Текст книги "Такие, как есть"

– Да, верно… но… этот процесс перманентен?

Отец ополовинил пинту, поставил ее на стол и вытер губы.

— Отличный эль! — заметил он, после чего кивнул, словно только что услышал вопрос сына, – Медовый месяц окончен, Джо, старина. Начинается настоящая жизнь.

– И куда же она приведет меня?

–Туда же, куда и всех нас. Теперь ты будешь крутиться вокруг жены, чтобы всегда в случае надобности быть под рукой. Как полезная, но не необходимая деталь механизма. Так что лучше позаботься о себе сам, малыш.

– Что же ты предлагаешь? – нахмурился Джо.

– Главное – признай свою второстепенную роль и смирись с ней. А потом…

Джо, тихо застонав, прихлебнул из своей кружки. Пиво показалось ему совершенно безвкусным.

Если ты смиришься с этим, то найдешь кое-какие утешения и в такой ситуации, – продолжал Бобби.

– Да? – безнадежно отозвался Джо.

– Да. И ничего смертельно страшного в этом нет. Пойми, женщина знает, что отвергает тебя, и в глубине души чувствует себя виноватой – гормоны и все такое… Она ведь помнит, что до рождения ребенка вы занимались этим часто и в охотку. – Бобби поднял руку, – Не волнуйся, в конце концов, мы говорим о моей дочери. Ну признайся, ведь была и эта чертова «Кама сутра», и все такое прочее? Ты ведь совсем не похож на монаха!

Джо опустил глаза, печально и чуть смущенно.

– Все, что я хочу сказать, – закончил Бобби, поднимаясь, – ты привыкнешь. Еще по кружке, сынок?

– Давай я закажу, – предложил Джо..

– Не надо. Оставь свои деньги при себе. Сегодня угощаю я.

Джо видел, как Бобби стоял у стойки и флиртовал с молоденькой барменшей. Он улыбнулся. Бобби правился ему, и у них были прекрасные отношения, но Джо вовсе не хотел походить на него. Так же, как не хотел он, чтобы Сьюзи со временем превратилась в свою мать. Но похоже, судьба распоряжается по-своему. Как показывает жизнь, все происходит по какому-то заранее определенному плану. Ты влюбляешься в женщину, женишься, отношения меняются. Начинаешь скучать, потом тяготиться, потом привыкаешь. А что касается детей, то… Господи! Как же можно до смерти обожать своего ребенка и вместе с тем…

Джо отвлекся от своих размышлений, когда Бобби сел за столик и поставил на него две пинты.

– А теперь строго между нами. Я расскажу тебе маленькую историю, которая произошла со мной много лет назад, когда Дорин только что родила Линдсей…

Вернувшись на работу, Джо понял, что от третьей пинты следовало отказаться. Его взгляд остекленел и плохо фокусировался на списке объектов недвижимости. Он всегда воздерживался от выпивки во время ленча. К тому же после пьянки накануне еще не совсем оправился. Да и субботние дни обычно были напряженными.

– Джонатан? – обратился к нему коллега. – Не разберешься ли с этой леди вместо меня? Ей нужна квартира с одной спальней. Не дороже ста пятидесяти тысяч.

Джо закрыл папку и убрал ее в ящик стола. В кресло напротив него опустилась молодая женщина в короткой юбке и блестящих шелковых колготках.

– Привет, – улыбнулась она. – Не поможете ли?

Карен молча сидела в углу учительской, погруженная в размышления, когда к ней подошла Джоан, секретарша директора.

– Мисс Тернер?

– Да?

– Простите за беспокойство, но шеф хотел бы вас видеть у себя в кабинете.

– Хорошо.

Дождавшись, пока Джоан уйдет, Карен неторопливо поднялась. Интересно, зачем он вызывает ее на этот раз? Неприятная история с Барретом уладилась. Мистер Кип поговорил с ним или с его родителями, после чего мальчишка угомонился и стал вести себя довольно сносно.

Карен взяла портфель, вылила остатки кофе в раковину и направилась к директору.

– Проходите, он ждет вас, – кивнула из-за своего стола Джоан.

Карен вошла и плотно закрыла за собой дверь.

– А, мисс Тернер… – Директор указал на кресло, – Как продвигаются дела с пьесой?

