Текст книги "Версальские кружева"

Первые диалоги были обыденно скучны и ничего нового для себя он не услышал. Раздевшись, Михаил, лег под одеяло и с удовольствием ощутил приятную истому расслабления. Он закрыл глаза, и уже совсем, было, собрался спать, как неожиданно незнакомый ему женский голос повел разговор с Вовой, заставив Михаила, укутавшись в одеяло, вернуться к компьютеру и снова начать прослушивать эту запись.

– Вовчик! Привет, мой дорогой!

– Ой, Оксаночка, зайчик мой, вот не поверишь – уже рука тянулась к телефону, хотел тебе звонить. Ты, как говорится, прямо с языка мой звонок сняла!

– Да, я знаю, что мы думаем одинаково! Ты вчера ушел, и мне сразу так одиноко стало…

– Оксаночка, не скучай! Все будет хорошо, нам еще немного осталось потерпеть, и я уйду. Новую квартиру я уже оформил на маму, Марго и вся ее семейка пока ничего не знают. Мне легче, когда ты у меня есть, когда родители поддерживают, а мама так прямо и говорит: «Бросай свою гулящую и создавай с Оксаной нормальную семью». Знаешь, как она тебя любит!

– Знаю, мне тоже твои родители очень нравятся! Но мне так трудно и тяжело осознавать, что ты там, рядом с ней, с этой дрянью продажной… Вчера ходила на девичник – Анька замуж собралась. Выпили, стали болтать, ну и, конечно же, опять про твою звезду заговорили. Вы же Новый Год в деревне справляли? А Анюта со своим парнем – она из той же деревни, что и Масюковичи. Ночью они пошли на дискотеку и увидели Марго с Кириллом. Они что, опять начали встречаться? Стояли посреди зала и целовались, никого не стесняясь, а потом и вообще укатили куда-то. Я думала, она только с этим москвичом крутит, а она еще и со своим старым любовником встречается!

– Оксана, на что она тебе далась? Ты же знаешь – мне наплевать на нее, на то, с кем она трахается и кому рога ставит. Я – муж только по паспорту. Сейчас, вот, квартиру дострою, компанию Виктора на Виргинских островах – я тебе рассказывал про нее – на себя перепишу, и можем с тобой валить отсюда, куда подальше.

– Володя, скажи мне – только честно – это не очень опасно?.. Ведь получается, что ты за спиной у тестя его компании на себя переписываешь!

– Стремно, конечно… У него связи и в горисполкоме, и в прокуратуре, но это же я ему компьютерное обеспечение делаю! Представляешь, сколько у меня на него есть компромата? Подброшу куда-нибудь, в тот же КГБ, или обанкрочу… Словом, пока еще не решил, что с ним сделаю. Одно знаю точно: Виктор этого москвича тянет в бизнес. Видно, мечтает его своим новым зятем сделать. И вот, когда они сольются в родственных объятиях, я их обоих и хлопну. А то, что Марго с Кириллом снобу ювелирному рога наставляют – так это прекрасно, и даже замечательно. Они все такой гнилой жизни очень даже достойны, вот и пусть тухнут в этом болоте! А мы у них, за наше терпение, денежки возьмем, и сделаем им на прощание ручкой.

– Ой, Вова, ждать, только, сил нету! Приходи сегодня ко мне опять, а? Может, даже и ночевать останешься? Твоя-то где? Типа, у мамы спит?

– Оксанчик, сегодня не могу, честно-честно! Готовлю документы на Михаила. Виктор вводит его новым учредителем на бетонном заводе. Представляешь, придумал сказочку для него хитрую, что старый учредитель требует двадцать тысяч долларов за выход из компании, и москвич должен эти деньги ему отдать. А на самом деле, он их себе в карман кладет.

– Не поняла… Тесть твой что, уже у нового любовника своей дочери деньги пытается украсть?

– Так, а я тебе о чем! Они сами тут друг друга сожрут, мне нужно будет их только чуть-чуть подтолкнуть, и такая война между ними начнется, что дым столбом стоять будет! Хочешь, большой секрет расскажу? Только условие – услышала и забыла навсегда, поняла?

