Текст книги "Версальские кружева"

Первое: нужно ли ему сходиться с этой женщиной и делать ее своей любовницей; второе: нужно ли посвящать ее в конфликт с Виктором и разворачивающуюся борьбу за цементный завод. Короткий разговор на рынке не давал ему ответов на эти вопросы, и он решил, что вернется к их осмыслению сразу после сегодняшнего ужина.

Позавтракав, он, держа в руках нарезанные куски сала, поднялся на второй этаж. Открыв окно, Михаил привычно закрепил сало на проволочных крючках, а развешивая, старался создать красоту и некий дизайн.

Птицы слетелись очень быстро, однако любоваться плодами своего труда и игрой пернатых ему не довелось – пришедшая на телефон смс от минского адвоката сообщила ему, чтобы он как можно быстрее ознакомился с текстами заявлений в милицию.

Включив компьютер, Михаил быстро отыскал в скайпе документы и погрузился в работу.

– МВД Республики Беларусь, заявление, – стал он читать вслух, стараясь осмыслить каждое слово. – Я, гражданин такой-то, проживаю там-то, находясь в дружеских отношениях с Масюковичем Виктором Васильевичем, по его совету приобрел девяносто девять процентов уставного фонда компании «Белевроцемент». По его же совету, исходя из того, что постоянно проживаю в Российской Федерации, выдал доверенность его зятю – Ленскому Владимиру… Ох ты, какая у тебя фамилия! А ведь я так и не удосужился ею поинтересоваться… Так вот откуда такая прозорливость и расчетливая двуличность! У тебя, юноша, явно еврейские корни. Все делаешь тихим сапом – компанию тестя к рукам прибираешь, и любовницу не афишируешь. Так-так, ну и что же там дальше… – Вернулся он к чтению документа. – …Доверенность зятю – Ленскому Владимиру, со всеми правами и полномочиями. Который, не ставя меня в известность, в начале февраля этого года продал мою долю бизнеса кипрской компании. Он же подделал мое распоряжение о переводе денег за «Белевроцемент» на якобы принадлежащую мне компанию на Виргинских островах. Состряпать такой документ ему помогла его жена, Масюкович Ангелина, которая, находясь со мной в интимных отношениях, похитила, из моего дома чистые листы с моей подписью. Денег с продажи компании я не получал, действующий по доверенности от меня Владимир Ленский от встреч и разъяснений отказывается. Посему считаю действия членов семьи Масюковичей спланированным мошенничеством, и прошу провести расследование данных обстоятельств, так как я располагаю документами, подтверждающими принадлежность кипрской, а также трех оффшорных компаний, господину Виктору Масюковичу. Михаил Сергеевич, – перешел он к чтению пояснений адвоката, – считаю пока нецелесообразным указывать что-то о деньгах, которые вы одалживали Ангелине, а так же, думаю, не стоит в одну кучу валить и долги семьи за взятые у вас ювелирные украшения. Видите ли, конкретно сейчас мы рассматриваем один, самый главный эпизод мошенничества, который связан с нарушением указа Президента о защите прав инвесторов и инвестиций в Республике. Получается так, что иностранный гражданин приобрел белорусскую компанию, но уже через короткий промежуток времени остался и без денег, и без бизнеса Для милиции это – наиболее значимое преступление; оно куда серьезнее, чем ваши частные взаимоотношения, долги и драгоценности. А вот уже когда начнется проверка по вашему заявлению, тогда мы и предоставим оставшуюся информацию, которая и поможет сформировать у следователя отношение ко всем фигурантам дела Вот, например: сегодня мне уже удалось установить, что Виктор Масюкович, его бывшая жена Нина, на которую он переписал часть своего имущества, и дочь Ангелина нигде не работают, официально нигде не числятся, налоговых деклараций никогда не подавали, и в тоже время – являются собственниками недавно приобретенных квартир и дорогих машин. Нарушением так же является наличие у них в собственности иностранных компаний и счетов в заграничных банках. В Республике есть четко установленное положение, в каких органах государства любой гражданин должен получить разрешение на ведение бизнеса за пределами страны Михаил Сергеевич, предлагаю вам согласиться с моими доводами. С Уважением, Виталий Константинович.

