Текст книги "Западное Средиземноморье. Судьбы искусства"

СРЕДНЕВЕКОВЫЙ МАГРИБ

Пленники. Мозаика. Начало III в. Типаза, музей

Берберское искусство

Североафриканские земли, расположенные к западу от Египта, получили арабское название Магриб, то есть Запад. Они состояли из Дальнего Магриба, который охватывал территорию современного Марокко, Центрального Магриба, включавшего северо-западный Алжир, и Ифрикии (так арабы называли римскую провинцию Африка), чьи владения распространялись на современный Тунис, северо-западную часть Ливии и восточные районы Алжира. Это средневековое деление земель, подкрепленное историческими традициями и географическими факторами, в значительной мере сохранилось в границах современных независимых арабских государств Алжира, Туниса и Марокко. В своей многовековой истории Северная Африка пережила периоды бурного процветания и жестоких разрушений. Ее земля исключительно богата памятниками давно минувших эпох. Это всемирно известные наскальные изображения Центральной Сахары и произведения карфагенской культуры, руины римских городов, украшенные великолепными напольными мозаиками, остатки христианских храмов и византийских крепостей, наконец, знаменитые создания мавританского зодчества и художественного ремесла. В наследии стран Магри-ба тесно переплетены традиции великой средиземноморской культуры и местной автохтонной среды. При общности с искусством всего арабского мира средневековое искусство Магриба – порождение африканского континента, и присутствие Африки проявляется здесь в сложных и различных формах, прежде всего в ощущении гигантской временно-пространственной среды, величия и космического масштаба природы: безграничного океана и песков пустыни, снежных хребтов гор и диких скал, заколдованных царств пальмовых рощ, контрастов красной земли и ярко-изумрудных оазисов.

Если в эпоху Древнего мира Северная Африка напоминала материк, который захлестывали волны пришлых цивилизаций, то в Средние века сам Магриб можно было уподобить грандиозному океану, на просторах которого зарождались могучие волны прибоя, выносившие на поверхность новые, сменявшие друг друга племенные, государственные и культурные образования. При всей сложности субстрата, на котором в Северной Африке воздвигалось здание исламской культуры, особое значение приобретало ее коренное население – берберы, которые из огромной армии статистов становились активными действующими лицами исторической драмы.

Предлагаемый вниманию очерк посвящен искусству этого древнейшего на североафриканской земле народа, который не только сыграл значительную роль в формировании магрибской цивилизации, но и сохранил до наших дней свое этническое самосознание, архаичность уклада, основы родоплеменного художественного мировосприятия.

* * *

Данное европейцами общее название коренного населения Северной Африки – берберы – восходит к древним грекам и римлянам, которые именовали варварами (лат. barbaros) все те народы, чей язык отличался от эллинского. В исторической науке XIX века географическая территория от Средиземного моря до пустыни Сахары нередко называлась Берберией.

В наши дни различные племена берберов живут в Марокко, на юго-западе Алжира, на юге Туниса и на острове Джерба, в странах Сахары (Мали, Нигер, Чад), на севере Сенегала, в оазисе Сава в Египте. Основная масса берберского населения занимает сельские долины и горные районы. Они говорят на диалектах берберо-ливийских языков, не имеют общей системы письма, их литература связана с фольклором, а формы пластических искусств с народным творчеством.

История берберов, самоназвание которых амазиг, амахат означает «свободный человек», восходит к глубокой древности. Их предки – племена, населявшие северную половину Африки к западу от Нила неоднократно вторгались в соседний Египет. В древнеегипетских надписях IV тысячелетия до н. э. их называли техену, позднее появилось упоминание о темху, которые, в отличие от смуглых и черноволосых техену, были светлокожи и голубоглазы. Одно из племен темху египтяне называли ребу или лебу, отсюда возникло греческое наименование известной им части африканского материка Ливия, а ее жители ливийцы.

Об ожесточенных сражениях с отважными ливийцами повествуют прославляющие победы Рамзеса III надписи в храме в Мединет-Абу и изображения многочисленных военнопленных. Но египетские фараоны охотно нанимали ливийцев в свои войска, в личную охрану, превращали в военных поселенцев. В 941 году до н. э. предводитель ливийских войск Шешонк объединил Нижний и Верхний Египет, став основателем XXII Ливийской династии со столицей в Бубасте, в верхней части Дельты. Однако и при последующей династии ливийского происхождения былое могущество Египта уже не возродилось.