– Вовчик! Клянусь: никому ни словом, ни намеком!

– Ладно-ладно, знаю – ты не болтушка. Вот слушай: Виктор поручил мне поискать данные на Михаила на разных сайтах, ну там – «Мой Мир», «Одноклассники»… где учился, кем работал, и так далее. И представляешь, после школы на него ничего нет, словно он разведчик какой! Тогда я стал его одноклассников просматривать, думаю: может, связи с кем поддерживает… И тоже пусто! Совсем я, было, отчаялся, как вдруг – раз, и повезло: в одном послании увидел всего несколько строк о Михаиле. Он, оказывается, в Анголе воевал, руководил каким-то подразделением из военной разведки и даже был награжден орденом Красной Звезды.

– Вот это да! И что ты обо всем этом думаешь?

– Оксанчик, поверь – ничего не думаю, и думать не хочу. Если под Виктора роет сама Москва, так это просто супер! А если Миша действительно приехал только бизнес тут делать и никакого задания не выполняет, то и это тоже замечательно. Сейчас Виктор его кинет на двадцатку, а я тихонечко это Михаилу солью, и посмотрим, как этот вояка будет рвать на части моего тестя. Говорят, те, кто воевал в горячих точках, почти все на голову контуженные. Представляешь, что будет, если Миша узнает правду о Викторе и Марго?

– Ужас, Вовчик! Он же может запросто прибить ее!

– Вот и отлично, вот и замечательно! Тогда мне даже разводиться не придется. Богатый вдовец тебя устроит?

– Нет-нет, нехорошо над этим шутить! Вовчик, так нельзя! Хоть она и стерва, но пусть живет, а то мне очень страшно становиться…

– Ладно, шучу я, шучу. Конечно же, пусть живет. И потом – не я же ее убивать-то собрался, а за контуженых офицеров мы с тобой не отвечаем… поэтому – как получится, так и будет. Видишь, сколько интересного я тебе рассказал? Козырей у нас много, будем выкладывать их по мере необходимости. Давай, целую тебя, пампушечку мою, и не волнуйся – я же гений! Прорвемся на все сто процентов, можешь даже и не сомневаться.

Все стихло. Михаил выключил компьютер и вернулся в кровать.

Зимняя, темная ночь завывала ветром в трубе камина. Он закрыл глаза. Думать и рассуждать ему не хотелось. Голова, разрешив телу спать, выбросила из сознания все, кроме ярких рисунков сына и дочери, подаренных ему на Новый Год.

Проснувшись, он сразу посмотрел на часы. Оценив время и свои планы, Михаил решил еще немного поваляться и включил телевизор. Утренняя программа советовала, как чистить обувь апельсиновыми корками, варить рис, проверять документы у сантехников и работников собеса, новости пестрели криминалом и мировыми падениями цен.

Потягиваясь и громко зевая, он ощутил приятное состояние утренней лени, в голове промелькнула мысль о чашечке чая и кусочке мягкого, белого хлеба с хрустящей корочкой и толстым слоем пикантного гусиного паштета.

Мысль и фантазия разбудила его желудочный сок и, едва только Михаил подумал о том, что завтрак сам в спальню к нему не придет, как слух уловил легкое шуршание, доносящееся с первого этажа.

Напряженно вслушиваясь, он похолодел. Чувство, что сейчас по лестнице поднимается Марго, забегало в нем страхом и неуверенностью. Скрип половиц в зале второго этажа говорил сам за себя – к двери его спальни кто-то приближается.

Михаил немного приподнялся, положил руки за голову и, придав своему лицу выражение утреннего спокойствия, за доли секунды приготовился к разговору.

Дверная ручка скрипнула и стала медленно вращаться. Мгновение, и в проеме открывающейся двери появилась Марго.

– Ага, разбойник, не спишь!! А я хотела тихо подкрасться к тебе и напугать. – Женщина сбросила куртку и присела на край кровати.

Михаил улыбнулся, но ничего не ответил. Марго провела рукой по его лицу, в ее жесте была ласка и тоска одновременно.

– Ты опять вчера убежал и ничего не сказал… – произнесла она спустя несколько секунд молчания. Одинокая слеза неожиданно скатилась по ее румяной от мороза щеке и упала на ворот свитера.