– Хорошо, спасибо, – Карен села и пристроила портфеъ на коленях, – Должно получиться просто замечательно. Шестиклассники…

– Ладно, ладно… – перебил ее директор, и на его лине вдруг появилось болезненное, хмурое выражение. – Послушайте, мне очень жаль. Я имею в виду, что, казалось, мы уладили это дело. Но меня вызывали на совет попечителей. Председатель… она утверждает, будто располагает неопровержимыми доказательствами того, что вы… хм… сожительствуете с другой женщиной.

– Я живу с женщиной. И вам это известно.

– Председатель говорит, что ее бывшее заявление подтвердила третья сторона.

– Простите? – Карен залилась краской. – Простите, господин директор, но я не понимаю, какое дело попечительскому совету до моей сексуальной ориентации? Даже если и было свидетельство какой-то третьей стороны – в чем я сильно сомневаюсь, – то совет вправе выносить суждение о моей профессиональной пригодности, но не о частной жизни.

Кин испытующе посмотрел на нее и кивнул.

– Простите еще раз, Карен, но вы же понимаете, как у нас относятся к таким проблемам. Совет настоятельно рекомендовал мне поговорить с вами…

– Понимаю.

Крики детей, доносившиеся с игровой площадки, заполнили неловкую паузу в их беседе,

– Итак, – несколько смущенно продолжил директор, – я могу заверить совет в том, что…

– Кажется, я четко изложила свою позицию по этому вопросу – Карен вдруг захотелось перегнуться через стол и залечить директору пощечину за то, что он такой бесхребетный, – а если они дадут делу ход, я обращусь в профсоюз…

– Уверен, что в вовлечении профсоюза не возникнет необходимости, – забеспокоился директор, как будто это она грозила раздуть скандал.

– Тогда это все? – осведомилась Карен, полагая, что они достигли взаимопонимания.

– Да, спасибо.

Карен поднялась и вышла из кабинета. Но в коридоре гнев и отчаяние нахлынули на нее с новой силой. Остановившись у окна, она постаралась взять себя в руки. Карен содрогалась при одной мысли о том, что ее частная жизнь стала предметом широкого общественного обсуждения.

Как они смеют! Она ведь не интересуется тем, что каждый из них делает в своей постели! Она не выспрашивает, не вынюхивает, не выслеживает! Может, они связывают друг друга или стегают плетками!

Нет. Они не имеют права на это. Какая возмутительная подлость!

Карен вздрогнула, когда зазвонил звонок на урок. Распрямив плечи, она глубоко вздохнула и твердым шагом направилась преподавать английский «8Т» – и Баррету.

– Баррет, отдай мне то, что ты показываешь под партой Катлеру!

– Но, мисс…

– И немедленно!

Баррет пожал плечами, лениво поднялся с места и поплелся к учительскому столу, засунув руки в карманы. Он остановился в метре от Карен и отвратительно, нагло улыбнулся.

– Ну, доставай.

Баррет полез в карман и бросил на стол скомканный бумажный шарик.

– Мисс… – Он пошел на место.

– Останься здесь, Баррет.

Карен взяла бумажный шарик, и пока она разворачивала его, Катлер хихикал, а по всему классу разнеслись сдавленные смешки.

Она подняла глаза на Баррета. Тот следил за ней, как ворон за добычей. Усмешка не сходила с его Анна, Карен давно не видела его таким торжествующим и самоуверенным.

Карен поежилась. Если бы она положилась на интуицию, то бросила бы шарик в корзину для мусора и забыла о нем, но Карен снедало любопытство.

По мере того как она разворачивала бумагу, становились узнаваемыми характерные тона страницы порнографического журнала.

Карен похолодела, увидев, что изображено на картинке: две обнаженные женщины в откровенной позе полового акта. Голова одной из них находилась между разведенных ног другой. Сбоку, как в комиксах, была приписана реплика: «О, Крис! Глубже! Там все так и свербит!»

Кровь бросилась в голову Карен, когда она заметила, как глумливо подмигивает Баррет одноклассникам. Карен подошла почти вплотную к мальчишке.

– Что, мисс?

– Выворачивай другой карман, – потребовала она, протянув к нему руку.