Ливийско-берберские племена Северной Африки занимались охотой и скотоводством, а с течением временем и первобытным земледелием. Жилищами служили плетенные из ветвей хижины кочевников (мапалии и гурби) – прямоугольные в плане постройки из грубого камня, без окон. О заупокойном культе позволяют судить некоторые сохранившиеся погребальные курганы (базины) и кольцевые каменные могильники (глуши). Были распространены первобытный анимизм, культы деревьев, источников, животных, священных камней-бетилов.

С появлением финикийских колоний на атлантическом и средиземноморском побережье и с основанием в 625 году до н. э. выходцами из Финикии Карфагена, мощного рабовладельческого государства на территории современного Туниса, был открыт путь проникновения в североафриканскую среду традиций финикийского, карфагенского (пунического), древнеегипетского, древнегреческого, эллинистического искусства. Однако на искусство берберов, которые в течение своей долгой истории почти не поддавались иноземной ассимиляции, эти традиции существенного воздействия не оказали. После разрушения римлянами в 146 году до н. э. Карфагена широкая, даже превосходившая другие провинции империи романизация Северной Африки, как и активность рано окрепшей здесь христианской церкви с центром во вновь отстроенном Карфагене, в ходе истории быстро завершилась процессами дероманизации и дехристианизации африканского общества. Столкновение на африканской почве высоко развитых древних художественных цивилизаций с родоплеменной стихией берберского мира затрудняло сложение синкретических форм творчества. Лишь в ранний период расширяющейся римской оккупации в культуре так называемых Ливийских царств – Нумидии (восточный Алжир и западный Тунис) и Мавритании (северное Марокко и западный Алжир), возникших на основе объединения берберских племен, сложились предпосылки к слиянию карфагенских, греческих, этрусско-римских и местных традиций, что проявилось в формах монументальных курганных сооружений и погребальных стел, основанных на древних магических символах. Укрепив свою власть в Северной Африке, римляне перестали нуждаться в поддержке местных династов, включили их земли в состав африканской провинции Римской империи. На месте старых финикийских колоний и берберских поселений выросли новые города, следовавшие принципам римского урбанизма.

В течение всей римской истории Северной Африки кочевые берберы юга представляли непрестанную опасность для плодородных областей Средиземноморья. Римляне строили военные поселения, форпосты, длинную укрепленную пограничную зону, охранявшую их владения от вторжения сахарских племен. Бесчисленные восстания местного населения подавлялись карательными отрядами с беспощадной жестокостью, пленников обращали в рабство. В римской напольной мозаике встречаются редкие изображения трагической судьбы мятежных африканцев.

Как и повсюду в империи, в Северной Африке сооружались грандиозные амфитеатры, вмещавшие десятки тысяч зрителей. Наряду с гладиаторскими боями одним из популярных зрелищ в амфитеатрах была травля людей дикими зверями. Жертвами голодных хищников становились иногда молодые пленные берберы. Обнаруженная в маленьком ливийском городке Злитене напольная мозаика изображает бой гладиаторов и травлю людей. Их высокие, золотисто-желтые обнаженные фигуры безоружны и беззащитны. Двое привязаны к столбу на тележке, одного уже терзает сжатая в упругий комок пантера, на другого пантера прыгает. Бестиарии руководят травлей. Бич бестиария заставляет юношу бежать с крюком в руке, чтобы принять участие в ожесточенной схватке медведя с быком. Понукаемый ударами бича, пленник, сжав голову в плечи и невольно защищаясь выставленными вперед руками, идет навстречу разъяренному льву. По мнению исследователей, в мозаике были изображены главари восстания племени гарамантов, подавленного в 70 году когортой легата Валерия Феста.