Они смотрели друг на друга, работал телевизор, странная, глубокая тоска и искреннее сожаление, появившееся, словно ветер, неизвестно откуда, кинула их друг другу в объятия.

Горячие губы со вкусом соленых слез, шепот, закрытые глаза, громкое дыхание и нежные касания смешались с порывом эмоций и появившегося у них ощущения скорого расставания.

Секса не было. Михаил даже не пытался снять с нее одежду, а Марго своими ласками не провоцировала его. Минут через десять она неожиданно резко поднялась, взяла куртку и, не оборачиваясь, пошла вниз. Вскоре хлопнула входная дверь. Стало понятно – она ушла.

Мужчина еще какое-то время лежал в кровати, картинки в телевизоре мелькали, не оставляя в его памяти ни малейшего следа. Вздохнув, Михаил медленно поднялся, прошел в ванную и долго смотрел на себя в зеркало, прежде чем начал бриться.

Завтрак – кофе и горячие тосты – прошел своим чередом, он молчал, думал, и точно жалел о чем-то. Всю дорогу, пока ехал до нотариуса Оли, Михаил пытался понять самого себя, свое состояние и неожиданно появившуюся у него вялость и меланхолию.

Вова встретил его в кабинете улыбкой и дежурными фразами, Оля протянула заготовленную раньше генеральную доверенность, по которой он передавал все права по цементному заводу мужу Марго.

Михаил читал, пытался вникнуть в суть заковыристых фраз документа, глазами бегал по строчкам, но ничего не понимал – что-то внутри него отталкивало все прочь. В его голове мелькали картинки прошедшего утра, ее лицо, падающая слеза, спина и – звук закрывающейся двери…

Вернувшись домой, он снова взялся за изучение записей разговоров между Ниной и Марго, тайно надеясь, что это поможет встряхнуться и снова почувствовать ту самую здоровую злость, столь необходимую ему для работы.

Однако через час, не выдержав молчания телефона и собственных мыслей, натягивающих нервы, Михаил набрал ее номер.

– Что? – Услышал он в трубке голос Марго. – Хочешь объясниться? Я все чувствую, можешь даже ничего не говорить!

– А я ничего и не говорю. – Михаил прошел к камину и опустился на диван. – Просто звоню узнать, как твои дела.

– Дела? Отличные у меня дела! Вот, например, сегодня меня предал любимый человек. Полетел маму с папой проведать, а сам со своей старой любовницей развлекался.

– Марго, не нужно говорить глупостей! – Михаил почувствовал, как к нему возвращается рассудительность.

– Глупостей?! Я примчалась к тебе утром, с три короба всем наврала, чтобы увидеть тебя, прижаться к тебе, а ты как ледяная скала – лежишь себе, и посматриваешь только. Мне вообще показалось, что ты со мной прощаешься.

– Правильно поняла, прощаюсь. И вовсе не из-за того, что у меня кто-то появился. Я разочаровался в тебе, мне стало известно, что ты мне изменяешь. Живешь с мужем, бывшим любовником, тянешь деньги из меня. – Голос Михаила становился твердым и обвинительным, как речь прокурора. – Ты пользуешься кошельками всех окружающих тебя мужчин, забыв даже о простом приличии.

– Миша! Ты что такое несешь!! Кто тебе все эти гадости про меня наговорил!!!

– Марго, не нужно театра! Я знаю, что ты взяла деньги за подаренную мной шубу с мужа, что в Новогоднюю ночь ты, на своей сельской дискотеке, резвилась с бывшим школьным дружком, а потом и уехала с ним…

– Стоп! – зло крикнула в трубку Марго. – Я этот бред даже и слушать не хочу! Надумал расставаться – уходи! А грязью меня поливать нечего!

Она продолжала говорить, находить себе оправдания, обвинять всех и вся, и наезжать на него.

А он – улыбался, теперь ее настоящее лицо и интонация, не терпящая возражений, стали узнаваемы. Словно в старых русских сказках: злая колдунья, понимающая, что под чужим обличием ее узнали, Марго, отбрасывая все рамки приличия, срывающимся на крик голосом послала его куда подальше и – сбросила звонок.