Михаил поднялся из-за стола и перешел в кресло напротив окна. Два красных снегиря сидели на слегка покачивающейся ветке и, уже насытившись, сала не клевали.

На фоне снега и голого дерева птицы были великолепно красивы. Яркие, ладные, они, распушив перья, казались игрушками, забытыми в детской песочнице.

Любуясь созданным нм натюрмортом, Михаил неожиданно вспомнил легенду о снегире, услышанную им на Алтае, в горной Шории.

В далекие времена снегирь был всего-навсего серой птичкой, живущей на ветках деревьев. Наступившая зима принесла ему голод и холод. Он видел, как внизу, в сугробе, в норке жила полевая мышь. Не имея проблем, она питалась заготовленными с осени запасами зерна, согреваясь под толстым слоем снега.

И вот однажды, когда последние силы стали покидать его, он спустился с ветки и, подлетев прямо к мышиной норке, заговорил.

– Послушай, – обратился он к полевке, – давай будем жить вместе. Зима такая длинная, а вместе нам будет весело и хорошо. Когда же закончатся запасы твоей еды, мы поднимемся в мой дом на дерево, и будем питаться там.

Мышка пустила снегиря, и они в тепле и достатке прожили до ранней весны.

Но вот однажды они проснулись и увидели, что у них не осталось ни единого зернышка.

– Все, снегирь! – сказала мышка. – Пойдем теперь жить и питаться в твой дом.

Ничего не ответила птичка, просто вылетела из норки и села на ветку дерева.

Долго, долго ждала полевка приглашения. Наконец, голод заставил ее саму вскарабкаться на дерево, где на голой ветке, без дома и запасов, сидел снегирь. Обманутая мышь в гневе набросилась на снегиря и оцарапала птице грудь.

С тех пор все в лесу знают, что красивая, красногрудая птица – обманщица, привыкшая выживать за чужой счет.

Михаил улыбнулся, возникшая в его голове аллегория с легендой о снегире и жизнью семьи Масюковичей развеселила его. Яркие, красные птицы очень походили на Виктора и Марго – обман позволял им сытно питаться и красиво жить, но теперь именно ему предстояло сделать так, чтобы весь «лес» и его обитатели узнали о лживой сущности любующихся собой «птичек».

Он поднялся с кресла, спугнув дремлющих снегирей, и вернулся к компьютеру.

«Виталий Константинович, – начал Михаил писать ответ адвокату, – полностью согласен с вашим мнением. Завтра подавайте заявление, жду… – Он задумался и, зачеркнув слово «жду», продолжил: – С нетерпением жду начала следственных действий и ваших комментарий к ним».

Нажав на кнопку «отправить», он азартно щелкнул пальцами и ладонями отбил по столу барабанную дробь. Планы и проекты, так долго живущие только в его голове, переходили в стадию конкретных действий и поднимали его на следующую ступень развития событий.

Настроение, заигравшее в нем желаниями немного встряхнуться, провести вечер в казино или даже сходить на дискотеку, подтолкнуло его отыскать визитку Кристины, и он набрал ее номер.

– Ну, что, – начал он, не здороваясь, словно они расстались всего несколько минут назад, – когда поедем ужинать?

– Миша, это ты?

– Я. А что, по телефону голос плохо узнаваем?

– Да. Только теперь услышала знакомые интонации. Ужинать, говоришь…

– Кристина, я думаю, ресторан выбираешь ты. И мне бы хотелось, чтобы он был самым лучшим.

– Да-а-а? Ты меня прямо озадачил! Хорошо, я буду думать, а ты через час подъезжай к парковке рынка – я живу совсем недалеко от него. Ну, все, пока!

– Договорились! – И в трубке послышались гудки.

Михаил пошел в душ, интерес встречи интриговал его, добавляя азарта настроению.

Натирая тело пенистым гелем, он мысленно представил, как после ужина привезет Кристину в дом, а запах его кожи и волос доставит ей удовольствие. Тщательно выбривая себя, он, продолжая играть воображением, почти увидел касание своей щекой гладкой кожи ее тела.