– Там ничего нет, мисс.

– Выворачивай, Баррет.

– Но я…

В этот миг что-то словно щелкнуло в ней и Карен ухватила Баррета за руку. Он дернулся в сторону, споткнулся и упал.

– Да пошла ты! – тихо процедил мальчишка сквозь зубы.

– Поднимайся, Баррет, – спокойно сказала Карен. Бумажка может стоить ей серьезных неприятностей.

– Да пошла ты, чертова лесбиянка! – громко выпалил он и пополз от нее по полу к двери. И вдруг вскочил на ноги.

– Баррет, вернись!

Но он уже с грохотом захлопнул за собой дверь. Дети, наблюдавшие этот вопиющий инцидент, замерев, смотрели на учительницу.

– Как вы понимаете, я обязан сообщить в полицию, – сказал директор, – Таков закон.

Карен сидела напротив него в кресле, не смея поднять глаза.

– Он утверждает, что вы толкнули его.

– Он упал! – презрительно бросила она. – Я подошла к нему, чтобы отобрать то, что лежало у него в кармане. А Баррет оступился и упал.

– Хорошо, полиция во всем разберется.

– И что же теперь? – в отчаянии спросила Карен.

– Они опросят свидетелей и решат, как быть дальше. Это может быть предупреждение. Или судебное преследование.

– Преследование? Но это просто смешно! Я ничего не сделала!

– Надеюсь, до этого не дойдет, – смущенно улыбнулся Кин, – А пока я, к сожалению, вынужден временно отстранить вас от работы.

– Но тогда все будет выглядеть так, будто я действительно виновна.

– Таков закон, Карен. Я ничего не могу поделать,

– А что будет с Барретом?

– О чем вы?

– Какое наказание понесет он?

– Увы, сейчас проблема не в этом.

– Нет, черт побери, в этом! Как быть со словесным оскорблением, непристойным поведением и злым умыслом? Может, если бы ему раньше сделали строгое внушение…

Директор выпрямился в кресле.

– Ваша временная отставка вступает в силу с настоящего момента. Я, разумеется, буду держать вас в курсе дела.

Карен вдруг поникла, вяло кивнула, поднялась и направилась к двери.

– Карен… – окликнул ее директор, – Думаю, в этом случае вам стоит принять меры предосторожности и обратиться к представителю профсоюза.

Уже на пороге его кабинета Карен почувствовала, как слезы подступили к горлу. Она всеми силами старалась не расплакаться.

Анна договорилась встретиться с ним в кафе «Ами» в «Ковент-Гардене». Они условились на восемь, но она приехала на четверть часа раньше.

Анна выбирала кафе с особым пристрастием, Это французское кафе пользовалось популярностью, и в нем было довольно оживленно среди дня, особенно во время ленча, но по вечерам сюда обычно не захаживал никто из издательского мира. А это было важно, Анне не хотелось, чтобы Фрэнк узнал об этой встрече, которая могла оказаться вполне невинной.

Она очень тщательно оделась. Ей не хотелось походить ни на деловую женщину, ни на светскую леди, поэтому Анна остановила свой выбор на джинсах с черным поясом, белой блузке и легком пиджаке.

Она старалась держаться непринужденно. К Анне с улыбкой приблизилась официантка.

– Я пришла немного раньше, – объяснила Анна. – Столик на двоих на имя Николс.

– Да, мадемуазель. Вот ваш столик. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. Я зайду в дамскую комнату.

– Конечно…

Анна подкрасила губы и поправила прическу. Достав из сумочки письмо и фотографию, она еще раз рассмотрела ее. Анна заметно нервничала. Если он действительно так хорош, как на снимке, то это вполне подойдет. По крайней мере на одну ночь.

Анна внимательно оглядела себя в зеркале, чтобы убедится в том, насколько сильно она изменилась. Она чувствовала, что это произошло, но, возможно, перемену нельзя было уловить невооруженным глазом, И все же Анна была другой – хотя бы потому, что пришла на встречу с незнакомцем с упаковкой презервативов в сумочке и твердым намерением использовать их этим же вечером.