Михаил спокойно набрал ей сообщение, в котором просил Марго вернуть ему все подаренные им ранее золотые украшения, а также взятые у него в долг деньги. Второй этап его плана наконец-то стал вырисовываться.

Он понимал – Марго не поведет даже бровью, прочитав в телефоне его просьбу. Драгоценности и деньги уже давно стали ее собственностью, и поэтому именно вокруг этой проблемы он и собирался начать раздувать скандал, проявляя настойчивость и всем своим видом показывая, что не простит обмана распущенной любовнице.

Пройдя на кухню, он открыл холодильник, достал кусок колбасы и тут же впился в него зубами. Адреналин требовал пищи, и колбаса подходила как нельзя лучше.

Вернувшись к камину, он снова взял телефон, но на этот раз позвонил Нине.

– Алло! – Услышал он ее голос.

– Это я, Михаил, – начал он не здороваясь. Желание атаковать и закрепить свой успех перехлестывало его эмоции. – Мне стало известно, что помимо меня Марго встречается еще и с Кириллом, – давнишним ее любовником. Кроме того, искреннее делая ей подарки, я не знал, что она предъявляет их к оплате Вове. Думаю, Нина, ты в курсе этого, и ничего нового я тебе сейчас не сказал. Поэтому считаю, что единственной целью твоей дочери при общении со мной было желание любыми путями вытянуть из меня как можно больше денег.

– Миша…

– Нет, Нина, не перебивай меня! Обманутым дураком я ходить не хочу, поэтому предлагаю по-хорошему вернуть все мои подарки и одолженные мною деньги. Люди вы не бедные, и я прошу только то, что принадлежало мне. Считаю, что подлость и измена должны быть наказаны.

– Миша, подожди, кто тебе все это наговорил?! Марго любит тебя, о каких изменах ты говоришь?!

– Про шубу мне сказал Вова, а про любовника – добрые подружки Марго, которые были с ней на Новогодней дискотеке. – Михаил слукавил, но уж больно хороша была ситуация; а информация, полученная им с записанных разговоров, сейчас била в самую точку.

– Миша!! Нельзя верить бабским языкам!! – выкрикнула Нина, пытаясь сгладить тон разговора.

– Ох, Нина, Нина… Я даже знаю, что парня зовут Кирилл, что они стояли в центре танцплощадки и целовались. Все это такое количество людей видело, что у тебя платочков не хватит всем рты закрыть. Это – конец! Марго распущена и беспринципна. Видимо, я любил кого-то другого, и кому-то другому дарил подарки. Так что, если не хотите скандала, верните украшения и деньги!

Отключая телефон, он услышал обрывок какого-то ее слова. Видимо, она еще пыталась найти аргументы и повлиять на него.

Положив мобильный телефон на диван, Михаил снова пошел на кухню, нырнул в холодильник за колбасой и поставил греться чайник.

Звонки стали разрывать его телефон уже через несколько минут. Настроение начала боевых действий прыгало в нем молодым козликом. Выпивая горячий чай большими глотками, он весело постукивал пальцами по обеденному столу, игриво хмыкал и с удовольствием слушал несмолкаемые трели телефонного звонка.

– Так-так-так… – произнес он громко, потирая ладони. – А что же я тут расселся?! Пора ноги делать, сейчас две эти кумушки перестанут звонить, прыгнут в машину, да и приедут сюда. Если не открывать двери, это покажется им очень странным, а вот если меня дома нет, то на сегодня объяснений можно избежать. Пусть этот вечер они проведут в напряжении. Решено, еду в казино!

Михаил быстро поднялся на второй этаж, оделся, прихватил из каминного зала телефон с большим количеством пропущенных звонков, закрыл дверь и, сбежав с крыльца, пошел к машине.

В зале игровых автоматов было накурено. Машины семейства «Адмирал» пели на разные лады, крутя картинки и поедая деньги измученных проигрышем людей. Найдя себе место в самом углу, подальше от любопытных глаз, Михаил, поставив максимальную ставку, нажал кнопку автоматического вращения барабанов.