Подбирая себе гардероб, Михаил был строг и развязан одновременно: черный костюм плохо сочетался с розовой рубашкой, но полностью отражал его теперешнее настроение и разброд мыслей.

Ровно в назначенное время он подъехал в условленное место, где уже стояла Кристина и очень даже мило улыбалась.

– Ты точен, – сказала она, усаживаясь на переднее сиденье. – Сейчас едем на проспект, а потом к центру, там есть «старое место» – недавно отреставрированный комплекс, в нем находится один ресторанчик, маленький, уютный, но мне там всегда вкусно и приятно.

Они ехали молча. Казалось, от утренней кокетки не осталось и следа. Кристина напряженно смотрела на дорогу, Михаил, бросая взгляды на ее лицо, видел стеснение и даже робость.

Подъехав, они поставили машину и вошли в ресторан. Кристина, заказавшая столик заранее, знала куда идти, и поэтому, взяв Михаила за руку, повела его за собой.

Процесс изучения меню и последующий за этим заказ на какое-то время отвлек их от мыслей друг о друге, но, как только вино было разлито по фужерам, глаза их встретились, и она заговорила первой.

– Миша, мне так неловко… Получается, я сама напросилась на ужин. Сегодня утром зачем-то взяла и нагрузила тебя рассказами о Викторе. Наверное, когда мы расстались, ты подумал, что я очень легкомысленная и ветреная… – Она вращала фужер в руках, напряжение читалось на ее лице.

– Кристина! Что за самобичевание, откуда такие мысли?! Давай, лучше, выпьем за наше знакомство и хороший вечер.

Она молча кивнула, чокнулась и сделала только один маленький глоток.

– Нет, ну, так не пойдет! Ты либо выпей все до конца и начни отдыхать, либо выговори все и… тоже начни отдыхать. – Михаил пододвинулся к ней совсем близко.

Кристина улыбнулась – уверенное, открытое лицо Михаила располагало к доверию, и она, сделав еще один глоток вина, начала говорить.

– Понимаешь, Миша… Виктор старше меня на двадцать лет, он – отец моей лучшей подружки… – Женщина вздохнула и вяло махнула рукой. – Хотя, нет, что я говорю! Теперь уже бывшей – я не хочу встречаться с Марго. Мне кажется, она сыграла большую роль в том, чтобы Виктор оставил меня. Я сначала не любила его – маленький, неказистый такой, вечно щупающий свой пресс… но потом я увидела в нем несчастного, одинокого человека. Вспомни, у него всегда грустные глаза. Нина была его женой семнадцать лет, а он в следующую же секунду, как только заработал свои первые деньги, ушел от нее, заодно махнув рукой и на Марго. Это сейчас он приезжает к Нине каждое утро, дает на ее содержание деньги, а всего год назад он жил со мной в купленной им квартире, мы ездили отдыхать в Швейцарию, катались на лыжах и мечтали о семье… Потом случился огромный скандал – любовник Марго увидел меня на дискотеке с моим хорошим знакомым, чего-то наплел ей, а та убедила отца, что я наставляю ему рога. А так, как измена – это первое, что приходит в голову мужчинам в возрасте, когда они живут с молодыми женщинами, то Виктор, не став исключением, собрал свои вещи и ушел. Теперь ты понимаешь, Миша, что у меня в этом городе практически не осталось перспектив в общениях с мужчинами… Во-первых, все знают, кто такой Виктор; во-вторых, у меня теперь устойчивая репутация гулящей женщины. – Она подняла фужер и сделала еще один глоток, щеки ее покрылись румянцем, пятна на шее убедительно говорили о ее нервном состоянии.

– Кристина! – Михаил обнял ее и прижал к себе. – Прошел целый год! Ты молодая, красивая женщина… ну, что за хандра?! К черту всех ваших мужиков, если они не видят такой красоты! А если еще при этом оглядываются на какого-то Виктора, тогда зачем они вообще такие нужны?! Не верю, что ты не ловишь на себе мужские взгляды!