– Ах ты, старая шлюха, – прошептала она себе, но эти слова прозвучали совсем невесело. Странное чувство. Непривычное. От этого знакомства Анна не ждала ничего, кроме ночи страстной любви. И еще потому, что она сознательно изменяла Фрэнку. Раньше с ней такого не бывало. Анна не клялась хранить ему верность, но понимала, что если он узнает, то ему будет очень больно.

Она придирчиво оглядела себя и, довольная собой, подхватила сумочку и вернулась в зал.

Когда Анна направлялась к столику, кто-то окликнул ее. Она обернулась и сразу узнала этого человека. Ей стало не по себе. Черт побери! Анна подошла к столику и расцеловалась с поднявшимся ей навстречу мужчиной.

– Марк! Как я рада видеть тебя! Как дела?

– Отлично, А ты как? Выглядишь потрясающе!

Марку Хадли едва стукнуло тридцать. Он был невысок И коренаст, а его свежая и ухоженная внешность всегда импонировала девушкам. Вдобавок Марк был довольно влиятельной персоной – недавно его назначили редактором нового мужского журнала «Гоу даун». Анна работала с ним несколько лет назад, когда он делал свои первые шаги на издательском поприще. Она всегда была мила с Марком, но держалась на расстоянии, поэтому теперь при каждой встрече Марк напоминал ей об этом.

– Дорогая, – обратился он к своей спутнице. – Это Анна Николс. Помнишь, я рассказывал тебе о ней? Она выпускает один из крупнейших женских журналов.

Анна приветливо пожала женщине руку, не понимая при этом, с кем Марк знакомит ее; со своей подружкой или женой. Говорили, будто он спит со всеми хорошенькими девушками, переступающими порог его офиса, и что в последнее время посещает клуб собачников. Анна слышала, что Марк спал и со старшей дочерью Сэмюэлсона, довольно уродливой!

– Послушай, я… – начала она, тревожно оглядываясь и моля Бога, чтобы Майкл не появился в этот момент, Марк раскусил бы ее в два счета.

– Понятно, – кивнул Марк с пониманием, – Позвони мне как-нибудь, ладно? Сходим вместе выпить.

Анна улыбнулась. Ясно, чего он хочет! Но она знала, что Марк Хадли никогда не окажется у нее между ног, даже если ей будет совсем невмоготу. И прежде всего потому, что при случае он использует это против нее.

– Рада была познакомиться. – Улыбнувшись ему и его спутнице, Анна направилась к своему столику… Она чуть не столкнулась с высоким привлекательным парнем в джинсах и черном пиджаке.

– Простите, я…

– Майкл? – обмерла Анна. У него была совершенно обезоруживающая улыбка. В жизни он оказался еще лучше, чем на фото.

– Анна?

– Да. Я закажу что-нибудь выпить?

– Пиво?

– Наш столик там, – кивнула она в сторону и улыбнулась.

– Отлично. Я сейчас вернусь.

Анна смотрела ему вслед, не сомневаясь, что Марк Хадли внимательно наблюдает за этой сценой. Черт! Теперь Фрэнк наверняка обо всем узнает, Хотя, может, это и к лучшему. Наконец-то все встанет на свои места.

К столику подошла официантка и протянула ей меню.

– Два пива, пожалуйста.

– Хорошо, мадемуазель.

Анна отложила меню, поставила сумку на пол и ощутила странную дрожь в позвоночнике. Начало вечера выдалось не вполне благоприятным, но парень был красив и от него приятно пахло. А это немаловажно, особенно поначалу.

Анна до сих пор помнила, как пахло от мальчика, в которого она влюбилась в пятнадцать лет, хотя совсем забыла, говорили ли они когда-нибудь о чем-нибудь. Они танцевали вместе пару раз. Теперь черты его лица забылись, но стоило ей закрыть глаза, как она вспоминала его запах, то, как он вел ее по паркетному полу танцевального зала, как они целовались, как кололись его впервые в жизни выбритые усы и каким соблазнителем он ей казался.

Анне нравились мужчины, от которых приятно пахло.

Может, мужчин вообще следует выбирать по запаху?

И вдруг она представила себе, как Майкл стоит сейчас в кабинке туалета, и усмехнулась. Наверняка он думает сейчас о том, чем закончится этот вечер, и хочет верить в то, что через несколько часов его теплая плоть окажется в ее руке.