Исключительный интерес представляет мозаика начала III века в музее алжирского города Типазы. Основную часть вымостки занимает черно-белый орнаментальный фон с двенадцатью изображениями портретных голов, вписанных в ромбы. В центре прямоугольная эмблема, которая дала всей мозаике современное название «Пленники». Представлена семья: обнаженный смуглый мужчина со связанными за спиной руками посажен у большого камня, сзади стоит мальчик, а рядом, скрестив ноги, сидит женщина в широкой серо-коричневой мешковатой одежде. Впечатление единой группы, позы, наклоны голов, выражение лиц, особенно у женщины, которая отрешенно смотрит прямо перед собой, – все передает состояние приниженности, угнетенности, печали. Привлекает сам тип людей, покрой одежды. В том, как пленники расположены «кучей» и вместе с тем без устойчивой точки опоры, в скованности их массивных тел, в трех сближенных курчавых головах угадывается что-то непривычное, диковатое, перед нами несомненно взятая в плен семья берберов.

Травля пленников. Фрагмент мозаики. 2-я половина I в. Триполи, музей

В условных портретах гордых неизвестных людей подчеркнуты неримские черты. Преобладает изображение зрелых бородатых мужей, но особенно выразительны смуглые юношеские лица под шапками темных кудрей. Среди них – девушка восточного типа с гладкими, лежащими по плечам волосами. История Типазы к концу II века изобиловала восстаниями берберов. Мозаика украшала пол базилики, судебного трибунала, где буквально попираемое ногами изображение пленных туземцев смотрелось победно и устрашающе.

К концу IV века римляне практически утратили свое политическое и вместе с тем и культурное влияние в Северной Африке. Разрушительное вторжение вандалов в 429 году, как и высадка в том же году на средиземноморское побережье армии византийского полководца Велизария, изменило судьбы лишь северных приморских городов и не сыграло существенной роли в истории и культуре остальных африканских территорий.

Решающим событием для Северной Африки стало арабское завоевание. Добившись решающих успехов в Сирии, Палестине, Ираке, Иране, воины ислама устремились в Египет и Северную Африку. После захвата Египта и Ливии путь их лежал в Тунис. Арабский военачальник Окба ибн Нафи в 670 году заложил в солончаковой тунисской степи город Кайруан, который, согласно воле его основателя, призван был служить оплотом ислама до скончания веков. Продвигаясь в глубь Магриба, арабы встретили возросшее сопротивление берберских племен. Именно берберы с их неистребимым духом независимости, а не слабые византийские гарнизоны оказывали завоевателям решительный отпор. Но среди берберских племен, разобщенных вековой враждой, не было единства. В жестоких сражениях погибли командующий берберо-византийской армией Косейла и царица Ореса Диххия бен Табит, которую арабы называли аль-Кахина (Прорицательница).

Временем окончательного арабского завоевания Северной Африки стал 709 год, когда войска Мусы ибн Нусейры, первого наместника халифа, вышли к берегам Атлантического океана. Весной 711 года отряд (300 арабов и 7000 берберов) под предводительством Тарика ибн Зияда через пролив, получивший впоследствии название Гибралтара, то есть «горы Тарика», вторгся на Пиренейский полуостров. Испанское королевство вестготов, ослабленное внутренними распрями, было разгромлено. Завоевание Аль-Андалуса – так арабы называли Испанию – охватило большую часть полуострова, за исключением малодоступных горных частей севера, откуда началась многовековая Реконкиста – отвоевание объединенными силами испанских христианских королевств захваченных мусульманами земель. Отныне исторические и художественные судьбы Магриба и Испании, подчинившись власти арабского халифата, тесно переплелись между собой.

Арабы принесли в Северную Африку все новое: религию, язык, социальные отношения и политическое устройство, культуру и искусство. Длительный и многоэтапный процесс арабизации и исламизации Магриба порождал смешанный этнический состав общества. Период становления исламской государственности сопровождался междоусобицами и войнами, возвышением и распадом независимых от халифата арабских и местных берберских государственных образований, борьбой направлений в исламе. Религия ислама с ее первоначальной простотой, прагматизмом и идеей равенства мусульман перед Богом оказалась близкой населению Магриба, которое искало новых форм общности, отвечавших реальным условиям жизни. Самым влиятельным из четырех толков суннитского ислама стал маликизм, наиболее строгий и буквалистский в исполнении религиозных предписаний. Скорее практический, ритуально-обрядовый, нежели умозрительный и духовный, характер маликизма приобрел популярность в среде берберов с их сравнительно низким социально-экономическим и культурным развитием.