– Миша… – Она положила голову ему на плечо. – Мальчиков похотливых – хоть отбавляй! А такого, чтобы как друг обнять мог, выслушать – нет. Я и сейчас не знаю: правильно ли я поступила? Открылась тебе, малознакомому человеку, словно в поезде попутчику…

Он наклонился к ней, она потянулась ему навстречу и теплые, нежные касания соединившихся в поцелуе губ заставили их на секунду забыть об окружающих.

– Вот же ты сука!! – От резкого крика Михаил вздрогнул и повернулся – рядом со столом стояли Марго и Вова.

Какие-то секунды все смотрели друг на друга, пытаясь оценить ситуацию. Но, похоже, нервы Марго были натянуты больше, и она, грубо выругавшись матом, выбежала из помещения. Вова, постоянно оглядываясь, вышел следом. Люди, сидящие в зале, улыбались – конфуз был понятен всем присутствующим, кроме сидящих в недоумении Михаила и Кристины.

– Что это было? – заговорил он первым. – Ты не знаешь, это она так меня пыталась оскорбить или тебя?

Кристина пожала плечами – этот же вопрос крутился и на ее языке.

– Может, Марго, несмотря на ваше расставание, все еще ревнует тебя? Потому что лично мне кажется, что, когда она выругалась, то смотрела на тебя.

– А мне… – Михаил поднял фужеры. – …Думается, что она именно тебя делает виноватой в увиденном, потому что мальчиков обычно «суками» не называют.

Они улыбнулись друг другу, выпили вина и, на радость всему залу, поцеловались снова.

Михаил вернулся домой один и очень поздно. Смешанные чувства, – хотя, конечно, не без примесей алкогольных паров, бродили в его сознании вопросами. Необходимости спать с Кристиной у него не было, сказать, что она вызвала у него игру чувств и химическую реакцию, он тоже не мог, но с момента расставания с ней у ее дома она не покидала его мыслей.

Устроившись в кровати, Михаил выключил свет и, удобно подбив подушку, закрыл глаза. Не запретив себе перед сном вспоминать ее губы и, вероятно, красивую, крепкую грудь, которой он несколько раз коснулся вовремя поцелуя, Михаил вскоре уснул.

Утро началось для него с такого же стука по оконному стеклу, как и накануне.

– Твою дивизию!! – запрыгивая в тапочки, выпалил он, выходя из спальни в зал второго этажа.

За окном было настоящее сражение – воробьи, пытаясь прорваться к остаткам сала на крючках, садились, взлетали, шумели и галдели, оттесняя более крупных синиц и снегирей.

– Ах вы, паршивцы! Спать папе не даете!! Что, ночной холод прибавил аппетита? – Он подошел вплотную к стеклу. Птицы, увлеченные своими проблемами, на этот раз совершенно не испугались его. – Витя, Марго, ну, что же вы так себя ведете! – Он улыбнулся – идея присвоить имена может быть совсем другим, не вчерашним снегирям, исходя из вспомненной им легенды, развеселила его. – Давайте, воробушки, я вам помогу – отпугну этих жирных красавцев.

Михаил открыл окно, встревоженные снегири тут же спикировали вниз.

– Ах, как хороши!

Алые грудки на белом снегу ласкали глаз и, несмотря на сравнение с конкретными персонажами, принесли Михаилу утреннюю радость.

Воробьи, получившие карт-бланш, тут же, не обращая внимания на близость человека, отталкивая и скандаля друг с другом, принялись склевывать замерзшее сало.

Приняв душ и сытно позавтракав, Михаил решил вернуться в кровать и немного поваляться. Теперь, по его мнению, ему опять предстояло ждать, когда проверка представленных в МВД документов закончится, и в милиции откроют уголовное дело на Вову.

Звонок в дверь удивил его. Марго, после всех инцидентов и разговоров, появиться точно не должна была; Кристина хотя и знала его адрес, но, исходя из их вчерашнего общения, не была похожа на женщину, которая сама, после первой же встречи бежит к едва знакомому мужчине. Звонок повторился настойчивее. Михаил поднялся с кровати и выглянул на улицу – прямо под окнами стоял незнакомый мужчина и жестами указывал ему на входную дверь. «Их двое – один звонит, второй контролирует окно», – мелькнула мысль в сознании Михаила.