Майкл вернулся, и Анна встретила его ласковой улыбкой.

– Привет еще раз, – сказал он, дожидаясь, пока официантка поставит на стол два бокала. – Меня зовут Майкл.

– Анна. – Она протянула руку. Он осторожно сжал ее в своей ладони, а когда выпустил, ощущение этого рукопожатия осталось с Анной, Майкл с улыбкой склонился к ней.

– Похоже, вас что-то развеселило,

– Я просто кое о чем подумала.

– У вас, должно быть, богатое воображение.

– Разве я сообщила об этом в своем объявлении? Не припомню. – Она вдруг смутилась.

Майкл поднял бокал. Они чокнулись и выпили.

– За богатое воображение!

Анна не понимала, почему произнесла эти слова, но жребий был брошен.

– За взаимопонимание! – ответил Майкл, поразив Анну до глубины души. По опыту она знала, что мужчине от женщины меньше всего нужно понимание.

– Прости, но ты не похож на парня, который… – замялась она.

– Который – что?

– Который станет заниматься такими вещами.

– А я и не занимался, – пожал плечами Майкл.

– Что ты имеешь в виду?

– Я увидел твое объявление и был заинтригован. Я… – Он откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Странно, но я обычно не покупаю газет. Клиент оставил газету в машине, и я от нечего делать просмотрел ее. Ну, вот я и здесь!

И снова Анна почувствовала, как возбуждение охватило ее. Ей нравилась его манера говорить, непосредственность. Этот мужчина был самоуверен и жил в ладу с собой. Она уловила акцент Майкла, но не могла определить, откуда он родом. Однако этот парень явно не похож на торговца автомобилями.

– Если честно, Анна, то я терпеть не могу все эти объявления о знакомствах, Знаете, как это бывает – городской Тарзан ищет Джейн, чтобы вместе качаться на лианах!

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – усмехнулась она, – Я получила письма от половины лондонских подонков. А некоторые письма были просто омерзительно пошлыми.

– Значит, я оказался лучшим из твоих абонентов?

От его взгляда руки до плеч у нее покрылись гусиной кожей,

– А почему ты пришел? Что именно тебя заинтриговало?

– Три слова,

– Какие же?

– Устала от притворства,

– О Господи! – Анна закрыла лицо руками, – Неужели я это написала?

Она совсем забыла о том, что позволила себе эту фразу. А теперь вдруг поняла, что именно это тяготило ее в отношениях с Фрэнком. Притворство.

– Мне это тоже свойственно, – рассмеялся Майкл.

– А с кем тебе приходится притворяться? – Анна подняла глаза и наткнулась на его пристальный взгляд.

– Конкретно ни с кем. Просто, по-моему, самая большая проблема в общении с другим человеком – это самообман. И люди, наверное, инстинктивно ищут того, с кем могут быть етественными всегда, при любых обстоятельствах. Правда, только в том случае, если человек не заблуждается на свой счет и понимает, какой он на самом деле.

И снова Анна внимательно посмотрела на Майкла. Они сидели за столиком не больше десяти минут, но при этом она говорила с ним более доверительно, чем с кем-либо еще… По крайней мере Анна не помнила ничего подобного.

– Ты всегда так беседуешь с женщинами?

– Господи! Нет, конечно! – рассмеялся Майкл.

Анна тоже рассмеялась и, подняв бокал, лукаво проговорила:

– За здоровье того, кто оставил в машине газету с объявлением!

– Знаешь что? – сказала Анна, когда официант принес очередную бутылку прекрасного бордо. – Я думала, что услышу от тебя какую-нибудь душераздирающую историю о том, как умерла твоя жена… или о том, что тебе приходится ухаживать за больной матерью, или…

Майкл рассмеялся и, взяв ее руку в свою, ласково провел кончиками пальцев по ладони.

– Я никогда не был женат, а моя мать в отличном здравии!

Анна не сводила с него глаз, ощущая давно забытое волнение. В этот момент она не стала бы сопротивляться, если бы он поднял ее на руки, отнес вниз и трахнул прямо в коридоре, возле двери в дамскую комнату. Сердце у Анны учащенно забилось от одной этой мысли. Она отчетливо понимала, что дело здесь не только в сексуальном влечении. В такого мужчину Анна вполне могла влюбиться. Ей было легко с ним. Казалось, они знакомы не один вечер, а долгие годы.