Поглядывая на телефон, он видел, как на дисплее периодически возникают желтые конвертики писем, настроение было отличным, интрига набирала обороты Автомат, умело подкрученный местными наладчиками, выдавал маленькие выигрыши и уверенно поедал крупные купюры. Михаил заказал себе черный чай, уменьшил ставку и продолжил свои размышления.

– Сегодня я дам им покипеть в «справедливом» гневе на меня, – начал он диалог сам с собой. – Конечно, по вашему пониманию нужно быть крайне непорядочным человеком, чтобы требовать у любовницы, которую сам же и оставил, возвращения подарков. Но, мои прекрасные дамы, на этом этапе – чем дурнее претензия к вам, чем глупее вопросы, тем ярче огонь нашего конфликта, и тем ближе я к своей цели. Вы сегодня вылейте на меня побольше грязи и оскорблений, заготовьте пламенные речи и аргументы, а завтра я все это обязательно послушаю…

Наконец-то автомат запел победным маршем и выдал десять призовых игр. Приятная, бегающая по нервам алчность и жажда выигрыша окрасили его лицо краской напряжения.

Барабан, вращаясь, выбрасывал все новые и новые комбинации, электронная сумма его денег росла, как на дрожжах. Азарт и чувство победы оттеснили его мысли о Марго и ее семье, и он достаточно громко, словно хотел помочь машине, стал сопровождать свою игру криками радости.

Через час, когда возбуждение еще дышало в нем комбинациями новых ставок, Михаил с удивлением отметил, что проиграл и весь выигрыш, и все наличные деньги, принесенные с собой.

– Да, – произнес он, откинувшись на спинку стула. – Азартен, азартен, нечего сказать! Лихо отдохнул! Крутанул барабанами по душе и кошельку, собственными руками наполнил чашу благополучия чужого дяди, и теперь преспокойно могу идти домой.

Иронично улыбаясь, Михаил поднялся и направился к выходу из казино.

Отыскав на улице завалявшуюся в водительских правах заначку, он поймал такси, и уже через полчаса снова сидел у своего компьютера, планируя завтрашний день.

Марго же, проведя день в бесполезных попытках связаться с Михаилом, и растратив все свои эмоции и голос в бесконечно долгом разговоре с мамой, сейчас лежала в кровати, продолжая думать и не понимать происходящее.

Ей не верилось в обидчивость Михаила, а тем более – в плохо сыгранную им роль Отелло. Все ее инстинкты говорили, что причина такого стремительного разрыва их отношений куда глубже и запутанней. Холодная волна зарождающегося страха подкатывала к самому горлу и вырывалась из ее души глубокими вздохами.

– Масянечка, чувствую, не спится тебе. – Услышала она голос Вовы. – Я, вот, тоже, лежу, думками разными маюсь…

Женщина включила ночную лампу и повернулась к мужу. На его лице сияла дурацкая улыбка, а в глазах бегали огоньки интереса и желания. Марго вздохнула и снова закрыла глаза, перспектива любовных игр не вдохновляла ее.

– Масянечка, – снова заговорил Вова, – а пойдем на кухню, выпьем по рюмочке, я винца красного купил…

– Выпьем? – произнесла она удивленно. – Тебя же обычно без повода не заставить, а тут – сам предлагаешь! Случилось чего?

– Хотел с тобой о Мише поговорить… Но если ты устала и правда хочешь спать, то можно и завтра. – Голос Вовы был лукав и вкрадчив. – Отец твой попросил меня в Интернете покопать немного… так вот, могу с тобой первой поделиться.

Марго снова посмотрела на мужа. Театрально вздохнула и, придав лицу выражение отсутствия интереса к предстоящей теме разговора, добавила:

– Рюмочку винца перед сном мне хочется гораздо сильнее, чем слушать рассказы о прошлом Михаила.

Она поднялась, накинула халат, и первая вышла на кухню.

Разливая вино по бокалам, и доставая закуску из холодильника, Вова внутренне ликовал.