Вместе с тем в среде исламизированных североафриканских племен стремление к независимости и оппозиция халифату облекались в форму религиозно-политического движения – хариджизма, объективно направленного против произвола правящей арабской верхушки. Хариджизм, охвативший многие страны исламского мира, получил широкое распространение в большинстве берберского населения Магриба к началу IX века. Картина религиозной жизни осложнялась и тем, что, приняв ислам, берберы, особенно в самых отдаленных районах, сохраняли пережитки старых анимистических верований, древнеливийского материнского права и культивировали почитание местных святых (марабутов), что в корне противоречило мусульманскому монотеизму. Популярность хариджизма в Магрибе вызывала вспышки восстаний и образование независимых, основанных на объединении местных племен хариджистских государств. Главным центром этого движения был Центральный Магриб, где основанный в 761 году город Тахерт стал процветающей столицей хариджистского государства Ростемидов. Сюда из различных североафриканских областей и других стран исламского мира стекались приверженцы хариджизма. Особенно было много эмигрантов из Ирака, распространявших здесь обычаи и художественные традиции арабского Востока. Судьба хариджитов и ибадитов – представителей самой демократической из группировок этого религиозного течения – складывалась драматично. Они подвергались непрестанным жестоким преследованиям, которые усилились в X веке, когда в Магрибе воцарилась шиитская династия Фатимидов, пережившая в дальнейшем блестящий расцвет на почве Египта. Изгнанные из Тахерта ибадиты переселились в город Седрату на границе алжирской Сахары, затем вынуждены были укрыться в безводной долине Мзаба, оросить ее сотнями подземных колодцев и возвести пять удивительных по архитектуре городов.

По сей день жители городов Мзабы (мзабиты), основой социальной организации которых служит семья, объединяются во фракции, возглавляемые советом старейшин. Мзабиты – берберы по происхождению – отличаются независимостью, редким трудолюбием, набожностью, умеренностью во всем, строгим соблюдением религиозных и моральных предписаний.

Государственные образования оседлых и кочевых племен Магриба, центры которых обычно располагались в глубине материка, были небольшими, с территориально ограниченной сферой власти, они быстро погибали и сходили с исторической арены. В сфере искусства народное почвенное начало отступало на второй план перед господством высокоразвитой, пришедшей извне арабской художественной культуры. Так, после краткого владычества в Магрибе государства Фатимидов отколовшиеся от него местные династии продолжали развиваться в русле фатимидской художественной традиции. Столица Хаммадидов, династии из группы племен санхаджа Кала бану Хаммад, сооруженная в горах на месте суровой крепости и полностью разрушенная в XII веке, была когда-то застроена прекрасными зданиями. Археологи обнаружили здесь руины соборной мечети, частично сохранившегося многоярусного минарета и три дворца, с которыми связаны самые замечательные находки: фрагменты архитектуры, декоративного убранства, изделия из стекла, бронзы, керамики, серебряные украшения. Утонченность вкусов, смелость пластических и живописных исканий старых центров городской культуры подчинили себе сельский уклад оседлых горцев с их упрощенными грубоватыми формами творчества.

Самыми крупными, жизнеспособными, имевшими историческое будущее были племена магрибинских берберов – группы санхаджа, масмуда и зената. Приток берберского влияния значительно усилился в XII – XIII веках, но на разных этапах отличался неравной активностью.

Решающее значение для дальнейшего развития искусства Магриба имели со 2-й половины XI века религиозно-политические движения берберских племен, в ходе которых сложились военно-теократические государства Альморавидов (1061-1146), а затем Альмохадов (1121-1269), объединившие в одно государство Магриб и мусульманскую Испанию. Подчинение Испании способствовало широкому проникновению андалусского художественного влияния в Северную Африку.