Он внимательно оглядел окрестности и заметил старую «копейку» с водителем, стоящую недалеко от его машины.

– Менты пожаловали, – сказал он сам себе и пошел вниз – открывать дверь.

Михаил ошибся – парней оказалось трое. Одетые в штатское, они, помелькав перед глазами корочками своих удостоверений и не спрашивая разрешения, вошли в прихожую, оставив хозяина на пороге дома.

– Эй, мужики, – резко заговорил Михаил, – кто сказал, что у вас есть право вваливаться в дом?! Ну-ка, быстро все на крыльцо! Поздоровайтесь, представьтесь, озвучьте причину прихода, а я уже тогда буду думать – пустить вас в дом или нет.

– Слушай, ты не охерел ли, мужик?! Документы наши видел? Мы – оперативники, и у нас есть сведения, что у тебя в доме хранится незарегистрированное оружие. Поэтому в твоем разрешении мы не нуждаемся! – Все трое стали разворачиваться и уже, было, пошли дальше, как Михаил быстро догнал их и закрыл своим телом вход в холл первого этажа.

– Значит, так, господа опера! Законы все равно никто не отменял. Я могу с любым из вас тут остаться, чайку попить, а остальные ровненькой рысью бегут к прокурору за бумажкой, разрешающей вам обыск в моем доме. А до тех пор, пока у вас ее не будет, никто из вас дальше этого коридора не двинется.

Они переглянулись, тишина была очень напряженной. Холодный ветер врывался в открытую дверь, задувая в холл одинокие снежинки.

– Да, кстати! А когда вернетесь с постановлением, не забудьте заодно пригласить и понятых, а то сейчас вы очень напоминаете простых бандитов, пытающихся проникнуть в мое жилье. И есть еще один аргумент, по которому вам придется очень аккуратно выполнять все положения закона. Я – офицер военной разведки Российской Федерации, а в соответствии с протоколами, подписанными между странами СНГ, на территории Белоруссии мои документы действительны Брест – пограничная зона, и тут находятся российские пограничные войска. Думаю, вам и вашему начальству придется много писать и причем – на самом высоком уровне, объясняя причину такого вот «детского» вторжения, больше похожего на гоп-стоп.

Парни переглянулись, их лица уже больше не отражали суровости блюстителей порядка, более того – мысли, бегающие в их головах, придали глазам выражение растерянности и неуверенности.

– Ну, что, концерт по заявкам начальника милиции окончен! Вы лучше меня знаете, что прокурор не в курсе этой самодеятельности. Поэтому – давайте, выходите… – Михаил показал рукой на дверь.

– Покажите нам ваше удостоверение, – заговорил один из милиционеров.

– Оно у меня наверху… но извините, доверия к вам нет. Я поднимусь на второй этаж, а вы мне в кухонный шкафчик пистолет со спиленным номером положите или наркотики в заварной чайник. Нет, ребятки! Сейчас вы выходите из дома, я закрываю дверь, приношу удостоверение и показываю его вам через дверную щелочку.

Михаил улыбнулся, уверенность в его голосе и спокойное поведение делали свое дело – оперативники отступали.

– Хорошо, – снова заговорил тот же милиционер, – мы вернемся к руководству и доложим, но если бумага прокурора будет – пеняй на себя, разведчик, устроим тебе Юрьев день!

– Угроза?.. Да вы тут совсем зарвались, ребятки! Вам ли не знать, как легко меняется ветер при вашей работе. Например… – Михаил достал телефон из кармана. – В столице, городе Минске, – если вы еще помните, что подчиняетесь республиканским властям, а не сидите тут удельными князьями, – есть комитет собственной безопасности. Как вы думаете: разговор, который сейчас между нами случился, а особенно где вы угрожаете мне – заинтересует их?