– Не хочешь что-нибудь съесть? – спросила она,

– Тебя.

– С приправами? – кокетливо осведомилась она.

– С шоколадным соусом или…

– Нет уж. Скажи, у тебя был кто-нибудь?.. Ну, какие-то серьезные отношения?

– Конечно.

Анна почувствовала укол ревности. Ей захотелось вдруг узнать как можно больше об этом мужчине, а значит, выяснить эту сторону его жизни было необходимо.

– И что же?

– Я предпочитаю не жить прошлым, – ответил он.

Анне это понравилось,

– А ты?

– У меня был друг, но он бросил меня.

Майкл ласкал ладонь Анны большим пальцем, и это возбуждало ее. Она заметила, что он пристально смотрит на нее.

– Что ты?

– Я представлял тебя совсем иначе.

Анна тоже предполагала встретить совсем другого мужчину, Майкл приятно поразил ее. Такого сюрприза от судьбы она не ждала.

– И что же теперь? – Анна склонилась к нему, так что их локти соприкоснулись.

– Как ты относишься к бренди? – спросил он, улыбнувшись.

– Карен! Ка-рен… Да открой же эту чертову дверь!

Услышав, как кто-то немилосердно барабанит во входную дверь, она схватила телефонную трубку, чтобы вызвать полицию, но теперь, узнав голос, положила ее на рычаг и бросилась открывать.

– Джек?

Он ворвался в квартиру, едва не оттолкнув Карен. Его лицо было перекошено от ярости.

– Что за ерунду ты вообразила?

Карен в недоумении смотрела на своего младшего брата и не узнавала его – настолько он был раздосадован и обескуражен.

– О чем ты говоришь? – спросила она, пораженная его внезапным вторжением.

– О чем? Я говорю о тебе и о твоей последней фантазии!

Карен догадалась, что мать позвонила Джеку и рассказала обо всем. Она покачала головой и заняла оборонительную позицию.

– Во-первых, это не фантазия; а во-вторых, моя сексуальная жизнь тебя не касается!

– Вот как? По твоему, мне наплевать на то, что моя сестра – лесбиянка?

– Ты не понимаешь. Я всегда была такой. Просто теперь мне надоело вести тайную жизнь и я захотела открыться. Я так живу.

– Феминистская чушь!

– Джек…

– Она проплакала всю ночь. Тебе известно об этом? Отец… он убит горем.

– Они переживут. Я понимаю, что эта новость потрясла их… – Карен опустила глаза.

– Потрясла?! – Джек расхохотался. – Ты что же, не могла удержаться от откровений? Не могла оставить их в покое и позволить верить в то, что…

– Почему, черт возьми, я должна была это делать? Выходит, я не имею права рассказать родителям о себе, о своей жизни, работе, друзьях? О том, что по-настоящему важно для меня. И все потому, что они почувствуют некоторую неловкость. А как же я?

– Я говорю не о тебе, а о них.

– Но это моя жизнь, Джек, а не их!

– Легко сказать! Как, по-твоему, они должны жить дальше, зная, что вырастили лесбиянку? Прекрасный повод гордиться дочерью! И отличная тема для беседы с соседями!

– А, наконец-то мы добрались до сути…

– Они дали тебе все, что могли, а ты отплатила им таким дерьмом!

Карен похолодела,

– Это не дерьмо, Джек. Это то, какая я есть.

– Грязная лесбиянка! Отлично!

Карен с минуту молча смотрела на брата, словно видела его впервые в жизни. Раньше она думала о нем лучше.

– Убирайся!

– Что?

– Ты слышал. Вон из моего дома! Я не намерена общаться с таким подонком, как ты!

Карен видела, как раздуваются его ноздри, и даже подумала, что он может ударить ее. Но Джек просто окинул сестру презрительным взглядом и вышел, хлопнув дверью,

Карен прислонилась к стене и закрыла глаза. Ни одна из неприятностей, свалившихся на нее за последнюю неделю – ни ссора с Крис, ни канитель с Барретом и попечительским советом, – не поразила ее сильнее, чем прощальный взгляд Джека. Этот взгляд красноречивее всяких слов сказал Карен о том, что ей больше не будут рады в том месте, которое она всегда считала для себя священным. Двери родительского дома навсегда закрыты для нее.