Религиозно-политическое движение Альморавидов зародилось в середине XI века в среде кочевых племен сахарских санхаджа. Альморавиды – испанское произношение «аль-мурабитун», или марабуты, аскеты, подвижники, готовившие себя к борьбе за веру, поселялись военно-религиозными общинами в специально построенных укрепленных обителях-рибатах. Со временем в народе марабутами стали называть мусульманских святых, культ которых принял в Магрибе формы своеобразной народной религии. Начало событиям, приведшим к созданию государства Альморавидов, положило прибытие в 1039 году в западную Сахару суннитского проповедника Абдаллаха ибн Ясина. Объединив берберов-санхаджа под знаменем священной войны с неверными, он стал духовным и политическим руководителем военно-религиозной организации марабутов, по-испански – альморавидов. Берберское государство возглавил Йусуф ибн Ташфин, который основал в 1062 году в предгорье Высокого Атласа город Марракеш, давший впоследствии название целой страны – Марокко. Военные и политические успехи Альморавидов привели к образованию огромной державы, включавшей к концу XI – началу XII века Западную Сахару, всю территорию Марокко, Западный Алжир, Андалусию и Балеарские острова.

Североафриканские племена вошли в непосредственный контакт с андалусской цивилизацией. Для вчерашних кочевников, чьи города еще не вышли за рамки представлений о берберских деревнях-ксурах, встреча на земле Испании со столь великолепной культурой была поистине ошеломляющей. Неудивительна та трансформация, которую в новых условиях претерпели их образ жизни, обычаи, само восприятие красоты. Приобщение африканцев к андалусской цивилизации усилилось в правление сына Йусуфа ибн Ташфина – Али. В отличие от своего отца, сурового воина, плохо говорившего по-арабски, этот государь, матерью которого была рабыня-андалуска, большую часть жизни провел в Испании, получил прекрасное образование в Сеуте. При дворах его преемников устроилось немало выходцев из Андалусии. «Маленький берберский Марракеш, – по замечанию французского исследователя Е. Леви-Провансаля, – они превратили в очаг литературы и науки, достойный тех, кто блистал в минувшие столетия в Кордове и в удельных княжествах Пиренейского полуострова»⁴⁹.

Власть Альморавидов не отличалась сильной централизацией, а религиозные притеснения иноверцев и бесчисленные поборы с населения вызывали всеобщее недовольство. Историческая заслуга династии состояла в том, что она проложила пути к сложению политического единства Магриба. Трансплантация андалусской, арабо-испанской цивилизации на африканскую почву вызвала расцвет в Магрибе мавританского искусства.

Маврами (mauros, темный) римляне называли одно из берберских племен Северной Африки. В испанской среде название moros распространилось на всех мусульманских африканских завоевателей аль-Андалуса в начале VIII века, как арабов, так и берберов, хотя это были разные народы. Постепенно сложилось устойчивое европейское понятие мавританского искусства, мавританского стиля.

Уязвимость наименования этого сложного художественного явления, целого направления в культуре западного исламского мира состоит в том, что оно ограничивалось только пределами Иберийского полуострова, в основном памятниками, созданными в Испании. Между тем речь должна идти о художественном наследии неизмеримо более широкого региона, охватывающего не только Иберийский полуостров, но и Магриб, где сложилась мощная, созданная совместно народами многих стран арабо-андалусская цивилизация. В самом Магрибе понятия мавританского искусства никогда не существовало, речь здесь могла идти только о сильнейшей андалусской традиции, влияние которой нарастало по мере многоэтапного массового перемещения под напором Реконкисты испанских мусульман в Северную Африку. Мы же будем придерживаться традиционного наименования мавританского искусства, чтобы облегчить читателю знакомство с малоизвестным материалом и во избежание возможного смешения им арабской Андалусии с современной Андалусией, самой популярной, чаще всего посещаемой исторической областью Южной Испании.

В искусстве государства Альмохадов, разгромивших Альморавидов и объединивших под своей властью весь Магриб, Андалусию и Балеарские острова, были синтезированы традиции арабского Востока и Запада и почвенного народного начала.