Нетерпение, даже какое-то нервное напряжение прочитал он на лице жены, несмотря на все ее попытки выглядеть спокойной. Желание держать ее на крючке, владеть ее интересом, придало ему игривости, и он, сознательно оттягивая начало разговора о Михаиле, болтал всякий вздор.

– Хватит! – неожиданно громко и резко произнесла Марго. – Говори, что хотел, и я пойду спать! – Она сама взяла бутылку со стола и наполнила фужер до половины.

На кухне повисло молчание. Такой резкости тона Вова никак не ожидал от нее, улыбка слетела с его лица и он незамедлительно начал свой рассказ:

– Я долго ничего не мог найти на него. Небольшая информация из переписки его одноклассников помогла мне узнать только то, что он – бывший офицер, и участвовал в боевых действиях в Африке. Но сегодня, совершенно случайно сопоставляя одно событие, его рассказы и информацию про ювелирный магазин в Москве, я пришел к интересному выводу… Короче, мне кажется, что он кинул своих бывших партнеров по бизнесу и завладел их собственностью.

– Как ты мог это узнать? – Глаза Марго округлились. Взяв из вазы старое, сухое овсяное печенье, она стала грызть его, не отводя от мужа пытливого взгляда.

– Понимаешь… конечно же, это только мои догадки и предположения… но я думаю, что истина где-то очень близко. Вспоминай: осенью, перед самым появлением Михаила здесь, наши газеты в колонке криминальных новостей писали, как на автомобильной границе с Польшей оставили практически голыми трех Ливанских ювелиров. Журналисты тогда много фантазировали и сочиняли об умелой операции спецслужб России, предотвративших контрабандный вывоз ювелирных изделий за границу.

– И где же тут связь с Михаилом? – Марго потянулась и достала из вазы еще одно сухое печенье.

– Понимаешь, однажды, разглядывая купленное тобой у Михаила кольцо, я заметил штамп в виде парусника. Меня это заинтересовало, и через Интернет я установил, что такой знак ставится на золотые украшения пробирной палатой Ливана.

Сегодня я звонил начальнику милиции, и попросил его узнать, как называется ювелирная компания, в которой работали облапошенные на границе ливанцы. Милиционер был сама любезность, очень быстро мне все сообщил, и передал тестю привет.

– И что? Все равно не понимаю, к чему ты клонишь! – снова наливая себе вина, раздраженно произнесла Марго.

– Так ты слушай! И не перебивай! Получив название компании, я открыл их рекламный сайт, где перечисляются магазины, в которые они поставляют свои украшения…

Неожиданно Вова поднялся, ушел в зал к компьютеру и вернулся с бумагами.

– Смотри! – Протянул он распечатанные листы Марго. – Они торговали с Москвой и возили свой товар в магазин Михаила. А теперь я хочу задать тебе вопрос: как это может быть, чтобы московский магазин, где контроль покруче нашего будет, продает золотые украшения без печати российской пробирной палаты?

Марго, состроив гримасу непонимания, пожала плечами.

– Вижу, не понимаешь… Тогда слушай дальше. По правилам торговли золотыми украшениями, все изделия, пришедшие в Россию из-за границы, должны пройти апробирование, и только потом поступить в продажу. А на изделиях Михаила, которые купила ты, Нина и Виктор, российского клейма нет. Исходя из этого, я сделал следующий вывод: ливанцы работали с московским магазином, Михаил говорит, что он принадлежит ему, вы покупаете у него украшения без российских штампов. Следовательно… – Вова посмотрел на Марго, ему показалась, какая-то злая и довольная улыбка мелькнула на ее лице. – Он как-то причастен к пограничному инциденту и пропавшим драгоценностям.

– Ты хочешь сказать, что все мы носим ворованную ювелирку?

– Ну да! Так я и думаю. Доказать, конечно, все это невозможно, но, тем не менее, эта теория очень похожа на правду. Кстати, у меня есть идея, как проверить мою теорию… Смотри! Мы фотографируем все украшения, которые взяли у Михаила, и отправляем эти снимки по Интернету в ливанскую компанию с просьбой разъяснить нам их происхождение, а еще к письму мы приложим фотографию Михаила и скажем, что именно у него мы и приобрели данные украшения. Думаю, это будет настоящей бомбой! – Вова раскраснелся, глаза его светились азартом и победой.