Когда Карен осознала это, горькие слезы потекли по ее щекам. Она не слышала даже, как в замке повернулся ключ и вошла Крис.

Крис остолбенела,

– Карен? – Крис подбежала к ней и подхватила под руки. – Господи, Карен, что стряслось?

Крис набрала номер.

– Алло?

– Сара? – сказала она, понизив голос: Карен заснула, да и вообще не должна догадываться о том, что происходит. Но крайней мере сейчас.

— Где ты? Я жду тебя целую вечность!

– Послушай… кое-что произошло. Я не могу сделать это сегодня.

– Крис, ты передумала?

– Нет… Но сейчас это трудно.

– Из-за Карен?

– Да… Она сегодня поссорилась с братом. Ей очень худо.

– Крис, ты нужна мне.

– Знаю, – невольно улыбнулась Крис. – Увидимся завтра. – И она повесила трубку.

Крис глубоко вздохнула. Завтра. Завтра она все уладит.

Анна попыталась возразить, но Майкл твердо сказал, что сам оплатит счет. Теперь они стояли возле кафе на улице, и она решительно повернулась к нему, чувствуя, что момент настал.

– Послушай, я… – начала она, по Майкл приложил палец к ее губам.

– Анна, все будет так, как ты захочешь. Разъедемся ли мы по домам или проведем ночь вместе – решать тебе. Но в любом случае я хочу еще раз увидеть тебя. В следующий раз платиш ты, договорились? – улыбнулся он.

– Ладно.

Во рту у Анны пересохло от волнения. Облизнув губы, ога улыбнулась.

– Поедем к тебе или ко мне?

– Решай сама, – ответил Майкл.

Господи, как он на нее смотрит!

– Тогда к тебе, – сказала Анна и обвила его шею руками. Он припал к ее губам, и в этот момент Анне стало безразличноно, увидит ли их кто-нибудь из знакомых.

Анна едва сдерживалась, чтобы не наброситься на него прямо в такси. К тому моменту, когда они переступили порог дома Майкла, их уже нельзя было назвать чужими друг другу. Они страстно и нежно целовались всю дорогу, и Анна сгорала от желания. Майкл ласкал ей грудь, а она расстегнула ему рубашку и с наслаждением водила рукой по накачанным мышцам пресса. Она словно помешалась от желания, мечтая поскорее увидеть его обнаженным рядом с собой в постели. Когда Майкл открыл дверь своей квартиры, Анна утратила контроль над собой. Как только он запер дверь, она растегнула ему брюки, а затем, опустившись на колени, обхватила горячую плоть губами.

– Анна…

Майкл застонал, сжал ягодицы и стал раскачиваться. Анна начала делать ему минет, но он вдруг отстранился и помог ей подняться.

– Не здесь. – Майкл застегнул молнию. – Пойдем на верх.

Посреди огромной спальни стояла королевских размеров кровать. Пастельных тонов ковер покрывал пол, сбоку находилась дверь в ванную.

Майкл остановился на пороге, привлек Анну к себе и стал ласкать грудь и живот под жакетом. Она напряглась от прикосновения его горячих ладоней. Покрывая поцелуями ее шею, он расстегивал пуговицы жакета, который через миг упал к их ногам. Затем, склонившись, он стал целовать ей грудь, покусывая соски сквозь блузку. Наконец и блузка оказалась на полу, и Анна предстала перед ним полуобнаженной. Она протяжно застонала, когда Майкл обхватил губами ее сосок.

Она помогла ему снять рубашку и стащила с него брюки, когда Майкл освобождал Анну от узких джинсов, его пальцы держались на ее лобке и у нее перехватило дыхание. Через минуту они уже стояли полностью обнаженные друг против другом.

Майкл взял Анну за руку и повел к кровати. Никогда в жизни Анна не испытывала такого чувства, как в ту ночь, когда стояла рядом с Майклом возле огромной кровати. Никогда не ощущала себя такой желанной. Она видела, как сильно Майкл хочет ее, но он выжидал, растягивая восхитительную любовную прелюдию, поглощая ее нагое тело глазами, ощущая связь с ней только через пожатие руки,

– Ну вот, мы и пришли, – прозвучал в темноте его тихий голос.