Движение Альмохадов – так испанцы произносили арабское слово «аль-муваххидун», что значит «единобожники», возникло в среде оседлых берберов-масмуда в Высоком Атласе. Вдохновителем, светским и религиозным главой и военным предводителем Альмохадов стал мусульманский богослов и реформатор Мохаммед ибн Тумарт. Он происходит из семьи берберов-масмуда, обитавшей в одном из горных селений Южного Марокко. После длительного путешествия по мусульманским странам ибн Тумарт вернулся в Магриб и начал выступать с антиправительскими проповедями, обвиняя Альморавидов в падении нравов и искажении догматов ислама. В 1120 году он бежал из Марракеша в горы, где нашел поддержку своих соплеменников, а через год объявил себя махди, то есть последним преемником пророка, истинным обновителем веры, ведомым по правильному пути самим Аллахом. Ибн Тумарт требовал неукоснительного соблюдения принципа единобожия и всех норм мусульманской морали. Сподвижник и последователь махди Абдаль-Мумин, сын горшечника из алжирской Недромы, провозгласивший себя халифом и повелителем правоверных, только в 1146 году взял Марракеш и сделал его своей столицей.

Эпоха господства Альмохадов, когда, по словам французского историка ША. Жюльена, «в первый раз эта огромная страна была объединена под властью вождей, вышедших из ее коренного населения»⁵⁰, была сложной, противоречивой и на редкость жестокой. Идея порядка, дисциплины, устойчивости, лежавшая в основе общины ибн Тумарта, подкрепляясь его религиозной доктриной, нашла известное выражение в стремлении династии к внесению организующего начала в различные сферы государственной деятельности и экономического развития. Но принципы берберской родоплеменной организации быстро переродились, власть фактически узурпировалась династией Муминидов. Главной карательной силой, опорой деспотического режима стали наемные военно-служилые племена кочевников-арабов; фанатичное насаждение истинной веры сопровождалось суровой расправой с инакомыслящими. Гонения обрушились на евреев, христиан, храмы которых были разрушены. Преследованиям подвергся и сам образ жизни магрибинцев, их любовь к музыке, празднествам, нарядному быту.

Вместе с тем 2-я половина XII века ознаменовалась высоким взлетом философской мысли, широким строительством, замечательными памятниками зодчества. К дворам просвещенных альмохадских государей приглашались лучшие умы эпохи: философы, историки, математики, географы, законоведы, врачи. Самыми яркими фигурами были философы Ибн Туфейль (ок. 1105-1185) и особенно Ибн Рушд (1125-1198), известный в Европе как Аверроэс, один из величайших мыслителей Средневековья. Данное обстоятельство может служить лишним свидетельством наблюдаемых в истории примеров, когда развитие высокой интеллектуальной жизни общества проходило в условиях самых реакционных режимов. Впрочем, до определенного предела. Великий философ Ибн Рушд закончил свои дни в темнице, его учение было запрещено.

В эпоху Альмохадов словно вышли наружу доселе дремавшие творческие силы народов Магриба. Самое яркое воплощение они нашли в области архитектуры.

В зените могущества государства Альмохадов метрополией их владений оставалось Марокко, города которого украсили выдающиеся крепостные и культовые сооружения. На основании их можно составить представление о художественном стиле эпохи. Искусству Марокко 2-й половины XII столетия присуще подлинно монументальное величие. В нем все крупно, четко, немногословно, торжественно. Оно покоряет единством целого, простой и ясной композицией, геометрические фигуры и обобщенные растительные мотивы симметричны, следуют спокойному ритму, надписи отходят на второй план. Искусство Альмохадов вносит обновление в андалусскую систему декора, отказываясь от изобилия форм и предпочитая безупречную гармонию линий. Орнамент не заполняет, как прежде, фон целиком, а оставляет свободные гладкие плоскости. Многие постройки созданы из камня, что усиливает впечатление их мощи, они словно порождены самой природой, их масштаб, очертания и объемы сродни ее величественным образам. Подобное искусство могло родиться только на этой земле, выросло из традиций населяющих ее народов. Но ощущение чисто берберской суровости, грубоватого почвенного начала тесно сливается в нем с эстетическим совершенством высоких и развитых цивилизаций. Идея строгого единства, отвлеченная, художественно преображенная концепция пространства, тяга к чистым и одухотворенным формам – все это свидетельствует о насыщенной духовной жизни общества, развивающегося под воздействием спиритуалистических тенденций времени.

