели купцы Александровы, владевшие увеселительным садом «Аквариум», подарили телефонную станцию на 5 аппаратов со всеми необходимыми принадлежностями для проводки по основным учреждениям на острове.

Упомянутый выше купец Адриан Ветошников также делал не только денежные пожертвования. Каждый год, кроме членских взносов, он обязательно присылал кожу для сапог. Но главной сферой приложения его денег на острове стала больница. В одном из ежегодных отчетов общества можно прочитать, что Ветошников пожертвовал на больницу 497 пудов кровельного железа и гвозди. В больнице иногда принимали до сотни больных в день. Лекарства из больничной аптеки отпускались бесплатно. При больнице открыли школу сестер милосердия.

Адриан Ветошников – настоящий патриот российского государства. Когда стране грозила опасность, он, как и многие русские купцы, откликался на общую беду. Во время Русско-японской войны вместе с купцом Михаилом Липиным на свои деньги устроил на Успенском острове лазарет для раненых солдат. Спустя десять лет, когда отечеству вновь грозила опасность, он снарядил на свои средства санитарный поезд, в нем два вагона загрузили подарками для бойцов.

За свои дела он удостоился государственных наград: ордена Св. Анны 3-й степени – за устройство лазарета в Русско-японскую войну и ордена Св. Станислава 2-й степени – за деятельность на благо Отечества в Первую мировую. С 1903 года Ветошников почти два десятилетия состоял старостой Успенской церкви на острове. В 1915 году он выделил личные деньги на постройку третьего по счету храма для Алексеевского общества. Этот храм освятили памяти погибших воинов.

* * *

Что же стало с Успенским островом, вскоре после революции переименованным в остров Октября? История уготовала ему тяжелые испытания, которые были связаны со всей российской историей XX века.

В 1918 году все благотворительные учреждения на Успенском острове, по распоряжению новых властей, перешли в ведение народного комиссариата социальной помощи. Сначала тут разместилась больница, затем – колония малолетних беспризорников. С начала 1930-х годов на острове помещался дом инвалидов. Перед войной, как пишет волховский историк-краевед Виктор Астафьев, здесь находилось 1200 инвалидов и 200 человек персонала, работали столовая, баня, прачечная, свинарник. В Успенской церкви, закрытой еще в 1923 году устроили жилье.

По разному сложились после революции судьбы учредителей Алексеевского общества. Многие из них покинули Россию вместе с первой волной эмиграции. Точно известно, что уехали в Париж, где потом жили и умерли, две активные деятельницы Алексеевского общества – сестры Бельгард. В частности, Варвара Валериановна Бельгард скончалась 16 октября 1934 года в возрасте 79 лет. Похоронили ее спустя два дня на знаменитом русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

Щедрый купец Адриан Ветошников остался в России. Коммерческие и благотворительные дела ему, разумеется, пришлось свернуть. К счастью, новые власти никого из Ветошниковых почему то не тронули, и Адриан Дмитриевич, хотя и стал «лишенцем» со всеми вытекающими последствиями, избежав преследований и высылки из Ленинграда, дожил до глубокой старости и умер в 1936 году…

* * *

Во время Великой Отечественной войны остров стал свидетелем страшной трагедии, о подробностях которой впоследствии старались не вспоминать, а о жертвах попросту забыли. Как уже говорилось, до войны в постройках бывшего благотворительного городка размещался дом инвалидов.

Когда в октябре 1941 года немецкие войска стремительно продвигались по Волхову с целью выхода к Ладожскому озеру, инвалидов хотели эвакуировать, но не успели: идущую к ним баржу разбомбили немецкие самолеты. Вскоре на остров пришли немцы, они находились здесь недолго, но оставили о себе печальную память. О том, что доподлинно произошло при немцах на острове Октября, сегодня сказать трудно.

«К сожалению, слишком поздно спохватились и краеведы, и журналисты, – писала в сентябре 2004 года на страницах районной газеты "Волховские огни" журналистка М. Володина, – сегодня нет в живых ни одного свидетеля, который мог бы рассказать, что же именно произошло на острове Октября, какой цинизм и бесчеловечность проявили те, на чьей совести – гибель сотен несчастных, ни в чем не повинных людей. Но мертвые молчат, а живые были тогда слишком малы и мало чем могут помочь. Их воспоминания отрывочны, иногда противоречивы, но общая картина поражает жестокостью и бессмысленностью произошедшего».