Все трое снова посмотрели на Михаила и, развернувшись, словно по команде вышли из дома Закрыв за гостями входную дверь, он прошел на кухню. Легкий озноб, вызванный напряжением и непредсказуемостью ситуации, сделал его руки ледяными Неприятное, тревожное состояние продолжения возможных провокаций нотками липкого страха зазвучало в его сознании Остро вспыхнуло желание как можно скорее убраться из этого дома.

Он налил себе воды, стресс сделал его губы сухими.

– Тут явно что-то не так… Мое заявление только сегодня попадет в МВД, а мальчики уже нарисовались. Похоже, получили задание слепить какую-то провокацию, а потом, чтобы дело не заводить, сделали бы мне одолжение и разрешили покинуть Белоруссию. – Рассуждения вслух стали приносить ему успокоение. – Ладно, этих дурачков я спровадил… Сейчас они отрапортуют, и дальше будет два пути: они либо отойдут в сторону, подключая бандитов, либо продумают что-то более изощренное. При всех вариантах сидеть в дома будет неправильно, а это значит, что… – Он задумался и подошел к окну, снег повалил крупными хлопьями. – Значит, мне нужно уезжать, и как можно быстрее.

Михаил, поднялся на второй этаж, достал чемодан и стал складывать вещи. Несколько минут он думал только о том, что делает в данный момент, собранность была нужна ему, как никогда. Постоянно притормаживая себя и свои эмоции, он старался быть спокойным, продумывая каждое движение.

Вскоре все было на своих местах – чемодан в багажнике автомобиля, сало на ветках яблони, документы, деньги и телефон в карманах.

Несколько минут он посидел в зале у камина, тишина и падающий за окном снег напомнили ему о времени, проведенном в этом доме.

– Пора, – скомандовал он себе, поднимаясь с дивана. – Будем надеяться, что я с тобой, – обратился он к дому, – еще увижусь.

Поставив отопление на десять дежурных градусов, Михаил вышел и, оставляя свежие следы на выпавшем снегу, пошел к машине. Дорога до Минска, – а именно там, по его мнению, и должны будут происходить главные события, связанные с его делом, была дальней и сложной.

Виктор Васильевич расхаживал по своей кухне взад и вперед, смутное чувство тревоги не покидало его с самого утра. Марго позвонила и уже ехала к нему, ей тоже не терпелось как можно быстрее узнать, чем закончиться провокация, придуманная папиным другом – начальником милиции.

Звонки в дверь и по телефону раздались одновременно.

– Да! – выкрикнул он громко, пропуская дочь в квартиру. – Ну, Семеныч, чем порадуешь?

Марго чмокнула отца в щеку, скинула пальто и прошла следом за ним на кухню.

– Та-ак… е-е-е… бляха! – Слыша слова Виктора, дочь, – по обилию раздраженных возгласов и ругательств, поняла, что дело не выгорело.

Положив трубку, Виктор сел за стол напротив дочери и стал рассказывать:

– Марго, как ты могла пропустить такое? – начал он с упрека. – Миша твой – офицер военной разведки, и со слов оперов, которые попытались зайти к нему в дом, человек очень опытный. Семеныч сказал, что он выставил его работников, как детей. Марго, кого ты привела в нашу семью?! И Вова твой – тоже еще тот засранец! – Виктор поднялся и опять стал ходить по кухне. – Говорил ему: все про Михаила в интернете найти! Так нет же – он выдвинул дебильную гипотезу о хищении у ливанцев украшений, и давай ее раскручивать… И это вместо того, чтобы внимательно искать факты из его прошлого!

Марго молчала. Все, что она сейчас слышала, никак не укладывалось в ее голове. Какая-то разведка, нотки испуга и страха в голосе отца, вина мужа не давали ей возможности сосредоточиться и понять, что произошло.

– Папа, что ты нервничаешь? Ну, не получилось подкинуть ему пушку, и что? Я, кстати, всегда этих твоих ментов глупыми считала… они только деньги у тебя брать умеют! А понадобилось серьезное дело сделать, так нету их, сдулись!