Распад державы Альмохадов, вынужденных после поражения в 1212 году от войск испанских христиан навсегда покинуть Испанию и терявших одно владение за другим, привел к образованию трех независимых государств в Тунисе, Алжире и Марокко. Последний и яркий расцвет средневекового искусства Марокко пережило в эпоху Маринидов (1196-1465), династии из племени бану-марии берберов-зената. Мариниды считали себя наследниками Альмохадов и стремились к созданию столь же могущественного и обширного государства. Однако их военные и политические достижения за пределами Марокко были непостоянными и кратковременными. В искусстве Маринидов XIV века высокого совершенства достиг мавританский стиль, и поныне хранящий изысканность художественного вкуса своей эпохи.

В наши дни искусство берберов – не забытая страница истории, а живая реальность, позволяющая в значительной мере представить себе это искусство в его чистом виде.

Современные исследователи не располагают конкретными сведениями о том, каковы были берберские племена в средневековый период. Образцы их творчества, формы архитектуры, возможно, в X-XI веках выглядели не совсем так, как в более поздние эпохи. Долгий гнет колонизации, проникновение капиталистических отношений в глухие сельские окраины, миграция крестьян в города и разрушение старых социальных, экономических и культурных связей – вес это не прошло бесследно в истории культуры берберских племенных образований. Опустели, пришли в ветхость их старые родовые гнезда, модные городские товары вторглись в повседневную жизнь, многое обесценив. Однако художественный консерватизм, постоянство и устойчивость форм, отражающие законы развития традиционного общества и народного искусства, допускают возможность типологического единства в творчестве берберов на различных этапах их истории. Красноречивым примером служат организуемые в странах Магриба фестивали фольклорных ансамблей, в которых музыканты, певцы и танцоры, мужчины и женщины, живут как части целого и где, может быть, ярче всего царит ощущение подлинного, захватывающего своей первобытной силой народного начала.

Попытка представить себе берберскую культуру средневековой эпохи исключает возможность каких-либо прямых аналогий с конкретными памятниками искусства. Речь может идти о духе этой культуры, ее общих особенностях, сохранившихся неизменными на протяжении столетий.

Долгое время в искусстве берберов отмечали в первую очередь черты наивного примитива, архаизм, грубость форм. В исследовании 1925 года французские ученые Ж. Марсе и Ж. Эно сетовали на то, что у искусства автохтонного населения Северной Африки слишком мало поклонников, что ему несправедливо сопутствует представление о «бедности», «тупости»⁵¹. За последние годы произошел коренной перелом, своего рода открытие европейскими странами этого самобытного и яркого творчества. В известной мере данному обстоятельству способствовали новые современные средства сообщения, которые сделали доступными отдаленные районы Марокко, Алжира и Туниса. Многие изделия берберов появились на выставках, шумный успех, например, сопутствовал керамике алжирской Кабилии на Всемирной выставке 1968 года в Монреале. Что так восхищало раньше в позднесредневековом ремесле магрибинских городов, стало казаться старомодной «ориентальщиной». Куда привлекательнее и современнее воспринимались теперь строгие и простые изделия берберов с их лаконичной, броской декоративностью. Неожиданно широкий спрос приобрели, например, кожаные бахромчатые пастушьи сумки, которые крестьяне в Марокко носят через плечо. Особым вниманием стали пользоваться тканые изделия берберов, их ювелирные украшения из серебра. Почти недоступные в начале нашего века селения южного Марокко превратились в объекты активной туристской эксплуатации; в путеводителях указывается обычно специальный маршрут «дороги касб» с обозначением отелей и других примет цивилизации.

Берберская керамика из Кабилии. Современная работа

Такого рода открытие далеко не исчерпывается одной «модой». Здесь отражен аспект общей проблемы современного эстетического восприятия с его интересом к многообразию творческих региональных проявлений, и в первую очередь к искусству доантичного прошлого древних народов. Тем не менее серьезное исследование художественной культуры берберов Африки в значительной мере находится еще на историко-этнографическом уровне. Эталоном искусствоведческого подхода продолжает оставаться старая, упомянутая выше работа Ж. Марсе и Ж. Эно с ее тенденцией «защитить» искусство берберов. Но и по сей день оно рассматривается во многом изолированно, вне контекста богатой художественной культуры стран Магриба.