Анну била нервная дрожь. Помедли Майкл еще, она, должно быть, сошла бы с ума, и, словно почувствовав это, он привлек ее к себе и поцеловал, прижавшись к ней всем телом.

Майкл осторожно опустил Анну на спину, продолжая целовать. Прикосновения его губ и пальцев были такими возбуждающими, что, когда Майкл раздвинул ей ноги и вошел в нее, Анна уже была близка к тому, чтобы кончить. Чувствуя ритмичные движения внутри себя, она испытала такой сильнейший оргазм, какого не помнила, А когда кончил Майкл и на миг замер в неподвижности, Анна ласкала его плечи, спину и ягодицы, одновременно покрывая шею влажными поцелуями и напрочь позабыв о том, что упаковка презервативов так и осталась лежать в ее сумочке.

Анна вышла из душа и, вытеревшись, обмоталась полотенцем. Она с минуту постояла перед запотевшим зеркалом, разглядывая туманные очертания своего тела,

Ночь была великолепной, и если бы ей не надо было идти на работу, она осталась бы позавтракать с Майклом, а возможно, даже и провела бы с ним целый день. Но он понял ее, как понимал во всем остальном. Во всем…

Анна вздрогнула при мысли о том, какие чувства он в ней вызывает. И дело тут не только в сексе, хотя Майкл – потрясающий любовник: дело в том, как он смотрит на нее, как внимательно слушает, как естественно, непринужденно держится.

Анна вернулась в спальню и, открыв гардероб, задумалась о том, что надеть. В этот момент зазвонил телефон и включился автоответчик. Она застегивала бюстгальтер, когда до нее донесся голос Фрэнка.

– Привет. Я звонил вчера вечером. Интересно, где ты была? Позвони мне, когда сможешь. Завтра вечером я свободен. Пока.

Анна почувствовала укол совести, но это быстро прошло Фрэнк – это Фрэнк. А Майкл…

Он не шел у нее из головы. Она вспоминала о том, как он выглядел при утреннем свете, лежа рядом с ней в постели, о том, как приятно и возбуждающе пахло его тело, о том, как восхитительно прикосновение его сильных рук.

В физическом отношении Майкл был безупречен, а такие парни обычно слишком тщеславны, но в нем она не заметила и тени тщеславия, только спокойную уверенность в себе.

Анна улыбнулась. Она сказала, что он гармонично сложен. Майклу это понравилось. Впрочем, ему, казалось, нравилось все в ней. Она вспомнила его слова о том, что сильные, красивые и блестяще образованные женщины вызывают отторжение у большинства мужчин. Но Майкла такие женщины не пугали. Он вовлекал Анну в разговор, интересовался ее мнением, В этом Майкл тоже был необычен: мужчины обычно всегда стремились изложить свою точку зрения, не заботясь о том, насколько она интересна и содержательна.

– Будь осторожна, – сказала она себе. – Майкл наверняка далек от совершенства.

По черт возьми, как он близок к нему! Если, конечно, об этом можно судить: ведь они знакомы всего один день. А Фрэнк?

Анна натягивала кожаные брюки, размышляя над тем, как трудно иметь двух любовников. Или это искушение специально уготовано ей судьбой?

Она улыбнулась. Прежде всего посмотрим, позвонит ли он ей, как обещал!

Сьюзи встала на стул, чтобы дотянуться до грязного пятна на самом верху оконного стекла, после чего обернулась и с улыбкой посмотрела на Натана, лежавшего в колыбели.

– Ну вот, мой маленький, я уже все сделала!

Часы показывали начало девятого, а Сьюзи ждала гостей к половине десятого, но она хотела все приготовить заранее, кроме того, Сьюзи еще ни разу не приглашала подруг на утренний кофе.

Она слезла со стула, и в это время Натан негромко, но настойчиво захныкал.

– Все хорошо, моя детка. – Сьюзи склонилась над сыном. – Мама здесь.

Натан тут же успокоился, заулыбался беззубым ртом и стал крутить в маленьких пухлых ручках большую деревянную погремушку, висевшую над колыбелью.