– Марго, ты что, не понимаешь? Одно дело – мы тут лоха кинули при переоформлении компании, другое – офицера разведки, который сидел здесь не просто так. Наверняка у него есть руководство, связи, и если наша липа попадет к более подготовленным и влиятельным людям, Михаил легко подаст на нас в милицию и потребует через суд вернуть себе компанию обратно. И тогда получится, что за двадцатку зелени и побрякушки он заберет у нас одну из лучших компаний стоимостью более миллиона долларов!

– Ой, папа, ну откуда такие мрачные мысли! Ну и продал Вова его долю, так по доверенности же! Ну и перечислил деньги на Виргинские острова, так по его же, собственноручно подписанному, поручению. Папа, возьми себя в руки! Что за паника? У тебя все схвачено, люди прикормлены, а ты психом по кухне носишься…

Виктор остановился и посмотрел на дочь, ее рассудительность и спокойствие понравились ему. А мысль, что он воспитал себе отличную замену, отозвалась приятными ощущениями. Включив чайник, Виктор достал из шкафа вазу с орехами и поставил ее на стол.

– Это все так, девочка моя… может, я, конечно, и вибрирую лишнего, но жизнь научила меня думать о самом плохом. А самым плохим в этой ситуации является пусть и небольшая, но все-таки возможность докопаться до учредителей компаний, купивших долю и получивших за это деньги.

– И что? Ты-то какое отношение к этому имеешь? Ты что, документы подписывал, поручения подделывал? Где в этой ситуации плохой для тебя конец?

– Что ты хочешь сказать? Конечно, все это подписывал твой муж, и сам я нигде не свечусь, но Вова выполнял мои указания, и мне очень не хочется им рисковать, а тем более – подставлять его.

Марго скривилась в гримасе раздражения – ее отец, добившийся всего своим упорством, сейчас говорил какие-то глупости и ерунду.

– Папа, мой муж – взрослый мальчик. Он все делал сам и осознанно, и я уверена – он выкрутится из любого положения. Вова, конечно, не мачо, но уж точно не дурак. Поэтому давай больше не будем каркать и страдать. Не получилось с ментами, позвони банджам – они-то, я надеюсь, могут нарушить закон и вломиться в его дом. Наркотики ему подбросьте, разборку с аварией на дороге устройте… в конце концов, его и просто подкараулить можно.

– Марго, уж очень огромный зуб у тебя на Михаила! Ладно, сегодня свяжусь с «Гвоздем», у него самые мощные быки в городе… Наедем, можешь не волноваться! – Виктор вспомнил про чай и налил его дочери.

– Зуб, говоришь… Папа, это – не зуб, это – месть обманутой и брошенной женщины. Этот гаденыш, похоже, параллельно встречался и жил с Кристиной, шлюшкой, которую ты ко всем чертям послал!

Виктор плюхнулся на диван, лицо его приняло выражение глубокого разочарования.

– С чего ты взяла?

– Сама вчера видела! Мы с Вовой пошли в старый город поесть, заходим в ресторан, а они там не просто сидят и разговаривают… – Она сделала паузу. – Целуются взасос, не стесняясь посетителей! Поэтому скажи бандитам – пусть и около ее дома караулят, он может сейчас запросто перебраться и к ней жить.

Виктор глубоко вздохнул и громко выдохнул. Новость снова вернула ему состояние испуга.

– Ох, Маргоша, не нравится мне все это! Очень близко мы Михаила подпустили к себе, и крутится он вокруг нас неспроста. Представляешь, какие подробности из моей жизни рассказала ему Кристина?.. – Он опять глубоко вздохнул, напряжение принесло ему усталость.

– Ладно, пап, нечего чаи гонять! Ты давай, звони гвоздям, молоткам или как их там зовут… А я поехала, у меня еще целая куча колхозных дел, и тебе лучше ничего о них не знать. – Она встала, поцеловала отца на прощание и, не удержав входную дверь, сильно хлопнула, закрывая ее.

Сев в машину, Марго завела двигатель. На самом деле, никаких планов у нее не было, просто говорить об одном и том же ей уже надоело, а неуверенность отца вообще раздражала ее.

Выехав на проспект, она вспомнила, что уже давно не баловала себя подарками. Поэтому, перебрав в памяти свой гардероб, она остро ощутила, что на весну ей нужна новая светлая сумочка.