Марго задумалась. Встав со стула, она подошла к окну. Противоречия разрывали ее чувства и полыхали глубоко внутри желанием мстить.

«Да, в этом что-то есть, – стала она рассуждать про себя. – Вот, только, Вова, одного ты не учел… Если ливанцы поднимут шум, украшения – как краденые – нужно будет возвращать, а это уж фиг! Что ко мне в руки упало, то пропало!» – Марго улыбнулась мысленному каламбуру и, повернувшись к мужу, произнесла:

– Ты молодец. Только больше никаких самостоятельных шагов и расследований. Тебя отец попросил наковырять компромата на Михаила, вот это и делай. Все, что ты сейчас рассказал, завтра нужно срочно передать отцу. С его-то связями он сделает все куда лучше и толковее.

Марго снова подошла к столу, допила свое вино и улыбнулась. Настроение возвращалось к ней.

– Масик! Ты неплохо поработал. Так и быть, пойдем в спальню за твоей наградой! – Женщина хихикнула и выбежала с кухни. В ее голове уже вращались и кипели планы «справедливого» наказания Михаила за его подлые слова о возврате подарков.

Ночь, опустившаяся на землю, была тиха. Природа, уставшая праздновать вместе с людьми целую вереницу Новогодних гуляний, отдыхала. В полном безветрии одинокие снежинки, словно под звуки вальса, планировали вниз, покрывая чуть заметной порошей потемневший снег улиц и тротуаров.

Михаил стоял у окна и смотрел на ночной лес. Луна, слабым силуэтом пробиваясь через облачность и отражаясь от снега, подсвечивала небольшую опушку. Прямо перед ним, на ветках замершей яблони, висели пустые проволочные крючки. Память о том, как он развешивал сало и устроил птицам пир, отозвалась в нем улыбкой и новым желанием сделать что-то хорошее.

Пройдя на кухню, он нашел хлеб и несколько кусочков сыра. Красиво разместив все на ветках дерева, Михаил еще какое-то время стоял у открытого окна; холодный ветер проникал в легкие и отгонял сон. Неожиданно света вокруг стало больше. Тучи, живущие по законам небесных ветров, полетели дальше, открыв удивительно ровный шар луны.

– Подружка, – произнес Михаил, – ты решила напомнить о себе? Ну-ну! Не волнуйся, ты теперь всегда будешь местом, где живет мой ангел хранитель, и настоящим спутником моей жизни…

Вернувшись в спальню, он быстро разделся и лег. Закрывая глаза, Михаил неожиданно почувствовал, как воспоминания о трагической лунной ночи в Африке накатились на него всей тяжестью произошедших тогда событий…

…С контейнерами, полными унитовских алмазов, он и остатки его группы успешно добрались до своего лагеря в Милонге на юге Анголы. Выполняя приказ доставить груз в российское посольство в Намибии, Михаил взял с собой только Ваню, лейтенанта из группы разведки. Одевшись в гражданское, они на старом, но проверенном джипе марки «Тойота» ранним утром выехали в столицу, – город Виндхук, закрепив контейнера в багажнике, а оружие – под передними сиденьями. Впереди у них была дорога длинною более семисот километров.

Проезжая Этошу, – самый больной национальный парк Намибии, Михаил предложил остановиться на обед в одной из частных лодж.

Красное вино, туристы с фотоаппаратами, сияющее от удовольствия лицо Вани, смачно поедающего стейк из зебры – все это говорило ему, что опасность осталась позади, и уже сегодня вечером, избавившись от груза, он будет совершенно свободен и счастлив.

Немного передохнув, они снова тронулись в путь. Ваня с азартом рулил, распугивая клаксоном непрестанно бегающих через дорогу бабуинов, а Михаил, периодически поглядывая на карту, слегка дремал.

– Миша! Проснись! Что-то мне не нравится… Посмотри: дорога из асфальтированной перешла в грунтовую и полностью пропали все указатели. Даже не могу понять, сколько нам еще осталось ехать.

Посмотрев по сторонам, Михаил открыл карту и снова стал изучать ее.