Есть сведения, что при отступлении наших войск часть инвалидов успели вывезти, остались только лежачие. Что стало с ними? По одним данным, немцы расправились с беспомощными инвалидами, по другим, калеки, брошенные сбежавшим персоналом дома инвалидов на произвол судьбы, просто умирали от голода. После того как немцы ушли с острова, умерших инвалидов оттуда перевезли на кладбище в Прусынскую Горку и похоронили в отдельной общей могиле.

«Говорят, война все спишет, – продолжала журналистка М. Володина. – Списала же она 62 миллиона погибших во Второй мировой, виновных только в том, что в роковую годину пришли они в этот мир. Вошли ли в этот скорбный список безответные калеки с маленького острова Октября? Или они – особый счет? Кому ж его предъявить, этот счет? Увы, историю вспять не повернуть, и единственное, что мы в силах сделать, – это поставить памятный знак на месте их последнего земного пристанища. Чтобы помнили – и дети наши, и внуки, и правнуки…»

После войны на острове Октября некоторое время помещался лагерь для немецких военнопленных. Затем сюда вернулся дом инвалидов, он оставался на острове до 1964 года, пока его не перевели в город Волхов. После этого на острове наступило полное запустение.

Священник Алексей Колоколов с воспитанниками духовного училища

Останки отца Алексея, захороненные 31 января 1902 года в Успенской церкви на острове, в 1935 году вынесли за пределы острова его новые хозяева, а потом, без лишней огласки, верующие перезахоронили в церкви Святого Алексия Божиего Человека в лесном скиту Сиглинка в двадцати километрах от города Волхова. Потом место захоронения утратили, и только несколько лет назад, благодаря деятельности Волховского отделения общественного фонда возрождения «Благовест» и лично его руководителя, краеведа Николая Федоровича Шверикаса, а также с помощью жителей Волховского района, останки отца Алексея нашли в руинах церкви. Отсюда их передали в храм Архангела Михаила города Волхова, и 6 ноября 2001 года они нашли покой на родине протоиерея Колоколова в деревне Прусына Горка – на сельском кладбище возле родительской могилы отца Алексея. Перезахоронение, с благословения митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира, осуществил настоятель Волховского храма Архангела Михаила отец Андрей (Яхимец).

Возвращению имени Алексея Колоколова и памяти о нем в конце 1990-х годов немало способствовал известный волховский краевед Виктор Астафьев, автор сборников «Тропинки в прошлое» и «Волховский исторический календарь». Его очерк «Островок человечности» о судьбе духовного и материального наследия Алексея Колоколова и Алексеевского общества стал ярким обращением к современным читателям с призывом помнить, чтить, беречь, сохранять и возрождать историческую память об этом удивительном подвижнике волховской земли.

Внутреннее убранство Успенской церкви на Успенском острове. Фото начала XX века

В 2000-2004 годах трудами многих людей – краеведов, историков, журналистов, музейных работников – имя Алексея Колоколова стало известным широкому кругу общественности. С очерками и статьями на эту тему выступали местные газеты «Волховские огни», «Голос Ладоги» и «Волховская земля», студия «ТВ-Волхов» создала видеофильм об отце Алексее Колоколове и Успенском острове. Ученики Волховской городской гимназии в 2002-2003 годах подготовили исследование на тему «Страницы истории. Остров Октября (Успенский)»; их работа получила диплом первой степени на VI международной конференции «История и культурное наследие», проходившей в 2003 году в Санкт-Петербурге.

* * *

Отец Алексей (Колоколов) в 2001 году решением комиссии по канонизации новомучеников РПЦ Петербургской епархии как подвижник веры и благочестия признан достойным для сбора материалов о его деятельности.

16 января 2002 года торжественно отмечалось столетие кончины отца Алексея, а 15 июня 2003 года, в день второй годовщины обретения останков Алексея Колоколова, на его родине в Прусыной Горке останкам праведника поклонились первые паломники из Санкт-Петербурга…

Прежний Успенский остров без преувеличения допустимо назвать маленькой моделью идеальной России – это именно то, чего так не хватает на Руси для спокойной, тихой, величавой жизни.