Михаил рулил уже два часа. Дорога, несмотря на то, что была пуста, быстро ехать не позволяла Снежные переметы, гололед на возвышенностях, дворники, размазывающие грязь по стеклу держали его в напряжении.

Отключив радио, неприятно трещавшее из-за некачественного приема станций, он достал из нагрудного кармана пиджака свой телефон и с удивлением обнаружил пропущенный звонок.

Номер был ему не знаком и начинался с девятки, память, хранившая телефонные коды стран, подсказала ему, что это был Израиль.

– Странно, – стал рассуждать он вслух, опуская телефон на соседнее сидение, – кто бы это мог звонить? – Он снова взял трубку и еще раз посмотрел на номер. В тот же момент очередной звонок от того же абонента высветился на экране.

– Але, Миша! Это Глеб, узнаешь меня?

– Да, конечно! Только, вот, номер у тебя странный какой-то… Девятьсот семьдесят два – это же код Израиля?..

– Правильно, я как раз сейчас сижу в аэропорту Тель-Авива! Летал на один денек на алмазную биржу, теперь возвращаюсь домой, на Кипр. Есть немного свободного времени, вот и решил тебе позвонить. Узнать как дела, что крестники твои делают, ну, и как вообще твое самочувствие.

– О, спасибо, Глеб, спасибо! Да все нормально. Сейчас еду из Бреста в Минск, дорога ужасная, руль двумя руками держу, метет по полной программе. Крестники перешли к действиям, напустили на меня местных оперов… Но ты же понимаешь – у нас военного опыта ложкой не перечерпать, локтями не измерить.

– Так значит, все нормально?

– Нормально! Лучше расскажи, чего тебя в Израиль понесло, да еще и на алмазную биржу.

– Рафф продавал. Между прочим, как раз из Анголы, катокского месторождения.

– Опа! – От неожиданности Михаил даже присвистнул в трубку. – Просто приехал с камнями и продал их?

– А что тебя так удивляет? В мире полно официальных мест, где тебя никто не спросит, откуда ты взял алмазы. Действует обычный закон рынка – выкладываешь на стол камни, специалисты их смотрят и тут же платят наличными.

– Как это? Ты хочешь сказать, что они сами цены назначают?

– Сами, конечно. Но если ты с ними не согласен, то при каждой алмазной бирже есть независимая американская геммологическая лаборатория. Платишь деньги, и они делают свое заключение, которое принимается во всем мире.

– Здорово, я такого не слышал! А скажи: я могу прямо с улицы зайти в это здание, и – как ты говоришь – выложить камни на стол?..

– Миша, ты мне при нашей встрече явно не все рассказал! – Глеб засмеялся. – Твои вопросы подсказывают мне, что это – отнюдь не простое любопытство.

– Да нет же…

– Не оправдывайся! – перебил его Глеб. – Мне будет приятно помочь тебе. Поэтому, когда ты захочешь конкретно поговорить на эту тему, я сделаю тебе вызов на Кипр, ты прилетишь, и мы все обсудим.

Одно могу сказать точно, у меня есть партнеры, которые встретят тебя в Бен-гурионе, поселят рядом с офисом продаж, словом – сделают все необходимое, понимая при этом, что комиссию получат с покупателя.

– Что это такое – Бен-гурион?

– Миша! – В голосе Глеба послышалось удивление. – Коды Израиля знаешь, а название аэропорта столицы – нет! Срочно заканчивай свои дела в Белоруссии и лети знакомиться с Землей Обетованной. Поверь – тут есть, на что посмотреть!

– Договорились! Передавай привет жене! Скажи: до сих пор вспоминаю ее форель в шампанском. – Михаил замолчал и после небольшой паузы продолжил: – Знаешь, Глеб, я опять чего-то напортачил в личной жизни… Ты так хорошо и правильно говорил про семью… но, представляешь, случайно встретился с одной знакомой женщиной, поужинал с ней в ресторане, и чего-то меня повело, фантазии разыгрались, желания всякие в голове появились…