– Знаешь, Ваня, тут действительно такое место, что дороги путаются… Вот, видишь… – Он ткнул пальцем в карту. – То сплошная линия, то пунктирная. Похоже, что они здесь все еще эти дороги делают. Едем дальше. Может, указатель все-таки появится, тогда и сориентируемся.

Время шло, дорога бежала, как стрела, саванна уходила, уступая место пескам.

Раньше Михаил был в Намибии дважды, поэтому сейчас, вида, как меняется природа за окном машины, он чувствовал беспокойство. По всем его ощущениям и знаниям дорога никак не должна была заходить в пустыню.

– Ваня, сколько километров мы проехали после Этоши?

– Тебе происходящее тоже кажется странным? – ответил Иван вопросом на вопрос и продолжил: – Почти три сотни. А это значит, что до Виндхука осталось километров сто семьдесят, но он в глубине страны, а песок только на побережье Атлантического океана. Ты знаешь, я хорошо помню, как мы свернули направо по указателю, когда выехали из национального парка. Тогда мне показалось это странным. Направо, судя по карте, все дороги идут к океану. Но Миша, это еще не все мои сомнения… Посмотри на стрелку топлива – у нас осталось четверть бака, а судя по тому, что я вижу вокруг, заправкой тут и не пахнет. Давай, старшой, посмотри, какие населенные пункты есть на берегу Атлантики, вдруг мы действительно ошиблись и катимся к океану.

– Типун тебе на язык, Ваня! Какой океан, хочется в душ и мягкую постель! – Михаил полностью раскрыл карту дорог страны и произнес: – Хрен тут чего есть! На сотни километров, единственное, что написано… – Он сделал паузу, потом поднял глаза на Ивана и медленно произнес: – Берег Скелетов.

– Скелетов? Интересное название… Но будем все-таки надеяться, что мы куда-то приедем, и там окажется заправка и цивильный ночлег.

Встревоженные собственными мыслями и наступающими сумерками, они, проскочив еще семьдесят километров, выехали… на берег океана, а засыпанная песком дорога без каких-либо указателей разъединялась, уходя налево и направо.

– Твою мать! – выругался Иван, останавливаясь. Выйдя из машины, они сразу ощутили густой запах Атлантики, настоянный на соли и водорослях.

Волны разрывали берег ударами, простор и величие природы в последних лучах заходящего солнца не радовали путников, внезапно доехавших до края земли.

– Вот же зараза! Как это мы так умудрились – упороть в другую сторону?.. – Михаил потянулся, разминая затекшую в дороге спину.

– Ну, и какие мысли? Может, в бак пописаем, чтобы до Виндхука доехать, или будем назад поворачивать?

– Знаешь, старшой, думаю, что ехать назад будет неправильно. – Ваня вернулся к машине и в свете лампы стал разглядывать карту. – Смотри, – продолжил он говорить через несколько минут, – дорога, которая идет налево, хорошо накатана. Это значит, что ею часто пользуются. Берег Скелетов – это тоже национальный парк, и если тут и есть места, где живут люди, то они будут только на берегу. Предчувствуя вопрос, товарищ командир, сразу отвечаю на него. Писать в бак не нужно, в багажнике, когда я упаковывал контейнера, находится двадцатилитровая канистра бензина, две полуторалитровых бутылки воды, саперная лопатка, две плитки шоколада и буханка хлеба с билтонгом, – сушеным мясом, которое я прихватил, пока мой начальник сидел после обеда в туалете в Этоше.

– Ну и штучка ты!! Ваня, ну и сукин же ты сын!! Ждал, смаковал, нервы мои на ситуацию натягивал. Я еду, весь в раздумьях о бензине, а у него, оказывается, все под контролем. – Михаил улыбался, появившееся чувство напряжения и опасности отходило. – Ванька, ну, если ты все это так хорошо продумал, то уже и договаривай. Ни в жизнь не поверю, что ты и пузырь где-то не припрятал. А?

– Нет, ну, товарищ командир, вы меня прямо смущаете! Я же понимаю, ответственное задание, и вообще – мы на службе… какие могут быть пузыри! – Хитрая улыбка скользнула по его лицу.